CC BY
25Экология языка и коммуникативная практика. 2015. № 2. С. 95-106
«Скажи, Серёга!..»: «скажи» как дискурсивный маркер чужого слова
А.В. Колмогорова
УДК 81.25
«СКАЖИ, СЕРЁГА!...»: «СКАЖИ» КАК ДИСКУРСИВНЫЙ МАРКЕР ЧУЖОГО
СЛОВА
А.В. Колмогорова
В статье рассматриваются прагматические функции словоформы «скажи» как своеобразного ксено-показателя. Выдвигается и обосновывается гипотеза о том, что в определённых контекстах «скажи» может приобретать особые иллокутивно-модальные значения и функционировать как дискурсивный маркер чужой речи, которая: а) уже-не сказана или б) ещё-не сказана говорящим. «Скажи» в данном статусе способно выполнять в высказывании роль актуализатора различных прагматических функций: эмпатической или интимизирующей, корректирующе-контролирующей (упрёк), побуждения к подтверждению-одобрению, регулятивной (порицание), функции реализации социального доминирования.
Ключевые слова и фразы: ксено-показатели; дискурсивный маркер; коммуникативная практика; чужое слово; прагматическая функция.
"SKAZHISERJOGA!...": "SKAZHI" AS DISCOURSE MARKER OF REPORTED UNSAID
SPEECH
A.V. Kolmogorova
The paper deals with the problem of discourse markers of reported speech in Russian. We focus on functioning of partially grammaticalized form of Russian verb 'skazat' - 'skazhi' in Russian communicative practice. Two functions of 'skazhi' - to introduce somebody else's unsaid speech and to model somebody else's eventually possible speech - are observable on the data of large corpuses of Russian. Semantic and pragmatic analysis result in formulating a range of pragmatic meanings of 'skazhi' as discursive marker of reported unsaid or both unsaid and modelled speech: to control and to regulate interlocutor's behavior, to search for approval, to show social domination, to make the interaction more empathic.
Key words and phrases: discourse marker, markers of reported speech, Russian communicative practice, pragmatic function.
Введение
Проблематика данной публикации находится на пересечении двух векторов лингвистических исследований: изысканий в области способов представления говорящим чужой речи в высказывании и исследований в области так называемых «дискурсивных слов» в русском языке.
Проблема показателей чужой речи достаточно хорошо изучена отечественными лингвистами на примере дискурсивных маркеров де, мол, дескать [Баранов 1994; Плунгян 2008] и др.
С лёгкой руки Н.Д. Арутюновой [Арутюнова 1990] в лингвистический дискурс вошёл термин «ксено-показатели», введённый для обозначения частиц де, мол, дескать как знаков
Экология языка и коммуникативная практика. 2015. № 2. С. 95-106
«Скажи, Серёга!..»: «скажи» как дискурсивный маркер чужого слова
А.В. Колмогорова
чужого голоса, отчуждаемой речи, чужого мира. Воспроизведение говорящим речи «другого», несущее груз двойной субъективности, выполняет функцию отчуждения такой речи от здесь-и-сейчас говорящего субъекта, реализующуюся в нескольких типах объективируемых разграничений: темпоральное, коммуникативное, интерпретативное, позиционное, игровое. Функцией, объемлющей все вышеприведённые разграничения, можно считать функцию нивелирования социальной ответственности говорящего за передаваемое сообщение в его диктумном или модусном аспекте, что позволяет отнести анализируемые частицы к категории показателей «субъективной цитации» [Падучева 2011].
В более широком ракурсе «чужое слово» предстаёт в аспекте «пересказывательности» [Левонтина 2010]: чужое слово может передаваться не только при помощи ксено-показателей, но и интонационно, и, будучи представлено в коммуникативной тональности передразнивания, при помощи «бессмысленных сочетаний» (бла-бла-бла; на-на-на) и лексем с семантикой неточности, приблизительности (вроде, типа).
С другой стороны, изучение и описание номенклатуры и функций дискурсивных слов также имеет в отечественной семантике достаточно долгую традицию [Баранов и др. 1993]. При этом в работах данного направления отмечается необходимость описания дискурсивных функций таких слов с опорой на исследование их просодических характеристик как на уровне слова, так и на уровне фразы [Кобозева, Захаров 2004]; постулируется роль интонационных характеристик как своеобразного маркера, позволяющего отделить закреплённые в языке модификации исходного значения лексемы от окказиональных контекстных вариантов [Кодзасов 2009]. В области семантики примерами релевантности изучения коммуникативно-просодических составляющих, ассоциируемых с некоторыми употреблениями лексемы, для выявления её дополнительных семантических свойств, значений, являются недавние публикации [Апресян 2015; Крылова 2015; Подлесская 2015].
