CC BY
170
«СЛАБОСТЬ» ВОЕННОЙ СИЛЫ КАК СРЕДСТВО РАЗРЕшЕНИЯ МЕЖДУНАРОДНЫХ КОНФЛИКТОВ: УРОКИ КАРИБСКОГО КРИЗИСА
В статье рассматривается опыт разрешения первого в истории кризиса, развивающегося на основе механизма балансирования на грани войны. Автор исходит из того, что пятнадцать послевоенных лет были годами формирования потенциала напряженности двух сверхдержав мира.
Ключевые слова: сила, потенциал напряженности, Карибский кризис, конфликт ядерных держав, балансирование на грани войны, компромисс.
Пятидесятая годовщина с начала Карибского кризиса поставила в мировую повестку дня вопрос не только о роли военной силы как надежного средства разрешения противоречий в международной политике и об умении достигать компромиссов в решении конфликтов политическим руководством государств, но и о различии подходов государств к оценке тех или иных событий, и политических шагов, предпринимаемых для достижения мира.
Военная сила, как постоянно действующий с древнейших времен фактор международных отношений, не утратила свое значение после разгрома фашистской Германии во Второй мировой войне, а приобрела, напротив, еще больший авторитет. Созданная для закрепления послевоенного мира Ялтинско-Потсдамская система международных отношений в основе своей имела именно силу двух сверхдержав — СССР и США. Это была система, опирающаяся и ориентированная на силовое мирорегулирование. Сила здесь интерпретируется в логике подхода Р. Даля не в качестве свойств, присущих каждому индивидуальному субъекту и основанных на объеме ресурсов, находящихся в распоряжении этого субъекта, а как способность субъекта А добиться от субъекта Б действий, которые он не совершил бы без воздействия со стороны А. Отсюда сила рассматривается как свойство отношения между субъектами, а не каждого из субъектов в отдельности. Иными словами, сила государства зависит не от того, чем оно обладает, а от того, какие действия оно может заставить совершить другие государства. Понимание этой взаимообусловленности во внешней политике государств позволяет более глубоко осмыслить Карибский кризис 1962 г.
После разгрома Германии и Японии четыре межгосударственные военные экономики распались на два соперничающих блока. Герма-
© И. В. Радиков, 2013
ния была разделена на зоны оккупации: Восточную, находящуюся под контролем Советского Союза, и Западную, во главе с США. Японская «сфера совместного процветания» также распалась: материковый Китай в 1949 г. перешел под власть Коммунистической партии, Корея и Индокитай оказались разделенными, а большинство остальных стран (включая Японию) оказалось в зоне американского влияния. Многие бывшие колонии, нуждаясь в экономической поддержке, были вынуждены просить кредиты либо у США, либо у СССР. Сразу после Второй мировой войны Соединенные Штаты встали во главе процесса восстановления межгосударственного военного командования, стоявшего на защите доставшейся американцам после угасания британской мощи сферы влияния. В апреле 1949 г. создается Организация Североатлантического договора (НАТО). После присоединения в 1955 г. к этому блоку Западной Германии Советский Союз ответил созданием Организации Варшавского договора. Две противостоящие державы в Европе разделяются четко определенной границей.
Отношение Вашингтона к Москве изменилось еще раньше, сразу после испытания в июле 1945 г. первой атомной бомбы и ее боевого применения в Хиросиме и Нагасаки. В выступлении президента Г. Трумэна после атомной бомбардировки было заявлено: «Мы овладели главной силой вселенной» (Бомба в политике, http:// Rds-1.scimuse-um.ru/politics.html). Курс США на противодействие любым шагам Советского государства на международной арене получил, как казалось американскому руководству, убедительный аргумент. США создают стратегическую авиацию и основывают базы, с которых бомбардировщики с грузом атомных бомб могли достичь любой точки СССР. От рузвельтовской политики сотрудничества, «сдерживания через интеграцию», демонстрации «доброй воли» администрация США переходит к прагматической, жесткой политике, рассчитывая на управляемость СССР при помощи созданной бомбы. Но уже через пять месяцев после создания НАТО, 29 августа 1949 г., свое первое испытание ядерного устройства на Семипалатинском ядерном полигоне провел Советский Союз. В США об этом испытании стало известно в сентябре, после объявления президента США Г. Трумэна. В логике набирающей размах «холодной войны» газета «Правда» сообщила, что американцы ошиблись, приняв за испытания бомбы взрывы, которые проводились в Советском Союзе при ведении «строительных работ больших масштабов — строительстве гидростанций, шахт, каналов, дорог» (Сообщение ТАСС,1949).
