CC BY
79А.В. Губенко
О соотношении рационального и иррационального в научном эвристическом мышлении
Сведения об авторе
Аннотация. Статья анализирует проблему рациональных и иррациональных проявлений в научном эвристическом мышлении. В ней показано, что именно интуитивно-иррациональные, а не логические механизмы позволяют преодолевать нехватку прямых логических и эмпирических предпосылок для умозаключений, одним прыжком «перескакивать» через пропасть между недостающими исходными логическими звеньями и окончательными выводами. Дивергентное мышление направлено на поиск решений одновременно во многих направлениях, нередко очень отдаленных от смыслового ядра проблемы, и совершает скачки в разные, часто далеко отстоящие отрасли знаний. А этот процесс требует ломки устоявшихся логических матриц и использования внелогических иррационально-интуитивных методов познания. Еще одним проявлением иррациональности в мышлении является полисемантичность категорий гуманитарных наук, многозначность гуманитарного научного языка. Сами объекты научного исследования имеют многозначную, противоречивую и иррациональную природу, которая требует интуитивно-иррациональных форм своего постижения, наряду с рационально-логическими.
Ключевые слова: рациональный, иррациональный, интуитивное мышление, противоречивая природа, дивергентное мышление.
Цитирование: Губенко А.В. О соотношении рационального и иррационального в научном эвристическом мышлении // Теоретичш дослщження у психологй': монограф1чна сер1я / Сост. В.О. Медшцев. Том VII. 2019. С. 91-119. doi: 10.24411/2616-6860-2019-00002
В нашем восприятии мир искажается до узнаваемости.
Аллахвердов В.М.
Постановка проблемы. Рациональное начало в человеке издавна ассоциировалось с разумным и управляемым поведением, с чем-то, несущим ясность и предсказуемость, а также правильное понимание бытия. Еще в этот ряд можно добавить коннотации, связанные с расчетливостью и здравым смислом. Иррациональное же, как правило, отождествлялось с темным и непредсказуемым началом, грозящим стихией и неуправляемостью. Или же со свободным и спонтанным поведеним, не вписывающимся в некие предписанные для него каноны и законы. В этом же ряду можем назвать философский иррационализм. Приведем определение иррационализма из Википедии: «Иррационализм (лат. таНопаШ — неразумный, нелогичный) — философские концепции и учения, ограничивающие или отрицающие, в противоположность рационализму, роль разума в постижении мира. Иррационализм предполагает существование областей миропонимания, недоступных разуму, и достижимых только через такие вещи как интуиция, чувства, вера, инстинкт, откровения и т. п. Таким образом, ирра-
ционализм утверждает иррациональный характер действительности. Иррационалистические тенденции в той или иной мере присущи таким философам, как Шопенгауэр, Ницше, Шеллинг, Кьеркегор, Якоби, Дильтей, Шпенглер, Бергсон. ... Сторонники иррационализма Я. Бёме, Ницше, Кьеркегор, Шопенгауэр полагают, что в основе наблюдаемого рационального мира лежит иррациональное начало» (См.: Интернет-ресурс).
Мы в этой статье хотели бы рассмотреть взаимоотношения рационального и иррационального в познании, и, в частности, роль и место иррациональных путей познания - интуитивных и иных, тех, которые протекают неосознанно и не подчиняются законам формальной аристотелевской логики. При этом оговоримся, что мы рассматриваем иррациональный тип познания на двух уровнях - на дорациональном уровне (или субрациональном) и сверхрациональном уровне (или метарациональном). К дорациональному уровню познания относятся инстинкты, эмоции, рефлекторно-ассоциативные цепочки, образы, неосознаваемые до-
минанты и комплексы и т.п. Этот уровень «не дотягивает» до законов логического мышления, является, в определенном смысле, более примитивным, чем рационально-логичческий интеллект. К метарациональному могут быть отнесены многие проявления интуиции и научного инсайта, протекающие неосознанно, религиозные откровения, мистические озарения и т.п. Этот уровень превосходит рационально-логический интеллект, будучи построен на законах мышления, позволяющих мыслить быстрее и эффективнее, чем это позволяет делать обычная логика. Несколько забегая вперед укажем, что законы традиционной аристотелевской логики являются частным случаем законов творческой интуиции, о которой мы постараемся рассказать во второй части статьи и в Выводах (п.4 Выводов «Логика творчества как логика парадокса»).
Мы намерены сосредоточится на феноменах мета-рациональной иррациональности - на научной интуиции и неосознанных творческих процессах, и их связи с психосемантическими механизмами научного творчества.
Как известно, в механизмах мышления имеются два противоположных способа переработки информации -творческо-интуитивный и формально-логический. Они
взаимосвязаны и одновременно контрарны. Если творчество и его интуитивная логика - поток, то формальное мышление и его логика - поперечные срезы этого потока, его «фотографии». Такой образной метафорой академик С.Д. Максименко охарактеризовал главное отличие генетико-моделирующего метода с его принципом историзма от других методов. (См.: Максименко, 2006, с.54). Этой же меткой метафорой мы предлагаем характеризовать различие между логикой и интуицией.
Исследования и публикации. В соответствии с гене-тико-моделирующим методом анализ психических процессов должен опираться на выделение исходной «клеточки», которая порождает класс явлений как целого (Максименко, 2006, с.54).
Поэтому перед нами стоит проблема определения такой «исходной клеточки» анализа открытия. Для этого начнем издалека - с семантики. Для изучения процесса открытия мы опираемся на традиционную категорию семантического поля, и традиционное же представление о гиперсеме как центральном смысловом ядре семантического поля (см.: (Щур, 1974; Ушакова, 2011). Кроме центрального ядра - гиперсемы поля - выделяют еще периферию поля, которая включает единицы смысла, наиболее удаленные в своем значении от эвристическом мышлении Сог 10.24411/2616-6860-2019-00002
ядра. Выделяют также промежуточные между ядром и периферией состояния семантики: центр поля - семы, которые приближены к ядру; затем идет ближняя периферия и дальняя периферия.
Но эти категории отражают психосемантические процессы в статике. Для того, чтобы категории психосемантики отражали специфику именно творческого мышления, понимание которого, как было показано, опирается на метафору потока и представление о нем как динамичном феномене, надо развить и трансформировать эти статические категории в динамические.
Постановка задачи исследования. Мы поставили перед собой задачу исследовать роль рациональных и иррациональных (а именно, метарациональных) уровней мышления в когнитивных психосемантических механизмах создания научных теорий.
Изложение методики и результатов исследований. На место статического семантического поля, которое рассматривают лингвисты, мы поставили динамическую и подвижно развивающуюся категорию каталитического креативного полисемантического поля (ККПП). Она означает такое развивающееся семантическое поле
идей, теорий и понятий, связанных между собой ассоциативными, логическими, причинно-следственными и другими смысловыми связями, которые благоприятны для возникновения новых творческих идей и имеют общую гиперсему. С помощью этой категории мы попробовали проанализировать генезис идей некоторых научных теорий, в частности, такого яркого образца научного творчества как специальная теория относительности (СТО).
Для этого, прежде всего найдем ядерную идею, гиперсему теории относительности. Затем покажем, как из нее родились основные принципы и идеи теории. При этом мы исходим из того, что гиперсема каталитического креативного полисемантического поля (ККПП) имеет принципиальные отличия от гиперсемы обычного семантического поля. Во-первых, она не является застывшей когнитивной структурой, как в обычном семантическом некреативном поле, она развивается, дает «побеги» и «ответвления», подобно эмбриону или зерну.
