CC BY
123
Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2017. № 1 (13). С. 85-91. УДК 940.2
А. А. Крих
СКУРАТОВЫ: СЕМЕЙНАЯ ИСТОРИЯ В ИСТОРИЧЕСКОЙ РЕТРОСПЕКТИВЕ
(XVII-XX ВЕКА)*
На примере родословной Скуратовых рассматривается динамика состава семей и сословной принадлежности русского населения одного из регионов Западной Сибири - Тарского Прииртышья в XVII-XX вв.
Ключевые слова: русское население; Тарское Прииртышье; родословная; семейная история; динамика сословной принадлежности.
A. A. Krikh
SKURATOV'S: HISTORY OF ONE FAMILY IN A HISTORICAL RETROSPECTIVE
(XVII-XX CENTURIES)
Article deals with dynamics of families and social status of the Russian population in one of the regions of Western Siberia - Tara-Irtysh region (Tarskoe Priirtishye) - in the XVII-XX centuries on example of the Skuratov's genealogy.
Keywords: Russian population; Tara-Irtysh region; genealogy; family history; the dynamics of social class.
Стремление иметь в роду знатных предков или исторически значимых личностей приводит порой любителей генеалогии к поспешным и опрометчивым выводам. В рамках работ по выполнению заказа от бывшего генерального прокурора РФ Ю. И. Скуратова на составление генеалогии в 2013 г. Тару посетил кандидат исторических наук, археолог, известный забайкальский краевед
А. В. Тиваненко, который в своих интервью омским и тарским журналистам заявил о принадлежности атамана тарских казаков Степана Скуратова к дворянскому роду Ску-ратовых-Бельских, предполагая, что его отцом был двоюродный брат известного опричника Малюты Скуратова Григорий [1; 2].
Предположение о родстве простого атамана украиного города Сибири с высокопоставленным семейством строилось на совпа-
дении по времени пребывания в Таре воеводы князя Фёдора Самойловича Бельского, назначенного на должность тарского воеводы в 1632 г., и атамана Степана Скуратова [2]. Обращение к ранней истории Тары и к архивным источникам первой трети XVII в. подобное заявление не подтверждает.
Пеший казак Степанко Скуратов имел отчество Афанасьевич и проживал в Тарском остроге задолго до назначения в него воеводами кого-либо из представителей рода Ску-ратовых-Бельских. Сама форма написания имени в материалах XVII в. свидетельствует о невысоком социальном происхождении его носителя.
Согласно дозорной книге Тарского уезда 1623/24 г. пеший казак Степан / Степанко Афонасьев Скуратов проживал в Таре на территории острога [3, л. 332 об.] и являлся
* Статья написана при финансовой поддержке гранта РГНФ № 14-31-01023 «Культура, система жизнеобеспечения и этносоциальная история деревни Ананьино в ХУП-Х1Х вв. (по археологическим, письменным, этнографическим источникам и результатам естественнонаучных исследований)».
© Крих А. А., 2017
владельцем житницы наряду с начальными людьми тарского гарнизона: атаманом пеших казаков Алексеем Романовым, головой конных казаков Назаром Жадовским, подьячим Пятым Петровым, игуменом Спасского монастыря Исааком и др. [3, л. 139 об.]. При этом собственных пашенных угодий Степан Скуратов в Тарском уезде не имел.
В 1623 г. в списках выданного жалованья Степан Скуратов значился пятидесятником пеших казаков [4, л. 12], а спустя десять лет, в 1633/34 г., он был повёрстан в «атаманскую службу» у пеших казаков с назначением самого маленького оклада среди тар-ских атаманов - в размере семи рублей [5, л. 397-397 об.]. В 1635 г. атаман Скуратов совместно с тобольскими служилыми людьми был направлен к тайше Куйше. Из поездки он привёз сведения о планах калмыков совершить поход на русские города [6, с. 108]. Благодаря успехам на службе в 1638 г. была удовлетворена челобитная Степана Афанасьева Скуратова на получение покосного луга аялынских татар д. Верхней вблизи русской д. Ананьиной [7, л. 187 об.].