Известие о создании атомной бомбы в СССР застало Соединенные Штаты врасплох, поскольку они были убеждены в неспособности Советского государства преодолеть за такой короткий срок связанные с созданием атомной технологии сложности. 8 марта 1950 г. СССР офи-
циально объявил о наличии у него атомной бомбы, о конце американской монополии на самое разрушительное в мире оружие. В ответ на создание атомной бомбы в СССР США стали форсировать программу создания термоядерного оружия. С военно-политической точки зрения переход к созданию термоядерного оружия означал возможность неограниченного увеличения энерговыделения ядерных арсеналов. С научно-технической точки зрения это было исключительно эффективное, технологичное и экономичное решение проблемы увеличения энерговыделения и поражающих факторов ядерных боеприпасов. 31 января 1950 г. президент США Трумэн объявил о своем решении начать полномасштабную программу разработки супербомбы (водородной). Включившись в этот «соревновательный» процесс, СССР испытал свою бомбу всего через девять месяцев после того, как американцы в ноябре 1952 г. провели испытания термоядерной реакции на Тихоокеанском атолле Эниветок. Важным обстоятельством было то, что наш заряд был выполнен в виде транспортабельной бомбы, совместимой со средствами доставки, т. е. являлся первым в мире образцом реального термоядерного оружия (К истории..., http://newsland.com/news/detail/ id). Еще большим шоком для американцев от утраты «иммунитета неуязвимости от вражеского нападения» стало известие о запуске в СССР в октябре 1957 г. первого искусственного спутника Земли на ракете-носителе, созданной на базе межконтинентальной баллистической ракеты Р-7. Неудивительно, что так называемый ракетный отрыв стал в США темой дебатов в ходе кампании президентских выборов 1960 г.
Таким образом, практически сразу после 1945 г. стал накапливаться потенциал напряженности между США и СССР. Приведем еще несколько подтверждающих примеров. Осенью 1957 г. Москва предложила ввести мораторий на испытания ядерного оружия, а в 1958 г. в одностороннем порядке прекратила испытания, что было расценено Вашингтоном как пропаганда. Состоявшийся в сентябре 1959 г. первый в истории визит главы советского правительства в США не увенчался успехом. Камнем преткновения стал вопрос о контроле. Не получив согласия Москвы на «открытое небо», американцы прибегли к использованию самолетов-разведчиков Lockheed и-2. Уже в 19561959 гг. американцы несколько раз залетали на 150-320 км вглубь советской территории. 1 мая 1960 г. советскую границу нарушил на и-2 Ф. Пауэрс. После соответствующего заявления Н. С. Хрущева президент США Д. Эйзенхауэр утверждал, что советские ракеты сбили отклонившийся от курса исследовательский самолет, проводивший метеорологические изыскания. К новому витку гонки вооружений и Берлинскому кризису привел провал Парижской конференции.
Масштабные инициативы, с которыми выступил Советский Союз в конце 60-х годов, не получали адекватного отклика у лидеров за-
падных государств. Недоверие к Стране Советов особенно возросло после событий в Венгрии (1956) и Германии (возведение Берлинской стены). Стала нарастать гонка вооружений. Количество американских стратегических бомбардировщиков за пять лет увеличилось более чем в три раза: если в 1950 г. их было 962, то в 1955 г. их число достигло 3068. В 1954 г. в США на вооружение была принята первая атомная подводная лодка (Наринский, 2004, с. 8). Эти примеры подтверждают стремление США достичь безоговорочного военного превосходства. В соответствии с американской доктриной «Массированное возмездие» Советский Союз фактически был окружен базами США. Советское руководство, естественно, предпринимало шаги для устранения своего отставания в модернизации армии. В 1959 г. в Советской армии появилась подводная лодка с атомным реактором.
