CC BY
38
3. Regis P. A. Natural History of the Romance Novel. Philadelphia: University of Pennsylvania Press, 2003.
4. Phillips S.E. The Romance and the Empowerment of Women. Dangerous Men and Adventurous Women: Romance Writers on the Appeal of the Romance. Philadelphia: The University of Pennsylvania Press, 1992; Chapter 1: 106 - 111.
5. Cawelti J.G. Adventure, Mystery, and Romance: Formula Stories as Art and Popular Culture. Chicago: The University of Chicago, 1976.
6. Darling J. The Taxi Driver's Daughter. London, 2004.
7. Юнг К.Г. Душа и миф. Шесть архетипов. Минск: Харвест, 2004.
8. Щировская Т.Н. Типология сюжетов в произведениях отечественной массовой литературы 1990 - 2000-х годов. Диссертация ... кандидата филологических наук. Армавир, 2006.
9. Арнольд И.В. Импликация как прием построения текста и предмет филологического изучения. Вопросы языкознания. 1982; № 4: 83 - 91.
10. Владимирова Н.Г Условность, созидающая мир. Великий Новгород, 2001.
11. Нестерова Е.А. Вещь: место в структуре мира произведения (на материале фэнтези). Новый филологический вестник. 2017; № 2 (41). References
1. Sidorova O.G. Sovremennaya literatura Velikobritanii ikontakty kul'tur. Sankt-Peterburg: Alatejya, 2019.
2. Mussell K. Fantasy and Reconciliation: Contemporary Formulas of Women's Romance Fiction. Connecticut: Greenwood Press, 1984.
3. Regis P. A. Natural History of the Romance Novel. Philadelphia: University of Pennsylvania Press, 2003.
4. Phillips S.E. The Romance and the Empowerment of Women. Dangerous Men and Adventurous Women: Romance Writers on the Appeal of the Romance. Philadelphia: The University of Pennsylvania Press, 1992; Chapter 1: 106 - 111.
5. Cawelti J.G. Adventure, Mystery, and Romance: Formula Stories as Art and Popular Culture. Chicago: The University of Chicago, 1976.
6. Darling J. The Taxi Driver's Daughter. London, 2004.
7. Yung K.G. Dusha i mif. Shest' arhetipov. Minsk: Harvest, 2004.
8. Schirovskaya T.N. Tipologiyasyuzhetov vproizvedeniyahotechestvennojmassovojliteratury 1990 - 2000-hgodov. Dissertaciya ... kandidata filologicheskih nauk. Armavir, 2006.
9. Arnol'd I.V. Implikaciya kak priem postroeniya teksta i predmet filologicheskogo izucheniya. Voprosyyazykoznaniya. 1982; № 4: 83 - 91.
10. Vladimirova N.G. Uslovnost', sozidayuschaya mir. Velikij Novgorod, 2001.
11. Nesterova E.A. Vesch': mesto v strukture mira proizvedeniya (na materiale fentezi). Novyj filologicheskij vestnik. 2017; № 2 (41).
Статья поступила в редакцию 29.11.21
УДК 81.22
Kutiaeva U.S., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Ural Federal University n.a. the first President of Russia B.N. Yeltsin (Yekaterinburg, Russia),
E-mail: suzann@e1.ru
Dyuzenli M.V., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Ural Federal University n.a. the first President of Russia B.N. Yeltsin (Yekaterinburg, Russia),
E-mail: mashatolm@rambler.ru
THE SYSTEM OF TERMS OF MARITAL KINSHIP IN RUSSIAN, TURKISH AND CHINESE: STRUCTURAL AND SEMANTIC CHARACTERISTICS. The article studies a problem of identifying nationally specific composition and structural-semantic organization of the system of kinship names in languages with different grammatical structures: isolating (Chinese), agglutinative (Turkish) and inflectional (Russian). The purpose of the article is to determine in each language structural features of nouns with the meaning of marital kinship and to identify both common and nationally specific semantic features underlying the nomination. Signs forming the basis for the nomination of linguistic units which belong to this denotative-ideographic group are identified by means of studying the lexemes composing the terminology of marital kinship in Russian, Turkish and Chinese languages. Structural features of nouns with the meaning of marital kinship as well as common and nationally specific semantic features underlying the nomination are determined in every language under consideration.
Key words: kinship terms, marital kinship, denotative sphere, component analysis, comparative linguistics, Turkish, Chinese, Russian.