В 1643/44 г. Степан Скуратов всё ещё служил атаманом пеших казаков, но в 1652/53 г. в списках служилых людей г. Тары, получающих хлебное и соляное жалованье, он уже не значился [8, л. 44; 9, л. 178-213]. Благодаря дозорной книге Тарского уезда 1701 г. известно, что женой атамана Скуратова была Ирина / Иринка Андреева дочь, которая в 1663 г. продала дворовое и поскотное место на территории острога подьячему приказной избы Борису Семёнову Неворотову [7, л. 16 об.]. В конце 1680-х гг. в Таре Скуратовы проживали в двух дворах, расположенных по-соседски на одной стороне в переулке Кирюшки Базаева, что находился за пределами острога на бугру в стороне от Борисоглебской башни [10, л. 114-114 об.]. Эти дворы принадлежали двоюродным братьям стрельцам Михаилу Иванову (1649 г. р.) и Терешке Иванову (1669 г. р.) - внукам Ирины Скуратовой.
В середине 1630-х гг. среди тарских служилых людей значились два сына Степана Афанасьева Скуратова: Иван / Ивашка Большой, который был причислен к стрелецкой сотне, и Иван / Ивашка Меньшой, служивший пешим казаком [11, л. 196 об.; 12,
л. 307, 310 об.]. В 1643/44 г. в составе конных казаков значился Тишка Скуратов [8, л. 47 об.], а в 1652/53 г. среди конных казаков литвы и черкас появился третий, младший, сын Степана Афанасьева Скуратова ещё один Иван [9, л. 188].
К 1665 г. старшие сыновья атамана Скуратова отошли от воинских дел и в списках выдачи жалованья значился лишь младший из Иванов, служивший конным казаком в сотне Ивана Шатова [13, л. 405 об.]. Через пять лет его поверстали в дети боярские на место сбежавшего из Тары ссыльного иноземца шляхтича Казимира Ромашевского, но в 1673/74 г. Иван Степанов Скуратов был «отставлен» из этого чина, так как был вёрстан в иноземский оклад по инициативе местных властей, «без государева указа» [14, л. 26-26 об.].
К моменту восшествия на престол царя Алексея Михайловича военную службу в Таре несло уже третье поколение Скуратовых: Григорий / Гришка - в рейтарах, Терентий / Терешка - в стрельцах, Иван / Ивашко -в пеших казаках, Михаил / Мишка был ещё не повёрстан и числился среди казачьих детей литовской сотни [15, л. 12, 13, 15, 20].
Из-за обилия в семье Скуратовых имени Иван и отсутствия в источниках XVII в. у служилых людей отчеств возникли сложности в генеалогической идентификации третьего поколения Скуратовых. В начале XVIII в. в качестве пеших казаков служило трое Скуратовых: Михайло, Гаврило и Терентий [16, л. 27, 28 об.; 17, л. 50, 75], - и все они имели отчество Ивановичи1.
Сын старшего Ивана Степанова Скуратова Михаил (1649 г. р.) был повёрстан в стрельцы в 1680 г. [18, л. 318], но после расформирования стрелецкого войска оказался в составе пеших казаков [7, л. 97]. Михаил был единственным из Скуратовых, кто в начале XVIII в. совмещал служебные поездки в Тобольск и соляные экспедиции к Ямышев-скому озеру с торговыми операциями. Вернувшись, к примеру, в сентябре 1702 г. с караваном от Ямышевского пристанища, Михаил явил в тарской таможенной избе «экрецкий тавар», состоящий исключительно из тканей: 150 зенденей, выбоек и бязей [19, л. 321]. А из весенней поездки 1703 г. в Тобольск привёз 200 аршин сермяжного сукна, 700 аршин хрящу, 100 аршин крашенины, три косяка
мыла, пять пар телячьих котов, три пары сапог из телячьей кожи, два пуда пряников [19, л. 461]. Поскольку традиционными товарами в торговых оборотах казачьего населения являлись ткани, выделанные кожи и меха, то мыло, обувь и пряники Михаил Скуратов, видимо, привёз для своей семьи. Об этом же свидетельствует тот факт, что с собой в качестве менового товара в июльскую поездку 1703 г. к Ямышевскому озеру он взял 150 аршин сукна сермяжного, 17 юфтей красных кож, три половинки сукна яренки и 14 шкурок красных лисиц и сиводушек [Там же, л. 517]. Дополнительные средства, вкладываемые в торговлю, Михаил Скуратов получал от промысла горностая своего не повёрстанного на службу сына Ивана, который в феврале 1702 г. продал сотнику пеших казаков Власу Нефедьеву 350 шкурок горностаев [Там же, л. 432 об .-433].