Необходимо отметить, что дискурсивные слова с семантикой говорения изучались [Шмелёва 1987] на примере сочетаний как говорится и так сказать, однако словоформа скажи в функции дискурсивного слова ещё не была предметом лингвистического описания.
1. Гипотеза, материал и методы исследования
Гипотеза исследования состоит в том, что в определённых контекстах словоформа скажи может приобретать особые иллокутивно-модальные значения и функционировать как дискурсивный маркер чужой речи, которая: а) уже-не сказана или б) ещё-не сказана говорящим. В первом случае подразумевается, что моделированию со стороны говорящего подвергается высказывание его собеседника, которое последний не может или не смог
Экология языка и коммуникативная практика. 2015. № 2. С. 95-106
«Скажи, Серёга!..»: «скажи» как дискурсивный маркер чужого слова
А.В. Колмогорова
произнести в силу объективных или субъективных причин, и говорящий об этом знает. Во втором случае говорящий моделирует высказывание другого человека, подразумевая, что оно в дальнейшем будет произнесено последним. Можно выделить несколько типов употреблений скажи в функции дискурсивного маркера чужой речи, отличающихся: а) наличием/отсутствием акцентного выделения; б) сочетаемостью с частицами и/или другими дискурсивными маркерами «чужого слова»; в) способностью оказываться в фокусе внимания говорящего; г) реализуемой прагматической функцией.
Обратить внимание на подобные случаи передачи чужой речи нас заставили некоторые фрагменты общения матери с ребёнком, отмеченные нами в авторском корпусе, фиксирующем в видеоформате взаимодействие более 40 матерей-жительниц Западной и Центральной Сибири в возрасте от 18 до 48 лет с собственными детьми от 0 до 7 лет [Колмогорова 2014]. Общий объём корпуса составляет 68 часов записи. При дальнейшей работе привлекались данные НКРЯ (основной и устный подкорпусы), а также авторские аудиозаписи устной речи.
Для анализа речевого материала использовались методики анализа акцентного выделения с привлечением программы для анализа звучащей речи Ргаа1. Под акцентным выделением мы, вслед за В.Ю. Апресян, будем понимать такое произнесение языковой единицы, когда она в большей степени маркирована интонационно, чем все её соседи в пределах синтаксической составляющей, что, в свою очередь, оказывается характерно для тех случаев, когда лексическая единица формирует самостоятельную рему или является интонационным центром ремы, а также в случае контрастной темы [Апресян 2015: 7-9]. Кроме того, для выявления и описания прагматической функции дискурсивного маркера «чужого слова» скажи использовалась методика коммуникативно-прагматического анализа высказывания.
2. Скажи в функции моделирования уже-несказанного: абсолютная объективная невозможность высказывания
Подчеркнём, что объектом нашего анализа не были высказывания, в которых скажи выполняет свои первичные, «ядерные» функции: 1) опосредованного императива (скажи, пусть запрягают; скажи, чтобы все возвращались); 2) запроса информации (скажи, сколько у тебя внуков?); 3) побуждения к речи (ну скажи же что-нибудь!). Не принимали мы во внимание и ряд десемантизированных употреблений скажи в устойчивых сочетаниях типа скажи пожалуйста или скажи спасибо, имеющих, прежде всего, модальную функцию.
Экология языка и коммуникативная практика. 2015. № 2. С. 95-106
«Скажи, Серёга!..»: «скажи» как дискурсивный маркер чужого слова
А.В. Колмогорова
Рассмотрим случай употребления скажи для ввода моделируемого чужого высказывания, которое «уже не было сказано». При этом существенно то, что коммуникантами принимается во внимание пресуппозиция, что данное высказывание объективно абсолютно невозможно, поскольку субъект, которому высказывание приписывается, просто не умеет говорить:
(1) /Дик/ \скажи [/дайте мне хоть кусочек сосисочки/сами едите жадины/ а мне не даёте// (из авторских записей устной речи).