У.С. Кутяееа, канд. филол. наук, доц., Уральский федеральный университет имени Б.Н. Ельцина, г. Екатеринбург, E-mail: suzann@e1.ru
М.В. Дюзенли, канд. филол. наук, доц., Уральский федеральный университет имени Б.Н. Ельцина, г. Екатеринбург, E-mail: mashatolm@rambler.ru
СИСТЕМА ТЕРМИНОВ БРАЧНОГО РОДСТВА (СВОЙСТВА) В РУССКОМ, ТУРЕЦКОМ И КИТАЙСКОМ ЯЗЫКАХ: СТРУКТУРНО-СЕМАНТИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА
Данная статья посвящена проблеме выявления национальной специфики состава и структурно-семантической организации системы наименований родства в языках с различным грамматическим строем: изолирующим (китайский), агглютинативным (турецкий) и флективным (русский). Целью статьи является определение в каждом из языков структурных особенностей существительных со значением брачного родства и выявлении как общих, так и национально специфических семантических признаков, лежащих в основе номинации. В результате изучения лексемного состава терминологии брачного родства в русском, турецком и китайском языках выделены признаки, легшие в основу номинации языковых единиц данной денотативно-идеографической группы. В каждом из языков определяются структурные особенности существительных со значением брачного родства, выявляются общие и национально специфические семантические признаки, лежащие в основе номинации.
Ключевые слова: термины родства, брачное родство, свойственное родство, денотативная сфера, компонентный анализ, сравнительно-сопоставительное языкознание, турецкий язык, китайский язык, русский язык.
Термины родства, отражающие базовые социальные связи, представляют собой древнейший пласт лексики любого языка [1] и обозначают родство как по крови, так и в результате брачного союза (свойство)). Исследователи подчеркивают, что, несмотря противопоставление кровного и свойственного родства, между ними существует очень тесная взаимосвязь. Как отмечает О. Н. Трубачев, «в основе каждого кровного родства лежит свойственное», т.е. сближение не родственных кровно родителей [2, с. 88]. Соответственно, взаимосвязи между данными лексико-семантическими группами логичны и на лингвистическом уровне. Разным языковым традициям (русской, китайской и турецкой) присущи свои национально специфические способы осмысления отношений свойства или родства по браку, определяющиеся, в том числе, и особенностями культуры [1-4] и др. Исследование структурно-семантической организации существительных, обозначающих родство по браку, позволяет выявить конкретные способы номинации данных типов семейных отношений в неродственных разноструктурных языках.
Проблема лингвистического описания системы терминов брачного родства в разноструктурных языках является достаточно актуальной, учитывая
возрастающий в последнее время интерес к их структурно-типологическому сопоставлению. В целом данная группа лексики как ключевой элемент любого этноса, воплощенный в его языковой картине мира, является всесторонне изученной: термины свойственного родства в каждом из рассматриваемых языков становились предметом специального лингвистического исследования в работах М.Ф. Акиловой, ГА. Исянгуловой (2019), Л.А. Гаджиевой (2009), А.И. Моисеева (1962), Л.А. Покровской (1961), О.Н. Трубачева (1959), Шэн Маньмэй (2007), М.В. Дюзенли (2016), Цюй Юян (2016), Н.В. Бхатти, Е.Ю. Харитоновой (2020) и др., однако системные обобщения на материале трех далеких друг от друга языков с различным грамматическим строем на данный момент сделаны не были.
Цель исследования заключается в определении в каждом из языков структурных особенностей существительных со значением брачного родства и выявлении как общих, так и национально специфических семантических признаков, лежащих в основе номинации. В ходе исследования последовательно решались следующие задачи: 1) определение лексемного состава терминологии брачного родства в русском, китайском и турецком языках и поиск терминологических
соответствий; 2) выделение признаков, лежащих в основе номинации языковых единиц данной денотативно-идеографической группы в каждом из языков; 3) установление национальной специфики репрезентации семантики терминов родства по браку в русском, китайском и турецком языках; 4) характеристика структуры семантического поля, которое образуют термины родства по браку в трех рассматриваемых языках; 5) определение различий в функционировании русских, китайских и турецких терминов родства в речи.
Научная новизна проведенного сопоставительного исследования состоит в том, что в нем впервые рассмотрены особенности организации системы наименований брачного родства в языках с различным грамматическим строем -изолирующим (китайский), агглютинативным (турецкий) и флективным (русский).
Теоретическая значимость полученных выводов связана с тем, что они вносят определенный вклад в разработку проблемы категоризации и концептуализации лексики в разных языках, определения межязыковых различий в структуре семантического поля, которое образуют термины брачного родства, а также позволяют уточнить семантику входящих в него терминов. Кроме того, данные исследования могут быть использованы для составления толковых идеографических словарей русского, китайского и турецкого языков. Практическая значимость результатов межязыкового сопоставления на данном материале обеспечивается возможностью их применения в практике преподавания иностранных языков: понимание этнокультурных особенностей функционирования лексических единиц системы терминов родства способствует успешной межкультурной коммуникации, что, в свою очередь, облегчает процесс усвоения языка.
