CC BY
10История психологии и психология истории
УДК 159.9
DOI 10.25688/2223-6872.2019.32.4.05
СИСТЕМНЫЕ ИДЕИ О ЧЕЛОВЕКЕ БОРЮЩЕМСЯ В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ ТРАДИЦИИ (ВТОРАЯ ПОЛОВИНА XIX - НАЧАЛО XX в.)
Д. В. Иванов,
НГПУ, Новосибирск,
ivanovdirkutsk@yandex.ru
В статье рассматриваются системные идеи, значимые для отечественной психологической традиции во второй половине XIX - начале XX в. относительно феномена борьбы и человека борющегося. Человек виделся отечественным мыслителям, поборникам образования и народного просвещения — В. И. Лядову, Н. Ф. Бунакову, П. Ф. Лесгафту, В. В. Гориневскому, — отстаивавших принцип развития в психологической мысли, как индивид, способный к саморазвитию, а также как личность, готовая к самосовершенствованию. Психологическим механизмом процесса развития и самосовершенствования человека, его личности определялся такой феномен, как борьба, которая позволяет проявить свою сущность, помогает достигать вершины развития, обретать собственный человеческий образ. Борьба значилась как личностно-ценностная, общественно-полезная, армейско-военная по своей причинности. С современных системных позиций борьба, ее характеристики, присущие конкретному человеку, позволяют диагностировать интеллектуальные, эмоционально-волевые, ценностно-мотивационные особенности личности, что имело свое обоснование, как показывает историко-психологическая реконструкция и психологическая интерпретация научных текстов (статей, брошюр, пособий, лекций, монографий), уже в отечественной психологической традиции во второй половине XIX - начале XX в. Идеогенез проблемы «человек борющийся», свойственный отечественной психологической традиции, содержит системные идеи (высказывания и взгляды) и парадигму, касающиеся способов становления и совершенствования такого человека.
Ключевые слова: системные идеи; психологическая традиция; системные позиции; система; самореализация; саморазвитие; человек борющийся; высказывания; парадигма.
Для цитаты: Иванов Д. В. Системные идеи о человеке борющемся в отечественной психологической традиции (вторая половина XIX - начало XX в.) // Системная психология и социология. 2019. № 4 (32). С. 52-64. DOI 10.25688/2223-6872.2019.32.4.05.
Иванов Денис Васильевич, кандидат педагогических наук, доцент кафедры общей психологии и истории психологии Новосибирского государственного педагогического университета, Новосибирск.
E-mail: ivanovdirkutsk@yandex.ru
© Иванов Д. В., 2019
UDC 159.9
DOI 10.25688/2223-6872.2019.32.4.05
SYSTEMIC IDEAS ABOUT STRUGGLING MAN IN RUSSIAN PSYCHOLOGICAL TRADITION (THE SECOND HALF OF THE XIX - EARLY XX CENTURIES)
D. V. Ivanov,
NSPU, Novosibirsk,
ivanovdirkutsk@yandex.ru
The article deals with systemic ideas significant for the domestic psychological tradition in the second half of the XIX - early XX centuries regarding the phenomenon of struggle and struggling man. The person was seen to domestic thinkers, advocates of education and public education: V. I. Lyadov, N. F. Bunakov, P. F. Lesgaft, V. V Gorinevsky, who defended the principle of development in psychological thought, as an individual capable of self-development, and a personality ready for self-improvement. The psychological mechanism of the process of development and self-improvement of a person, his personality was determined by such a phenomenon as «struggle», which allows you to express your essence, helps to reach the top of the development, to find your own human image. The struggle was listed as personally valuable, socially useful, army-military in its causality. According to the modern systemic positions struggle (its characteristics inherent in a particular person) allows to diagnose intellectual, emotional-volitional, valuable motivational features of personality, which had its justification, as shown by the historical and psychological reconstruction and psychological interpretation of scientific texts (articles, brochures, manuals, lectures, monographs), already in the domestic psychological tradition in the second half of the XIX - early XX centuries. The ideogenesis of the problem of struggling man, peculiar to the domestic psychological tradition, contains systemic ideas (statements and views) and a paradigm concerning the ways of formation and improvement of such a person.
Keywords: systemic ideas; psychological tradition; system positions; struggle; struggling man; statements; paradigm.
For citation: Ivanov D. V. Systemic Ideas about Struggling Man in Russian Psychological Tradition (the Second Half of the XIX - Early XX Centuries) // Systems Psychology and Sociology. 2019. № 4 (32). P. 52-64. DOI: 10.25688/2223-6872.2019.32.4.05.
Ivanov Denis Vasilievich, PhD in Pedagogics, Associate Professor at the Department of General Psychology and History of Psychology of the Novosibirsk State Pedagogical University, Novosibirsk, Russia.
