CC BY
155
УДК 316.272
СИСТЕМА ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ ПУБЛИЧНОЙ ВЛАСТИ И ОБЩЕСТВЕННЫХ ОРГАНИЗАЦИЙ В РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ, РСФСР И СССР: СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ МОДЕЛЕЙ1
© Анастасия Сергеевна ТУМАНОВА
доктор юридических наук, доктор исторических наук, профессор, профессор кафедры теории и истории права Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики» 101000, Российская Федерация, г. Москва, ул. Мясницкая, 20 E-mail: anastasiya13@mail.ru
Проанализированы модели взаимоотношений публичной власти и общественных организаций в теоретическом ключе и на конкретном источниковом материале. Рассмотрены разработанные видными социальными теоретиками Э. Внук-Липиньским, Т. Яннсоном, Д. Янгом представления о возможных моделях взаимодействия государства и общественных организаций, их достоинствах и слабых сторонах. В качестве источникового материала привлечены данные об эволюции взаимоотношений государства и общественных организаций в период с начала XIX века и вплоть до 1960-х гг. Определены этапы развития указанных отношений: имперский и позднеимперский периоды, период февраля-октября 1917 г. и советский. Системы отношений власти и общественности в каждый из обозначенных периодов структурированы с позиций преобладающей модели взаимоотношений власти и обществ. Доказано, что в имперский период превалирующей являлась модель взаимодополнения, а в позднеимперский преобладала модель дополняющего сотрудничества. Для периода февраля-октября 1917 г. была характерен союзнический тип отношений. В период 1920-1930-х гг. очевидно становление конфронтационной модели взаимоотношений гражданского общества и государства, когда государство противостояло функционированию добровольных ассоциаций и формировало квазигражданские формы ассоциаций. Обосновано, что развитие отношений власти и общественных организаций происходило в имперский период в направлении к кооперации и солидарности, а после октября 1917 г. вектор развития сменился на противостояние.
Ключевые слова: гражданское общество; публичная власть; общественные организации; кооперация; взаимодополнение; противоборство
Взаимоотношения публичной власти и гражданского общества, ключевым институтом которого выступают общественные организации, принято схематически изображать в виде различных моделей. Шведскому социологу Т. Янссону взаимоотношения государства и гражданского общества рисуются в форме своеобразного «треугольника»: государство находится наверху, а внизу, с одной стороны, - местное самоуправление, муниципалитеты, относящиеся к общественной сфере и к государству, с другой стороны, также внизу, - добровольные объединения, размещенные в частной сфере. В тех обществах, где наиболее рельефно выражено местное самоуправление, получает развитие ком-муналистский тип общества. Там, где более
1 Статья выполнена при финансовой поддержке Российского фонда фундаментальных исследований, проект № 17-03-00719 «Модели правового обеспечения функционирования общественных организаций в политико-правовой системе России (последняя треть XVIII -первая треть XX вв.)».
выпукло представлены добровольные объединения, общество становится «ассоциативным». Если правящая политическая элита проводит курс на поддержание общественной самодеятельности граждан, минимизируя вмешательство государства в дела гражданского общества, а элиты последнего уважительно относятся к государственным структурам, то, по мнению Т. Янссона, создаются необходимые предпосылки для установления союзнического типа отношений между этими социальными контрагентами [1, с. 6]. В ином случае между ними возможны отношения конфронтационного типа [2].