Методология исследования заключается в использовании идеографического подхода к компонентному анализу лексики. В связи с отсутствием словарей идеографического типа в турецкой и китайской лексикографиях для лексемного наполнения денотативно-идеографической группы «Существительные, обозначающие людей по отношению к браку, супружеству» была взята лексика, представленная в «Большом толковом словаре русских существительных» под редакцией Л.Г. Бабенко (2005); методом сплошной выборки были найдены соответствия в толковых словарях турецкого (Aksözlük, Güncel Tûrkçe Sözlük; Niçanyan Sözlük) и китайского («Современный китайский словарь», 2007; «Словарь Института лингвистики Хэйлунцзянского университета», 1998) языков.
Далее рассмотрим общие и специфические особенности данной группы лексики в каждом из указанных выше языков.
Структура лексем. В русском языке 10 из 18 лексем со значением родства через брак, согласно данным «Этимологического словаря русского языка» М. Фа-смера (2007), являются непроизводными по отношению к другим терминам родства: золовка, зять, свекор, свекровь, сноха, тесть, шурин, деверь, сват, свояк. В последних двух терминах, как и в словах свекор, свекровь, подчеркивается родство на уровне этимологии, поскольку в них мы наблюдаем использование местоименного корня *sue- 'свой' [2, с. 89-121], т.е. родство по браку в русском языке концептуально также приравнивается к кровному.
Три лексемы являются производными от слов той же денотативно-идеографической группы: теща - от тесть, свояченица - от свояк, сватья - от сват. Остальные термины брачного родства произошли от лексем других денотативно-идеографических групп: 1) от существительных со значением кровного родства (мачеха - от мать, отчим - от отец, пасынок - от слова сын, падчерица восходит к слову дочь), 2) от существительных, обозначающих людей по отношению к браку, супружеству (невестка - от невеста).
В турецком языке представлено 16 лексем со значением брачного родства. Из них непроизводными являются 9: görümce ('золовка'), damat ('зять, муж дочери'), güvey ('зять, муж дочери'), enlate ('зять, муж сестры'), yenge ('невестка, жена брата или дяди'), elti ('невестка, жена брата мужа'), dünür ('сват/сватья'), bacanak ('свояк'), baldiz ('свояченица'). Шесть лексем являются производными от слов денотативно-идеографической группы существительных со значением кровного родства: analik ('мачеха') - от ana, anne ('мать'), kayinpeder ('свекор, тесть') - от peder ('отец'), kayinvalide ('свекровь, теща') - от valide ('мать'), слово kayinbirader ('деверь, шурин') восходит к устаревшему слову birader ('брат'), kaynata ('свекр, тесть') от старотурецкого аШ ('отец'), kaynana ('теща, свекровь') от ana, anne ('мать'). Во всех этих терминах присутствует словообразовательный элемент kayin/kayn, этимологически акцентирующий некровное родство [5]. Согласно одной из гипотез, слово kayin изначально родственно слову kadin ('женщина') и подчеркивает родство со стороны жены [6]. Лексема gelin ('невестка, жена сына') этимологически восходит к турецкому глаголу gelmek ('приходить') и указывает на то, что данный член семьи как бы «приходит извне», то есть выделяет чужерод-ность этого элемента системы.
Последовательная реализация семантического признака «чужеродность», «чужекровность» в турецком языке наблюдается также в подгруппе терминов родства, приобретенного через повторный брак. Такие наименования, как мачеха, отчим, падчерица, пасынок, образованы путем прибавления детерминатива üvey ('неродной') к терминам кровного родства anne ('мать'), baba ('отец'), ogul ('сын'), kiz ('дочь'). В отличие от русского языка, где единицы данной подгруппы терминов брачного родства являются лексемами, в турецком языке они представляют собой составные наименования. Только словосочетание üvey anne ('мачеха') имеет дополнительное однословное соответствие analik, характерное для разговорного языка и просторечия. В то же время, как отмечает Л.А. Гаджи-ева, при непосредственном обращении вместо указанных составных наимено-
ваний в русском и турецком языках употребляются термины кровного родства: в турецком это происходит за счет опущения детерминативов [7, с. 135].
В китайском языке представлено 38 лексем со значением брачного родства. Среди них только 4 лексемы являются непроизводными от других терминов родства. К ним относятся лексемы ÄÄ gonggong ('свёкор') и ШШ pópo ('свекровь'). Эти слова образованы путем удвоения соответствующих морфем [8, с. 85]. При этом морфема Ä gong употребляется в составе наименований родственников-мужчин (ср. ^Ä waigong - 'дед по матери', ^Ä laogong - 'муж') и их производных. Морфема Ш pó употребляется в составе наименований родственников-женщин (^Ш waipó - 'бабушка со стороны матери', ЖШ laopo - 'жена') или в наименованиях некоторых женских профессий (ср. ШШ méipó - 'сваха', shoushengpó - 'повивальная бабка'). К непроизводным также относятся лексемы Ш^ saozi ('сноха, жена брата') и öf gozi ('золовка, сестра мужа'). Они образованы с помощью суффикса f zi от слогоморфем Ш sao и ö go, имеющих нерас-члененное значение 'жена старшего брата, невестка' и 'золовка, сестра мужа'.