E-mail: ivanovdirkutsk@yandex.ru
Введение
Российская психологическая наука традиционно глубоко подходила к рассмотрению вопросов, связанных с человеком, а также с его индивидной и духовной ипостасями, совершенствованием личности1 [1; 3-5; 9;
1 Алексеев В. А., Маслин М. А. Русская социальная философия конца XIX - начала XX века: психологическая школа. М.: Исследовательский центр по проблемам управления качеством подготовки специалистов, 1992. 193 с.; Ананьев Б. Г. Очерки истории русской психологии XVIП и XIX веков: моногр. М.: ОГИЗ, 1947. 168 с.; Большакова В. В. Проблема формирования личности в русской психологической мысли XIX - начала XX в.: автореф. дис. ... д-ра
психол. наук. Л., 1987. 32 с.; Вержболович М. И. Обзор главнейших направлений русской психологии: отд. отт. из журн. «Вера и разум» за 1895 г. Харьков: Тип. Губ. правл., 1985, 299 с.; Кулешова Л. Н. История отечественной психологии воспитания, 60-е гг. XIX-XX вв.: дис. ... д-ра психол. наук. Ставрополь, 1999. 379 с.; Марцинковская Т. Д. Национальное самосознание и его отражение в российской психо-логичекой науке (середина XIX - начало XX века): автореф. дис. ... д-ра психол. наук. М., 1994. 34 с.; Наумова Д. В. Проблема личности и ее развития в отечественной психологии (вторая половина XIX -первая треть XX): автореф. дис. ... канд. психол. наук. М., 2001. 18 с.; Никольская А. А. Возрастная и педагогическая психология в дореволюционной России. Дубна: Феникс, 1995. 336 с.; ОлейникЮ. Н. История
10:с. 158-163, 197-206; 11; 12; 14:с. 231-279; 15; 16; 17; 18: с. 126-135; 20; 22; 23]. Особенно значимыми стали различные векторы во взаимодействии истории психологии и философии психологии, педагогических учений и социальной теории, ориентация на «интеграцию» психологического знания, психологической практики2 [4; 5; 9; 11-13; 19: с. 72]. История отечественной психологической мысли сегодня крайне заинтересована в систематизации и комплексном изучении таких вопросов, поскольку это способствует обнаружению ее зон роста, актуальных на данном этапе развития3. Человек рассматривается не только как продукт конкретных общественных институтов (семьи и любви, воспитания и образования, здоровья и досуга, войны и труда, организации и власти), но и как индивид, способный к саморазвитию и личность, готовая к самосовершенствованию4 [2; 3; 6-8; 12; 20-22]. Психологическим механизмом процесса саморазвития и самосовершенствования человека отечественным мыслителям достаточно часто, еще со времен психологической мысли эпохи Древней Руси и Московского царства, виделся такой феномен, как борьба, которая позволяет человеку проявить свою сущность, помогает ему достигать вершины развития, обретать собственный образ.
становления и развития отечественной психологии индивидуальных различий: автореф. дис. ... канд. психол. наук. М., 1990. 24 с.; Рыжов Б. Н. История психологической мысли. Пути и закономерности. М.: Воениздат, 2004. С. 164-182.
2 Большакова В. В. Очерки истории русской психологии (XIX - начало XX вв.): моногр. Ч. 1: Проблема формирования личности. Нижний Новгород: Изд-во Волго-Вятского кадрового центра, 1994. 160 с.; Виленская Э. С. Об особенностях формирования русской освободительной мысли в XVIII веке // Вопросы философии. 1952. № 1. С. 114-128; Олейник Ю. Н. Указ. соч.
3 Романова Е. С., Рыжов Б. Н. История психологии с системных позиций // Системная психология и социология. 2014. № 1 (9). С. 5-15.
4 Братусь Б. С. К проблеме человека в психологии // Вопросы психологии. 1997. № 5. С. 3-19; Кулешова Л. Н. Указ. соч.; Наумова Д. В. Указ. соч.; О человеческом человеке: сб. / под общ. ред. И. Т. Фролова. М.: Политиздат, 1991. 384 с.; Олейник Ю. Н. Указ. соч.
Как психическая реалия, борьба выступает своеобразной мерой сущностного в человеке, дифференцирует интеллектуальную, эмоционально-волевую, духовную, нравственную сферы его личности.
Идеогенез проблемы «человек борющийся» у отечественных мыслителей содержит системные идеи и парадигму, касающиеся способов становления и совершенствования такой личности.
Определение борьбы и ее значимости в психологии человека
Психология человека многогранна и требует рассмотрения ряда вопросов, среди которых поиск тех психологических механизмов, которые будут способствовать их решению. Среди таких психологических механизмов, позволяющих человеку решать проблемы личного становления и самоосуществляться, в отечественной психологической традиции исследователями, учеными выделялась борьба. Борьба, инициируемая личностно-цен-ностными, армейско-военными и общественно-значимыми причинами, представленная философско-психологическими характеристиками, нашла отражение в отечественной научной литературе.
В отечественной психологической традиции человек, несмотря на теологические каноны, в соответствии с которыми создавалась «ученая книжность» эпохи Древней Руси, представал смиренным и деятельным одновременно, искавшим правильный в тонах церковной антропологии путь для земной жизни и боровшимся за лучшее в собственных помыслах и действиях. Человек уже виделся мыслителям далекого прошлого борцом в своей жизнедеятельности. Психологическая мысль времен Московского царства продолжила самодвижение в направлении идеалов для борющегося человека в его жизни, хотя и под пристальным вниманием служителей церкви, часто высказывавшихся против нее и открыто противостоявших таким свободным поискам.
Однако пришедшая эпоха Просвещения и знаковая в историческом плане деятельность Петра I способствовали расцвету творческой
общественной мысли, а равно с ней и психологической, где активную позицию заняли уже светские писатели, научные деятели и просветители, подведшие психологическую мысль с ее столетними традициями в вопросах о человеческой душе, характере (норове), сущности индивида к оформлению в научное знание, превращению в самостоятельную науку в середине XIX в. (а именно в 1863 г., когда один из основателей российской психологической науки И. М. Сеченов издал свою работу «Рефлексы головного мозга»). Человек определялся ими как достойный счастья и готовый к борьбе за него.
Генезис борьбы, отрефлексированный в научных текстах, получил во второй половине XIX - начале ХХ в. целостное психологическое осмысление в антропологическом звучании психологии, которая позволила понимать человека как борющегося, представить модель (парадигму) «человек борющийся».
