CC BY
5История психологии и психологии истории
УДК 159.9
DOI 10.25688/2223-6872.2020.34.2.09
СИСТЕМНЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О ЧЕЛОВЕКЕ БОРЮЩЕМСЯ В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ МЫСЛИ КОНЦА XIX - НАЧАЛА XX ВЕКА1
Д. В. Иванов,
НГПУ, Новосибирск,
ivanovdirkutsk@yandex.ru
Отечественная психологическая мысль в своем становлении и развитии всегда опиралась на проблемно-смысловые ориентиры тысячелетней национальной традиции осмысления человека, его сущности и базальных характеристик. Психологическое осмысление таких характеристик в различных источниках и текстах, литературных памятниках стало определяющим для кристаллизации понятия «борьба», которое способствует глубокому системному рассмотрению проблем человека (его «норова», сущности, души, духа), утверждения ее значимости для всего общества, защищающего свою этническую идентичность и приверженность высоконравственным идеалам на протяжении многих веков. Идея борьбы как средства социализации, воспитания и нравственного совершенствования человека стала важным направлением в отечественной психологической мысли начиная с древнейших эпох вплоть до начала XX столетия. Высказывания психологов конца XIX - начала XX в. о человеке содержат системное понимание его как предмета особого изучения в творческой духовной мощи, имеющего историческую связь с демиургом — первым борцом и творцом культуры. Человек в системных представлениях отечественных психологов — это цельное, органическое, общественное существо, он проходит путь развития как телесный и духовный организм, реализует свои культурно-творческие, борюще-творящие силы. Человек — индивидуальная личность, стремящаяся к самосовершенствованию, поскольку бесконечен как «особь духовная и род». В плане своего становления во всех своих характеристиках, данных ему российскими мыслителями, использовавшими систему психологических понятий, человек представлен как борец (человек борющийся), а борьба именно та сила, которая созидает материальный, социальный и духовный миры, позволяет достигать поставленных целей самосовершенствования.
Ключевые слова: система; системный подход; демиург; человек борющийся; личность; индивидуальность; социализация; культура; психологическая мысль.
Для цитаты: Иванов Д. В. Системные представления о человеке борющемся в отечественной психологической мысли конца XIX - начала XX века // Системная психология и социология. 2020. № 2 (34). С. 108-118. DOI: 10.25688/2223-6872.2020.34.2.09
Иванов Денис Васильевич, кандидат педагогических наук, доцент кафедры общей психологии и истории психологии Новосибирского государственного педагогического университета, Новосибирск.
E-mail: ivanovdirkutsk@yandex.ru; ORCID: https:// orcid.org/0000-0002-2478-1468
1 Продолжение, начало см. № 4 (32), 2019. © Иванов Д. В., 2020
UDC 159.9
DOI 10.25688/2223-6872.2020.34.2.09
SYSTEM CONCEPTS OF MAN STRUGGLING IN RUSSIAN PSYCHOLOGICAL THOUGHT IN THE LATE XIX - EARLY XX CENTURIES
D. V. Ivanov,
NSPU, Novosibirsk,
ivanovdirkutsk@yandex.ru
Psychological thought in Russia in its formation and development has always relied on problem-semantic orientations of the millennial national traditions of human's existence, his nature and basic characteristics. The psychological interpretation of such characteristics in various texts and literature has become decisive for the crystallization of the «struggle» concept, contributing to a deep systematic consideration of human problems (his character, soul, spirit, etc.), its significance for society in general. This understanding serves both to consolidate the protection of person's culture identity and to reinforce his commitment to high moral ideals for many centuries. The idea of struggle, as a mechanism for socialization, upbringing and moral improvement of a person, has taken a prominent role in psychological thought in Russia. Psychologists' statements of the late XIX - early XX centuries contain a system understanding of human as a «subject of special research» in his «creative spiritual power», stressing that human has a historical connection with the «Demiurge» — as the first fighter and creator of culture. In the system concepts of Russian psychologists human is interpreted as a «whole», «organic», and «social» being; he goes through the development path as a «bodily» and «spiritual» organism, realizing his «cultural-creative», «struggling-creative» strength. Man is an «individual personality», striving for self-improvement, since he is infinite in a way of his «spirituality and human kind». With this in view, taking into account some concepts of Russian researchers, human is represented as a fighter (a man who is struggling), and his struggle is precisely the force that creates the material, social and spiritual worlds, and all this together allows him to achieve the goals of self-improvement.
Keywords: system; system approach; demiurge; man struggling; personality; individuality; socialization; culture; psychological thought.
For citation: Ivanov D. V. System concepts of man struggling in Russian psychological thought in the late XIX - early XX centuries // Systems Psychology and Sociology. 2020. № 2 (34). P. 108-118. DOI: 10.25688/2223-6872.2020.34.2.09
Ivanov Denis Vasilievich, PhD in Pedagogical Sciences, Assosiate Professor at the Department of General Psychology and History of Psychology of the Novosibirsk State Pedagogical University, Novosibirsk, Russia.
