CC BY
17
литературоведение
materialy Mezhdunar. nauch.-prakt. konf., posvyashch. 100-letiyu Kubanskogo gosudarstvennogo tekhnolo-gicheskogo universiteta i 45-letiyu kafedry russkogo yazyka (28 aprelya 2018 g., g. Krasnodar): sb. st. / pod red. I.V. Rus-Bryushininoj, E.A. Bereckoj. Krasnodar, 2018. S. 15-28.
10. Rive K.V. Prirodosoobraznost' v miniatyurah V.P. Astafeva «Zatesi» kak eticheskoe nachalo (svo-boda i otvetstvennost') // Hristianstvo i literatura: ucheb.-metod. posobie. / otv. red. N.V. Uminova. Krasnoyarsk, 2019. Vyp. 4. S. 54-58.
11. Sakova N.Ya. Zatesi poslednego perioda tvor-chestva V.P. Astafeva (1998-2001) // Fenomen V.P. Astafeva v obshchestvenno-kul'turnoj i literaturnoj zhizni konca XX veka: sb. materialov I Mezhdunar. nauch. konf., posvyashch. tvorchestvu V.P. Astafeva. Krasnoyarsk, 7-9 sent. 2004 g. Krasnoyarsk, 2005. S. 138-144.
12. Stadnichenko V.A. Poetika videnij v «Za-tesyah» V.P. Astafeva // Ural'skij filologicheskij vest-nik. Ser.: Draft: Molodaya nauka, 2018. № 5. S. 91101.
13. Stadnichenko V.A. Poetika literaturnoj molitvy v miniatyurah V.P. Astaf'eva («Ave Mariya» i «Pechal' vekov») // Materialy VIII Mezhdunarodnoj konferen-cii molodyh uchenyh. K 90-letiyu so dnya rozhdeniya Yu.M. Proskurinoj (1929-2019). Ekaterinburg, 2020. S. 180-190.
14. Shopenskaya N.I. Obraz Rossii v miniatyurah V.P. Astafeva «Zatesi» // Literatura v shkole. 2015. № 7. S. 30-32.
Religious issues of the notches by V.P. Astafyev in the 1990s
The article deals with the analysis of the religious issues of the notches by V.P. Astafyev in the 1990s. There is demonstrated the contradictory of the religious search of the writer in the last years of his life. There is proved that there are reflected the theomachy tendencies along with the Christian religion ideas in the notches of the 1990s. However, the world view of the author was always closely connected with the categories that are foundational in the Christian religion: creation, confession, mercifulness, fairness. These categories are stated in the notches of V.P. Astafyev of the 1990s.
Key words: Astafyev, notches, religion, Christian religion, religious search, religion, theomachy.
(Статья поступила в редакцию 27.09.2021)
О Шеленок М.А., 2021
м.А. ШЕлЕНоК
(Санкт-Петербург)
сказочно-фантастический водевиль а. и б. Стругацких «чародеи»: продолжение традиции е. шварца
Выдвигается гипотеза о влиянии сказочно-фантастического водевиля Е. Шварца «Приключения Гогенштауфена» на жанрово-сти-левые поиски А. и Б. Стругацких. Подробно исследуется итоговая редакция сценария «Чародеи», где водевильное начало ярко выражено на уровнях действия, конфликта, персонажей, вокально-танцевальной организации текста и языкового комизма. Особое внимание уделяется элементам сатиры.
Ключевые слова: братья А. и Б. Стругацкие, Е.Л. Шварц, сказка, водевиль, сатира.
Термин сказочно-фантастический водевиль как жанровое определение пьесы Е. Шварца «Приключения Гогенштауфена» (1931) был впервые введен в наших исследованиях, посвященных формам «неклассического» водевиля XX в. [3; 4].
Е. Шварц выступает как новатор, предлагая вариант жанра, в котором сопряжение «любовной» и «производственной» сюжетных линий со сказочно-фантастическими перипетиями открывает новые возможности взаимодействия водевильно-юмористического и сатирического начал в художественном пространстве пьесы. «Приключения Гогенштауфена» - история о двух влюбленных (экономиста Гогенштауфена и счетовода Маруси), работающих в одном учреждении, счастье которых пытается разрушить управделами Упырева. В образе бюрократа-вампира наблюдается соединение сатирического и водевильного начал. Не в сатирическом, а водевильном ключе представлены остальные служащие отдела: ветреная девушка (Брючкина), престарелый ловелас (Дам-кин), мнимые женихи (Журочкин, Арбенин и тот же Дамкин). Они, сами того не подозревая, становятся участниками многочисленных путаниц и обманов - марионетками в руках Упы-ревой, желающей разлучить Гогенштауфена и Марусю. Важная роль в структуре пьесы отводится вокальным и танцевальным номерам -формальным признакам водевиля. Многочисленные водевильные приемы в пьесе «При-
известия вгпу. филологические науки
ключения Гогенштауфена» (путаница, построение диалогов по принципу словесной дуэли, каламбуры, куплеты), вступающие во взаимодействие с фантастикой сказочного типа и сатирой, позволяют определить жанр произведения как сказочно-фантастический водевиль. Роль водевильной поэтики в тексте заключается в развитии увлекательного, построенного на путанице действия приключения. Фантастика, представленная преимущественно волшебством, сопряженным в отдельных случаях с научно-техническим прогрессом (для достижения комического эффекта), позволяет увидеть серьезный и даже трагический подтекст, но при этом утверждает оптимистическую позицию, что в мире есть место «обыкновенному» чуду, на которое способен каждый добрый человек.