Итак, в конце 50-х годов в мире возникла принципиально новая военно-политическая обстановка. Мир выглядел как противостояние примерно равных военно-политических блоков. И США, и СССР тратили колоссальные средства для увеличения своего ракетно-ядерного потенциала. И если малочисленность советских носителей ракетного оружия еще не вызывала панических настроений в американском обществе, то угроза американского ядерного удара, особенно с баз, находившихся вблизи от наших границ, держала политическое руководство Советского государства в состоянии постоянного напряжения.
Именно в этот период политическое руководство СССР и попыталось использовать достигнутое техническое превосходство для достижения паритета с Соединенными Штатами в мировых делах. Но если до 1945 г. война между СССР и США была практически трудноосуществимой, то с появлением ядерного оружия и ракетных средств его доставки стала возрастать возможность военного столкновения крупнейших держав мира.
Первый в мировой истории конфликт между ядерными державами, готовыми к применению ядерного оружия, развивался на основе механизма «балансирования на грани войны». Этим термином, введенным в политический и научный оборот Д. Ф. Даллесом, обозначают политику манипулирования дозированными угрозами развязывания войны или вооруженного конфликта с тем, чтобы частично или полностью лишить оппонента политической решимости к действию или сопротивлению. Некоторые авторы определяют этот процесс как «искусство преднамеренного обострения кризиса до грани возможных действий, с тем, чтобы принудить другую сторону отступить» (НагкаЫ,1966, р. 36).
Военно-политический кризис между СССР и США 1962 г. развертывался на фоне «холодной войны», усиливающейся антагонизмом их социально-экономической природы и идеологий, отражаемых в психологии элит и населения в целом. Логикой развития этого кризиса
мировая политика продемонстрировала отсутствие универсального объективного критерия для оценки возникающих конфликтных отношений между государствами. Заметим здесь, что, как и полвека тому назад, мировая политика и сегодня вновь демонстрирует отсутствие такого универсального объективного критерия. Дуализм в подходах к тем или иным явлениям или событиям, как и прежде, в настоящее время затрудняет формирование всеми признаваемых и исполняемых правил международного общежития.
Если, по версии СССР, размещение ракет на Кубе осенью 1962 г. стало реакцией Москвы на установку годом ранее американских ракет в Турции, которые представляли прямую угрозу для Советского государства, городов в западной части его территории и были способны достичь советской столицы, то официальная позиция Вашингтона, общественное мнение в Америке и во многих странах мира определяли поведение США как ответные действия на размещение советских ядерных ракет на Кубе, способных долететь до американской столицы. Если в СССР считали, что виновник кризиса — США, то в США, напротив, утверждали, что кризис создал СССР (Микоян, 2006, с. 127). Такая практика перекладывания ответственности за обострение международной обстановки друг на друга характерна и для нынешнего времени. При этом ни в 1962 г., ни сегодня никто не отрицал и не отвергает факта размещения годом ранее ракет США вблизи СССР, рассматривая это как естественное право крупнейшей мировой державы. Американские политики любят утверждать, говоря о внешней политике своей страны, что применение США силы за рубежом всегда объяснимо тем, что их сила добродетельна, а их добродетель обладает значительной силой, ссылаясь при этом то на Т. Рузвельта, исповедовавшего политический реализм, то на В.Вильсона, проповедовавшего политический идеализм. Примером такого одностороннего подхода является книга «Грань: кубинский ракетный кризис 1962 года» американского исследователя Д. Детцера, изданная в Нью-Йорке в 1979 г. фактически называя СССР единственным виновником Карибского кризиса, среди его причин автор перечисляет: во-первых, отставание СССР в области ядерных вооружений и желание советского руководства одним действием изменить соотношение сил; во-вторых, желание решить таким образом германский вопрос и предотвратить нападение американцев на Кубу, которое явилось бы большим ударом по политическому престижу СССР; в-третьих, ослабление позиции Н. С. Хрущева в Политбюро, низкая эффективность хрущевских реформ, побуждающих его к поиску чего-то значимого в области внешней политики (Detzer, 1980).