E-mail: ivanovdirkutsk@yandex.ru; ORCID: https:// orcid.org/0000-0002-2478-1468
Введение
История российской психологии постоянно находится в поиске тех значимых идей и фактов, которые позволяют не только составить представление об истоках зарождения и становления отечественной психологической мысли в прошлом, но и способствуют появлению новых психологических знаний [26: с. 5]. Зоной роста психологического знания в России стала постоянно поднимаемая на протяжении веков проблема человека и его борьбы, что позволило определить предельные характеристики его существования и самосовершенствования. Отечественная
психологическая мысль (здесь она понимается в контексте идей, выказанных Б. Н. Рыжовым [30]) оказалась восприимчивой к опыту рассмотрения проблемы человека, сохранившейся и транслировавшейся через века.
Проблема человека в отечественной психологической мысли (Х1-Х1Х вв.)
Психологическая мысль России как выраженная преемственность представлений и идей, отмеченных в рефлексии многих отечественных исследователей на всем протяжении ее становления и развития, рассматривала
проблему человека в рамках осознания вселенской широты и цельности человеческого духа, его духовного самоуглубления. Отмечала героизм и аскетизм человека, его активное противоборство различным препятствиям и обстоятельствам. Видела ценность творческого самораскрытия, неисчерпаемость индивидуального опыта.
Русская психология, содержащая в своей сердцевине проблему человека, ее психологическое «рассмотрение» («мудрствование»), всегда старалась целостно, системно охватить сложное индивидуальное и общественное бытие в их взаимосвязях и взаимовлияниях, в их противостоянии, ориентировалась на принцип логоцентризма (универсального мирового закона), подразумевая под ним одухотворенность мира и отдельного индивида, отражающего в себе этот мир. Опиралась она также на кардиогностический принцип чувственного познания, морально-нравственного восприятия мира и себя в нем; на апокалиптический — подразумевающий восхождение человека к высшим ступеням совершенства и своему идеалу; и на милитатный — рассматривающий разворачивающийся борцовский потенциал человека в мире его идей и творческого их воплощения в реальности.
Направленность отечественной психологической мысли в ее морально-нравственном понимании человека и его проблем проистекала из православной культуры, связанных с ней архетипических идей, т. е. тех первообразов, которые позволяли реализовывать их в личностной и общественной практике созидания человеческого духа. Литературные памятники отечественной культуры оказывали свое воздействие на развитие психологической мысли (былины, летописи, «Слово о терпении и любви», «Поучение Владимира Мономаха», «Послание Никифора I», «Диоптра», «Пчела», «Толковая Палея», «Лествица», «Вертоград многоцветный», «Житие протопопа Аввакума, им самим написанное» и др.). В них нашли отражение вопросы, связанные с морально-нравственным становлением человека, проявлениями его творческого и борцовского потенциалов.
Начиная с русской философской мысли Древней Руси и Московского царства (Х1-ХУП вв.) человек определялся старцами-
«огнемудрцами» и мыслителями-мудрецами как борющийся за веру и творящий мир идеалов (Феодосий Печерский, Владимир II Мономах, Никифор I, Иоанн Лествичник, Филипп Пустынник, Серапион Владимирский, Сергий Радонежский, Иван IV, И. С. Пересветов, А. М. Курбский, Аввакум и др.).
Неудивительно, что осмысление психологических характеристик, относящихся к описанию нравственно-этических, личностных качеств человека в памятниках духовной и светской литературы, стало определяющим для кристаллизации понятия «борьба», которое способствует глубокому системному рассмотрению проблем человека (его «норова», сущности, души, духа), утверждения ее значимости для всего общества, защищающего свою этническую идентичность и приверженность высоконравственным идеалам на протяжении многих веков.
Человеческая борьба, оказавшаяся в центре философско-психологической рефлексии многих поколений отечественных мыслителей, начиная со времен Древней Руси, рассматривалась как средство социализации, развития потенциальных возможностей человека, его духовного совершенствования и самосовершенствования [12: с. 11-24]. Борьба имела, по мнению ранних отечественных мыслителей, различную причинность. Так, личностно-ценностные причины позволяли человеку выделять свое Я, регулировать свои возможности, а обществу — отмечать успехи и контролировать его устремления. Общественно-полезные причины помогали сплачивать общество, консолидировать общие усилия и более глубоко познавать друг друга в ходе совместной борьбы. Воспетая в различных, начиная с русских летописей и былин, источниках — армейско-военная причинность борьбы как стимул героического поведения человека-борца («храбора»), давала возможность говорить о доминировании воинского авторитета, необходимости защищать родное Отечество и собственный род.
Глубинный интерес к человеку, его борьбе адекватен устремлениям отечественной психологии в ее становлении в качестве самостоятельной отрасли научного знания. Однако, поскольку этот процесс был постепенный,
то неудивительно, что опыт, заложенный еще древнерусской общественной мыслью, склонной со своим «мудрствованием» к выделению борющегося человека в качестве предмета рассмотрения и психологической рефлексии, нашел свой отклик и в философском веке.