А. и Б. Стругацкие в своем прозаическом наследии не раз обращались к сказочно-фантастическому изображению бюрократических учреждений. Для новогодней музыкальной комедии К. Бромберга в качестве основы была выбрана сатирическая повесть-сказка «Понедельник начинается в субботу» (1964-1965). Однако сценарий неоднократно подвергался правке, пока режиссера не удовлетворила наиболее легкая - водевильная - версия под названием «Чародеи» [2]. Фильм 1982 г. получил неоднозначную оценку: массовым зрителям кинокартина понравилась, почитатели творчества Стругацких же считали (и считают до сих пор) данный жанровый подход неудачным в контексте художественной практики знаменитых братьев. В рамках настоящего исследования мы не стремимся выявить различия между сценарными редакциями, поскольку к интересующей нас водевильной поэтике соавторы обращаются непосредственно в работе над итоговой версией.
В основе центрального конфликта - несколько любовных треугольников, возникающих благодаря козням бюрократа Сатане-ева. Накануне Нового года сразу две китеж-градские волшебницы получают предложение руки и сердца: молодая сотрудница Научного универсального института необыкновенных услуг Алена Санина уже дала согласие своему жениху - обычному молодому москвичу Ивану Пухову; в то же время директора НУИНУ Киру Анатольевну Шемаханскую ее заместитель по науке Иван Степанович Киврин седьмой раз убедительно просит (с. 147)* выйти
* Здесь и далее цитаты из «Чародеев» А. и Б. Стругацких приводятся по изданию [1] с указанием страниц в круглых скобках.
за него замуж. обе героини заняты подготовкой к презентации волшебной палочки, после которой не только Алена, но и Шемаханская должны обрести личное счастье в браке. однако симпатизирующий Алене заместитель директора по общим вопросам Сатанеев из ревности и вредности пускает слух, будто Санина летит в Москву для того, чтобы там тайно выйти замуж за командированного Киврина: Тут, понимаете ли, такое обстоятельство... Бракосочетание... В общем, свадьба завтра у нее... <...> с Кивриным Иваном Степановичем <...> То, что жениха Иваном зовут, вся лаборатория знает. Она только фамилию скрывала. Что на свадьбу в Москву летит -хоть сейчас убедиться можно, - заявление у секретаря, там все написано. Одним рейсом, между прочим... <...> Только что сам видел, как они в гардеробе целовались и кулон с часиками он ей на шею повесил (с. 166-167). Разгневанная на Киврина и Алену Шемаханская заколдовывает девушку: Весну, то есть любовь и все такое прочее, из сердца ее вынули, а зиму вставили (с. 189), после чего Пухов вынужден ехать в Китежград, чтобы спасти свою любовь, свою невесту.
В веселой новогодней сказке доминирует жизнеутверждающий легкий юмор. однако элементы сатиры в «Чародеях» были сохранены. Посредством языковой игры вводится сквозная тема бюрократизации волшебства. Например, в сцене подписания договора Алена замечает, что кровью скреплять не надо, чернила надежнее (с. 208); крылатым после выхода фильма стал пароль-лозунг: План по валу! <...> Вал по плану (с. 214) и т. д. Сотрудники НУИНУ подчеркивают, что волшебной палочкой может воспользоваться не просто любой человек, не являющийся чародеем, а именно «доверенный работник» и «проверенный»: ...а то непроверенные такого натворят... (с. 156).
Сама палочка создана исключительно для удобства в разных сферах обслуживания, а за оказанные услуги предъявляется счет: На столике появляются три гвоздики в целлофане с ценником: «Один рубль» (с. 157); Что ж это получается? Чудеса за наличный расчет? Интересно, во сколько обойдется мое омоложение с помощью сферы услуг? <...> Серные бани... Теперь кабинет красоты... Итого... - Сатанеев склоняется над калькулятором (с. 221-222). За наличные обслуживает посетителей и скатерть-самобранка, ведущая себя, подобно хамоватой работнице общепита:
Нет пирожных <... > - Крем прокис. <... > Вы что, граждане, белены объелись? Какие вам зимой лимоны? <...> Портвейн есть - «Ак-стафа», «Солнцедар», плодовоягодное. <... > И чего шумят, чего шумят, - снова раздался сварливый голос. - Нервы только портят! Вот вам заказ, успокойтесь! Было бы из-за чего шум поднимать... (с. 197-198).