В плане историко-психологической реконструкции и психологической интерпретации, содержащихся в отечественной психологической мысли представлений о «человеке борющемся», необходимо обратиться к тем высказываниям и идеям, которые признавались особо ценными в широком научном дискурсе, давали повод к осмыслению и описанию модели (парадигмы) человека борющегося. Поскольку российская психология до выделения в качестве самостоятельной отрасли знания прошла путь становления и развития в близком соприкосновении с философской (общественной) и педагогической мыслью, то и психологемы борьбы опирались у отечественных мыслителей на проблемно-смысловые ориентиры многовековой национальной традиции осмысления бытия, человека и его сущности. Проблема человека рассматривалась в рамках героизма, духовного самоуглубления и аскетизма, закаливания, активного противоборства обстоятельствам, неисчерпаемости личностного опыта, понимания и описания индивидуального и общественного бытия, поиска фундаментальных этических принципов и конкретной социальной и психологической практики, осознания вселенской широты и универсальности личности и цельности духа.
Нравственно обостренное отношение (Т. Н. Панченко) к собственному бытию и самому себе, потребность в совершении лич-ностно-ценностных, общественно полезных, армейско-военных подвигов является сквозной моделью, характеристиками русского человека в их философско-психологическом осмыслении в источниках и текстах, исполненных в отечественной психологической традиции.
Системные идеи и парадигма «человек борющейся» в традициях психологических высказываний отечественных мыслителей второй половины Х1Х-ХХ вв.
В XIX в. проблемы человеческой природы и возможностей человека, среди которых выделялась борьба, не только оставались в фокусе интересов, но и служили началом психологической рефлексии о возможностях благополучного расцвета человека и его способностей. Приведенные ниже примеры взглядов и идей ряда российских мыслителей второй половины XIX - начала XX в. в общем позволяют представить парадигму «человек борющийся», столь значимую для отечественной психологической традиции.
Василий Иванович Лядов (1834-1892). В развитии личности, способной к борьбе, психолог и педагог В. И. Лядов выделял очень важное направление — развитие духовных способностей как возможность становления человека. Самого человека он видел природным существом с глубокими разнообразными способностями, поэтому «работы» с ним необходимо начинать уже с раннего возраста. Ориентируясь в определенной степени на идею о сообразности развития человека в соответствии с его природной сущностью, мыслитель отмечал, что развитие духовных способностей также должно осуществляться по этому главному правилу. Здесь важным становится постепенное созревание основных сущностных сил индивида, что является залогом успеха в развитии сообразно с природою, достижением вершины человеческого становления [12: с. 139]. Сам Лядов понимает
сущностные силы человека как духовные способности, подразделяя последние на мыслительные, «чувствительные» и «желательные».
Так, мыслительная способность человека позволяет ему приобретать «представления о предметах внешнего и внутреннего мира, соединяя отдельные представления в понятия»5. Чувствительная же способность обнаруживает себя как возможность человека ощущать приятное и неприятное по отношению к себе, а также помогает в принятии как таковой окружающей реальности. В то же время так называемая «желательная» способность человека позволяет ему проявлять свою волю, выражать желание чего-либо. Все три способности виделись Лядову в их неразрывной связи друг с другом, как «проявление одного и того же духа, неразрывно связаны между собою и потому при каждой деятельности обнаруживаются все вместе, с тою только разницей, что одна какая-нибудь преобладает над прочими»6.
Будучи последовательным в своих рассуждениях и высказываниях о природе совершенствования человека, умеющего противостоять неблагоприятным ситуациям в жизни и бороться за самого себя, Лядов называет главные условия его развития, среди которых:
- создание самой возможности для «возбуждения» определенной способности к деятельности с целью ее обнаружить («Каждый человек, например, имеет способность словесного языка, но эта способность не скажется, если человек будет лишен возможности слышать других людей»7);
- постоянное упражнение «возбужденной» способности для ее совершенствования;
- постепенный переход от легких упражнений к более трудным (принцип постепенности);
- соблюдение меры в упражнении способностей («Слишком продолжительное упражнение одной и той же способности ослабляет ее, а слишком кратковременное не развивает»8);
5 Лядов В. И. Руководство по воспитанию и обучению детей. 4-е изд. СПб.: Изд. Н. Г. Мартынова, 1879. С. 59.
6 Там же.
7 Там же.С. 59.
8 Там же. С. 60.
- изучение личностных свойств и качеств («Успех развития способностей много зависит от приноравливания к личным свойствам. Только при знании личных свойств. можно успешно воздействовать на него (человека. — Д. И). Средством для приобретения этого необходимого знания служит постепенное, беспристрастное и рассудительное наблюдение»9.
Условия, предлагаемые Лядовым, позволяют разрабатывать методологические основы парадигмы развития человека борющегося — индивида, достигающего совершенства своих потенциальных возможностей. Лядов предостерегает также от ошибочного заключения о человеке:
1) не все способности обнаруживаются с одинаковой силой, а следовательно, по деятельности одной нельзя говорить о проявлении прочих;
2) одна и та же способность в различных ситуациях может проявляться по-разному: «в одном отношении может действовать превосходно, а в другом слабо»;
3) живость и рассудительность человека в детстве «еще не служит признаком хороших способностей»10.
Основываясь на этом, можно было, по мнению мыслителя, анализировать познавательный потенциал и возможности человека, рассуждать о специфике и перспективах его совершенствования.
Вообще, для Лядова смысл в становлении человека, судя по его психологическим высказываниям, заключался в том, чтобы «заботиться о правильном развитии способностей, полученных от природы»11, что возможно в том случае, когда к нему (человеку) относятся с любовью, пониманием и стремятся к познанию его интересов, желаний, мотивов, интенций борьбы. Благодаря этому человек восходит к себе как нравственная личность, а «желательные» способности (воля) служат «орудием» борьбы за духовность. Цель нравственного совершенства заключается в том, чтобы «сделать воспитанного человека
9 Там же.
10 Там же.
11 Там же. С. 5.
