CC BY
12© Огаркова Н. А., 2012
СКРИПАЧ-ПРОФЕССИОНАЛ И МЕЦЕНАТ-ЛЮБИТЕЛЬ: СЛУЖБА ИЛИ
СОТРУДНИЧЕСТВО?
Статья проливает свет на детали сотрудничества выдающегося скрипача франко-бельгийской школы Шарля Берио и представителя древнейшего княжеского рода, мецената, коллекционера Николая Борисовича Юсупова младшего.
Ключевые слова: русская музыкальная культура XIX века, скрипач Ш. Берио, меценат Н. Б. Юсупов.
Несколько провокативное название этой статьи возникло в связи с одним занимательным сюжетом, повествующим о характере взаимоотношений достаточно известных в истории музыкальной культуры XIX века личностей: выдающегося скрипача франко-бельгийской школы Шарля Берио1 и представителя древнейшего княжеского рода, мецената, коллекционера Николая Борисовича Юсупова младшего2. Их судьбы объединяло многое: служба, дружба, материальная выгода, творчество. Остановлюсь лишь на некоторых страницах «общей» биографии моих героев.
Как известно, Юсупов младший был скрипачом-любителем, композитором, писал труды о музыке, состоял почетным членом Римской музыкальной академии и Парижской консерватории. Среди его учителей — не менее выдающийся, чем Берио, скрипач Анри Вьетан, неоднократно выступавший в Петербурге во дворце Юсупова3.
Внук Юсупова Феликс Феликсович Юсупов (1887-1967) писал о своем деде как о человеке «замечательном и удивительном» [4, с. 26]. Благотворительность была одной из «знаковых» сторон жизни Юсупова младшего. В 1854 году во время Крымской войны он вооружил на собственные средства два батальона пехоты, за что получил орден св. Владимира IV степени и звание камер-юнкера. Юсупов являлся попечителем Александро-Мариинского училища глухонемых, членом Санкт-Петербургского Совета заведений общественного призрения и почетным членом Демидовского дома призрения [3, с. 354]. На собственные средства он учредил стипендии ученикам открытой в Петербурге в 1861 году Франциском Гар-сиа бесплатной Школы пения, оказывал дружескую и материальную помощь известным музыкантам.
Но, по словам внука, «был он человек крайностей». К «крайностям» относились своеобразно проявлявшаяся в характере князя как щедрость, так и скупость. Он «щедро давал деньги другим и ничего не тратил на себя», останавливался в самых дешевых гостиницах и скрывался от гостиничных лакеев, экономя на чаевых, закатывал «неслыханной роскоши» пиры, но запрещал «жечь свет в части комнат» своего дворца, отчего в «освещенных гостиных [народу] было битком набито» [4, с. 27].
Мнения о личности Юсупова, безусловно, разноречивы. Внук вспоминал о нем как о человеке «угрюмом и несдержанном», который «отпугивал от себя всех». Но он общался с дедом только в детстве и в ту пору, когда князь был уже в преклонном возрасте и серьезно болен [там же, с. 28]. Возможно, Феликс Юсупов добавил в свои воспоминания о деде какие-то семейные предания. Во всяком случае, его впечатления не согласуются с суждениями тех, кто общался с князем более тесно. Приведу в подтверждение фрагмент письма Вьетана из Брюсселя от 15 декабря 1871 года, где перед нами предстает образ человека с «сердцем и чувствительной душой»: «Я только что получил Ваше письмо; благодарю Вас за сердечный порыв и спешу сказать Вам, какую радость оно мне доставило. Я очень часто думаю о Вас, дорогой князь, о Вашей дорогой супруге, о счастливых минутах, проведенных в Вашем обществе или у Вас на очаровательных берегах Мойки или в Париже, Остенде или Вене. Это было прекрасное время, я был молод, и, хоть это и не было началом моего жизненного пути, во всяком случае, это был расцвет моей жизни, пора самого полного ее цветения. Словом, я был счастлив, и память о Вас неизменно будет связана у меня с этими счастливыми моментами» [2, с. 119]. О способности Юсупова к «сердечным порывам» и «счастливых моментах», проведенных в его обществе, Вьетан писал и в других письмах.
Юсупов младший слыл истовым коллекционером и «до страсти любил искусство». Картины и скрипки выдающихся итальянских мастеров, «табакерки, хрустальные кубки полные самоцветов и прочие дорогие безделушки» каким-то образом уживались в его коллекциях и свидетельствовали о присущем князю даре «собирательства» [4, с. 27-28].