Ряд эпизодов (преимущественно - с участием южного гостя) посвящен проблеме «всесильного» документа. Так, на каламбуре, обыгрывающем разные значения слова наряд, построена первая встреча с персонажем:
- Гость! - торжественно представляется незнакомец. - Представитель солнечного Кавказа. Вы не подумайте - у меня наряд!
- Да, - критически оглядывая элегантное, но тонкое пальтишко гостя, говорит подоспевший Камноедов. - Наряд неподходящий...
- Как? Почему? - Гость распахивает объемистый портфель и принимается в нем копаться, бормоча при этом: - Почему неподходящий? Пять печатей! Целых пять! (с. 151).
Далее реплики об официальном статусе предъявляемого документа и количестве поставленных на нем печатей будут сопровождать практически каждое появление южного гостя вплоть до самого финала:
- Вы не имеете права! - вскипает Са-танеев.
- Как не имею? - удивляется гость. - У меня наряд! И подпись есть.
- Товарищ Камноедов! - бросается Сата-неев к помощнику. - Прошу изъять! Примените силу!
- У них документ! - разводит руками Камноедов. - Он и есть - сила! (с. 234).
Не просто водевильным злодеем и источником путаницы, но и сатирическим персонажем является бюрократ и бездарный недовол-шебник Аполлон Митрофанович Сатанеев. он не умеет колдовать, зато способен на интриги и волокиту. Занимая должность заместителя по общим вопросам, престарелый неудачник-ловелас с комическим именем может придумать любую отговорку (Я, так сказать, не уполномочен... Не мой департамент... Я по общим вопросам, а здесь, видите ли, дело частное, конкретное (с. 228)), равно как распоряжаться материальной базой НУИНУ и создавать проблемы всем нижестоящим сотрудникам. Речь персонажа изобилует канцеляризмами и бюрократическими штампами. одной из показательных является сцена с размещением приглашенного ансамбля:
-Аполлон Митрофанович, - забубнил Кам-ноедов, провожая Сатанеева с Аленой. - А может, в гостиницу их все-таки, а?
- В гостинице бронь. Для комиссии, - отрезал Сатанеев.
- Да как же я их в музей оформлять буду? - продолжал Камноедов.
- Оформляйте как экспонаты.
- Живых?!
- Условно, условно...
- А потом списывать как?
- По акту, как пришедших в негодность (с. 195).
Роковой ошибки злодею стоит неудачно высказанное пожелание в эпизоде, когда он хочет занять должность Шемаханской (Дол-гие годы, оставаясь в тени, в неизвестности, на второстепенных ролях, я нес тяжкое бремя, исподволь создавая славу нашего института <... > как вы сами убедились, Кира Анатольевна явно не способна... Сейчас я сделаю то, чего не смогла сделать товарищ Шемаханская <...> я считаю, что должен, вопреки своей скромности, оказаться, так сказать, на коне и занять наконец высший пост в этом здании (с. 230)), - после чего оказывается на крыше на фигуре конька (комически воспроизводится буквальная реализация метафоры). На свое спасение Сатанеев реагирует бесполезным штампом: Как только меня утвердят директором, я объявлю вам благодарность в приказе (с. 232).
однако, несмотря на устрашающую фамилию, злодей куда менее опасен, нежели швар-цевская Упырева, на что указывает авторское сравнение-маркер: Перед ней стоял худощавый, затянутый в невообразимо модный костюм мужчина. Голова его была украшена иссиня-черной шевелюрой, волосы свисали до плеч, под носом угрожающе торчали стреловидные усы, на подбородке располагалась козлиная эспаньолка. Сатанеев вполне соответствовал облику рокового соблазнителя, каким его представляли в каратыгинских водевилях (эпизод с «омоложением» Сатанеева) (с. 226). Даже идея для его первичного злодейства приходит волей случая, когда он стал свидетелем сначала поцелуя Киврина и Шемаханской (Дверь в кабинет тихо приоткрылась, и в щель просунулась физиономия Сатанеева (с. 163)), а затем - момента, когда Киврин вручил Алене в качестве свадебного подарка для нее и Пухова отвергнутый Кирой кулон (Сатанеев, наблюдавший с лестницы эту сцену, до предела вытянул шею, чтобы ничего не пропус-
известия вгпу. филологические науки
тить <...> Киврин повесил на шею Алены кулон с часами на цепочке (с. 165)).