У Михаила Иванова Скуратова было пять сыновей: Михаил / Мишка (1664 г. р.), занимавшийся промыслом горностая, Иван / Ивашко (1689 г. р.), Андрей / Андрюшка (1691 г. р.), Перфилий / Першка (1696 г. р.) и Фёдор (год рождения неизвестен), из которых лишь трое младших были взяты на службу в тарский гарнизон пешими казаками.
Второй по старшинству из братьев Иванов Скуратовых в источниках первой половины XVII в. назван Меньшим, поскольку служил он одновременно со своим старшим братом Иваном. Его сын Терентий / Терешка в 1668/69 г. был повёрстан в стрельцы и служил под началом сотника Афанасия Чередо-ва [18, л. 252]. В начале XVIII в. Терешка Иванов сын Скуратов имел прозвище Худяков [7, л. 86], которое, по-видимому, закрепилось за его потомками в качестве фамилии.
Самый младший из братьев Иванов, как уже отмечалось, непродолжительное время имел чин сына боярского. Его сын Григорий служил в рейтарах в 1670-х гг. Он женился на представительнице стрелецкого рода Мо-сеевых [Там же, л. 187 об.], чьи братья проживали в д. Ананьинской, расположенной на противоположном от Тары берегу р. Иртыш.
По каким-то причинам в разборную книгу тарских служилых людей 1689 г. Григорий Иванов Скуратов и его сыновья Осип / Оска (1662 г. р.), Иван / Ивашка (1677 г. р.), Фёдор / Федка (1685 г. р.) и Борис / Бориска (год
рождения неизвестен) не попали. В дозорной книге Тарского уезда 1701 г. зафиксирован был только не вёрстанный на военную службу Борис / Бориско, который назвался рейтарским сыном [7, л. 187 об.]. Борис проживал в д. Ананьиной, откуда были родом братья его матери Антон / Антонко, Никита / Микитка и Иван / Ивашка Мосеевы. Вероятно, после ранней смерти отца, на что указывает отсутствие записей о службе рейтара Григория Скуратова в разборной книге 1689 г., Бориса взяла на попечение семья его матери. Поскольку семейство Скуратовых издавна пашенной землёй не владело (даже в начале XVIII в. двоюродные дядья Бориса Григорьева Скуратова Терентий Иванов и Михаил Иванов, чьи дворы находились в Таре, не имели собственных полей), Борис обрабатывал одну десятину (при трёхпольной системе земледелия) пашенной земли на участке своего дяди Никиты Мосеева [Там же].
В дозорной книге 1701 г. не учитывалось женское население уезда, поэтому невозможно сказать, была ли на тот момент у Бориса Скуратова семья, хотя и жил он собственным двором, независимо от родственников. Всё хозяйство самостоятельно живущего Бориса Григорьева составляли лошадь да корова [Там же].
Между 1701-м и 1747 г. в д. Ананьиной появляются братья старшего Бориса Григорьева Скуратова Осип / Оска (1662 г. р.), Пётр / Петрушка (1675 г. р.) и Иван / Ивашка (1677 г. р.), позднее к ним присоединяется Фёдор / Федка (1685 г. р.), которые по каким-то таинственным причинам не были учтены ни в разборной книге 1689 г., ни в дозорной книге 1701 г. Как и Борис, они не были повёрстаны на военную службу, поэтому в материалах ревизий населения 1747 г. и 1763 г. были записаны разночинцами [17, л. 233, 234 об., 236 об.-237; 20, л. 104 об., 105 об., 106 об.].
Впоследствии на казачьей службе находился лишь правнук рейтарского сына Григория Скуратова Фёдор Алексеев Скуратов (1712 г. р.), который к 1763 г. был уже в отставке [17, л. 237].
В д. Ананьиной большие семьи сложились лишь у Осипа и Бориса. Вплоть до смерти Осипа Григорьева Скуратова в 1752 г. с ним в одном дворе проживали его женатые сыновья Алексей / Олешка (1692 г. р.) и Иван /
Ивашка (1717 г. р.) со своими детьми. После смерти отца Алексей и Иван продолжали совместное проживание. И даже после смерти Алексея Осипова Скуратова в 1758 г. его дети Дмитрий / Митка (1734 г. р.) и Григорий (1736 г. р.), уже к этому моменту женатые и имеющие детей, продолжали жить совместно с дядей Иваном Осиповым Скуратовым. Таким образом, в 1763 г. это семейство Скуратовых состояло из 13 человек обоего пола [17, л. 236 об.-237].