Остальные термины брачного родства в китайском языке представляют собой производные от наименований кровного родства. Большинство из них являются двусложными, образованными способом словосложения, с подчинительной (определительной) связью между компонентами. В роли главного и зависимого компонентов выступают слогоморфемы со значением кровного родства. При этом первый компонент всегда становится определением, а второй - определяемым. Например, лексема nüxu ('муж дочери') образована путем сложения слогоморфем i ('дочь') и Ш ('муж, зять') - досл. «дочерин муж», лексема jiéfu ('зять, муж старшей сестры') образована путем сложения слогоморфем ® ('старшая сестра') и ^ ('муж') - досл.: «сестрин муж». Отдельные трехсложные слова образованы по тому же принципу: %Йй foxiongdí ('деверь, брат мужа'), где ^ - 'муж', йй - 'брат', LL№ érxífu ('невестка, жена сына'), где A ér- 'сын', а № xífu - 'жена'.
Подгруппа терминов родства, приобретенного через повторный брак, в китайском языке образована по тому же принципу, что и в турецком: детерминатив Ш ji ('приемный') или Ш wan ('поздний'), fi ji ('ненастоящий'/'искусственный'/ 'временный') прибавляется к слогоморфеме, указывающей на соответствующего кровного родственника. Ср.: мачеха - ШЩ jimü ('приемная мать'), отчим - Ш Х jifü ('приемный отец'), падчерица - Ш~к jinü ('приемная дочь') и wannü (досл.: «поздняя дочь»), Ш-f jizi- пасынок ('приемный сын') и Щ-j wanzi (досл.: «поздний сын»), fif jiazi (досл.: «ненастоящий/искусственный/временный сын»).
Структура семантического поля. Наименьшее количество терминов, соответствующих различным типам отношений брачного родства, представлено в турецком языке, т.к. в нем отсутствуют лексемы со значением 'отчим', 'падчерица', 'пасынок' (как указывалось выше, их заменяют составные наименования с детерминативами). Также ряд лексем соотносится с недифференцированным понятием, включающим несколько ролевых функций [9]: kayinbirader - 'шурин (брат жены)' и 'деверь (брат мужа)', kaynata/kayinpeder - 'тесть или свекор', kaynana/ kayinvalide - 'теща или свекровь'. В некоторых случаях на уровне семантики наблюдается пересечение с другой денотативно-идеографической группой данной сферы: damat - 'жених' и 'зять', gelin - 'невеста' и 'невестка'. Отметим также, что для турецкой системы брачного родства характерна избыточность - одному понятию могут соответствовать две лексемы: kayinpeder/kaynata ('свекор или тесть'), kayinvalide/kaynana ('свекровь или теща'), damat/güvey ('зять').
Русская система терминов брачного родства более дифференцирована. Однако, как отмечает Э.А. Калистратова, по сравнению с системой терминов родства по крови, она отличается меньшей регулярностью и «алгебраичностью» [10]. Это проявляется в отсутствии терминов для обозначения некоторых типов отношений брачного родства: например, при наличии лексем, называющих мужа свояченицы (свояк) или жену деверя (невестка), нет симметричных наименований для жены шурина и мужа золовки.
Кроме того, некоторые лексемы русского языка являются многозначными и объединяют, как и в турецком, сразу несколько ролевых функций. Например, русское слово зять в турецком языке имеет три соответствия - damat/güvey ('муж дочери') и eni§te ('муж сестры'). Лексема невестка со значением 'жена брата или жена сына, а также замужняя женщина по отношению к родным ее мужа' [11, с. 124] в турецком языке также дифференцируется: gelin ('жена сына') и yenge ('жена брата') elti ('жена брата мужа'). Наличие нескольких наименований у одного типа родственных связей может указывать на активное взаимодействие между этими членами семьи в современном турецком обществе. По мнению Л.Г Бабенко, «сам факт существования в лексическом составе языка множества номинаций одного и того же объекта - это показатель существенности, выделен-ности, выдвижения данной категории для той или иной нации, показатель релевантности стоящих за ней концептов» [12, с. 17].