Русское Просвещение, вплоть до первой трети XIX столетия, активно включилось в поиск ответов на вопросы о сущности человека, его месте в окружающем мире (В. Н. Татищев, А. Д. Кантемир, А. П. Сумароков, М. В. Ломоносов, Я. П. Козельский, Н. И. Новиков, А. Н. Радищев, М. М. Херасков, Я. П. Княжнин, И. П. Пнин, А. С. Лубкин, А. П. Куницын, И. А. Крылов, П. М. Любовский, В. Ф. Малиновский, Д. В. Веневитинов, П. А. Вяземский, А. С. Грибоедов, В. Ф. Одоевский, П. Я. Чаадаев, И. Д. Якушкин). Человек в понимании русских просветителей естественен, он часть природы (ее дитя), разумен, следовательно, склонен к творчеству, применению законов природы для собственного блага. Человек обладает чувственным и разумным началами, и он борется за гармонизацию и творческое преобразование себя и окружающего мира. Как личность, он проходит духовное и нравственное становление, преодолевает трудности и сложности психологического развития (воля и аффекты). Человек по своей природе социален, он должен занять высокое место в мире. Произойти это должно благодаря его творческости и стремлению к борьбе (лич-ностно-ценностной, общественно-полезной и армейско-военной), достаточно лишь его достойно воспитать (воспитание достоинства у истинного сына отечества). Великие русские просветители активно создавали систему психологических понятий, участвовали в формировании профессионального тезауруса.
В свое время Б. Г. Ананьев подчеркнул взаимосвязь и преемственность идей XVIII и XIX столетий [1: с. 51; 2]. Психологическая мысль в России XIX в., особенно первой его половины, стала преемницей эпохи Просвещения в своем видении человека и его борьбы (В. Г. Белинский, Н. И. Пирогов, А. И. Герцен, Н. П. Огарёв, Н. Г. Чернышевский, Н. А. Добролюбов, Д. И. Писарев, П. Л. Лавров, К. Д. Ушинский, Н. К. Михайловский и др.) [12: с. 24-50]. В ней
по-прежнему оказались сильны традиции предшествующих поколений с их верой в бесконечное совершенствование борющегося человека.
В представлениях отечественных мыслителей XIX в. о человеке доминирующими явились идеи рациональности и нравственности в его становлении либо через духовное подвижничество (личностно-ценностная борьба), либо через выражение своей социальной позиции (общественно-полезная борьба), либо вследствие героизации борцовских возможностей личности (армейско-военная борьба). Мир материальных, социальных и духовных ценностей заставлял понимать согласованность человека и его бытия, человеческой борьбы. Отечественная философско-мето-дологическая аргументация противоборства способствовала описанию и объяснению проблемы борющегося человека в контексте развивающейся российской психологии. Хотя психологема человека мыслилась в рамках традиционных отечественных представлений, тем не менее потребовался новый психологический опыт описания познавательных возможностей, эмоционально-чувственной, волевой, личностной сфер человека. Создавалась система психологического знания, а психология оформлялась как самостоятельная наука.
Однако часто психологии, занимавшейся проблемой человека, оказывалось по пути с человекознанием, базирующимся на естественно-научном мировоззрении, ставившем себе задачу полного постижения человека в естественной истории. Это вполне соотносится с современным положением науки о том, что синтез «разнодисциплинарных знаний о человеке является важным условием развития психологического знания» [31: с. 72]. Таким образом, экскурсы в прошлое человечества, привлечение исторического измерения, составление сравнительных характеристики человека и его «предшественников» были актуальны для отечественных исследователей, разрабатывавших проблематику психологии как науки. Это создавало более полный объем сведений об индивиде, его возможностях, обеспечивало преемственность положений и определений касательно человека и его бытия, формируя тем самым общий
контекст историко-психологического дискурса о человеке борющемся, активно рассматривавшемся исследователями конца XIX -начала XX в.
Проблема человека в отечественной психологии конца XIX - начала XX в.
Современные исследователи признают, что российская, особенно дореволюционная, психология более объемна и многогранна, чем это было принято считать до недавнего времени, а проблема человека — стержневая, позволяющая понимать ход истории и логику развития системы психологических понятий той исторической эпохи, где осуществлялось решение этой проблемы [2; 3; 5; 6; 11: с. 158-163, 197-206; 12; 14; 17; 18; 20; 21: с. 231-241; 22; 23; 25; 30: с. 164-168; 33; 34: с. 4-44]. В этом контексте интереснее и разнообразнее представляется основной круг идей и сложившаяся в ней система понятий в отечественной психологии конца XIX - начала XX в., рассматривавшей проблему человека.
Российские мыслители того времени оказались восприимчивыми не только к западноевропейской психологии, но и к отечественному опыту рассмотрения проблем человека (Н. Х. Вессель, Н. Ф. Бунаков, П. Ф. Капте-рев, В. А. Снегирёв, К. Н. Вентцель, В. Н. Соро-ка-Росинский, М. М. Рубинштейн, А. П. Нечаев, Б. П. Ленский, В. М. Экземплярский) [12].
Отмечая общий подъем интереса к психологическим проблемам, В. Н. Сорока-Росинский заметит: «Человек, и особенно человек в России, долго ждал чести сделаться предметом особого изучения и внимания» [27: с. 566], а М. М. Рубинштейн добавит: «.. .и при том в его творческой духовной мощи» [29: с. 100].
Рассматривая «предмет особого изучения и внимания», во всей его творческой и духовной мощи, Н. Х. Вессель был уверен, что человеку важно осознать идею о том, что ему надо следовать своей природе, т. е. жить согласно изначальным, заданным природой потенциалам, способностям. Человек «может и должен быть не чем иным, как человеком и делать то, что он способен делать» [10: с. 170].