Берио состоял на службе у князя в должности главного руководителя капеллы с октября 1859-го по май 1860 года [2, с. 103-104]. Но их творческие контакты завязались гораздо раньше, красноречивым свидетельством которых являются нотные рукописи скрипичных опусов Берио, отправлявшиеся с посвящениями князю в качестве неких подарков. Один из примеров подобного подарка, — предназначенная для Юсупова рукопись Анданте для скрипки и фортепиано, на титульном листе которой сделана следующая надпись с посвящением: «Andante-Capriœ pour le Violon avec accompagnement de piano œmposé pour SON ALTESSE Le Primée NICOLAS YOUSSOUPOW par C. de Bériot»4. Аналогичных подарков в нотной
коллекции Юсупова хранится немало: скрипичные концерты, пьесы для скрипки и фортепиано, фантазии на русские темы, этюды. Подарочные копии Берио из этой коллекции, как правило, большого формата, выполнены каллиграфическим почерком, не содержат каких-либо помарок или помет, оформлены в красные коленкоровые переплеты с золотым тиснением, на верхних крышках многих переплетов вытеснена золотом княжеская корона, имеются надписи типа «A Son Altesse le Prince N. Youssoupow», или инициалы имени и фамилии «N. Y». В таком виде, например, фигурируют в юсуповской коллекции рукописи упоминавшегося Анданте или Девятого скрипичного концерта (a-moll)5.
Берио отправлял Юсупову рукописи своих сочинений, буквально сразу же после их создания. Например, в письме к Юсупову из Парижа от 9 октября 1855 года он сообщает о завершении Восьмого скрипичного концерта (D-dur). Как следует из письма, Юсупов «посвящение» концерта собственной персоне уже «соблаговолил принять» от автора ранее. Также Берио пишет о том, что хотел бы вручить князю «беловую копию» рукописи в Гейдельберге при личной встрече, и выражает надежду на его «благосклонное отношение» к этому сочинению [2, c. 99]6.
Копии подарочных рукописей Берио заказывал переписчикам. На некоторых из них зафиксировано имя копииста «Emile Desgranges». Кроме того, о копиистах говорится и в письме Юсупову из Гейдель-берга от 22 октября 1855 года: «Наконец-то я получил от переписчика Концерт с аккомпанементом [речь идет о том же Восьмом концерте — Н. О.]; занятия в театре занимали у него большую часть дня, и мне пришлось заставить его провести у меня целую ночь, чтобы закончить переписку» [там же, c. 100]. Так что, в подарок Юсупову Берио отправлял великолепно выполненные копии, а дорогие переплеты для них изготавливались уже в Петербурге.
Какова же цель рукописей-подарков, с такой тщательностью изготовлявшихся и с невероятной спешкой отправлявшихся знаменитым скрипачом Юсупову? Берио был далеко не единственным, кто посвящал и дарил рукописи своих сочинений привилегированным особам. Подобная практика установилась очень давно. Как правило, посвящая свои произведения именитым персонам и изготавливая свои подарки, музыканты выражали таким образом идею верности, преданности, служения своему покровителю, удостоверяя, тем самым, его величие и хороший вкус. Они узаконивали его власть и богатство, а нередко и принадлежность к кругу избранных знатоков музыкального искусства. Взамен же могли получить вознаграждение, но если его и не получали, то благодаря разрешению высокопоставленного лица на посвящение ему произведения, приобретали публичное признание своего таланта, славу, повышали в обществе свой социальный статус, приобретали в ответ от именитой особы какой-либо знак благосклонности и расположения, влиявший в дальнейшем на их карьеру, получение нового заказа и др.
Собственно, предложение Юсупова к почти слепому Берио занять место руководителя его капеллы в 1859 году можно расценивать как прямую материальную (и, конечно, дружескую) помощь. В 1867 году Юсупов приглашал Берио приехать погостить к нему уже в Женеву, обещая обеспечить его двумя тысячами франков на проезд, оплатить жилище с пансионом и дать провожатого к полуслепому музыкан-
7
ту .