Попытаемся разобраться в произошедших событиях. Трудно игнорировать тот факт, что Карибскому кризису действительно предшествовала попытка США изменить сложившееся военно-политическое
соотношение сил в Европе в свою пользу. Напомним хронологию тех событий. Так, уже в 1959 г. в Северной Италии были размещены две эскадрильи по 15 ракет, разделенных на пять батарей, и еще 10 батарей были развернуты в 1961 г. План развёртывания предусматривал передовое базирование 45 ракет (Юпитер, http:// dic.academic.ru/dic. nsf/ruwiki/95219). В конце октября 1959 г. правительство Турции выразило согласие (на тех же условиях, что и Италия) на размещение одной ракетной эскадрильи (15 БРСД) на своей территории.
В 1961 г. США начали размещение в Турции 15 ракет средней дальности PGM-19 «Юпитер» с радиусом действия 2400 км, которые напрямую угрожали европейской части Советского Союза, вплоть до Москвы. Полная боевая готовность 15 «турецких» ракет была достигнута в апреле 1962 г. (первые ракеты встали на дежурство в ноябре 1961 г.). Ракеты размещались на базе турецких ВВС в Тигли (Беспрецедентная в истории..., http://orientir.milportal.ru/bespretsedentnaya-v-istorii-operatsiya).
Зададим себе вопросы: должно ли было реагировать (и могло ли не реагировать?) на подобное изменение военно-политической обстановки советское руководство? Сможем ли мы не учитывать психологию руководителей Советского государства, в памяти которых еще свежи были трагические дни Великой Отечественной войны?
Глава Советского Союза Н. Хрущев публично высказал свое возмущение фактом размещения ракет в Турции и рассматривал это как личное оскорбление. Размещение стратегических ракет в Италии, Турции и Японии было призвано, по мнению военно-политического руководства США, не только изменить пропорциональность ядерных зарядов и их носителей в отношении 17 к 1, но и сократить до минимума «подлетное время», являющееся важной стратегической характеристикой ядерного сдерживания.
В логике военно-политического мышления эпохи противостояния ведущих мировых держав (с одной стороны, осадного, а, с другой, мышления победителей) Н. Хрущев принимает решение о размещении на территории Кубы мощнейшего военного арсенала, включающего ракетно-ядерное оружие. Размах и оперативность проведенной операции поражают воображение и адекватны возможностям армии, еще не утратившей навыки крупных военных действий.
Так, в ходе операции «Анадырь, разработанной и осуществленной советскими войсками за лето 1962 г. на Кубу были перемещены: 43-я ракетная дивизия (664-й, 665-й и 668-й ракетные полки 43-й рд, 79-й ракетный полк 29-й рд и 181-й ракетный полк 80-й рд; управление дивизии, батальон связи, инженерно-саперный батальон). Всего около 11 тысяч человек; 3 полка (664-й, 79-й и 181-й) по 8 ПУ ракет Р-12, всего 24 ПУ, 36 боевых и 6 учебных ракет, 36 ЯБЧ по 1 Мт — прибыли
на Кубу; 2 полка (665-й и 668-й) по 8 ПУ ракет Р-14 — были в океане, с началом блокады возвращены в СССР.
Всего на Кубу были завезены 164 ядерных боеприпасов, в том числе: к ракетам Р-12 — 36 БЧ по 1 Мт; к ракетам Р-14 — 24 БЧ по 1 и/ или 2,0-2,3 Мт; к крылатым ракетам ФКР-1 — 80 БЧ мощностью от 2 до 20 кт; к бомбардировщикам Ил-28 — 6 авиабомб 407Н по 8-12 кт; к тактическим ракетам «Луна» — 12 БЧ по 2 кт; к ПУ ПКР «Комета» системы «Сопка» — 6 БЧ.