нравственным»12. Достигнув этой ступени зрелости (как определенного этапа совершенства), он сможет выходить «победителем из борьбы с представляющимися трудностями». Последние — это все, что мешает человеку в достижении совершенства на пути его восхождения к своей главной вершине — человечности, что составляет личностно-цен-ностную причинность борьбы. Психология успеха в этом случае — в идентификации каждого с образом воспитанного человека — борца-победителя, достигшего вершины нравственного совершенства.
В представлении Лядова человек борющийся (как модель, как парадигма) — это личность, развивающая свои способности, использующая «орудие» борьбы, которая позволяет влиять на ее природные, духовные возможности. Развиваясь, человек нравственно совершенствуется, активно борется за духовные ценности, что позволяет быть успешным в становлении и достижении вершины личностного развития, развития богатства внутреннего мира (психики).
Николай Федорович Бунаков (1837-1904). Одним из тех, кто работал во второй половине XIX в. над вопросами развития человека, совершенствования его личности, был Н. Ф. Бунаков, внесший свой вклад как в общий ход развития психологической мысли, так и в становление детской и педагогической психологии в России.
Бунаков замечает «великое отличие» человека от всего окружающего мира. Он предпочитает говорить о человеческой жизни, выделяя в ней, кроме требуемого здесь роста, питания, жизненного движения, «вообще телесности», еще и мысли, чувства, желания человека, преобразующие его духовную деятельность. Им выделяется также речь как способность выражения самих мыслей, чувств, желаний индивида.
Телесное и духовное как составляющие жизнедеятельность человеческого существа рассматриваются в определенной взаимосвязи, поскольку понятие «душа» синонимично понятию «духовная деятельность». Мыслитель справедливо считает, что «дурное
настроение души бывает причиною вялого, болезненного состояния тела» и высказывается в пользу активной «душевной деятельности», побуждающей к действию органы тела, руки, ноги, язык13. Деятельное поведение и отношение к окружающей действительности — сугубо человеческое в человеке активном, борющемся по своей природе.
К самому пониманию проблемы человека борющегося Бунаков пришел через описание потребностей развивающейся личности. Основной потребностью признавалось жизненное движение, источником которого в бунаковской теории служит борьба, являющаяся, в свою очередь, основой воли, которая формирует характер человека14. Характер проявляется в стремлении человека к идеалам, за достижение которых он фактически борется всю жизнь. Причинно-следственная связь человеческой борьбы и жизни (активной «душевной деятельности») обнаруживается в совокупности тех желаний и представлений, которые возникают, слагаются и живут как в отдельных личностях (личностно-цен-ностная борьба), так и в целом обществе (общественно полезная, армейско-военная борьба) и составляют неудовлетворенность и «жажду чего-то более совершенного». Человек в ходе своего «человеческого становления» постепенно вырабатывает и создает требуемые идеалы как в индивидуальной, так и в общественной жизни. В понимании Бунакова, идеалы являются практически недосягаемыми, но не представляют собой что-то неподвижное, поскольку перерабатываются и сменяют друг друга. Во имя этих идеалов и идет борьба, приносятся жертвы. Чем возвышеннее и благороднее идеалы, чем более отчетливо они воспринимаются обществом людей, тем больше жизненного движения, а для человека больше нравственного достоинства и благородства15. В соответствии с этими взглядами человека необходимо готовить к жизни «с энергичной работой,
12 Там же. С. 93.
13 Бунаков Н. Ф. Школьное дело для народных учителей и учительниц. Лекции. СПб.: Тип. А. М. Котомина, 1874. 442 с.
14 Бунаков Н. Ф. Избр. пед сочинения / ввод. ст. проф. В. З. Смирнова. М.: АПН РСФСР, 1953. С. 227.
15 Там же. С. 243.
с борьбой, с яркими и возбуждающими его душу идеалами»16. Борьба в конечном итоге в бунаковской теории сама становится тем идеалом, к которому необходимо стремиться.
Петр Францевич Лесгафт (1837-1909). Идеи, сфокусированные в парадигму о человеке борющемся, волновали П. Ф. Лесгафта, разрабатывавшего психологическую типологию личности, основы телесного совершенства и физического образования, проблемы телесно-духовного становления и совершенствования человека.
Примечательно, что Лесгафт различает в человеке две стороны — телесную и духовную, определяет воспитание как физическое и нравственное, под которыми подразумевает совокупность условий, когда у личности появляется «запас энергии, необходимой вообще для деятельности».
В одной из своих работ Лесгафт высказался следующим образом: «Чтобы молодой человек выработал в себе твердые и разумные убеждения и сделал истину основанием своих действий, он должен раньше всего сознательно владеть собой»17. Сознательное владение собой (внутреннюю, личностно-ценностную борьбу) и объективное отношение к окружающей действительности необходимо было развивать и совершенствовать. Человек самостоятельно, по внутреннему убеждению и благодаря поддержке, проходит путем борьбы, развивая ее навык.
Лесгафт настаивал на существовании неразрывной связи между физическим (телесным), личностным (духовным) в каждом человеке, и прежде всего на необходимости в развитии и образовании «человека с человеческими качествами и проявлениями»18. Он считал, что назвать человека истинно образованным можно в том случае, если тот настолько умеет владеть собой, что с наименьшей затратой сил может произвести наибольшую работу в наименьший промежуток времени, руководствуясь в своих размышлениях теми общими положениями
16 Бунаков Н. Ф. Избр. пед сочинения / ввод. ст. проф. В. З. Смирнова. М.: АПН РСФСР, 1953. С. 243.
17 Лесгафт П. Ф. Собр. пед. сочинений: в 5 т. М.: ФиС, 1953. Т. 4. С. 226.
18 Там же. М.: ФиС, 1951. Т. 1. С. 138.
и истинами, которые способствуют проявлению творчества и индивидуальной борьбы.
