CC BY
38
ФИЛОЛОГИЯ
© 2005 г. О.И. Авдеева СИНТАГМАТИКА ГЛАГОЛЬНЫХ ФРАЗЕМ РУССКОГО ЯЗЫКА
Синтагматические отношения фразем в совокупности с парадигматическими не только свидетельствуют о системном строении фразеологического корпуса языка, но и позволяют глубже исследовать фразему как языковой знак. Фразема в данном исследовании определяется, вслед за Н.Ф. Алефиренко, как «аналитический по форме, но семантически целостный и синтаксически неделимый языковой знак, который своим возникновением обязан комбинаторному взаимодействию смыслов лексических и грамматических компонентов своего свободносинтаксического генотипа» [1].
Под синтагматикой в настоящем исследовании понимается, вслед за Е.С. Кубряковой, «анализ особых - синтагматических - отношений между знаками языка, возникающих между последовательно расположенными его единицами при их непосредственном сочетании друг с другом в реальном потоке речи или в тексте» [2].
Предметом данного исследования являются внутренние и внешние синтагматические отношения глагольных фразем русского языка. К глагольным относятся фраземы, обозначающие любые действия, состояния, изменения как процесс, например: лезть на рожон, тянуть канитель, вешать нос, набирать силу и т.д.
Для фраземы как языкового знака характерны, как известно, асимметричные отношения означающего и означаемого. Присущие ей семантическая целостность и синтаксическая неделимость позволяют признать фра-зему единым языковым знаком, в то время как аналитичность формы в определенной степени сближает её с такой свободной синтаксической конструкцией, как словосочетание. Кроме того, проявляющиеся на семантическом и синтаксическом уровнях следы аналитичности формы фразе-мы актуализируют её исследование в двух аспектах: в аспекте внешней парадигматики и синтагматики и в аспекте внутренней парадигматики и синтагматики. О необходимости взаимосвязанного изучения внутреннего и внешнего аспектов существования и функционирования фразем говорит Ю.А. Гвоздарев, считая их тесно связанными между собой и в равной мере необходимыми, «поскольку эти стороны находятся в причинно-следственной связи» [3]. Взаимообусловленный характер связи внутренних и внешних аспектов существования и функционирования фразем отмечает О.В. Шавкунова: внутренняя структура фраземы, по её мнению, определяет первичные внешние связи фраземы, несоответствие семантического и грамматического аспектов в этой структуре является причиной становления вторичных внешних связей, что оказывает обратное воздей-
ствие на её внутреннюю структуру: «усиливается смысловая и грамматическая спайка компонентов,... внутренние фразеологические связи функционально изменяются, утрачивая синтаксический характер...» [4]. Сформировавшись таким образом, фразема представляет собой систему, выступающую в качестве единого целого по отношению к среде, т.е. к контексту. Взаимоотношения фраземы и окружающего контекста составляют предмет внешней синтагматики, в то время как внутренняя синтагматика рассматривает сочетаемость компонентов внутри фраземы, что на семантическом уровне реализуется в сочетаемости сем внутри фразеологической семемы.
Синтагматические отношения фразем требуют своего исследования на двух уровнях: грамматическом и семантическом. Причём на каждом из них анализируются внутренние и внешние синтагматические отношения.
Грамматический аспект внутренней синтагматики позволяет выделить на основе семантического и формального признаков глагольные фраземы двух разрядов: 1) собственно глагольные, 2) инфинитивные. Фраземы этих разрядов характеризуются особенностями внутренней и внешней синтагматики, которые проявляются на морфологическом и синтаксическом уровнях.
Морфологический аспект внутренней синтагматики глагольных фра-зем приводит к выделению в качестве наиболее распространённой следующую модель их грамматической структуры: «гл. + сущ. в косв. п.» (заварить кашу, лезть на рожон). Незначительные по объёму группы образуют фраземы с другой грамматической структурой: «гл. + гл.» (дневать и ночевать, приказал долго жить), со структурой сравнительного оборота (как в воду канул, как язык проглотил), со структурой предложения (зло берет, камень с души свалился). Причём фраземы со структурой предложения передают глагольное значение: камень с души свалился (у кого-то) - «(кто-то) успокоился, испытывает чувство душевного облегчения».