(Для описания семантических трансформаций теории в процессе ее творческого создания хотелось бы наряду с метафорой поля использовать метафору зерна. Именно эта метафора дает хорошую аналогию, позволяющую описать нелинейные трансформации смыслов, эвристическом мышлении Сог 10.24411/2616-6860-2019-00002
происходящие в процессе научного творчества, и имеющие мало общего с поэтапным выстраиванием логических силлогизмов, наблюдающимся в классической аристотелевской логике. Теория, выстроенная по законам аристотелевская логики, может бать представлена метафорой дома, сложенного из кирпичиков логических аргументов и силлогизмов, нерушимо стоящего и неподвластного каким-либо изменениям).
Гиперсема новой теории представляет собой зародыш, а не окончательные, отлитые в завершенную форму положения теории. Поэтому, в строгом смысле слова, она является не гиперсемой, а протосемой теории. Во-вторых, контент гиперсемы каталитического креативного полисемантического поля (ККПП) является полисемантическим, в отличие от гиперсемы «обычного» семантического поля. Этот контент содержит не один, а много плотно упакованных смыслов, которые разворачиваются и прорастают по мере создания и развития теории. Собственно говоря, их развертывание и
представляет собой процесс становления теории. Про-тосема ККПП является полисемантической многозначной сверткой (о полисемантической свертке см .: (Губенко, 1999, с. 10-11). Учитывая существенные отличия гиперсемы лексико-семантического поля от ядерной гиперсемы ККПП, назовем исходную ядерную идею ККПП эмбриональной ядерной протосемой ККПП научной теории. (Она развивается по иными законам, чем логический силлогизм),
В связи с этим уточнением контента гиперсемы в контексте креативного каталитического полисемантического поля, ККПП может быть дано более точное определение. ККПП представляет собой динамичное развивающееся поле идей и понятий, которым присуща общая эмбриональная ядерная протосема - область смыслов, относящихся к семантическому протоядру новой теории; вызревание, развитие и рост протосемы порождает новую теорию в зрелом виде.
Креативное семантическое поле как самонапряженная двухполюсная конструкция
В наших публикациях мы сделали попытку проанализировать закономерности творческого мышления на
примере открытия специальной теории относительности (СТО). Читателя, интересующегося подробностями
анализа механизмов научного мышления на примере теории относительности, отсылаем к нашим работам: (Губенко, 2018, с. 54-118; Губенко, 2018; Губенко, Макси-менко, 2018). В этом материале мы хотели бы остановиться лишь на некоторых моментах, касающихся особенностей строения семантического ядра теории относительности. Мы покажем, что семантическое ядро специальной теории относительности развивалось как внутренне противоречивая двухполюсная конструкция.
Основные трансформации физической семантики, которые привели к открытию СТО: скорость света и местное время с периферии креативного поля СТО переместились в ядро. Эйнштейн в качестве главного эвристического принципа СТО ввел принцип относительности наблюдения. Принцип относительности наблюдения вытекал из основной протосемы, из которой родилась теория относительности и вся релятивистская физика - из принципа наблюдаемости. Согласно принципу наблюдаемости в расчет при всех физических измерениях и наблюдениях следует принимать лишь наблюдаемые параметры физических объектов. Ненаблюдаемых параметров как бы и не существует и их не следует принимать во внимание.
Принцип относительности наблюдения означал, что данные наблюдения, получаемые в процессе измерений, зависят от той системы координат, в которой происходят наблюдения (она была названа «местной системой координат»). Наличие абсолютной системы координат, независимой от наблюдателя, категорически отвергалось. Местная система координат представляет собой местную систему отсчета времени, соответственно, она имеет свое местное время. Именно категория местного времени оказалась центральным пунктом при создании теории относительности. От принципа местного времени до создания СТО оставался один шаг: нужно было понять, что местное наблюдаемое время - это и есть единственное время для физических событий, а ненаблюдаемого «абсолютного» времени просто нет. Как писал об этом сам Эйнштейн в обзорной статье 1917 г.: «Надо было только понять, что введенную А. Лоренцом вспомогательную величину, которая была названа им «местным временем», на самом деле следует определить как «время» (Цит. По: (Пайс, 1989, с. 136; Эйнштейн, 1917). Из этого следовал вывод, что каждая инерциальная система отсчета имеет собственное время, и сколько систем отсчета - столько
и времен (Пайс, 1989, с. 136). Как написал по этому поводу известный физик Стивен Хокинг (автор книги «Краткая история времени»): «время стало более субъективным понятием, связанным с наблюдателем, который его измеряет »(Хокинг, 2009, с. 173).
С момента введения принципа относительности, измерения времени и пространства стали относительными и такими, результаты которых прихотливо меняются в зависимости от той системы координат, которую наблюдатель выбрал как исходную для наблюдения и измерения.
Со скоростью света произошла следующая трансформация. Она была перемещена в центральное смысловое ядро СТО и стала фактически абсолютной системой отсчета, той самой, наличие которой в СТО категорически отрицалось. И раньше, до создания СТО, предельность и неизменность скорости света анализировалась в научных теориях и экспериментах (теория Максвелла, опыты Майкельсона-Морли), но этому факту не придавалось решающее системообразующее значение. Хотя он и признавался важным, но не был встроен в какую-нибудь обобщающую теорию в качестве ключевого звена. А здесь он стал ключевым и даже был провозглашен Эйнштейном постулатом.
Каким образом исследователь пришел к необходимости его формулировки, мы покажем ниже. Эйнштейн чувствовал необходимость в абсолютной точке отсчета как противовесе субъективному произволу и прихотливости принципа относительности. Вот что писал об этом выдающийся немецкий психолог М. Вертгеймер, который провел с Эйнштейном цикл углубленных психологических интервью и воспроизвел их в своей известной книге «Продуктивное мышление». «Введение наблюдателя и его системы координат, казалось, вносило совершенно произвольный или субъективный фактор. Но реальность, - чувствовал Эйнштейн, - не может быть столь произвольной и субъективной. Желая избавиться от этого произвольного элемента и в то же время получить конкретную формулу преобразования для различных систем отсчета, он понял, что необходим основной инвариант, такой фактор, который будет оставаться неизменным при переходе от одной системы к другой. ...Это привело к решительному шагу - к введению в качестве инварианта скорости света. Как будет выглядеть физика, если сделать центральной инвариантность скорости света? Один за другим шли смелые выводы, и в результате возникла новая структура физики » (Вертгеймер, 1987, с. 265-266).
Таким образом, Эйнштейн, чтобы выбраться из трясины субъективизма и произвола, в которую погружал теорию принцип относительности, вынужден был дополнить и уравновесить его принципом абсолютности скорости света, скорости, которая не меняется от движения источника света, от движения наблюдателя и от системы координат, и всегда остается постоянной. Он назвал этот принцип постулатом постоянства скорости света С.
Поэтому, в частности, также и из соображений смысловой симметрии, положение о постоянстве скорости С (ее предельности и независимости от движения источника света) введено Эйнштейном в качестве второго из двух исходных постулатов СТО. Первый - о равноправии всех систем отсчета - означал относительность результатов наблюдения по отношению к наблюдателю, и
вел к отрицанию любых выделенных, абсолютных, систем отсчета, в том числе абсолютного покоя, абсолютного пространства и абсолютного времени (См .Эйнштейн, 1905, с. 7).
