Системно-интегративный подход к психосемантическому анализу научного открытия (на примере специальной теории относительности) Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

А.В. Губенко

Системно-интегративный подход к психосемантическому анализу научного открытия (на примере специальной теории относительности)

Сведения об авторе

Я не уверен, можно ли действительно понять чудо мышления.

А. Эйнштейн (Цит. по: Вертгеймер, 1987, с. 262).

Сейчас физик не может научно работать без философии, и расцвет современной физики этим обусловлен...Физик, как Эйнштейн, сейчас глубокий философ, как были Декарт или Спиноза в XVII веке, или Кант в XVIII. Вернадский В.И. Дневник. (Запись от 5.04.1942). Цит. по: Горелик, 1996).

Невозможна реальность, которая была бы полностью независима от ума, постигающего её. (Пуанкаре, 1990, с. 203-204).

Аннотация. Творчество как явление должно рассматриваться как процесс становления и генезиса новых идей. Этот факт побуждает обратиться к генетико-моделирующему методу, разработанному академиком С.Д. Максименко. Этот метод позволил выделить в качестве исходной «клеточки» творческого процесса эмбриональную ядерную протосему, из которой возникает данная новая теория. Мы проанализировали генезис новой теории из эмбриональной ядерной протосемы на примере специальной теории относительности (СТО). В процессе нашего анализа было показано, что в качестве протосемы СТО выступил философский принцип наблюдаемости, впервые сформулированный в философии Беркли, Юма, Канта и Маха. (Последний и дал ему это название). Из этого принципа родились многие важные положения СТО, такие, как относительность наблюдаемых размеров движущегося тела, относительность наблюдаемого времени и др. Кроме этого, был проанализирован и использован для исследования еще такой системно-интегральный компонент творческого процесса как креативное каталитическое полисемантическое поле открытия (ККПП). В рамках этого поля и осуществляется генезис новых научных идей. Категория ККПП означает такую семантическую систему понятий, которая благоприятна для возникновения новых творческих идей. ККПП имеет общее смысловое ядро в виде эмбриональной ядерной протосемы.

Ключевые слова: научное открытие, эмбриональная ядерная протосема открытия, генетико-моделирую-щий метод.

Вступление. При анализе психологии научного творчества возникает резонный вопрос, а можно ли в принципе объяснить психологию творческого процесса, этого сложнейшего феномена, оставаясь только в пределах психологии? Теорема Геделя о неполноте строго доказывает невозможность полного описания системы, не выходя за ее пределы. Поэтому, чтобы изучать психологическую проблему, нужно выходить за рамки только психологии в область смежных, да и не только смежных наук. Что мы и постарались сделать в достаточно широкой степени в данном исследовании, стремясь привлекать широкий диапазон научных дисциплин, концепций, теорий и категорий, и действовать на стыке наук. Каждая логико-понятийная система для своего понимания требует, согласно геделевскому закону, выхода за ее рамки. Мы выходим за них в семантическое пространство другой сферы знаний, и становимся на платформу новой логико-понятийной системы, что позволяет нам глянуть на проблемы и противоречия старой с новой точки зрения.

Требование выхода при изучении за рамки исходных положений и правил вывода изучаемой логико-семантической системы знания касается, конечно, не

только психологии. Мы попытались применить это ге-делевское требование и к специальной теории относительности, на примере которой изучаем феномен научного открытия. Прозондировав смысловое ядро физической теории с помощью психосемантических категорий, часть из которых нам пришлось определять и формулировать в процессе изучения истории открытия теории относительности, нам удалось нащупать «деформации» и «напряжения» в ее «гештальте» (по терминологии одного из основателей гештальт-психологии М. Вертгеймера). Что позволило получить, на наш взгляд, довольно интересные результаты, выводящие за горизонты некоторых устоявшихся физических представлений.

Таким образом, в основу нашего исследования положен семантический переход от одной науки или области знаний к другой, от нее к третьей и так далее, своего рода эпистемологический серфинг от одного концепта, парадигмы, теории, комплекса категорий к другому. Обогатившись таким путем понятийными системами других отраслей знания и теорий, мы возвращаемся вновь в рамки категорий исходной научной системы, и, интегрируя их с новыми, получаем новые представления.

Мы, таким образом, осуществляем междисциплинарное семантическое реверсирование и междисциплинарную категориальную синергию и интеграцию знаний7. Такая характеристика наших познавательных действий адекватна гносеологическим манипуляциям и операциям, проделываемым в исследовании. (Междисциплинарный характер анализа и интеграции понятий позволяет говорить о системно-интегеративном подходе, вынесенном нами в подзаголовок).

Основной материал. В этой статье мы остановимся на общефилософских аспектах методологии научного поиска в психологической науке, затем перейдем к лингвистическим теориям как исходному пункту для создания психосемантического инструментария анализа научного открытия. Попытаемся предложить ряд психосемантических категорий и понятий, помогающих уяснить психосемантические и психолингвистические особенности научного творчества. После чего остановимся на подробном анализе философских и естественнонаучных предпосылок возникновения специальной теории относительности. Наконец, как итог

наших поисков, применим выработанный психосемантический инструментарий к конкретной физической специальной теории относительности (СТО), показав анатомию и генезис ее идей в статике и динамике развития и продемонстрировав ее связь с кантовским методологически исходным делением мира на мир феноменальный (мир-вещей-для-нас, в терминологии И. Канта) и мир ноуменальный (мир-вещей-в-себе, по И. Канту).

Исследование, как мы уже предупредили, по необходимости будет комплексным и междисциплинарным, поэтому не всегда чисто психологическим, что неизбежно, учитывая интегративный характер человеческого знания и изучаемый объект - творческое мышление ученого.

В этой статье мы продолжаем, в известном смысле, линию М. Вертгеймера, посвятившего анализу открытия А.Эйнштейна один из разделов своей знаменитой книги «Продуктивное мышление». В этой работе он исследовал процесс открытия теории относительности с

7

О реверсивности и когнитивной синергии как психологических категориях смотрите: (Аптер, 2004, с. 38-39, с. 87-88).

помощью серии углубленных интервью с великим физиком, проводившихся на протяжении ряда лет. Психолог, вникая в тайны творчества выдающегося теоретика, изучал субъективное восприятие Эйнштейном процесса собственного творчества, интроспективную интеллектуальную автобиографию ученого, построенную на его самоотчетах. Безусловно, общение с ученым, считавшимся одним из лучших умов всех времен и народов, стало очень ценным источником информации о психологии научного творчества, давшим немецкому психологу почву для глубоких обобщений в области гештальт-теории мышления.

В нашей статье исследуется не только субъективно -психологические условия и предпосылки открытия СТО, и даже не только сформулированные Вертгеймером законы гештальта в решении научной задачи (хотя им выделено важное место в нашем анализе), но анализируются комплексные психосемантические механизмы творчества нового, а также объективные обстоятельства и условия процесса зарождения и развития новых идей в физике. При этом мы опираемся на историю науки и используем концептуально-категориальный багаж целого комплекса отраслей знания: психолингвистики,

психосемантики, когнитивистики, семиотики, психологии интеллекта, герменевтики, физики, логики, философии и др. Результаты М. Вертгеймера входят в этот комплекс необходимой составной частью.

Поэтому, как нам кажется, нам удалось получить более-менее многомерную картину открытия СТО. В нее, помимо субъективных самоотчетов Эйнштейна и научных комментариев М. Вертгеймера по их поводу, вошли социально-психологические аспекты процесса открытия СТО, психосемантические и психолингвистические аспекты, философско-методологические аспекты, аспект междисциплинарных взаимосвязей между науками, и некоторые другие. Изучение социально-психологических аспектов процесса создания специальной теории относительности или СТО позволило сделать вывод о специфических закономерностях и особенностях коллективного научного творчества. Анализ психосемантических и психолингвистических аспектов проявился в определении концептуальных единиц анализа творчества, таких как креативное каталитическое полисемантическое поле открытия и некоторых других, а также отразился в детальном изучении семантических взаимосвязей между смысловыми составляющими СТО в динамике их становления, что позволило построить

специфическую семантическую сеть (генетическую се-мантограмму), описывающую структуру и генезис СТО как научного открытия, и основные понятия СТО в их генезисе и взаимосвязях. Анализ философско-мировоз-зренческих и методологических предпосылок создания теории, а также междисциплинарных научных связей привел к вычленению исходного семантического ядра теории (мы назвали такие исходные семантические предпосылки возникновения новой теории эмбриональной ядерной протосемой), послужившего «зерном», из которого «выросли» многие основные положения СТО. Были затронуты и некоторые другие «измерения» и аспекты феномена научного открытия в целом, и, конкретно, СТО.

Общефилософские основания конкретно-научной методологии. Наш анализ психологии научного открытия мы начнем с пояснений к словам Вернадского, вынесенным в эпиграф статьи, поскольку они могут породить определенное недоумение у психологов: мол, какое от-

ношение философия имеет к физике и психологии. Вернадский писал о том, что сейчас физик не может научно работать без философии. Мы привели этот малоизвестный тезис великого философа науки, поскольку он справедлив и совершенно созвучен с конечными выводами нашего анализа процесса научного открытия теории относительности, произведенного с использованием аппарата нескольких отраслей знаний.

В нашей статье мы покажем, что Эйнштейн и целая группа физиков, создававших теорию относительности (а она создавалась коллективно, и мы это тоже увидим) исходили при ее создании из явных или неявных философских методологических предпосылок, почерпнутых из философской теории познания. Эйнштейн осознанно опирался на философскую методологию при создании теории относительности, подобно своим предшественникам в деле разработки принципа относительности А. Пуанкаре и Э. Маху, которые использовали при этом идеи из арсенала научного позитивизма8, и разработали

8 Позитивизм (фр. positivisme, от лат. positivus — положительный) — философское учение и направление в методологии науки, определя-

ющее единственным источником истинного, действительного знания эмпирические исследования и данные, и отрицающее познавательную ценность теоретико-методологического исследования. На

попутно свои философские направления (Мах - эмпириомонизм, а Пуанкаре - конвенционализм9). С другой стороны, определенные философские принципы лежат в методологических основаниях как естественных, так и гуманитарных наук, и в особенности психологии как науки, находящейся на стыке этих основных подразделений наук. Новые области знаний возникают на стыках наук, на их фронтире. Одна из наиболее быстро развивающихся отраслей знания - современная когнитиви-стика - также родилась на стыке многих наук: философской теории познания, психологии познания, нейрофизиологии, когнитивной лингвистики и др. Как видим, среди них философская эпистемология занимает не последнее место. Также вовсе не случаен широко известный феномен, что многие великие физики

немецких землях позитивизм впитал некоторые элементы кантианства и приобрел свою специфику. Поэтому его стали отличать от первого позитивизма и называть вторым позитивизмом, или эмпириокритицизмом. Его представителями были швейцарец Рихард Авенариус и австриец Эрнст Мах (См.: (Позитивизм/ Статья в Википедии). Мах разработал свой вариант эмпириокритицизма - эмпириомонизм, в котором опыт объявлялся категорией, находящейся выше традиционного разделения процесса познания на субъект и объект, категорией, нейтральным к этим «устаревшим» понятиям.

после создания своих революционных физических теорий обращались к философии, стараясь осмыслить место своих теорий в общей системе мироздания и мировосприятия, и получить, более общие, по сравнению с физической теорией, представления о действительности. Так поступали Гейзенберг, Бор, Эйнштейн и многие другие выдающиеся ученые (см., например, книгу Вер-нера Гейзенберга «Физика и философия. Часть и целое.» (Гейзенберг В., 1989), статьи Нильса Бора: Бор Н. Квантовая физика и философия. (Причинность и дополнительность) (Бор, 1959). Нильс Бор и Вернер Гейзенберг создали целую физическую школу («копенгагенскую школу»), опиравшуюся на некоторые философскик принципы в понимании квантовой механики и, в целом, физической теории. Достаточно сказать, что из пяти основополагающих принципов копенгагенской

Не существуеи ни субъекта, ни объекта, а есть только «опыт», а человек, весь мир и понятия, в которых мир отражается - это «комплексы ощущений».

9 Пуанкаре на Первом Всемирном философском конгрессе в 1900 г. выступил с программным докладом «О принципах механики», где изложил свою конвенционалистскую философию: принципы и понятия науки суть временные условные соглашения между учеными, приспособленные к опыту, но не имеющие прямых аналогов в реальности (См.: (Пуанкаре, Анри / Статья в Википедиии).

интерпретации квантовой механики10 (См.: (Копенгагенская интерпретация/ Статья в Википедии) два прямо заимствованы из философии - принцип наблюдаемости и принцип дополнительности.

Как мы покажем в дальнейшем анализе, принцип наблюдаемости является научно-позитивистской интерпретацией философского положения, впервые выдвинутого еще епископом Беркли: «Существовать значит быть ощущаемым». Только ощущение в этой формуле заменено наблюдением, что, по существу, одно и то же. После этой замены формула бытия стала выглядеть так: «Существовать значит быть наблюдаемым», и в таком виде - как принцип наблюдаемости -она была привнесена в физику философствующим физиком Эрнстом Махом. И послужила одним из главных исходных пунктов теории относительности. (О философских предпосылках принципа наблюдаемости и его роли в становлении релятивисткой физики подробнее

10 Принципа наблюдаемости, принципа дополнительности, принципа неопределенности, принципа вероятностной интерпретации данных наблюдения, принципа соответствия.

11 Принцип дополнительности гласит, что противоположные определения одного и того же явления не исключают, а дополняют друг

будет рассказано в той части нашей статьи, которая посвящена анализу генезиса теории относительности).

Принцип дополнительности в «копенгагенской интерпретации квантовой физики»11, как совершенно очевидно, является семантической трансформацией одного из законов философской диалектической логики -закона единства и борьбы противоположностей. Этот закон утверждал, что дополнительность противоположностей, являющихся сторонами Единого («двумя сторонами одной медали»), является одним из моментов их взаимодействия (наряду с борьбой). В диалектическом учении об истине всегда подчеркивалась необходимость совместить несовместимое, вместо "или — или" утвердить "и — и".

Одним из первых истину «по копенгагенски», то есть как совмещение противоположных несовместимых определений, рассматривал русский философ Павел Флоренский. "Истина есть антиномия, и не может не

друга. Так, определение электронов как частиц-корпускул не исключает их определения как волн. В свете этого принципа вполне приемлемым выглядит тот парадоксальный, факт, веками не вмещавшийся в головах физиков, что элементарные частицы имеют двойственную корпускулярно-волновую природу.

быть таковою", — писал в 1912 г. отец Павел Флоренский в работе "Столп и утверждение истины". Ход его рассуждений таков. Сформулированная истина как любая формула действительности и суждение о ней не может вместить в себя всей полноты действительности и неизбежно вызывает возражение — антитезис. Следовательно. всякая рассудочная истина может быть истиной лишь в том случае, если она "предусматривает все возражения на себя и отвечает на них... Истина есть суждение самопротиворечивое" (здесь и далее курсив мой. -А.Г). "Только антиномии и можно верить; всякое же суждение не-антиномичное просто признается или просто отвергается рассудком", — указывал Флоренский.

В нашей статье мы поставили целью проанализировать отдельные психолингвистические, психосемантические и когнитивно-психологические моменты психологии научного творчества на примере создания специальной теории относительности, и определить некоторые общие процессы и понятия, свойственные генезису любого нового знания в процессе научного открытия.

Обратимся к общефилософскому анализу научного творчества, который и выведет нас, как представляется, на психологическую методологию творчества.

Творчество как явление должно рассматриваться как процесс, как становление и генезис новых идей и других продуктов интеллетуальной активности. Этот факт побуждает обратиться к методологии, представленной в генетической психологии.

Если творчество и его логика - поток, то формальное мышление и его логика - поперечные срезы этого потока, его фотографии, дискретные точки на временной оси развития. Такой образной метафорой характеризуется главное отличие развиваемого генетико-модели-рующего метода с его принципом историзма от иных методов, которые не пользуются принципом историзма (См.: (Максименко, 2006, с. 54). Последние методы являются такими, которые ограничиваются констатацией наличного состояния бытия и психики, и опираются на «одномоментные» «поперечные срезы» потока бытия, вместо того чтобы изучать сам целостный поток в его непрерывности. Похожую метафору в свое время использовал французский философ Анри Бергсон, сравнивая отдельные моменты времени, в которых живут люди, с мгновенными фотографиями непрерывного потока времени. Если развернуть метафору философа, то сознание является бегущей кинолентой, состоящей из последовательных застывших снимков бытийного по-

тока, а интуиция - способом восприятия, непосредственно схватывающим поток в его полной непрерывности и целостности.

Забегая вперед, заметим, что развиваемые нами представления о динамическом креативном каталитическом поле и эмбрионально-генетическом подходе к творчеству лежат, по преимуществу, в русле генетической логики становления. Концепция стационарного вербального полисемантического поля принадлежит, во многом, к логике стабильности и покоя. Логика творчества - это логика становления, логика же формально-логического дискурса - это форма «втискивания» неуловимого и текучего становления в прокрустово ложе покоящихся понятий и категорий мышлния.

