CC BY
546
А. С. КРАЙНОВА
кандидат педагогических наук, доцент кафедры русского языка и культуры речи Санкт-Петербургского государственного университета сервиса и экономики E-mail: [email protected] Тел. 8 911 080 21 01
СИСТЕМАТИЗАЦИЯ ОПЫТА НАУЧНОГО ОПИСАНИЯ РЕЧЕВЫХ СТРАТЕГИЙ И ТАКТИК В СОВРЕМЕННОЙ ЛИНГВИСТИКЕ
В статье рассматриваются истоки возникновения научного интереса к понятиям «речевая/рече-поведенческая тактика», их взаимосвязь с понятием «интенции» в теории речевых актов. Анализируются подходы к изучению корреляции «речевые стратегии» - «речевые/речеповеденческие тактики», существующие в современной лингвистике.
Ключевые слова: интенция, речевой/рече-поведенческий акт, речевая/речеповеденческая тактика, речевая стратегия, речевая интеракция, прагматическая компетенция.
Концепция речевых стратегий и речевых (речеповеденческих тактик) возникла в рамках лингвокультурологической парадигмы образования с целью оптимизации обучения иностранным языкам. В современной лингводидактике речепо-веденческая тактика определяется как «последовательность интенций, с помощью которой строится какой-либо фрагмент коммуникативного акта» [10, с. 6], что обусловливает взаимосвязь понятий «речевая/речеповеденческая тактика» и понятия «интенция». Представляется, что истоки возникновения научного интереса к данным понятиям могут лежать в плоскости лингвистических исследований процессов общения 60-х годов 20 века, тесно связанных с психологией общения, теорией коммуникации, лингвистической прагматикой, - исследований того, как говорящий стремится воздействовать на слушающего и как слушающий воспринимает коммуникативные намерения говорящего. Речь идет о теории речевых актов.
Основателем теории речевых актов считается Дж. Остин, опубликовавший в 1962 году свой главный труд «How to do things with words», ставший знаковым исследованием и положивший начало развитию нового лингвистического направления.
Теория речевых актов базируется на понятии речевого воздействия, то есть критерием классификации высказываний служит действие, вызываемое высказыванием [14, с. 3].
Дж. Остин разработал модель речевого акта, подразумевающую, что в каждом речевом акте в процессе взаимодействия говорящего и слушающего выделяются три уровня:
1. речевой акт в аспекте использованных в нём языковых средств - локутивный акт (единство фонетического, фатического и ретического актов); © А.С. Крайнова
2. речевой акт в аспекте намерений и целей говорящего - иллокутивный акт;
3. речевой акт в аспекте результатов, т. е. воздействия на сознание - перлокутивный акт [9, с. 20-22].
Главной особенностью теории речевых актов явился подход к речевому акту как к способу достижения говорящим определённых нелингвистических целей и рассмотрение под этим углом используемых речевых средств, то есть отношение к «слову как действию» [8, с. 27]. Таким образом, можно утверждать, что английский философ-моралист Дж.Остин был одним из зачинателей интереса к понятию и функционированию речевых тактик; в своём исследовании 1956 года «A Plea for Excuses», посвящённом изглаживанию деликта (нарушению поведенческих норм), он вывел тактики оправдания и извинения [3, с. 5].
Интерес также представляла идея Дж. Остина об эксплицитных и имплицитных перформатив-ных высказываниях - вопрос о косвенных речевых актах, которая получила дальнейшее развитие в работах таких ученых-лингвистов, как Дж.Серль, Дж.Лакофф, Д.Гордон, Р.Конрад. В косвенных речевых актах грамматическая структура не соответствует намерению говорящего. Например, высказывание «Нет ли у тебя словаря?», скорее всего, содержит просьбу, а не вопрос. В этом заключается существенное отличие теории речевых актов от логики, которая стремится видеть в высказываниях истинность и ложность; теория речевых актов рассматривает высказывание в качестве акта общения и исследует его с точки зрения искренности говорящего и успешности его речевых действий [7, с. 17].
Дж.Серль в своей работе «Что такое речевой акт?» утверждал, что «говорение на языке - это осу-
ФИЛОЛОГИЯ
ществление речевых актов» [12, с. 150], и это позволило Серлю сделать вывод о том, что теория языка - лишь часть деятельности (action), в то время как говорение является формой поведения, регулируемой правилами. При этом с точки зрения семантики предложения нет необходимости разграничивать изучение смысла предложений и речевых актов, ибо они тесно связаны между собой: для каждого речевого акта существует возможное предложение или набор предложений, произнесение которых в определённом контексте и будет реализацией данного речевого акта.