Второй постулат о постоянстве скорости света, с точки зрения формальной логики, фактически утверждал прямо противоположное первому постулату (запрещавшему выделенные системы отсчета1) - наличие такой выделенной системы отсчета - световой системы координат с ее абсолютной и ни от чего не зависящей скоростью света.
Амбивалентность ядерной семантики СТО. Эйнштейн, конструируя здание СТО, создал из двух амби-
Эйнштейн, вводя второй постулат, предвидел замечания о его противоречии с первым, и поэтому специально отметил, что он находится «с первым лишь в кажущемся противоречии» (Эйнштейн, 1905, с. 7). Нам представляется, что это замечание физик сделал с целью успокоения собственной научной совести. Постулаты СТО находятся не в кажущемся, а в реальном противоречии. Хотя, с другой стороны, с точки зрения сформулированного Н. Бором принципа дополнительности Эйнштейн был в чем-то и прав: оба постулата не только проти-
воречат друг другу, но и дополняют друг друга; они являются дополнительными благодаря тому, что противоположны. Таким образом, с точки зрения рационального формально-логического мышления постулаты СТО противоречат один другому, и молодой Эйнштейн, утверждавший их непротиворечивость, был неправ; с точки зрения иррационального неаристотелевского мышления - постулаты СТО не противоречат друг другу, и Эйнштейн был прав.
валентных постулатов самонапряженную семантическую конструкцию2, каждый из двух элементов которой противостоял другому и поддерживал тем самым устойчивость всего здания, не давая ему перекоситься и развалиться. Два противоречивых постулата, выражаясь языком механики, образовывали две противостоящие и взаимоподдерживающие контрбалки, как у архитектурной арки, или контргайки, как у болта3. Абсолютность постулата скорости света противостояла субъективизму и произволу принципа относительности и постулата о равноправии всех систем отсчета (который был иной формулировкой принципа относительности). Конструкция физической теории, которая грозила свестись к бессодержательному субъективному произволу и сол-липсизму по причине субъективизма и релятивизма всех физических парметров, вытекающих из принципа относительности, была спасена от крушения, получив
мощную и надежную опору - контрбалку в виде абсолютной и выделенной системы координат, содержащейся в постулате о постоянстве скорости света. Благодаря чему картина мира освобождалась от чрезмерного произвола, и становилась устойчивой и инвариантной. С другой стороны, принцип наблюдаемости и связанная с ним релятивность обеспечивали определенную гибкость и пластичность физических параметров и результатов наблюдения, нарушая статику ньютоновской механики.
Конструкция получилась действительно красивая. Хотя, как мы видели, и не лишенная диссонансов и противоречий.
Мы считаем возможным распространить биполярную конструкцию смыслового ядра СТО и на другие научные теории. Приведем основания для обобщения
2
Термин самонапряженная конструкция или tensegrity, был введен Бакминстером Фуллером в 1948 году. Впервые такие системы были изобретены советским художником-конструктивистом Карлом Йо-гансоном в 1921 году. Устойчивость и прочность самонапряженных конструкций основана на взаимной опоре и системе сдержек и противовесов элементов конструкции, создающей такой комплекс натяже-
ний, сжатий и линий сил конструкции, которая обеспечивает прочность и удерживает ее в устойчивом равновесном состоянии (См. Статью: (Тенсегрити (tensegrity). 3
Контргайка - добавочная вторая гайка, которая навинчивается сверх первой на тот же самый болт для того, чтобы не дать ей саморазвинтиться при сотрясениях и ударах. эвристическом мышлении Со1: 10.24411/2616-6860-2019-00002
принципа двухполюсности на конструкцию семантического ядра креативного поля других эвристических теорий.
Креативное семантическое поле как самонапряженная двухполюсная конструкция. Есть серьезные основания предположить, что самонапряженная семантическая конструкция, характеризующаяся внутренней амбивалентностью ядерной семантики научной теории - распространенное явление в организации семантических полей научных теорий, открытий и изобретений. Контрарность исходных положений ядерной семантики, явная или неявная (в СТО мы имели дело с неявной) может являться элементом ее внутреннего смыслового равновесия и продуктивности, достигаемых с помощью взаимного уравновешивающего сдерживания противоположных элементов семантического ядра теории. Взамодействие противоположных семантических начал порождает полноту теории. И можно привести много примеров, подтверждающих справедливость нашего утверждения.
В частности, двухполюсность мышления, протекающего во взаимодействии двух противоположных типов мыслительных процессов - интуиции и логики, - это главный элемент теории мышления Я. А. Пономарева.
Эту теоретическую парадигму развивают многие отечественные и зарубежные психологи - В.А. Моляко, Д. В. Ушаков, Л. Я. Дорфман и др., в том числе и автор этих строк. Единство наследственности и изменчивости лежит в основе многих современных теорий эволюции. Единство двух противоположных природ элементарных частиц - волновой и корпускулярной, - важный эвристический принцип квантовой механики. Он обобщен Н. Бором в принцип дополнительности, согласно которому полное описание объекта исследования достигается в единстве двух противоположных дескрипций. В структурализме в основу любых семантико-синтаксиче-ских отношений положен принцип бинарных оппозиций, когда одно понятие определяется через противоположное ему другое.
Внутренняя полярность семантического ядра креативного поля научной теории, является, по-видимому, одной из закономерностей научного познания, отражающей как полярность организации семантики нашего субъективного мышления, так и диалектическую противоречивость внешнего объективного мира. Или, может, точнее было бы сказать, что полярность семантического ядра человеческих абстракций отражает невме-
щаемость в наше сознание холистично-целостно-про-тиворечивой нераздельно-неслиянной природы обьек-тивных процессов с их неразрывно-неслиянными противоречиями. Объекты и явления в их целостности познаются в иных, отличных от рациональных, иррациональных формах интуитивного познания, которые способны схватывать противоречие в единстве.
Причем иррациональность интуиции является мета-рациональностью, а не «недорациональностью». Мета-рациональность означает, что в интуиции законы классической рациональной логики, опирающиеся на исключение противоречия как недопустимого в семантике явления, не отменяются, а снимаются и становятся частным случаем законов метарациональной логики, опирающейся на признание противоречия как исходного и необходимого семантического отношения. В частных случаях, описывающих статические и неизменные в своей сущности и существовании явления, классическая рациональная двузначная аристотелевская логика работает очень хорошо. В случаях динамично изменяющихся живых, подвижных и холистичных процессов и явлений (в которых все связано со всем нелинейными и холистичными связями) она перестает работать и должна быть заменена многозначной
метарациональной логикой, предполагающей логические переменные со многими (больше двух) значениями. И это происходит хотя бы потому, что описание любого живого развивающегося процесса (от движения стрелы до движения времени, от становления и генезиса чего-либо до любого вида развития включительно) предполагает кроме двух его состояний - «такого» и «не такого», еще как минимум, третье состояние «такое-и-не-такое» одновременно. Иначе, без переходного третьего состояния, не будет возможен переход из одного состояния в другое, свойственный любому движению и развитию. «Двигаться означает находиться тут и не тут одновременно», - указывал Г.Гегель.