На Кубу были перевезены: 2 дивизии ПВО с комплексами С-75, каждая в составе 3 зрп и 1 ртб, всего 144 ПУ; истребительный авиаполк: 10-я дивизия ПВО (294-й, 318-й, 446-й зрп, вооруженные ЗРС С-75, по четыре стартовых (по 6 ПУ в зрдн) и одному техническому дивизиону в каждом, отдельная подвижная ракетно-техническая база (ОПРТБ), отдельный радиотехнический батальон); 11-я дивизия ПВО (16-й, 276-й и 500-й зенитные ракетные полки, вооруженные ЗРС С-75, по четыре стартовых (по 6 ПУ в зрдн) и одному техническому дивизиону в каждом, отдельная подвижная ракетно-техническая база (ОПРТБ), отдельный радиотехнический батальон); 32-й гвардейский иап — 40 МиГ-21 (в июне 1962 г. переведен на штаты военного времени: 40 самолетов МиГ-21Ф-13, 6 «спарок» УТИ МиГ-15 и один связной Як-12М); 425-й отдельный батальон аэродромнотехнического обслуживания; отдельный дивизион светорадиотехнического обеспечения.
Помимо это, на территорию Кубы были доставлены 2 полка (561-й и 584-й) фронтовых крылатых ракет ФКР-1 (КС-7; дальность пуска 80 км) по 8 ПУ (4 дивизиона по 2 пусковые установки и ОПРТБ в каждом); всего 16 ПУ, 80 КР с ядерными БЧ, мощность от 2 до 20 кт; всего на остров было доставлено 34 КР и все 80 ядерных БЧ; отдельная эскадрилья Ил-28 — 6 самолетов и 6 ядерных бомб (407Н) мощностью от 8 до 12 кт; 437-й отдельный вертолетный полк — 33 Ми-4 (2 эскадрильи); 134-я отдельная авиационная эскадрилья (связи) — 14 самолетов (2 Ил-14, 5 Ли-2, 4 Як-12, 2 Ан-2) — это по плану мая 1962 г., по сводке на 20 июня — 11 самолетов. Предполагалось также перебросить одну баэ Ил-28 в составе 10-12 самолетов, а также ОПРТБ (Операция «Анадырь»..., http:// 43 rd/operaciya-anadyr-2).
Но могла ли такая группировка сил (43 тысячи военнослужащих) в какой-то мере представлять серьезную угрозу США? Ведь даже появившиеся ракеты на Кубе кардинально не меняли стратегический баланс сил — недаром министр обороны США Роберт Макнамара в начале кризиса заявлял, что он не видит в происходящем военной проблемы (Цит. по: Винер, http://www.inosmi.ru/usa/ 2012-10-14).
Тем не менее даже одна из долетевших до территории США ракет могла бы уничтожить целый город. Напомним технические возможно-
сти размещенного на Кубе советского вооружения. Например, баллистическая ракета средней дальности Р-12 могла нести моноблочную головную часть с термоядерным зарядом мощностью 1 Мт. Дальность ее полета достигала 2000-2280 километров. Особую тревогу для США составляли бомбардировщики Ил-28 (Баллистическая ракета., http:// www.kap-yar.ru/index.php?pg=232).
Но сегодня все же можно утверждать, что Советский Союз не предполагал большой войны с США. Тот факт, что размещаемые на Кубе пусковые установки практически не маскировались, означает, что у советского руководства изначально были другие планы. Это подтвердил в заключительном слове Н. С.Хрущев на Пленуме ЦК КПСС 23 ноября 1962 г. На им же сформулированные вопросы: «Почему мы поставили ракеты на Кубе? Что нас заставило их поставить?» — он ответил: « Мы знали, что если поставим, а они обязательно узнают, это шок у них вызовет. Шутка ли сказать, у крокодила под брюхом ежик. У нас была единственная цель — сохранить революционную Кубу.» (Стенограмма, 2012, с. 18-19; Петров, 2012, с. 16-20). Нельзя забывать, что размещение ракет средней дальности в непосредственной близости от США могло повлиять на американское руководство и сделать его более сговорчивым, по мнению советского руководства, по ряду других вопросов, прежде всего по Берлину.
Итак, мы видим, что уже в 50-е годы прошлого века сложилась такая мировая ситуация, которая, в сущности, стала исключать возможность крупного военного столкновения между ведущими мировыми державами. На повестку дня встал вопрос поиска способов взаимного сосуществования, основы которого заложенные в то время, и сегодня определяют мировую политику.
Привлекающая и сегодня проблема, связанная с кризисом, — это роль руководителей великих держав, таких как СССР и США, которые обладали неограниченной властью и могли личным решением, под воздействием неких импульсивных мотивов, поставить мир на грань ядерной войны.
