CC BY
54
УДК 821.161.1
ББК 83.3 (2=Рус)6
С 34
А.А. Сидорова
«Скоро наступит власть мертвого времени...»
(по роману В.В. Личутина «Миледи Ротман)
(Рецензирована)
Аннотация:
В статье предпринимается попытка определить, в чем заключаются особенности раскрытия темы Родины в романе В.В.Личутина «Миледи Ротман», чтобы рассмотреть новую для творчества В.В.Личутина проблему русофобии, вывести ряд взаимосвязанных мотивов, отражающих в произведении общественно-политическую обстановку в России 90-х годов XX столетия, выявить взаимосвязь романа «Миледи Ротман» с более ранними произведениями прозаика. На основе проведенного анализа автор приходит к выводу, что тема Родины рассматривается В.В.Личутиным в рамках традиций русской классической литературы.
Ключевые слова:
Русофобия (еврейский вопрос), тема Родины, мотивы «мертвого» и «живого» времени, материнства, символ избы, Философия Слова, православие.
Уже с первых строк «Миледи Ротман», сообщающих о решении Ваньки Жукова стать евреем, В.Личутин обращает внимание читателей на извечную не только для отечественной литературы, но и для всего нашего государства проблему приоритета еврейской нации над русской и вырастающий из нее вопрос о русофобии. При этом автор даже не догадывается, какие острые споры вызовет роман и его главный персонаж - герой своего времени, новый русский еврей Иван Ротман. Писатель как будто призывает великого А.П.Чехова и нас вслед за ним посмотреть, как в современности предприимчивые Лопахины - Фридманы продолжают уничтожать, выжигать в своем сатанинском походе за золотым тельцом святую Русскую Землю. В романе ясно слышится своеобразное авторское пророчество, вложенное в уста банкира: «Нынче капусту рубят, только хруст по Руси идет. Будто саранча налетела» [1: 20]. Да, «живая» Русь, воспетая в ранних произведениях В.Личутина, гибнет под топорами новых людей, уничтожается прекрасный, согревающий душу русского человека «вишневый сад». А их место занимает бездуховное «мертвое» время, которое, по мысли писателя, хуже монголо-татарского ига, так как оно уничтожает и опошляет основы русского национального бытия: ценности любви, правды, веры, семьи...
Странной в связи с этим становится и трактовка романа, данная В.Бондаренко в статье «Неожиданный Личутин». Возьмем на себя смелость не согласиться с известным литературоведом, утверждающим, что не только сам Ротман положительный персонаж в произведении, но и его решение стать евреем - некий альтруистический посыл, направленный на спасение русских. Так, В.Бондаренко пишет: «Жуков ищет выход для своего одурманенного народа» [2: 459]. Но с каких пор спасение для нации и государства стало заключаться в самоотречении?! В этой связи думается, что скорее сам В.Личутин находится в поисках выхода для России из царства тьмы, в то время как герой выбирает наилегчайший путь - плыть по течению. Образ Ротмана сложен и противоречив. Мы не можем обвинять этого страдальца, ищущего счастья, во всех смертных грехах, хотя, безусловно, отречение от самого себя, своего имени и веры - это предательство национальных корней, Родины. Герой - порождение страшной антирусской, антиправославной системы, проповедующей отступление от веры и берущей свое начало, по словам архиепископа Серафима, «с того времени, когда русское образованное
общество подпало под влияние протестантизма» [3: 35]. Обладая рядом несомненных положительных черт (поэтическим даром, стремлением к созданию семьи, домашнего очага), Ротман, тем не менее, не способен противостоять окружающей действительности прежде всего потому, что его исконно русское национальное сознание уже разрушено, герой заражен чужебесием. «...ради чужого платья, чужой еды и привычек он готов продать не только отца и мать, но и родную землю...В чужебесии рождается Иван, не помнящий родства.», - замечает В.Личутин задолго до написания «Миледи Ротман» [4: 141]. Именно подобное высказывание прозаика и дает нам право не соглашаться с В.Бондаренко в его взгляде на этот новаторский роман. Нет, не ради народа и его спасения, а для себя Ротман становится евреем, повинуясь эгоистической цели разбогатеть и вернуться в столицу на белом коне! «Коли сынок Люцифера велит перемениться, так извольте-с, - размышляет герой. - А не стать ли мне, братцы, евреем? Никакие перемены не страшны, никто не гнет, сам себе пан. На любом навозе - роза. Веселый народ. Всякую личную затею скоро ставят на государственный лад, а общее дело сворачивают на себя. Они мне не дадут пропасть» [1: 14]. Примечательно, что Иван, произнося имя Люцифера - Горбачева, разрушителя страны, все же вступает в ряды его ангелов смерти. А как только происходят в жизни героя метаморфозы, и он из Ваньки Жукова преображается в Ивана Ротмана, исчезает надежда на обретение счастья, его удел отныне - жизнь духовно мертвого человека. «Теперь поживу евреем», - неожиданно сказал он вслух. И уже не Ваня Жуков, но Иван Ротман улегся в свой ящик, похожий на гроб.» [1: 22]. Герой не понимает, что своим, казалось бы, незначительным поступком -сменой имени - он кладет рядом с собой в гроб и всю Святую Русь. Да и человеку без роду и племени не суждено обрести семью, теплоту домашнего очага. Отметим, что подобный образ гроба, символизирующий гибель и приход «мертвого» времени на Русь, не характерен для более ранних произведений писателя. Впервые он возникает именно в «Миледи Ротман», занимая отныне одно из центральных мест в творчестве прозаика (например, в романе последних лет «Беглец из рая»).