Формирование человеческих качеств, по мнению Лесгафта, происходит в разнообразной деятельности. Определенным элементом становления человека, сочетающим такие виды деятельности, как обучение, игра, труд, являлась борьба. Для Лесгафта борьба — это и есть естественное «отправление» организма, ведущий конструкт человека, обозначение его сущности. Мыслитель уделяет борьбе внимание, считая, что это одно из самых древних и распространенных явлений человеческой жизни19. В своих глубоких, сочетающих зачастую историко-культурологи-ческие, антропологические, педагогические и психологические умозаключения исследованиях Лесгафт показывает эволюцию феномена борьбы в исторической ретроспективе, пытаясь определить морфологию ее проявления как средства, способа, цели в жизни человека и общества. Целевой, теоретический анализ творческого наследия Лесгафта показал, что, останавливаясь на проблемах психологии борьбы, он фактически говорит о многофункциональности противоборства, отмечает ее необходимость для развития личностных качеств.
В исследованиях Лесгафта мы находим утверждение, что во все времена, начиная с древнейших времен, в Средние века, эпоху Возрождения, Новое время, правильно организованная в любом своем виде, в каждом своем проявлении борьба может служить системой совершенства человека, поскольку способствует развитию его здоровой телесности, духовности, что является необходимостью для свободной и многосторонней, взрослеющей личности20.
В своих рассуждениях Лесгафт исходит из понимания того, что природное в человеке проявляется, когда на него определенным образом влияет среда и он сам может ответно реагировать на возникающие здесь ситуации. Мыслитель предлагает различать людей по их стремлению проявить себя, т. е. быть активными или пассивными по отношению к окружающему миру. Поэтому, он предлагает
19 Там же. М.: ФиС, 1953. Т. 4. С. 96.
20 Там же. М.: ФиС, 1951. Т. 1. С. 90.
личностную типологию, где представлены следующие типы личности:
1) активные, с «деятельно-повышенными проявлениями», а именно — отраженно-опытный (лицемерный), подражательно-рассудочный (честолюбивый), разумно-самостоятельный (добродушный);
2) пассивные, с «инертно-угнетенными проявлениями», — рефлекторно-опытный (мягко-забитый), подражательно-рассудочный (угнетенный), разумно-исполнительный (угнетенный) типы личности.
Такая типология позволяет выявлять меру борьбы, ее внутренне-внешний, личностно-ценностный, общественно полезный, армей-ско-военный потенциал, значимый для человека борющегося.
Совершенствуясь в борьбе, индивид развивает свои человеческие качества, свою личность и благодаря этому входит в культуру и общество. Осознанность поведения, способность предвидеть последствия своих действий и отношений к другому, выяснять причинную связь явлений, прогнозировать ход событий, понимать их — это то, в чем выражается мудрость борющегося человека, а направляемые ею действия «настоятельно целесообразны».
Для Лесгафта вершиной в становлении борющегося человека является обретение им мудрости. Здесь он обнаруживает знание того наследия отечественной психологической мысли, которая издревле ориентировала человека на «собирание меда» премудрости жизни, указывала на «мудролюбие», нравственное отношение к жизни как на источник последующей душевной и общественной гармонизации жизни и творчества. Идеальный, а именно мудрый, человек борющийся лич-ностно и социально ориентирован на успех в преобразовании себя, общества, окружающего мира. Он восприимчив к ценности борьбы в ее личностном, общественном, армейском аспектах.
В описании жизненного развития человека Лесгафт использует понятия «темперамент» и «инстинкты», где первое означает динамические характеристики нервной системы, а под вторым особо подчеркивались мыслителем те действия, которые помогают человеку становиться творческой личностью.
Приоритетными считались инстинкты любознательности, впечатлительности и имитации, становившиеся при определенных условиях, возникающих в жизни человека, движущей силой его умственного и нравственного совершенства. Такие инстинкты помогают человеку нормально развиваться, осваивать окружающий мир, обогащать свою речь, обретать достойные человеческие навыки поведения. Свое развитие обретают человеческие способности предвидеть и переживать чувства красоты, дружбы, любви, самоанализа, что влечет, в свою очередь, формирование нравственных оснований, которые есть вершины представлений человека о добре, правде, справедливости и свободе и за которые он борется, чтобы претворить их в свою жизнь.
История совершенствования человеческого тела, нравственного развития, представленная Лесгафтом, позволяет ему дополнить традиционный (известный) набор телесных качеств новыми составляющими, причем постоянными, образующими духовно-телесные центры, способствующие глубокому осознанию явлений борьбы. Борьба в творческом наследии Лесгафта, в его психологических высказываниях и построениях представлена во всем функциональном многообразии, что особенно важно для понимания ее места в психологических представлениях мыслителя. Функциональные возможности борьбы способствуют раскрытию человека в деятельности, содействуют его духовному росту, формированию естественного образа жизни, объединяют людей, интегрируют взгляды отдельного индивида непосредственно в систему коллективных воззрений и поведения, выработанного культурой.
Валентин Владиславович Гориневский (1857-1937). Взглядов Лесгафта, его психологических приоритетов и традиций отечественной психологической мысли придерживался В. В. Гориневский, который был уверен, что человек борющийся должен развиваться в ходе физического (телесного) и интеллектуального (духовного) совершенствования. Для Гориневского цель разумного образования заключена в равномерном воздействии и достижении гармоничного развития человека при условии, что приоритет отдается
«известным нам» знаниям о законах природы, которым «мы подчинены»21. Наблюдая в реалиях своего времени возрастающий интерес к телесно ориентированной практике самосовершенствования в виде физической культуры (рекреация, гимнастика) и спорта, Гориневский писал: «Слова "телесное воспитание, спорт, гимнастика" лет двадцать тому назад во всей Европе сделались лозунгом перевоспитания молодых поколений и спасения их от призрака вырождения, который стал сильно беспокоить всех, кому дорого будущее своего народа»22.