Рукописи скрипичных сочинений дарились князю не только «на память», но и предназначались для исполнения. В связи с этим Берио перекладывал свои скрипичные концерты для скрипки и фортепиано, справедливо предполагая, что новые сочинения будут князем проиграны в домашней обстановке. В том же письме от 22 октября 1855 года по поводу копии Восьмого концерта он пишет: «Надеюсь, князь, что Концерт окажется без ошибок; я несколько раз сверял его и выправлял и, во всяком случае, Ваш прекрасный аккомпаниатор легко исправит ошибки, если они все-таки окажутся в некоторых деталях партии фортепиано» [там же]. Очевидно то, что «ошибки» предполагалось исправлять в связи с исполнением концерта. Опять-таки для исполнения Берио отправил князю и рукопись Этюдов для скрипки соло. Это подарочная копия большого формата с посвящением; на титульном листе, рисованном красками от руки, надпись: «12 études caractéristiques pour le violon par C. de Bériot»8.
Некоторые подарки музыкантов Юсупов приспосабливал для собственного исполнения сам. Так, полученную от бельгийского виолончелиста Адриена-Франсуа Серве9 в качестве «сувенира» Фантазию на две русские темы для виолончели с оркестром, он переложил для скрипки и фортепиано10.
Берио и князя связывали разного рода творческие контакты. Например, в письме из Гейдельберга от 22 декабря 1855 года Берио благодарил Юсупова за «прекрасную идею», «название и план» создания «Фантазии-балета» [там же]. Имеется в виду одно из популярнейших в свое время произведений Берио — «Fantasie, on Scène de Ballet pour Violon avec accompagnement de Piano ou d'orchestre par C. de Bériot» (ор. 100)11, которая, как пишет автор, «сделалась боевым "коньком" большинства солистов в Париже» [там же, 104]12. В 1860 году Юсупов предложил ему же проект создания некоего руководства для композиторов, пишущих сочинения для скрипки, некоего «скрипичного словаря» (так называл свой труд Берио). В основу этой «энциклопедии скрипичных трудностей», (к работе композитор приступил в 1863 году), были положены различные варианты штрихов, представленные в разных тональностях, размерах и типологизиро-ванные в одном сборнике. По указанию автора, «каждый пример в несколько тактов, — может либо быть использован сам по себе, либо будить воображение музыканта» [там же].
Берио, безусловно, нуждался в меценатских субсидиях князя. Именно с этой целью он предлагал Юсупову профинансировать свой «скрипичный словарь», купив на него права собственности за 5000 франков, и обещал никогда не предавать огласке «истинное положение вещей» [там же, с. 106]. Но князь от этого предложения отказался. По-видимому, покупка чужой «тетради эскизов» для собственного композиторского вдохновения как способ «вознаграждения» музыканта представлялся ему неприемлемым. Он посоветовал Берио опубликовать свой труд, предназначив его для «малосведущих любителей». Мне неизвестно, был ли завершен этот грандиозный замысел, который Берио, в отличие от Юсупова, не считал пригодным «для широкой публики». Закончив эту работу, музыкант намеревался сохранить весь материал в своем личном альбоме «для собственного удовлетворения» [там же, с. 106-107]. Но в библиотеке Юсупова есть две рукописи, которые по моим предположениям являются, (возможно, неполным), «скрипичным словарем», все-таки присланным композитором своему покровителю13. Копии оформлены в те же красные коленкоровые переплеты с золотым тиснением. На титульном листе первой из них надпись — «Album l'Esquisses pour le Violon avec accompagnement de piano par С. de Beriot»14, на корешке переплета золотом вытеснено «violon». «Альбом эскизов» — авторизованная копия, так как имеется подпись Берио, и проставленная им дата «30 décembre 1867» (л. 55). В рукописи представлено 150 нотных образцов, демонстрирующих различные скрипичные штрихи в мажорных и минорных тональностях в порядке кварто-квинтового круга. Берио снабдил «словарь» методическими указаниями («Conseils généraux sur la manieré de travailler», л. 2), пояснительным оглавлением («Table explication de l'execution et des transpositions praticables», л. 58), в его заключительном разделе записаны финальные формулы («Formules Finales», л. 56). Все означенные указания явно адресованы исполнителю-практику. На корешке переплета второй рукописи золотом вытеснено «piano». Открыв ее, мы видим то же количество музыкальных «формул» (150), но уже для фортепиано. Их цель, по словам Берио, «показать гармонию и иногда мелодию в аккомпанементе» [там же, 105]. Этот уникальный труд музыкант создавал не как «сборник образцов, удобный для плагиата». Он предназначался для «людей, способных вдохновиться всеми этими образцами подобно живописцу, вдохновляющемуся тетрадкой эскизов, или писателю, пусть самому великому, не пренебрегающему заглянуть в словарь» [там же, с. 106].