В данном употреблении скажи маркировано акцентным выделением как интонационный центр ремы. При этом заметно существенное понижение тона на ударном слоге (маркировано в записи примера стрелкой вниз |). В фокусе внимания оказывается факт «очеловечивания» собаки. Описать семантику данного употребления скажи предлагаем следующим образом: говорящий Х произносит в присутствии другого коммуниканта Z, обращаясь к Y, который никогда не сможет говорить: скажи Р, где Р = то, преимущественно, негативное, что Y мог бы сказать Х, если бы умел говорить.
В примерах такого рода налицо высказывание косвенного характера, когда иллокутивный эффект не соответствует прямому значению высказывания, но обусловливается пресуппозицией говорящих и фоновыми знаниями [Гак 1982: 7]. В данном случае использование моделируемого несказанного чужого слова, вводимого скажи, выполняет прагматическую функцию интимизации общения между коммуникантами Х и Z. Вероятно, такая интимизация связана с тем, что признание факта «очеловечивания» собаки является очень личным коммуникативным актом, сокращающим дистанцию между собеседниками.
3. Скажи в функции моделирования уже-несказанного: временная объективная невозможность высказывания
При анализе видеозаписей общения матерей различного возраста со своими детьми, ещё не овладевшими навыками говорения (от 0 до 1,5 лет), мы неоднократно отмечали случаи моделирования матерью возможных высказываний своего ребёнка, где мать занимает коммуникативную позицию ребёнка и, как правило, высказывает недовольство неким сложившимся положением дел:
(2) /Мать скажи не кормит ¿/ я прошу прошу/ а она не даёт // (из авторского
видеокорпуса общения матери с ребёнком]. В данном типе употреблений скажи оказывается в безударной позиции на фоне общего понижения тона в данном сегменте. Скажи в данном случае подобно
Экология языка и коммуникативная практика. 2015. № 2. С. 95-106
«Скажи, Серёга!..»: «скажи» как дискурсивный маркер чужого слова
А.В. Колмогорова
сентенциональной безударной частице [Николаева 2008]. В фокусе внимания в данном высказывании оказывается «неподобающее поведение» матери, поскольку акцентно выделенными являются рема ((не) кормит) и контрастные темы (я и она).
Описать семантику скажи в данном случае можно следующим образом: Х произносит, обращаясь к Y: скажи Р, где Р = то, преимущественно, негативное по отношению к Х, что Y не сказал, но, по мнению Х, мог бы сказать, но пока не умеет.
В анализируемом типе употреблений мы также имеем дело с косвенными высказываниями, поскольку просмотр видеозаписи общения матери с ребёнком свидетельствует о том, что в момент произнесения подобных реплик в коммуникативной ситуации участвует ещё кто-то кроме матери и ребёнка (бабушка, подруга, соседка). В отличие от примеров «разговоров животных» (пр. 1), в «псевдодиалогах» с ребёнком мать достигает прагматической цели самопрезентационного характера - демонстрирует третьему лицу свою эмпатию к ребёнку как будущему коммуниканту, своё понимание ещё неговорящего малыша.
В плане лексической дистрибуции для такого рода высказываний характерно сочетание скажи с другими маркерами пересказывательности, например, вот:
(3) /Давай ушки почистим?/ не хочешь?/ скажи[ / вот\ мать издевается/ то ей ногти, то ей уши чистить...// (из авторского видеокорпуса общения матери с ребёнком)
Но при этом, при сохранении безударности скажи, вот становится акцентоносителем ремы с дальнейшим повышением тона на мать.
4. Скажи в функции моделирования уже-несказанного: субъективная невозможность высказывания
В повседневной речи взрослых носителей языка находим следующие примеры со скажи (авторский корпус аудиозаписей устной речи (40 ч. звучания), а также материалы НКРЯ), маркированные коммуникативным вектором взаимодействия «старший - младший»: В общественном транспорте пожилая женщина, увидев молодого человека с учебником в руках, задаёт ему серию вопросов: Где ты, сынок, учишься? А нравится тебе учится? А где работать потом будешь? В какой-то момент возникает пауза: коротко ответив на вопрос, юноша молчит и делает вид, что читает что-то в учебнике. Женщина продолжает: (4) /Скажи\ вот пристала старая\ /ну ты уж меня извини /хочется же поговорить /узнать же// (из авторских записей устной речи].