Наиболее дифференцирована система наименований брачного родства в китайском языке. Отличительной особенностью китайской системы терминов родства в целом является последовательное противопоставление наименований родственников в зависимости от старшинства в пределах одного поколения. Так, в группе наименований кровных родственников выделяются лексемы со значением 'старшая сестра' (® jié) и 'младшая сестра' (Ш méi), 'старший брат' (^ ge, й xiön) и 'младший брат' (й di) [4, с. 151; 13, с. 79], 'старший брат отца' (-ЙХ bófu, —— bóbó) и 'младший брат отца' (ЙХ shüfu, ЙЙ shüshu). Этот принцип распространяется и на систему терминов брачного родства: выделяются лексе-
мы ^й ffixюng - 'старший брат мужа' и ffid¡ - 'младший брат мужа', jiëfu - 'муж старшей сестры' и й^ т^Ш - 'муж младшей сестры'. Однако здесь в китайском языке наблюдается некоторая асимметрия: так, выделяются лексемы со значением 'старший брат мужа' (^й fQxюng, ЙГ b6zí) и 'младший брат мужа' (^Ш fQd¡, ЙГ shQzi), но есть только одна лексема со значением 'сестра мужа' - ЙГ gQzi (идея старшинства может быть передана только описательно). Противопоставляются лексемы со значением 'муж старшей сестры' jiëfu) и 'муж младшей сестры' (й^ т^Ш), 'жена старшего брата' (ЙГ saozi, ^й dasao) и 'жена младшего брата' (ШШ d¡xí), 'старший брат жены' (йй nëixi6ng) и 'старший брат жены' (ЙШ nëid¡). Однако указание на старшинство отсутствует в таких лексемах со значением 'брат жены', как ШЯ qтjiй и ЯГ¡ш1, т.е. в данном случае оно при необходимости дается описательно, с помощью детерминативов старший и младший.
При наличии нескольких родственников в одном поколении возможно появление составных наименований с детерминативами ^ da ('старший/большой'), Ф xiao ('младший/маленький'), а также второй, третий и т.д.: ^ЙГ dagQzi -'старшая сестра мужа', ФЙГ xiao gQzi - 'младшая сестра мужа', ~ЙГ ërgQzi -'вторая (по старшинству) сестра мужа'.
Следует отметить, что во всех трех рассматриваемых языках не противопоставляются родители одного супруга по отношению к родителям другого супруга: слова сват/бипиг (егкек)ШШ q¡ngjia и сватьяШпиг (Ьауап)/ШШЩ q¡ngjiamй называют как родителей мужа, так и родителей жены по отношению друг к другу. В русском и китайском языках родовой признак передается лексически (сват и сватья - разные лексемы, в китайском языке в слове сват ШШ q¡ngjia отсутствует специальный показатель рода, тогда как в слове сватья родовой признак выражен путем добавления слогоморфемы Щ тй- 'мать', 'старшее поколение по женской линии'). В турецком языке признак рода определяется по контексту или с помощью слов Ьауап ('женщина') или егкек ('мужчина').
Китайская система некровного родства содержит дополнительный элемент: только в ней есть лексема ШХ уиёй, имеющая значение 'родители жены'.
Функциональность. В русском языке отмечается тенденция к «практически полному исчезновению терминов свойства» [14, с. 101]. В разговорной речи эти лексемы чаще всего заменяются составными наименованиями: например, брат жены вместо шурин, жена сына вместо невестка, муж сестры вместо свояк и т.п., т.к. многим представителям русской культуры понятийное содержание данных терминолексем неизвестно [9, с. 53; 15; 16]. Отмеченное явление «свидетельствует об ослаблении связей между семьями кровных родственников, сведению понятия «семья» к узкому значению: отец - мать -дети» [14, с. 97]. Исключения составляют лексемы, обладающие специфическими для русской культуры коннотациями и входящие в состав паремий: теща, свекровь, зять, золовка (ср. Золовка - змеиная головка, Зять - нечего взять).
В турецком языке, напротив, большинство терминов брачного родства составляют пласт активно используемой лексики. Тюркологи связывают этот факт с тем, что в турецкой лингвокультуре понятие семьи включает не только ближайших, но и дальних родственников, отношения с которыми также поддерживаются.
Библиографический список
Этим объясняется актуальность использования данных терминов в современном турецком языке [3, с. 88].
В китайском языке термины брачного родства в настоящее время относятся к активной лексике. Наряду с собственными именами и их производными, термины родства, включая брачное, широко используются в качестве этикетных обращений в китайской семье [17; 4, с. 151]. Значимость терминов брачного родства в китайском лексиконе связана со сложной иерархической структурой китайской семьи, сформировавшейся под влиянием конфуцианства.
Таким образом, существительные со значением брачного родства в русском, турецком и китайском языках при всей их семантической общности характеризуются значительными структурными различиями, которые позволяют сделать обобщающий вывод по результатам межъязыковых сопоставлений. В целом можно отметить наличие большего количества лакун в турецком языке, где не каждому отношению родства соответствует однословное наименование. Наиболее дифференцированной является система терминов брачного родства в китайском языке, поскольку в ее основе лежит большее число семантических признаков, чем в русском и турецком языках, - возраст внутри одного поколения, принадлежность к родственной линии. В турецком языке последовательно реализуется критерий чужеродности/чужекровности как ведущий признак номинации. Однако во всех трех рассмотренных языках термины свойственного (брачного) родства на словообразовательном или этимологическом уровне связаны с наименованиями кровного родства. Это свидетельствует о том, что свойственное родство в разноструктурных языках в какой-то степени концептуализируется и как кровное.
