CC BY
149
Все перечисленное свидетельствует о том, что ситуация создания письма, цель адресанта, особенности личности адресата и близость отношений между ними оказываются более значимыми, нежели требования этикетной традиции. Поэтому при определении жанровых признаков дружеских писем, к числу которых исследователи относят «этикетную рамку» (Белунова 2000), нельзя не вспомнить об условиях воспроизведения адресантами описанных выше речевых этикетных формул. Данный жанровый признак не является определяющим для дружеского эпистолярия, а, скорее, носит второстепенный, факультативный характер. В связи с этим мы считаем возможным говорить о конвен-циональности дружеского письма XIX в. Понятие конвенциональности гораздо шире понятия речевого этикета и предполагает не столько его соблюдение, сколько учет сформированных речевых стереотипов дружеского письма в процессе его создания. Отсутствие или модификации того или иного речевого штампа, наполняющего этикетную рамку, позволяют автору более ярко отразить свою позицию, взгляды, чувства, успешнее реализовать различные функции эпистолярного текста: интерактивную, императивную, коммуникативную и т.д.
Литература
Арутюнова, Н.Д. Предложение и его смысл: логико-семантические проблемы. 4-е изд., стер. / Н.Д. Арутюнова. М.: Едитори-ал УРСС, 2005 (Лингвистическое наследие XX века).
Белунова, Н.И. Текст дружеского письма творческой интеллигенции конца XIX — первой четверти XX века как объект лингвистического исследования (коммуникативный аспект): дис. ... д-ра филол. наук / Н.И. Белу-нова. СПб., 2000.
Тупикова, С.Е. Развитие бытового речевого этикета как функционально-семантической универсалии (на материале художественных текстов XIX - XX вв.): автореф. дис. ... канд. филол. наук / С.Е. Туликова. Волгоград, 2003.
Источники
Боратынский, Е.А. Стихотворения. Поэмы. Проза. Письма / Е.А. Боратынский. Л.: Худож. лит., 1951. С. 461 - 541.
Дельвиг, А.А. Сочинения: Стихотворения; Статьи; Письма / А.А. Дельвиг. Л.: Худож. лит., 1986.
Полное собрание сочинений А.С. Грибоедова: в 2 т. / под ред. И.А. Шляпкина. СПб., 1889. Т.1: Прозаические статьи и письма. С. 155 - 334.
Поэзия и письма декабристов. Горький: Волго-Вят. кн. изд-во, 1984.
Пушкин, А.С. Полное собрание сочинений: в 10 т. Л.: Наука, 1979. Т.10: Письма.
Пущин, И.И. Записки о Пушкине. Письма / И.И. Пущин. М.: Правда, 1989.
Н.Н. ОСТРИНСКАЯ (Волгоград)
СИНТАКСИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ЭКСПРЕССИВНЫХ СРЕДСТВ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ТЕКСТА
На материале французского языка дан анализ некоторых синтаксических средств создания экспрессивности художественного дискурса. Рассматривается синтаксический параллелизм как выразительное средство экспрессивности, связанное с избыточными элементами в структуре дискурса, а также эллиптические предложения как явления, связанные с экономией языковых средств.
Теория экспрессивности начала активно разрабатываться после выхода в 1909 г. фундаментального труда Ш. Балли «Французская стилистика». Ш. Балли обратил внимание на эмоциональную окраску экспрессивных факторов. По его мнению, говорящий придает своим мыслям либо объективную, рассудочную форму, которая максимально соответствует действительности, либо эмоциональную форму, элементы которой вкладываются в выражение эмоциональности в различных пропорциях в зависимости от душевного состояния говорящего (Балли 1961: 29). Другими словами, здесь противопоставлены интеллектуальные, или рациональные (рассудочная сторона речи, по Ш. Балли) и эмоциональные языковые факты.