На наш взгляд, имеют место две логики бытия, соответствующие двум основным состояниям бытия - становящемуся (которое отражено в категории рзворачиваю-щегося времени) и устоявшемуся, ставшему (которое

Полевая структура языка

Процесс познания опирается на сложные семантические структуры. Подобно тому, как материя имеет различные состояния - корпускулярно-вещественное и

отражено в категориях повторяющихся циклов и застывшего пространства). Одна - это текучая логика потока, пути, развития, становления, движения, горения (создатель диалектического метода Гераклит сравнивал развивающуюся Вселенную с пожаром, временами то разгорающимся, то затухающим), и другая - застывшая логика берегов, логика покоя, хождения по кругу, остановки, статики, замерзания. Между ними наблюдается принципиальное различие. Логика становления опирается на текучие, флюидные, неопределенные семантические структуры. Логика статики и застывших догматов имеет своим носителем твердые, застывшие семантические структуры. Как мы покажем ниже, к первым тяготеют так называемые «полевые» семантики - лексико-семантиче-ские поля с размытыми и нечеткими границами смыслов, ко вторым - «корпускулярные» семантики - понятия с жестко очерченными смыслами. Остановимся подробнее на анализе полевой семантики как наиболее интересного вида семантики для выяснения природы научного творчества.

и научное познание.

полевое, различные состояния имеет и семантика. Имеет место как корпускулярная форма семантики, так и полевая.

Понятия с дискретными, твердо определенными значениями и границами можно считать имеющими корпускулярную семантику. Поскольку их границы четко определены, то они ведут себя во взаимодействии с другими семантическими структурами подобно корпускулярным твердым телам при механических взаимодействиях: сохраняют свою дискретность, нерушимость и форму. Поэтому мы и назвали это агрегатное состояние семантики корпускулярным.

Интересно то, что эта аналогия формально-логического понятия и твердого вещества совсем неслучайна. Анри Бергсон, анализируя природу формальной логики, назвал ее «логикой твердых тел». Он имел в виду, что понятия и силлогизмы в формально-логических процедурах ведут себя как «твердые тела», т.е. они дискретны, жестко разграничены, и их области определения, подчиняющиеся законам логики, не смешиваются. Первым логическим законом, задающим «логику твердых тел», является, конечно же, закон тождества, согласно которому значения понятий в процессе оперирования с ними не меняются, остаются стабильными и «твердыми». Этот закон логики находит свое объяснение в человеческой практике. В период формирования мышления в филогенезе в процессе практической деятельности человеку

действительно приходилось сталкиваться в основном с твердыми телами и манипулировать с орудиями и предметами, сделанными из твердого вещества. Эта особенность его практической деятельности и задала логику его теоретической деятельности как «логику твердых тел». Миллионы раз повторяясь, практика оперирования твердыми телами закрепилась в работе головного мозга в виде закона тождеств. Другие формальнологические законы - закон противоречия и закон исключенного третьего - непосредственно следовали из закона тождества. Если бы мы допустили такую фантастическую ситуацию, что предкам человека в период филогенеза пришлось бы жить не на суше, а в воде, и иметь в своей практической деятельности дело, по преимуществу, с жидкими, а не твердыми телами, с текучей, а не «застывшей» реальностью, то не исключено, что понятия и другие компоненты его мышления были бы более «жидкими» и неопределенными, а само мышление более «текучим», флюидным. И руководствовалось бы такое «жидкое мышление» иными законами логики, предполагающими большую расплывчатость и неопределенность структур мышления.

Вышескзанное может быть представлено в виде Схемы 1 «Виды семантических структур».

Схема 1. Виды семантических структур

Г

Корпускулярные структуры смыслов с четкими границами (понятие, категория, слово)

1

Полевые структуры смыслов

(комплексы понятий и слов с размытыми границами)

Полевую семантику, полевую концепцию языка мы постараемся охарактеризовать ниже.

А теперь рассмотрим вопрос о полевой природе семантики подробнее.

Полевая концепция языка. Полевая теория языка имеет достаточно глубокие корни в науке. По основным работам в данной области (Адмони, 1964), (Гу-лыга, Шендельс, 1969), (Бондарко, 1983), (Стернин, 1985), (Диброва, Касаткина, Николина, Шеболева,

2008) можно выделить главные положения полевой концепции языка.

Элементы, имеющие семантическую общность и связанные между собой системными отношениями, образуют поле. В составе поля выделяют ядерные (наиболее однозначно выполняющие функцию поля и наиболее частотные) и периферийные конституенты.

Полевой подход оказался весьма плодотворным, поскольку дал возможность выявить системную организацию языка. "Идея полевой организации связей между языковыми явлениями, первоначально разработанная применительно к лексическому материалу в трудах немецких ученых (Г. Ипсен, Й. Трир, В. Порциг), была переосмыслена в общий принцип строения языковой системы" (См: (Щур, 1984, с.36).

Впервые термин "семантическое поле" появился в работах Г. Ипсена, в определении которого семантическое поле представляет собой "совокупность слов, обладающих общим значением" (См: (Щур, 1984, с.22).

Существует множество теорий поля как в отечественной, так и в зарубежной лингвистике.

Обратимся к классической теории семантического поля. Лексико-семантическое поле (далее ЛСП) - "это термин, применяемый в лингвистике чаще всего для обозначения совокупности языковых единиц, объединенных каким-то общим (интегральным) лексико-се-мантическим признаком; иными словами - имеющих некоторый общий нетривиальный компонент значения. Первоначально в роли таких лексических единиц рассматривали единицы лексического уровня - слова;

позже в лингвистических трудах появились описания семантических полей, включающих также словосочетания и предложения" (Лингвистический энциклопедический словарь, 1990, с.199).

Лингвист Диброва Е.И. дает следующее определение ЛСП: лексико-семантическое поле - это иерархическая организация слов, объединенная одним родовым значением и представляющая в языке определённую семантическую сферу.

Ономасеологическим свойством семантического поля является то, что в его основе находится родовая сема, или гиперсема, обозначающая класс объектов. Семасиологическая характеристика поля заключается в том, что члены поля соотносятся друг с другом по интегрально-дифференциальным признакам в своих значениях. Это позволяет их объединять и различать в пределах одного поля.

Собственно семантическая структура поля состоит из следующих частей:

1) ядро поля представлено родовой семой (гиперсемой). Гиперсема поля - семантический компонент высшего порядка, организующий вокруг себя семантическое развёртывание поля;

2) центр поля состоит из единиц, имеющих интегральное, общее с ядром и рядоположительными единицами дифференциологическое значение;

3) периферия поля включает единицы, наиболее удалённые в своём значении от ядра, общее родовое понятие здесь оттеснено в разряд потенциальной или вероятностной семантики. Периферийные единицы могут иметь контекстуальное значение, если поле строится по определённому тексту произведения. Обычно периферийные единицы поля могут вступать в контакт с другими семантическими полями, образуя лексико-семантическую непрерывность языковой системы (Диброва, Касаткин, Николина, Щеболева, 2008).

Таким образом, структура семантического поля имеет следующий вид:

1. Ядро поля, гиперсема.

2. Центр поля - семы, близкие к ядру.

3. Периферия поля (слова находятся на разном рас-

стоянии от ядра):

- ближняя периферия

- дальняя периферия.

При частичном наложении сходных полей друг на друга образуются зоны постепенных переходов, что и является законом полевой организации системы языка.

Составные части, образующие поле, называют микрополями. При этом, вертикальная организация поля представляет собой структуру микрополей, а горизонтальная - взаимоотношение микрополей.

Рассмотрим психологическую теорию ментального поля Л. Я. Дорфмана. Известный российский психолог Леонид Яковлевич Дорфман выдвинул интересную концепцию креативного ментального поля (Дорфман и др., 2015; Дорфман, 2016). В ней понятия интуиции и логики, дивергентного и конвергентного мышления объединяются понятием креативного ментального поля, разновидностями которого, по мнению автора, они являются (См.: (Дорфман и др,, 2015, с. 191, 208). Креативное интеллектуальное поле выводится из «общетеоретического понятия поля Пономарева», который предлагал психическое и идеальное рассматривать как наиболее совершенное биополе (Там же, с. 190).

К этому тезису мы могли бы заметить, что понятие поля весьма давно используется в лингвистике, в которой оно рассматривается как семантическое поле. На

наш взгляд, такое понимание поля, взятое из теории языка, гораздо ближе к психологии мышления, которое, как известно, опирается на язык. Категория поля в понимании Б.Я. Пономарева («наиболее совершенное биополе»), извлеченная из его записей, все-таки слишком абстрактна и обща, как нам кажется, для операционали-зации в понятиях теории интеллекта. Хотя Л. Я. Дорф-ман прав, из биополя теория семантики творческого мышления тоже может быть построена при условии «достраивания» нескольких переходных опосредующих звеньев между «наиболее общим биополем» и «креативным ментальным полем». (К слову сказать, общее биополе - это такое понятие, которое не имеет достаточной эмпирической верификационной основы. Скорее, его можно причислит к понятиям, полученным интуитивным путем, чем дискурсивно-аналитическим. Уж лучше было бы в таком случае идти от категории «физическое поле», которое намного более апробировано и верифицировано. Что и сделали в свое время гештальт-психологи, используя полевую физическую аналогию для объяснения смысловых перестроек проблемной ситуации. И вслед за ними использовали полевую физическую аналогию лингвисты).

Дорфман дал развернутую характеристику гипотетических свойств креативного интеллектуального поля, весьма обстоятельную и широкую.

В числе его свойств, подлежащих эмпирической проверке, указываются: 1. Протяженность и локальность. Это означает, что «интелектуальное поле и локально, и едино» (Дорфман и др,, 2015, с. 193). 2. Много-форматность. Мнгоформатность означает, что ментальное поле проявляется во многих ипостасях: как ментальный поток, ассоцианистская сеть, логика и интуиция, когнитивное растормаживание (Там же, с. 194). Но состояние потока и состояние сетевой структуры с точки зрения системно-структурного подхода - это совершено разные, даже противоположные состояния. Одно и то же явление не может быть олновременно в столь разных фазовых состояниях, а если и может, то необходимо указать одну основу, из которой оба состояния берут свое начало, и модификациями которого являются. В теории уважаемого коллеги мы этого, к сожалению, не находим. Назвать эту единую основу «ментальным полем» является шагом вперед, но это еще не означает ее объяснить и указать механизм ее действия. Объединить столь различные проявления

творческой семантики (всего их, ипостасей ментального поля, упоминается восемь)12 под общим знаменателем креативного ментального поля - это замечательная идея, но если в рамках объединяющей категории не указан конкретный (хотя бы и гипотетичекий) психосемантический когнитивный механизм, их объединяющий и генерирующий, то данная категория, как представляется, не имеет полного основания считаться обобщающей и генерализующей.

А вот еще одна (уже психолингвистическая) концепция, призванная описать неопределенные и многозначные языковые структуры, предложенная известной российской исследовательницей в области психолингвистики Т.Н. Ушаковой. Речь идет об интересной идее вербального полисемического поля. Под вербальным полисемическим полем исследовательница понимает обобщенные вербальные структуры, репрезентирующие полисемические отношения языка. Эти образования могут быть характеризованы как вербальные полисемические поля когнитивной

сферы человека. Как указывает Ушакова: «При лингвистических описаниях полисемические образования обычно характеризуются как группы. В отличие от этого, вербальные полисемические элементы, с нашей точки зрения, образуют не группы, а локальные обобщенные структуры, обеспечивающие взаимосвязанность функционирования ее составляющих частей. Эти структуры можно называть вербальными полисемиче-скими полями» (Ушакова, Сметанина, 2011, с. 24).

В структуру вербального полисемического поля входят либо абстрактные признаки, называемые «ядерной идеей», не имеющие сенсорно-чувственной репрезентации в конкретных элементах, входящих в полисеми-ческое поле, либо конкретные именования, опирающиеся на перцептивные репрезентации, вхощие в поле. Компонент, названный «ядерной идеей» вербального полисемического поля, представляет собой семантическое образование абстрактного, обобщенного характера, в той или иной мере «размытого» и поддерживаемого в каждом элементе поля. Его функционирование

12 В данном пункте их упоминается пять, в других пунктах еще три -вариативность, дивергентное и конвергентное мышление.

может быть объяснено как результат организации вербального полисемического поля по принципу распределенной сети. Какого-либо специального, отдельного элемента поля, прямо выражающего «ядерную идею», не обнаруживается. Это значит, что абстрактная идея реализуется, «воплощается» в полисемическую структуру как некий «распределенный» по всему полю компонент. При воздействии на воспринимающую систему словом, общим для всего вербального полисемического поля, каждый элемент структуры откликается на его воздействие латентной активацией. Такое реагирование создает функциональное единство всей полисеми-ческой структуры, и в теоретическом плане превращает ее в коннекционистскую распределенную сеть. (См.: (Ушакова, Сметанина, 2011, с. 25-26).

Мы использовали категории, предложенные Т.Н. Ушаковой, такие как вербальное полисемическое поле, ядерный признак (признаки) всего полисемического поля и некоторые другие для изучения научного открытия. Но мы развили и трансформировали эти категории.

В частности, мы ввели категорию каталитического креативного полисемантического поля (ККПП). Она

означает такую семантическую систему, такое семантическое поле идей, теорий и понятий, связанных между собой ассоциативными, логическими, коннотатив-ными, причинно-следственными, субстанциональными, иерахическими и иными смысловыми связями, которое благоприятно для возникновения новых творческих идей и обладает общим интенсионалом - областью смыслов, относящихся к семантическому ядру. Правда, относительно гиперсемы или интенсионала13 ККПП требуется внести существенное уточнение, поскольку содержание этих понятий отличается от центральных смысловых образований обычного семантического поля. Но об этих отличиях и вытекающем из них новом уточненном определении ККПП речь пойдет ниже.

С помощью этой категории мы попытаемся проанализировать генезис идей теории относительности, в

13 Договоримся гиперсемой считать единичное центральное смысловое ядро семантического поля, а интенсиналом - набор таких центральных смыслов.

особенности специальной теории относительности (СТО).

Прежде всего, постараемся найти ядерную идею, гиперсему теории относительности. Затем покажем, как из нее родились основные принципы, понятия и идеи теории. При этом гиперсема креативного полисемантического поля (ККПП) имеет принципиальные отличия от гиперсемы обычного семантического поля. Во-первых, она не является стабильной и раз и навсегда данной, застывшей когнитивной структурой, как в обычном семантическом некреативном поле, она развивается, растет, дает «побеги» и «ответвления», подобно эмбриону или зерну. Гиперсема ККПП представляет собой зародыш, но не окончательные, отлитые в завершенную форму положения теории. Поэтому, в строгом смысле слова, она является не гиперсемой, а

протосемой теории. Во-вторых, контент гиперсемы каталитического креативного полисемантического поля (ККПП) является полисемантичным, в отличие от гиперсемы «обычного» лексико-семантичного поля. Этот контент содержит не один, а множество плотно упакованных смыслов, разворачивающихся и прорастающих по мере развития теории. Собственно говоря, их разворачивание и представляет собой процесс становления теории. Теория разворачивается из протосемы ККПП как разворачивается росток из зерна или организм из эмбриона. Принципы и идеи теории представляют собой «отростки» исходной протосемы ККПП. Поэтому протосема ККПП является полисемантической сверткой14. Ввиду существенных отличий гаперсемы лек-сико-семантического поля от ядерной идеи ККПП, назовем его исходную ядерную идею эмбриональной ядерной

14 Полисемантическая свертка отличается от обычного понятия или категории тем, что в ней одному символу отвечает не одно, а несколько (иногда большое множество) значений. По этой причине ее функционирование часто осуществляется на неосознаваемыом интуитивном уровне мышления. Полисемантическое сворачивание смыслов нередко лежит в основе интуитивных мыслительных процессов, а полисемантическая свертка как исходная единица смысла во многих

случаях является основой инсайта и кульминационной фазы творческого поиска. Дескриптивное разворачивание и «вытаскивание» смыслов из полисемантической свертки приводит к выстраиванию развернутой абстрактно-логической концепции или теории. Подробнее о категории полисемантической свертки смотрите нашу статью: (Губенко, 1999).

протосемой ККПП научной теории, а набор таких прото-сем - генетическим интенсионалом. Эмбриональная ядерная протосема является полисемантической сверткой будущей научной теории. Протосемой она названа потому, что служит основной протоидеей, а также предпосылкой и основанием для вызревания протоидей и прототеорий, а затем и зрелых идей и теорий.

В связи с данным уточнением контента гиперсемы в контексте креативного полисемантического поля, ККПП может быть дано следующее более точное определение. ККПП означает такую семантическую систему, такое семантическое поле идей, теорий и понятий, связанных между собой генетическими, ассоциативными, логическими, коннотативными, причинно-следственными, субстанциональными, иерахическими и иными смысловыми связями, которое благоприятно для возникновения новых творческих идей и обладает общей эмбриональной ядерной протосемой ККПП или их набором, генетическим интенсионалом. При этом генетический интенсионал может быть определен как область смыслов, относящихся к семантическому протоядру новой теории, вызревание, развитие и эмбрионально-генетический рост которого порождает новую теорию в зрелом виде.

В генетической концепции творчества, в соответствии с исходным принципом генетико-моделирую-щего метода, принципом вычленения исходной «клеточки», порождающей класс явлений как целое, такой исходной «клеточкой» анализа выступает эмбриональная ядерная протосема ККПП, из которой разворачивается новая научная теория, подобно организму, вырастающему из эмбриона. Как исходная единица протосема хранит в себе в качестве потенциальных свернутых положений основное многообразие идей будущей научной теории или концепции. Стать таким хранителем она может с помощью особого способа хранения семантики - полисемантического сворачивания смыслов, благодаря которому смыслы компактифицируются в полисемантической свертке-протосеме теории, подобно тому, как информация о будущем организма свернута в его биологическом геноме. Более того, есть основания полагать, что именно полисемантические свертки выступают главными семантическими носителями исходных единиц-клеточек, лежащих в основе генетического метода. Наконец, в полном совпадении с логикой историко-генетического принципа, предопределяющей превращение застывшего яв-

ления в процесс, - в нашей концепции лексико-семан-тичное поле как стационарное семантическое явление превращается в каталитическое креативное поле как динамичное семантическое образование.