Экология языка и коммуникативная практика. 2015. № 2. С. 95-106
«Скажи, Серёга!..»: «скажи» как дискурсивный маркер чужого слова
А.В. Колмогорова
В анализируемом случае скажи, формируя тему высказывания, оказывается в безударной позиции, на последнем слоге наблюдается понижение тона, а вот акцентно выделенный интонационный центр ремы приходится на ударный слог -ста в пристала, и дальше - следующее ста- в старая.
Таким образом, в фокусе внимания оказывается негативная эмоция досады, моделируемая потенциальной «причиной» этой досады - самой навязчивой собеседницей.
Описать семантику скажи в данном случае можно следующим образом: Х произносит, обращаясь к У: скажи Р, где Р = то, преимущественно, негативное по отношению к Х, что У не сказал, но, по мнению Х, намеревался сказать.
Прагматическая функция использования моделируемого «чужого» слова, вводимого маркером скажи, может быть описана как инициация самооправдания, провоцирование эмпатии к себе со стороны «жертвы» определённого рода «коммуникативного насилия».
Ещё одна разновидность употреблений скажи в функции моделирования уже-несказанного при субъективной невозможности высказывания иллюстрируется пр. 5:
(5) [Ольга, жен, 19] Лучше не надо. От липтона меня переть начинает. Прямо как от пива. [Мария, жен, 21] \Ещё скажи\ [/ они его пивом разбавляют или чего похуже добавляют. [Ольга, жен, 19] Может быть / а знает-то кто! (Разговор знакомых // Из материалов Ульяновского университета, 2007].
Собеседница Ольга полагает изначально, выводя это знание инференциально, что Мария, возможно, не высказала, но хотела сказать о том, что в напиток добавляют какие-то несвойственные рецептуре вещества, и при этом она сама отрицает возможность или вероятность обоснованности такой точки зрения. Коммуникативное намерение Ольги эквивалентно «уж не хочешь ли ты сказать...?» И Мария в следующей реплике отчасти подтверждает гипотетическую версию Ольги о «невысказанном».
Таким образом, в фокусе внимания оказывается факт превышения «нормы» здравого смысла, выводимый инференциально одним коммуникантом из сообщаемого его коммуникативным партнёром.
При этом ещё и скажи образуют единую акцентную группу с небольшим повышением тона вначале и резким падением затем, за которым следует короткая пауза (0,40). Характерно то, что при изменении порядка слов акцентный рисунок не меняется: ещё скажи /1, скажи ещё /1.
В анализируемых случаях дистанция между собеседниками близка, общение носит характер дружеской интимности, налицо прагматика лёгкого укора, желание остановить собеседника в дальнейших рассуждениях.
Экология языка и коммуникативная практика. 2015. № 2. С. 95-106
«Скажи, Серёга!..»: «скажи» как дискурсивный маркер чужого слова
А.В. Колмогорова
Семантику скажи в данном типе высказываний можно описать следующим образом: Х произносит, обращаясь к Y: скажи ещё Р, где Р = то, что Y не сказал, но, по мнению Х, мог бы или намеревался сказать; Х считает, что Р выходит за границы нормы, и не согласен с Р.
5. Скажи в функции моделирования уже-несказанного: инициация вербализации невысказанного
Известная песня В. Высоцкого носит название «Скажи, Серега!» (за подсказку этого примера благодарим Л.Л. Иомдина): в тексте песни её «лирический» герой доказывает старшине милиции, что «выпили они не много», и периодически вставляет в свою речь реплики, обращённые к молчаливому другу Серёге:
(6) Сказать по-нашему, мы выпили не много, -Не вру, ей-бога, - скажи, Серега!
В данном случае маркер скажи локализован в эмоционально окрашенной реплике инициирующего характера: говорящий как бы инициирует (иллокутивно вынуждает [Баранов, Крейдлин 1997]) другого участника коммуникативной ситуации высказать то, что он, по мнению говорящего, мог бы сказать, но не сделал этого. Иногда такое «невысказанное высказывание» не требует никакого подтверждения о совпадении модели невысказанной У-ом оценки с реальностью:
(7) Ну скажи \Полина классно снимает (из записей в Контакте);
Иногда - предполагает некоторую ответную реакцию, которая подтверждала бы правильность догадки инициатора реплики о «невысказанном»:
(8) Ну, \скажи же 1\. классно получилось? Ты же не заметила ничего, ведь правда?
