CC BY
25
УДК 332.1 ББК У9(282Р-4Ал)
С. П. Тюхтенева
г. Москва, Россия
Скотоводство у современных алтайцев
В статье сделана попытка рассмотреть скотоводство у современных алтайцев не только как традиционную отрасль экономики, но и как важную часть картины мира. Социально-экономические трансформации, происходящие в России, породили множество различных стратегий адаптации населения. На основе многолетних исследований автор статьи делает вывод: колебания численности скота в частном подворье можно использовать как индикатор адаптации сельского населения к меняющейся социально-экономической ситуации.
Ключевые слова: алтайцы, скотоводство, картина мира.
S.P. Tyukhteneva Moscow, Russia
Animal Husbandry among the Modern Altaians
This article attempts to examine herding among contemporary Altai People not only as a traditional branch of economy, but also as an important part of image of the world. Socio-economic transformation in Russia gave rise to a variety of adaptation strategies. Based on years of research, author concludes, that fluctuations in the number of livestock in the private backyard can be used as an indicator of adaptation of the rural population to the changing socio-economic situation.
Keywords: the Altaians, animal husbandry, the image of the world.
Скотоводство и связанный с ним образ жизни согласно унилинейной эволюционистской схеме развития производящего хозяйства (собирательство, охота, скотоводство, земледелие) еще двадцать лет назад считалось отсталым, неразвитым, экономически невыгодным видом доин-дустриальной экономики. В соответствии с этим, «на протяжении более ста лет сельское хозяйство России и работавшие в нем люди рассматривались руководством страны в качестве объекта воздействия, то есть как проблема, требующая своего решения, и как социальный слой, нуждающийся в изменении собственной природы», - пишет Т. Шанин [1, с. 420].
Сельские жители Горно-Алтайской автономной области (1922-1991 гг.) наравне с другими крестьянами страны пережили коллективизацию и укрупнение, сеяли кукурузу и орошали высокогорную Чуйскую степь. Логика социально-экономического развития бывшего Советского Союза была продиктована стремлением лидеров страны модернизировать и трансформировать экономику и общество. Основная цель состояла в преобразовании государства, население которого имело преимущественно крестьянский уклад, в промышленно развитую страну, в социально-классовой структуре которой рабочие преобладали бы над всеми остальными категориями населения. Сельское хозяйство должно было быть индустриализировано, стать агроиндустрией, а вчерашние крестьяне, кочевники, полукочевники,
охотники и собиратели - стать технически образованными рабочими с 8-часовым рабочим днем. В соответствии с этим были проведены реформы, призванные глобально изменить не только уклад жизни, но и мировоззрение населения. После распада СССР и последовавшего за этим снижения уровня жизни произошел массовый возврат к единственно доступному занятию, характерному для них до первой трети ХХ века - разведению скота.
Современные алтайцы, большая часть которых селяне, являются вполне модернизированным населением: они используют автомобили, трактора, комбайны, компьютеры, мобильные телефоны и банковские пластиковые карты. Вместе с тем, в начале третьего тысячелетия подавляющее большинство сельских алтайцев продолжает вести скотоводческое хозяйство и сопутствующий образ жизни, а картина мира, явленная в языке и культуре алтайцев, мало чем отличается от той, которая была описана в этнографической литературе в XIX веке.
Рабочая гипотеза данной статьи такова: в картине мира у алтайцев до сих пор ведущее место занимают представления о скотоводстве как наиболее приемлемом образе жизни и способе жизнеобеспечения. В системе традиционной этнической культуры этот способ был престижным, общественно одобряемым и поощряемым. С этой точки зрения возвращение в постсоветский период к скотоводству является вполне объяснимым. Это
первый аспект. Второй аспект - политический, сыгравший немаловажную роль в актуализации скотоводческой практики в начале XXI в. Он связан с имевшим место в середине ХХ в. запретом содержать в личном подворье более одной коровы, пяти овец и абсолютном запрете иметь лошадей. Хрущевские реформы негативно сказались не только на экономике домохозяйств алтайцев, но и на системе ценностей. В ней лошадь - это alter ego мужчины, метафорически называемая «днем - крылья, ночью - друг». Политическим этот аспект назван потому, что увеличение поголовья лошадей в постсоветский период я связываю с запретом разводить лошадей. Третий аспект связан с представлениями о собственности и социальном статусе человека. Полноценной личностью в традиционной культуре алтайцев мог быть лишь тот, кто владеет скотом, имеет жилище, пищу и детей. Таким образом, возврат в постсоветский период к скотоводству и связанным с ним верованиям и практикам, связан с тем, что традиционная картина мира за ХХ век существенно не изменилась.