Забегая вперед, отметим, что синтез экспериментально-генетического подхода, развиваемого С.Д. Мак-сименко, и стратегиального подхода к мышлению, развиваемого В.А. Моляко, позволил сформулировать в области психологии творческого научного мышления еще одну категорию - эмбрионально-генетическую

стратегию мышления. Как будет показано ниже, анализ креативного поля теории относительности позволил сделать вывод, что помимо известных четырех интеллектуальных стратегий творческого мышления - стратегии аналогизирования, комбинаторной, реконструирующей и стратегии случайных подстановок (Моляко, 1983), существует еще одна - пятая - эмбрионально-генетическая стратегия мышления. Подробнее о ней будет рассказано в процессе анализа создания теории относительности, к которому мы, наконец, и предлагаем пе-

рейти.

Каталитическое креативное полисемантическое поле (ККПП) специальной теории

относительности

Приступая к анализу, мы должны предупредить читателя, что отойдем от устоявшеихся школьно-канонических представлений об открытии теории относительности как «одноразовом» эвристическом акте: пришел гениальный сверхчеловек-одиночка Эйнштейн и одним «росчерком пера» разрешил все мучительные противоречия физической теории, которые до того вводили большинство самых выдающихся научных умов в ступор умственного тупика. Мы отнюдь не ставим под со-

мнение выдающиеся умственные способности щвей-царского физика, но покажем, что у него были предшественники, и до него был выдвинут целый ряд идей, составивших весомую часть идейного багажа теории, или послуживших предпосылками для развития оригинальных взглядов молодого Эйнштейна. И без этого вклада предшественников и современников Альберт Эйнштейн при всем его гениальном уме не смог бы написать то, что он написал. И в этом нет ничего удивительного, поскольку коллективные (в той или иной мере)

усилия - это нормальный формат развития научных теорий, которые редко создаются на пустом месте гениальными одиночками, но, зачастую, являются плодом коллективного творчества, иногда растянутого во времени и неявного для участников творческого процесса. Даже тогда, когда лавры достаются кому-то одному, как это было в случае с авторством новой релятивистской теории пространства-времени, корни новой теории следует искать среди ученых-предшественников счастливого лауреата.

В нашем анализе, помимо работ самого Эйнштейна (Эйнштейн А., 1905; 1917; 1967) и другого менее известного классика релятивистской теории Анри Пуанкаре (Пуанкаре, 1974; 1898, с. 1-18; 1902; 1904, с. 302), мы опирались на всемирно известные источники и признанных авторитетов в области «эйнштейноведения», истории науки и психологии научного творчества, таких, как Абрахам Пайс (Пайс, 1989), Бенеш Хофман (Хо-фман при участии Дюкас, 1983), Вернер Гейзенберг (Гейзенберг,1989), Макс Вертгеймер (Вертгеймер, 1987).

Все они, как правило, обладали высочайшей научной квалификацией, позволявшей отлично разбираться в физической теории и творчестве Эйнштейна. Анри Пуанкаре, по мнению ряда исследователей, можно считать полноценным соавтором СТО и ОТО (по этому поводу, в частности, смотрите: (Логунов, 1984; Логунов, 1989; Тяпкин, Шибанов, 1982, с.5-7; Де Бройль, 197415; Bell, 1986; Thibault Damour, 2004).

Многие из указанных авторов хорошо знали Эйнштейна лично. Одни сотрудничали с ним, как Бенеш Хофман, работавший научным ассистентом Эйнштейна и помогавший ему разрабатывать и совершенствовать математичсекий аппарат теории гравитации и обшей теории поля. Или Абрахам Пайс, кропотливо собиравший в архивах и личных беседах с Эйнштейном малоизвестные факты его научной и личной биографии. Другие, как Элен Дюкас, многие годы являвшаяся его личным секретарем, непосредственно с ним общались, получали лично от него многие данные о скрытых от посторонних глаз процессах его научного творчества. К их

15 Лауреат Нобелевской премии Луи Де Бройль писал по поводу приоритета А.Пуанкаре: «В 1904 году, накануне появления решающих

работ Альберта Эйнштейна по теории относительности, Анои Пуанкаре уже владел всеми существенными элементами этой теории» (Де Бройль, 1974, с. 706).

числу также принадлежит выдающийся немецкий психолог Макс Вертгеймер, проведший с Эйнштейном цикл углубленных направленных интервью; Вернер Гейзен-берг, испытавший сильнейшее влияние идей автора СТО и много общавшийся с мастером, что позволило ему сохранить для нас ценные мысли Эйнштейна по методологии науки. Большинство из упомянутых нами авторов сами имели выдающиеся результаты в области теоретической и математической физики (Анри Пуанкаре считается одним из величайших математиков в истории науки, Вернер Гейзенберг - нобелевский лауреат по физике, творец квантовой механики, Абрахам Пайс, Бенеш Хофман - крупные физики-теоретики с мировым именем). Некоторые достигли мировых высот не только в области физики и математики, но и в области истории, методологии и психологии науки (Макс Вертгеймер, Абрахам Пайс, Вернер Гейзенберг, Анри Пуанкаре).

Мы использовали, в частности, известную книгу А.Пайса «Научная деятельность и жизнь Альберта Эйнштейна...» (Пайс, 1989). Она считается одной из наиболее полных научных биографий Альберта Эйнштейна из числа написанных в мире. Книга создана американским профессором, очень известным физиком, работавшим

вместе с Эйнштейном в Принстонском институте перспективных исследований. Хронология создания теория относительности прослежена автором с удивительной дотошностью буквально по дням. Тщательно исследованы первоисточники и прослежены идейно-теоретические влияния, оказанные на выдающегося физика в процессе создания и развития релятивистской теории. Детально проанализирована логика «созревания» СТО, внутренняя логика и семантическая «архитектура» этой концепции.

Также мы привлекали книгу ассистента Эйнштейна Бенеша Хофмана, написанную при участии личного секретаря Эйнштейна Элен Дюкас «Альберт Эйнштейн. Творец и бунтарь...» (Хофман при участии Дюкас, 1983). Она интересна еще и тем, что автор сам внес вклад в развитие идей ОТО и единой теории поля. Он сумел указать на многие малоизвестные обстоятельства и тонкие нюансы из биографии физика, идейной предыстории и истории создания эйнштейновских концепций.

В качестве экспертных источников привлечены также работы российского ученого академика В.Л. Гинзбурга, лауреата Нобелевской премии по физике (2003), автора ряда работ по истории создания теории относи-

тельности; академика А.А. Логунова, известного как создателя альтернативной теории гравитации, бывшего ректора МГУ, и некоторых других ученых.

Поиски протоидей для релятивистской физики начнем издалека и в неожиданной области - философии. По нашему мнению, эпистемологической и методологической предпосылкой теории относительности является теория познания Канта, которую создатель теории относительности Эйнштейн знал со школьных лет (Пайс, 1989, с. 307), Он особенно углубил свои познания в области эпистемологии Канта и родственных Канту философов-сенсуалистов (Девида Юма, в частности) в молодые годы в созданной им вместе со своими друзьями так называемой «Академии «Олимпия» (Пайс, 1989, с. 54). Методология, лежащая в основании теории познания Канта была ему хорошо известна как по первоисточнику - трудам самого немецкого философа, так и по работам предшественника Канта английского философа Девида Юма, а также и в опосредованном виде по представленной в трудах немецкого физика Эрнста

Маха физической интерпретации сенсуалистской теории познания (лежавшей в основании методологии Канта и Юма). Именно Эрнст Мах, как мы увидим, а не Эйнштейн построил первый переходной мостик между теорией познания Канта и Юма и физическим принципом относительности. (Свою интерпретацию физики, точнее, философско-методологические принципы этой интерпретации Эрнст Мах называл эмпириокритицизмом). Энштейн прямо признавал это влияние Маха на становление своих взглядов, как признавал, хотя и сдержанно, влияние философской методологии Юма и Канта. Об этом свидетельствует, в частности, такое высказывание ученого: «Критическому мышлению, необходимо для того, чтобы нащупать эту центральную точку (центральную идею теории относительности -принцип относительнсти одновременности. - А.Г.), сильно способствовало, в частности, чтение философских трудов Давида Юма и Эрнста Маха16» (Эйнштейн, 1967, с. 277 - 278). Мы постараемся развернуть и пояснить скупую ссылку выдающегося физика на философские первоисточники принципа относительности.

16 От Маха шла общая критика абсолютизма пространства и времени. - А.Г.

Теория Канта, как известно, делит познаваемый мир на мир вещей-в себе (мир, каков он есть сам по себе безотносительно к восприятию познающего субъекта) и мир вещей-для-нас, - мир, каким он предстает перед нами, будучи «пропущен» через органы ощущений. При этом преломлении через органы чувств информация об объективных свойствах вещей в процессе познания в той или иной степени искажается, и в той или иной мере является деформированной или неполной. Поэтому знание о вещах-для-нас не совсем или не полностью со-ответствуюет объективной картине мира, а сама эта объективная картина в принципе непознаваема в полной мере, ибо сам акт познания, предполагающий наложение специфической энергии органов чувств (если использовать терминологию Маха) на информацию о вещах, искажает познаваемое. На этом основании Кант делал вывод, что вещи-в-себе принципиально непознаваемы, но объективно существуют и служат источником ощущений и познания.

Теория познания Канта, в свою очередь, берет свое начало в теории английского епископа Беркли (которую развил Юм), утверждавшего следующее: если все наше знание основывается на восприятии и ощущении, то

нельзя провести никакого различия между тем, существуют ли вещи объективно и независимо от нас, или они существуют только в наших субъективных ощущениях. Ведь отделить наши мысли о предмете от самого мыслимого предмета невозможно. Поэтому существование объекта и ощущения, в которых отражается данный объект, - одно и то же. Иными словами, ощущения и ощущаемые объекты - это одно и то же. Существовать - это значит быть ощущаемым и воспринимаемым.

Вот что пишет об этом сам Беркли: «Свет и цвета, протяжение и фигуры, тепло и холод, словом, все вещи, которые мы видим и осязаем, - что они такое, как не разнообразные ощущения, понятия, идеи и чувственные впечатления? И возможно ли даже мысленно отделить какую-либо из них от восприятия?». (Беркли, 1969, с. 514).

«... То, что говорится о безусловном существовании ... вещей без какого-либо отношения к их воспринимаемости, для меня совершенно непонятно. Их esse (существование. - А.Г.) есть percipi (ощущение. - А.Г.), и невозможно, чтобы они имели какое-либо существование вне духов или воспринимающих их мыслящих вещей»

(Беркли, 1969, с. 514). По сути, повторимся, Беркли провозгласил принцип: существовать - значит быть ощущаемым (esse est percipi).

Эта берклианская установка на отождествление ощущения и ощущаемого объекта, и вытекающее из нее кантовское разделение мира на мир-для-нас и мир-в-себе привели в науке конца 19 в. к позитивистскому принципу наблюдаемости, сформулированному австрийским физиком Махом (См.: (Хофман, 1983, с. 68; Мах, 1988). Он гласит, что научному наблюдению и анализу подлежат лишь наблюдаемые величины, и «существовать - значит быть наблюдаемым». Фактически, в этой формулировке содержался все тот же принцип тождества ощущений и ощущаемого объекта, выдвинутый английским епископом, согласно которому существовать - значит быть ощущаемым (то есть, в конечном счете, наблюдаемым). В прямом соответствие с этой установкой в теории относительности утверждалось, что абсолютного и ненаблюдаемого времени нет,

но есть только наблюдаемое относительное время (Пуанкаре и Эйнштейн, вслед за голландским физиком Ло-ренцом, назвали его местным временем (См.: (Пайс, 1989, с. 126). Причем Пуанкаре сформулировал принцип местного времени раньше Эйнштейна - в 1904 г. (а еще ранее - в 1898 - исходный для идеи местного времени принцип относительности одновременности17, к которому возвращался в Парижском выступлении в 1900г. (См.: (Пуанкаре, 1974, с. 419-429; Пуанкаре, 1898, с. 1-18; Пуанкаре, 1902; Пуанкаре, 1904, с. 302; Пайс, 1989, с. 131-132), а Эйнштейн дал формулировку этого принципа лишь в 1905 г. (См.: (Эйнштейн, 1905; Пайс, 1989, с. 132). Голландский физик Лоренц сформулировал принцип местного времени даже еще раньше - в 1895г.: местное время было введено Лоренцом как частная вспомогательная величина, которой он, правда, отводил лишь второстепенную роль (См.: Пайс, 1989, с.136; Гинзбург, 1974, с.132). Этим его позиция кардинально отличалась от позиции Пуанкаре, который придавал

17 Из идеи относительности одновременности, как нетрудно видеть, принцип местного времени и отказ от абсолютного времени вытекает прямо и непосредственно.

местному времени и принципу отказа от абсолютности времени решающее значение.

Впервые открывший понятие местного времени голландец отнюдь не считал его истинным временем в собственном смысле слова, он полагал, что имеет дело просто «со вспомогательной величиной, введенной с помощью математического ухищрения» (Принцип относительности, 1973, с. 193).

Эйнштейн ознакомился с работами Пуанкаре и Лоренца еше до написания своей знаменитой статьи по релятивизму в марте-апреле 1905 г. С работами Пуанкаре по принципу относительности времени он познакомился в промежутке между 1900 и 1904 г. (См.: (Пайс, 1989, с. 132), правда, ни разу на них не сославшись в своей статье 1905 г., и примерно тогда же с работами Лоренца, содержащими принцип местного времени (там же, с.136). Поэтому трудно согласиться с мнением ака-

18 Как писал Гинзбург в своей рецензии на сборник работ первооткрывателей принципа относительности Пуанкаре, Лоренца, Эйнштейна и др. «Принцип относительности. Сборник работ по специальной теории относительности» (Принцип относительности, 1973):

демика В.Л. Гинзбурга, что отказом от абсолютного времени мы обязаны Эйнштейну18 (Гинзбург,1974, с.132). Это не так, отказом от абсолютного времени, как уже отмечалось, мы обязаны Анри Пуанкаре (См.: (Пуанкаре, 1974, с. 419-429; Пуанкаре, 1898, с. 1-18; Пуанкаре, 1902; Пуанкаре, 1904, с. 302; Пайс, 1989, с. 131-132).

От принципа местного времени до СТО оставался один шаг: нужно было понять, что местное наблюдаемое время - это и есть единственное время для физических событий, а ненаблюдаемого «абсолютного» времени попросту нет, или его можно не учитывать. Этот вывод и был сделан Анри Пуанкаре и Альбертом Эйнштейном. Как писал об этом сам Эйнштейн в обзорной статье 1907 г.: «Следовало лишь понять, что введенную Г.А. Лоренцом вспомогательную величину, названную им «местным временем», на самом деле следует определить как «время» (Цит. по: (Пайс, 1989, с. 136; Эйнштейн, 1917). Из этого следовал вывод, что каждая инерциальная система отсчета имеет свое время, и

«Отказ от абсолютного времени является особенно радикальным выводом (им мы обязаны Эйнштейну). По своему значению и трудности этот вывод можно сравнить с отказом от абсолютной неподвижности Земли, лежащим в основе гелиоцентрической системы Коперника» (Гинзбург,1974, с.132).

сколько систем отсчета - столько и времен (Пайс, 1989, с. 136). Как написал по этому поводу знаменитый современный физик Стивен Хокинг (автор книги «Краткая история времени»): «Время стало более субъективным понятием, связанным с наблюдателем, который его измеряет» (Хокинг, 2009, с. 173).

Открытие относительности одновременности как важный элемент гиперсемы СТО.

Открытие относительности одновременности стало решающим фактором, который коренным образом изменил семантическое поле физики и поменял понимание физической реальности. Это видно из логики развития положений СТО (ниже мы постараемся подробнее проследить эту логику). На это указывал и сам Эйнштейн в своем интроспективном самоотчете, приведенном в книге М. Вертгеймера19. Вот что ученый рассказывает об одновременности: «... В тот самый момент, когда он увидел пробел и осознал значение одновременности, он понял, что она является критическим

19 Как мы уже отмечали, выдающийся немецкий психолог, один из создателей гештальтпсихологии Макс Вертгеймер, взял у Эйнштейна на протяжении ряда лет, начиная с 1916 г., серию обстоятельных интервью, посвященных истории создания СТО (См.: (Вертгеймер,

моментом решения» (Вертгеймер, 1987, с.263). Считаем не лишним остановиться подробнее на рассказе Эйнштейна по поводу роли этого открытия в становлении теории. «Смысл одновременности ясен в том случае, когда два события происходят в одном и том же месте. Но Эйнштейна неожиданно поразила мысль, что это не столь же ясно, если события происходят в различных местах. [Т.е. с точки зрения одного наблюдателя два события происходят одновременно, что не так очевидно, когда за этими же событиями следит другой наблюдатель, расположенный в другом месте, «в другой системе отсчета», говоря языком физиков. - А.Г. Здесь и далее примечания в квадратных скобках мои]. Вот где находился пробел при действительном понимании. [Этот пробел Эйнштейну было тем легче обнаружить, что он уже был обнаружен Пуанкаре за 7 лет до того!]. Он понял: нельзя слепо применять привычное понятие одновременности к этим случаям. [Иными словами, те два события, которые кажутся одновременными одному

1987, с.247-269). Психолог старался проследить не результаты мышления физика, вылившиеся в создание релятивистской теории, но историю его мышления, историю и психологию становления теории (Вертгеймер, 1987, с.247).

