CC BY
1кина в определенных кругах масонства может служить позднее письмо А. Д. Комовского Римскому-Корсакову (И апреля 1850 г.; ф. Е, разд. 1, № 5, лл. 173 об. — 174), где Комовскин выписывает для своего адресата известное псевдопушкинское стихотворение «Я видел: в келии простой», сопровождая его следующим комментарием: «Да не устрашает вас поэзия этого поэта. Хотя вы и не охотник вообще до стихов, предлагаемые мною, право, заслуживают вашего внимания. Это молитва „Отче наш", переложенная Пушкиным и в полное собрание стихотворений, кажется, не вошедшая. Я многим ее читал, и многим она была новостию. Вы уже знаете переложение его молитвы „Господи! владыко живота моего!"; посмотрите же, как просто и с какою теплотою изложил он „Отче наш" <слодует текст>. Заметьте теплоту последних двух стихов: „и сердце чаяло отрады". Это говорит Пушкин, которого признавали за отступника от всего благого. Неизвестно, когда написана им эта молитва. Говорят, что незадолго до кончины. Чудная молитва!». На фоне интерпретаций подобного рода самостоятельность и прогрессивность кружка «тихвинских пестелей» выступает достаточно явственно.
Материалы архива Римских-Корсаковых позволяют, таким образом, расширить общественно-литературный фон, на котором развертывалась деятельность Крылова в последние годы жизни. Они показывают, что поэт до конца жизни не выходил из орбиты пушкинского воздействия. К сожалению, в архиве не сохранилось никаких данных о самом Крылове, за исключением упомянутого выше стихотворения его в альбоме С. В. Рим-ской-Корсаковой (ф. 10, оп. 1, ед. хр. 60), опубликованного А. Н. Римским-Корсаковым не полностью (с выпуском ст. 1—8). Но и вне зависимости от биографии Крылова материалы эти сохраняют свое значение, наглядно демонстрируя проникновение поэзии. Пушкина в среду, откуда вышли выдающиеся деятели русской культуры, воспринимавшие и развивавшие пушкинскую традицию.
В. Э. Вацуро
6. «СКУПОЙ РЫЦАРЬ» В МЕКСИКЕ
Известный мексиканский режиссер, Франсиско Рохас, побывавший в 1966 г. в Москве, рассказал в редакции газеты «Советская культура», как за двадцать пять лет перед тем студенты Политехнического института в г. Мехико создали свою театральную труппу «Полиартр». «Молодежь поставила перед собой задачу вынести искусство в массы, — вспоминал Ф. Рохас. — Так жители самых бедных районов мексиканской столицы узнали впервые, что на свете существует драматический театр. Узнали также, что существует такая страна — Россия, что в ней жил и творил великий Пушкин и что среди многих других произведений он написал и трагедию „Скупой рыцарь"». На вопрос о том, почему этот театр (ставивший пьесы Мольера, Сервантеса, Гарсия Лорки) из произведений Пушкина избрал для постановки именно «Скупого рыцаря», Рохас ответил: «Только потому, что мы смогли найти в Мексике в то время лишь этот единственный перевод из Пушкина, сделанный, кстати, великолепным мексиканским поэтом Хавьером Вильяуррутия», и прибавил, что представления этого самодеятельного театра «устраивались прямо на базарах — утром, когда туда приходили хозяйки, или поздним вечером на улицах, когда домой возвращались труженики — отцы семейств». Позднее из этой
самодеятельной труппы вырос настоящий студенческий театр (TEA), существующий и поныне.1
Попытки пайти упомянутый Рохасом испанский перевод «Скупого рыцаря» Пушкина, однако, не увенчались успехом. Мексиканский лирик и драматург X. Вильяуррутия (X. Villaurrutia, 1903—1950), автор «Autos profanos» (1943), создавший ряд одноактных пьес и комедий, в которых обнаруживается воздействие как испанских писателей (X. Хименеса, Гарсия Лорки), так и французских (Ж. Кокто и Ж. Жироду), мог, разумеется, зпать о Пушкине; но в посмертном издании его сочинений («Poesía у teatro completos», 1953) перевод «Скупого рыцаря» отсутствует; в критической литературе об этом мексиканском поэте, насколько она нам была доступна, также не находится никаких указаний относительно интереса Вильяуррутия к «маленьким трагедиям» Пушкина.