Психологи, опираясь на созданный предыдущими поколениями отечественных мыслителей широкий базис общественной мысли, предполагали существование «перволю-дей» — демиургов, создателей материальной и нематериальной (нравственной) культуры, без которых «человечество никогда не вышло бы из первоначального дикого состояния» [15: с. 87]. Демиурги были и первыми борцами, ведущими за собой, способствующими развитию общества и человека. Человек с древнейших времен сохранил комплекс идей о борьбе, он воспроизводит их в современности в соответствии с возникающими перед ним задачами развития и самосовершенствования.
Говоря о человеке, российские психологи отдавали себе отчет в том, что он «не отделим от общества и всякая его деятельность, одинаково умственная и нравственная, должна быть всегда непрерывно рассматриваема и обсуждаема с двух сторон: личной и общественной» [14: с. 95]. Соответственно, в понимании мыслителей, человек проходит в течение своего многовекового существования двойной путь развития, а именно как органическое существо, когда совершенствуется «его телесная и нервная структура», и как общественное существо, требующее постоянного общения [19: с. 7].
В целом же человек как взаимосвязанная система признавался отечественными психологами в качестве телесного и духовного организма [7-10; 24; 27; 28; 32]. «А организм — такое существо, которое живет и развивается по своим, присущим ему законам, все воспринимаемое изменяет и претворяет собственною деятельностью и подобное себе, возникающее под влиянием внешних возбуждений» [16: с. 358]. Психологи полагали, что внешняя среда, социум и жизнь человека задают ему некий объем побуждений к действиям, однако деятельность конкретного человека есть проявление его собственного своеобразия.
Один из основателей отечественной психологической науки, а именно педагогической и детской психологии, Н. Ф. Бунаков в конце XIX столетия рассуждал о человеке в контексте его собственного индивидуального своеобразия, телесного («органического»)
становления и нравственного, духовного совершенства. Этот мыслитель подчеркивал, выступая перед различными общественными и педагогическими аудиториями, что «жизнь и деятельность души находятся в известной зависимости и тесной связи с жизнью и деятельностью тела» [7: с. 41]. Эта зависимость отмечается им как собственное индивидуальное своеобразие человека, которое необходимо учитывать в личной и общественной практике.
Человек понимался как целостное существо [7; 8; 14; 15; 29; 32], как «единство мысли и деятельности, направление своих сил в одну сторону» [15: с. 3-4]. Человек, наследник «демиургов в истории», виделся как культурно-историческая сила, совершенствующая себя и окружающий мир (В. А. Снегирёв, П. Ф. Каптерев, К. Н. Вентцель, М. М. Рубинштейн и др.). Сами культурно-исторические силы развиваются, совершенствуя при этом у каждого человека его творческий познавательный потенциал (отвлеченное мышление, речь, фантазию и т. д.). Культурно-исторические силы отдельного человека преобразуют общественно-социальный процесс культуры, влияют на его развитие [32: с. 65]. Человек все прочнее вписывается в культурный профиль общества. Однако необходимо помнить, что он привносит, зачастую с усилием, борьбой, свою творческую энергию в общий культурный процесс.
Человек описывался еще и как уникальное существо — микрокосм, в котором, по мнению В. Н. Сороки-Росинского, «отражается все Божество — мир» [28: с. 676]. Кроме всего прочего, взгляд на человека в его цельности давал психологам возможность более широко видеть человеческую сущность. Так, например, для М. М. Рубинштейна «быть человеком — значит быть не только полным идеальных стремлений, но и быть жизнеспособным» [29: с. 53]. Под жизнеспособностью подразумевалось умение бороться, поскольку таким образом человек в «его ценности возрастает». Сам Рубинштейн предлагает решать проблему человека, исходя из понимания последнего как «члена всеобщего царства природы», подчиненного естественным законам, как члена общества, как части культуры и как «индивидуальной личности» [12: с. 176-211]. Этот ученый, ставший одним
из основателей педагогической и возрастной психологии в России, пытался охватить все стороны человеческой сущности (часть природы, участник социума и культуры, индивидуальная личность), позволявшей проявлять борюще-творящие возможности каждому индивиду. Однако Рубинштейн также уверен, что человек «дан и жив в культуре, в том, что он сотворил и что он сделал из себя» [29: с. 100]. Эти идеи отстаиваются Рубинштейном на протяжении длительного времени начиная с работ, относящихся к первому десятилетию XX столетия. Он верил, что уже в каждом ребенке присутствуют «зародыши высшего порядка», которые благодаря его бо-рюще-творящей природе развиваются и развертываются во всей своей полноте. Причем предел этому развитию, считали другие психологи, среди которых был В. А. Снегирёв, «нельзя определить даже приблизительно», поскольку, нельзя предсказать, куда может проникнуть человеческая мысль и какие новые понятия и законы она готова «открыть самосознанию» [32: с. 64]. В связи с этим сам человек понимался как «особь духовная и как род»; он постепенно совершенствуется путем роста «в его душе во всех высших и даже низших направлениях ее жизни и деятельности» [Там же].