наблюдателю, могут казаться неодновременными другому, следящему за ними с другой точки, из другой «системы отсчета». Разные наблюдатели могут устанавливать неодинаковую очередность одних и тех же событий. Но это они смогут заметить лишь при движении с гигантскими относительными скоростями, сравнимыми со скоростью света. Это становится видно, если стремительно несущиеся наблюдатели успевают заметно сместиться за то крохотное время, пока световые вспышки пробегают расстояние между событиями]. Чтобы одновременность имела какой-нибудь смысл, следует поставить вопрос о ее физическом определении, так чтобы в конкретных случаях мы могли сказать, применимо ли это понятие. (Ясно, что это была фундаментальная логическая проблема).

Смысл одновременности должен основываться на понятии одновременности событий, происходящих в одном месте. Но это требовало, чтобы в каждом случае различной локализации двух событий принималось во внимание относительное движение (т.е. движение

наблюдателя, производящего измерение времени, относительно места, в котором происходят измеряемые события). Таким образом, смысл, структурная роль одновременности в ее отношении к движению претерпели коренное изменение.

Отсюда сразу же следовало соответствующее требование к измерению времени вообще, скажем, к значению секунды, и к измерению пространства, поскольку теперь они должны зависеть от относительного движения. В результате радикально изменился смысл понятий времени, пространства, а также измерения как времени, так и пространства» (Вертгеймер, 1987, с.265).

Стоило Эйнштейну раскрыть относительность одновременности, как из относительности времени один за другим последовали другие выводы. В течение пяти недель он вывел, что точно так же, как нет абсолютного времени, нет и абсолютных размеров тела, но есть только наблюдаемые размеры, которые варьируют в зависимости от скорости предмета по отношению к наблюдателю20. Не существует абсолютно неизменного

20 Более подробные пояснения по вопросу релятивности одновременности, и того, как из нее вытекает релятивность длины и массы читатель найдет в Приложении!.

времени, но оно у системы меняется в зависимости от выбранной позиции для наблюдения; нет и абсолютно неизменной массы, она тоже «плывет» и меняется (См.: (Хофман, с.78). Эти и некоторые другие не столь уж сложные, но достаточно парадоксальные выводы и составили основу релятивистской теории.

Цепочка умозаключений, ведущая от принципа

Принцип наблюдаемости => у объектов следует описывать и учитывать только наблюдаемые пространственные и временные параметры, а это оставляет в картине мира только так называемое местное пространство-время, поскольку абсолютное пространство-время изымается из числа наблюдаемых величин => поскольку не существует времени «вообще», а есть только наблюдаемая одновременность, которая может быть разной в зависимости от точки наблюдения («системы отсчета»), то одновременность относительна => местное время, введенное Лоренцем, и есть единственное время, абсолютное время должно быть отброшено => повсеместная относительность времени => вывод об изменчивости длины движущегося предмета

Проследим цепочку умозаключений, ведущую от принципа наблюдаемости к основным выводам и положениям СТО.

наблюдаемости к релятивистской теории

в зависимости от системы отсчета, в которой она из-меряется21. Длина по мере приближения к скорости света сокращается. (Забегая вперед, заметим, что в получении этого последнего умозаключения сыграл роль еще и постулат о постоянстве скорости света; логика появления постулата о скорости света в СТО будет раскрыта ниже) => вывод о замедлении времени в движущихся системах по мере приближения их скорости к скорости света (в получении этого умозаключения также сыграл роль постулат о постоянстве скорости света) => вывод о релятивности массы и росте массы тел по мере приближения их скорости к скорости света (в его получении большую роль сыграл постулат о постоянстве скорости света).

21 Дополнительные пояснения см. в Приложении!.

Появление в смысловом ядре теории противовеса для субъективной релятивной реальности,

ограничивающего ее прихотливость.

В этой вырисовывающейся грандиозной картине пластичного и прихотливо меняющегося времени и пространства оставалась одна черта, которая настораживала даже и столь смело мыслящего молодого физика. Настораживала именно эта ее прихотливость и субъективность: ведь основные параметры «местного» пространства-времени становились полностью зависимыми от точки зрения наблюдателя, от той позиции, которую он займет по отношению к наблюдаемому объекту. Не забудем, что и тогда, и, во многом, и сейчас идеалом науки являлись объективность и независимость полученного знания от субъективных вкусов, прихотей и ощущений ученого. А принцип относительности ставил во главу угла теории субъективизм наблюдателя по отношению к восприятию и ощущениям пространственных и временных характеристик объекта! (В этом смысле, вероятно, принцип относительности можно было бы с успехом назвать и принципом субъективности). Принцип объективности знания рушился, но вместе с ним грозил рухнуть и сам фундамент науки! (К слову сказать, сопротивление многих современников

Эйнштейна теории относительности объяснялось отнюдь не только их консерватизмом, но и неприятием грозной опасности утраты наукой объективного фундамента, связывающего ее с реальностью).

Ну как тут было не призадуматься столь выдающемуся аналитику, каким был Альберт Эйнштейн? Нужно было найти какую-то объективную опору для данных наблюдения, привязать их, помимо релятивных данных «местной» наблюдаемой системы координат, к некоей стабильной точке отсчета, остающейся неизменной при переходе от одной системы к другой. Одним словом, следовало найти выход из противоречия между субъективизмом принципа относительности и необходимостью придать теории объективную инвариантность.

Переживания и мысли физика по этому поводу приоткрыл нам Макс Вертгеймер, описавший путь, каким физик решил парадокс релятивности (назовем его так)

Какой же выход нашла мысль Эйнштейна из этого противоречия между субъективизмом принципа относительности и необходимостью придать теории объективную инвариантность? «Введение наблюдателя и его

системы координат, казалось, вносило совершенно произвольный или субъективный фактор. Но реальность, -чувствовал Эйнштейн, - не может быть столь произвольной и субъективной. Желая избавиться от этого произвольного элемента и в то же время получить конкретную формулу преобразования для различных систем отсчета, он понял, что необходим основной инвариант, некий фактор, который будет оставаться неизменным при переходе от одной системы к другой.... Это привело к решительному шагу - к введению в качестве инварианта скорости света. Как будет выглядеть физика, если сделать центральной инвариантность скорости света? Один за другим следовали смелые выводы, и в результате возникла новая структура физики» (Вертгеймер, 1987, с.265-266).

Таким образом, Эйнштейн, чтобы выбраться из трясины субъективизма и произвола, в которую погружал теорию принцип относительности, вынужден был дополнить и уравновесить его принципом абсолютности скорости света, которая не меняется от наблюдателя и системы координат и всегда остается постоянной. Он назвал этот принцип постулатом постоянства скорости света (Заметим, что постоянство скорости света, не зависящей от направления движения наблюдателя, явля-

ется не менее парадоксальным, «волшебным» и «мистическим» свойством, чем относительность массы, длины и времени. Но это уже другая история, не относящаяся к данной теме).

Неизменность скорости света уже была известна в научных исследованиях, но этому факту не придавалось решающее значение. Это был факт среди других фактов, не более того. Скорость света фигурировала как постоянная величина в уравнениях электродинамики Максвелла, и независимость скорости света от движения источника света была обнаружена в знаменитых опытах Майкельсона-Морли. Она пребывала на ближней периферии смыслового поля физики. Эйнштейн переместил этот научный факт в центр, семантическое ядро своей теории.

Таким образом, СТО была создана путем ассимиляции двух принципов - принципа относительности и постулата о постоянстве скорости света независимо от системы координат, или принципа «абсолютности скорости света», если можно так его назвать. Причем относительность была первичной гиперсемой, а принцип «абсолютности» по генезису был вторичным по отношению к принципу относительности, и введен, во многом, из соображений смысловой симметрии и как уравновешивающий произвол и субъективизм относительности.

Постулат абсолютности скорости света позволил ограничить пластичность физических параметров световым барьером (пластичность пространства-времени, как мы видели, идет от принципа относительности и субъективности принципа наблюдаемости), и сделать, благодаря этому, картинку физического мира не столь прихотливой и пластичной, более инвариантной, устойчивой. Сочетание вариативности размеров, времени и массы тела с принципом абсолютности скорости света позволило жестко привязать их вариативность к световому порогу. Что и было выражено в преобразованиях Лоренца, запрещающих физическим параметрам варьировать за пределами скорости света, и нарушать тем самым законы сохранения. Так была спасена от разрушения под напором субъективизма и солипсизма хотя бы одна из башен классического абсолютного пространства-времени. В кривляющемся и пляшущем релятивном мире скорость света и законы сохранения остались нерушимой твердыней, в то время как абсолютное время, абсолютное пространство и мировой эфир рухнули.

В нашем анализе мы предлагаем для простоты картины становления СТО сосредоточиться на принципе относительности и исходном для него принципе наблю-

даемости как фундаментальных для генезиса знаменитой физической теории. А постулату о скорости света отвести несколько меньше места, чем, может быть, он того заслуживает.

Принцип наблюдаемости (являющийся иной, преломленной в зеркале физических понятий, формулировкой принципа тождества ощущения и ощущаемого) мы и считаем ядерной идеей теории относительности, эмбриональной ядерной протосемой ККПП СТО, из которой родились многие другие ее положения.

Мы попытались построить семантическую сеть, отражающую генезис понятий и категорий СТО из эмбриональной ядерной протосемы ККПП СТО, и демонстрирующую структуру этих понятий. Эта сеть представляет собой развернутое содержание креативного семантического поля этой теории. Мы назвали подобные семантические сети, показывающие не просто взаимосвязь идей в статике, но генезис идей и теорий из эмбриональной ядерной протосемы, генетическим семанто-граммами. Они представляют собой краткие формулировки идей, взятые в рамки, и соединенные с помощью стрелочек, наглядно изображающих смысловые причинно-следственные связи между идеями в их генезисе. Рамки и стрелочки являются графической составляющей семантограммы. Наглядно обозначены также связи

между общими и особенными, абстрактными и конкретными принципами и понятиями в процессе их взаимовлияния и взаимопорождения.

Ключевая идея порождает несколько основных крупных идей, каждая из которых, в свою очередь, развивается, конкретизируется в виде ещё более мелких идей. Любая более мелкая мысль связана с какой-то более глобальной. Эти связи обозначены линиями-векторами, стрелочки которых направлены от первичной идеи ко «вторичной».

Эмбриональная протосема является смыслопорож-дающим центром схемы, а связанные с ней понятия располагаются вокруг в виде «веточек» и «отростков».

Благодаря прорисовыванию семантических генетических цепочек на нашей семантограмме, становится наглядным процесс становления научной теории и ее методологических оснований, и даже и не только путь, но, до определенной степени, упущенные или скрытые возможности ее развития, то есть те бифуркационные развилки путей познания, которые не были замечены во время создания научной инновации. Генетическая семантограмма показывает путь развития идей и теорий, являясь наглядным методологическим инструментом познания в полном смысле этого слова. Метод, как

известно, в переводе и означает «путь», а с помощью генетических семантограмм путь развития идей-то как раз и отслеживается. Генетическая семантограмма как вид распределенной семантической сети позволяет отразить динамику становления семантики новых смыслов, в отличие от традиционных графических средств выражения семантических отношений, которые отражают, преимущественно, статичное состояние семантики, и формальные логико-структурные отношения между устоявшимися понятиями. К таким статичным, в большинстве своем, средствам выражения смысловых структур относятся традиционные распределенные семантические сети, ментальные карты (maindmapping), диаграммы связей, метод опорных конспектов Шаталова и др.

Каталитическое креативное полисемантическое поле СТО, изображенное в виде генетической семанто-граммы, представлено на Схеме 1. (Ввиду недостатка места континуум понятий теории относительности представлен в сокращенном виде, и не все основные семантические элементы, сыгравшие роль в становлении теории, на ней изображены). В ней же прослежены вытекающие из эмбриональной ядерной протосемы теории относительности - принципа наблюдаемости - семантические цепочки умозаключений и выводов СТО.

Схема 1. Каталитическое креативное полисемантическое поле СТО.

Эмбрионально-генетическая

Анализ креативного поля теории относительности позволяет, на наш взгляд, сделать вывод, что помимо известных четырех интеллектуальных стратегий творческого мышления - стратегии аналогизирования, комбинаторной, реконструирующей и стратегии случайных подстановок (Моляко, 1983), существует еще одна - пятая - эмбрионально-генетическая стратегия мышления. Данный вывод наглядно доказывается вызреванием теории относительности из эмбриона - из эмбриональной ядерной протосемы ККПП теории относительности, которой является принцип наблюдаемости. Можно проследить вытекающие из принципа наблюдаемости многие основные положения и выводы, легшие в основание теории относительности.

Выращивание из эмбриона происходит из эмбриональной идеи - эмбриональной протосемы, иногда из нескольких протосем, переплетающихся и образующих сложные и, подчас, причудливые мутации. Протосема, как мы уже отмечали - это исходная клеточка. полисемантическая свертка креативной теории, подобно тому, как геном является сверткой организма, зерно - сверткой пшеничного поля. Другие стратегии творчества

стратегия мышления.

предполагают, по большей части, индивидуальное участие творца в создании идеи, каковое происходит на коротком отрезке времени, не превышающем период его творческой жизни в науке. Эмбрионально-генетическая стратегия выращивания из эмбриона, в отличие от них, осуществляется во многих случаях коллективно, последовательно и поэтапно, иногда в течение непродолжительного времени, а нередко на протяжении нескольких поколений творцов, а подчас даже сотен и тысяч лет. (Как, например, атомарная теория вещества, первые предпосылки которой возникли за несколько сот лет до нашей эры в философии Греции, Индии и Китая, а окончательные результаты были получены в 20 веке).

Как видим, процесс рождения крупной теории - процесс коллективный, сотавляющий в целом единое психосемантическое поле, в котором деятельность отдельного ученого является одним из его структурных компонентов. Вопрос о приоритетах открытий, поэтому имеет иногда весьма запутанный и неоднозначный характер, что, тем не менее, не только не отменяет научно--этиче-ских правил уважительного отношения к научному вкладу предшественников, но делает их соблюдение еще более актуальным.

Потенциальная протосемантика новых физических теорий и гипотез

Как заметил читатель, на Схеме 2 под пунктом с надписью «Вещи-в-себе» построена еще одна сеть, параллельная сети СТО и отражающая нереализованные, на наш взгляд, возможности еще не созданной физической теории, призванной описать физику «вещей-в-себе», в отличие от СТО, которая описывает только физику «вещей-для-нас».

Семантический анализ креативного семантического поля СТО наглядно свидетельствует, что в рамках релятивистской физики разрабатывалась в основном физика «вещей-для-нас». В то время, как физика «вещей-в-себе», представляющих реальность саму по себе безотносительно к субъекту и его восприятию, выпала из поля внимания ученых. Вещи-в-себе и модусы бытия в той или иной мере связанные с ними, были просто отброшены физиками с легкой руки Эйнштейна. Но философская методология, ставшая наглядной благодаря прорисовыванию полисемантических цепочек на нашей семантограмме, вооружает нас пониманием односторонности такой эпистемологической хирургической операции по удалению или отмысливанию «мира в

себе» из картины познания. Одним из громадных научных авторитетов, который полностью поддержал бы нашу точку зрения является. сам А.Эйнштейн. Только Эйнштейн более позднего периода, примерно после 1926 года, года создания квантовой механики.

Дело в том, что Эйнштейн уже после создания своей теории, выступил против абсолютизации принципа наблюдаемости в физике, в частности, в квантовой теории, тем самым резко изменив свои методологические позиции. Как свидетельствует создатель квантовой механики Вернер Гейзенберг, в личной беседе с ним Эйнштейн заявил, что «с принципиальной точки зрения желание строить теорию только на наблюдаемых величинах совершенно нелепо. Потому что в действительности все ведь обстоит как раз наоборот. Только теория решает, что именно можно наблюдать» (здесь и далее курсив мой. - А.Г.) (Гейзенберг, 1989, с.191-192).

Приведем более полный вариант диалога, состоявшегося между Эйнштейном и Гейзенбергом по поводу принципа наблюдаемости весной 1926 г. «Неужели Вы

всерьез думаете, - возразил Эйештейн, - что в физическую теорию можно включать лишь наблюдаемые величины?

- А разве не Вы сами, - спросил я в изумлении,- положили именно эту идею в основу своей теории относительности? Вы ведь подчеркивали, что нельзя говорить об абсолютном времени потому, что это абсолютное время нельзя наблюдать...

- Возможно, я и пользовался философией этого рода, - отвечл Эйнштейн, - но она, тем не менее, чушь. Или, сказал бы я осторожнее, помнить о том, что мы действительно наблюдаем, а что нет, имеет, возможно, некоторую эвристическую ценность. Но с принципиальной точки зрения желание строить теорию только на наблюдаемых величинах совершенно нелепо. Потому что в действительности все ведь обстоит как раз наоборот. Только теория решает, что именно можно наблюдать» (Гейзенберг, 1989, с.191-192).

22 Принцин относительности в СТО, как уже отмечалось, - это частный случай принципа относительности наблюдаемых величин по отношению к средствам наблюдения. Последниий принцип является основополагающим в квантовой механике (об истории создания квантовой механики и принципе наблюдаемости, заимствованном из

Итак, что нам еще нужно, чтобы отбросить слепое доверие к принципу наблюдаемости и построенным на нем физическим концепциям? От него отказался сам его апологет. Мы услышали из уст Эйнштейна, что принцип наблюдаемости - чушь, а желание строить теорию только на данных наблюдения совершенно нелепо!