Модели взаимоотношений между гражданским обществом и государством получили рассмотрение в новейшей работе польского социолога, основателя Института политических исследований в Польской Академии наук Э. Внук-Липиньского. В отличие от Т. Янссона, Э. Внук-Липиньский фокусирует свое внимание на взаимодействиях, возни-
кающих преимущественно между государством и гражданским обществом, не беря самоуправление в расчет. Э. Внук-Липиньский выделяет три разновидности взаимоотношений между государством и гражданским обществом: 1) гражданское общество как противопоставление государству; 2) гражданское общество как дополнение государства; 3) государство как дополнение гражданского общества. По его словам, для государств, осуществляющих переход от авторитаризма к демократии, свойственен первый (антагонистический) тип взаимоотношений, однако у него «...короткая жизнь, ибо он характерен для конечной стадии существования клонящейся к упадку авторитарной системы и для начальной стадии возникновения демократического государства». Этот тип явно обнаруживается в процессе демократизации общества, он был характерен для стран Центральной и Восточной Европы. Второй тип взаимоотношений наиболее характерен для республиканских, а иногда и для коммунитар-ных подходов; он предполагает самоограничение гражданского общества теми областями коллективной жизни, в которых государство наименее компетентно или наименее эффективно. Третий тип взаимоотношений, близкий к либеральной теории, формулируется с опорой на принцип минимального государства, с одной стороны, и на принцип подсобной, вспомогательной роли государства (государство необходимо исключительно в тех сферах коллективной жизни, где самоорганизующееся гражданское общество менее эффективно либо менее компетентно), с другой. Если в рамках первой модели взаимоотношения между государством и гражданскими обществом являются антагонистическими, то в остальных двух случаях это отношения, опирающиеся на сотрудничество, взаимное дополнение и относительно гармоничное сосуществование [3, с. 191-192].
Описывая институциональные условия для развития гражданского общества, Э. Внук-Липиньский называет следующие: 1) наличие публичного пространства, допускающего свободную институционализацию общественных сил; 2) наличие общественной (публичной) коммуникации, неподконтрольной государству; 3) наличие рынка, в рамках которого осуществляются различного рода взаимодействия по обмену ценностями и ус-
лугами, а также защита частной собственности. В случае отсутствия первого фактора, когда публичное пространство недоступно для свободной институционализации общественных сил, но полностью подконтрольно недемократическому государству, появление автономных от государства организаций и объединений, составляющих институциональный контекст гражданского общества, становится невозможным. В таком случае публичное пространство наполняется квазигражданскими организациями и объединениями, контролируемыми государством, и(или) призываемыми им к жизни, а также формируются разнообразные неформальные диссидентские группировки, функционирующие вне публичного пространства [3, с. 192-193].
Россия традиционно принадлежала и продолжает принадлежать к странам, которые больше ориентированы на государство, чем на общество. Здесь укоренено представление о необходимости сильного государства, тогда как общество недостаточно автономно и самостоятельно. В отличие от США и стран Западной Европы, здесь исторически сложился тип общественной системы, в основе которой лежит эффективность власти, а не эффективность собственности и гражданского общества.
Между тем взаимоотношения публичной власти и общественных организаций в различные исторические периоды можно отнести к разным моделям. Отношения государства и некоммерческого сектора в имперской России наиболее рельефно отобразили сложности и диспропорции формирования гражданских институтов в условиях авторитаризма, когда отсутствовали развитые демократические традиции, гражданское сознание, жизнеспособный средний класс как архитектор модернизации и носитель ценностей гражданской культуры, что компенсировалось всемогуществом самодержавия и бюрократии, чинивших препятствия самоорганизации общества. Очевидно, что компаративные исследования отражают лишь общие тенденции происходящего, тогда как специфические черты и особенности того или иного периода они не характеризуют.
В XIX - начале XX века власть, с одной стороны, стремилась оказать поддержку конструктивным инициативам общественных
организаций, способствовавшим удовлетворению материальных и культурных нужд населения, а с другой - ставила препоны их развитию из опасения оппозиционных с их стороны действий и настроений. Врастание в ткань политической системы самодержавной России общественной инициативы подрывало ее устои, поскольку способствовало привитию населению несвойственных для авторитарного строя ценностей демократической правовой культуры, гражданского долга и ответственности, и в то же время продлевало ей жизнь.