Вера в безграничные возможности человека приводила к пониманию «бесконечности развития» (В. А. Снегирёв), «физического и духовного совершенствования» [24: с. 155]. Российские психологи также отмечали, что человек все больше и больше «делается способным охватывать своей любовью все, что живет и имеет задатки для развития» [8: с. 40]. Необходимо поэтому человека не только изучать, но и направлять по пути воспитания и образования начиная с раннего детства [33].
Психолог и педагог В. М. Экземплярский поддерживал идею изучения влияния окружающей социальной обстановки на формирование духовного склада человека и жизни отдельных индивидов, потому что это позволяет, по его мнению, оказывать «огромную услугу созданию правильного понимания психики» [35: с. 52].
Отечественные психологи, правильно «понимая психику», размышляя о борюще-творящей природе человека, чьи возможности
и потенциалы развиваются и развертываются во всей своей полноте, особо останавливались на понятии «борьба», создавая модель человека борющегося. По их мнению, человек борющийся, развитый в соответствии со своей природой индивид (телесный и духовный организм), стремящийся к саморазвитию, в борьбе проявляет свою индивидуальность, творчески преобразует себя и окружающую действительность. Борьба как все возрастающий синтез противостояний и слияний действия и взаимодействия, активности и ее ограничения, независимости и зависимости, свободы и «органической солидарности» [9: с. 228] становится средством социализации, воспитания, развития и саморазвития человека. Признается значимость как личностно-цен-ностной и общественно-полезной, так и ар-мейско-военной причинности человеческой борьбы. Самосозидательная борьба помогает человеку осознавать себя частью материального, социального и духовного миров (Н. X. Вессель, Н. Ф. Бунаков, В. А. Снегирёв, П. Ф. Каптерев, К. Н. Вентцель, М. М. Рубинштейн, А. П. Нечаев, Б. П. Ленский, В. Н. Сорока-Росинский, В. М. Экземплярский) [12: с. 128-221].
Подводя общий итог некоторых высказываний отечественных психологов конца XIX -начала XX в. о человеке, можно отметить, что в их понимании он предмет особого изучения в творческой духовной мощи, имеющий историческую связь с демиургом — первым борцом и творцом культуры. Человек — это взаимосвязанная система, цельное, органическое, общественное существо. Он проходит путь развития как телесный и духовный организм, реализует свои культурно-творческие, борюще-творящие силы; как цельное существо обнаруживает единство мысли и деятельности; ему присуща высокая жизнеспособность, включающая необходимость борьбы. Борьба выступает средством социализации, воспитания, развития и самосовершенствования человека.
Заключение
Российские психологи конца XIX - начала XX в. выступили преемниками известного им
опыта предшествующих поколений отечественных мыслителей, рассматривавших проблему человека, дополнив собственными идеями и умозаключениями систему сложившихся представлений.
Отечественные психологи представляли человека как часть природы, члена сообщества, творца культуры и, кроме того, индивидуальную личность, стремящуюся к самосовершенствованию, поскольку бесконечен как «особь духовная и род». В плане своего становления во всех своих характеристиках, данных ему российскими мыслителями, человек представлен как борец (человек борющийся), именно та сила, которая созидает материальный, социальный и духовный миры. Жизнеспособный, борющийся человек может достигать поставленных целей самосовершенствования.
Ориентации отечественной психологии конца XIX - начала XX в. могут быть соотнесены по своим базовым установкам с концепциями и теориями всего XX и начала XXI в., которые в лучших своих традициях до сих пор прогнозируют появление человека с большой буквы, подлинно мудрого и гуманного, находящего возможности к преобразованию себя и окружающего мира, способного создать условия для того, чтобы «порождения зла и тьмы» более и более отступали перед «духами добра и света» [4: с. 224].
Представления российских мыслителей, психологов о человеке (и человеке борющемся) оказываются очень актуальными для сегодняшнего дня [13]. Наши современники заняты поиском решения проблемы человека также активно, как это делали и наши предшественники. Исходя из приоритета поиска способов восприятия самой проблемы человека, а также рассмотрения способов созидания человеческого образа в условиях настоящей реальности, можно отметить, что осознание и трансляция в настоящий момент знаний русской психологической мысли о человеке борющемся дает возможность объемно представить развитие научной и общественной практики нашей эпохи. Это позволяет рассматривать человеческую повседневность, для которой характерно напряженно-бодрствующее состояние сознания человека,
его личное участие в «бисерном мире», который стал мелкоструктурным по сравнению с предшествующими эпохами, но по-прежнему представляет собой совокупность реальных форм организации пространства, времени и правил социального и персонального взаимодействия. Именно в своей повседневности человек созидает собственный образ, а также свой мир, где согласуется внешний и внутренний опыт с основными мировоззренческими идеями, педагогическим и психологическим опытом, накопленным предыдущими поколениями, включающим, в том числе, и представления психологической мысли о человеке (человеке борющемся), что способствует формированию смыслового и ценностно-нормативного порядка жизни личности. Опыт
духовной жизни органично входит в повседневность человека.
Адекватно воспринятая идея борьбы, комплекс представлений о человеке борющемся может направлять духовное совершенство нашего современника.