Иными словами, великий физик выдвинул новый эпистемологический принцип, прямо противоположный тому, которого он придерживался, создавая теорию относительности (и, во многом, благодаря которому он ее и создал). Если в тот период он вслед за Махом считал, что физическая теория может базироваться только на наблюдаемых величинах22, то теперь, наоборот, наблюдаемые величины строятся на теории, и физик может «уловить» и идентифицировать только те факты, которые предсказаны его теорией. От берклианской субъективно-идеалистической гносеологии, согласно которой вещи есть ощущения и существуют лишь в ощу-

СТО и положенном в основу квантовой физики, см. воспоминания самого ее создателя Вернера Гейзенберга: (Гейзннберг, 1989, с.188-190, 204-205).

щении, Эйнштейн перешел к платоновской объективно-идеалистической теории познания, согласно которой вещи есть идеи и порождаются идеями.

Публично с критикой принципа наблюдаемости Эйнштейн выступил в 1927 г. на Сольвеевском конгрессе во время дискуссии с Нильсом Бором об интерпретации квантовой механики. Бор, защищая квантовую механику, построенную, как мы уже отмечали, на наблюдаемости, разделял ту же философскую концепцию «второго позитивизма», которую разделял и «ранний Эйнштейн» в период создания СТО и ОТО.

Эйнштейн в споре с приверженцами боровской интерпретации квантовой механики опровергал принцип наблюдаемости таким саркастическим вопросом: «Вы действительно считаете, что Луна существует, только когда вы на неё смотрите?». (См.: («Квантовая запутанность» / Ст. в Википедии).

«Поздний» Эйнштейн подверг категорическому сомнению принцип наблюдаемости, тот самый методологический принцип, на котором и зиждилось, как мы это установили, все возведенное им здание теории относительности! Этот поразительный факт физиками и мето-

дологами науки как-то редко упоминается, а если и упоминается, то, скорее, как казус, допущенный Эйнштейном, «не принявшим» ввиду «консерватизма» своего мышления, квантовую физику, взявшую на вооружение его собственные принципы.

Итак, несмотря на безусловный авторитет теории относительности, мы должны отдавать себе отчет в ее неполноте, понимая, что она описывает только один из двух кантовских миров, мир вещей-для-нас, мир-для-наблюдателя. Но давайте попробуем не ограничиваться констатацией факта.

Нам было бы все же интересно узнать, как описать свойства другого кнтовского мира, мира вещей-в-себе. То есть, каковы законы пространства и времени сами по себе, вне присутствия наблюдателя, в мире-вне-наблю-дателя. Не возможна ли некая постэйнштейновская физическая теория, описывающая еще и мир «в себе», а не только мир «для нас», как у Эйнштейна?

По существу, при более пристальном анализе оказывается, что теория относительности с ее абсолютизацией принципа местного времени не утверждает, что абсолютного времени нет. Она лишь утверждает, что аб-

солютное время принципиально не наблюдаемо и поэтому непознаваемо, и на этом основании должно быть выброшено из числа величин, учитываемых в теории. (Как отбрасываются и другие «абсолютные» понятия классической физики - абсолютное пространство, абсолютное движение, абсолютная система отсчета, абсолютная масса). При этом также было как-то выпущено из внимания, что при относительном движении меняются не предметы, а, по сути, их проекции на органы чувств наблюдателя (проекции предметов на местную систему отсчета, в которой находится наблюдатель, по терминологии Эйнштейна). И в СТО описывается динамика именно этих проекций предметов на систему отсчета, в которой находится наблюдатель, а не предметов самих по себе. СТО описывает динамику физических ви-димостей, «кажимостей», правильно при этом полагая, что кроме этих видимостей мы непосредственно наблюдать и видеть ничего не можем. Но при этом неправильно отбрасывая весь обьективный мир, выходящий за пределы субъективно преломленных проекций-кажимостей. СТО забывает, что ведь наблюдатель может судить о существовании невидимого мира, недоступного непосредственному наблюдению, по косвенным

эффектам и воздействиям этой непосредственно ненаблюдаемой реальности на наблюдаемую реальность. И современная физика и космология столкнулись с этими косвенными воздействиями со стороны «невидимой реальности», таящейся в мире-в-себе, о чем мы подробнее скажем ниже. И удельный вес этих воздействий в современной картине мира, как оказалось, настолько велик, что здание классической релятивистской космологии начинает трещать по швам. Например, ненаблюдаемая так называемая «темная энергия» по некоторым подсчетам составляет до 70% энергии Вселенной (См.: (Тёмная энергия / Статья в Википедии; Лукаш, Рубаков, 2008; Чернин, 2008). И наука бьется в попытках их как-то объяснить с точки зрения физики мира-для-нас, что сделать очень нелегко по определению, поскольку для понимания физики мира-в-себе нужна, извините за тавтологию, физика-мира-в-себе, а не физика-мира-для-нас (т.е. не физика непосредственно наблюдаемого мира, к которой принадлежат все физические теории, построенные на принципе наблюдаемости. А

это не только СТО, но и еще две крупнейшие физические концепции - ОТО и квантовая физика23).

По существу, теория относительности имеет дело не с самой вещью, а с информационным коконом, «окутывающим вещь». Ученый - релятивист познает не вещь саму по себе, а этот информационный кокон, окружающий вещь, и принимаемый за саму вещь. Такой способ познания несколько напоминает охоту кашалота на чернильное облако от кальмара, которое выбрасывает этот моллюск, дабы обмануть преследующего его морского хищника. Это чернильное облако похоже на кальмара, но это не сам действительный живой кальмар.

Но, повторимся, гносеология Канта запрещает делать «обрезание» картины мира, предпринятое в теории относительности, и отбрасывать его объективную сотавляющую, не зависящую от наших ощущений, сознания и воли. Она запрещает делать это. Но релятивисты смело отбрасывают «Вселенную-в-себе» лишь на

том основании, что эта составляющая объективного мира непосредственно недоступна нашим органам чувств и приборам и поэтому принципиально непознаваема. На это можно ответить тем самым саркастическим вопросом позднего Эйнштейна: «Вы действительно считаете, что Луна существует, только когда вы на неё смотрите?». Иными словами, допустимо ли верить, что научная эпистемология, считающая реальными только непосредственно воспринимаемые феномены физического мира, является исчерпывающей?

Таким образом, психосемантический анализ позволил обнаружить, что творческий потенциал креативного семантического поля теории относительности не исчерпывается самой теорией относительности. Анализ ее эпистемологических истоков позволяет рассматривать принцип наблюдаемости, легший в основу СТО, как вариант некорректного эпистемологического субъ-

23 Каким образом принцип наблюдаемости повлиял на становление этих двух теорий, мы, к сожалению, в этой статье подробно рассказать не можем за недостаком места. Отметим лишь, что его влияние на них было не менее фундаментальным, чем на СТО. В п.6 «Выводов», названном «Горизонты Эйнштейновской физики» мы немного

коснемся роли принципа наблюдаемости в квантовой физике. Но подробнее раскрыть эту тему можем в следующих материалах, если читателям будет интересно.

ективистского редукционизма, который свел весь объективный мир к миру субъективно воспринимаемых в ощущении вещей-для-нас.

Вывод о неполноте ТО, в свою очередь, позволяет также сделать научный прогноз о теоретической возможности еще одного ветвления древа физических понятий и теорий в сторону физики мира «вещей-в-себе». Естественно в этой связи задаться вопросом, какие уже известные или гипотетические физические реальности и феномены могли бы стать предметом такой теории и ее потенциальными протосемами? И хотя этот вопрос находится вне сферы нашей профессиональной компетенции, и мы понимаем неблагодарность и рискованность прогнозов в области, в которой с большой осторожностью решаются что-либо определенно утверждать и профессионалы-физики, не говоря уже о дилетантах, подобных нам, но все же отважимся сделать некоторые предположения, на правильности которых не настаиваем.

В предполагаемую физику мира-вешей-в-себе могут войти, возможно, те известные в физике и космологии ненаблюдаемые феномены, которые оказывают то или иное влияние на наблюдаемые явления. Например,

в числе таких непосредственно ненаблюдаемых параметров может быть назван физический вакуум, который не может быть наблюдаем по определению, потому что он как вакуум представляет собой «ничто». В некоторых современных физических теориях это «ничто» рассматривается как главный источник «всего» - энергии и материи. (О физическом вакууме см.: (Барашен-ков, Юрьев, 1995; Зельдович, 1988; Мостепаненко А.М., Мостепаненко В.М.,1985; Сахаров, 1967; Шипов, 1992 и др.). К этому же ряду непосредственно ненаблюдаемых физических реальностей можно отнести уже упомянутые «темную материю» и «темную энергию» - ненаблюдаемые, но обнаруживающие себя по косвенным эффектам, невидимые виды материи и энергии, заполняющие космос. Как известно, теория относительности отвергает возможность мгновенного распространения сигналов, а также сверхсветовые скорости, но, в то время, имеются некоторые данные о явлениях, не укладывающихся в постулат о постоянстве скорости света. Сюда относится, в частности, феномен так называемого космологического горизонта, предполагающий, ввиду высокой однородности параметров самых

разнесенных и далеко отстоящих друг от друга участков Вселенной, что сигналы между отдаленными областями Вселенной распространяются мгновенно (о теории космологического горизонта см.: (Новиков, 1990, с. 179). В этом ряду также находятся довольно многочисленные, хотя, кажется, так и не нашедшие бесспорного удовлетворительного теоретического объяснения астрономические наблюдения, говорящие о наличия сверхсветовых скоростей распространения сигналов во Вселенной (проблема релятивистских струй, выбрасываемых квазарами со сверхсветовыми скоростями. См.: (Релятивистская струя /Википелия; Постнов); наконец, гипотезы о сверхсветовых частицах тахионах (о тахионах см.: (Малыкин, Савчук, Романец, 2012;), и некоторые другие. Например, гипотеза лауреата Нобелевской премии по физике Р. Фейнмана о теоретической возможности движения античастиц вспять во времени и со сверхсветовыми скоростями (см.: (Фейн-ман, 1988). В ней предполагается, на основании формул релятивистской квантовой механики, что античастицы - эти те же частицы, но преодолевшие световой барьер и движущиеся вспять во времени.

Читатель может нас упрекнуть, что мы, развивая гипотезу о физике вещей-в-себе, увлеклись непсихологической тематикой и отклонились от темы. Но мы лишь хотели продемонстрировать эвристический потенциал когнитивно-психологических подходов, которые рискнули применять не только в области психологии, но и в области современной физической теории, и которые, как нам кажется, позволяют в какой-то мере заглядывать за горизонты современной науки. Остается надеяться, что при нынешних темпах развития науки долго дожидаться подтверждения наших предположений не придется.

И напоследок хотелось бы остановиться на отличиях психосемантики реального творческого научного мышления от семантики классического логико-аксиоматического метода мышления, который, как многими принято думать, составляет основу мышления ученого.

Особенности психосемантика креативного поля открытия по сравнению с семантикой формальнологического аксиоматического метода.

1) Проблема непротиворечивости логических оснований. Противоречивость как основа семантики креативного поля. В аксиоматическом методе одним из главных требований является требование непротиворечивости. Именно непротиворечивость является одним из главных критериев истинности научной теории. Внутренне противоречивая теория, согласно логико-аксиоматическому методу, не может быть истинной.

В ККПП открытия, как мы видели, в раскрытом нами положении о поле как самонапряженной двухполюсной конструкции, напротив, обнаруживается, что противоречивость может быть не недостатком, а исходным пунктом, лежать в основе теории как ее существенное смысловое ядро или часть этого ядра. Этот момент организации семантики креативного поля открытия нашел свое выражение, в частности, в принципе дополнительности противоречивых описаний обьекта познания, сформулированном в копенгагенской интерпретации квантовой механики, а также в принципе бинарных оппозиций, разработанном в структурализме.

2) Открытие и его аксиоматическое обоснование. Аксиоматический метод начинает с аксиом, а реальное творческое мышление ими заканчивает. В реальном творческом мышлении аксиомы и стандартные правила вывода и логические операции применяются на заключительном этапе открытия, этапе его формулировки с целью передачи другим, после того, как новые идеи установлены. Аксиомы устанавливают существенные моменты теории, но, во многих случаях, не служат основанием для их открытия. Анализ творчества Эйнштейна позволил М. Вертгеймеру утверждать, что «аксиомы не играли никакой роли в мышлении Эйнштейна» (Верт-геймер, 1987, с.263). . «В этой связи я хочу привести некоторые характерные замечания самого Эйнштейна. До того как он понял, что критический момент, решение связано с понятием времени, точнее, с понятием одновременности, аксиомы не играли никакой роли в процессе мышления - в этом Эйнштейн убежден... Но даже после этого, в последние пять недель, сначала возникали не аксиомы. «Ни один продуктивно мыслящий человек не думает таким бумажным образом», - сказал

Эйнштейн. «То, как два тройных набора аксиом противопоставляются в книге Эйнштейна и Инфельда, совершенно не похоже на то, что происходило в реальном мышлении. Это просто более поздняя формулировка содержания, просто вопрос последующего наилучшего изложения. Аксиомы отражают существенные моменты в наиболее концентрированном виде. После того, как какие-то вещи установлены, можно сформулировать их в таком виде; но в этом процессе они появились не в результате какого-либо манипулирования с аксиомами». (Вертгеймер, 1987, с.263).

Открытия делаются нередко на основе интуитивных механизмов мышления. В этом моменте мы полностью разделяем мнение Анри Пуанкаре, считавшего формально-логический аппарат мышления вторичным по отношению к интуитивным процессам. А. Пуанкаре много писал о психологии научного открытия (а уж он то, по праву считающийся одним из величайших математиков всех времен и народов, мог судить о научном открытии не из вторых рук!). В своих книгах «Наука и гипотеза» (1902), «Ценность науки» (1905) и «Наука и метод» (1908) (См.: (Пуанкаре, 1990) он описал своё видение сущности математического творчества, в котором главную роль играет интуиция, причем поиск решений

происходит неосознанно, а логике отведена роль строгого обоснования интуитивных прозрений.

3) Соотношение аксиоматики и протосемантики. В аксиоматическом методе исходным предстает набор аксиом и формально-логических правил вывода. В реальном творческом мышлении исходным предстает эмбриональная ядерная протосема теории или их набор, и правила «выращивания» из протосем новых идей. Эти правила «выращивания» не всегда похожи на стандартные формально-логические правила вывода, и нередко носят интуитивный или полуинтуитивный характер.

4) Проблема отчетливости семантики. В аксиоматическом методе мыслят ясными и четкими понятиями и словами, в реальном творческом процессе мыслят нечеткими образами и полисемантическими свертками (о семантических свертках как еще одном, наряду со словами и понятиями, виде семантических единиц мышления, подробнее смотрите на с. 54-118 моей монографии: Губенко А.В. Психологические проблемы творческой

деятельности. (Интегративный подход)24. Эйнштейн утверждал, что ученый не думает словами, говоря о процессе своего творчества. «Он добавил: «Эти мысли (об основных положениях СТО. - А. Г.) возникли не в какой-то вербальной форме. Я вообще очень редко думаю словами. Приходит мысль, а потом я могу попытаться выразить ее словами». Когда я заметил, что многие говорят, что они всегда мыслят словами, он только рассмеялся». (Вертгеймер, 1987, с.263).

С другой стороны, случаи осознанного процесса эвристического мышления с помощью четко артикулированных понятий и слов тоже не являются редкостью.

5) Проблема интуитивной направленности поиска и логический закон достаточного основания. Стрела психологического времени в творчестве. В реальном творческом мышлении присутствует направленность поиска, неосознаваемый вектор движения к открытию, интуитивный прайминг, выражающийся в предчувствии ученого, в каком направлении нужно двигаться, где можно будет найти искомое решение. Направленность можно назвать своеобразной интеллектуальной энтеллехией - целесообразным (но не осознаваемым)

движением к заранее ощущаемой цели, хотя и неосознаваемой. И само направление движения, по большей части, определяется интуитивно. Это опережающее предчувствие открытия получило еще название «серен-дипити» (серендипность), по имени персидского принца Серендипа из легенд, имевшего способность находить пропавшие вещи и сокровища. Эйнштейну такая интуитивная направленность научного поиска была присуща в высокой степени. Об этом свидетельствуют его высказывания, зафиксированные М. Вертгеймером. «Однажды я рассказал Эйнштейну о том, что у меня сложилось впечатление, что важным фактором является «направленность» процессов мышления. На это он ответил: «Именно так. На протяжении всех этих лет было ощущение направленности, непосредственного движения к чему-то конкретному. Конечно, очень трудно выразить это ощущение словами; но оно определенно присутствовало и его следует отличать от более поздних размышлений о рациональной форме решения. Несомненно, за этой направленностью всегда стоит что-то логическое; но у меня она присутствует в виде некоего зрительного образа» (Вертгеймер, 1987, с. 263-264).

24 Размещено на: http://lib.iitta.gov.ua/712535/ (Губенко, 2018).