Гориневский как последователь Лесгаф-та понимал, что физическая культура, спорт, о которых он много писал, способны оказывать серьезное многоплановое влияние на эффективность интеллектуального, эмоционального, волевого (и нравственного) воспитания человека, становления его личности.
Особое значение в конце XIX - начале XX в. приобретает спорт [11: с. 81-91], как подчеркивают в современной психологии, именно он способствует и успешной социализации личности, и гармоничному формированию социальных и личностных ценностей23.
Гориневскому, в контексте его психологических высказываний, человек виделся устремленным к вершинам своего совершенства. Однако вопросы, которые приходилось решать исследователю, зачастую связаны с преодолением косности в традиционном воспитании и телесно-духовном становлении его современников. Мыслитель видел в заорганизованном, не проявляющем телесную и духовную активность человеке серьезную психологическую и педагогическую проблемы, так как заорганизованный, телесно и духовно неактивный человек — это индивид без выраженного интереса к окружающему миру, он более «угоден» тем воспитателям, наставникам и родителям, которые не ведают, что они творят24. Человек
21 Гориневский В. В. Избр. произведения. Т. 1 / [под общ. ред. В. В. Гориневской]. М.: ФиС, 1951. С. 87.
22 Гориневский В. В. Физическое образование. СПб.: Родник, 1913. С. 51.
23 Вяткин Б. А. Избр. психол. исследования индивидуальности: теория, эксперимент, практика. Пермь: Книжный мир, 2005. С. 107.
24 Гориневский В. В. Избр. произведения. С. 76.
представал вне своих телесных и духовных проявлений, что становилось «прискорбной» проблемой, уничтожающей «юношеский пыл, жизнерадостность, веселье» — показатели человеческого здоровья. Взамен этому насаждалось уныние, потеря смысла в жизни, ведущие к вырождению25.
Мыслитель, понимавший сущность человека, предостерегал, о том, что лишь его телесное развитие, которое станет иметь «самодовлеющие цели», окажется, безусловно, «непригодным», поскольку, в этом случае оно приводит к «преувеличениям» и психологическим (нравственным) уродствам26. Обращенность к витальности, формированию телесности претендует на почетную роль в общем становлении индивида только в том случае, когда его логично дополняет умственное и нравственное развитие.
Формирование телесности входит как неразрывная и составная часть в задачу по развитию ума и души человека. Телесное и духовное в проблематике совершенствования человека у Гориневского благоприятно сочетаются вследствие восприятия системных идей и взглядов отечественной психологической литературы, где отводится существенное место вопросам созидания нравственно ориентированного борющегося человека и передового западноевропейского опыта физического воспитания личности, где вопросы здоровья выступают приматом развития. Здоровье для человека — это ценность, актуализация которой позволяет говорить о его определенном психофизическом статусе. Для Гориневского физическое здоровье «определяется совокупностью всех физических сил, а не наличностью тех, которые в борьбе за существование, хотя и приобретают большую ценность, но не свидетельствуют о высоком развитии индивидуума, хотя бы в одном физическом отношении»27. Гориневский требует большего, нежели только физического развития
25 Там же.
26 Там же. С. 87.
27 Гориневский В. В. О закаливании человеческого организма, как средстве воспитания: в 2 ч. Ч. 1. Теория закаливания. СПб.: А. Альмединген, 1900. (Энциклопедия семейного воспитания и обучения / ред. П. Ф. Каптерев). С. 13.
человека, он обращается к духовно-личностным основам реализуемых практик совершенствования, сохранившихся в отечественной психологической традиции.
Развитый, здоровый человек у Горинев-ского есть действенный и мужественный; изнеженный, излишне чувствительный к любым изменениям, происходящим вокруг, напротив, — слабый, безвольный индивид. Мужество и его достижение, проявление в жизнедеятельности является признаком человека борющегося [12: с. 147]. Для развития мужества необходимо побороть излишнюю чувствительность, «добиться некоторого огрубления кожи и притупления кожных нервов», что приобретается постепенно, превращаясь в привычку. Гориневский предлагает практику формирования мужественной, умственно развитой личности — закаливание, позволяющее стать человеку «более способным к борьбе с неблагоприятными внешними условиями»28. Закаливание напоминает практики аскетизма и исихазма, существенно значимые в христианской антропологии и отечественной психологической мысли и традиции.
Не менее важен, по мнению Гриневского, выраженный социальный интерес к становлению человека, способного к активности в условиях противоборства, проявлению себя в разнообразных ситуациях, требующих от него как физических, так и духовных усилий.
В процессе физического и нравственного совершенствования тело и душа человека приобретают новое качество, что становится актуальным для их психологического изучения и анализа.
В плане психологического анализа физически совершенного тела Гориневский выделяет у человека «боевые» способности, представляя их как некий сплав телесных и духовных потенций, призывает к их развитию, что приводит в конечном итоге к общему формированию личности29 [20: с. 4].
Человек борющийся может быть «опознан» по проявлению у него «боевых» способностей, позволяющих ему личностно (духовно
28 Там же. С. 4.
29 Там же.
и телесно) развиваться. Для Гориневского тот, кто достиг вершин телесного и духовного развития, определяющих внутреннее богатство (психику) и физическое совершенство, — это еще и красивый человек. Стремление к красоте тела, движений, выразительности чувств должно быть постоянным, «почитаться вполне законным, естественным». Для автора данных идей, их психологического обоснования это стремление столь же понятно, как «стремление к красоте речи, к красоте слога, как вообще все стремления человека к прекрасному»30.
Гориневский определяет борьбу как духовную основу деятельности человека, поэтому мыслитель старательно доказывает, что сам характер упражнений в борьбе — это свободный выбор и природное, а главное, общественно значимое влечение индивида. Здесь отражаются и яркое проявление эмоций, и чувство наслаждения, доводящие «до самозабвения и высших пределов увлечения». Однако, первостепенным остается стремление к усовершенствованию, что показательно для взглядов Гориневского на природу человека.