Концепция Ш. Балли получила свое дальнейшее развитие в трудах других ученых. Среди достаточно разноречивых
© Остринская Н.Н., 2008
концепций можно выделить три основных подхода к изучению экспрессивности: функциональный (А.А. Реформатский, Р.О. Якобсон, В.В. Аврорин и др.), стилистический (Э.С. Азнаурова, И.В. Арнольд, Ю.М. Скребневи др.) и семантический (Л.М. Васильев, В.Г. Гак, Н.А. Лукьянова, Т.В. Матвеева, И.А. Стернин и др.).
Несмотря на то, что Ш. Балли обратил внимание на многие компоненты экспрессивной системы языка (субъективная оценка, величина, интенсивность, ценность, социальная составляющая), теория экспрессивности не обладала четко очерченным предметом исследования. Ее связывали и связывают в настоящее время с аффективностью, эмоциональностью, оце-ночностью, интенсивностью, а также с эмотивностью. В лингвистической литературе предпринимаются попытки разграничить эти термины. Остановимся на некоторых из них, имеющих значение для данного исследования. Эмоциональность представляет собой выражение чувств говорящего, репрезентирующее объективно существующую реальность. Под термином «эмотивность» понимается языковое выражение эмоциональности (см. работы В.И. Шаховского и его учеников). Экспрессивность представляет собой «средства речи, которые делают ее выразительной, воздействующей, изобразительной, впечатляющей» (Галкина-Федорук 1958: 107).
В отличие от эмоциональности, которая выражает чувства, переживания человека, его душевное состояние, экспрессивность представляет собой сознательную деятельность человека, направленную на «усиление изобразительности речи, причем как при выражении эмоций, так и при выражении воли и мысли» (Французский язык... 1992: 103).
Современные словари в своих определениях категории экспрессивности обращают внимание на совокупность «семан-тико-стилистических признаков единицы языка, которые обеспечивают ее способность выступать в коммуникативном акте как средство субъективного выражения отношения говорящего к содержанию или адресату речи» (Гридин 1998: 591); говорится также о психологических закономерностях, касающихся выражения эмоций и чувств, отмечается, что лингвистическим механизмом экспрессивности является отклонение от стереотипов в использовании языковых единиц различных
уровней (Кругосвет... www). Что касается «отклонения от стереотипов», то это является характерной чертой всех способов создания экспрессивности.
В настоящее время активно изучаются закономерности употребления экспрессивных средств на материале различных типов дискурса, изучаются фонетические, морфологические, лексические, синтаксические средства выражения экспрессивности. Отметим, что более детально изучено проявление экспрессивности на лексическом уровне (см. работы Н.А. Лукьяновой, В.Н. Телия, Т.В. Матвеевой и др.). Что же касается синтаксического уровня, а также уровня текста / дискурса, то эту область можно отнести к перспективам исследования экспрессивности.
На синтаксическом уровне экспрессивность выражается при помощи конструкций, которые традиционно относятся к экспрессивному синтаксису - повтор, парцелляция, сегментированные конструкции, эллипсис, восклицательные предложения, различные выделительные конструкции, инверсия и др.
Остановимся на некоторых синтаксических средствах экспрессивности, связанных с избыточными элементами в структуре текста, с одной стороны, и с экономией языковых средств, с другой. К последним относятся эллиптические конструкции, которые используются авторами художественных произведений для имитации живой разговорной речи. Введение элементов разговорной речи в художественный текст вызывает разрушение стандартных схем предложения. Имитация живого общения осуществляется при помощи диалога, в котором используются эллиптические конструкции. В рамках статьи нет возможности дать анализ всего многообразия эллиптических конструкций, используемых в современных художественных текстах. Покажем некоторые новаторские, с нашей точки зрения, приемы, в которых идет смешение косвенной и прямой речи, в результате чего получается своеобразная эллиптическая конструкция. Например: Gilles a ava№ d'un trait le liquide dйsormais gazeux. Bastien lui a de-mandй s'il voulait un - geteau sec avec? (Bйgaudeau). - Жиль проглотил залпом газированную жидкость. Бастьен у него спросил, не хочет ли он сухое пирожное? (подразумевается - с жидкостью. -О.Н.).