К первому разряду - собственно глагольным - относятся фраземы всех перечисленных выше структур, так как они допускают грамматическое изменение глагольного компонента, хотя в разном объёме. Фраземы со структурой «гл. + сущ. в косв. п.», «гл. + гл.» и со структурой сравнительного оборота могут изменяться по временам, числам и лицам (родам): заварил кашу, заварит кашу, заварят кашу, заварю кашу; как в воду канул, как в воду канет, как в воду канула, как в воду канули и т. д. Фра-земы со структурой предложения могут изменяться только по временам: камень с души свалился, камень с души свалится.
Фраземы второго разряда - инфинитивные - могут иметь структуру «гл. + сущ. в косв. п.» (заварить кашу), «гл. + гл.» (дневать и ночевать) и структуру сравнительного оборота (как в воду кануть). Инфинитивные фраземы, как известно, характеризуются неизменяемостью морфологических форм.
На уровне внутренней синтагматики различие морфологических парадигм глагольного компонента у фразем этих двух разрядов порождает различия синтаксических конструкций при использовании данных фразем в предложении, т.е. на уровне внешней синтагматики.
Исследование внешней синтагматики опирается на понятие контекста. Л.Ф. Козырева выделяет три типа контекста: микроконтекст - признаки, лежащие в границах одного предложения, макроконтекст - признаки, лежащие в цепочке связанных между собой предложений, и ситуационный контекст, когда признаки извлекаются из всего содержания материала [5]. Наименьшей единицей микроконтекста фразеологизма является конфигурация, образованная, по мнению М.Т. Тагиева, совокупностью фразеологизма и окружающего контекста как ядра и окружения [6]. Причём окружение образуется не любыми находящимися рядом словами или сочетаниями слов, а только теми, которые являются необходимыми и достаточными для выполнения конфигураций [7], т.е. для минимальной семантической и грамматической реализации фраземы. Конфигурации, образованные фраземой и её окружением, как правило, представляют собой синтагму.
В данном исследовании синтагма определяется, вслед за А. Мартине, как любой языковой знак, состоящий из двух или более семантически различных элементов, которые синтаксически ведут себя так же, как минимальные знаки, с которыми они могут быть взаимозаменяемы [8]. Двумя основными видами синтагм считаются предикативная и атрибутивная; принципиальным различием между ними служит наличие у первой субъ-ектно-предикатной структуры и ее отсутствие у второй, что позволяет признать за предикативной синтагмой определяющую роль в оформлении предложения [9].
Микроконтекст собственно глагольных фразем, являющихся в предложении сказуемыми облигаторно, и инфинитивных фразем, являющихся сказуемыми факультативно, создают подлежащие, выраженные лексическими и - значительно реже - фразеологическими единицами, образующие в совокупности с вышеназванными фраземами конфигурацию в форме предикативной синтагмы: он вышел из себя, все начали выходить в люди. Иначе говоря, анализ внешней синтагматики глагольных фразем-сказуемых позволил выделить конфигурацию «подлежащее + сказуемое», представляющую собой предикативную синтагму. Например: «Баклажанов сгорел со стыда и ткнулся было здороваться, но у него ничего не вышло» (М. Булгаков. Театральный роман). Выделенная предикативная синтагма Баклажанов сгорел со стыда представляет собой конфигурацию, образованную ядром (фраземой-сказуемым сгорел со стыда) и окружением (подлежащим Баклажанов), которые находятся между собой в отношениях неполного семантического согласования. Для конфигураций с глагольными фраземами-сказуемыми, в которых подлежащие, чаще всего, выполняют чисто номинативную функцию и их значения лишены каких-
либо коннотативных сем, типичным является такой вид связи, как неполное семантическое согласование. Например, в конфигурациях типа я глазам не верю, китаец рот разинул, учителя разводят руками и т.д. компонент-подлежащее легко поддаётся замене, так как он семантически связан со сказуемым только на основе абстрактной семы «лицо, деятель».