Предпосылки скотоводства, по мнению археологов, складывались на территории Алтая в течение всего II тыс. до н.э. [2]. В литературе есть мнение о том, что скотоводство появилось в Горном Алтае и сопредельных современных территориях севера Китая, северо-запада Монголии у населения, относимого археологами к афанасьевской и андроновской культурам, существовавшим здесь в конце IV - начале II тыс.л. до н.э. [3, с. 103-125]. «Мало известно об истории древнейшего скотоводства этого региона, хотя он относится к областям Старого Света, где интенсивно шел процесс одомашнивания животных. <...> До сих пор еще <.> не выявлена видовая структура диких и домашних животных, отсутствует хронология и генезис важнейшей производящей
отрасли хозяйствования» пишет В.П. Дьяконова [4, с.9]. Петроглифические памятники Алтая позволяют предположить, что яководство бытовало здесь уже во 11-1 тыс.л. до н.э. [5, с.10].
Сегодня алтайцы продолжают разводить все те же три основных вида скота: овец (коз в том числе), коров (быки в том числе), лошадей практически во всех десяти районах. Свиней содержат также, но в относительно малом количестве. Яков (сарлыков) и верблюдов разводят преимущественно жители Кош-Агачского района. Приведенные в табл. 1 данные свидетельствуют о том, что большая часть скота находится в частном подворье.
К числу новшеств советского периода следует отнести появление опытных хозяйств Сибирского отделения Академии сельскохозяйственных наук, в которых разводят зубров и пятнистых оленей, а также увеличение количества маралов. Алтайцы разводили маралов для получения пантов и раньше, но в небольшом количестве [6, с. 97]. Разведение этого вида оленей особенно стало популярным после 1991 г. Первые мараловодческие хозяйства появились в 1930-е годы. Сегодня большинство маралов содержатся в крестьянских (фермерских) хозяйствах населения РА. Маралы -это единственный вид домашних животных, численность которого с 1991 г. неуклонно растет (см. Табл. 1). С 1991 по 2009 гг. стадо маралов в Горном Алтае увеличилось более чем в 2,5 раза. Следует отметить, что одомашненными маралов можно считать лишь условно, поскольку их разводят только для получения пантов и, при выбраковке стада, для мяса. Маралы остаются полуодомашненными животными, продолжая смешиваться с дикими маралами: по рассказам мараловодов, в период гона самцы уходят в тайгу, перескочив за ограждение высотой в 3 метра.
Таблица №1
Динамика роста поголовья скота с 1991 по 2009 гг. (в хозяйствах всех категорий, тысяч голов)
Годы Овцы Крупный рогатый скот Коровы Лошади Маралы Олени Свиньи Верблюды
1991 936,3 185,6 74,3 77,5 21,1 8,4 18,4 0,77
1992 913,3 182,9 74,8 78,9 22,5 8,9 20,4 0,74
1993 825,3 169,1 71,8 78,2 23,3 9,3 17,9 0,72
1994 769,4 157,3 68,9 76,6 23,5 8,7 16,4 0,72
1995 650,8 151,8 67,1 77,3 24,7 8,7 15,4 0,73
1996 535,5 141,6 63,9 68,7 26,9 8,1 14,2 0,70
1997 442,9 135,8 61,4 66,8 29,8 7,7 14,0 0,67
1998 366,6 120,6 56,3 57,9 31,8 6,1 10,9 0,62
1999 322,9 113,5 52,9 53,9 36,4 5,4 10,7 0,56
2000 312,1 117,5 55,7 49,8 38,7 5,7 13,2 0,46
2001 314,3 117,9 54,9 48,5 40,1 5,3 11,8 0,41
2002 358,7 123,7 57,1 50,4 43,2 4,5 12,4 0,33
2003 380,9 137,3 62,4 56,1 46,6 4,5 16,2 0,33
2004 427,4 145,9 61,8 60,9 50,5 4,3 15,8 0,39
2005 377,4 139,7 59,6 61,0 52,2 4,3 11,5 0,30
2006 329,9 131,2 57,1 58,0 51,2 3,9 11,4 0,30
2007 352,6 143,6 63,3 64,9 53,9 3,7 12,7 0,32
2008 389,6 164,6 74,6 75,8 54,4 3,2 13,3 0,35
2009 606,2 218,5 86 87,5 56,6 2,8 24,1 0,37