Еще одно свидетельство большого значения в исканиях Эйнштейна иррациональных способов познания и правильного выбора направления с помощью интуиции мы найдем в высказываниях Д.Гильберта о роли Эй-ештейна в создании релятивистской теории гравитации. Он, крупнейший немецкий математик конца 19 -первой половины 20в. был тем, кто присоединился к Эйнштейну в его поисках новой теории гравитации в период создания общей теории относительности (ОТО).25 Ключевой идеей в этом поиске выступала идея геометризации гравитации, которую развивал Альберт Эйнштейн. Парадоксальность ситуации состояла в том, что он плохо ориентировался в геометрии, а в неевклидовой геометрии тем более, но, тем не менее, уверенно шел именно по тому пути истолкования гравитации как искривления пространства-времени, который привел

его, в конце-концов, к победе. По этому поводу Давид Гильберт не без удивления отмечал: «Любой мальчик в Геттингене понимает в четырехмерной геометрии больше, чем Эйнштейн, но сделал дело именно Эйнштейн» (Горелик, 2013, с. 115).

В логико-аксиоматическом методе роль критерия достоверности умозаключений играет закон достаточного основания, согласно которому каждое умозаключение считается достоверным, если оно лостаточно доказано, т.е. были приведены достаточные основания его истинности, то ли в форме эмпирических фактов, то ли в виде предваряющих достоверных положений и умозаключений. Этот закон привязан к предшествующему опыту и предшествующим накопленным знаниям, од-

25 Гильберт предложил релятивистское уравнение гравитационного поля одновременно с Эйнштейном, и может считаться соавтором релятивистской теории гравитации. Идея геометризации гравитации означала истолкование с помощью римановой геометрии гравитационного воздействия как искривления пространства. Идея, согласно которой материя - это искривленное пространство, была впервые высказана самим Риманом и Кристоффелем в 60-е годы 19 в. (Хофман, 1983, с.109). В начале 20 в. она была реанимирована математиками,

сложными путями дошла до Эйнштейна и в конце-концов была реализована им в ОТО. Как указывает Хофман, ключевые компоненты уравнений гравитационного поля, предложенных Д. Гильбертом и А. Эйнштейном в 1915 г. для ОТО, содержались в так называемом тензоре кривизны, разработанном Риманом и Кристоффелем в качестве математического инструмента, измеряющего кривизну пространства (Там же, с. 108).

ним словом, выводится из прошлого. Он, таким образом, привязан к стреле психологического времени, направленной из прошлого в будущее.

Интуитивная направленность, энтеллехийность живого научного поиска отмечена способностью перескакивать через этап собирания фактов сразу к выводам без опоры на достоверные и апробированные высказывания. Она связана с умением ловить отзвуки будущего, идти на еле слышимые сигналы из грядущего, и поэтому привязана к стреле времени, направленной из будущего в прошлое. Научная интуиция, интуитивный поиск связаны с поворотом стрелы психологического времени от вектора течения времени ПРОШЛОЕ => БУДУЩЕЕ к вектору течения времени БУДУЩЕЕ => ПРОШЛОЕ. Ее прозрения, поначалу, не имеют достаточного основания. Они обосновываются, оформляются и структурируются задним числом, уже после своего открытия.

В этом факте нарушения закона достаточного основания в процессе интуитивного поиска мы еще раз напомним об уже упомянутой позиции А. Пуанкаре, считавшего, что в математическом творчестве главную роль играет интуиция, а логике отведена роль обоснования интуитивных прозрений. (Обратим внимание, у Пуанкаре речь идет о самой заформализованной и «логичной» науке - математике, и если уж в математике, по мнению одного из величайших математиков мира, формально-логические процедуры являются вторичными во время поиска новых решений, что говорить о других науках, особенно гуманитарных!). Как мы уже указывали, эту платформу он обосновал в ряде своих книг и статей («Наука и гипотеза» (1902), «Ценность науки» (1905), «Наука и метод» (1908) и др.).

Выводы

1. Тезаурус теории креативного каталитического по-лисемического поля открытия.

Подытожим картину психосемантической полевой интерпретации процесса научного творчества с точки

зрения генетико-моделирующего подхода, изобразив теории и категории полевой концепции языка и творчества в виде Схемы 2: «Категории креативного каталитического полисемического поля ККПП».

2. Динамика трансформаций полевых семантических структур в творчестве.

Таким образом, в процессе творчества классическое вербальное полисемантическое поле языка теряет стабильный вид и трансформируется в динамически меняющееся лексико-семантическое образование - креативное каталитическое полисемантическое поле (ККПП), в рамках которого новая научная теория «вырастает» и развивается из ядра ККПП - эмбриональной ядерной протосемы-свертки теории. Когда процесс становления и развития новой научной концепции завершается и она приобретает законченный и устоявшийся вид, то ККПП превращается вновь в ЛСП, а «созревшие» и «окрепшие» «отростки» эмбриональной протосемы -положения и понятия новой теории - трансформируются в систему устоявшихся высказываний, понятий и категорий со стабильными и дискретными семантическими интенсионалами. В ряде случаев новая теория рождается из потенциальных эмбриональных ядерных протосем, оставшихся неиспользованными в старой теории.

3. Динамика трансформаций ядра и периферии в креативном полисемантическом поле СТО.

1). В сферу семантического ядра теории, помимо принципа наблюдаемости, Пуанкаре и Эйнштейн ввели принцип относительности одновременности. Как писал о ходе мысли Эйнштейна по этому поводу М. Вертгеймер: «В тот самый момент, когда он увидел пробел, и осознал значение одновременности, он понял, что она является критическим моментом решения» (Вертгеймер, 1987, с. 263):. Именно из относительности одновременности прямо вытекает относительность размеров движущегося тела (смотрите пояснения по этому поводу в Приложении1).

2). Скорость света и местное время из периферии поля переместились в ядро. Динамика семантических трансформаций, приведшая к созданию СТО, состоит в том, что два семантических элемента физической теории, известных до Эйнштейна и Пуанкаре, были перемещены ими из периферии семантического поля решения в его ядро. Это скорость света и местное время. Местное время было введено в свое время Лоренцом как вспомогательная величина наряду со временем абсолютным. У Лоренца местное время размещалось на ближней периферии семантического поля открытия. Эйнштейн и Пуанкаре сделали местное время исходным временем, превратив это понятие в центральный пункт

теории. Они объявили его единственным временем, а абсолютное ньютоновское время предложили не учитывать вообще и отбросить за ненужностью. Таким образом, переместив местное время в зону ядра, они параллельно переместили абсолютное время в зону дальней периферии. (Хотя субьективно они полагали, что оно не нужно вовсе, фактически, абсолютное время может рассматриваться в СТО существующим, но в статусе неучитываемой величины. Оно не исчезло, как полагали творцы СТО, а было перемещено на самую дальнюю периферию семантического поля).

Со скоростью света С произошла следующая трансформация. Она была перемещена в центральное смысловое ядро СТО и стала фактически абсолютной системой отсчета, той самой, наличие которой в СТО категорически отрицалось. И ранее предельность и неизменность скорости света анализировалась в научных теориях, но этому факту не придавалось решающее

26 «Не только в механике, но и в электродинамике никакие свойства явлений не соответствуют понятию абсолютного покоя ... Для всех

координатных систем, для которых справедливы уравнения механики, справедливы те же самые электродинамические и оптические законы, Это предположение... будет называться «принципом относительности». (Эйнштейн, 1905, с. 7).

значение. Хотя он и признавался важным, но он не был встроен в какую-либо обобщающую теорию в качестве ключевого звена. А тут он стал ключевым.

Как мы уже видели, знакомясь в книге Вертгеймера с протоколами истории создания СТО, Эйнштейн чувствовал необходимость в абсолютной точке отсчета как противовесе субьективному произволу принципа относительности. Поэтому, в частности, также и из соображений смысловой симметрии, положение о постоянстве С (ее предельность и назависимость от движения источника света) введено Эйнштейном в качестве второго из двух исходных постулатов СТО. Первый - о равноправии всех систем отсчета26 - означал отрицание каких-либо выделенных, абсолютных, систем отсчета, в том числе абсолютного покоя, абсолютного пространства и абсолютного времени. (См.: (Эйнштейн, 1905, с. 7). Второй, с точки зрения формальной логики, фактически утверждал прямо противоположное27 - наличие такой

27 Эйнштейн, вводя второй постулат, предвидел замечания о его противоречии с первым, и поэтому специально отметил, что он находится «с первым лишь в кажущемся противоречии» (Эйнштейн, 1905, с. 7). Нам представляется, что это замечание физик сделал с целью успокоения собственной научной совести. Хотя, с другой стороны, с точки зрения закона единства и борьбы противоположностей он в чем-то и

выделенной системы отсчета - световой системы координат с ее абсолютной и ни от чего не зависящей скоростью света. С этой точки зрения теорию относительности без особого преувеличения можно было бы назвать и «теорией абсолютности».

3). Амбивалентность ядерной семантики СТО. Эйнштейн, конструируя здание СТО, создал из двух амбивалентных постулатов самонапряженную семантическую конструкцию28, каждый из двух элементов которой противостоял другому и поддерживал тем самым устойчивость всего здания, не давая ему перекоситься и развалиться. Два противоречивых постулата, выражаясь языком механики, образовывали две противостоящие и взаимоподдерживающие контрбалки, как у архитектурной арки, или контргайки, как у болта29. Абсолютность

прав: оба постулата не только противоречат друг другу, но и дополняют. Подробнее об этом см. ниже в п.4.

28 Термин самонапряженная конструкция или tensegrity, был введен

Бакминстером Фуллером в 1948 году. Впервые такие системы были изобретены советским художником-конструктивистом латвийского происхождения Карлом Йогансоном в 1921 году. Устойчивость и прочность самонапряженных конструкций основана на взаимной опоре и системе сдержек и противовесов элементов конструкции, создающей такой комплекс натяжений, сжатий и линий сил конструкции, которая

постулата скорости света противостояла субъективизму и относительности принципа наблюдаемости и постулата о равноправии всех систем отсчета (который также следовал из принципа наблюдаемости). Картина физической реальности, которая грозила свестись к бессодержательному субъективному произволу и соллип-сизму по причине субъективизма и релятивизма всех физических параметров, вытекающих из принципа наблюдаемости, получала мощную и надежную опору -контрбалку в виде абсолютной и выделенной системы координат, содержащейся в постулате о постоянстве скорости света. Благодаря чему она освобождалась от чрезмерного произвола, и становилась устойчивой и инвариантной. С другой стороны, принцип наблюдаемости и связанная с ним релятивность обеспечивали

обеспечивает прочность и удерживает ее в устойчивом равновесном состоянии. Подробнее о самонопряженных конструкциях см. статью: Тенсегрити (tensegrity) по Р. Бакминстеру Фуллеру. Размещена на: https://vk.com/wall-37072414_83.

29 Контргайка - добавочная вторая гайка, которая навинчивается сверх первой на тот же самый болт для того, чтобы не дать ей саморазвинтиться при сотрясениях и ударах.

определенную гибкость и пластичность физических параметров и результатов наблюдения, нарушая статику нютоновской механики.

Конструкция получилась действительно красивая. Хотя, как мы видели, и не лишенная диссонансов и противоречий.

К тому же постулат об абсолютности скорости света послужил источником важного вывода об относительности массы предметов. Для того, чтобы движущееся тело не могло преодолеть световой барьер, его инерционная масса должна по мере роста скорости тела расти, а при приближении к порогу скорости света стремиться к бесконечности.

4. Креативное семантическое поле как самонапряженная двухполюсная конструкция.

Мы уже вскольз касались проблемы противоречивости как основы семантики креативного поля открытия, в общем, и семантики СТО, в частности. Хотелось бы развить эту мысль. Есть серьезные основания предположить, что самонапряженная семантическая конструкция, характеризующаяся внутренней амбивалентностью ядерной семантики научной теории -

распространенное явление в организации семантических полей научных теорий, открытий и изобретений.

Контрарность исходных положений ядерной семантики, явная или неявная (в СТО мы имели дело с неявной) может являться элементом ее внутреннего смыслового равновеия и продуктивности, достигаемых с помощью взаимного уравновешивающего сдерживания противоположных элементов семантического ядра теории. Взамодействие противоположных семантических начал порождает полноту теории. И можно привести много примеров, подтверждающих справедливость нашего утверждения.

В частности, двухполюсность мышления, протекающего во взаимодействии двух противоположных типов мыслительных процессов - интуиции и логики, - это главный элемент теории мышления Я. А. Пономарева (эту парадигму развивают многие отечественные психологи - Д. В. Ушаков, Л. Я. Дорфман и др., в том числе и автор этих строк). Единство наследственности и изменчивости лежит в основе многих современных теорий эволюции. Единство двух противоположных природ элементарных частиц - волновой и корпускулярной, - важный эвристический принцип квантовой меха-

ники. Он обобщен Н. Бором в принцип дополнительности, согласно которому полное описание объекта исследования достигается в единстве двух противоположных дескрипций. В структурализме в основу любых семан-тико-синтаксических отношений положен принцип бинарных оппозиций.

Внутренняя полярность семантического ядра креативного поля научной теории, является, по-видимому, одной из закономерностей научного познания, отражающей как полярность организации семантики нашего субъективного мышления, так и диалектическую противоречивость внешнего объективного мира. Или, может, точнее было бы сказать, что полярность семантического ядра человеческих абстракций отражает невме-щаемость в наше сознание холистично-целостно-про-тиворечивой нераздельно-неслиянной природы обьективных процессов с их неразрывно-неслиянными противоречиями. Объекты и явления в их целостности познаются в иных, отличных от рациональных, иррациональных формах интуитивного познания, которые способны схватывать противоречие в единстве.

Причем иррациональность интуиции является мета-рациональностью, а не «недорациональностью». Мета-

рациональность означает, что в интуиции законы клас-сичекой рациональной логики, опирающиеся на исключение противоречия как недопустимого в семантике явления, не отменяются, а снимаются и становятся частным случаем законов метарациональной логики, опирающейся на признание противоречия как исходного и необходимого семантического отношения. В частных случаях, описывающих статические и неизменные в своей сущности и существовании явления, классическая рациональная двузначная аристотелевская логика работает очень хорошо. В случаях динамично изменяющихся живых, подвижных и холистичных процессов и явлений (в которых все связано со всем нелинейными и холистичными связями) она перестает работать и должна быть заменена многозначной метарациональной логикой, предполагающей логические переменные со многими (больше двух) значениями. И это происходит хотя бы потому, что описание любого живого развивающегося процесса (от движения стрелы до движения времени и любого вида развития включительно) предполагает кроме двух его состояний - «такого» и «не такого», еще как минимум, третье состояние «такое-и-не-такое» одновременно. Иначе, без переходного третьего состояния, не будет возможен

переход из одного состояния в другое, свойственный любому движению и развитию. «Двигаться означает находиться тут и не тут одновременно», - указывал Г.Гегель, решая апорию стрелы Зенона Элейского.

Базововое свойство осознания состоит в стремлении освободить сознание от противоречий (известное определение В.М. Аллахвердова (См.: (Аллахвердов, 2000), поэтому сознание не в состоянии вместить в себя противоречивые в своей сущности, НО ЦЕЛОСТНЫЕ феномены именно как целостные явления. По этой причине оно подает их в форме внутренне бинарно-расколотых контрпозиций, несовместимых противоположностей, отрицающих друг друга и разведенных и далеко отстоящих в семантическом пространстве30. Иными словами, сознание представляет целостное явление в виде биполярно расколотого явления. А познавать явления во всей целостности - это удел неосознаваемых мета- и иррациональных механизмов интуиции.

Итак, осознаваемое рациональное понятие (концепция, теория, семантическая конструкция) имеет такие особенности в своем содержании, смысловом ядре и объеме: а) в содержание понятия заложена бинарность, что означает, что в ядре понятия сгруппированы как минимум два противоположных ядерных признака либо два комплекса противоположных ядерных признаков; б) в объеме понятия содержатся два множества поотивоположных высказываний или объектов с противоположными свойствами, но обоим приписывается одинаковая истинность, точнее, предикат истинности приписывается их единству.

5. Особенности психосемантика креативного поля открытия по сравнению с семантикой аксиоматического метода.

Итак, мы видим, что творческое мышление происходит по законам, нередко не совпадающим с формально-аксиоматическим методом научного мышления, кото-

30 Рационально мыслящему сознанию противоположности кажутся максимально далекими друг от друга и максимально противостоящими друг другу сущностями или понятиями. Для интуитивно-иррационального способа осмысливаняи противоположности кажутся,

напротив, близкими сущностями, в ряде моментов даже тождественными. По существу же противоположности обладают двойственной тождественно-контрарной природой, которая вытекает из их едино-сущности.

рый, как принято думать, лежит в основе способа дума-ния ученого. Наивысшим выражением формально-аксиоматического метода, как известно, является математика.

На деле реальное эвристическое мышление, напротив, опирается на прямо противоположные основания, нарушающие основные принципы логико-аксиоматического метода: принцип базисности аксиоматики по отношению к выводам, принцип четкости семантики, принцип непротиворечивости, закон достаточного основания, принцип осознанности мыслительного процесса.

Семантические особенности творческого научного мышления или логика интуиции против классической логики.