В то же время господствующий вектор со времени либеральных реформ 1860-1870-х гг. составляла тенденция к развитию партнерских отношений власти и общественности. Взаимоотношения общественных организаций и публичной власти развивались в рамках модели «взаимодополнения» (supplementary function), следуя терминологии американского автора Д. Янга1. Формировавшийся некоммерческий сектор заполнял те ниши на рынке социальных услуг (социальная защита, образование, наука, здравоохранение и др.), которые государство не обслуживало либо обслуживало чрезвычайно слабо. Так, в дореволюционной России не существовало государственной системы социального обеспечения, в силу чего социальным обеспечением занимались организации взаимопомощи, оказывавшие материальную (выдача ссуд, пособий, пенсий утратившим трудоспособность членам, их вдовам и сиротам и др.) и интеллектуальную помощь (устройство различных форм проведения культурного досуга, таких как спектакли, концерты, вечера и др.) представителям различных профессиональных групп [4, с. 133-139].
Начиная с 1890-х гг. и до начала 1920-х гг. в России формировались основы модели «дополняющего сотрудничества (complementary function), опять же используя терминологию Д. Янга. Государственные чиновники шли на разделение труда с эффективно функционировавшими и снискавшими себе авторитет общественными организациями. Активно формирующийся некоммерческий сектор и государство все чаще становились
1 Young D.R. Alternative Models of Government -Nonprofit Sector Relations: Theoretical and International Perspectives // Nonprofit and Voluntary Sector Quarterly. Vol. 29 (2000). No. 1. P. 149-172.
своеобразными деловыми партнерами по оказанию социальных услуг: государство участвовало в создании и деятельности целого ряда добровольных обществ, финансировало ряд предоставляемых ими услуг, привлекало специалистов некоммерческого сектора в качестве экспертов для выполнения общественно значимых задач и другое, а некоммерческий сектор предоставлял данные услуги.
Целый ряд общественных объединений дореволюционной России возник по инициативе власти. Членство в общественных организациях становится в начале XX века фактом служебных биографий известных государственных деятелей. Так, министр земледелия и государственных имуществ А.С. Ермолов являлся действительным членом шестнадцати общественных организаций, в том числе одиннадцати сельскохозяйственных обществ, а также почетным членом более ста организаций разного профиля: экономических, благотворительных, просветительских и др. Министр народного просвещения А.Н. Шварц -известный филолог и специалист по античной литературе - был действительным членом двух императорских археологических обществ (с.-петербургского и московского) и почетным членом Петербургского филологического общества [5, с. 282]. Представители власти участвовали в публичных акциях обществ. Так, под патронажем «первых леди» Москвы проходили такие крупные общегородские акции местных благотворительных обществ, как вербные базары, дни «колоса ржи», «белой ромашки» и др., доходы от которых шли на поддержку различных категорий нуждающихся.
Союзнический тип взаимоотношений между государственной властью и гражданским обществом установился в период нахождения у власти Временного правительства (февраль-октябрь 1917 г.). Целый ряд организаций (Общество русских врачей в память Н.И. Пирогова, Вольное экономическое общество) выступили с резолюциями о поддержке Временного правительства в проводимых им преобразованиях [6], а Временное правительство стремилось создать условия для максимального использования частной инициативы в государственном строительстве. Так, Министерство народного просвещения выступало за привлечение к демократи-
ческому реформированию организационных основ народного образования работавших в этой сфере организаций [7]. Стараниями министра А.А. Мануйлова в июне 1917 г. обществам вспомоществования учащих и учивших в начальных училищах была выделена крупная субсидия на поддержание общежитий для детей учащихся, устройство библиотек, музеев, книжных складов, курсов и т. п. [8]. С предложением о поддержке общественных организаций, действующих в области попечения о воинах-инвалидах и беспризорных сиротах, выступило в июне 1917 г. Министерство государственного призрения, вынашивавшее план превращения частных обществ в несущую конструкцию системы государственного призрения в России. Роль государства при этом должна была сводиться к осуществлению общего руководства действиями отдельных обществ и органов самоуправления, оказанию им необходимой финансовой и технической поддержки [9].
После Октября 1917 г. в развитии общественных организаций наметились две тенденции. Одна тенденция, преобладавшая до середины 1920-х гг., заключалась в бурном росте сети общественных организаций, в их самоопределении и стремлении к автономии в политической системе общества. Другая тенденция, ставшая основополагающей с конца 1920-х гг., состояла в постепенном, последовательном и все более жестком их огосударствлении, подчинении государственным и партийным органам.