Базовое свойство осознания состоит в стремлении освободить сознание от противоречий (известное определение В.М. Аллахвердова (См. Аллахвердов, 2000), поэтому сознание не в состоянии вместить в себя противоречивые в своей сущности, НО ЦЕЛОСТНЫЕ феномены именно как целостные явления. По этой причине оно подает их в форме внутренне бинарно-расколотых контрпозиций, несовместимых противоположностей, отрицающих друг друга и разведенных и далеко
отстоящих в семантическом пространстве4. Иными словами, сознание представляет целостное явление в виде биполярно расколотого явления. А познавать явления во всей целостности как непротиворечивую целостность - это удел неосознаваемых иррациональных ме-тарациональных механизмов интуиции.
Итак, осознаваемое рациональное понятие (концепция, теория, семантическая конструкция) имеет такие особенности в своем содержании, смысловом ядре и
объеме: а) в содержание понятия заложена бинарность, что означает, что в ядре понятия сгруппированы как минимум два противоположных ядерных признака либо два комплекса противоположных ядерных признаков; б) в объеме понятия содержатся два множества противоположных высказываний, но обоим приписывается одинаковая истинность, точнее, предикат полноты истинности приписывается единству противоположных дескрипций.
Особенности психосемантики креативного поля открытия по сравнению с семантикой формально-логического аксиоматического метода
1) Проблема непротиворечивости логических оснований. Противоречивость как основа семантики креативного поля. В аксиоматическом методе одним из главных требований является требование непротиворечивости. Именно непротиворечивость является одним из главных критериев истинности научной теории. Внутренне
противоречивая теория, согласно логико-аксиоматическому методу, не может быть истинной.
В ККПП открытия, как мы видели, в раскрытом нами положении о поле как самонапряженной двухполюсной конструкции, напротив, обнаруживается, что противоречивость может быть не недостатком, а исходным
4 Рационально мыслящему сознанию противоположности кажутся максимально далекими друг от друга и максимально противостоящими друг другу сущностями или понятиями. Для интуитивно-иррационального способа осмысливания противоположности кажутся, Губенко А.В. О соотношении рационального и иррационального в
напротив, близкими сущностями, в ряде моментов даже тождественными. По существу же противоположности обладают двойственной тождественно-контрарной природой, которая вытекает из их едино-сущности.
пунктом, лежать в основе теории как ее существенное смысловое ядро или часть этого ядра.
2) Открытие и его аксиоматическое обоснование. Аксиоматический метод начинает с аксиом, а реальное творческое мышление ими заканчивает. В реальном творческом мышлении аксиомы и стандартные правила вывода и логические операции применяются на заключительном этапе открытия, этапе его формулировки, с целью передачи другим, после того, как новые идеи установлены. Аксиомы устанавливают существенные моменты теории, но, во многих случаях, не служат основанием для их открытия. Анализ творчества Эйнштейна позволил М. Вертгеймеру утверждать, что «аксиомы не играли никакой роли в мышлении Эйнштейна» (Верт-геймер, 1987, с.263). «В этой связи я хочу привести некоторые характерные замечания самого Эйнштейна. До того как он понял, что критический момент, решение связан с понятием времени, точнее, с понятием одновременности, аксиомы не играли никакой роли в процессе мышления - в этом Эйнштейн убежден... Но даже после этого, в последние пять недель, сначала возникали не аксиомы. «Ни один продуктивно мыслящий человек не думает таким бумажным образом», - сказал
Эйнштейн. «То, как два тройных набора аксиом противопоставляются в книге Эйнштейна и Инфельда, совершенно не похоже на то, что происходило в реальном мышлении. Это просто более поздняя формулировка содержания, просто вопрос последующего наилучшего изложения. Аксиомы отражают существенные моменты в наиболее концентрированном виде. После того, как какие-то вещи установлены, можно сформулировать их в таком виде; но в этом процессе они появились не в результате какого-либо манипулирования с аксиомами». (Вертгеймер, 1987, с.263).
Открытия делаются нередко на основе интуитивных механизмов мышления. В этом моменте мы во многом разделяем мнение Анри Пуанкаре, считавшего формально-логический аппарат мышления вторичным по отношению к интуитивным процессам. А. Пуанкаре много писал о психологии научного открытия (а уж он то, по праву считающийся одним из величайших математиков всех времен и народов, мог судить о научном открытии не из вторых рук!). В своих книгах «Наука и гипотеза» (1902), «Ценность науки» (1905) и «Наука и метод» (1908) (См.: (Пуанкаре, 1974) он описал своё ввде-ние сущности математического творчества, в котором главную роль играет интуиция, причем поиск решений
происходит неосознанно, а логике отведена роль строгого обоснования интуитивных прозрений.
Логическому обоснованию, по мнению Пуанкаре, принадлежит вторичная функция по сравнению с интуитивным инсайтом научного открытия. Главную роль в научном творчестве играет интуиция, которая позволяет осуществлять основное в творческом процессе -открытие новых идей. А логический аппарат мышления, включая и математику, лишь обосновывает, оформляет и делает доступным для научного сообщества те выводы, которые вырабатывает интуиция. Основные творческие процессы проходят неосознанно и на своем конечном этапе попадают в сознание в виде «внезапных» и «неожиданных» инсайтов. Но их «внезапность» на самом деле лишь кажущаяся, на самом деле она является результатом напряженной умственной работы, которая протекает неосознанно, но от этого не менее трудоемко.
Творческий метод Пуанкаре исходил из этого взгляда на бессознательные механизмы научного творчества. Он состоял в ставке на неосознаваемую мыслительную деятельность: Пуанкаре ставил перед собой задачу, набирал и анализировал факты и сведения, с ней связанные, и старался на время позабыть о проблеме, Губенко А.В. О соотношении рационального и иррационального в
переключившись на исследования в другой отрасли знаний. Через некоторое время к нему приходило решение ранее поставленной проблемы без затраты видимых сознательных усилий. Причем могло прийти неожиданно и вне связи с тем, чем он занимался в тот момент.
3) Соотношение аксиоматики и протосемантики. В аксиоматическом методе научного мышления, который базируется на законах формальной логики, исходным началом предстает набор аксиом и формально-логических правил вывода. В реальном творческом мышлении исходным началом предстает эмбриональная ядерная протосема теории или их набор, и правила «выращивания» из протосем новых идей. Эти правила «выращивания» не всегда похожи на стандартные формально-логические правила вывода, и нередко носят интуитивный или полуинтуитивный характер. К числу таких отличий от правил вывода в логике относятся такие своеобразные «правила творческого вывода» как законы переструктурирования гештальта, открытые гештальт-психологами, законы бисоциирования, открытые А. Кестлером, стратегии мышления, систематизированные В.А. Моляко и т.п.
4) Проблема отчетливости семантики. В аксиоматическом методе мыслят ясными и четкими понятиями и словами, в реальном творческом процессе мыслят нечеткими образами и полисемантическими свертками (о семантических свертках как еще одном, наряду со словами и понятиями, виде семантических единиц мышления, характеризующемся многозначностью, свернутостью и нечеткостью семантики, подробнее смотрите на с. 54-118 авторской монографии Губенко А.В. «Психологические проблемы творческой деятельности. (Инте-гративный подход)»5.
Эйнштейн утверждал, что ученый не думает словами, говоря о процессе своего творчества. «Он добавил: «Эти мысли (об основных положениях СТО. - А. Г.) возникли не в какой-то вербальной форме. Я вообще очень редко думаю словами. Приходит мысль, а потом я могу попытаться выразить ее словами». Когда я заметил, что многие говорят, что они всегда мыслят словами, он только рассмеялся». (Вертгеймер, 1987, с.263). Эту же мысль А. Эйнштейн высказал и в письме к фран-
цузскому математику и известному исследователю в области психологии научного творчества Ж. Адамару: «Слова или язык, как в устной, так и в письменной форме, не играют никакой роли в механизме моего мышления». «Я утверждаю, — подтверждает эту мысль Ж. Адамар, — что слова полностью отсутствуют в моей голове, когда я действительно предаюсь раздумьям» (Адамар, 1970, с. 16).