Весь блок построен по модели косвенного вопроса. Однако часть собственно вопроса, которая представляет собой рематический элемент, вынесена в прямую речь. Как видно из примера, артикль остается в рамках первого предложения, в косвенной речи, а группа существительного образует своеобразный эллипсис, в котором на последнем месте стоит предлог «avec». Несмотря на то, что такая конструкция с предлогом в конце предложения не очень частотная, она относится к норме французского языка.
У этого же автора имеется еще одна разновидность диалога, в котором сочетаются косвенный вопрос и прямой ответ: J'ai demandй a Khoumba de lire l'extrait, elle a dit qu'elle n'avait pas envie.
- Envie ou pas, tu I is.
- Vous allez pas me forcer a lire (Bйgau-deau). - Я попросил Кумбу прочитать отрывок, она сказала, что у нее нет желания.
- Есть желание или нет, ты читаешь (досл. «желание или нет»).
- Вы не можете меня заставить читать.
Подобные примеры достаточно редки.
Здесь мы наблюдаем некоторое смешение планов повествования — косвенного и прямого диалога. Это разговор учителя и ученицы, который, как это видно из последней представленной нами реплики, приводит к конфликту. Реплика ученицы “Vous allez pas me forcer a lire” инициирует этот конфликт, который имеет продолжение:
- 3a va Ktre toute l'annйe comme 3a?
- Toute l'annйe quoi?
- Excuse-toi.
- Excuse de quoi ? J'ai rien fait (Bйgau-deau). - Это будет продолжаться весь год, вот так?
- Весь год что?
- Извинись.
- Извинись за что? Я ничего не сделала.
В данном примере в реакции ученицы
на слова учителя имеется эллиптический ответ на полный вопрос Toute I 'an^e quoi?, а также нарушение грамматической нормы во второй реплике-реакции: - Excuse-toi. (императив) / - Excuse de quoi? (перифраз императива).
В ущерб грамматической корректности здесь появляется игра созвучий. В ответе ученицы, в котором она выражает свое несогласие, как бы обыгрывается императив учителя. Обе реплики имеют почти идентичное звучание. Некорректность глагольной формы привлекает внимание
к реплике. Описанные явления сразу же бросаются в глаза своей необычностью, оригинальностью и, безусловно, способствуют экспрессивности текста.
К синтаксическим средствам экспрессивности, связанным с избыточными элементами в структуре текста, относятся конструкции с повтором. Повтор представляет собой отклонение от нейтрального варианта, для которого, как правило, достаточно однократного употребления того или иного элемента. Повторяться могут любые единицы языка: фонемы, морфемы, слова, словосочетания, предложения. Могут повторяться синтаксические конструкции, входящие в состав простого, чаще сложного предложений.
Для того чтобы наличие идентичных элементов воспринималось как повтор, т. е. как экспрессивная синтаксическая конструкция, он (повтор) должен обладать определенными структурными признаками, а именно: идентичные элементы должны находиться относительно близко друг от друга в архитектонике текста.
Одной из разновидностей повтора является синтаксический параллелизм. Синтаксический параллелизм характеризуется структурной идентичностью предложений (минимум двух) или частей предложений, обладающих синтаксической и смысловой общностью. Мы не рассматриваем как синтаксический параллелизм одну и ту же конструкцию, которая повторяется в тексте несколько раз без каких-либо изменений.
Компоненты параллельных конструкций могут иметь идентичную структуру с одинаковым количеством элементов, обладающих идентичными связями между этими элементами. Такие конструкции можно назвать абсолютным синтаксическим параллелизмом. Наполнение и структура этих конструкций может быть различной. Например: Tu vivras mille ans. Ти vivras un instant (Serhane). - Ты будешь жить тысячу лет. Ты будешь жить один миг.