Общественные организации 1920-х - начала 1930-х гг. привлекали внимание государства и общества к наиболее острым проблемам социального плана, таким как грамотность и образование (общество «Долой неграмотность»), пьянство и здоровый быт (Общество по борьбе с алкоголизмом), состояние окружающей среды и др. В условиях отсутствия у государственных структур возможностей к регулированию ряда сфер жизни общества компенсаторская функция общественных организаций была весьма ощутимой. Между тем многие инициативы общественных организаций не получали поддержку советской власти, которая демонстрировала осторожное отношение к общественности и к ее усилиям по организации социальной помощи. Это было вызвано сомнениями в полезности для советского строя
добровольческого движения, нежелательном с точки зрения партийно-государственных органов составе его участников и т. п. Основанием для продолжения деятельности общественных организаций было признание ими советской власти и руководящей роли Коммунистической партии, подчинение новым правовым нормам и перерегистрация своих уставных документов согласно этим нормам.
В 1920-е гг. возникло большое количество общественных организаций в области социальной помощи и взаимопомощи различным категориям населения. Они ставили своей целью организацию помощи крестьянам, инвалидам, детям, студенчеству, работникам искусства - всем тем категориям населения, кому государство в силу бедности и скудости ресурсов не могло оказать помощь. В селах и волостях возникали крестьянские общества взаимопомощи (КОВы). В 1930-е гг. были созданы творческие союзы: архитектурный (с 1934 г.), музыкальный (с 1939 г.), художественный (с 1940 г.), занимавшиеся оказанием помощи представителям данных творческих профессий [10, с. 409-410].
Объектом внимания советской общественности являлись жертвы стихийных бедствий. В первой половине 1920-х гг. восстанавливают свою деятельность местные отделения дореволюционного Общества спасания на водах, формируются центральные органы этой организации. Активисты этого общества организовывали лекции и беседы с населением о правилах поведения на водоемах, приводили в порядок спасательные средства, организовывали дежурства на пляжах и лодочных станциях и всегда были готовы прийти на помощь попавшим в беду. В документах агитационно-пропагандистского отдела РКП(б) содержится объяснение запрета общества спасания на водах. В вину им ставилась, главным образом, неразборчивость в подборе кадров (наряду с гражданами советской республики, они привлекали членов старого царского общества, а также слабо вовлекали партийных работников). СНАВ пытался придти к компромиссу с властью, изменив название общества и включив в его устав положение, что членами могут быть только лица, не ограниченные в правах по Конституции. Однако это его не спасло. На материалах общества была вынесена резо-
люция «Общество ликвидировать», а далее -пометка: «Филантропия? - Ликвиднуть!» [11, с. 108]. Декретом СНК РСФСР от 9 января 1925 г. «Об организации дела спасания на водах на территории Союза ССР» функции спасания на водах были переданы созданному Комитету при Народном комиссариате путей сообщения.
Другая важная страница жизнедеятельности советской общественности - работа так называемых обществ нового типа или массовых обществ (Осоавиахим, Общество политкаторжан, Союз безбожников, Общество «Долой неграмотность», Общество друзей советского кино и др.), которые охватывали десятки миллионов граждан. Демократические организационные нормы и декларации о финансовой самостоятельности ослаблялись в их деятельности принудительным участием в них советских граждан. Существование и деятельность массовых обществ зависели от поддержки властей [11, с. 204].
Своеобразным «ситом» для существовавших и вновь создаваемых обществ служили многочисленные перерегистрации, которые общественные организации должны были проходить в течение 1920-1930-х гг. В 1930-е гг. численность общественных организаций резко сокращается. Из 33 литературно-художественных обществ, находившихся в ведении Наркомпроса РСФСР, к началу 1928 г. субсидии получали только 16 обществ; остальные существовали на собственные средства. В конце 1920-х - начале 1930-х гг. были ликвидированы все общества, ассоциации и союзы творческой интеллигенции. Они должны были объединиться во всесоюзные общества, в которых творческие союзы изменили свою природу и существенно был видоизменен их организационно-правовой статус. Если до 1932 г. творческие союзы интеллигенции еще сохраняли подобие добровольных объединений и самостоятельности, то после 1932 г. они превратились в придаток государственного механизма, которым государственный аппарат руководил безраздельно. Их уставы утверждались не на учредительных съездах, а правительством [12, с. 288]. Из обществ социальной помощи к середине 1920-х гг. оставались лишь Красный Крест и Общество «Друг детей».