Форму предикативной синтагмы также имеют конфигурации, в которых инфинитивные фраземы являются подлежащими: бить баклуши было (его) единственным занятием (в деревне). Использование инфинитивных фразем в любой другой синтаксической функции в предложении приводит к появлению конфигураций в форме непредикативной, или атрибутивной, синтагмы: чаще всего инфинитивные фраземы в этих конфигурациях выполняют функцию дополнения или части составного сказуемого: рад утопить (меня) в ложке воды, сумеет подложить (нам) свинью, надеется нагреть руки и др.
Семантический аспект исследования синтагматических отношений глагольных фразем, как и любых других, основывается на семном строении семем данных единиц. И внутренняя, и внешняя синтагматика подчиняются закону семантического согласования [10], или семантического сочетания слов (и фразем), суть которого, по мнению В.Г. Гака, заключается в следующем: «для того, чтобы два слова составили правильное сочетание, они должны иметь, помимо специфических, различающих их сем, одну общую сему» [11, с. 279], которую Б. Потье и А. Греймас называют клас-семой [12, 13]. Классемы итеративны, т.е. в данном высказывании повторяются не менее двух раз, чем обеспечивается связь слов (и фразем) в высказывании. Если роль общей семы играет не категориальная сема, а более частная, конкретная, то классификационная функция такой семы отходит на второй план, главной ее функцией становится связующая, что позволяет В.Г. Гаку называть данные семы не классемами, а «связующим семантическим компонентом» синтагмы - синтагмемами [11, с. 280]. Например, фразема перебегать (перебежать) дорогу означает «опережать кого-либо в чём-либо; захватывать, перехватывать то, на что рассчитывал другой» [14, с. 313]. Компонент перебежать (перебегать) в «Словаре русского языка» С. И. Ожегова толкуется как «бегом перейти через какое-нибудь пространство» [15, с. 583]. Одно из значений слова дорога - «место, по которому надо пройти или проехать, путь следования» [15, с. 898]. Фразеологическое значение основывается на прямом значении словосочетания перебегать дорогу, в котором актуализируется смысл «помешать кому-либо в продвижении по определённому пути». Компоненты данной фра-земы соединяются на основе общих сем «путь», «ехать, продвигаться» и «пересекать, мешать», которые являются синтагмемами и обеспечивают семантическое согласование компонентов фраземы.
Предположим, в синтагме, состоящей из двух компонентов М! и М2, сема (а) функционирует в качестве синтагмемы. На основании её функционирования В.Г. Гак выделяет три вида отношений компонентов син-
тагмы: 1) семантическое согласование; 2) семантическое несогласование; 3) семантическое рассогласование [11, с. 284-285].
Семантическое согласование возникает при наличии одной и той же семы в двух членах синтагмы, что может быть условно выражено структурной формулой: М1 (а) + М2 (а). Таково сочетание лексем птица летит, змея ползет, где у обоих членов синтагмы есть общая синтагмема (в первом случае - полет, во втором - ползание). Данную структурную схему имеет внутренняя синтагматика фраземы сгореть от (со) стыда, где у обоих компонентов есть общая синтагмема «краснеть», играющая важную роль в формировании общего значения данной фраземы: «испытывать чувство сильного стыда, стыдиться» [16, с. 272]. При полном согласовании наблюдается взаимная детерминация компонентов, объясняемая их тесной ассоциативной связью: если сгореть, то от стыда, а не от других чувств, и наоборот, если от стыда, то, чаще всего, сгореть, пылать, не знать куда девать глаза. Подобные отношения компонентов характерны для фразем типа: не сомкнуть глаз, разевать (разинуть) рот, навострить уши и т.д.