Трагически сложилась судьба потомков Петра Григорьева Скуратова (1675-1755): его единственный сын Сидор в 1756 г. сбежал из д. Ананьиной, после того как в 1754 г. во время родов умерла его жена Феодора; в следующем году умер и сам Пётр [Там же, л. 234 об.]. Рождённый при столь печальных обстоятельствах, сын Сидора Александр в возрасте двух лет остался сиротой. Со смертью Александра в 1765 г. [21, л. 339 об.] линия Петра Григорьева Скуратова в д. Ананьиной прервалась.
К моменту проведения в Тарском уезде второй ревизии населения в 1747 г. Бориса Григорьева Скуратова уже не было в живых, но в д. Ананьиной проживал его сын Григорий (1707-1780) с женой Пелагеей Васильевой (1707 г. р.) и детьми Федосьей (1732 г. р.), Борисом (1737 г. р.), Яковом (1739 г. р.) и Василием (1741 г. р.) [20, л. 106-106 об.]. В 1751 г. родился ещё один сын - Гаврило, который в 1778 г. сбежал из д. Ананьиной [17, л. 235 об.-236]. Как гласит запись в ревизской сказке 1763 г., 19-летний Борис Григорьев Скуратов был отдан в рекруты в 1756 г. Однако, по данным метрических книг Петропавловской церкви с. Усть-Тар-ского, к церковному приходу которого относилась д. Ананьина, в 1757 г. Борис Григорьев Скуратов женился на Марфе Степановой Поповой [22, л. 553 об.]. Видимо, Бориса всё-таки забрали в регулярную армию, но так как детей у него с Марфой не было, то в семье Скуратовых она не осталась. Вернуться в семью отца солдатка Марфа тоже не могла, т. е. её родители и брат умерли ещё до её скоротечного замужества [17, л. 233].
К 1763 г. Яков и Василий были женаты, а у Василия уже было двое детей: Катерина (1760 г. р.) и Андрей (1763 г. р.), т. е. семья состояла из 10 человек.
Возможно, незадолго до своей смерти Григорий Борисов Скуратов женился повторно на крестьянской дочери Авдотье Ивановой (1757 г. р.), которая, как и муж, была уроженкой д. Ананьиной. Таким образом, разница между супругами составила 50 лет. Совместных детей у них не было, и после смерти мужа пасынки Яков и Василий разделили семейное имущество и стали жить отдельными дворами [21, л. 341-341 об.]. Однако никто из них не взял на содержание молодую мачеху [23, л. 141 об.].
В целом для периода между 1782-м и 1787 г. был характерен процесс распада больших и многолюдных семейств: главы семей - отцы, дядья или старшие братья -умирали, а их наследники отделялись в самостоятельные домохозяйства. Например, в 1782 г. в д. Ананьиной проживало три семьи Скуратовых общей численностью 44 человека обоего пола (т. е. в среднем семья состояла из 14,7 человек), а в 1787 г. семей, носящих фамилию Скуратовы, было уже 6 при незначительном увеличении общей численности носителей этой фамилии до 45 человек обоего пола. Таким образом, в 1787 г. в среднем на одну семью Скуратовых приходилось 7,5 человек [21, л. 341-341 об., 342 об.-343 об.; 23, л. 141 об.-142 об.].
В отличие от других старожильческих семей д. Ананьиной: Неупокоевых, Мосе-евых и Поповых, - переселявшихся на протяжении XVIII в. на левый берег р. Иртыш, Скуратовы не спешили куда-либо переезжать. Первыми из деревни уезжают Поповы, и эта фамилия исчезает из состава семей д. Ананьиной к концу 1780-х гг. К середине XVIII в. в деревни Евгащину и Шуеву перебирается несколько представителей фамилии Мосеевых, в связи с чем количество семей Мосеевых и их численность в д. Ананьиной на протяжении XVIII в. практически не увеличилась.
Наиболее разросшимся кланом были Неупокоевы: в 1760-х гг. в четырёх семьях насчитывалось 66 человек обоего пола, но между 1763-м и 1782 г. Неупокоевы также покидают д. Ананьину. С этих пор в д. Ананьиной среди старожильческих семей численно преобладали Скуратовы: если в 1763 г. они составляли 17 % от жителей деревни, а Неупокоевы - 44 %, то во время проведения
следующей ревизии населения в 1782 г. Не-упокоевых было 26 %, а Скуратовых - 36 % от общего количества старожильческих семей. К началу XIX в. Скуратовы стали доминирующим кланом - 41 % населения д. Ананьиной носил эту фамилию. При этом средняя людность в семьях Скуратовых, по сравнению с концом 1780-х гг., несколько повысилась и составила к началу XIX в. 8,8 человек [24, л. 813-814 об.; 25, с. 89].