Система представлений Гориневского включает взгляды и идеи, относящиеся к пониманию и объяснению взаимосвязей борьбы внешней (физической, витальной) и внутренней (духовной), комплексно развивающих человека.
В целом человек борющийся у Гориневского — это постоянно стремящийся к своему телесно-духовному совершенству индивид. Признавая важной для себя потребность в совершенствовании, он утверждает свою мужественность, являющуюся ценностью борьбы, обретает духовный рост в ходе самосовершенствования.
В современную психологическую традицию может быть адаптирован взгляд Гори-невского на проблему соотношения телесного и духовного в становлении и развитии человека, обращенность к его психофизической потребности в самосовершенствовании, где свобода выбора определяет последующее эмоциональное и нравственное самосовершенствование, где духовное начало приоритетно,
30 Там же. С. 92.
поскольку идеал мужества (человек борющийся) приемлет действенность в жизненной позиции, единство помыслов и свершений, утверждение морали и нравственности. Парадигма человека борющегося остается у Гориневского — последователя Лесгафта — востребованной в контексте ценности развития телесности, но с глубоким пониманием фундаментальности духовного начала.
В целом можно заключить, что идеоге-нез борьбы, представленный в высказываниях и идеях одного поколения отечественных мыслителей (Лядов, Бунаков, Лесгафт, Гориневский), имеет системный характер, он отразился в анализируемых текстах (их статьях, брошюрах, лекциях, пособиях и монографиях) второй половины XIX - начале XX в., получил целостное психологическое осмысление как в теории, так и в практике, что позволяет понимать человека, проявляющего себя в борьбе, представить модель (парадигму) «человек борющийся».
Заключение
Отечественная история психологической мысли — «весьма оригинальная часть развития мировой психологической науки», отражает в большом многообразии «особенности
31
национального исторического пути»31, что подтверждает реконструированная базисная психологическая идея ценности и приоритета
31 Рыжов Б. Н. История психологической мысли. Пути и закономерности. М.: Воениздат, 2004. С. 164.
борьбы в жизни человека, тот комплекс представлений (системных идей) — высказываний о человеке борющемся, который позволял говорить о нем во второй половине XIX - начале XX в. В. И. Лядову, Н. Ф. Бу-накову, П. Ф. Лесгафту, В. В. Гориневскому как о стремящемся к физическому (телесному) и личностному (духовному) совершенству, достигающему вершины саморазвития, обретения своего образа в индивидной, духовной и личностной ипостасях.
Мыслители, поборники образования и народного просвещения того времени, считали человека уникальным природным явлением с большим, присущим ему потенциалом, теми способностями и возможностями, которые необходимо развивать и реализовывать в своей личной и общественной жизни. Идеальным способом и условием, психологическим механизмом всеобъемлющего развития им виделась борьба в ее многообразной причинности (личностно-ценностой, общественно полезной, армейско-военной), свойственная каждому человеку.
С современных системных позиций [19; 20] борьба, «героические» характеристики, присущие конкретному человеку, позволяют диагностировать интеллектуальные, эмоционально -волевые, ценно стно -мотивационные особенности личности.
Своеобразной же вершиной развития и совершенствования человека исследователи его природы видели в обретении им нравственной (человеческой) гармонии и достижении мудрости во взаимодействии с окружающим его миром людей и вещей.
Литература
1. Аншакова В. В. Предпосылки становления и развития проблемы личности в отечественной психологической мысли конца XIX - начала XX в.: моногр. Астрахань: Астраханский университет, 2006. 289 с.
2. Аншакова В. В. Проблема личности и ее проявлений в отечественной психологической мысли конца XIX - начала XX столетия // Методология и история психологии. 2007. Т. 2. Вып. 2. С. 79-93.
3. Братусь Б. С. Русская, советская, российская психология: конспективное рассмотрение. М.: МПСИ; Флинта, 2000. 88 с.
4. Будилова Е. А. Труды по истории русской психологической мысли, вторая половины XIX -начало XX века / отв. ред. А. Л. Журавлев, В. А. Кольцова, Т. И. Артемьева. М.: Наука, 2008. 390 с.
5. Булах К. В. Развитие научной психологической мысли в диссертационных исследованиях ученых Российской империи в XIX - начале ХХ века: моногр. Невинномысск: НГГТИ, 2004. 160 с.
6. Волкова В. О. Духовно-практическая компетенция как ценностно-смысловая основа психологической культуры человека // Психология обучения. 2007. № 10. С. 4-19.
7. Воловикова М. И. Представления русских о нравственном идеале: моногр. 2-е изд., испр. и доп. М.: ИП РАН, 2005. 332 с.
8. Вяткин Б. А. Homo activus (человек активный) как научный продукт интегрального исследования индивидуальности в Пермской психологической школе // Активность - индивидуальность - субъект: XXIII Мерлинские чтения / научн. ред. Б. А. Вяткин. Пермь: ПГПУ, 2008. С. 16-17.
9. Гагаев А. А., Гагаев П. А. Русские философско-педагогические учения XVIII-XX вв.: моногр. М.: Русское слово-РС, 2002. 464 с.
10. Ждан А. Н. История психологии: от Античности до наших дней. 7-е изд., испр. и доп. М.: Академ. проект; Фонд «Мир», 2007. 576 с.
11. Иванов Д. В. Этюды эссенциальной педагогики. Основные категории воспитания «человека борющегося» в российской психолого-педагогической мысли (XIX - начало ХХ в.): моногр. Иркутск: ИрГСХА, 2003. 212 с.
12. Иванов Д. В. «Человек борющийся» в неклассической российской психологии (конец XIX -начало XX в.): моногр. Иркутск: ИрГСХА, 2005. 252 с.
13. Мазилов В. А. История психологии и философия психологии: необходимо взаимодействие // Вестник Вятского гос. гум. ун-та. 2014. № 2. С. 94-100.