С другой стороны, случаи осознанного процесса эвристического мышления с помощью четко артикулированных понятий и слов тоже не являются редкостью.
5) Проблема интуитивной направленности поиска и логический закон достаточного основания. Стрела психологического времени в творчестве. В реальном творческом мышлении присутствует направленность поиска, неосознаваемый вектор движения к открытию, интуитивный прайминг, выражающийся в предчувствии ученого, в каком направлении нужно двигаться, где можно будет найти искомое решение. Направленность можно назвать своеобразной интеллектуальной энтеллехией
5 Размещено на: http://lib.iitta.gov.ua/712535/ (Губенко, 2018).
Губенко А.В. О соотношении рационального и иррационального в научном эвристическом мышлении Со1: 10.24411/2616-6860-2019-00002
(если воспользоваться понятием «энтеллехия» Аристотеля) - целесообразным (но неосознаваемым) движением к заранее интуитивно предчувствуемой цели, хотя и неосозннной. И само направление движения, по большей части, определяется интуитивно. Это опережающее предчувствие открытия получило еще название «серен-дипити» (серендипность), по имени персидского принца Серендипа из легенд, имевшего способность находить пропавшие вещи и сокровища. Эйнштейну такая интуитивная направленность научного поиска была присуща в высокой степени. Об этом свидетельствуют его высказывания, зафиксированные М. Вертгеймером. «Однажды я рассказал Эйнштейну о том, что у меня сложилось впечатление, что важным фактором является «направленность» процессов мышления. На это он ответил: «Именно так. На протяжении всех этих лет было
ощущение направленности, непосредственного движения к чему-то конкретному. Конечно, очень трудно выразить это ощущение словами; но оно определенно присутствовало и его следует отличать от более поздних размышлений о рациональной форме решения. Несомненно, за этой направленностью всегда стоит что-то логическое; но у меня она присутствует в виде некоего зрительного образа» (Вертгеймер, 1987, с. 263-264).
Еще одно свидетельство большого значения в исканиях Эйнштейна иррациональных способов познания и направленной интуиции мы найдем в высказываниях Д.Гильберта о роли Эйнштейна в создании релятивистской теории гравитации. Он, крупнейший немецкий математик конца 19 - первой половины 20в., присоединился к Эйнштейну в его поисках новой теории гравитации в период создания общей теории относительности (ОТО).6 Ключевой идеей в этом поиске выступала
6 Гильберт предложил релятивистское уравнение гравитационного поля одновременно с Эйнштейном, и может считаться соавтором релятивистской теории гравитации. Идея геометризации гравитации означала истолкование с помощью римановой геометрии гравитационного воздействия как искривления пространства. Идея, согласно которой материя - это искривленное пространство, была впервые высказана самим Риманом и Кристоффелем в 60-е годы 19 в. (Хофман, Губенко А.В. О соотношении рационального и иррационального в
1983, с.109). В начале 20 в. она была реанимирована математиками, сложными путями дошла до Эйнштейна и в конце-концов была реализована им в ОТО. Как указывает Хофман, ключевые компоненты уравнений гравитационного поля, предложенных Д. Гильбертом и А. Эйнштейном в 1915 г. для ОТО, содержались в так называемом тензоре кривизны, разработанном Риманом и Кристоффелем в качестве
идея геометризации гравитации, которую развивал Альберт Эйнштейн. Парадоксальность ситуации состояла в том, что он плохо ориентировался в геометрии, а в неевклидовой геометрии тем более, но, тем не менее, уверенно шел именно по тому пути истолкования гравитации как искривления пространства-времени, который привел его, в конце-концов, к победе. По этому поводу Давид Гильберт не без удивления отмечал: «Любой мальчик в Геттингене понимает в четырехмерной геометрии больше, чем Эйнштейн, но сделал дело именно Эйнштейн» (Горелик, 2013, с. 115).
В логико-аксиоматическом методе роль критерия достоверности умозаключений играет закон достаточного основания, согласно которому каждое умозаключение считается достоверным, если оно достаточно доказано, т.е. были приведены достаточные основания его истинности, то ли в форме эмпирических фактов, то ли в виде предваряющих достоверных положений и умозаключений. Этот закон привязан к предшествующему опыту и предшествующим накопленным знаниям, одним словом, выводится из прошлого. Он, таким
образом, привязан к стреле психологического времени, направленной из прошлого в будущее.
Интуитивная направленность, энтеллехийность живого научного поиска отмечена способностью перескакивать через этап собирания фактов сразу к выводам без опоры на достоверные и апробированные высказывания. Она связана с умением ловить отзвуки будущего, идти на еле слышимые сигналы из грядущего, и поэтому привязана к стреле времени, направленной из будущего в прошлое. Научная интуиция, интуитивный поиск связаны с поворотом стрелы психологического времени от вектора течения времени ПРОШЛОЕ => БУДУЩЕЕ к вектору течения времени БУДУЩЕЕ => ПРОШЛОЕ. Ее прозрения, поначалу, не имеют достаточного основания. Они обосновываются, оформляются и структурируются задним числом, уже после своего открытия.
В связи с фактом нарушения закона достаточного основания в процессе интуитивного поиска мы еще раз напомним о позиции А. Пуанкаре, считавшего, что в ма-
математического инструмента, измеряющего кривизну пространства (Там же, с. 108).
тематическом творчестве главную роль играет интуиция, а логике отведена роль обоснования интуитивных прозрений. Обратим внимание, у Пуанкаре речь идет о самой заформализованной и «логичной» науке - математике, и если уж в математике, по мнению одного из величайших математиков мира, формальнологические процедуры являются вторичными во время поиска новых решений, то что говорить о других науках, особенно гуманитарных! Как мы уже указывали, эту платформу он обосновал в ряде своих книг и статей («Наука и гипотеза» (1902), «Ценность науки» (1905), «Наука и метод» (1908) и др.).
Рассмотрим еще один аспект познания, где проблема соотношения рационального и иррационального возникает со всей остротой, а именно психосемантического различия двух научных языков: языка естественных наук и языка гуманитарных наук. Язык гуманитарных наук отличается многозначностью или полисемией (как говорят лингвисты). Языку естественных наук присуща однозначность значений и истолкований.
Об огромном значении многозначности смыслов в гуманитирных дисциплинах, достигаемого путем сворачивания смыслов в стихии слова и в языке говорил
выдающийся российско-украинский филолог и философ языка А. Потебня. В этой связи он ввел понятие сгущения или конденсации мысли. «Поэтический образ, — писал А. Потебня, — дает нам только возможность замещать массу разнообразных мыслей относительно небольшими умственными величинами... Этот процесс можно назвать процессом сгущения мысли... » (Потебня, 1990, с. 100). В синонимическом смысле Потебня употреблял также термин «конденсация» (Потебня, 1977, с. 48). Способность к «сгущению» («конденсации») мысли превращает поэзию в «один из главных рычагов в усложнении человеческой мысли и в увеличении быстроты ее движения» (Потебня, 1990, с. 100).