Известный знаток литератур на испанском языке (в том числе и в латиноамериканских странах) Джордж О. Шанцер, профессор Нью-!1оркского университета в Буффало, к которому я обратился за разъяснениями по этому поводу, любезно указал мне на то, что в одном мексиканском журнале 1944 г. действительно был напечатан перевод пушкинского «Скупого рыцаря», но что он принадлежит перу не Вильяуррутия, а другого видного писателя, Энрике Диес-Канедо (Е. Diez-Canedo, 1879—1944). Родившийся в Испании, получивший здесь среднее и высшее образование, долго живший в Мадриде и Барселоне, Диес-Канедо лишь после гражданской войны (1936—1939 гг.) эмигрировал из Испании в Мексику. Творческая деятельность его началась в первом десятилетии XX в. и оказала сильное воздействие на интеллектуальную жизнь Испании первой четверти века. Выступивший первоначально как лирик (ему принадлежит ряд сборников стихотворений, начиная от «Versos de las horas», 1906, и «La visita del sol», 1907), Диес-Канедо заслужил также известность как критик и эссеист. В творчестве Диес-Канедо порою явственно ощутимы воздействия французской поэзии; ему принадлежат также удачные переводы с француз ского (в частности, произведений П. Верлена и Ф. Жамма). Еще в 1935 г Диес-Канедо был избран членом Испанской Академии в Мадриде. Именно этому видному поэту принадлежит стихотворный перевод «Скупого рыцаря», напечатанный Диес-Канедо незадолго до его смерти в мексикан ском журнале «El hijo pródigo» (1944, № 16, pp. 42—47) под названием «El Barón Avariento. Por Alejandro Pushkin. Traducción por Enrique Diez-Canedo».2 Таким образом, как справедливо предположил проф. Джордж О. Шанцер, Ф. Рохас, рассказывая о постановке этой «маленькой трагедии» Пушкина в Мехико, по ошибке памяти, спутал двух переводчиков: либо он упомянул X. Вильяуррутия вместо Диес-Канедо, либо, что гораздо ме нее вероятно, «Скупой рыцарь» был переведен также Вильуррутия, но остался ненапечатанным. Поводом для этого смешения могло явиться то, что в том же самом мексиканском журнале, где появился перевод Диес-Канедо, год спустя (в июле 1945 г.) опубликован был сделанный именно Вильяуррутия перевод пьесы Чехова «Предложение» («Una petición de mano»); кроме того, Вильяуррутия, как уже было указано выше, являлся и редактором журнала «El hijo pródigo».
Перевод Диес-Канедо является полным и довольно удачным, хотя переводчику не удалось передать все оттенки и существенные подробности подлинного текста. О качествах этого перевода можно судить, например,
1 См. заметку «Встречи в редакции» («Советская культура», 17 марта 1966 г.).
2 Журнал «El hijo pródigo» издавался в г. Мехико в 1943—1946 гг. Редактором его в первые годы был Октавио Г. Барреда, а затем упомянутый выше X. Вильяуррутия. Историки мексиканской литературы считают что этот журнал являлся одним из важнейших в то время литературных органов в стране (см.: J. L. Martinez. Literatura mexicana. Siglo XX. 1910—1949. P. I. México, 1949, p. 88).
по приводимому ниже отрывку из знаменитого монолога барона в начале сцены II пушкинской «маленькой трагедии»:
Что не подвластно мне? Как некий Демон Отселе править миром я могу; Лишь захочу — воздвигнутся чертоги; В великолепные мои сады Сбегутся Нимфы резвою толпою; И Музы дань свою мне принесут, И вольный Гений мне поработится, И Добродетель и бессонный Труд Смиренно будут ждать моей награды...
(Акад., VII, 110-111).
В переводе Диес-Канедо:
.. ¿ quién los mide? Mi espíritu dirige aqui mi mundo, Sólo un deseo, y elzase un palacio; O veo en mis espléndidos jardines ninfas danzar en voluptuosos juegos. Danme también las musas pleitesía y llega el libre genio a ser mi esclavo. La virtud misma y el trabajo insomne sumisos ya mi recompensa aguardan. Sólo un silbido^ y a mis pies el crimen ensangrentado, tímido, sumiso, mis manos lame, a rastras, y en mis ojos leer mi voluntad intenta. Todas las cosas me obedecen, y yo a nadie, que por encima estoy, de los deseos, y apuros: yo bien sé cuál es mi fuerza y ello me basta...
С какого языка сделан этот перевод — неизвестно. Только после его тщательного сопоставления с переводами «Скупого рыцаря» на французский и английский языки можно будет установить источники, которыми пользовался Диес-Канедо; тем не менее судьба его, во всяком случае, остается весьма примечательной.
М. П. Алексеев
7. НОВОЕ СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ ПУШКИНА НА НЕМЕЦКОМ ЯЗЫКЕ
Для нового собрания сочинений Пушкина1 были отобраны все принадлежащие его перу сколько-нибудь значительные произведения и фрагменты, прозаические, драматические и стихотворные. Исключение составляют «Роман в письмах», «Вадим» и «Езерский», поэма «Анджело» и
1 Alexander Sergejewitsch Puschkin, Gesammelte Werke in sechs Bänden, Hrsg. von H. Raab, Aufbau-Verlag, Berlin—Weimar, 1964—1968. — Помещаемые нами заметки редактора издания, известного немецкого слависта, историка русской литературы профессора Гаральда Рааба, могут быть небезынтересными для каждого, кто следит за распространением творчества Пушкина за пределами нашей страны. Заметки печатаются в переводе с немецкой рукописи, сделанном Р. Ю. Данилевским.
i/4 5 Временник 65