Турецкий и китайский языки характеризуются «лексической избыточностью» по отношению к русскому языку, поскольку одной лексеме русского языка может соответствовать сразу несколько турецких или китайских лексем. Подобная «избыточность» обусловлена спецификой историко-культурного развития этих стран и указывает на особую значимость сферы брачного родства.
В целом в турецкой и китайской лингвокультурах сложилось более широкое, по сравнению с русской, понимание семьи, что обусловлено более активными связями между родственниками. Данный факт объясняет активное употребление терминов брачного родства, в отличие от соответствующих русских лексем. В русском языке на данный момент отмечается размывание системы терминов брачного родства с возможностью замены определенных лексем составными номинациями.
Таким образом, в результате исследования были сделаны межъязыковые сопоставления, позволившие выявить в каждом из языков структурные особенности терминов некровного (брачного) родства, национальную специфику семантических признаков, лежащих в основе номинации, а также различия в функционировании данных терминов в речи. Научную новизну статьи обеспечивают лингвистические данные анализа лексики трех языков с различным грамматическим строем - изолирующим (китайский), агглютинативным (турецкий) и флективным (русский). Перспектива дальнейшего сопоставительного лингвистического исследования заключается в расширении как материала для анализа (увеличении количества рассматриваемых языков), так и привлечении лексики других денотативно-идеографических групп данной денотативной сферы.
1. Толстая С.М. Категория родства в этнолингвистической перспективе. Категория родства в языке и культуре. Москва, 2009: 7 - 22.
2. Трубачев О.Н. История славянских терминов родства и некоторых древнейших терминов общественного строя. Москва: Издательство АН СССР 1959.
3. Napolnova Demiriz E. Rusga ve Türkge: iki dil, iki kültür. Istanbul: Multilingual, 2009.
4. Цюй Ю. Лингвокультурологический анализ систем терминов родства в русском и китайском языках. Педагогическое образование в России. 2016; № 12: 149 - 152.
5. Aksözlük. Available at: http://aksozluk.org/
6. Ni§anyan Sözlük. Available at: https://www.nisanyansozluk.com
7. Гаджиева Л.А. Термины родства и свойства в кумыкском и турецком языках. Диссертация ... кандидата филологических наук. Махачкала, 2009.
8. Горелов В.И. Лексикология китайского языка. Москва, 1984.
9. Штанов А.В. Ассоциативные поля составляющих концепта семья в турецком язык в сравнении с русским. Лингвострановедение: методы анализа, техника обучения: II Межвузовский семинар по лингвострановедению. Москва: МГИМО, 2005; Ч. 2: 49 - 59.
10. Калистратова Э.А. Основы науки о родстве: учебно-методическое пособие. Екатеринбург, 2002.
11. Большой толковый словарь русских существительных: Идеографическое описание. Синонимы. Антонимы. Москва, 2005: 123 - 125.
12. Бабенко Л.Г Русские синонимы в когнитивном освещении: новый идеографический словарь синонимов. Новая Россия: новые явления в языке и науке о языке. Екатеринбург, 2005: 12 - 17.
13. Шэн М. Лексическая и семантическая специфика наименований родства в китайском и русском языках. МИРС. 2007; № 3: 77 - 80.
14. Осадчева О.Л., Кидямкина С.А., Зленко А.А. О терминах родства в русском языке. Русский язык за рубежом. 2012; № 6: 97 - 102.
15. Баландина Е.С. Динамика образа семьи в языковом сознании носителей разных культур. Автореферат диссертации ... кандидата филологических наук. Екатеринбург, 2013.
16. Кидямкина С.А. Семиосфера семейных аномалий в современной русской лингвокультуре (на материале текстов художественной литературы конца 20 - начала 21 вв.). Диссертация ... кандидата филологических наук. Москва, 2014.
17. Гаврилюк М.А. Обращение в китайском семейном дискурсе. Филологические науки. Вопросы теории и практики. 2018; № 3 (81), Ч. 1: 81 - 84.
References
1. Tolstaya S.M. Kategoriya rodstva v 'etnolingvisticheskoj perspektive. Kategoriya rodstva v yazyke i kulture. Moskva, 2009: 7 - 22.
2. Trubachev O.N. Istoriya slavyanskih terminovrodstva i nekotoryh drevnejshih terminov obschestvennogo stroya. Moskva: Izdatel'stvo AN SSSR, 1959.