Психология будущего, учитывающая всю многогранность и сложность проблемы человека, сможет включить в себя мульти-вариативный ее контекст и ценностные аспекты рассмотрения отдельных вопросов («человек телесный», «человек культурный» и объединяющий их характеристики — «человек борющийся»), а также теоретические и экспериментальные исследования с насущной практической сферой индивидуальной и общественной деятельности.
Литература
1. Ананьев Б. Г. Русская научная психология и ее роль в мировой психологической науке // Советская педагогика. 1945. № 3. С. 47-56.
2. Ананьев Б. Г. Очерки истории русской психологии XVIII и XIX веков: монография. М.: ОГИЗ, 1947. 168 с.
3. Аншакова В. В. Проблема личности и ее проявлений в отечественной психологической мысли конца XIX - начала XX столетий // Методология и история психологии. 2007. Т. 2. Вып. 2. С. 79-93.
4. Астауров Л. Б. Homo sapiens et humanitas — Человек с большой буквы и эволюционная генетика человечности // Новый мир. 1971. № 10. С. 214-224.
5. Большакова В. В. Проблема формирования личности в русской психологической мысли XIX - начала XX вв.: автореф. дис. ... д-ра психол. наук. Л.: ЛГПИ им. А. И. Герцена., 1987. 32 с.
6. Братусь Б. С. К проблеме человека в психологии // Вопросы психологии. 1997. № 5. С. 3-19.
7. Бунаков Н. Ф. Школьное дело: лекции. СПб.: Тип. А. М. Котомина, 1874. 442 с.
8. Вентцель К. Н. Среда как фактор нравственного воспитания // Образование. 1900. № 3. С. 35-47.
9. Вентцель К. Н. Этика и педагогика творческой личности (Проблемы нравственности и воспитания в свете теории свободного гармоничного развития жизни и сознания): в 2 т. Т. 1. Этика творческой личности. М.: Изд-во К. И. Тихомирова, 1911. 388 с.
10. Вессель Н. Х. Педагогические сочинения: сб. / сост. В. Я. Струминский. М.: Гос. уч.-пед. изд-во МП РСФСР, 1959. 320 с.
11. Ждан А. Н. История психологии: От Античности до наших дней. 7-е изд., испр. и доп. М.: Академ. проект; Фонд «Мир», 2007. 576 с.
12. Иванов Д. В. «Человек борющийся» в неклассической российской психологии (конец XIX -начало XX вв.): монография. Иркутск: Изд-во ИрГСХА, 2005. 252 с.
13. Иванов Д. В., Галюк Н. А. Человек как субъект воспитания: теоретический и прикладной аспекты // Журнал прикладной психологии. 2006. № 6-3. С. 84-93.
14. Каптерев П. Ф. Новая русская педагогия, ее главнейшие идеи, направления и деятели: монография. СПб.: Тип. И. Н. Скороходова, 1897. 146 с.
15. Каптерев П. Ф. Аристократия ума в школе и жизни // Образование. 1901. № 3. С. 86-102.
16. Каптерев П. Ф. Избранные педагогические сочинения / под ред. А. М. Арсеньева. М.: Педагогика, 1982. 704 с.
17. Кулешова Л. Н. Психология воспитания: монография: в 2 ч. Ч. 1: Становление и разработка проблем воспитания в дореволюционный период. Ставрополь: Изд-во Северо-Кавк. гос. техн. ун-та, 1999. 256 с.
18. Кулешова Л. Н., Саванович И. В. Развитие отечественной психологии воспитания в 19-20 веках // Журнал прикладной психологии. 2006. № 4. С. 95-97.
19. Ленский Б. П. Товарищество и его социально-этическая роль в воспитании // Семья и школа. 1878. № 1. Кн. 2. Воспитание и обучение. С. 1-17.
20. Лидак Л. В. Педагог как объект научной рефлексии в российской педагогической психологии второй половины Х1Х-ХХ вв.: дис. ... д-ра психол. наук. Ставрополь: Сев.-Кавказ. гос. техн. ун-т., 2001. 400 с.
21. Марцинковская Т. Д. История возрастной психологии. М.: Акад. проект; Трикста, 2010. 312 с. (Gaudeamus).
22. Мехтиханова Н. Н. История отечественной психологии конца XIX - начала XX в.: учеб. пособие. М.: Флинта, 2010. 192 с.
23. Наумова Д. В. Проблема личности и ее развития в отечественной психологии (вторая половина XIX - первая треть ХХ ): автореф. дис. ... канд. психол. наук. М.: ПИ РАО, 2001. 18 с.
24. Нечаев А. П. Очерк психологии для воспитателей и учителей. 5-е изд. Петроград: Тип. П. П. Сойкина, 1915. 348 с.
25. Никольская А. А. Возрастная и педагогическая психология в дореволюционной России: монография. Дубна: Феникс, 1995. 336 с.
26. Романова Е. С., Рыжов Б. Н. История психологии с системных позиций // Системная психология и социология. 2014. № 1 (9). С. 5-15.
27. Росинский В. Н. (Сорока-Росинский В. Н). Психология в России // Вестник знания. 1908. № 4. С. 562-566.
28. Росинский В. Н. (Сорока-Росинский В. Н). Психология в России // Вестник знания. 1908. № 5. С. 676-683.