Синтаксический параллелизм представлен двумя простыми повествовательными предложениями, состоящими из подлежащего, сказуемого и дополнения. Предикативная основа в обоих предложениях одна и та же: “Tu vivras”, а дополнения разные. Дополнения “mille аш” и “un instant” являются антонимическими единицами. Таким образом, оба предложения всей параллельной конструкции находятся в отношении противопоставления.
Je t'aime, je t'aime, je t'aime! On s'aime, on s'aime, on s'aime! (Champagne). - Я тебя люблю, я тебя люблю, я тебя люблю! Мы любим друг друга, мы любим друг друга, мы любим друг друга.
В данном примере имеется сочетание простого повтора глаголов “aimer” и “s’aimer” и синтаксического параллелизма. Это своеобразная «игра» автора с грамматическими формами: je t'aime (подлежащее je, прямое дополнение te, глагол aimer в первом лице) и on s'aime (подлежащее, выраженное неопределенно-личным местоимением on и возвратный глагол s'aimer в третьем лице). В целом вся параллельная конструкция представляет собой ритмически организованное единство, в котором доминируют глагол aimer и его возвратная форма.
Et c^tait reparti... Les nuits а penser. Les nuits а souffrir. Les nuits а pleurer des mots (Belin). - И это вновь началось... Ночи в размышлениях. Ночи в страданиях. Ночи в оплакивании слов.
Синтаксический параллелизм состоит из трех блоков, каждый из которых представлен односоставным номинативным предложением, базовый элемент которого распространен дополнением, выраженным инфинитивом (в переводе инфинитив заменен существительным, что связано с особенностями сочетаемости слов в русском и французском языках). Базовый элемент во всех трех блоках один и тот же - les nuits. Дополнения-инфинитивы penser, soufrrir, pleurer des mots находятся в отношениях восходящей градации. В комплексе вся конструкция с синтаксическим параллелизмом также характеризуется восходящей градацией.
В приведенных примерах имеются элементы, которые повторяются в каждом компоненте конструкции с синтаксическим параллелизмом. К абсолютному синтаксическому параллелизму могут относиться и конструкции, где лексическое наполнение структурной рамки разное. Например: C'est le premier stade, murmura-t-il. Aprus, en gйnйral, les chokes se corsent. Des vases se brisent. Des meubles se cassent (Boileau-Narcejac). - Это первая стадия, -пробормотал он. - Затем, в общем, вещи осложняются. Вазы разбиваются. Мебель ломается.
В данном примере первый элемент синтаксического параллелизма les choses se corsent является составной частью перво-
го предложения и находится в замыкающей позиции. При этом тот факт, что первый элемент не самостоятелен, не имеет большого значения в данном случае, т. к. ему предшествуют предлог aprus и вводное слово en gйnйral, т. е. слова второстепенные. Они, по всей видимости, передают колебания персонажа, который подбирает слова, необходимые для коммуникации. Обычно подобные хезитации передаются пунктуационно, чего мы не наблюдаем в данном случае, но, тем не менее, использование этих элементов в сочетании с глаголом murmurer позволяет полагать, что здесь представлена имитация реального общения, при котором, как уже было отмечено, происходит формулирование мысли. В целом все три компонента состоят из подлежащего, выраженного неодушевленным именем существительным, и возвратного глагола в роли сказуемого. Цельность всего блока подчеркнута множественным числом (что не передается при переводе на русский язык), а также глаголами se briser и se casser, которые имеют общий семантический компонент - разрушение чего-либо.
J^cris quoi sur l'acte de dйcйs? Epuisement moral? Surmenage йmotif? Burn-out spirituel! (Champagne). - Что я напишу в акте о смерти? Моральное истощение? Эмоциональная перегрузка? Духовное опустошение?
Пример представляет собой цепочку вопросительных предложений, тесно связанных друг с другом. Первое предложение - это собственно вопрос. Три следующих представляют собой разновидности присоединительной конструкции, все элементы которой построены по одной модели: абстрактное существительное плюс прилагательное. Компоненты параллельной конструкции обладают семантической общностью, которая способствует передаче определенного состояния человека, очевидно, связанного со стрессовой ситуацией.