3. Napolnova Demiriz E. Rusga ve Türkge: iki dil, iki kültür. Istanbul: Multilingual, 2009.
4. Cyuj Yu. Lingvokul'turologicheskij analiz sistem terminov rodstva v russkom i kitajskom yazykah. Pedagogicheskoe obrazovanie v Rossii. 2016; № 12: 149 - 152.
5. Aksözlük. Available at: http://aksozluk.org/
6. Ni§anyan Sözlük. Available at: https://www.nisanyansozluk.com
7. Gadzhieva L.A. Terminy rodstva i svojstva v kumykskom i tureckom yazykah. Dissertaciya ... kandidata filologicheskih nauk. Mahachkala, 2009.
8. Gorelov V.I. Leksikologiya kitajskogo yazyka. Moskva, 1984.
9. Shtanov A.V. Associativnye polya sostavlyayuschih koncepta sem'ya v tureckom yazyk v sravnenii s russkim. Lingvostranovedenie: metody analiza, tehnika obucheniya: II Mezhvuzovskij seminar po lingvostranovedeniyu. Moskva: MGIMO, 2005; Ch. 2: 49 - 59.
10. Kalistratova 'E.A. Osnovy naukiorodstve: uchebno-metodicheskoe posobie. Ekaterinburg, 2002.
11. Bol'shoj tolkovyj slovar' russkih suschestvitel'nyh: Ideograficheskoe opisanie. Sinonimy. Antonimy. Moskva, 2005: 123 - 125.
12. Babenko L.G. Russkie sinonimy v kognitivnom osveschenii: novyj ideograficheskij slovar' sinonimov. Novaya Rossiya: novye yavleniya v yazyke i nauke o yazyke. Ekaterinburg, 2005: 12 - 17.
13. Sh'en M. Leksicheskaya i semanticheskaya specifika naimenovanij rodstva v kitajskom i russkom yazykah. MIRS. 2007; № 3: 77 - 80.
14. Osadcheva O.L., Kidyamkina S.A., Zlenko A.A. O terminah rodstva v russkom yazyke. Russkijyazyk za rubezhom. 2012; № 6: 97 - 102.
15. Balandina E.S. Dinamika obraza sem'i vyazykovomsoznaniinositelejraznyh kul'tur. Avtoreferat dissertacii ... kandidata filologicheskih nauk. Ekaterinburg, 2013.
16. Kidyamkina S.A. Semiosfera semejnyh anomalij v sovremennoj russkoj lingvokul'ture (na materiale tekstov hudozhestvennoj literatury konca 20 - nachala 21 vv.). Dissertaciya ... kandidata filologicheskih nauk. Moskva, 2014.
17. Gavrilyuk M.A. Obraschenie v kitajskom semejnom diskurse. Filologicheskie nauki. Voprosy teorii i prakiiki. 2018; № 3 (81), Ch. 1: 81 - 84.
Статья поступила в редакцию 01.12.21
УДК 81
Leshina O.D., MA student, Siberian Federal University (Krasnoyarsk, Russia), E-mail: leshinaolgaa@gmail.com
Detinko Yu.I., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Department of Germanic Languages Theory and Intercultural Communication,
Siberian Federal University (Krasnoyarsk, Russia), E-mail: julia_detinko@mail.ru
ONLINE MEDICAL FORUM AS A SPECIFIC FIELD FOR IMPLEMENTING A RECOMMENDATION STRATEGY. The article is aimed at studying medical discourse, in particular, online medical discourse that is based on communication in online space. One of the forms implementing this type of discourse is an online medical forum, which serves as a platform for doctor-patient communication. The communicative behavior of a doctor on an online medical forum can be described through strategies and tactics. The authors consider the recommendation strategy as one of the main strategies that form the communicative behavior of a doctor on an online medical forum. Using the method of communicative and pragmatic analysis, the authors identify the tactics, which implement recommendations on an online medical forum, and describe the characteristic language means of their actualization. The article presents results of the analysis of three main tactics, which are the tactic of explanation, the tactic of creating long-term plans and the tactic of removing responsibility. It is noted that the tactic of removing responsibility is especially characteristic of the doctor's communicative behavior in online space.
Key words: communicative strategy, communicative tactics, medical discourse, online medical discourse, online medical forum, doctor-patient communication.