В советский период сохранились так называемые общества нового типа или массо-
вые (Осоавиахим, Общество политкаторжан, Союз безбожников, Общество «Долой неграмотность», Общество друзей советского кино и др.), часть старейших научных обществ типа Русского географического общества и большая часть медицинских научных обществ. Массовые общества в общей сложности охватывали десятки миллионов граждан. Однако по существу они являлись сравнительно слабыми организациями, демократические организационные нормы и декларации о финансовой самостоятельности имели в их жизни формальное значение. Существование и деятельность массовых обществ в огромной мере зависели от поддержки властей. Шло сращивание руководящих структур партийных и общественных организаций. Все эти черты были типичны для советской общественности [11, с. 204].
Решающую роль в жизни советской общественности сыграла укрепившаяся к середине 1930-х гг. административно-командная система управления, допускавшая существование обществ и союзов только в строго регламентированных рамках и при условии номенклатурного принципа подбора кадров руководителей. Параллельно со становлением системы законодательного и административно-политического контроля над общественными организациями было осуществлено преобразование существующих добровольных обществ и создание сети новых, массовых обществ как составных элементов советской общественной структуры. Становление массовых обществ происходило по инициативе и при непосредственном участии государственных структур, а сами общества призваны были решать задачи помощи Советскому государству в осуществлении его социально-культурной политики, а также содействия РКП(б) в реализации ее политико-идеологических установок. Осуществлялось огосударствление общественных организаций, переставших быть добровольными, самоуправляющимися и независимыми от власти объединениями, что приводило к формированию квази-гражданского общества, составленного из системы массовых общественных организаций нового типа, основанных на принципе принудительного участия в них советских граждан. Нарушение баланса интересов власти и общественности снижало
степень устойчивости советской общественно-политической системы.
В 1920-1930-е гг. со всей очевидностью происходило формирование конфронтацион-ной модели взаимоотношений гражданского общества и государства, когда государство противостояло функционированию добровольных ассоциаций и основывало квазигражданские формы ассоциаций. Отсутствие у общественных организаций советского периода настоящей свободы, их зависимость от государственных и партийных структур по всем направлениям, от финансовых вопросов до утверждения персонального состава, их ослабляло, а также сводило на нет интерес общества к участию в решении социальных проблем. В социальной сфере общественные организации играли двойственную роль: с одной стороны, они в значительной степени содействовали успешному решению насущных задач в области образования, здравоохранения, социальной защиты и др., но, с другой стороны, они участвовали в осуществлении вульгарного варианта социально-культурной модернизации общества, огрубляющего социальную и интеллектуальную жизнь, в укреплении антидемократического советского строя, что следует признать деструктивным.
Концепция построения гражданского общества вновь стала актуальной в нашей стране в 1980-е гг., когда остро обозначилась экономическая стагнация и кризис легитимности власти. В ходе начавшихся дискуссий о путях реформирования экономической и политической систем был выдвинут тезис о необходимости сужения сферы вмешательства государства в экономическую и общественную жизнь и о развитии гражданского общества - относительно свободной от государственного принуждения сферы жизни. Гражданское общество стало парадигмой, определяющей возможное направление общественных реформ.