Для второго вида отношений компонентов синтагмы - семантического несогласования - характерно опущение общего компонента в одном из слагаемых, что может быть обозначено следующей структурной формулой: М1 (а) + М2. Данный вид реализуется сочетанием лексем птица приближается к гнезду (вместо птица летит), змея приближается к норе (вместо змея ползет) [11, с. 284]. На наш взгляд, используемый термин «семантическое несогласование» не совсем точен, так как в данном случае отсутствует согласование по конкретной семе «способ передвижения», но присутствует согласование по абстрактной семе «передвижение», которая и является в данном случае синтагмемой, образующей рассмотренные выше синтагмы. Таким образом, между первым и вторым видами отношений компонентов синтагмы очень зыбкая граница и вполне правомерно, с нашей точки зрения, рассматривать второй вид в качестве частного случая первого. Точнее было бы говорить о полном и неполном семантическом согласовании компонентов синтагмы. Среди глагольных фразем такой тип взаимоотношения компонентов отмечен у единиц типа: доставать всю душу, набираться ума, ловить момент, ловить на лету, доставать из-под земли и т.д. Например, фразема доставать (достать) из-под земли имеет значение «получить что-либо, найти кого-либо любыми средствами, способами, где и как угодно» [16, с. 345]. Компоненты данной фраземы соединены абстрактными семами «добывать», «с трудом», которые имеются в каждом из них и вследствие этого выполняют функции синтагмем. Неполное согласование характеризуется тем, что компоненты допускают соединение друг с другом, но не требуют его в обязательном порядке, как при полном согласовании. Например, компонент доставать может сочетаться не только с компонентом из-под земли, но и с компонентами всю душу, каштаны из огня и т.д. А компонент из-под земли может сочетаться также с компонентом вырасти как...
Третий вид отношений компонентов синтагмы - рассогласование -возникает при соединении в пределах синтагмы компонентов, несовместимых с точки зрения реальных предметных отношений [11, с. 285]. В этом случае синтагма имеет следующую структурную формулу: М1 (а) + + М2 (а). В отличие от первых двух видов, когда повтор конкретной семы (полное согласование) или ее отсутствие (неполное согласование) не оказывают влияния на значения сочетающихся слов, при третьем виде отношений компонентов - рассогласовании - комбинация несовместимых: противоположных или ненужных компонентов - приводит к тому, что либо у слова М2 возникает сема (а), либо у слова М1 угасает сема (а). И в том, и в другом случае появляется семантическая совместимость компонентов, т.е. рассогласование переходит или в полное согласование, или в неполное (в несогласование, по В.Г. Гаку). В качестве лексической иллюстрации данного процесса можно привести появление временного значения у существительных, обычно им не обладающих, при их сочетании с предлогом после: после Достоевского (в значении «после времени жизни и творчества Достоевского»), после школы (в значении «после времени пребывания в школе» или «после окончания учёбы в школе»). Сема «время», внесенная во второй компонент синтагмы, превращается в синтагмему, на основе которой устанавливается семантическое согласование. Таким образом, значение второго компонента синтагмы претерпевает существенные изменения. Рассматриваемый вид отношений достаточно продуктивен во фразеологии, хотя у глагольных фразем он встречается реже, чем у субстантивных.
Анализ внутренней синтагматики фразем, основанных на рассогласовании компонентов, позволил выделить две подгруппы данных фразем, образованных путем соединения компонентов, имеющих в своих семемах противоположные, взаимоисключающие семы, т.е. фраземы оксиморон-ного характера (типа фраземы заблудиться в трёх соснах) и не имеющих в своих семемах общих сем (типа фразем городить чепуху, (нужны) как щуке брюки).