Есть и другая сторона, Н. Хрущева в мире знали как решительного политика, который, приняв решение, не останавливался на полпути. И в связи с этим такая оценка Западом Н. Хрущева как руководителя в известной степени сдержала Америку от нанесения ударов по Кубе.
Но в конфликтах подобного рода космически возрастает роль и самих военнослужащих, способных автономно принять решение о применении ядерного оружия. Миру сегодня известно об, окруженной эсминцами ВМС США подводной лодке Б-59, командование которой приняло в решающий момент, при отсутствии связи с командованием, решение отказаться от пуска атомной торпеды по противнику. Можно представить, чем бы окончилось иное решение.
________________________________________________________ 16Я
Третья проблема — это изменяющаяся оценка этого события в общественном сознании. Например, если в начале 1960-х — второй половины 80-х годов исход Карибского кризиса рассматривался в нашей стране как дипломатическая победа Советского Союза, а цель размещения ядерных ракет на Кубе — как защита кубинской революции от американских агрессоров (Громыко, 1971), то со второй половины 80-х годов оценки стали меняться. Не только западными, но и многими отечественными исследователями утверждается, что победила, скорее, американская сторона, а на советском руководстве и лично на Хрущеве лежала главная ответственность за развязывание этого самого опасного кризиса «холодной войны», едва не приведшего к ядерной катастрофе.
В большинстве современных публикаций заявляется, что Хрущеву в итоге пришлось отступить и вывезти с Кубы не только советские ракеты, но и тактическое ядерное оружие, а также бомбардировщики Ил-28, причем сделать это на глазах у всего мира под унизительным международным контролем.
Встречная же уступка Кеннеди — вывоз американских «Юпитеров» из Турции — якобы была скрыта от публики и не имела серьезного стратегического значения, поскольку Вашингтон и так планировал в скором времени убрать оттуда эти устаревшие и ненадежные ракеты. Другая уступка — заверение Кеннеди об отказе вторжения на Кубу, по их мнению, не получила международно-правового статуса, несмотря на все усилия советской дипломатии: она имела характер джентльменского соглашения и мало к чему обязывала США.
Часто в этих публикациях встречается утверждение о том, что в итоге Карибского кризиса резко ухудшились отношения СССР с Кубой, поставленной Хрущевым перед фактом как размещения, так и вывоза советских ракет. Авторы этих публикаций считают, что советскому руководству впоследствии пришлось «замаливать этот грех» потворством кубинскому экспорту революции в «третий мир», что стало одной из причин подрыва разрядки в отношениях с США.
Заметим, что кризисные дни 1962 г. дают сегодня возможность увидеть, как складывались отношения СССР со своими союзниками по социалистическому лагерю. Очевидно, что это были отношения неравные, не партнерские. Достаточно напомнить, что вывод ракет с Кубы начался без согласования с руководством страны. Точно также нет ответа сегодня и на вопрос легитимности размещения ракет на территории другого государства, другими словами: на основании каких документов было принято решение о размещении на Кубе ядерного оружия? Во всяком случае, межправительственный договор как юридическая база этого акта готовился; известны, как минимум, четыре его варианта, но к началу операции он принят не был (Макси-менков, 2012).
Многие российские историки сегодня утверждают, что негативные последствия кризиса послужили одной из причин отстранения Н. Хрущева от власти. Большое количество недовольных позицией Дж. Кеннеди было также и в США, особенно среди военных. И ко всему еще добавим, что вывод ракет с территории Кубы Ф. Кастро считал предательством.
В связи с этим подчеркнем, что практика игнорирования советским руководством мнения своих партнеров, позиция навязывания своей позиции как черта советской внешней политики проявлялись и в будущем. Достаточно напомнить отношение М. Горбачева к руководству ГДР.
К негативным последствиям в принципе можно отнести и то, что мировому сообществу не удалось поставить надежный заслон процессу распространения ядерного оружия. Были ли позитивные последствия кризиса? Среди них следует назвать обоюдное осознание опасности ядерной конфронтации и неограниченной гонки вооружений, особенно в условиях отсутствия надежной связи и других механизмов урегулирования кризисных ситуаций. Москва и Вашингтон стали гораздо осторожней в международных кризисах и впоследствии избегали грубых вмешательств в сферы жизненных интересов друг друга.