1) Реальное мышление ученого-творца (подчеркиваем, ТВОРЦА) использует аксиоматический вывод не как основной, а как вспомогательный, нередко вторичный по отношению к процессу открытия, чаще как средство оформления открытия и научной коммуникации, чем как средство достижения цели - научного инсайта. Исходными являются, во многих случаях, не аксиомы, а

динамические семантические образования - эмбриональные протосемы-свертки и их наборы, а также законы интуитивного мышления. 2) Ученый, по преимуществу, не мыслит четкими категориями и ясными понятиями и словами. С помощью четких и определенных слов, понятий, иных артикулированных семантических единиц он, во многих случаях, лишь оформляет и выражает открытие, полученное в результате интуитивного инсайта и иных «нечетких» и неосознанных мыслительных процессов. 3) Непротиворечивость не всегда является в творческом процессе критерием отбора правильных научных теорий. Напротив, именно противоречивость семантического ядра, исходных положений теории, в ряде случаев, является исходным показателем ее продуктивности и правильности. Креативное семантическое поле открытия предстает как самонапряженная двухполюсная смысловая конструкция. 4) Творческий поиск нередко подчиняется направленности к неосознанной цели, является энтеллехий-ным, если применить категорию Аристотеля. Выбор поиска, нередко, осуществляется не стихийно, не методом слепого перебора комбинаций, а осмысленно, с предчувствием путей, ведущих к правильному реше-

нию, хотя предчувствием и неосознанным. Закон достаточного основания при этом не играет решающей роли, как принято было думать. В энтеллехийности живого научного поиска он не соблюдается, ибо интуитивно направленный поиск характеризуется способностью перескакивать через этап собирания фактов сразу к выводам без опоры на достоверные и апробированные высказывания.

6. Горизонты эйнштейновской физики.

Как нам представляется, было убедительно продемонстрировано, что горизонт эйнштейновской физики ограничен наблюдаемой материей. Принцип наблюдаемости ограничивает горизонт наблюдаемости, сужая доступную информацию о мире до проекции его свойств на средства наблюдения: исследуется не сам мир, а его проекция на органы чувств наблюдателя и его приборы. Эта неизбежная ограниченность познания миром вещей-для-нас и субъективизм гносеологии по-

казанные еще И. Кантом, усугубляются в теории познания, лежащей в основе СТО, еще и тем, что возводятся в священный постулат, согласно которому огромная часть объективного мира, а именно мир-в-себе - отбрасывается как ненаблюдаемая, а, следовательно, несуществующая. Это эпистемологическое «обрезание», это действие отсекающей бритвы, отнюдь не оккамовской, отражено в философии позитивизма и неопозитивизма. В данном случае был применен еще один изобретенный Махом принцип - принцип экономии мышления. Из экономии, чтобы не тратить, так сказать, силы на анализ «излишних», «избыточных» сущностей и категорий, их отбрасывают. Отбросили громадную часть Вселенной - из экономии. В философии Маха «экономия» выразилась в виде суживания горизонта исследования к наблюдаемому миру и отбрасывании «излишних» категорий объекте и субъекта, замененных из «экономии» одним «опытом» (что выразилось в философии эмпириомонизма31). В философии Пуанкаре закреплено в

31 гласящего, что предметом и материалом научного исследования являются не традиционные объект и субъект, а «чистый опыт», не имеющий ни субъективной, ни объективной природы, а как бы «парящий» над этими «тривиальными» категориями.

форме конвенционализма, согласно которому содержание научных категорий не столько объективно, сколько является результатом конвенции, договоренности между людьми как наиболее удобное для использования в данной познавательной ситуации. У Эйнштейна нашло выражение в виде принципа относительности наблюдаемых физических величин по отношению к «системе отсчета наблюдателя» и отбрасывании «из экономии» абсолютных систем отсчета. В квантовой физике в копенгагенской интерпретации Бора и Гейзен-берга принцип относительности Эйнштейна обобщен до принципа относительности результатов наблюдения к средствам наблюдения.

А первым «освятил» субъективизм в познании Беркли, провозгласив принцип тождества ощущения и ощущаемого: «Существовать - значит быть ощущаемым» (esse est percipi). Этот принцип и был предшественником и протосемой всех последующих субъективистских и позитивистских эпистемологий.

Итак, объекты не такие, какими они есть сами по себе, а такими, какими они ЯВЛЯЮТСЯ наблюдателю -вот предмет изучения эйнштейновской физики. В макромире, описываемом теорией относительности, осно-

вой для экспериментального изучения являются не объекты сами по себе, такие, какими они есть безотносительно к наблюдателю, а проекции этих объектов и их физических свойств на органы чувств и приборы наблюдателя. Картина познания в эйнштейновской физике очень напоминает знаменитую аллегорию пещеры Платона, согласно которой нам доступны только тени вещей, проекции предметов в виде теней на стене «пещеры», которые мы наблюдаем, сидя в пещере спиной к свету, но вещи сами по себе мы не видим.

Но этого мало. В полной картине физического познания, включающей не только теорию относительности, но и квантовую механику в копенгагенской интерпретации, степень «превращенности», степень деформированности знаний об объектвном физическом мире еще выше.

На уровне микромира, являющегося предметом квантовой физики, этот «проективный» аспект деформации дополняется еще одним. В акте наблюдения микрообъекты (мельчайшие элементарные частицы и их свойства) настолько чувствительны к любым воздействиям, что меняются под влиянием самого наблюдения или измерения, каким бы тонким не был инструмент измерения, и какой бы осторожной и «нежной» не

была процедура измерения32. Наблюдение элементарных частиц возможно только вместе с актом воздействия на эти частицы (Ахутин, 1989, с. 379).

В квантовой физике можно исследовать только наблюдаемые и измеряемые величины, реально только то, что измеримо в эксперименте (Гейзенберг, 1989, с. 45), поэтому любые данные результаты относительны к средствам наблюдения. Следовательно, нашему изучению в микромире доступен только искаженный и деформированный в акте наблюдения и измерения микрообъект. Минимально возможной мерой искажения и деформации микрообъекта, минимальным порогом ошибки наблюдения является наименьшая порция воздействия на объект, наименьшая порция энергии, наименьшее количество действия во Вселенной, выраженное в постоянной Планка. Поэтому точность полученных характеристик микрообъекта (точность его положения в пространстве - координат, точность знания о его импульсе, энергии, времени) связаны с постоянной Планка. И эта связь математически описывается знаменитым соотношением неопределенностей Гейзенберга.

Оно дает связь (обратную пропорциональность) между неточностями допустимого в квантовой механике измерения физических параметров частиц - импульса и пространственной координаты (См.: Бор, 1959). Произведение неопределённостей (НЕТОЧНОСТЕЙ) координаты и соответствующего ей импульса не может быть меньше постоянной Планка h:

Ax Apx > h,

где Ax - неточность координаты частицы, Apx - неточность импульса частицы, h - так называемая приведённая постоянная Планка (постоянная Планка h, деленная на 2 п).

Дальше квантовая физика преподносит еще более удивительные сюрпризы. Согласно соотношению неопределенностей В. Гейзенберга наблюдатель не только наблюдает за элементарными частицами, и искажает при этом данные наблюдения, но он и участвует в акте становления элементарных частиц.

К такому субъективистскому выводу пришел создатель квантовой механики Гейзенберг, неоднократно

32 Процесс наблюдения на микроуровне подобен попытке прикоснуться к крыльям бабочки, не принеся им врела. Как бы осторожно

мы не касались крыльев, пыльца с них все равно останется на пальцах, и покровы бабочки будут нарушены.

утверждавший в своих философских рефлексиях по поводу квантовых закономерностей, что «переход от возможности к действительности (то есть становление элементарных частиц. - А.Г.) происходит в акте наблюдения» (Гейзенберг, 1989, с.25, с. 83, с. 189, с. 204). То есть, согласно Гейзенбергу, предмет существует не только в ощущении, как утверждал Беркли («существовать - значит быть ощущаемым (esse est percipi»), он существует в наблюдении («существовать - значит быть наблюдаемым»), и не только существует, но и возникает в наблюдении («возникать - значит быть наблюдаемым»). Еще раз отметим, что этот вывод тесно связан с принципом наблюдаемости, лежащим не только в основании СТО, но и в основании квантовой механики. По свидетельству В. Гейзенберга, именно принцип наблюдаемости, взятый по аналогии с теорией относительно-

сти, был положен им в основание соотношения неопределенностей, ставшего краеугольным камнем квантовой теории (Гейзенберг, 1989, с.190). Мы уже рассматривали выше, каким образом соотношение неопределенностей вытекает из принципа наблюдаемости и особенностей наблюдения за квантовыми величинами. Процесс наблюдения воздействует на квантовые объекты и деформирует их, минимальный порог этой деформации задается минимально возможной порцией воздействия в природе - квантом действия Планка.

Каким же образом частицы возникают в акте наблюдения? Представления об этом процессе были впервые разработаны П. Дираком и развиты рядом ученых - В. Гейзенбергом, Я.Б. Зельдовичем, Дж. Уилером, Г.И. На-аном, А. Д. Сахаровым, С. Вайнбергом, А. Саламом, П. Глэшоу и др.33 Они опираются на новые представления

33 О различных аспектах теории физического вакуума как источника становления элементарных частиц и материи смотрите: 1) описание логики Дираковского открытия рождения виртуальных частиц и античастиц из вакуума: (Подольный, 1983, с. 58-69; Мигдал 1989, С. 106-110); 2) о квантовой физике вакуума, его свойствах и структуре: (Мигдал 1989, с. 48, 99-116; Подольный, 1983, с. 58-69, 99-101); 3)

концепция Я. Б. Зельдовича о рождении Вселенной из вакуума: (Зельдович, 1981; 1988, с. 16-27); 4) гипотеза Дж. Уилера о рождении материи из вакуумно-метрической пены: (Уилер, 1978; Подольный, 1983, с. 157-159); 5) рождение реальных частиц из виртуальных под воздействием физичеких полей: (Мигдал, 1978; 1989, с. . 114-115); 6) о виртуальных частицах как переносчиках электрослабых взаимодействий в теории С. Вайнберга, А. Салама и П. Глэшоу, получивших за

о вакууме, в которых он рассматривается не как отсутствие всего, просто пустота, а как парадоксальная, очень сложная и насыщенная возможностями реальность. Если говорить упрощенно и без формул, то картина возникновения элементарных частиц из вакуума выглядит примерно так. Элементарные частицы возникают из вакуума в результате его флуктуаций. А наблюдаемый вакуум всегда флуктуирует, движется и бурлит, поскольку процесс наблюдения его всегда деформирует и заставляет колебаться, согласно соотношению неопределенностей. Вакуум колеблется вокруг нулевого энергетического состояния, то немножко превышая его, то опускаясь ниже 0. Нулевые колебания вакуума во время акта наблюдения, вытекающие из соотношения неопределенностей, порождают виртуальные частицы. Они образуют так называемое море Дирака, бурлящий «бульон» виртуальных частиц. Объясним, что такое виртуальные частицы - понятие, введенное Полем Дира-

ком. Вакуум, как было отмечено, колеблется вокруг нулевого энергетического состояния, то слегка превышая его, то опускаясь немного ниже 0. Эти колебания-флуктуации квантуются на порции энергии-материи, такие своеобразные частицы, но которые исчезают почти в то же мгновение, как и появляются, не успевая закрепиться в виде стабильных порций энергии и материи, то есть в виде реальных частиц. Поэтому эти «как бы частицы» были названы виртуальными, исчезающими тут же после своего появления34. Они исчезают так быстро, что природа не успевает замечать нарушение закона сохранения массы-энергии, которое происходит, поскольку виртуальные частицы родились как бы из «ничего» - из вакуума. Законы сохранения поэтому соблюдаются. (Правда, хотя они в квантовой физике и соблюдаются, но все же как-то не слишком строго по сравнению с классической физикой).

нее Нобелевскую премию: (Подольный, 1983, с. 99-101); 7) гипотеза А. Сахарова о том, что величина гравитационной постоянной может целиком определяться поляризацией виртуальных частиц в вакууме,

и что инертная масса материи может быть следствием давления виртуальных частиц: (Сахаров, 1967, 70-71).

34 Это «тут же» длится весьма малое мгновение - от 10 " 21 сек. до 10 "

24

На этом удивительные свойства виртуальных частиц далеко не исчерпываются. Как мы уже указывали, вакуум колеблется вокруг нулевого энергетического состояния, то немножко превышая его, то опускаясь ниже 0. Колебания-флкутуации вакуума, которые выше нуля, порождают виртуальные частицы с положительной энергией и массой. Из этих положительных виртуальных частиц позже рождаются реальные полноценные частицы под влиянием рядом находящихся реальных частиц, энергий и сильных физических полей. Колебания ниже нулевой отметки порождают виртуальные частицы с ...отрицательной энергией и массой. Из них тоже рождаются реальные, но античастицы - близнецы положительных частиц во всем, кроме знака заряда и знака. массы и энергии35. Реальные частицы и античастицы рождаются только парами. Античастицы тут же аннигилируют (превращаются при этом в фотоны света), сталкиваясь с окружающей положительной материей.

Таким образом и получается, что реальные частицы ( а заначит, и вся материя) рождаются в акте наблюдения, который подчиняется формуде неопределенностей, о чем и писал Гейзенберг. Мало того, реальные частицы (а заначит, и вся материя) рождаются из погрешности измерения, отраженной в соотношении неопределенностей! Иными словами, материя рождается из погрешности наблюдения! Такой соллипсизм, который позволяет себе квантовая физика, согласитесь, не снился и епископу Беркли!

Воспроизведем еще раз логику рассуждений в вакуумной концепции становления частиц: во время акта наблюдения происходят нулевые колебания вакуума, вытекающие из соотношения неопределенностей ^ они порождают море виртуальных частиц Дирака ^ из виртуальных частиц рождаются пары реальных чатиц -античастиц ^ материя рождается в акте наблюдения.

Достроим эту логику дальше, до наших выводов: нулевые колебания вакуума во время акта наблюдения, вытекающие из соотношения неопределенностей

35 Античастицы имеют отрицательные массу и энергию. Каков реальный смысл отрицательной массы и отрицательной энергии - еще одна из многочисленных физических загадок.

материя рождается в акте наблюдения ^ материя рождаются из погрешности измерения, отраженной в соотношении неопределенностей.

Дополним этот вывод выводом, следующим из теории относительности и принципа наблюдаемости: мы познаем только физику мира-для-нас, отбрасывая мир-в-себе как ненаблюдаемый, следовательно, не существующий.

И произведем окончательный вывод: материя рождается из погрешности измерения, отраженной в соотношении неопределенностей ^ из погрешности измерения, отраженной в соотношении неопределенностей, рождается не вся материя, а ее часть, наблюдаемая нами - материя-для-нас ^ материя-для-нас является особым

сплавом субъективного и объективного ^ материя-в-себе не имеет примеси субъективного, и поэтому не детерминируется субъективистским принципом наблюдаемости и субъективистским принципом относительности результатов наблюдения к средствам наблюдения ^ Материя-в-себе не имеет отношения ни к соотношению неопределенностей, ни к релятивистской физике ^ она существует вне нас и независимо от нас, и управляется, по-видимому, иными, чем многие известные современной физике, законами.

Науке предстоит искать выход из «платоновской пещеры», из мира теней и проекций, в который человек был заключен релятивистской физикой.

Приложение 1. Объяснение релятивистских эффектов СТО.

1). В чем состоит относительность одновременности?

В СТО всеобщая абсолютная одновременность, возможность которой подразумевалась в классической физике, пропадает. Вместо нее выходит на сцену относительная одновременность событий, существующая лишь для какого-то конкретного, определенным образом движущегося наблюдателя.

Разные наблюдатели могут устанавливать даже неодинаковую очередность одних и тех же событий. Но все это чрезвычайно тонко и возможно отметить лишь при движении с гигантскими относительными скоростями, сравнимыми со скоростью света. Важно, чтобы наблюдатели успевали заметно сместиться за то крохотное время, пока световые вспышки пробегают расстояние между событиями.

Таким образом, согласно теории относительности в каждой из инерциальных систем, находящихся в относительном движении, существует собственное время системы, которое показывают часы, покоящиеся в этой системе. Следовательно, при определении времени событий в различных инерциальных системах события, одновременные в одной системе, могут оказаться неодновременными в другой системе отсчета. Другими словами, не существует абсолютной одновременности.

2) В чем состоит относительность размеров тела, их сокращение по мере роста скорости? Сокращение длины как следствие относительности одновременности.

Раз одновременность относительна, то с точки зрения наблюдателя, длины предметов, проносящихся мимо, сокращаются. И тем заметнее, чем ближе скорость проносящихся мимо предметов к скорости света. Ведь именно свет, отраженный от краев предмета, сигнализирует нашим глазам об этом предмете. Сокращаются, поэтому, не подлинные его размеры, а видимые. Ведь не следует забывать, что мы наблюдаем не сами предметы, а их визуальные проекции на наши органы чувств. Чем быстрее скорость проносящегося мимо предмета, тем раньше наблюдатель зарегистрирует сигнал от его заднего края. Поскольку задний край, двигаясь быстрее, раньше достигнет того момента, когда о себе просигнализировал лучом света передний край предмета. Благодаря этому проекция заднего края движущегося предмета достигнет наших глаз раньше, чем проекция заднего края неподвижного предмета. Тем самым, проекция обеих краев движущегося предмета на наши глаза будет казаться короче, чем проекция длины неподвижного предмета. И это все благодаря относительности одновременности. (Формула сокращения проекции длины предмета на систему отсчета наблюдателя в зависимости

от скорости предмета с привязкой к скорости света, так называемое лоренцево сокращение, легко выводится с помощью элементарной геометрии из теоремы Пифагора). Но при небольших скоростях эффект сокращения движущегося тела незаметен, он становится заметен при скоростях, близких к скоростям света.

Еще одно наглядное объяснение сокращения длин дано в мысленном эксперименте «Поезд Эйнтштейна».

Мысленный эксперимент «Поезд Эйнтштейна».

Он был предложен Комстоком в 1910 году и Эйнштейном в 1917г. (Эйнштейн А., 1917).

Эксперимент предполагает одного наблюдателя в середине скоростного вагона и другого наблюдателя, стоящего на платформе, когда поезд движется мимо.