К первой подгруппе относятся фраземы типа заблудиться в трёх соснах, лезть в бутылку, кровь леденеет в жилах, мозолить глаза и т. д. Фразема лезть в бутылку со значением «1) раздражаться, сердиться, упорствуя, настаивая на своём; 2) обижаться, обиженно сердиться, возмущаться (обычно по пустякам, без серьёзных оснований)» [16, с. 164] с точки зрения внутренней синтагматики выявляет соединение компонентов, содержащих противоположные семы (в компоненте лезть сема «большой» (о пространстве) и в компоненте в бутылку сема «маленький, узкий» (о горлышке), однако оба компонента содержат общую сему «помещаться, находиться»). Например: «- Ох и обидчивый ты, Чугунов, -примирительно сказал Ильин. - Подумаешь! Сказал ему «птица» - и сразу в бутылку полез, обиделся» (К. Симонов. Солдатами не рождаются). При соединении компонентов лезть и в бутылку у компонента бутылка
ослабевает конкретная сема «ёмкость с узким горлышком», компоненты соединяются на основе общей абстрактной семы «помещаться, находиться», которая и является для данной фраземы синтагмемой. На первый план выходит контрастность сем «большой» - «маленький», порождающая первоначальный образ со значением «делать невозможное», которое затем трансформируется в значение «делать ненужное, неразумное». Семантическое рассогласование компонентов переходит в неполное семантическое согласование.
Ко второй подгруппе - фраземам, образованным путем соединения компонентов, не имеющих в своей семной структуре общих сем, относятся такие единицы, как (нужен) как попу гармонь, (нужен) как в петровки варежки, (нужен) как щуке брюки, водить за нос, брать на пушку, зарубить себе на носу, заплатить головой и т.д.
Фразема зарубить себе на носу имеет значение «запомнить крепко-накрепко, навсегда» [14, с. 170]. Для внутренней синтагматики данной единицы характерно сочетание компонентов, в составе которых нет общих сем. Компонент зарубить может означать «сделать рубящим орудием выемку в чём-нибудь, на чём-нибудь» [15, с. 189]. В свою очередь, компонент нос толкуется как «орган обоняния, находящийся на лице у человека и на морде у животных» [15, с. 359]. Экстралингвистические причины не позволяют сочетать в свободном употреблении слова зарубить и на носу. Однако при соединении данных компонентов происходит трансформация их значений. У компонента зарубить на первый план выходит значение «сделать зарубку на память», у компонента нос - «видное место», сделав на котором зарубку, невозможно об этом забыть. Семантическое рассогласование переходит в семантическое согласование путем активизации у обоих компонентов семы «прочно запомнить», которая, проявляя итеративность в данной устойчивой единице, превращается в синтагмему, образующую фразему зарубить себе на носу с присущим ей новым значением.
Таким образом, при исследовании синтагматики глагольных фразем в грамматическом и семантическом аспектах рассматриваются их внутренние и внешние синтагматические отношения. Наиболее типичной конфигурацией для собственно глагольных и инфинитивных фразем является предикативная синтагма, состоящая из ядра (глагольной фраземы-ска-зуемого) и окружения (подлежащего). Инфинитивные фраземы могут также создавать конфигурации в форме непредикативной (атрибутивной) синтагмы. С семантической точки зрения сочетание компонентов внутри фраземы становится возможным, если её компоненты имеют хотя бы одну общую сему конкретного, частного характера (при полном семантическом согласовании) или абстрактного, общего характера (при неполном семантическом согласовании). В случаях семантического рассогласования компонентов фраземы, т. е. при наличии противоречивых сем в значениях компонентов или при отсутствии у них общих сем происходит семантиче-
ское приспособление компонентов друг к другу: в первом случае гасится одна из противоречивых сем, во втором случае происходит перенос недостающей семы в значение другого компонента. Сема, на основе которой путем ее итеративности создана фразема, называется синтагмемой. В первом случае роль синтагмемы играет более абстрактная сема, во втором случае - та конкретная сема, перенос которой осуществляется во второй компонент фраземы.
Отличительной чертой семантической синтагматики глагольных фразем, выполняющих в предложении, как правило, предикативную функцию, является отсутствие прямой детерминированности внешней синтагматики данных фразем их внутренней синтагматикой: на уровне внутренней синтагматики могут наблюдаться отношения полного согласования, неполного согласования и рассогласования, в то время как на уровне внешней синтагматики глагольных фразем во всех этих случаях наблюдаются только отношения неполного согласования, что вполне объяснимо семантической структурой конфигурации, имеющей форму предикативной синтагмы.
Таким образом, анализ синтагматики глагольных фразем выявил особенности взаимодействия внутренних и внешних синтагматических отношений данных фразем и позволил глубже исследовать фразему как языковой знак.