Уже с началом «оттепели» 1860-х гг., когда был провозглашен интерес к «общественным началам», неизмеримо выросло количество общественных организаций, повысилось их влияние во всех областях общественно-политической жизни, включая социальную сферу. За период 1960-1980-х гг. возникло около 40 новых союзов, в том числе союзы ветеранов, друзей кино, дизайнеров,
фонды детский, мира, культуры и т. п. Особенно бурно процесс возникновения общественных организаций происходил с середины 1980-х гг. Первым было создано в 1985 г. Всесоюзное добровольное общество борьбы за трезвость. В 1986 г. оформляется Союз театральных обществ СССР, Всесоюзное музыкальное общество, Всесоюзный совет ветеранов войны и труда, Советский фонд культуры, в 1987 г. - Союз дизайнеров СССР, Всесоюзное общество друзей кино, Экологическое общество. Московское общество инвалидов (опорно-двигательного аппарата), Советский детский фонд им. Ленина, Советский фонд мира [10, с. 406, 431].
Подводя итог сказанному, мы приходим к выводу, что развитие отношений власти и общественных организаций происходило в имперский период в направлении к кооперации и солидарности, а после октября 1917 г. вектор развития постепенно менялся в сторону противостояния, то есть складывался так называемый антагонистический тип отношений власти и добровольных обществ. В поисках моделей взаимодействия с формирующимися институтами гражданского общества современное Российское государство все чаще апеллирует к историческому опыту, сформировавшемуся как в дореволюционный, так и в советский периоды. В этих условиях компаративные исследования моделей взаимоотношений публичной власти и гражданского общества как никогда востребованы.
Список литературы
1. Янссон Т. Треугольная драма: взаимоотношения между государством, местным самоуправлением и добровольными ассоциациями // Гражданское общество на европейском Севере. СПб., 1996.
2. Young D.R. Alternative Models of Government -Nonprofit Sector Relations: Theoretical and International Perspectives // Nonprofit and Voluntary Sector Quarterly. 2000. Vol. 29. № 1. P. 149-172.
3. Внук-Липиньский Э. Социология публичной жизни. М.: Мысль, 2012.
4. Туманова А.С. Общественные организации и русская публика в начале XX века. М.: Изд-во «Новый хронограф», 2008.
5. Шилов Д.Н. Государственные деятели Российской империи: Библиографический справочник. СПб.: Изд-во Дм. Буланина, 2001.
6. Вестник Временного правительства. 1917.
9 (22) апреля.
7. Вестник Временного правительства. 1917. 3 (16) мая.
8. Вестник Временного правительства. 1917.
10 (23) июня.
9. Вестник Временного правительства. 1917. 22 июня (5 июля).
10. Коржихина Т.П., Степанский А.Д. Из истории общественных организаций // Историки спорят / под общ. ред. В.С. Лельчука. М.: Политиздат, 1988.
11. Киселева Н.В. Возникновение советского феномена массовых добровольных обществ: дис. ... д-ра ист. наук. Ростов н/Д: Ростов. гос. ун-т, 1998.
12. Коржихина Т.П. Извольте быть благонадежны! М.: Изд-во Рос. гос. гум. ун-та, 1997.
References
1. Yansson T. Treugol'naya drama: vzaimootnosh-eniya mezhdu gosudarstvom, mestnym samou-pravleniem i dobrovol'nymi assotsiatsiyami [V-shaped drama: the relationship between state, local government and voluntary associations]. Grazhdanskoe obshchestvo na evropeyskom Severe [Civil Society at European North]. St. Petersburg, 1996. (In Russian).
2. Young D.R. Alternative Models of Government -Nonprofit Sector Relations: Theoretical and International Perspectives. Nonprofit and Voluntary Sector Quarterly, 2000, vol. 29, no. 1, pp. 149-172.
3. Vnuk-Lipinskiy E. Sotsiologiya publichnoy zhiz-ni [Sociology of Public Life]. Moscow, Mysl Publ., 2012. (In Russian).
4. Tumanova A.S. Obshchestvennye organizatsii i russkaya publika v nachale XX veka [Public Organizations and Russian Audience at the Begin-
ning of XX Century]. Moscow, "Novyy khrono-graf' Publ., 2008. (In Russian).
5. Shilov D.N. Gosudarstvennye deyateli Rossiy-skoy imperii: Bibliograficheskiy spravochnik [Government Leaders of Russian Empire: Bibliography Guide]. St. Petersburg, Dm. Bulanin's Publ., 2001. (In Russian).