Нехватка земельных угодий в окрестностях д. Ананьиной приводила к появлению заимок - сезонных поселений, куда крестьянские семьи выезжали на лето. В 1770-х гг. Иван Осипов Скуратов владел «заимкой пашенной» в 30 верстах от д. Орловой на левом берегу Иртыша. Как показывал сам Иван Скуратов, с семейством своим он переселялся на заимку весной для засева хлеба «по неближнему расстоянию своих пашень» [26, л. 6 об.] и для ухода за скотом, а осенью после сбора урожая с полей возвращался в д. Ананьинскую, в которой проводил зиму. На заимке на зиму оставались нанятые им работники «для призрения скота» [Там же, л. 7].
В октябре 1772 г. обитатели скуратов-ской заимки привлекли к себе внимание в связи с заявлением, сделанным тарскому протопопу Ивану Иванову крестьянином д. Орловой Дмитрием Краснопёровым, о том, что его жена, покинув шесть лет назад мужа, обосновалась в раскольничьем скиту. Эта информация через тарского протопопа была доведена до сведения епископа Тобольского и Сибирского Варлаама, который 13 октября 1772 г. обратился к сибирскому губернатору Денису Ивановичу Чичерину с просьбой разобраться в ситуации со скитом в Тарском уезде [Там же, л. 1а-2]. Вмешательство Д. И. Чичерина привело к оперативному прояснению ситуации, связанной с пашенной заимкой И. О. Скуратова, и 29 октября того же года комендант Тарской крепости майор Егор Иванов Баженов совместно с тарским воеводой титулярным советником Тимофеем Григорьевым Кривоноговым рапортовали сибирскому губернатору о том, что хозяин заимки и его работница Екатерина Григорьева, нанятая для присмотра за малолетними внуками И. О. Скуратова и для ухода за скотом, являющаяся «сбежавшей» женой крестьянина Д. Краснопёрова, были взяты под
стражу и допрошены. По результатам проведённого расследования, включавшего обыски (искали «раскольнические книги», молельню и предметы культа, которые бы свидетельствовали о функционировании пустыни) построек и допросы «порознь секретно» жителей заимки, Д. И. Чичерин сделал вывод о том, что информация о существовании старообрядческой пустыни в Тарском округе не подтвердилась [26, л. 5, 6 об.-7], о чём было сообщено епископу Варлааму в письме сибирского губернатора от 10 декабря 1772 г.
В дальнейшем Иван Осипов Скуратов (1717-1801) с семьёй сына Степана (1746 г.) обосновался в д. Сыщиковой на р. Уй. В 1810-х гг. Дмитрий Алексеев Скуратов со своими детьми и внуками поселяются в этой же деревне [27, л. 63 об.]. Потомки Якова Григорьева Скуратова (1739 г. р.) -семья Максима Данилова (1796 г. р.) - переехали в с. Усть-Тара, где имелась церковь во имя святых Петра и Павла, к приходу которой относились д. Ананьина и д. Сыщикова.
Проживая в д. Сыщиковой, основанной крестьянами-старообрядцами из Ишимского уезда, представители семейства Скуратовых заключали браки со староверами как из д. Сыщиковой, так и из с. Седельникова, которые официально были зарегистрированы в метрических книгах [24, л. 813 об.-815 об.]. На протяжении XIX в. Скуратовы в д. Сы-щиково стабильно составляли чуть больше 28 % населения [27, л. 63-64; 28, л. 302-310; 29, л. 58-70], лишь к концу столетия их доля в составе жителей сократилась до 17,8 % в связи с наплывом переселенцев [30].
В списке селений, входящих в состав Ло-гиновской волости, датированном 1896 г., относительно д. Ананьино сказано, что «жители все выселились в д. Заливину и по другим местам» [31, л. 2]2. Действительно, в середине XIX в. 44 % населения д. Заливино составляли крестьяне, переселившиеся из д. Ананьино [32, л. 278-287]. На противоположный берег Иртыша в д. Заливину переехали четыре семьи Скуратовых: Егора Семёнова (1838 г. р.), Анастасии Полуэктовой (1837 г. р.), Алексея Сидорова (1842 г. р.) и его двоюродного племянника Александра Григорьева (1862 г. р.). В конце XIX в. в д. Заливиной проживало пять семей Скуратовых или 23 человека обоего пола [33, л. 50 об., 90 об., 95 об.].