Литература
1. Алефиренко Н.Ф., Золотых Л.Г. Проблемы фразеологического значения и смысла (в аспекте межуровневого взаимодействия). Астрахань, 2000. С. 12.
2. Кубрякова Е.С. Синтагматика // Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990. С. 447.
3. Гвоздарев Ю.А. Основы русского фразообразования. Ростов н/Д, 1977. С. 8.
4. Шавкунова О.В. Особенности структуры и функционирования незамкнутых предикативных фразеологических единиц: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 1964. С. 14.
5. Козырева Л. Ф. Устойчивые фразы и контекст. Ростов н/Д, 1983. С. 16.
6. Тагиев А.Т. Глагольная фразеология современного русского языка (проблемы окружения и распространения фразеологических единиц): Автореф. дис. ... д-ра филол. наук. Баку, 1967. С. 5.
7. Хатунцева Е.Б. Фразеологические единицы типа «прилагательное - существительное» в современном русском языке (Проблемы окружения и значения): Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Баку, 1969. С. 4.
8. Martinet A. La linguistique synchronique: etudes et recherches. Paris, 1965.
9. Скепская Г.И. Введение в синтагматику: Пособие по теоретической грамматике французского языка для ин-тов и фак. иностр. яз. М., 1979. С. 33.
10. Апресян Ю.Д. Избранные труды. Т. 1: Лексическая семантика. Синонимические средства языка: 2-е изд., испр. и доп. М., 1995.
11. Гак В.Г. К проблеме семантической синтагматики // Языковые преобразования. М., 1998. С. 272-297.
12. PottierB. La définition sémantique dans les dictionnaires // Travaux de linguisque et de littérature. III. Strasburg, 1965.
13. GreimasA.J. Sémantiaque structurale. Paris, 1966.
14. СРЯО - Ожегов С.И. Словарь русского языка: Ок. 57000 слов / Под ред. Н.Ю. Шведовой: 18-е изд., стереотип. М., 1987.
15. ФСРЯ - Фразеологический словарь русского языка (свыше 4000 единиц) / Сост. Л.А. Войнова, В.П. Жуков, А.И. Молотков, А.И. Фёдоров; Под ред. А.И. Молоткова. М.,1986.
16. РФ - Яранцев Р.И. Русская фразеология: Словарь - справочник: Около 1500 фразеологизмов: 2-е изд., стереотип. М., 2001.
Адыгейский государственный университет, г. Майкоп 19 апреля 2005 г.
© 2005 г. С.М. Алхасова
ПЕРЕВОДЫ КАВКАЗСКИХ ПОЭМ ЛЕРМОНТОВА НА КАБАРДИНО-ЧЕРКЕССКИЙ ЯЗЫК
За последние годы в истории кабардинского перевода произошли значительные изменения. Появилось немало серьезных переводных произведений, в особенности классиков русской и европейской литературы. Это стало реальным стимулом общества, в котором перевод играет всё большую роль. В самом деле, будучи уникальной сферой человеческой деятельности, перевод является тем видом творчества, где соприкасаются друг с другом не только разные языки, но и разные культуры, а порой и разные цивилизации (перевод Ф. Петрарки Б. Кагермазовым, Г. Гейне, Д. Сонэ, сонетов Шекспира А. Оразаевым [1], перевод с турецкого Х. Ти-мижева и др.) [2].
Какими бы противоречивыми ни были требования, предъявляемые к переводу, нельзя не признать, что он является целенаправленной деятельностью, отвечающей определенным оценочным критериям. Принципиально важным ее требованием, выдвигаемым теорией и практикой переводческой работы, служит осознание переводческих текстов явлением, скажем, не только переводимой русской, но и переводящей кабардино-черкесской словесности.
Такая тенденция будет способствовать становлению новых подходов в литературоведческих исследованиях творчества писателей-переводчиков. Мы выдвигаем прежде всего тезис об органическом единстве писателей-переводчиков и их переводческих произведений и вытекающее отсюда