Существенный вклад в проблему изучения специ-фжи двух языков науки сделал Георгий Алексеевич Балл. Балл отмечал полисемичность категорий гуманитарных наук, замечая, что многозначность языка науки связана с богатством и разнообразием самой реальности, самих объектов научного исследования. Балл отмечал: «Парадоксальные свойства самих объектов исследования исключают возможность получения логически непротиворечивого знания о них. Здесь можно сослаться на констатацию в фундаментальном труде по
синергетике «богатства и разнообразия реальности, которое превосходит изобразительные возможности любого языка, любой отдельной логической структуры» (См .: (Пригожин, 1986, с. 290). Цит. по (Балл, 2006, с. 69)).
В этом же контексте размышлений о трудностях и противоречиях в исследовании языка науки, о полисе-мичности многих научных понятий, которая усложняет задачу обоснованного научного исследования, можно привести его замечания в теории задач о необходимости дополнения дискретных подходов в описании задач непрерывными. Это мнение он выразил в связи со сложностями, которые возникают при попытках проведения четких разграничений между научными понятиями и категориями, и формулировании исчерпывающих определений, которые бы четко очерчивали область определения понятия (Балл, 2006, с.139).
Георгий Алексеевич предлагал применять язык точных наук для описания противоречивых объектов гуманитарных наук как путь к решению противоречий, которые присутствуют в языке гуманитариев. Привлекательность для него этого подхода нетрудно понять, зная, что он был кандидатом технических наук (1964г.) в области матстатистики, а также участвовал в плодотворном сотрудничестве киевских кибернетиков Губенко А.В. О соотношении рационального и иррационального в
и психологов под руководством академиков В. М. Глуш-кова и Г.С. Костюка.
Именно математическим подходам к интерпретации языка психологической науки была посвящена одна из последних его прижизненных работ: «Теоретико-множественный метод описания процессов и его применение в психологии (2016)» (в соавторстве с В.А. Мединцевим) (Балл, Мединцев, 2016). Реализуя теоретико - множественный подход в методологии психологии, ученый пытался решить сложный парадокс: каким образом однозначным языком математики описать многозначные гуманитарные категории и концепты. И надо отметить, что подход теории множеств и ее, так сказать, комбинаторно-символический аппарат действительно позволяют отдифференцировать и пересмотреть большое количество смыслов, смешанных в смысловой гамме многозначных гуманитарных понятий и теорий. И перебрать, просчитать и «просочетать» между собой все возможные сочетания однозначных смыслов, на которые расщепляется многозначных понятия. (Эти смыслы можно рассматривать на языке теории множеств как одно- однозначные множества). Это делается в надежде, что такая переборка сочетаний
смыслов-множеств позволит выявить новые необычные аспекты исследуемой проблемы, которые обнару-жаться на пересечении семантических полей, которые сочетаются и комбинируются при помощи такого механического алгоритма. И это ожидание впоене пра-вом1рно.
Это похоже, в частности, на то, если бы мелодию разделили на отдельные звуки и ноты и перебрали все возможные сочетания нот, пробуя, а не родится ли из этих сочетаний новая благозвучная мелодия.
Если погрузиься в историю познания, некая попытка сделать машину для открытий уже была - «логическая машина» Раймонда Луллия. В связи с этим можно вспомнить также морфологический анализ, разработанный Ф. Цвикки (Zwicky F., 1943). Он тоже предусматривает расщепление объектов анализа на отдельные свойства и комбинирование этих свойств во всех возможных вариациях с целью поиска новых креативных комбинаций.
Цвикки предлагал использовать морфологический анализ для структурирования и исследования комплекса взаимосвязей внутри многомерных массивов
данных, характеризующих сложные проблемные комплексы (Zwicky, 1969). Ф. Цвикки применял данный метод в самых разных областях исследований: от классификации космических объектов и разработки ракетных ускорителей до изучения правовых аспектов космических полетов и освоения космоса.
Такой спосб «поверить алгеброй гармонию» является очень интересным и необычным для гуманитарной ментальности. Надеемся, что время докажет методологическую плодотворность этого перспективного метода. Он является попыткой «набросить» на иррациональное, которое, образно выражаясь, «лезет» в гуманитарном мышлении из всех «щелей», сеть железных формально-логических категорий и таким образом «обуздать» его стихию.
Но стихия иррационального не очень-то этому поддается. При всех попытках формализовать творческий процесс два его аспекта (как минимум) остаются невыясненными и «неуправляемыми» рациональными механизмами. Остается невыясненной проблема фильтров отбора, то есть исследователю нужно решить, какая из комбинаций, иногда очень многочисленных, является
значимой для решения задачи. Также остается невыясненным вопрос о направленности творческого поиска: во многих известных случаях открытий исследователи из десятков путей, которые можно было выбрать, выбирали именно тот один, который вел к цели. Здесь можно говорить о действии механизмов интуиции, когда исследователь бессознательно предчувствует направление, которое ведет к цели. И в этом аспекте никакая математизация, при всем уважении к математическим методам, нам пока не поможет. Эти вопросы: направленность поиска и проблема фильтров отбора правильного решения, - решаются человеческим, а не машинным мозгом, причем нередко интуитивно. Заменить вдохновение комбинаторикой - попытка интересная, и выглядит она солидно и весомо -в тексте много малопонятных логических и математических символов и формализмов, трехмерная система координат, где построены сложные графы, в которых мозг гуманитария почти не в состоянии уловить реальное предметное содержание.
Нам кажется, что несмотря на всю остроумие предложенного Баллом и Мединцевым теоретико-множественного подхода, он не решит проблемы полной математизации гуманитарного знания, да, кажется, и не ставит такой задачи. Но как средство формализации гуманитарных понятий этот метод, как представляется, может стать эффективным и незаменимым, в частности, в решении такой актуальной для теории искусственного интеллекта проблемы как создание искусственных языков. Полисемия гуманитарных понятий, похоже, является «крепким орешком» для теории искусственного интеллекта, поскольку полисемия плохо поддается формализации на языке точных наук. И как раз теоретико-множественный метод может бать подходящим инструментом для процедуры такой формализации. Для этого, как кажется, нужно широко использовать множества с одно-многозначными отношениями между параметрами. Наше предположение, конечно, не исключает и других направлений использования этого метода.
Выводы
1. Результаты нашего анализа во многом подтверждают правильность мнения А. Пуанкаре, и заставляют обратить особо пристальное внимание на проблемы соотношения в научном познании интуиции и логики, формального и гуманитарного знания, а также, в частности, на вопрос пределов формализации гуманитарных наук. Полная формализация и математизация гуманитарных дисциплин, по всей вероятности, так же невозможна, как и полная гуманитаризация естественно-математических дисциплин, базирующихся на так называемых «точных методах». Однако широкая интеграция гуманитарных и формально-математических подходов не только возможна, но и необходима. Оба эти подхода взаимодополняют друг друга, как и логика дополнительна к интуиции и наоборот. Знаменитый спор «физиков» и «лириков» разрешим в рамках философско-методологического принципа двухполюсной дополнительности истины.
Итак, в процессе научного творчества мы можем наблюдать два компонента решения - интуитивный поиск решения и рационально-логическую форму решения.
Проблема решается интуитивно, но решение оформляется логически, процесс научного творчества является интуитивным по содержанию, но логическим по форме.