ОД. Лешина, магистрант, Сибирский федеральный университет, г. Красноярск, E-mail: leshinaolgaa@gmail.com
Ю.И. Детинко, канд. филол. наук, доц., Сибирский федеральный университет, г. Красноярск, E-mail: julia_detinko@mail.ru
МЕДИЦИНСКИЙ ИНТЕРНЕТ-ФОРУМ КАК ОСОБАЯ СРЕДА РЕАЛИЗАЦИИ РЕКОМЕНДУЮЩЕЙ СТРАТЕГИИ ВРАЧА
Статья направлена на изучение медицинского дискурса, в частности сетевого медицинского, ориентированного на общение в виртуальном интернет-пространстве. Одной из форм реализации данного типа дискурса является медицинский интернет-форум, который представляет собой площадку для коммуникации между врачом и пациентом. Коммуникативное поведение врача в рамках общения на медицинском интернет-форуме может быть описано посредством стратегий и тактик. Авторы рассматривают рекомендующую стратегию как одну из основных, формирующих коммуникативное поведение врача на медицинском интернет-форуме. Используя метод коммуникативно-прагматического анализа, авторы выявляют тактики, с помощью которых реализуется рекомендующая стратегия на медицинском интернет-форуме, и описывают характерные языковые средства их актуализации. В статье представлены результаты анализа трех основных тактик: тактики объяснения, тактики создания долговременных планов и тактики снятия ответственности. Отмечается, что тактика снятия ответственности особенно свойственна коммуникативному поведению врача в виртуальном пространстве.
Ключевые слова: коммуникативная стратегия, коммуникативные тактики, медицинский дискурс, сетевой медицинский дискурс, медицинский интернет-форум, «врач - пациент».
Профессия врача по своей специфике относится к так называемым лингво-активным профессиям [1, с. 62], то есть подразумевающим владение определенными навыками построения эффективной коммуникации. Это диктуется основными задачами, которые стоят перед специалистом-медиком. К ним относится не только правильная постановка диагноза с последующим назначением должного лечения, но и установление доверительного контакта с пациентом, позволяющего создать необходимые условия для кооперативной и успешной коммуникации в рамках медицинского дискурса. Изучение особенностей коммуникативного поведения врача на интернет-форуме, а именно - особенностей использования врачом рекомендующей стратегии в сетевом медицинском дискурсе является основной целью настоящего исследования.
Для достижения поставленной цели потребовалось решение следующих задач: во-первых, определить место сетевого медицинского дискурса в теории коммуникации, во-вторых, выявить тактики, с помощью которых происходит реализация рекомендующей стратегии врача на медицинском интернет-форуме, в-третьих, обозначить лексические и грамматические особенности реализации тактик рекомендующей стратегии врача.
Научная новизна данного исследования определяется тем, что в ней предпринимается попытка уточнения и конкретизации особенностей медицинской компьютерно-опосредованной коммуникации между врачом и пациентом в особом коммуникативном пространстве - медицинском интернет-форуме.
Теоретическая значимость работы заключается в расширении знаний о коммуникативных паттернах врача в сетевом медицинском дискурсе. Практическая значимость работы состоит в возможности использования её результатов и материалов при чтении курсов теории коммуникации, дискурсивному анализу, прагмалингвистики и компьютерной лингвистики для студентов лингвистических направлений.
Стоит отметить, что медицинский дискурс уже достаточно хорошо изучен. В лингвистике данный феномен относится к институциональному дискурсу, под которым, в свою очередь, понимается речевое взаимодействие коммуникантов,
обладающих определенными социальными ролями [2]. Так, медицинский дискурс считается статусно ориентированным типом, участники которого реализуют свои социальные роли как члены определенного социального института, отражая в языке особенности своих социальных ролей. Отметим, что медицинский дискурс характеризуется также комплексностью своей реализации и представляет собой сложное речевое явление, которое может существовать в различных ипостасях, принимая устную или письменную форму. Другими словами, в понятие медицинского дискурса включается не только диалог между врачом и пациентом в рамках медицинского учреждения, но и, например, официальное и неофициальное общение медперсонала, чтение лекций студентам-медикам, общение врача с родственниками пациента, запись в медицинской карточке, ведение истории болезни, выписывание справок и т.д. [3]. Выделение в медицинском дискурсе такого широкого спектра коммуникативных полей определяет набор уникальных коммуникативных стратегий для каждого коммуникативного поля, а также способы реализации этих стратегий. Представляется важным обозначить, что в настоящем исследовании традиционный медицинский дискурс будет рассматриваться как устное общение врача и пациента [3; 4].
Обратимся к характеристикам, которыми обладает медицинский дискурс [3]. Во-первых, его участниками являются пациенты и врачи. Во-вторых, медицинский дискурс характеризуется высокой степенью символичности, которая выражается, к примеру, в ношении белых халатов, подтверждении медицинских документов специальными печатями и т.д. Ценностями медицинского дискурса являются здоровье и человеческая жизнь. Основная его цель заключается в оказании медицинской помощи. Преимущественные стратегии медицинского дискурса формируются из основной цели и представлены диагностирующей, лечащей и рекомендующей стратегиями. Он отличается высокой степенью суггестивности (внушения).
Несмотря на детальную изученность медицинского дискурса, в настоящее время необходимым является исследование его сетевого воплощения, чем обусловливается актуальность настоящего исследования. Очевидно, что цифрови-
