CC BY
310
Е В. СТРЕЛЬНИЦКАЯ
Екатерина Владимировна Стрельницкая — соискатель ученой степени кандидата наук кафедры английского языкознания филологического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова.
В 1999 г. окончила Московский государственный лингвистический университет.
Автор 3 публикаций.
Область научной специализации — филология, англистика, переводове-дение.
^ ^ ^
СИНТАКСИЧЕСКИЕ СРЕДСТВА ВЫРАЖЕНИЯ ЭМОЦИОНАЛЬНОГО СОСТОЯНИЯ ПЕРСОНАЖА
И ОСОБЕННОСТИ ИХ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ ПРИ ПЕРЕВОДЕ ХУДОЖЕСТВЕННЫХ ТЕКСТОВ
С АНГЛИЙСКОГО ЯЗЫКА НА РУССКИЙ*
Выражение эмоционального состояния персонажей — одна из главных черт, отличающих художественную литературу от прочих литературных направлений. Какими эмотивными приемами располагают английский и русский языки на уровне синтаксиса и как могут быть использованы эти приемы при переводе с одного языка на другой?
Как отмечает О.В. Александрова в своей работе, посвященной проблемам экспрессивного синтаксиса, хотя автор при создании произведения меньше всего думает об употреблении тех или иных конкретных синтаксических конструкций, рассмотрение этих конструкций путем анализа текста позволяет установить лингвистические основы его выразительности [1, с. 97—98]. Пожалуй, рассуждение о синтаксических средствах эмотивности логично было бы начать с самого легкоузнаваемого из них.
При анализе эмотивных текстов замечено, что определенные эмоции тяготеют к определенным коммуникативным типам высказывания. «Активные», или, по определению И. Канта, стенические, эмоции, такие как гнев, ликование, изумление и т. п., имеют тенденцию выражаться в восклицательных и вопросительно-восклицательных предложениях, а «пассивные», или астенические, эмоции, такие как грусть, озабоченность или скука, — в повествовательных [7, с. 149; 8, с. 108-133].
Исследование эмотивных текстов показало, что в английском языке имеются определенные клишированные структуры, тяготеющие к эмотивным текстам, лексикализованные фразы: "how + nice", "how/where/who/what/why on earth", "if only N + V" и т. п. [7, с. 149-150]. В русском языке аналогией этих клишированных моделей являются структуры с частицами «неужели» («неужто»), «разве», «если бы» и др., которые досконально изучены в работах Л. А. Пиотровской [5, с. 240-260].
Другой важной составляющей эмотивного потенциала текста на синтаксическом уровне является препозитивное положение эмотивных составляющих по отношению к неэмотивным элементам [3, с. 72].
Среди примет эмотивного синтаксиса С.В. Ионова в своем диссертационном исследовании особо выделяет конструкции, приближенные по своему строению к оборотам разговорной речи: эллиптические предложения, присоединительные и парцеллированные конструкции, различные типы повторов [там же, с. 73].
Однако для того чтобы определить, какие синтаксические составляющие эмотивного потенциала текста заслуживают наиболее пристального внимания со стороны переводчика художественных текстов, следует учесть специфику художественного перевода как особого вида переводческой деятельности. Видные российские пере-водоведы, такие как В.Н. Комиссаров и Я.И. Рецкер подчеркивают, что цель художественного перевода, а именно эмоциональное воздействие на читателя, обусловливает необходимость осуществления переводческих трансформаций, зачастую требующих отклонения от максимально возможной смысловой точности [4, с. 95; 6, с. 45]. Поэтому помимо вышеперечисленных синтаксических составляющих эмотивного потенциала текста,
ГРНТИ 17.07.61 © Е.В. Стрельницкая, 2010 Публикуется по рекомендации д-ра филол. наук, проф. И.Б. Руберт.