Это утверждение относится ко многим случаям творческих решений, особенно дивергентных, но, конечно, мы не отрицаем возможность получения новых решений чисто логическим и индуктивно-дедуктивным путями. Осознанные процессы эвристического мышления, протекающие с помощью законов логики, представляют собой весьма распространенное явление, особенно в области конвергентных задач.
Мы предполагаем, что имеет место различие в применении разных способов поиска информации в зависимости от типа задач: решение дивергентных задач связано с активизацией интуитивных механизмов мышления, конвергентных - логических.
Такое различие объяснимо следующими причинами. Конвергентное мышление, как известно, линейно и ищет очевидные логические и ассоциативные связи между известным и неизвестным для заполнения пустот в поле
проблемного гештальта, поэтому оно по своей природе обращается к логическому способу поиска и переработки информации. Дивергентное мышление нелинейно и «включается» тогда, когда не хватает информации, способной восстановить логические пробелы между известным и неизвестным в «мозаике» проблемного гештальта. И поэтому, чтобы заполнить зияющие смысловые пустоты и значительные разрывы логических связей, оно прибегает к интуитивным механизмам поиска. Именно интуитивные, а не логические механизмы позволяют одним прыжком «перескакивать» через пропасть между предыдущими ограниченными предпосылками и последующими выводами, преодолевая нехватку прямых логических и эмпирических предпосылок для умозаключений. Дивергентное мышление «заточено» на поиск решения одновременно во многих направлениях и на скачки в разные, нередко весьма отдаленные от смыслового ядра проблемы, отрасли знаний. А это часто невозможно сделать, не ломая устоявшиеся логические матрицы и не прибегая к внелогическим интуитивным методам познания.
2. Полисемичность категорий гуманитарных наук, многозначность гуманитарного научного языка является проявлением иррациональности в мышлении, и это проявление связано с богатством и разнообразием самой реальности. Сама реальность, сами объекты научного исследования имеют многозначную и противоречивую природу, которая может быть представлена многозначным и противоречивым языком гуманитарного дискурса.
3. Математизация гуманитарного знания как способ «проверить алгеброй гармонию» является интересным и закономерным направлением развития науки, который ставит перед собой задачу избавиться от недостатков гуманитарной репрезентации объектов познания - многозначности и неподчиненности строгим законам формальной логики. Но при этом все равно остается невыясненной проблема фильтров отбора, то есть исследователю нужно решать, какая из логических комбинаций, иногда очень многочисленных, является значимой для решения задачи. Также остается невыясненным вопрос о направленности творческого поиска: во многих эвристическом мышлении Со1: 10.24411/2616-6860-2019-00002
известных случаях открытий исследователи из десятков путей, которые можно было выбрать, выбирали именно тот один, который вел к цели. Здесь можно говорить о действии механизмов интуиции, когда исследователь бессознательно предчувствует направление, которое ведет к цели. И в этом аспекте математизация, при всем уважении к математическим методам, нам не поможет.
4. Логика творчества как логика парадокса. Творческие инсайты и постижения парадоксальным и иррациональным образом сочетают в себе противоречивые и далеко разнесенные в ассоциативной семантической сети утверждения, факты и идеи, преодолевая одновременно три формально-логических закона: закон тождества, закон противоречия и закон исключенного третьего. Противоположные определения и понятия при этом ставятся в отношение взаимодополнительности, когда
каждое из них в отдельности освещает одну сторону истины, образуя вместе полную истину. Поэтому для творческого мышления, широко использующего иррациональные механизмы, действительны законы логики, которые отличаются от классических аристотелевских и могут быть сформулированы следующим образом:
1) закон мутабельности понятия (от лат. ти1аЬШ8 - изменчивый). Идеи и понятия в творческом процессе не статичны, жестко фиксированы и однозначны, а являются живыми, подвижными, неопределенными, текучими и многозначными, они не подчиняются закону тождества7, что может быть записано в виде формулы А^А.
2) Закон дополнительности противоположностей, который альтернативен классическому аристотелевскому
7 В аристотелевой логике господствует закон тождества, в соответствии с которым понятия и идеи являются статическими, неподвижными, "застывшими" явлениями. Он гласит, что содержание и объем Губенко А.В. О соотношении рационального и иррационального в
мысли о предмете должны быть строго определены и оставаться постоянными в процессе рассуждения о нем. Закон тождества записывается так: А = А (См.: (Формальная логика, с. 77). эвристическом мышлении Со1: 10.24411/2616-6860-2019-00002
закону противоречия8. В отличие от него, закон дополнительности противоположностей предусматривает одновременную истинность и утверждения и его отрицания. В записи он выглядит так:
А Л А = и - истинным является утверждение и его отрицание (где "и" - обозначение истины, " " - знак отрицания.
Этот закон имеет много общего с принципом дополнительности Н.Бора, а последний был заимствован знаменитым физиком из философских источников. Фактически, принцип дополнительности противоположностей впервые рассматривался древнекитайской философией (как единство Инь и Янь) и Гераклитом (как принцип гармонии противоположностей), а приобрел четкие контуры позже в средние века - у Н. Кузанского.
3) Закон включенного третьего, согласно которому противоположные утверждения не только не исключают
истинности друг друга, а наоборот, каждое утверждение является истинным при условии истинности противоположного утверждения. Он гласит: невозможно взаимоисключение противоположностей. То есть, кроме ситуации, когда истинным может быть либо утверждение, либо его отрицание, возможна третья ситуация, когда противоположные высказывания одновременно и одинаково истинны
И всюду, где необходимо полное и глубокое понимание явлений, сочетающих несочетаемое, - нужно пользоваться законом включенного третьего и находить дополняющие друг друга объяснения действительности. В этом отношении, закон включенного третьего может рассматриваться как важный эвристический принцип.
8 Логическое мышление, как мы уже отмечали, строится по закону
противоречия. Этот закон записывается в виде формулы: АЛА - противоположные утверждения исключают истинность друг друга (где "
" - знак отрицания) (См.: (Формальная логика, с. 78). Развитием Губенко А.В. О соотношении рационального и иррационального в
этого закона является закон исключенного третьего, который записывается так: А^А = i - истинным является либо утверждения А, либо
его отрицание (где "и" - обозначение истины, " "- знак отрицания)
^м.: (Формальная логика, с. 81).
эвристическом мышлении Со1: 10.24411/2616-6860-2019-00002
Литература
Адамар Ж. (1970). Исследование психологии процессов изобретательства в области математики. — М. : Педагогика.
Аллахвердов В.М. (2000). Сознание как парадокс (Экспериментальная психологика, т.1) - СПб, «Издательство ДНК», 2000. - 528 с..
Балл Г.А. Наука как специфическая подсистема культуры в контексте диалогического похода в образовании / Г.А. Балл // Психология в рациогуманистической перспективе: Избранные работы. - К.: Изд. «Основа».-2006. - 480с.
Балл Г.А. О психологическом содержании понятия «задача» / Г.А. Балл // Психология в рациогуманистической перспективе: Избранные работы. - К.: Изд. «Основа».-2006. -480с.
Балл Г.О., Мединцев В.А. Теоретико-множественный метод описания процессов и его применение в психологи. - К.: 2016. - 96 с.
Беркли Джордж. (1969). О началах человеческого знания // Антология мировой философии. В 4-х т. Т.2. Европейская философия от эпохи Возрождения до эпохи Просвещения / Джордж Беркли. - М, «Мысль», 1969 - (АН СССР. Ин-т философии. Философ. наследие). - 776 с. с илл.