- Ну, вы даёте! - удивлённо протянула она (НКРЯ, Е. Лебедева «В какой стране жить
хорошо или Сафари на большую пятёрку», 2005).
При сохранении общей дружески интимной тональности общения налицо прагматика побуждения к подтверждению-подхвату говоримого. При том интонационно заметен восходящий тон на скажи /, возможно, аналогичный ИК 3 (по Брызгуновой [Русская грамматика 1980]), характерный для вопроса без вопросительного слова. Скажи также оказывается акцентно выделено, являясь частью ремы и маркируя значение волитивности (я хочу, чтобы ты сказал).
В данной функции семантика скажи может быть описана следующим образом: Х произносит, обращаясь к Y: (ну) скажи (же) Р, где Р = то, что Y не сказал, но, по мнению Х, мог бы или намеревался сказать; Р содержит подтверждение якобы Y-ом мнения Х.
Экология языка и коммуникативная практика. 2015. № 2. С. 95-106
«Скажи, Серёга!..»: «скажи» как дискурсивный маркер чужого слова
А.В. Колмогорова
Следует отметить, что в данном типе употреблений скажи имеет характерную дистрибуцию: частицу ну в препозиции и же, ведь - в постпозиции.
6. Скажи в функции моделирования уже-несказанного: осуждаемая невысказанность
Скажи может служить маркером невысказанного, но ожидавшегося собеседником в данной ситуации высказывания. Отсутствие такого высказывания со стороны коммуниканта рассматривается его собеседником как нарушение коммуникативно-прагматической нормы, как анормальное поведение («могла бы сказать, но не сказала» и «сказала бы: так-то и так-то»), что приводит к появлению модального оттенка упрёка, осуждения: (9) [Екатерина, 32] Ну не можешь, так приди,
скажи
так, мол, и так, не могу
больше работать по такому графику, трудно мне, ну не бросать же работу// (из авторских записей устной речи).
В контекстах реализации данного модального оттенка скажи употребляется в сочетании с лексическими показателями неточности (типа), передразнивания (там), пересказа (так, мол, и так). Интонационно скажи оказывается выделено, являясь частью ремы (в рематическую часть входит факт ожидания Х-ом от У-а данного высказывания). Причём первый слог характеризуется резким падением тона, а второй - ровным низким тоном \-, который как отмечается [Кодзасов 2009], характерен для неуверенных оценок. Таким образом, в фокусе внимания оказывается мнение о необходимости высказывания, которое, тем не менее, не было произнесено.
Семантика скажи в данной функции может быть описана: Х произносит, обращаясь к не-У: скажи (мол, так и так) Р, где Р = то, что Х ожидал, что У скажет в подобной ситуации, но Р сказано не было.
7. Скажи в функции моделирования ещё-несказанного
Примеры использования скажи в гипотетической «ещё»-перспективе возможного, «ещё» несказанного слова более единообразны. По сути, можем наблюдать реализацию лишь одного дифференциального признака: менее детальное моделирование / более детальное моделирование гипотетически возможного высказывания. В первом случае не происходит транспозиции форм грамматической категории лица, что продиктовано отсутствием референциального сдвига. Хотя говорящий примеряет на себя маску другого говорящего (в данный момент - своего собеседника), он использует для моделирования будущего высказывания глагольные формы 2-го лица ед. числа (ищешь):
Экология языка и коммуникативная практика. 2015. № 2. С. 95-106
«Скажи, Серёга!..»: «скажи» как дискурсивный маркер чужого слова
А.В. Колмогорова
(10) Ну чё мне всю жизнь что ли упырей всяких по подворотням принимать? - Ты зачем притворяешься? Ну? Так и скажи им / денежного места ищешь / престижную работу. (К. Серебренников и др. Изображая жертву, к/ф (2006));
(11) - Упёрся... Слушать не хочет. - Да ты попроси хорошенько! Скажи, мол, издалёка приехали (Василий Шукшин. Печки-лавочки (1970-1972))
В данном случае моделируется лишь общая содержательная канва будущего высказывания. Такая приблизительность передачи содержания маркируется ксено-показателем мол (пр.11). Более детальное моделирование высказывания другого коммуниканта с необходимостью требует референциального сдвига, приводящего с транспозиции форм обозначения лица:
(12) На что тот сказал: "Ну, чего про Фишера, не про Фишера надо, а про наших!" -"А чего про наших, наши всё проигрывают". - "Ты выйди и скажи: вот сегодня собрались здесь любители музыки, это приятно, вы любите музыку, вы интересуетесь музыкальной техникой, а вот знаете, какие сейчас проигрыватели считаются лучшими? Не знаете? Так я вам скажу: из импортных - Ларсен, а из отечественных - Тайманов"... (В.Ф. Панова. Сережа (1955. НКРЯ))
С точки зрения прагматики скажи как маркера моделируемого высказывания, следует отметить, что чем точнее и подробнее говорящим (Х) моделируется будущая речь собеседника У, тем чётче обозначаются отношения доминирования Х-а над Y-ом. Это доминирование может быть обусловлено возрастом, социальным статусом Х-а или его позицией «ведущего» в коммуникативном взаимодействии. В целом, в высказываниях со скажи в функции маркера моделируемого будущего высказывания наблюдается покровительственная коммуникативная тональность в сочетании с близкой (чаще -дружеской) коммуникативной дистанцией говорящих. В анализируемых употреблениях скажи оказывается в интонационно выделенной позиции, характеризующейся значительным понижением тона (наподобие ИК 2 по [Русская грамматика 1980]), что обусловлено влиянием формы императива и общей прагматикой доминирования.
8. Интерпретация результатов
Таким образом, скажи функционирует в русском коммуникативном пространстве как дискурсивное слово, маркирующее непроизнесённое, уже/ещё несказанное чужое слово. Скажи в данном статусе способно выполнять в высказывании роль актуализатора различных прагматических функций: эмпатической или интимизирующей, корректирующе-контролирующей (упрёк), побуждения к подтверждению-одобрению, регулятивной
Экология языка и коммуникативная практика. 2015. № 2. С. 95-106
«Скажи, Серёга!..»: «скажи» как дискурсивный маркер чужого слова
А.В. Колмогорова
(порицание), функции реализации социального доминирования. Реализация той или иной функции зависит от нескольких факторов: модально-временная направленность «невысказанного высказывания», вводимого скажи (гипотетическая невозможность, гипотетическая возможность), лексическая дистрибуция маркера скажи (наличие других маркеров чужой речи мол, типа, так и так, частиц ну и же, слов-маркеров нормы - ещё). Кроме того, каждый прагматический тип дискурсивного маркера скажи реализуется в контексте особых просодических параметров: эмпатическая функция - безударный статус, корректирующе-контролирующая - лёгкий восходящий тон и резкое падение (в синтагме с ещё), побуждение к подтверждению-одобрению - восходящий тон да/нет вопроса, регулятивная функция - нисходящая интонация с последующим ровным низким тоном, функция реализации социального доминирования - акцентная выделенность значительным понижением тона.
Заключение
Проблема полифонии в русской коммуникативной практике и форм её присутствия в высказывании представляется достаточно перспективной сферой научного анализа. Одно из направлений такого анализа - описание прагматических функций дискурсивного маркера невысказанного и моделируемого «чужого слова». Дальнейшее исследование в очерченном направлении предполагает уточнение просодических лексических, грамматических маркеров и ограничений функционирования скажи как дискурсивного маркера, а также выявление коммуникативно-прагматических условий его использования говорящими.
Список литературы
Апресян В.Ю. Связь семантических и коммуникативных свойств языковых единиц // Компьютерная лингвистика и интеллектуальные технологии: по материалам ежегодной Международной конференции «Диалог» (2015). 2015. №14. С. 6-21.
Арутюнова Н.Д. Высказывание в контексте диалога и чужой речи // Revue des études slaves, Tome 62, fascicule 1-2, 1990. L'énonciation dans les langues slaves [En hommage à René L'Hermitte, sous la direction de Jean-Paul Sémon et Hélène Wlodarczyk]. Pp. 15-30.
Баранов А.Н. Заметки о дескать и мол // Вопросы языкознания. 1994. № 4. С. 114-124.
Баранов А. Н., Крейдлин Г. Е. Иллокутивное вынуждение в структуре диалога // Вопросы языкознания. 1997. № 2. С. 84-100.
Баранов А.Н., Плунгян В.А., Рахилина Е.В. Путеводитель по дискурсивным словам русского языка. М.: Помовский и партнёры, 1993. 207 с.