Дж. Серлем был выделен принцип выразительности, гласящий: всё, что имеется в виду, может быть выражено с помощью языка. Сочетание гипотезы о том, что речевой акт - основная единица коммуникации, с принципом выразительности ставит вопрос о связи между понятием речевых актов, значением говорящего, значением предложения, интенцией говорящего, восприятием (пониманием) слушающего и правилами использования лингвистических элементов. Понятие интенции было введено именно Дж. Серлем, оно является вторым основополагающим понятием теории речевых актов наряду с понятием «речевого акта» и рассматривается, как «намерение говорящего выразить некий коммуникативно-значимый смысл с помощью речевых средств, то есть осуществить речевой акт» [16, с. 291].
Анализируя косвенные речевые акты в одноимённой статье «Косвенные речевые акты», Дж. Серль выделяет основные способы их реализации, такие как «предложения, касающиеся способности слушающего осуществить действие; предложения, касающиеся желания слушающего осуществить действие и др.» [11, с. 78]. Дж.Серль отмечает, что в качестве косвенного вопроса эти предложения сохраняют своё буквальное значение. При этом значение косвенного вопроса привносится в такое предложение/высказывание говорящим, так как самому предложению это значение не свойственно.
В отличие от Дж. Серля, Д. Гордон и Дж. Лакофф, анализируя косвенные речевые акты, делают акцент на искренности и мотивированности речевого акта: если речевой акт немотивирован, то к нему могут быть выдвинуты претензии. Ими анализируется речевой акт просьбы и в качестве одного из примеров приводится высказывание «I promise you to pay you back, but I don't intend to / Я обещаю вернуть тебе долг, но не собираюсь это делать» [5, с. 276].
А.Вежбицкая, анализируя глаголы говорения, выдвинула гипотезу, что различные речевые акты типа сообщение, просьба, совет, обещание, предо-
стережение и т.п. «по определению включают различные намерения и предположения; наблюдая извне речевой акт любого рода, мы можем назвать или не назвать его сообщением, просьбой и т.д. в зависимости от двух факторов: 1) что было сказано; 2) считаем ли мы, что намерения и/или предположения, выражаемые словами или интонацией того, что говорится, действительно могут быть приписаны говорящему [2, с. 255]. А. Вежбицкая подчёркивает роль интонации в императивах (просьбах, приказах и т.п.), а также в вопросительных предложениях.
Подводя итог, следует отметить, что теория речевых актов подчеркнула факт включённости слушающего в речевую ситуацию, и показала важность учёта намерения говорящего для объяснения сущности процесса речевого воздействия. Наряду с этим была выявлена взаимосвязь интенции с другими экстралингвистическими факторами, как соответствие между целью высказывания и обстоятельствами речевого акта.
Как было отмечено ранее, термин «речеповеден-ческая тактика» может определяться как последовательность интенций, с помощью которой строится какой-либо фрагмент коммуникативного акта, однако, современные лингвистические исследования выявляют разнообразие дефиниций данного термина, показывающее его корреляцию с другими. В большинстве случаев данный термин рассматривается в непосредственной связи со смежными терминами «речеповеденческий акт», «речевые тактики», «речевые ходы», но более всего он функционирует в соотношении с термином «речевые стратегии» (корреляцию «тактики/стратегии» условно можно представить как родо-видовую, соотношение общего к частному).
Остановимся на некоторых исследованиях с целью разобраться в соотношении терминов «речевая стратегия / речевая тактика».
О.С. Иссерс понимает речевую стратегию как совокупность речевых действий, направленных на решение общей коммуникативной задачи говорящего, а речевой тактикой считает одно или несколько действий, которые способствуют реализации стратегии» [6, с. 109]. Стратегический замысел определяет выбор средств и приёмов его реализации, следовательно, речевая стратегия и тактика связаны как род и вид.
Н.И. Формановская, занимающаяся коммуникативно-прагматическими аспектами единиц общения, особенностями обучения иностранных учащихся русскому речевому этикету, также неоднократно обращалась к исследованию стратегий и тактик общения. Она выделяет прагматический аспект языка как особо связанный «с отношением
шей
человека к языковым знакам, с выражением его установок, оценок, эмоций, интенций при производстве (и восприятии) речевых действий в высказываниях и дискурсах» [15, с. 56]. Постулаты прагматики регулируют речевое поведение коммуникантов.