Итак, какие процессы, происходящие за последние два десятилетия, позволяют осветить данные таблицы №1? Ко времени распада СССР алтайцы вполне уже адаптировались к советской социально-экономической ситуации. К началу 1990-х гг. их система жизнеобеспечения строилась, в большинстве домохозяйств, на наемном труде в пользу государственных учреждений и коллективных хозяйств, а основным источником средств существования являлась заработная плата. В конце 1980-х гг. в Горно-Алтайской автономной области заработная плата в народном хозяйстве равнялась 176,7 руб., а в сельском хозяйстве -172,4 руб. в месяц, пишет И.Ф. Медведев. «Сопоставление зарплаты работников сельскохозяйственного производства по годам с зарплатой в народном хозяйстве в целом показывает, что государство, местные органы власти постоянно и повсеместно, как правило, труд сельскохозяйственного рабочего ценили ниже труда промышленного рабочего, служащего», - пишет автор, в связи с чем «выходом из имевшихся финансовых трудностей для колхозников, как и других сельских жителей, являлся сверхурочный труд на собственном, или личном подсобном хозяйстве» [8, с. 253].
Скотоводство при этом играло роль дополнительного источника жизненных средств -это молоко, мясо, шкуры, шерсть и пух. Развал колхозно-совхозной системы и последовавший социально-экономический шок привели ко вполне логическому результату - актуализации традиционного способа жизнеобеспечения.
В таблице №1 выделены максимальные и минимальные цифры, соответствующие численности определенного вида скота. По этим данным в 1991-1993 гг. совокупное количество общественного и частного стада овец и коз, крупного рогатого скота и коров, лошадей, верблюдов, оленей и свиней, было максимальным. Разумеется, в эти годы численно преобладало общественное стадо, за исключением свиней. В последующие годы, характеризующиеся как период постсовет-
ского социально-экономического кризиса, с 1994 по 2001, по данным таблицы №1 отчетливо видно постепенное уменьшение количества скота. В этот период бывший колхозно-совхозный скот, розданный на паи, был изведен «на мясо», поскольку иных источников для поддержания жизнедеятельности не было. Для 1999-2001 гг. характерно минимальное количество основных видов скота: овец стало в 3 раза меньше, чем в 1991; коров - в 1,4 раза; лошадей - в 1,6 раз. Перелом ситуации произошел в 2001-2002 гг. С этого времени виден постепенный прирост численности скота. Принципиально изменился собственник (см. Табл. №1): в 2009 г. более 90 % свиней, 69 % КРС, 53 % лошадей и 43 % овец и коз находятся в частной собственности населения. Таким образом, можно сказать, что в период с 1991 по 2009 гг. произошла очередная социальная трансформация - «пролетарий со скотом» советского времени вновь стал владельцем, частным собственником. Нельзя не сказать также и о том, что значительно увеличилось имущественное и социальное расслоение общества: в современном алтайском селе разница в количестве скота измеряется сотнями. Некоторые семьи владеют 5-10 овцами, 1 коровой, а другие содержат от 100-400 до 1000 голов овец, от 5-10 до 800 голов КРС [9]. Обобщая, можно сказать, что сегодня в алтайском селе параллельно сосуществуют две различные экономические системы: натуральное нетоварное хозяйство, базирующееся на экстенсивном скотоводстве и интенсивное товарное животноводство.
Рассмотрение колебания численности скота разных видов на протяжении Х1Х-ХХ1 вв. позволяет сделать вывод, что между социальными трансформациями и скотоводством имеется корреляция. Увеличение поголовья скота может быть вызвано и социально-экономической стабильностью и ростом спроса на мясо, и наоборот, нестабильностью, когда продукция животноводства идет на удовлетворение нужд самого домохозяйства.