Вспышка света излучается в центре вагона в момент, когда два наблюдателя оказываются напротив друг друга. Для наблюдателя, сидящего на поезде, передняя и задняя часть вагона находятся на фиксированных расстояниях от источника света и значит, по мнению этого наблюдателя, свет достигнет передней и задней части вагона одновременно (Рис.1).

Рис. 1. Система отсчета наблюдателя в движущемся поезде. Для него нет сокращения длины. С другой стороны, для наблюдателя, стоящего на в которой произошла вспышка, а передняя часть вагона

платформе, задняя часть вагона приближается к точке, удаляется от нее. Поскольку скорость света конечна и

одинакова во всех направлениях для всех наблюдателей, свету, движущимся к задней часть поезда, нужно преодолеть меньшее расстояние, чем свету, движущимся к передней части вагона. Таким образом,

вспышки света достигнут концов вагона в разное время (Рис.2).

Рис.2. Система отсчета наблюдателя, стоящего на платформе. Для него длина вагона сокращается. 3) Почему при движении масса тела растет? чтобы движущееся тело не могло преодолеть световой

Рост массы при увеличении скорости света вытекает барьер, его инерционная масса должна по мере роста

из постулата о постоянстве скорости света: для того, скорости тела расти, а при приближении к порогу ско-

рости света стремиться к бесконечности.

Литература

Адмони В.Г. (1964). Основы теории грамматики. Л.

Аллахвердов В.М. (2000). Сознание как парадокс (Экспериментальная психологика, т.1) - СПб, «Издательство ДНК»,

2000. - 528 с. (Новые идеи в психологии). Аптер Майкл. (2004). За пределами черт личности: реверсивная теория мотивации / Пер. с англ. В.С. Хомика. Луцк, 2004.-111 с.

Ахутин А.В. (1989). Вернер Гейзенберг и философия / Гейзенберг В. Физика и философия. Часть и целое. Пер. с нем.

М.: Наука. Гл. ред. физ.-мат. лит., 1989. - 400 с. - ISBN 5-02-012452-9. С. 361-395. Барашенков В.С., Юрьев М.З. (1995). О новых теориях физического вакуума. Физическая мысль России, №1, с.32-40. Беркли Джордж. (1969). О началах человеческого знания// Антология мировой философии. В 4-х т. Т.2. Европейская философия от эпохи Возрождения до эпохи Просвещения. Ред. Коллегия: В.В. Соколов (ред. - составитель второго тома) и др.- М, «Мысль», 1969. - (АН СССР. Ин-т философии. Философ. наследие). 776 с. с илл. Бондарко А.В. (1983). Принципы функциональной грамматики и вопросы аспектологии. Л. Бор Н. (1959). Квантовая физика и философия. (Причинность и дополнительность) // Успехи физических наук, № 1, 1959. Вертгеймер М. (1987). Продуктивное мышление: Пер. с англ. - М.: Прогресс, 1987.-336 с.

Гейзенберг В. (1989). Физика и философия. Часть и целое. Пер. с нем. М.: Наука. Гл. ред. физ.-мат. лит., 1989. - 400 с. - ISBN 5-02-012452-9.

Гинзбург В.Л. (1974). Как и кто создал теорию относительности?// Вопросы философии. - № 8. - С.125-140. Горелик Г. Е. (1996). В. И. Вернадский и советский атомный Проект // Знание - Сила, 1996, № 3,4).

Горелик Геннадий. (2013). Пространство-время Эйнштейна // Знание-Сила, 2013, № 2, с. 112-118. Губенко А.В. (2018). Психологические проблемы творческой деятельности. (Интегративный подход): Монография / Губенко Александр Владимирович. - К.: Издательство «Педагопчна думка», 2018. - 537 с.; илл. - ISBN978-966-644-426-7. Размещено на: http://lib.iitta.gov.ua/712535/

Губенко А.В. (1999). Феномен интуиции и интелектуальное творчество // Практическая психология и социальная

работа. (Украина). - № 8, 1999. - с.9-12. Гулыга Е.В., Шендельс Е.И. (1969). Грамматико-лексические поля в современном немецком языке. М. Просвещение. Де Бройль, Луи. (1974). Анри Пуанкаре и физическая теория / Избранные труды в трех томах. Т.3. Математика. Теоретическая физика. Анализ математических и естественно-научных работ Анри Пуанкаре. Изд-во «Наука», 1974. - 769 с. С.703-714.

Диброва Е. И., Касаткин Л.Л., Николина, Н.А., И.И. Щеболева. (2008). Современный русский язык. Теория. Анализ языковых единиц : учебник для студ. высш. учеб, заведений. В 2 ч. Ч. 1. / [Е. И.Диброва, Л.Л. Касаткин, Н.А. Николина, И. И. Щеболева] ; под ред. Е. И. Дибровой. — 3-е изд., стер. — М. — 480 с. - Взято из: https://sci.house/yazyik-russkiy-scibook/sovremennyiy-russkiy-yazyik-teoriya-analiz1158.html Дорфман Л.Я., Балева М.В., Гасимова В.А., Кабанов В.С. (2015). Поле дивергентного и конвергентного мышления: сравнительный анализ //Современные исследования интеллекта и творчества / Под ред. А.Л. Журавлева, Д.В. Ушакова, М.А. Холодной. - М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2015. - 608с. (Экспериментальные исследования). - С. 189-210.

Дорфман Л.Я. (2016). Креативное ментальное поле, дивергенция и вариативность // Психологический журнал, том 37, №1, с. 26-34.

Зельдович Я. Б. (1981). Теория вакуума, быть может, решает загадку космологии // Успехи физических наук. Вып. 3. Т. 133. 1981.

Зельдович Я.Б. (1988). Возможно ли образование Вселенной "из ничего"? // Природа, 1988, №4, с. 16-27. Квантовая запутанность / Статья в Википедии. Взято из:

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9A%D0%B2%D0%B0%D0% BD%D1%82%D0%BE%D0%B2%D0%B0%D1%8F%D0%B7%D0%B0

%D0%BF%D1%83%D1%82%D0%B0%D0%BD%D0%BD%D0%BE %D1%81%D1%82%D1%8C

Копенгагенская интерпретация / Статья в Википедии. Взято из:

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9A%D0%BE%D0%BF%D0%B5%D0%BD%D0%B3%D0%B0%D0%B3%D0%B5%

D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%B0%D 1%8F_%D0%B8%D0%BD%D 1%82%D0%B5%D 1 %80%D0%BF%D1%80% D0%B5%D1%82%D0%B0%D1%86%D0%B8%D1%8F

Лингвистический энциклопедический словарь. (1990). М.

Логунов А. А. (1984). К работам Анри Пуанкаре о динамике электрона. - М.: Изд. ИЯИ АН СССР, 2-е изд. 1984. - 96с.

Логунов А. А., акад. (1989). Предисловие научного редактора / Пайс А. (1989). Научная деятельность и жизнь Альберта Эйнштейна: пер. с англ. / Под ред. акад. А.А.Логунова. - М.: Наука. Гл. ред.. физ.-мат. лит. - 568 с. - С. 5-6. - ISBN 5-02-014028-7.

Лукаш В.Н., Рубаков В.А. (2008). Тёмная энергия: мифы и реальность // УФН. — 2008. — Т. 178. — С. 301—308.

Максименко С.Д. (2006). Генеза юнування особистоста. - К.: Вид-во ООО "КММ".2006. - 240 с.

Малыкин Г. Б., Савчук В. С., Романец (Щербак) Е. А.. (2012). Лев Яковлевич Штрум и гипотеза существования тахионов, УФН, 2012, том 182, № 11, 1217-1222. Взято из: http://www.mathnet.ru/links/84e61397a3643864fD35a8686d7c348f/ ufn2580.pdf

Мах Э. (1988). Анализ ощущений и отношение физического к психическому. — М., 1988.

Мигдал А.Б., акад. (1978). Фермионы и бозоны в сильных полях. М., Наука, 1978.

Мигдал А. Б., акад. (1989). Квантовая физика для больших и маленьких. - М.: Наука. Гл. Ред. Физ.-мат. лит., 1989. -144 с. ISBN 5-02-013880-0.

Моляко В.А. (1983). Психология решения школьниками творческих задач. - К.: Рад. Школа. 1983.- 94 с.

Мостепаненко А.М., Мостепаненко В.М. (1985). Концепция вакуума в физике и философии. Природа, №3, с.88-95.

Новиков И.Д. (1990). Эволюция Вселенной. - 3-е изд., перераб. и доп. - М.: Наука. Гл. ред.. физ.-мат. лит. - 192 с. -ISBN 5-02-014357-Х.

Пайс А. (1989). Научная деятельность и жизнь Альберта Эйнштейна: пер. с англ. / Под ред.. акад.. А.А.Логунова. - М.: Наука. Гл. ред.. физ.-мат. лит, 1989. - 568 с. - ISBN 5-02-014028-7.

Подольный Р. Г. (1983). Нечто по имени Ничто. - М.: Знание, 1983. - 192 с. - (Жизнь замечательных идей).

Позитивизм (Статья в Википедии. Взято из:

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9F%D0%BE%D0%B7%D0%B8%D1%82%D0%B8%D0%B2%D0%B8%D0%B7%D 0%BC).

Постнов К.А. Сверхсветовой источник в Галактике. Взято из: http://www.astronet.ru/db/msg/1171325

Принцип относительности (1973). Сборник работ но специальной теории относительности / сост. A.A. Тяпкин. -Mосква :Атомиздат, 1973. - 332 с. : ил.

Пуанкаре А. (1974). Измерение времени / Избранные труды в трех томах. Т.3. Mатематика. Теоретическая физика. Анализ математических и естественно-научных работ Анри Пуанкаре. Изд-во «Наука», 1974. - 769 с. С.419-429.

Пуанкаре А. (1898). Измерение времени. «Revue de Metaphysique et de Morale», 1898, t. 6, p. 1.. .13.

Пуанкаре A. (1902). О принципе относительности пространства и движения. Главы 5, 7 из книги «Наука и гипотеза» / Пуанкаре А. Наука и гипотеза, главы 5, 7 / Пуанкаре А. О науке: нер. с фр. / Под ред. Л.С. Понтрягина. - 2-е изд. Стер. - M.: Наука. Гл ред. Физ.-мат. лит., 1990. - 736 с. - ISBN 5-02-014328-6. С. 66-78, 95-108. (A.Poinkare. Sciern^ аМ Hypothesis. Paris, 1902).

Пуанкаре А. (1904). Настоящее и будущее математической физики. Доклад, напечатанный в журнале «Bulletindes Sciences Mathematiques», 1904, v. 28, ser. 2, p. 302.

Пуанкаре A. (1981). Mатематическое открытие // Хрестоматия но общей психологии. Психология мышления. M.: Изд-во MTy.- 400с. - C. 356-365.

Пуанкаре А. (1990). О науке: нер. с фр. / Под ред. Л.С. Понтрягина. - 2-е изд. стер. - M.: Наука. Гл ред. Физ.-мат. лит., 1990. - 736 с. - ISBN 5-02-014328-6.

Пуанкаре, Анри / Статья в Википедиии. Взято из:

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9F%D1%83%D0%B0%D0%BD%D0%BA%D0%B0%D1%80%D0%B5,_%D0%90% D0%BD%D1%80%D0%B8

Стернин И.А. (1985). Лексическое значение слова в речи. Воронеж.

Сахаров А.Д. (1967). Вакуумные квантовые флуктуации в искривленном пространстве и теория гравитации//Доклады АН СССР. — Т. 177. — №1. — С. 70—71.

Сахаров А. Д. (1967, 2).— Письма ЖЭТФ, 1967, т. 5, с. 32.

Тёмная энергия/ Статья в Википедии. Взято из: https://ru.wikipedia.org/wiki /%D0%A2%D1%91%D0%BC%D0%BD%D0%B0%D1%8F_%D1%8D%D0%BD%D0%B5%D1%80%D0%B3%D0%B8 %D1%8F

Тяпкин А. А., Шибанов А. С. (1982). Пуанкаре. — 2-е издание. — М.: Молодая гвардия, 1982. — 415 с. — (Жизнь

замечательных людей). Уилер Дж. (1978). Предвидение Эйнштейна. М., Мир, 1978.

Ушакова Т.Н., Т.В. Сметанина. (2011). Репрезентация полисемических структур в вербальной системе человека //

Вопросы психолингвистики. - № 2 (14), 2011. - С. 25-26. Фейнман Р. (1988). КЭД — странная теория света и вещества. — М.: Наука. —158 с.

Хокинг Стивен. (2009). Краткая история времени: от Большого Взрыва до черных дыр /Стивен Хокинг; [пер. с англ.

Н. Смородинской]. - СПб.: Амфора. ТИД Амфора, 2009. - 231 с. Хофман Б. при участии Дюкас Э. (1983). Альберт Эйнштейн. Творец и бунтарь: пер. с англ. /Под ред. Ю.А. Данилова,

Б.Г. Кузнецова. - М: Прогресс, 1983. - 216 с. Чернин А.Д. (2008). Тёмная энергия и всемирное антитяготение // УФН. — 2008. — Т. 178. — С. 267—300. Шипов Г.И. (1992). Теория физического вакуума. — М.: МНТЦ ВЕНТ, 1992. Щур Г.С. (1974). Теория поля в лингвистике. М.: "Наука",1974.

Эйнштейн А. (1905). К электродинамике движущихся тел. - Собрание научных трудов. В 4-х томах / Под ред. И.Е.

Тамма, Я.А. Смородинского и Б.Г. Кузнецова. — Издательство: М.: Наука,1965-1967. Т.1. - 700 с. С. 7-35. Эйнштейн А. (1917). О специальной и общей теории относительности. Общедоступное изложение. - Собрание научных трудов. В 4-х томах / Под ред. И.Е. Тамма, Я.А. Смородинского и Б.Г. Кузнецова. — Издательство: М.: Наука,1965-1967. Т.1. - 700 с. С. 530-600. Эйнштейн А. (1967). Собрание научных трудов в 4-х томах / Под ред. И.Е. Тамма, Я.А. Смородинского и Б.Г.

Кузнецова. — М.: Наука, 1965-1967. Т. 4. Bell, E. T. (1986). Men of Mathematics. — New York: Simon & Schuster, 1986. — ISBN 0-671-62818-6. Thibault Damour. (2004). Poincare, Relativity, Billiards and Symmetry // Symposium Henri Poincare, Proceedings. Solvay Works hops and Symposia. — 2004. — Vol. 2. — P. 159—184.

A. Gubenko

System-integrative approach to psychosemantic analysis of scientific discovery (on an example of the special theory of relativity)

Annotation. Creativity should be considered as a process of becoming and genesis of new ideas. This fact prompts us to resort to the methodology presented in genetic psychology, and the genetic-modeling method, developed by Academician S.D. Maksimenko. This method allowed us to identify the embryonic nuclear protosem from which this new theory originates as the initial "cell" of the creative process. We analyzed the origin of a new theory from the embryonic nuclear protosem on the example of the special theory of relativity (STR). In the process of our analysis it was found that the philosophy principle of observability performed the role of the starting protosem of the STR. This principle was formulated in the philosophy of Berkeley, Hume, Kant and Mach. (The latter gave him this name). From this principle, many provisions of the STR were born. Such provisions as the relativity of the observed time, the relativity of the observed size of the body, and others. In addition, the creative catalytic polysemantic field of discovery (CCPF) as a integral component of the creative process was analyzed and used for research. In the framework of this creative field, the genesis of new scientific ideas is carried out. The category of CCPF means a semantic system of concepts and categories, that is conducive to the emergence of new creative ideas. CCPF has a common semantic core in the form of an embryonic nuclear protosem.

Keywords: scientific discovery, embryonic nuclear protosem of discovery, genetic-modeling method.

О.В. Губенко

Системно-интегративний пщхщ до психосемантичного анал1зу наукового вщкриття

(на приклад! спещально! теорн в1дносност1)

Анотацш. Творчгсть як явище мае розглядатися як процес становления й генезису нових щей. Цей факт спонукае звернутися до методологи, представлено! в геиетичигй психологи, та генетико-моделюючого методу, розробленого академгком С.Д. Максименко. Цей метод дозволив видглити в якостг вихщио! «клгтиики» творчого процесу так звану ембрiоиальиу ядерну протосему, з яко! виростае дана нова теоргя. Ми проаиалiзували генезис ново! теорГ! з ембрiоиальио'i ядерно! протосеми на прикладi спецiальио'l' тео-рГ! вщиосиост (СТО). У процесi иашого аналiзу було показано, що в якостг протосеми СТО виступив фiлософський принцип спостережуваностг, вперше сформульоваиий в фшософи Берклг, Юма, Каита г Маха. (Остаииш г дав йому цю иазву). З цього принципу иародилося багато положеиь СТО, таких, як вгд-иосигсть спостережуваних розмгргв тгла, що рухаеться, вщиосикть спостережуваиого часу та ги. Кргм цього, був проаиалгзоваиий та використаииий для дослщження ще такий системиио-гитегральиий компонент творчого процесу як креативие каталгтичие полгсемаитичие поле вщкриття (ККПП). В рамках цього поля г здгйсиюеться геиезис иових иаукових щей. Категоргя ККПП озиачае таку семаитичиу систему понять, яка сприятлива для вииикиеиия иових творчих щей. ККПП мае спгльие смислове ядро у виглядг ембрюиальио! ядерно! протосеми.

Ключов1 слова: иаукове вщкриття, ембргоиальиа ядериа протосема вщкриття, геиетико-моделюючий метод.