Вертгеймер М. (1987). Продуктивное мышление: Пер. с англ. / М. Вертгеймер. - М.: Прогресс, 1987.-336 с.
Гейзенберг В. (1989). Физика и философия. Часть и целое. Пер. с нем. / В. Гейзенберг. - М.: Наука. Гл. ред. физ.-мат. лит., 1989. - 400 с. - ISBN 5-02-012452-9.
Губенко О.В. (1999). Феномен штущи та штелектуальна творчгсть / О.В. Губенко // Практична психолопя та сощальна робота. - 1999. - №8. - С. 9-12.
Губенко А.В. (2018). Психологические проблемы творческой деятельности. (Интегративный подход): Монография / Губенко Александр Владимирович.- К.: Издательство «Педагогична думка», 2018. - 537 с.; илл. - ISBN978-966-644-426-7 Размещено на: http://lib. iitta.gov.ua/712535/.
Губенко О.В. (2018). Застосування теори креативного каталгтичного полюемантичного поля в дослщженш психосемантичних механiзмiв наукового вщкриття. (1нтегративний тдхвд) / О.В. Губенко // Актуальш проблеми психологи. Збiрник наукових праць 1нституту психологи iменi Г.С. Костюка НАПН Украши. - Кшв - Житомир: Вид.-во ЖДУ iм.. I. Франка, 2018. - Т. VI. - Психолопя обдарованосп. Випуск 15. С. 33-40.
Губенко О.В., Максименко С.Д. (2018). Досввд реалiзацп генетико-моделюючого методу в дослвдженш психолопчних MexaHi3MiB наукового ввдкриття (на прикладi гсторй створення теорп вiдносностi) / О.В. Губенко, С.Д. Максименко //Актуальш проблеми психологи. Збiрник наукових праць 1нституту психологи iменi Г.С. Костюка НАПН Укра1ни. Т.14: Методолопя i теорiя психологи. Випуск 1. Кшв-Шжин. Видавець «П П Лисенко М.М.» 2018. - 353 с. С. 199-209. Иррационализм / Википедия
Максименко С.Д. (2006). Генеза гснування особистостi / С.Д. Максименко. - К.: Вид-во ООО "КММ".2006. - 240 с. Моляко В.А. (1983). Психология решения школьниками творческих задач / В.А. Моляко. - К.: Рад. Школа. 1983.- 94 с. Пайс А. (1989). Научная деятельность и жизнь Альберта Эйнштейна: пер. с англ. / А. Пайс. - Под ред.. акад.. А.А.
Логунова. - М.: Наука. Гл. ред.. физ.-мат. лит, 1989. - 568 с. - ISBN 5-02-014028-7. Потебня А.А. ( 1977). Из записок по русской грамматике. — М.— Т. IV. Вып. II. Потебня А.А. (1990). Теоретическая поэтика ; [сост. А.Б. Муратов]. — М. : Высшая школа. — 344 с. Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. - М., 1986.
Пуанкаре Анри. (1974). Избранные труды в трех томах. Т. 1- 3 / Анри Пуанкаре. - Изд-во «Наука», 1974. Ушакова Т.Н. (2011). Репрезентация полисемических структур в вербальной системе человека / Т.Н. Ушакова, Т.В.
Сметанина // Вопросы психолингвистики. - № 2 (14), 2011. - С. 25-26. Тенсегрити (tensegrity) по Р. Бакминстеру Фуллеру. Размещена на: https://vk.com/wall-37072414_83. Формальная логика. Учебник для философских факультетов университетов / Под ред. И.Я. Чупахина, И.Н. Бродского.
- Л.: Издательство Ленинградского университета. 1977. - 357 с. Хокинг Стивен. (2009). Краткая история времени: от Большого Взрыва до черных дыр /Стивен Хокинг; [пер. с англ.
Н. Смородинской]. - СПб.: Амфора. ТИД Амфора, 2009. - 231 с. Хофман Б. при участии Дюкас Э. (1983). Альберт Эйнштейн. Творец и бунтарь: пер. с англ / Б. Хофман. - М: Прогресс, 1983. - 216 с.
Мах Э. (1988). Анализ ощущений и отношение физического к психическому / Э. Мах. — М., 1988. Щур Г.С. (1974). Теория поля в лингвистике / Г.С. Щур. - М.: "Наука",1974.
Эйнштейн А. (1905). К электродинамике движущихся тел. - Собрание научных трудов. В 4-х томах / Под ред. И.Е.
Тамма, Я.А. Смородинского и Б.Г. Кузнецова. — Издательство: М.: Наука,1965-1967. Т.1. - 700 с. С. 7-35. Эйнштейн А. (1917). О специальной и общей теории относительности. Общедоступное изложение - Собрание научных
трудов в 4-х томах / А. Эйнштейн. — М.: Наука,1965-1967. Т.1. - 700 с. С. 530-600. Эйнштейн А. (1965-1967). Собрание научных трудов в 4-х томах / А. Эйнштейн. — М.: Наука, 1965-1967. Т. 4. Zwicky F. Discovery, Invention, Research - Through the Morphological Approach. Toronto: The Macmillan Company, 1969.
A. Gubenko
On the rational and irrational in scientific heuristic thinking
Annotation. The article analyzes the problem of rational and irrational manifestations in scientific heuristic thinking. It shows that it is intuitive-irrational, rather than logical mechanisms that allow to overcome the lack of direct logical and empirical prerequisites for conclusions, with one jump to jump over the gap between the missing initial logical links and final conclusions. Divergent thinking is aimed at finding solutions at the same time in many directions, often very distant from the core of the problem, and jumps into different, often faraway branches of knowledge. This process requires breaking established logical matrices and using extralogical, irrational- intuitive methods of knowledge. Another manifestation of irrationality in thinking is the polysemantic nature of the categories of the humanities, the polysemy of the humanitarian scientific language. The objects of scientific research themselves have a multi-valued, contradictory and irrational nature, which requires an intuitive-irrational forms of their comprehension, along with rational-logical ones.
Keywords: rational, irrational, intuitive thinking, contradictory nature, divergent thinking.
О.В. Губенко
Про стввщношення рацюнального та 1ррацюнального в науковому евристичному
мисленш
Анотац1я. Стаття анал1зуе проблему рацюнальних й ¡ррацюнальних прояв1в в науковому евристичному мисленш. В нш показано, що саме штугтивночррацюнальш, а не лоичш мехашзми дозволяють долати брак прямих лоичних 1 емтричних передумов для умовивод1в, одним стрибком «перестрибувати» через пр1рву м1ж вщсутшми вихщними лопчними ланками 1 остаточними висновками. Дивергентне мислення спрямоване на пошук ршень одночасно у багатьох напрямках, ¡нод1 дуже вщдалених вщ смислового ядра проблеми, 1 робить стрибки в р1зш, часто вщдалеш галуз1 знань. А цей процес вимагае ломки усталених лопчних матриць 1 використання позалопчних ¡ррадюнально-штуИтивних метод1в шзнання. Ще одним проявом ¡ррацюнальност в мисленш е полкемантичшсть категорш гумаштарних наук, багатозначшсть гумаштарно'1 науково'1 мови. Сам1 об'екти наукового дослщження мають багатозначну, суперечливу та ¡р-рацюнальну природу, яка вимагае штугтивночррацюнальних форм свого осягнення, поряд з рацюна-льно-лопчними.
Ключов1 слова: рацюнальний, ¡ррацюнальний, шту1'тивне мислення, суперечлива природа, дивергентне мислення.