По мнению Н.И.Формановской, стратегии связаны с общим замыслом конечной цели общения, тактики состоят из конкретных речевых ходов, соответствующих общей стратегии. Среди тактик, осуществляемых с помощью различных речевых действий и отвечающих экспектациям партнера, выделяется тактика умолчания, когда вербальная реакция отсутствует, но молчание полно смысла (согласие, отказ, уход от ответа, озадачивание партнёра и т.д.). Владение стратегиями и тактиками входит в прагматическую компетенцию говорящего: чем более он компетентен в языке и речи, тем многообразнее и гибче его стратегии и тактики и тем успешнее он добивается своих целей. Стратегический план, например, предостеречь партнёра от чего-либо опасного, может осуществляться с помощью целого ряда тактических ходов (тактик): указать на негативные последствия возможного поступка, ущерб, беды, конфликты, понижение по службе, потерю работы и др. Цепочка тактических ходов образует типизированные (хотя и варьируемые) тексты общения соответственно сценариям коммуникативных эпизодов. Общий стратегический план нередко воплощается в речевом жанре: соболезнование, утешение, заздравный тост, завязывание знакомства и т.п.
Исследователь С.А. Сухих выделяет интеракции и стратегии [13, с. 1986]. Обмен речевыми действиями есть речевая интеракция, примером которой является диалогическое единство как минимум речевого сообщения. Речевой акт является лишь компонентом в строении такой единицы, который не обязательно совпадает с фазами диалога. Однозначное прочтение речевого действия задаётся речевой стратегией, в которой получают реализацию определённые установки (диспозиции личности). Речевая стратегия обуславливает определённую последовательность действий говорящего в соответствии с планом (в случае волевого поведения) или установкой (в случае импульсивного поведения). На структуру речевой стратегии влияют системы ценностей, убеждений, социальных норм и конвенций, составляющие в совокупности диспозиции личности.
С.А. Сухих выделяет следующие конституенты речевой стратегии: аргументация, мотивация, оценка, выражение эмоций (симпатий, антипатий), размышление вслух, оправдание, подстрекательство и т.п. В результате взаимодействия партнёров их речевые стратегии могут изменяться. Построение
стратегий и их реализация зависят от степени знакомства коммуникантов, социального повода, структуры личности. «Типы стратегий зависят в первую очередь от поводов и социальных диспозиций личности, а поэтому нужно выходить за пределы традиционной компетенции языковедов» [13, с. 74]. Таким образом, можно говорить о том, что для С.И. Сухих речевая тактика (интеракция) представляет как минимум диалогическое единство, для построения которого важен учет социальных и психологических характеристик коммуникантов.
Н.Д. Арутюнова обращается к исследованию речеповеденческих тактик, рассматривая их с точки зрения истинности/отрицания высказывания и используя понятие «речеповеденческие акты» [1]. Речеповеденческие акты в её исследовании - это акты говорения правды, рассматриваемые двояко - со стороны их истинности и со стороны осуществляемого действия. Такие акты всегда адресованы, так как они причастны к речевой коммуникации [1, с. 585]. По её мнению, категория истинности объединяет вокруг себя большую группу речевых действий. Речеповеденческие акты имеют двойственную ориентацию: они характеризуют и содержание высказывания со стороны его истинности, и говорящее лицо со стороны нравственности совершённого им поступка.
Одним из самых интересных и актуальных в лингокультурологической парадигме обращений к изучению речеповеденческих тактик являются исследования Е.М. Верещагина и В.Г. Костомарова [3,4]. В своем труде «Дом бытия языка. В рамках новых путей развития лингвострановедения: концепция речеповеденческих тактик» они подчеркивают принадлежность речеповеденческих тактик одновременно и культуре и языку.
Е.М. Верещагин и В.Г. Костомаров противопоставляют понятия «речеповеденческие тактики» и «речеповеденческие стратегии». Речеповеденческая тактика - «это (в определённой речеповеденче-ской ситуации) однородная по интенции и реализации линия поведения коммуниканта 1, входящая в его усилия ради достижения стратегического перлокутивного эффекта» [3, с. 12]. Реализуя одну тактику, говорящий как бы ступает шаг за шагом: он выполняет ряд речеповеденческих актов, и их сумма, при благоприятном исходе, приводит к успеху. Если же одна конкретная тактика неуспешна, то применяется вторая, затем третья, четвёртая и т.д. Скомбинировав несколько тактик, комммуникант 1 добивается изменений в информированности, эмоциональном состоянии, взглядах и оценках коммуниканта 2 и влияет на его поведение. Исследователи отмечают, что рече-поведенческая тактика вычле-
ФИЛОЛОГИЯ
няется по признаку одного-единственного смысла, который может быть выражен самыми различными вербальными и невербальными средствами.