На этом не исчерпывается все многообразие конструкций с синтаксическим параллелизмом, которые характеризуются как различной структурой, так и разным лексическим наполнением. Лексическое наполнение элементов синтаксического параллелизма, занимающих одну и ту же синтаксическую позицию, как правило, состоит из близких по смыслу слов - это слова, относящиеся к одной лексико-семантической группе или имеющие хотя бы одну общую сему.
Экспрессивность возникает в результате определенных ментальных операций, связанных с процессами переосмысления смыслового воздействия языка на коммуникацию, разрушение устоявшихся речевых оборотов и стереотипов. Возникновению экспрессивности, как правило, сопутствует отступление от нейтрального способа изложения с целью эмоционального воздействия.
Литература
Балли, Ш. Французская стилистика / Ш. Балли. М., 1961.
Галкина-Федорук, Е.М. Об экспрессивности и эмоциональности в языке / Е.М. Гал-кина-Федорук // Сборник статей по языкознанию, посвященный акад. В.В. Виноградову. М., 1958.
Гридин, В.Н. Экспрессивность / В.Н. Гридин // Большой энциклопедический словарь. Языкознание. М., 1998.
Французский язык в свете теории речевого общения. СПб., 1992.
Кругосвет: энциклопедия [Электронный ресурс]. Режим доступа: П1е://Шс1/кгиао$уе1'). (http://slovari.vandex.ru/dict/kruaosvet/article/ kruаosуet).
Е.М. ВИНОГРАДОВА (Москва)
ЭКСПЛИКАЦИЯ МОТИВА В ПРОПОЗИЦИОНАЛЬНОЙ, ЛЕКСИЧЕСКОЙ И СИНТАКСИЧЕСКОЙ СТРУКТУРАХ ТЕКСТА
На примере анализа языковой экспликации одного из мотивов рассказа М.А. Булгакова «Пропавший глаз» рассматривается проблема взаимодействия глубинной семантической и поверхностной текстовой структур. Демонстрируется связь между структурой мотива и макропропозициями художественного высказывания.
Анализ лингвистической экспликации мотива бритья в рассказе М.А. Булгакова «Пропавший глаз» из цикла «Записки юного врача», представленный в настоящей статье, - результат исследования взаимодействия глубинной семантической
структуры художественного текста и выражающей ее системы лингвистических знаков. Это один из возможных вариантов работы с базой данных, полученных на основе фронтального пропозиционального анализа художественного текста. В.П. Руднев (1990) называет мотивный анализ художественного произведения «одним из эффективнейших и эффектных подходов к художественному тексту и любому семиотическому объекту». Такой анализ позволяет представить художественный мир произведения в виде системы связанных между собой положений вещей (событий, ситуаций), между которыми обнаруживаются метафорические (подобие) или метонимические (смежность, синтагматическое развертывание) отношения. Несмотря на популярность мотивных исследований, их лингвистические основы выявлены далеко не в полной мере. Целью проведенной работы было доказать, что представление текстовой информации в такой форме, которая делает сопоставимыми все элементарные пропозиции, объединенные в тексте в макропропозициональную структуру, дает возможность для объективного исследования глубинной семантической структуры. По отношению к художественному тексту на этой основе может быть представлен обоснованный переход от лингвистических знаков поверхностной текстовой структуры к мотивной структуре художественного произведения как способу организации образной информации.
По аналогии с синтаксическим анализом высказывания, пропозициональный анализ предполагает представление поли-пропозициональных и макропропозицио-нальных структур как систем взаимодействующих элементарных пропозиций. Диалектические отношения между инвариантным логическим значением компонентов пропозициональных структур и способами грамматического и особенно лексического выражения являются базой как для выявления однотипных в логическом отношении или логически связанных фрагментов текста, так и для демонстрации спектра образного варьирования одного мотива. Изучение закономерностей моти-вообразования в художественном тексте потребовало представить содержащуюся в нем информацию первоначально в виде
© Виноградова Е.М., 2008