Сравнивая степень адаптации сельских и городских алтайцев к рыночной экономике, следует отметить, что как в селах, так и в районных центрах и в единственном в республике городе есть успешно приспособившиеся, так и не приспособившиеся. Однако сельские жители на фоне ждущих социально-экономических улучшений от властей горожан представляются мне большими реалистами. Они, в основном, рассчитывают на собственные силы, на разводимый ими скот и живут на выручаемые деньги от его продажи, и на собственную мясомолочную и овощную продукцию. Для адаптации к новым социально-экономическим условиям (рыночным, капиталистическим) сельскому населению РА потребовалось примерно 20 лет. К аналогичным выводам приходит А.В. Головнёв, исследовавший этнокультурные процессы у ненцев. Основной вывод, сделанный им, вполне коррелирует с моим, что наталкивает на мысль о сходстве адаптационных стратегий бывших и нынешних кочевников, где бы они не жили, в тундре или в горах: «С момента своего становления крупностадное оленеводство было ответом туземных культур на внешнее воздействие, обеспечивая высокий уровень самодо-
статочности экономики и социальных отношений ненцев. Не случайно олень стал для кочевников символом независимости, а оленеводство вобрало высший ценностный статус в ненецкой культуре» [10, с. 94]. Совершенно аналогичными словами я могла бы сказать и об алтайцах - лошадь для современных алтайцев не просто хозяйственно полезное животное. Это - символ их культуры, в том числе символ мужественности, согласно традиционной гендерной модели, мужчиной может считаться тот, кто сидит в седле, пасет свой скот и ездит на охоту; и этнической идентичности.
Даже когда речь шла об этническом единстве алтайцев в период подготовки переписи населения 2002 г., они использовали пословицы и поговорки, семантически уподобляющие социум стаду. К примеру, «Отделившееся (от стада животное) будет съедено волком, разделившееся (животное) будет съедено медведем», Болунген-ди бору jиир, айрылганды айу jиир. Сами себя алтайцы, выражаясь высоким стилем, в художественной литературе и в публицистике, называют «Черноголовые, с поясом из сыромятной кожи, с нравом, как у жеребенка, алтайский народ», Кара башту, кайыш курлу, алтай кулун албаты.
Список литературы
1. Шанин Т. Великий незнакомец: крестьяне и фермеры в современном мире; пер. с англ. / сост. Т. Шанина; под ред. А. В. Гордона. М.: Прогресс-Академия, 1992. 432 с.
2. Шнирельман В.А. Происхождение скотоводства (культурно-историческая проблема). М.: Наука, 1980. 336 с.; Шнирельман В. А. Возникновение производящего хозяйства. М.: Наука, 1989. 444 с.
3. История Республики Алтай. Древность и средневековье. Горно-Алтайск: Институт Алтаисти-ки им. С.С. Суразакова, 2002. 359 с.
4. Дьяконова В. П. Алтайцы (материалы по этнографии теленгитов Горного Алтая). ГорноАлтайское республ. Книжн. изд-во «Юч-Сюмер», 2001. 223 с.
5. Дьяконова В. П. Алтайцы (материалы по этнографии теленгитов Горного Алтая). ГорноАлтайское республ. Книжн. изд-во «Юч-Сюмер», 2001. 223 с.
6. Швецов С. П. Горный Алтай и его население. Т. 1. Вып. 1. Кочевники Бийского уезда. Барнаул, 1900. 360 с.
7. URL: http://statra.gks.ru/digital/regюn4/DocLib/поголовье скота_90.Ьт. Сайт территориального органа Федеральной службы государственной статистики по Республике Алтай (дата доступа 13.07.2011).
8. Медведев И.Ф. Национальные особенности претворения в жизнь культурно-бытового обслуживания тружеников села автономий Сибири в 60-80-х гг. ХХ в. // Актуальные вопросы истории Сибири. Вторые научные чтения памяти профессора А.П.Бородавкина 6-7 октября 1999 года: Материалы конф. Барнаул: изд-во Алт. гос. ун-та, 2000. 421 с.
9. Полевые материалы автора 2007 г., Усть-Канский р-он, с. Каракол, запись от Б., 1946 г.р., сеок меркит.
10. Головнёв А.В. Кочевники тундры: ненцы и их фольклор. Екатеринбург: УрО РАН, 2004. 344 с.
Рукопись поступила в редакцию 10 августа 2011.