РП-тактика - это предпосылка (программа) соответствующего речевого и невербального поведения, которую член языкового коллектива усвоил в процессе социализации. Поскольку РП-тактика в значительной мере вербализуется через клишированные и полуклишированные речения, она остаётся социальным явлением также и в аспекте вербальной реализации. Несмотря на невербаль-ность самой речеповеденческой тактики ^ешш ригш), она состоит из вербальных (речевых) актов.
По исчислению (в аспекте синхронии) рече-поведенческих тактик по «изглаживанию деликта», начатого Дж. Остином, а также по результатам диахронного исчисления речеповеденческих тактик поведения в очередях и тактик, посвящён-ных теме «Деньги - это (не) всё в нашем мире», Е.М. Верещагин и В.Г. Костомаров пришли к следующим выводам:
• речеповеденческая тактика может предсказать, какой вид примут личностные речения комму-
никантов, а также осознать их как свои реализации;
• выявление списков речеповеденческих тактик, обсуждение их генезиса, места в ментальности, директивной роли в поведении отдельного человека способно привести к нетривиальным результатам, в том числе и к неожиданным для самих исследователей [3, с. 54].
Подытоживая обзор дефиниций речеповеденческих тактик, существующих в современных исследованиях, можно сделать вывод о том, что вне зависимости от инструментария, используемого исследователями («речевая тактика», «рече-поведенческая тактика», «речевая интеракция», «речеповеденческий акт»), описание их функционирования в художественной литературе, языке прессы, обиходной речи и т.п. является перспективным направлением современной лингвистики и лингвокультурологии, так как речевые ходы, составляющие содержание речеповеденческих тактик, заключают в себе информацию о национальной специфике языка, культуры, коммуникации, речевого поведения коммуникантов, т.е. о национальной языковой картине мира.
Библиографический список
1. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. М.: Языки русской культуры,1998. 896 с.
2. Вежбицкая А. Речевые акты // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XVI. М.: Прогресс, 1985. 500 с. С.251-276.
3. Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. В поисках новых путей развития лингвострановедения: концепция рече-поведенческих тактик. М.: ИПО «Лев Толстой»,1999. 85 с.
4. Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. Дом бытия языка. В рамках новых путей развития лингвострановедения: концепция логоэпистемы. М.: ИПО «Лев Толстой», 2000. 124 с.
5. Гордон Д., Лакофф Дж. Постулаты речевого общения // Новое в зарубежной лингвистике. Вып.Х'УТ. М.: Прогресс, 1985. 500 с. С.276-303.
6. Иссерс О.С. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи. Омск: Изд-во ОмГУ, 1999. 285 с.
7. Мечковская Н.Б. Социальная лингвистика. Пособие для студентов гуманитарных вузов и учащихся лицеев. М.: Аспект-пресс, 2000. 205 с.
8. Остин Дж. Слово как действие. Лекция VI // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XVII. М., 1986. С.22-129.
9. Остин Дж. Слово как действие. Лекция VII // Теория речевых актов. Начальный этап. Хрестоматия. Уфа: БашГУ, 2001. 190 с. С.11-44.
10. Пороговый уровень. Русский язык. Т.1. Повседневное общение. - Совет Европы Пресс, 1996. 266 с.
11. Серль Дж. Классификация иллокутивных актов // Теория речевых актов. Начальный этап. Хрестоматия. Уфа: Баш ГУ, 2001. 190 с. С. 144-160.
12. Серль Дж. Что такое речевой акт? // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XVII. М.,1986. С. 151-170.
13. Сухих С.А. Речевые интеракции и стратегии // Языковое общение и его компоненты. Межвуз.сб.научн.тр. Калинин: КГУ, 1986. 150 с. С.71-85.
14. Теория речевых актов. Начальный этап. Хрестоматия. Уфа: Баш ГУ, 2001. 190 с.
15. Формановская Н.И. Коммуникативно-прагматические аспекты единиц обучения. М.: Ин-т русск.яз., 1998. 291 с.
16. Щукин А.Н. Методика краткосрочного обучения русскому языку как иностранному. М.: Русский язык, 1984. 126 с.
_- ----------------УЧЕНЫЕ ЗАПИСКИ
A.S. KRAYNOVA
SYSTEMATIZATION OF EXPERIENCE IN SCIENTIFIC DESCRIBING OF COMMUNICATIVE STRATEGIES AND COMMUNICATIVE TACTICS IN MODERN LINGUISTIC SCIENCE
The article is devoted to beginning of scientific interest in notion of communicative tactics and it's relation with notion of intention in communicative act's theory. There is analysis of approaches to studying correlation between communicative strategies and communicative tactics which exists in modern linguistic science.
Key words: intention, communicative act, communicative tactic, communicative strategy, communicative interaction, pragmatic competence.