6. Vestnik Vremennogo pravitel'stva [Herald of Provisional Government], 1917, 9 (22) April. (In Russian).
7. Vestnik Vremennogo pravitel'stva [Herald of Provisional Government], 1917, 3 (16) May. (In Russian).
8. Vestnik Vremennogo pravitel'stva [Herald of Provisional Government], 1917, 10 (23) June. (In Russian).
9. Vestnik Vremennogo pravitel'stva [Herald of Provisional Government], 1917, 22 June (5 July). (In Russian).
10. Korzhikhina T.P., Stepanskiy A.D. Iz istorii obshchestvennykh organizatsiy. Istoriki sporyat. [From the History of Public Organizations. The Historians Argue]. V.S. Lelchuk (ed). Moscow, Politizdat Publ., 1988. (In Russian).
11. Kiseleva N.V. Vozniknovenie sovetskogo fenomena massovykh dobrovol'nykh obshchestv: Diss. dokt. ... ist. nauk [Appearance of Soviet Phenomenon of Mass Voluntary Communities. Dr. hist. sci. diss.]. Rostov-on-Don, Rostov State University Publ., 1998. (In Russian).
12. Korzhikhina T.P. Izvol'te byt' blagonadezhny! [Be So Kind as to Be Trustworthy] Moscow, Rostov State Humanitarian University Publ., 1997. (In Russian).
Поступила в редакцию 11.01.2017 г. Received 11 January 2017
UDC 316.272
THE SYSTEM OF THE RELATIONSHIP BETWEEN PUBLIC AUTHORITIES AND VOLUNTARY ASSOCIATIONS IN THE RUSSIAN EMPIRE, THE RSFSR AND THE USSR: COMPARATIVE ANALYSIS OF MODELS Anastasiya Sergeevna TUMANOVA
Doctor of Jurisprudence, Doctor of History, Professor, Professor of Theory and History of Law Department National Research University "Higher School of Economics" 20 Myasnitskaya St., Moscow, Russian Federation, 101000 E-mail: anastasiya13@mail.ru
The models of the relationship between public authorities and voluntary associations in the theoretical manner and on the specific source material are analyzed. The ideas on possible models of interaction between the state and voluntary associations, developed by prominent social theorists E. Vnuk-Lipinsky, T. Jannson, D. Young, their merits and weaknesses are analyzed. The data about the evolution of the relationship between the state and voluntary associations during the beginning of the XIX century and until the 1960s is drawn. The stages of development of these relations are determined. They are the imperial and late imperial periods, the February-October 1917, and the Soviet period. The system of relations between the authorities and the public in each of the designated periods is structured from the perspective of the prevailing model of the relationship between authorities and societies. It is proved that in the Imperial period the model of complementarity prevailed. In the Late Imperial Russia the model of complementary cooperation prevailed. The allied type of relations was characteristic for the period of February-October 1917. The confrontational model of the relationship between civil society and the state emerged in the 1920-30s. The state opposed the functioning of voluntary associations and formed quasi-citizen forms of associations. It is emphasized that the development of relations between the authorities and voluntary associations during the imperial period developed in the direction of cooperation and solidarity, and after October 1917 the vector was replaced to confrontation.
Key words: civil society; public authority; voluntary associations; cooperation; complementarity; confrontation
Информация для цитирования:
ТумановаА.С. Система взаимодействия публичной власти и общественных организаций в Российской империи, РСФСР и СССР: сравнительный анализ моделей // Вестник Тамбовского университета. Серия Общественные науки. Тамбов, 2017. Т. 3. Вып. 1 (9). С. 35-42.
Tumanova A.S. Sistema vzaimodeystviya publichnoy vlasti i obshchestvennykh organizatsiy v Rossiyskoy imperii, RSFSR i SSSR: sravnitel'nyy analiz modeley [The system of the relationship between public authorities and voluntary associations in the Russian Empire, the RSFSR and the USSR: comparative analysis of models]. Vestnik Tambovskogo universite-ta. Seriya Obshchestvennye nauki - Tambov University Review. Series: Social Sciences, 2017, vol. 3, no. 1 (9), pp. 35-42. (In Russian).