Берио дарил и предлагал рукописи князю Юсупову не только в знак уважения к покровителю или ради поддержания деловых контактов, материальных выгод, но и для исполнения, оценки понимающего толк в скрипичном искусстве музыканта и мецената. Хотя, по свидетельству Э. Ф. Направника, Юсупов «был не без таланта, но техника была любительская», он «сочинял для скрипки, но также по-любительски» [1, с. 38]. О любительстве Юсупова, но уже в области истории музыки, не раз говорили его современники. В 1856 году князь издал собственный труд о мастерах смычковых инструментов под названием «Lutomonographie historique et raisonnée. Essai sur l'histoire du violon et sur les ouvrages des anciens luthiers du temps de la Renaissance, par un amateur»15. С суровой критикой этой книги, содержащей много фактических ошибок, выступили известные скрипачи, музыканты и ученые. Например, Ф. Фетис на просьбу Юсупова высказаться по поводу данного труда, ответил ему в письме из Брюсселя от 31 марта 1856 года достаточно резко: «Вы любитель и не можете ни судить серьезно, как настоящий артист или ученый, о вещах, которыми занялись, ни основательно изучать и делать глубокие исследования. Как продукт фантазии, Ваша брошюра может послужить приятным чтением для любителей, которые пожелают получить общие сведения о скрипке, но если ее рассматривать с критической точки зрения, то от нее мало что останется» [2, с. 92]. И действительно, из дальнейшего текста письма становится понятно, что от труда Юсупова Фетис практически ничего не оставил. Берио, связанный с Юсуповым длительными отношениями, отозвался о «Лютомонографии» более мягко. В письме из Парижа от 15 апреля 1856 года он пишет о том, что впервые из этой книги узнал «точную генеалогию великих скрипичных мастеров Италии, которым мы обязаны столь прекрасными и совершенными инструментами». Музыкант убеждает князя в том, что и те, кто «пользуется» скрипкой, «обязательно прочтут этот труд с живейшим интересом, особенно в той части, где речь идет об итальянской школе» [там же, с. 101]. Но и Берио не удержался от критических замечаний в адрес начертанной своим покровителем истории французских скрипичных мастеров. С некоторым нажимом, защищая французские традиции, он указал автору на парижских мастеров, все-таки унаследовавших «прекрасную школу Страдивариуса и Гварнери», на современные французские скрипки, которые совсем не так уж плохи, и «еще будут усовершенствованы временем» нужным для создания хорошего инструмента. И, в конце концов, подчеркнул, что на его взгляд, все итальянские скрипки прошли через руки французских мастеров [курсив мой — Н. О.] и подверглись некоторым изменениям, которые лишь «усилили мощность их звука» [там же, с. 101-102].
Несмотря на любительство Юсупова младшего в игре на скрипке, в сочинении музыки или в создании книги о любимом инструменте, важно то, что он посвящал много времени служению искусству, и патронировать таким выдающимся представителям музыкального мира как Берио, Вьетан или Серве было для него лестно. Юсупов как настоящий меценат помогал талантливым музыкантам по велению души и сердца, поскольку и для него в этих отношениях на первом месте стояло искусство.
Примечания
1 Берио (Bériot) Шарль-Огюст (1802—1870), бельгийский скрипач, композитор, педагог. Основатель бельгийской скрипичной школы. С 1843 по 1852 годы — профессор Брюссельской консерватории. Оставил преподавание в связи с болезнью глаз (в 1858 году ослеп). Автор знаменитой работы «Méthode de violon» («Скрипичная школа», 1858).
2 Юсупов младший, Николай Борисович (1827 или 1831—1891), князь, внук знаменитого вельможи четырех царствований Николая Борисовича Юсупова старшего (1751—1831).
3 Вьетан (Vieuxtemps) Анри (1820—1881), бельгийский скрипач, композитор, педагог. Работал в Петербурге в 1838—1840 (?), 1845—1852, 1860-ом; с 1845 по 1852 годы — концертмейстер оркестра Дирекции императорских театров.
4 Перевод: «Анданте-каприс для скрипки и фортепиано, написанное для Его Высочества князя Николая Юсупова Ш. де Берио». Рукопись не датирована и относится ко 2-ой половине XIX века (ОР РНБ. Ф. 891. Собрание Юсуповых. № 61; 11 л.).