14. Марцинковская Т. Д. История возрастной психологии: учеб. пособие. М.: Акад. проект; Трикста, 2010. 312 с.
15. Мехтиханова Н. Н. История отечественной психологии конца XIX - начала XX в. М.: МПСИ; Флинта. 2010. 192 с.
16. Наумова Д. В. Проблема личности в отечественной психологии (вторая половина XIX - первая треть XX века). Петропавловск-Камчатский: КГПУ, 2004. 190 с.
17. Пинчук В. Ю. Метафизическая психология в русском духовно-академическом теизме XIX века: автореф. дис. ... канд. философ. наук. М., 2004. 20 с.
18. Помогайбин В. Н. История психологии: эволюция основ: моногр. М.: ЗАО «ОЛМА Медиа Групп», 2013. 520 с.
19. Рыжов Б. Н. Системная психология (методология и методы психологического исследования). М.: МГПУ, 1999. 277 с.
20. Рыжов Б. Н. Системная структура личности // Системная психология и социология. 2017. № 3 (23). С. 5-11.
21. Семенов В. С. О перспективах человека в XXI столетии // Вопросы философии. 2005. № 9. С. 26-37.
22. Сиземская И. Н., Новикова Л. И. Идеи воспитания в русской философии. ХГХ - начало ХХ века: моногр. М.: РОССПЭН, 2004. 271 с.
23. Урунтаева Г. А. Теоретико-методические основы изучения воспитателем ребенка-дошкольника в истории отечественной психологии (вторая половина XIX - 20-30-е гг. XX в.): дис. ... д-ра психол. наук. СПб., 2003. 503 с.
References
1. Anshakova V. V. Prerequisites for the formation and development of the personality problem in Russian psychological thought of the late XIX - early XX centuries: monograph. Astrakhan: Astrakhan University, 2006. 289 p.
2. Anshakova V. V. The problem of personality and its manifestations in Russian psychological thought of the late XIX - early XX centuries // Methodology and the history of psychology. 2007. Issue 2. Vol. 2. P. 79-93.
3. Bratus B. S. Russian, Soviet, Russian psychology: an abstract. Moscow: MPSI; Flint, 2000. 88 р.
4. Budilova E. A. Proceedings on the history of Russian psychological thought of the second half of the XIX - early XX centuries: collection / rev. ed. by A. L. Zhuravlev, V. A. Koltsova, T. I. Artemyeva. Moscow: Nauka, 2008. 390 р.
5. Bulakh K. V. The development of scientific psychological thought in dissertation research by scientists of the Russian Empire in the 19th - early 20th centuries: monograph. Nevinnomyssk: NGGTI, 2004. 160 р.
6. Volkova V. O. Spiritual and practical competence as a value-semantic basis of a person's psychological culture // Training Psychology. 2007. № 10. P. 4-19.
7. Volovikova M. I. Representations of Russians on the moral ideal: monograph. 2-nd ed. M.: IP RAS, 2005. 332 p.
8. Vyatkin B. A. Homo activus (active person) as a scientific product of the integral study of personality in the Perm Psychological School // Activity - individuality - subject: XXIII Merlin readings / scientific ed. B. A. Vyatkin. Perm: PSPU, 2008. P. 16-17.
9. Gagaev A. A. Gagaev P. A. Russian philosophical and pedagogical teachings of the XVIII-XX centuries: monograph. Moscow: Russian word-RS, 2002. 464 p.
10. Zhdan A. N. History of psychology: from Antiquity to the Present. 7-th ed. Moscow: Academichesky Project; Fund Mir, 2007. 576 p.
11. Ivanov D. V. Studies of essential pedagogy. The main categories of upbringing of a «struggling man» in Russian psychological and pedagogical thought (XIX - beginning of the XX century). Irkutsk, 2003. 221 p.
12. Ivanov D. V. «A Struggling man» in non-classical Russian psychology (late 19th - early 20th centuries). Irkutsk, 2005. 252 p.
13. Mazilov V. A. The history of psychology and the philosophy of psychology: interaction is necessary // Bulletin of the Vyatka state gum. university of 2014. № 2. P. 94-100.
14. Martsinkovskaya T. D. History of developmental psychology. Moscow: Academicheskiy Project; Triksta, 2010. 312 p.
15. Mehtikhanova N. N. The history of Russian psychology of the late XIX - early XX century. Moscow: MPSI; Flint. 2010. 192 p.
16. Naumova D. V. The problem of personality in Russian psychology (the second half of the XIX -the first third of the XX century). Petropavlovsk-Kamchatsky: KSPU, 2004. 190 p.
17. Pinchuk V. Yu. Metaphysical psychology in the Russian spiritual and academic theism of the XIX century: PhD thesis. ... PhD in Philosophy. Moscow, 2004. 20 p.
18. Pomogaybin V. N. History of psychology: Evolution of the fundamentals. Moscow: OLMA Media Group, 2013. 520 p.
19. Ryzhov B. N. Systemic Psychology (Methodology and methods of psychological research). M.: MGPU, 1999. 277 p.
20. Ryzhov B. N. The system structure of personality // System psychology and sociology. 2017. № 3 (23). P. 5-11.
21. Semenov V. S. On the prospects of human in the XXI century // Questions of philosophy. 2005. № 9. P. 26-37.
22. Sizemskaya I. N., Novikova L. I. Ideas of education in Russian philosophy. XIX - the beginning of the XX century. Moscow: ROSSPEN, 2004. 271 p.
23. Uruntaeva G. A. Theoretical and methodological foundations of an educator for a preschool-child in the history of Russian psychology (the second half of the XIX - 20-30-ies of XX century): PhD thesis. ... in Psychology (PsyD). Saint Petersburg: St. Petersburg University, 2003. 503 p.