Гак В.Г. Прагматика, узус и грамматика речи // Иностранные языки в школе. 1982. № 5. С. 7-11.
Кобозева И.М., Захаров Л.М. Для чего нужен звучащий словарь дискурсивных слов русского языка // Материалы Международной научной конференции Диалог. М., 2004. С. 292-297.
Экология языка и коммуникативная практика. 2015. № 2. С. 95-106
«Скажи, Серёга!..»: «скажи» как дискурсивный маркер чужого слова
А.В. Колмогорова
Кодзасов С.В. Исследования в области русской просодии. М.: Языки славянских культур, 2009. 496 с.
Колмогорова А.В. Эвристический потенциал видеокорпуса «Родная речь: практики материнского общения» для исследования концептуализации социальных эмоций в русском языковом сознании // Вопросы когнитивной лингвистики. № 2. 2014. С. 25-33.
Крылова Т.В. Частицы «ВОТ» и «ВОН»: механизмы формирования переносных значений на основе исходных дейктических значений// Компьютерная лингвистика и интеллектуальные технологии: по материалам ежегодной Международной конференции «Диалог» (2015). 2015. № 14. С. 339-356.
Левонтина И.Б. Пересказывательность в русском языке // Компьютерная лингвистика и интеллектуальные технологии. Вып. 9 (16). По материалам международной конференции Диалог 2010. С. 284-288.
Николаева Т.М. Непарадигматическая лингвистика. М.: Языки славянских культур, 2008. 689 с.
Падучева Е.В. Показатели чужой речи мол и дескать // Известия РАН. Серия литературы и языка. 2011. Т. 70, N 3. С. 13-19.
Плунгян В.А. О показателях чужой речи и недостоверности в русском языке: мол, якобы и другие // B. Wiemer & V.A. Plungjan (Hrsg.). Lexikalische Evidenzialitäts-Marker in slavischen Sprachen // Wiener Slawistischer Almanach, Sonderband 72. München: Sagner, 2008. S. 285-311.
Подлесская В.И. «И не друг, и не враг, а так...»: дистрибуция и просодия маркеров нерелевантности по данным мультимедийного корпуса МУРКО // Компьютерная лингвистика и интеллектуальные технологии: по материалам ежегодной Международной конференции «Диалог» (2015). 2015. № 14. С. 501-513.
Русская грамматика / Под ред.Н.Ю. Шведовой. Т 2. М.: Наука, 1980. 709 с.
Шмелёва Т.В. «Так сказать» и «как говорится» // Межвузовский сборник науч. тр. «Служебные слова». Новосибирск, 1987. С. 125-132.
References
Apresjan V.Ju. Svjaz' semanticheskih i kommunikativnyh svojstv jazykovyh edinic [Correlation between semantic and communicative properties of words]. Komp'juternaja lingvistika i intellektual'nye tehnologii: po materialam ezhegodnoj Mezhdunarodnoj konferencii «Dialog» [Computational linguistics and intelligent technologies: proceedings of the annual International conference "Dialogue"]. 2015. № 14. Pp. 6-21.
Arutjunova N.D. Vyskazyvanie v kontekste dialoga i chuzhoj rechi [Utterance in the context of dialogue and speech of others]. Revue des études slaves, Tome 62, fascicule 1-2, 1990. L'énonciation dans les langues slaves [En hommage à René L'Hermitte, sous la direction de JeanPaul Sémon et Hélène Wlodarczyk]. Pp. 15-30.
Baranov A.N. Zametki o deskat' i mol [Notes about deskat' and mol]. Voprosy jazykoznanija. 1994. № 4. Pp. 114-124.
Baranov A.N., Plungjan V.A., Rahilina E.V. Putevoditel' po diskursivnym slovam russkogo jazyka [The guide of discursive words in Russian]. M.: Pomovskij i partnjory, 1993. 207 p.
Gak V.G. Pragmatika, uzus i grammatika rechi [Pragmatics, usage and grammar of speech]. Inostrannye jazyki v shkole. 1982. № 5. Pp. 7-11.
Kobozeva I.M., Zaharov L.M. Dlja chego nuzhen zvuchashhij slovar' diskursivnyh slov russkogo jazyka [Why we need the sound dictionnary of discursive words of Russian?]. Materialy Mezhdunarodnoj nauchnoj konferencii Dialog [Proceedings of the International scientific conference Dialogue], M., 2004. Pp. 292-297.