5 Копия концерта в красном коленкоровом переплете, на его верхней крышке в фигурной рамке вытеснена золотом корона и надпись «S. A. Le Prince N. Youssoupoff. 9-e concerto par C. de de Bériot» («Его Высочество князь Н. Юсупов. 9 концерт Ш. де Берио»); на титульном листе — «9-éme Concerto pour le Violon par C. de Bériot» («9-ый концерт для скрипки Ш. де Берио»); рукопись не датирована, относится ко 2-ой половине XIX века (ОР РНБ. Ф. 891. Собрание Юсуповых. № 64. 19 л.).
6 В юсуповской коллекции рукопись концерта представлена в красном коленкоровом переплете, на его верхней крышке в фигурной рамке вытеснена золотом надпись «8-me concerto de C. de de Bériot», на титульном листе — «8-éme Concerto pour le Violon, dédié A Son Altesse Le Prince N. Youssoupoff par C. de Bériot» («8-ой концерт для скрипки, посвященный Его Высочеству князю Н. Юсупову Ш. де Берио»). Копия выполнена каллиграфическим почерком, помет нет, не датирована, но, судя по тексту письма, относится к 1855 году (ОР РНБ. Ф. 891. Собрание Юсуповых. № 63; 21 л.).
7 В связи с болезнью Берио отказался от этого предложения.
8 Перевод: «12 характерных этюдов для скрипки Ш. де Берио». Экземпляр также оформлен в красный коленкоровый переплет с золотым тиснением, на верхней крышке которого имеется надпись «A Son Altesse le Prince N. Youssoupow» («Его высочество князь Н. Юсупов»); рукопись не датирована, относится ко 2-ой половине XIX века (ОР РНБ. Ф. 891. Собрание Юсуповых. № 67. 25 л.).
9 Серве (Servais) Адриен Франсуа (1807—1866), виолончелист и композитор, профессор Брюссельской консерватории. Жил и концертировал в Петербурге в 1839—1840, приезжал в 1841, 1844, 1857, последний раз с сыном в 1866 году.
10 Оригинал сочинения Серве мне не известен. На автографе переложения Юсуповым сделана следующая надпись: «Fantasie sur deux Airs Russes, composé par F. Servais. Transerité pour le violon chez accomp. de Piano par Le Prince N. Youssoupoff. Op. 35» («Фантазия на две русские темы, написанная Ф. Серве. Аранжированная для скрипки и фортепиано князем Н. Юсуповым. Ор. 35»); e-moll - E-dur. По-видимому, рукопись является черновым автографом: имеются зачеркивания, пометы красными чернилами; не датирована, относится к 2-ой половине XIX века (ОР РНБ. Ф. 891. Собрание Юсуповых. № 243. 8 л.). Есть еще одна наборная рукопись этого же переложения с типографскими пометами, помарками карандашом (ОР РНБ. Ф. 891. Собрание Юсуповых. № 242. 20 л.). В качестве «русских тем» в сочинении Серве фигурируют «Соловей» Александра Александровича Алябьева и «Красный сарафан» Александра Егоровича Варламова.
11 Перевод: «Фантазия, или Сцена балета для скрипки и фортепиано или оркестра Ш. де Берио».
12 В юсуповской коллекции имеется авторизованная копия этого сочинения для скрипки и фортепиано (на л. 14 — подпись Берио); не датирована, относится к 2-ой половине XIX века (ОР РНБ. Ф. 891. Собрание Юсуповых. № 68. 14 л.).
13 ОР РНБ. Ф. 891. Собрание Юсуповых. № 59 (60 л.); № 60 (54 л.). На каких условиях эти рукописи попали к Юсупову мне неизвестно.
14 Перевод: «Альбом эскизов для скрипки и фортепиано Ш. де Берио».
15 Перевод: «Систематизированная историческая авторская монография: эссе об истории скрипки и о произведениях старинных лютнистов Возрождения, написанное любителем».
Литература
1. [Направник Э. Ф.] Воспоминания Э. Ф. Направника II Э. Ф. Направник: Автобиографические, творческие материалы, документы, письма. I Сост., вступ. ст., примеч. Л. М. Кутеладзе. Л.: Государственное музыкальное издательство, 1959.
2. Письма зарубежных музыкантов: Из русских архивов I Сост. Л. М. Кутеладзе. Л.: Музыка, 1967.
3. Юсупов II Русский биографический словарь. Т. 9. Щапов-Юшневский. СПб., 1912. С. 354.
4. [Юсупов Ф. Ф.] Князь Феликс Юсупов: Мемуары. В 2 книгах. Кн. 2. В изгнании. М.: Захаров и Ва-гриус, 1998.