Как бы дополняя мысль о духовной гибели России, в «Миледи Ротман» возникает целая система взаимосвязанных и в то же время противостоящих друг другу мотивов. И одним из важнейших становится мотив избы, родного дома, который красной линией проходит сквозь все творчество В.Личутина. Именно он становится основополагающим для всей философии писателя, в центре которой - «живая» православная Россия. По
В.Личутину изба - идея, на которой издревле держались наша страна, дух братства, ведущий к национальной крепнущей соборности. Она становится своеобразным символом святой, «живой» Руси, «родовой памяти». «Пути народной культуры тайны, - пишет прозаик, - темны и неведомы взгляду и чрезвычайно усложнились: Россия лишилась своей избы, дома, как крепости, а значит, и родового чувства, особенно сильного на своей земле, в освященных долгим быванием в стенах, омытых воздухом родины» [5: 17]. Поэтому-то и герой романа «Миледи Ротман» не способен обрести своего дома, крепкой духовным единением семьи, родить ребенка.. .Приняв чужеземное имя, он отрекается от своей избы (в широком понимании этого слова), становится «духовным бомжем»: «Эх, Милка, Милка, добрая кобылка, и кой черт тебя потащил за Ротмана? - размышляет покинутый Братилов о счастливом сопернике. - Человек родову свою предал, негодяй, а ты за него поперлась. Он - бомж, и я - бомж. Поменяла разбитый горшок на драные лапти. Ну и стерва.» [1: 24]. Однако бомж Братилов и бомж Ротман - две разные категории личутинских героев. Алексей - типичный для русской литературы и творчества прозаика правдоискатель, он своеобразный юродивый наших дней, сохранивший в душе основы русской национальной морали. Поэтому-то и возникновение этих двух образов - не просто классическое противоборство штольцовщины с обломовщиной, о чем справедливо пишет В.Бондаренко, а противопоставление рационального и чувственного, «мертвого» и «живого», гибели и надежды на спасение. Не случайно ведь и отцом ребенка Миледи
становится именно Братилов, а судьба Ротмана предопределена: он гибнет в болотной трясине.
Таким образом, выводя в «Миледи Ротман» систему взаимосвязанных мотивов (мотивы гроба, избы, болотного омута), рисуя образ отреченца от родины Ротмана, Личутин тем самым подходит к рассмотрению новой в своем творчестве проблемы -наступления «мертвого» времени на Руси, связанного с антирусскими настроениями в стране. Однако в финале романа «Миледи Ротман» прозаик оставляет и себе, и читателям надежду на то, что рано или поздно в России найдутся сильные духом люди, способные избавиться от пелены, застилающей взор, и поддержать свою Родину-мать! А заключительные слова Братилова: «Сирота у сироты всегда обогреется.. .Много ли нам надо-то, Боже мой?..Чай, русские мы» [1: 186], - становятся особенно значимыми. Они свидетельствуют о том, что не погиб еще русский человек с его бескорыстием, богобоязненностью, милосердием, более того, в самом скорейшем времени он избавится от ложных западноевропейских ценностей и возродится во всей своей духовной красоте. А власть «мертвого» времени рухнет, уступая место времени «живому», времени правды, нравственной чистоты, праведности.
Примечания:
1. Личутин В. Миледи Ротман // Наш современник. 2001. № 3.
2. Бондаренко В. Неожиданный Личутин // Личутин В. Миледи Ротман: Роман.
М., 2008.
3. Архиепископ Серафим (Соболев). Русская идеология. Историкорелигиозный очерк. . Т. 2. СПб., 1994.
4. От горьких утрат к возрождению [Беседа В. Личутина и Г. Калюжного] //
Наш современник. 1989. № 12.
5. Личутин В. Семьдесят лет битвы: Размышление о русском. Л., 1990. 93 с.