Средний сын Александра Григорьева и Анны Михайловны Скуратовых Александр был женат на местной уроженке, происходившей из семьи основателей д. Заливиной, Клавдии Степановне Заливиной (1898 г. р.). На фотографии (рис. 1), сделанной, видимо, вскоре после свадьбы, состоявшейся 20 октября 1917 г., заметно, что уровень благосостояния молодой семьи заметно уступает семьям старших сестёр Александра Александрова, хотя в списках жителей д. Заливино, наделённых избирательным правом, Александр указан в качестве «середняка».
У потомков Александра Григорьева Скуратова были многодетные семьи: у Ни-кифора Александровича Скуратова и его жены Евгении Ивановны - 7 детей, у Александра Александровича и Клавдии Степановны -8 детей, у младшего сына Андрея Александровича и Валентины Андреевны - 7 детей, у старшей дочери Степаниды и её мужа Тимофея Яковлевича Банкрутенко - 6 детей [34, л. 18 об., 31 об., 38 об., 39 об.]. В связи с этим средняя людность в семьях Скуратовых, проживавших в д. Заливиной в начале 1940-х гг. составляла 6,1 человек [Там же, л. 30 об., 31 об., 38 об., 39 об., 44 об., 71 об., 77 об.].
В современном Тарском Прииртышье фамилия Скуратовых широко распространена как в Таре, так и окружном центре (Омске), а также в окрестных деревнях.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Определить, кто из трёх Иванов Скуратовых мог являться отцом Гаврилы, пока не представляется возможным. Его потомки в XVIII в. проживали в Таре и были включены в состав посадского населения.
2 Автор благодарит А. В. Банкрутенко за помощь в поиске материалов по истории д. Ананьино и предоставление фотографий (рис. 1-2) из семейного архива Скуратовых.
ЛИТЕРАТУРА
1. Саликова С. Предки бывшего генпрокурора России Юрия Скуратова похоронены в Омской области // ОМСК-ИНФОРМ. - 2013. - 30 авг. -URL: http://www.omskinform.ru/news/58936 (дата обращения: 16.05.2015).
2. Алфёров С. А. Род голубых кровей // Тарское Прииртышье. - 2013. - 4 сент. (№ 36). - URL: http://tp-tara. ru/item. asp?id = 5539 (дата обращения: 19.03.2014).
3. Российский государственный архив древних актов (РГАДА). Ф. 214. Оп. 1. Д. 5.
4. Там же. Оп. 5. Д. 6.
5. Там же. Оп. 1. Д. 46.
6. Миллер Г. Ф. История Сибири : в 2 т. - М. ; Л., 1937. - Т. 2. - 644 с.
7. РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 1182.
8. Там же. Д. 168.
9. Там же. Д. 295.
10. Там же. Д. 925.
11. Там же. Д. 77.
12. Там же. Д. 352.
13. Там же. Д. 475.
14. Там же. Д. 905.
15. Там же. Д. 610.
16. Там же. Д. 160.
17. Там же. Ф. 350. Оп. 2. Д. 3521.
18. Там же. Ф. 214. Оп. 1. Д. 955.
19. Там же. Д. 1339.
20. Там же. Ф. 350. Оп. 2. Д. 3520.
21. Государственное учреждение Тюменской области «Государственный архив в г. Тобольске» (ГУТО ГАТ). Ф. 154. Оп. 8. Д. 31.
22. Государственный исторический архив Омской области (ГИАОО). Ф. 16. Оп. 2. Д. 1.
23. Там же. Д. 9.
24. Там же. Д. 40.
25. Крих А. А. Этносоциальная история русского населения д. Ананьино в XVII-XIX вв. // Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». - 2014. - № 4 (4). - С. 86-90.
26. ГУТО ГАТ. Ф. 156. Оп. 2. Д. 3005.
27. Там же. Ф. 154. Оп. 8. Д. 301.
28. Там же. Д. 544.
29. Там же. Д. 883.
30. Там же. Ф. 417. Оп. 2. Д. 2400.
31. Там же. Ф. 154. Оп. 12. Д. 495.
32. Там же. Оп. 8. Д. 643.
33. Там же. Ф. 417. Оп. 2. Д. 2294.
34. Тарский филиал Государственного исторического архива Омской области (ТФ ГИАОО). Ф. 137. Оп. 3. Д. 2.