более или менее общих для английского и русского языков, необходимо проанализировать несколько очевидных различий (проявлений эмотивного синтаксиса, характерных для одного языка, но не характерных для другого), которые, по нашим наблюдениям, наиболее часто требуют переводческих трансформаций или сами являются распространенным проявлением переводческой трансформации.
Прежде всего следует упомянуть различные виды инверсии (изменения стандартного порядка слов в предложении) — свойства, на которое в аналитическом английском языке падает заметно больший эмотивный акцент, чем в синтетическом русском.
...not a trace of modesty did I perceive in this beautiful hardly formed young girl... (V. Nabokov. Lolita)
...ни следа целомудрия не усмотрел перекошенный наблюдатель в этой хорошенькой, едва сформировавшейся, девочке... (пер. В. Набокова).
В. Набоков вводит инверсию как в оригинал ("not a trace... did I perceive"), так и в перевод («ни следа... не усмотрел перекошенный наблюдатель»), но, чтобы передать всю глубину изумления Гумберта, пораженного распущенностью Лолиты, на русском языке ему приходится заменить нейтральное местоимение "I" более эмо-тивно-окрашенной лексикой («перекошенный наблюдатель»). Подобная компенсация вполне закономерна, поскольку в русском языке изменение порядка слов не имеет такой эмотивной силы, как в английском.
Специфической разновидностью инверсии сказуемого можно назвать свойственную английскому эмотив-ному синтаксису конструкцию с предшествующим сказуемому наречием "there", обычно применяемую для передачи резкого изменения эмоции или для описания интенсивного, устойчивого чувства.
There came upon Charles then a sharp revulsion — not against her, but against the situation... (J. Fowles. The French Lieutenant's Woman).
И тотчас Чарльза охватила мгновенная, неистовая ненависть — не к Эрнестине, а ко всему создавшемуся положению... (пер. И. Комаровой).
Спонтанность и интенсивность эмоции Чарльза, переданные в оригинале с помощью инверсии сказуемого и конструкции с наречием "there", в переводе заменяются компенсационными средствами — наречием «тотчас» и прилагательным «мгновенная», выражающими быстроту эмоциональной реакции героя.
Для интенсификации отрицательного значения или придания эмоции возвышенного характера англоязычными авторами используется также построение отрицательного предложения без вспомогательного глагола, при котором отрицательная частица помещается в постпозицию по отношению к сказуемому.
I walked as far as the steps across the gulley; but there I could hold back no longer and raced down them and up the other side (J. Fowles. The Magus).
Из последних сил сдерживаясь, я чинно дошел до лесенки, ведущей через овраг; однако, едва нога коснулась верхней ступеньки, я наплевал на приличия, кубарем взлетел по склону, взвился на противоположный откос (пер. Б. Кузьминского).
Б. Кузьминский находит высокохудожественный способ лексической компенсации для передачи интенсивности нетерпения Николаса, выражаемой в оригинале на синтаксическом уровне посредством инверсии отрицательной частицы "no". Изменяя лексическое наполнение высказывания, он вводит в предложение идиоматический оборот «наплевать на приличия», передающий отказ персонажа терпеть текущую ситуацию, его готовность к решительным действиям, направленным на ее изменение.
Уникальным и ярким свойством эмотивного синтаксиса русского языка можно назвать специализированные безличные конструкции со значением физического и эмоционального состояния, основанные на использовании глаголов страдательного залога и предикатов эмоционального состояния (ему было совестно, ей было грустно и т. п.) [3, с. 71]. По наблюдениям А. Вежбицкой, в английском языке для обозначения подобных состояний существует очень ограниченный круг непереходных глаголов (to worry — беспокоиться, волноваться, to grieve — горевать, огорчаться, to rejoice — радоваться и т. д.), а конструкции с некоторыми из них имеют характер устаревших, стилистических или иронических [2, с. 41]. Переводчики художественной литературы с английского языка на русский широко применяют этот прием, за счет чего переведенное русское предложение нередко приобретает более живое и «теплое» звучание, чем оригинальное английское.