29. Рубинштейн М. М. Очерк педагогической психологии в связи с общей педагогикой. М.: Книгоизд-во К. И. Тихомирова, 1913. 594 с.
30. Рыгжов Б. Н. История психологической мысли. Пути и закономерности. М.: Воен. изд-во, 2004. 240 с.
31. Рыгжов Б. Н. Системная психология: монография. 2-е изд. М.: Т8 Издательские Технологии, 2017. 356 с.
32. Снегирев В. А. Психология. Харьков: Тип. Адольфа Дарре, 1893. 700 с.
33. Урунтаева Г. А. Теоретико-методические основы изучения воспитателем ребенка-дошкольника в истории отечественной психологии (вторая половина XIX - 20-30-е гг. XX в.): дис. ... д-ра психол. наук. СПб.: СПб. ун-т, 2003. 503 с.
34. Фоминых Е. К., Пучкова И. М. История психологии. Развитие отечественной психологии: учеб. пособие. Казань: КГУ им. В. И. Ульянова-Ленина, 2007. 150 с.
35. Экземплярский В. М. Эксперимент в психологии и педагогике и наука о воспитании // Вестник воспитания. 1917. № 1. С. 46-61.
References
1. Ananiev B. G. Russkaya nauchnaya psixologiya i ee roF v mirovoj psixologicheskoj nauke [Russian scientific psychology and its role in world psychological science] // Soviet pedagogy. 1945. № 3. P. 47-56.
2. Ananiev B. G. Ocherki istorii russkoj psixologii XVIII i XIX vekov [Essays on the history of Russian psychology of the 18th and 19th centuries: monograph]. Moscow: OGIZ, 1947. 168 p.
3. Anshakova V. V. Problema lichnosti i ee proyavlenij v otechestvennoj psixologicheskoj mysli koncza XIX - nachala XX stoletij [The problem of personality and its manifestations in Russian psychological thought of the late XIX - early XX centuries] // Methodology and the history of psychology. 2007. Vol. 2. Issue 2. P. 79-93.
4. Astaurov L. B. Homo sapiens et humanitas — Chelovek s boFshoj bukvy' i evolyucionnaya gene-tika chelovechnosti [Homo sapiens et humanitas — A man with a capital letter and the evolutionary genetics of humanity] // New World. 1971. №. 10. P. 214-224.
5. Bolshakova V. V. Problema formirovaniya lichnosti v russkoj psixologicheskoj mysli XIX - nachala XX vv. [The problem of personality formation in Russian psychological thought of the 19th - early 20th centuries: dis. ... Dr. Psychol. sciences]. Leningrad: Leningrad State Pedagogical Institute named after A. I. Herzen., 1987. 32 p.
6. Bratus B. S. K probleme cheloveka v psixologii [To the problem of man in psychology] // Questions of psychology. 1997. №. 5. P. 3-19.
7. Bunakov N. F. ShkoFnoe delo. Lekcii [School business. Lectures]. St. Petersburg: Tipografia A. M. Kotomina, 1874. 442 p.
8. Wentzel K. N. Sreda kak faktor nravstvennogo vospitaniya [Environment as a factor in moral education] // Education. 1900. № 3. P. 35-47.
9. Wentzel K. N. E'tika i pedagogika tvorcheskoj lichnosti (Problemy' nravstvennosti i vospitaniya v svete teorii svobodnogo garmonichnogo razvitiya zhizni i soznaniya): v 2. T. 1. E'tika tvorcheskoj lichnosti [Ethics and pedagogy of a creative person (Problems of morality and education in the light of the theory of free harmonious development of life and consciousness): in 2 vol]. Vol. 1. Ethics of a creative person. Moscow: Tipografia K. I. Tikhomirov, 1911. 388 p.
10. Wessel N. Kh. Pedagogicheskie sochineniya [Pedagogical essays: collection] / comp. V Ya. Strumin-sky. Moscow: State. student-ped. Publishing House of the MP RSFSR, 1959. 320 p.
11. Zhdan A. N. Istoriya psixologii: Ot Antichnosti do nashix dnej [The History of Psychology: From Antiquity to the Present]. 7th ed. correct and add. Moscow: Academ. Project; Fund "World", 2007. 576 p.
12. Ivanov D. V. «Chelovek boryushhijsya» v neklassicheskoj rossijskoj psixologii (konecz XIX - na-chalo XX vv.): [«A man struggling» in non-classical Russian psychology (late XIX - early XX centuries)]: monograph. Irkutsk: Publishing House of the Irkutsk State Agricultural Academy, 2005. 252 p.
13. Ivanov D. V., Galyuk N. A. Chelovek kak sub''ekt vospitaniya: teoreticheskij i prikladnoj aspekty' [Man as a subject of education: theoretical and applied aspects] // Journal of Applied Psychology. 2006. № 6-3. P. 84-93.
14. Kapterev P. F. Novaya russkaya pedagogiya, ee glavnejshie idei, napravleniya i deyateli [New Russian pedagogy, its main ideas, directions and figures]. St. Petersburg: Tipografiya I. N. Skorokhodova, 1897. 146 p.
15. Kapterev P. F. Aristokratiya uma v shkole i zhizni [The aristocracy of the mind in school and life] // Education. 1901. № 3. P. 86-102.