При этом одержать победу над злодеем удастся именно Пухову - далекому от мира чародейства человеку. Благодаря своим доброте и отзывчивости, без колдовства и всяких волшебных предметов Иван совершает подвиг (снимает Сатанеева с крыши института), после чего происходит то самое «обыкновенное» чудо, которое знаменует торжество настоящей любви.
Финал произведения - по-водевильному оптимистический. Алена сама целует Ивана, чары рассеиваются, обман раскрывается, все пары воссоединяются, Сатанеев посрамлен, южный гость выходит из лабиринта коридоров, а высокопоставленная комиссия довольна демонстрацией волшебной палочки.
В сценарии особая роль отводится вокальным и танцевальным номерам, музыкальной организации текста. Герои неоднократно сопровождают свои действия танцевальными движениями под музыку, исполняют легкие куплеты на любовные и новогодние темы. Кроме того, Стругацкие дают главному герою недвусмысленную профессию: начальник цеха музыкальных инструментов, - благодаря чему Ване и его помощникам удается попасть в НУИНУ в качестве приглашенного ансамбля.
отметим, что стихотворного текста для вокальных номеров в сценарии нет. Братья-соавторы описательно обозначают куплетную вставку, уделяя внимание тематическим аспектам (в фильме звучат песни, сочиненные Л. Дербеневым).
Переодевания как характерные для водевильного жанра поведенческие стратегии героев также присутствуют (например, Киври-ну в финале удастся попасть на мероприятие лишь в качестве переодетого Деда Мороза). Это и превращения/обращения со сменой не только облика (друг и коллега Алены Фома Брыль для знакомства с Пуховым предстает «вагонным» - аналогом домового в поезде), но и характера (метаморфозы самой Алены).
таким образом, водевильные приемы в сценарии А. и Б. Стругацких «Чародеи», вступающие в синтез с фантастикой сказочного типа и элементами сатиры, позволяют не только определить жанр произведения как сказочно-фантастический водевиль, но и доказывают прямое влияние Е. Шварца на жанрово-сти-левые поиски обратившихся к драматургии братьев-соавторов.
список литературы
1. Стругацкий А.Н., Стругацкий Б.Н. Чародеи // Они же. Собрание сочинений: в 14 т. Т. 12: Сценарии. М., 2020. С. 145-236.
2. Стругацкий Б.Н. Комментарии к пройденному // Стругацкий А.Н., Стругацкий Б.Н. Собрание сочинений: в 14 т. Т. 12: Сценарии. М., 2020. С. 664-669.
3. Шеленок М.А. Сказочно-фантастический водевиль Е. Шварца «Приключения Гогенштауфена»: поэтика жанра // Изв. Сарат. ун-та. Новая серия. Сер.: Филология. Журналистика. 2017. Т. 17. Вып. 1. С. 83-87.
4. Шеленок М.А. Драматургия И. Ильфа и Е. Петрова и водевильная тенденция в отечественной комедиографии 1920-х - 1930-х годов: моногр. Саратов, 2019.
* * *
1. Strugackij A.N., Stragackij B.N. Charodei // Oni zhe. Sobranie sochinenij: v 14 t. T. 12: Scenarii. M., 2020. S. 145-236.
2. Strugackij B.N. Kommentarii k projdennomu // Strugackij A.N., Strugackij B.N. Sobranie sochinenij: v 14 t. T. 12: Scenarii. M., 2020. S. 664-669.
3. Shelenok M.A. Skazochno-fantasticheskij vo-devil' E. Shvarca «Priklyucheniya Gogenshtaufena»: poetika zhanra // Izv. Sarat. un-ta. Novaya seriya. Ser.: Filologiya. Zhurnalistika. 2017. T. 17. Vyp. 1. S. 83-87.
4. Shelenok M.A. Dramaturgiya I. Il'fa i E. Pet-rova i vodevil'naya tendenciya v otechestvennoj ko-mediografii 1920-h - 1930-h godov: monogr. Saratov, 2019.
Fairy and fantastic vaudeville of "Magicians" by Arkady and Boris Strugatsky: the continuation of the tradition of E. Schwarts
The article deals with the hypothesis of the influence of the fairy and fantastic vaudeville "Adventures of Hohenstaufen" by E. Schwarts on the genre and stylistic searching of Arkady and Boris Strugatsky. There is studied in details the final redaction of the script "Magicians" where the vaudeville origin is brightly expressed at the levels of the activity, conflict, characters, vocal and dancing organization of text and language comic. There is paid special attention to the elements of satire.
Key words: brothers Arkady and Boris Strugatsky, E.L. Shvarts, fairy tale, vaudeville, satire.
(Статья поступила в редакцию 22.09.2021)