«Холодная война» после Карибского кризиса не прекратилась, а вошла в новую фазу. Наряду с противостоянием, которое было характерно в 50-х — начале 60-х годов, появились и некоторые элементы сотрудничества. Без этого кризиса вряд ли была возможна начавшаяся мини-разрядка в советско-американских отношениях с 1963 г.: переговоры и подписание Московского Договора о запрете испытания ядерного оружия в атмосфере, космическом пространстве и под водой, установление «горячей линии» связи между Кремлем и Белым домом. В 1973 г. Л. Брежнев и Р. Никсон скрепят своими подписями исторический Договор о предотвращении ядерной войны.
Карибский кризис заставил по-новому взглянуть на роль ядерного оружия. После кризиса оно стало отчетливо осознаваться как оружие сдерживания. Впоследствии реальной угрозы применения ядерной бомбы не было, несмотря на элементы шантажа. Справедливости ради отметим, что истории известны еще несколько случаев, когда высшему политическому и военному руководству СССР/России и США пришлось принимать сложнейшие решения в случаях срабатывания систем предупреждения о ракетном нападении. Кризис показал, насколько важны разносторонние каналы связи между участниками конфликта.
Вместе с тем появившаяся иллюзия, что мирное разрешение Карибского кризиса свидетельствовало об окончании «холодной войны», опровергалась продолжающейся и наращивающейся гонкой вооружений, в центре которой были СССР и США, ростом их военной мощи.
Спустя полвека, преодолев откровенный антагонизм, Россия и США не превратились ни в союзников, ни даже в полноценных партнеров. Москва и Вашингтон по-прежнему не доверяют друг другу, соперничество ослабло, но не прекратилось. Уроки Карибского кризиса постепенно забываются. Примером могут служить планы США по размещению в Европе элементов глобальной ПРО. Однако возникновение феномена «неуязвимости» одной из сторон автоматически означает разрушение его же ядерного статус-кво, подрывая логику взаимного гарантированного уничтожения (Медведев, 2004, с. 219).
Усилим это утверждение итогами исследования американских политологов Д. Линдсея и М. О’Хэнлона. Они прямо заявили, что создание «щитов» ПРО опасно для стабильности не только и не столько из-за «технической» стороны дела — на нынешнем витке военно-технического прогресса перехват большинства баллистических ракет потенциального противника пока невозможен. Создание мощных систем ПРО дестабилизирует стратегическую ситуацию потому, что оно влечет за собой ломку всех известных сценариев поведения сторон в ядерном конфликте. Оно провоцирует и нестандартные непредсказуемые ситуации, к действиям в которых США, Россия, Китай и другие «старые» члены ядерного клуба просто не готовы. Соответственно, резко девальвируется действенность имеющихся механизмов предупреждения случайной ядерной войны (Lindsay, O’Hanlon, 2001).
Помимо этого, в расчет надо взять и то, что у новых ядерных и «пороговых» стран в Южной Азии, на Корейском полуострове, рассматривающих ядерное оружие как практическое средство для достижения военной победы, нет психологического сдерживающего барьера против ядерной войны, который был присущ ядерным державам «первого поколения».
Несмотря на то, что конструкция миропорядка времен 50-х годов прошлого века давно рухнула, уроки Карибского кризиса актуальны и сегодня. И главные их них: уязвимость мира; неделимый характер безопасности для всех государств; безальтернативность мирному урегулированию международных споров; недопустимость гипертрофированного и неправового, нелигитимного применения силы. Специфический метод военно-силового давления в мировой политике, характерный «холодной войне» и известный как метод «балансирования на грани войны», в сегодняшней структуре международных отношений является неприемлемым. Господствующим средством внешней политики государств сегодня все больше признается «мягкая сила» (Радиков, Лексютина, 2012, с. 19-26).
Уроки Карибского кризиса могут и должны быть востребованы в процессе обеспечения международной безопасности, сохранения и упрочения стратегической стабильности в эпоху глобализации.
Литература
Баллистическая ракета средней дальности P-12(8K63). [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.kap-yar.ru/index.php?pg=232 (Medium-range ballistic missile R-12(8K63). URL: http://www.kap-yar.ru/index.php).