16. Kapterev P. F. Izbranny'e pedagogicheskie sochineniya [Selected pedagogical essays] / ed. A. M. Arse-nyev. Moscow: Pedagogy, 1982. 704 p.
17. Kuleshova L. N. Psixologiya vospitaniya: monografiya: v 2 ch. Ch. 1: Stanovlenie i razrabotka problem vospitaniya v dorevolyucionny'j period. [Psychology of education: monograph: in 2 hours. Part 1: Formation and development of problems of education in the pre-revolutionary period]. Stavropol: Publishing House of the North Caucasus. state tech. University, 1999. 256 p.
18. Kuleshova L. N., Savanovich I. V. Razvitie otechestvennoj psihologii vospitaniya v 19-20 vekax [The development of domestic psychology of education in the 19-20 centuries] // Journal of Applied Psychology. 2006. № 4. P. 95-97.
19. Lensky B. P. Tovarishhestvo i ego social'no-e'ticheskaya roF v vospitanii [Partnership and its socio-ethical role in education] // Family and School. 1878. № 1. Book. II. Education and training. P. 1-17.
20. Lidak L. V. Pedagog kak ob''ekt nauchnoj refleksii v rossijskoj pedagogicheskoj psihologii vtoroj poloviny' X1X-XX vv. [The teacher as an object of scientific reflection in Russian pedagogical psychology of the second half of the 19th-20th centuries: dis. ... Dr. Psychol. Sciences]. Stavropol: North Caucasus. state tech. Univ., 2001. 400 p.
21. Martsinkovskaya T. D. Istoriya vozrastnoj psixologii [History of developmental psychology]. Moscow: Acad. Project; Triksta, 2010. 312 p. (Gaudeamus).
22. Mehtikhanova N. N. Istoriya otechestvennoj psihologii koncza XIX - nachala XX v. [The history of Russian psychology of the late XIX-early XX century]. Moscow: Flint, 2010. 192 p.
23. Naumova D. V. Problema lichnosti i ee razvitiya v otechestvennoj psixologii (vtoraya polovina XIX - pervaya tret' XX ) [The problem of personality and its development in Russian psychology (second half of the XIX - the first third of the XX): author. dis. ...PhD in Psychol. Sciences]. Moscow: PI RAO, 2001. 18 p.
24. Nechaev A. P. Ocherk psixologii dlya vospitatelej i uchitelej. 5-e izd. [Essay on psychology for educators and teachers. 5th ed.] Petrograd: Type. P.P. Soykina, 1915.348, II, 1 p. tab. from.
25. Nikolskaya A. A. Vozrastnaya i pedagogicheskaya psixologiya v dorevolyucionnoj Rossii [Age and pedagogical psychology in pre-revolutionary Russia: a monograph]. Dubna: Phoenix, 1995. 336 p.
26. Romanova E. S., Ryzhov B. N. Istoriya psixologii s sistemny'x pozicij [The history of psychology from a systemic perspective] // System Psychology and Sociology. 2014. № 1 (9). P. 5-15.
27. Rosinsky V. N. (Magpie-Rosinsky V.N.). Psihologiya v Rossii [Psychology in Russia] // Bulletin of knowledge. 1908. № 4. P. 562-566.
28. Rosinsky V. N. (Magpie-Rosinsky V.N.). Psihologiya v Rossii [Psychology in Russia] // Bulletin of knowledge. 1908. № 5. P. 676-683.
29. Rubinstein M. M. Ocherk pedagogicheskoj psihologii v svyazi s obshhej pedagogikoj [Essay on educational psychology in its connection with general pedagogy]. Moscow: Book publishing K.I. Tikhomirova, 1913. 594 p.
30. Ryzhov B. N. Istoriya psihologicheskoj my'sli. Puti i zakonomernosti [The history of psychological thought. Ways and patterns]. Moscow: Military Publishing House, 2004. 240 p.
31. Ryzhov B. N. Sistemnaya psihologiya [System psychology]. 2nd ed. Moscow: T8 Publishing Technologies, 2017. 356 p.
32. Snegiryov V. A. Psihologiya [Psychology]. Kharkov: Tipografia Adolphe Darre, 1893. 700 p.
33. Uruntaeva G.A. Teoretiko-metodicheskie osnovy' izucheniya vospitatelem rebenka — doshkoF nika v istorii otechestvennoj psixologii (vtoraya polovina XIX - 20-30-e gg. XX v.) [Theoretical and methodological foundations of the teacher educating a child — a preschooler in the history of Russian psychology (second half of the XIX - 20-30-ies of XX century): dis. ... Dr. Psychol. Sciences]. St. Petersburg: SPb. Univ., 2003. 503 p.
34. Fominykh E. K., Puchkova I. M. Istoriya psixologii. Razvitie otechestvennoj psixologii [The history of psychology. The development of domestic psychology] Kazan: KSU named after V. I. Ulyanov-Lenin, 2007. 150 p.
35. Ekzemplyarsky V. M. Experiment v psihologii i pedagogike i nauka o vospitanii [An experiment in psychology and pedagogy and the science of education] // Bulletin of Education. 1917. № 1. P. 46-61.