He usually lost, and she was so good at arguing that he _ felt good about losing (N. Hornby. About a Boy).
Обычно он эти споры проигрывал, но она так здорово спорила, что ему даже не было обидно (пер. К. Чумаковой).
Говоря о составляющих эмотивного синтаксиса, свойственных русскому языку, но не свойственных (или в меньшей степени свойственных) английскому, нельзя не упомянуть крайне распространенный в художественной литературе и разговорной речи прием — эллипсис подлежащего. Это свойство русского эмотивного синтаксиса также активно используется переводчиками англоязычной литературы, благодаря чему перевод зачастую приобретает большую выразительность, чем оригинал.
I put the telephone on the bed and unthinkingly took a piece ofpaper from my breast pocket. ...I accumulated twenty words' worth of breath and picked up the receiver. ...I had time to slap my hand over the telephone, so she didn 't hear me cry (M. Amis. The Rachel Papers).
Кладу телефон на кровать и машинально вынимаю из нагрудного кармана листок бумаги. ...Набираю в грудь воздуха на два десятка слов и беру трубку. ...Едва успеваю зажать трубку рукой, чтобы она не услышала моих рыданий (пер. М. Шермана).
Исходя из приведенных выше наблюдений, можно сделать следующие общие заключения.
1. Среди синтаксических средств эмотивности английского языка наиболее подверженными трансформациям и/или восполнениям при переводе на русский язык представляются различные виды инверсии.
2. Среди синтаксических средств эмотивности русского языка наиболее часто и успешно применяемыми в качестве трансформаций при переводе с английского языка представляются безличные конструкции со значением эмоционального состояния, эллипсис подлежащего.
Данные средства могут считаться потенциальными приемами усовершенствования перевода с английского языка на русский.
Подводя итог данному рассуждению, можно утверждать, что синтаксические средства эмотивности, при всей их кажущейся «исследованности», представляют обширное поле для анализа и экспериментов на уровне перевода.
ЛИТЕРАТУРА
1. Александрова О.В. Проблемы экспрессивного синтаксиса: на материале английского языка. М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2008. 216 с.
2. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М.: Русские словари, 1996. 416 с.
3. Ионова С.В. Эмотивность текста как лингвистическая проблема: дис. ... канд. филол. наук. Волгоград, 1998. 197 с.
4. Комиссаров В.Н. Теория перевода. М.: Высшая школа 1990. 252 с.
5. Пиотровская Л.А. Лингвистическая природа эмотивных высказываний: дис. ... докт. филол. наук. СПб., 1995. 510 с.
6. РецкерЯ.И. Теория перевода и переводческая практика. М.: Р. Валент, 2006. 240 с.
7. Шаховский В.И. Категоризация эмоций в лексико-семантической системе языка. Воронеж: Изд-во Воронежского унта, 1987. 192 с.
8. Leech G., Svartvik J. A Communicative Grammar of English. Mos^w: Prosvesheniye, 1983. 304 p.
И.Ю. ФИЛАТОВА
Ирина Юрьевна Филатова — аспирантка СПбГУЭФ. В 2006 г. окончила СПбГУЭФ. Автор 2 публикаций.
Область научной специализации — логистика (управление цепями поставок на предприятиях).
^ ^ ^
ЛОГИСТИЧЕСКИЕ ПРИНЦИПЫ ИНТЕГРИРОВАННОГО ПЛАНИРОВАНИЯ ЦЕПЕЙ ПОСТАВОК*
В современных условиях бизнес-среды определяющим фактором для коммерческих предприятий становится получение конкурентного преимущества и завоевание прочных позиций на рынке. Способов достижения подобных целей достаточно много, главный вопрос в том, в каких сферах деятельности компания хочет быть лучшей и какие способы она для этого изберет. Один из наиболее актуальных вопросов — возможность координа-
ГРНТИ 81.88.09 © И.Ю. Филатова, 2010 Публикуется по рекомендации д-ра экон. наук, проф. С.А. Уварова.