Беспрецедентная в истории операция[Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.orientir.milportal.ru/bespretsedentnaya-v-istorii-operatsiya (Unprecedented operation. — URL: http://www.orientir.milportal.ru/bespretsedentnaya-v-istorii-operatsiya).
Бомба в политике. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www :Rds-1.sci-museum.ru/politics (Bomb in politics. URL: http://www :Rds-1.scimuseum.ru/politics).
Винер Дж. 13 дней в октябре. 50 лет спустя. [Электронный ресурс] //Los Angeles Tims. Режим доступа: / http://www.inosmi.ru/usa/20121014/200894166 (Wiener J. The 13 days in October, 50 years later //Los Angeles Times. 14.10.2012. URL: http://www.latimes.com/news/ opinion/commentary/la-oe-wiener-cuban-missile-crisis-20121014,0,74580.story).
Громыко А. Карибский кризис // Вопросы истории. М., 1971. № 7-8 (Gromyko A. The Caribbean Crisis // Problems of History. Moscow, 1971. No. 7-8).
К истории создания водородной бомбы в СССР. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www. newsland.com/news/detail/id/484454. (On the history of thermo-nuclear bomb creation in the USSR. URL: http://www. newsland.com/news/detail/id/484454).
Максименков Л. Ракетно-ядерное искушение//Огонек. 2012. № 42 (Maksimenkov L. Nuclear missile temptation // Ogonyok. 2012. No. 42).
Медведев Р. Владимир Путин: четыре года в Кремле. М.: Время, 2004. 656 с. (Medvedev R. Vladimir Putin: four years in Kremlin. Moscow: Time, 2004. 656 p.).
Микоян С. А. Анатомия Карибского кризиса. М.: Академия, 2006. 1078 с. (Miko-yan S. A. The anatomy of the Caribbean Crisis. Moscow: Academy, 2006. 1078 p.).
Наринский М. М. История международных отношений. 1945-1975 гг. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2004. 264 с. (Narinsky M. M. International relations history. 1945-1975. Moscow: Russian Political Encyclopedia, 2004. 264 p.).
Операция «Анадырь». Боевой состав стратегических ядерных сил США и СССР в период Карибского кризиса. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www 43 rd/operaciya-anadyr-2 (Operation “Anadyr”. Operational strength of strategic nuclear forces of the US and the USSR in the period of the Caribbean Crisis. URL: http://www 43 rd/ operaciya-anadyr-2).
Петров Д. Как и кто в период Карибского кризиса принимал решение в Белом доме // Огонек. 2012. №42. С. 16-20 (PetrovD. How and who made decisions in the White House during the Caribbean Crisis // Ogonyok. 2012. No. 42. P. 16-20).
Радиков И. В., Лексютина Я. В. «Мягкая сила» как современный атрибут великой державы // МЭиМО. 2012. №2. С. 19-26 (Radikov I., Leksyutina Ya. “Soft Power” as contemporary attribute of GreatPower // World economy and international relations. 2012. N 2. P. 19-26).
Сообщение ТАСС // Правда. 1949. 25 сент. (TASS message // The truth. 25.09.1949).
Стенограмма «Я вам экспромтом доложил». Заключительное слово Н. С.Хрущева на Пленуме ЦК КПСС 23 ноября 1962 // Огонек. 2012. №42. С. 18-19 (Shorthand note “I gave you an impromptu”. Closing remarks of N. S. Khrushchev on Plenum of CC of CPSU, 23.11.1962 // Ogonyok. 2012. No. 42. P. 18-19).
Юпитер. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www dic.academic.ru/dic. nsf/ruwiki/95219 (Jupiter. URL: http://www dic.academic.ru/dic.nsf/ruwiki/95219).
David Detzer. The Brink: Cuban Missile Crisis,1962. London: Dent, 1980.
Lindsay J. M., O’Hanlon M. E. Defending America: The Case for Limited National Missile Defense. Washington: Brookings Institution Press, 2001.
Harkabi Y. Nuclear War and Nuclear Peace. Jerusalem: Israel Program for Scientific Translations, 1966. P. 36.