Kodzasov S.V. Issledovanija v oblasti russkoj prosodii [Researches on Russian prosody]. M.: YAzyki slavyanskikh kul'tur Publ, 2009. 496 p.
Экология языка и коммуникативная практика. 2015. № 2. С. 95-106
«Скажи, Серёга!..»: «скажи» как дискурсивный маркер чужого слова
А.В. Колмогорова
Kolmogorova A.V. Jevristicheskij potencial videokorpusa «Rodnaja rech': praktiki materinskogo obshhenija» dlja issledovanija konceptualizacii social'nyh jemocij v russkom jazykovom soznanii [Heuristic potential of video corpus "Motherese: practices of mother-child communication" for exploring the conceptualization
of social emotions in Russian language consciousness]. Voprosy kognitivnoj lingvistiki. № 2. 2014. Pp. 25-33.
Krylova T.V. Chasticy «VOT» i «VON»: mehanizmy formirovanija perenosnyh znachenij na osnove ishodnyh dejkticheskih znachenij [Particles 'vot' and 'von' : the mechanisms of secondary meanings formation on the basis of deictic values]. Kompjuternaja lingvistika i intellektual'nye tehnologii: po materialam ezhegodnoj Mezhdunarodnoj konferencii «Dialog» [Computational linguistics and intelligent technologies: proceedings of the annual International conference "Dialogue"]. (2015). 2015. №14. Pp. 339-356.
Levontina I.B. Pereskazyvatel'nost' v russkom jazyke [Quatation and rendering markers in Russian]. Kompjuternaja lingvistika i intellektual'nye tehnologii. № 9 (16). Po materialam mezhdunarodnoj konferencii Dialog 2010. Pp. 284-288.
Nikolaeva T.M. Neparadigmaticheskaja lingvistika [Non-paradigmatic lingistics]. M.: YAzyki slavyanskikh kul'tur Publ., 2008. 689 p.
Paducheva E.V. Pokazateli chuzhoj rechi mol i deskat' [Sombody else's speech markers 'mol' and 'deskat']. IzvestijaRAN. Serija literatury ijazyka. 2011. T. 70, N 3. Pp. 13-19.
Plungjan V.A. O pokazateljah chuzhoj rechi i nedostovernosti v russkom jazyke: mol, jakoby i drugie [About somebody else's speech and its inauthenticity markers: 'mol', 'jakoby' and others]. In : B. Wiemer & V.A. Plungjan (Hrsg.). Lexikalische Evidenzialitats-Marker in slavischen Sprachen. Wiener Slawistischer Almanach, Sonderband 72. München: Sagner, 2008. Pp. 285-311.
Podlesskaja V.I. «I ne drug, i ne vrag, a tak...»: distribucija i prosodija markerov nerelevantnosti po dannym mul'timedijnogo korpusa MURKO [«I ne drug, i ne vrag, a tak.»: Distribution and prosody of discourse markers that signal irrelevance (evidence from the Multimodal subcorpus of the Russian National Corpus)]. Kompjuternaja lingvistika i intellektual'nye tehnologii: po materialam ezhegodnoj Mezhdunarodnoj konferencii «Dialog» [Computational linguistics and intelligent technologies: proceedings of the annual International conference "Dialogue"]. 2015. № 14. Pp. 501-513.
Russian Grammar /Pod red.N.Ju. Shvedovoj. T 2. M.: Nauka Publ., 1980. 709 p.
Shmeljova T.V. «Tak skazat'» i «kak govoritsja» [«Tak skazat'» and «kak govoritsja»] Mezhvuzovskij sbornik nauch. tr. «Sluzhebnye slova» [University collection of papers "Function words"]. Novosibirsk, 1987. Pp. 125-132.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ
Колмогорова Анастасия Владимировна, доктор фил. наук, доцент, профессор кафедры
лингвистики и межкультурной коммуникации
Сибирский федеральный университет
Россия, 660041, Красноярск, пр. Свободный 82 а
E-mail: nastiakolamail. ru
ABOUT THE AUTHOR
Kolmogorova Anastasia Vladimirovna, Doctor of Philology, Associate Professor, Professor of
the Chair of Linguistics and Cross-Cultural Communication
Siberian Federal University
82а Svobodny street, Krasnoyarsk 660041 Russia
E-mail: [email protected]
