CC BY
49
СИНЕРГЕТИЧЕСКИЙ ПОДХОД К ОЦЕНКЕ СТАНОВЛЕНИЯ НОВЫХ ЛИЧНОСТНЫХ ОРИЕНТИРОВ В УСЛОВИЯХ ИЗМЕНИВШЕЙСЯ СОЦИАЛЬНОЙ РЕАЛЬНОСТИ
Осипова H.H., Синицын С.Н.
Смоленский государственный медицинский университет,
Аннотация: система психической адаптации в изменившихся условиях информационного пространства претерпевает определенные трансформации, что может подтверждаться неуклонным ростом пограничных форм психических расстройств, девиациями поведения, в том числе увеличение различных форм ауто- и гетероагрессивного, зависимого поведения, широким распространением депрессий. Особенно заметно изменение последствий влияния новой информационной среды в детском возрасте, что приве.ао к распространению таких психических расстройств, как «Ранний детский аутизм», «Синдром дефицита внимания с гиперактивностью». Сложившиеся традиционные подходы к диагностике психических расстройств, привели к значительному расширению таких рубрик, как «Расстройство приспособительных реакций F43.2», «Расстройства поведения F91», что подчеркивает недостаточную дифференцированность имеющихся расстройств. Трансформация психической адаптации является фактором, дополнительно осложняющим дифференциальную диагностику клинико-психологических феноменов и психопатологических синдромов, понимание границ дезадаптации, а также усложняет процесс прогнозирования последствий подобного рода изменений приспособительных реакций. На наш взгляд, понимание и интерпретация психического состояния современного молодого человека, а также способов психической адаптации требует новых подходов, в частности, ТХС, что позволяю бы формировать иные подходы к ранней диагностике и коррекции с позиций персонифицированной медицины и клинической психологии.
Ключевые слова: пограничные психические расстройства, адаптация, психологический барьер, копинг-стратегии. теория хаоса-самоорганизации (ТХС), адаптационный барьер, синергетика, социальная реальность.
THE VALUE OF FOUNDATION OF NEWPERSONAL ORIENTATIONS IN SITUATION OF NEW PERSONAL ORIENTATIONS IN SITUATIONS OF CHANGED SOCIAL REALITY CIRCUMSTANSES.
Osipova N.N., Sinicyn S. N.
Smolensk State Medical University,
Abstract The system of mental adaptation in changed conditions of the information space is undergoing some transformation, which can be confirmed by the steady increasing of border forms of mental disorders, behavior deviations, including an increasing of various forms of auto- and geteroagressive, dependent behavior, the depression prevalence The change of implications of the new information space influence in the childhood is especially noticeable, which led to the spread of such diagnoses as -'Infantile Autism ", "Attention Deficit Hyperactivity Disorder" The transforming of mental adaptation is a factor that complicates not only the difficulty of differential diagnosis of the clinical and psychological phenomena and psychopathology syndromes, but also the prediction of the consequences of such exclusion. Existing traditional approaches to the diagnosis of mental disorders led to a significant expansion of such headings as "Upset of adaptive reactions " adjustment disorder F43.2 »,« Behavior disorders F91», emphasizes the lack of differentiation of existing disorders, which may allow to judge about such manifestations not only as about painful. In addition, further study morph functional characteristics of the central nervous system is needed and it may reflect changed behavioral strategies. The urgency of the problem is caused not only by the finding of the adaptation transformation, but also the understanding of mechanisms of coping and overcoming the difficulties
encountered in the modern information space. The study of the psychological definition "barrier" allows on the one hand, to understand how to overcome the difficulties as developing and on the other hand as delay of developing. In this sense, the consideration of coping strategies used by modern people allows to understand the formation of adaptation to the environment mechanisms.
In our view, understanding and interpretation of the mental state of a young person, as well as methods of mental adaptation requires new approaches, in particular, TCS, which will generate different approaches to the early diagnosis and correction with positions of personalized medicine and clinical psychology.
Key words: borderline mental disorders, adaptation, psychological barrier, coping strategies, chaos -self-organizing theory, adaptive barrier, synergetic, social reality.
Актуальность. Сегодня в профессиональной медико-психологической среде сложилось весьма одностороннее представление о влиянии информационного пространства на здоровье и поведение человека. В частности, указывается, что информационные перегрузки, среди прочих последствий, формируют те или иные отклонения в психическом функционировании человека, которые по отдельным признакам напоминают либо агрессивное, либо депрессивное расстройство. Одним из важнейших условий возникновения пограничных форм психических расстройств, по мнению психиатров, является несоответствие имеющихся у человека социальных и биологических возможностей для переработки информации, скорости ее поступления и количеству, которое в этих случаях может быть как избыточным, так и недостаточным. Это несоответствие нередко служит непосредственной причиной разнообразных нарушений упорядоченных коммуникационных отношений человека, выражающихся в виде невротических расстройств. На этом основании некоторые исследователи считают невроз «болезнью, обусловленной действием информации» [1,2].
Действительно, приводятся весьма убедительные данные об увеличении количества психопатологии, девиантных форм поведения, как среди подростков, так и взрослых, гиперактивности, аутизме и т.п. Так, по данным Всемирной организации здравоохранения страдает депрессиями почти 5-8% населения земного шара, прогнозируется ее неуклонный рост, что позволяет футурологам называть 21 век веком депрессии, симптомы депрессии стали так часто обнаруживаться, что иногда ее называет «простудой в патопсихологии». Однако, по мнению В.Г. Рот-штейна, «распространенность депрессий связана и с немотивированным расширением понятия «психическое расстройство», причем такой
процесс происходит стихийно и опережает его научное осмысление» [12,9].
Обращает на себя внимание и распространенность аутизма, которая в 2000 году составляла от 5 до 26 случаев на 10000 детского населения. В 2005 году на 250-300 новорожденных в среднем приходился один случай аутизма. По данным Всемирной организации аутизма, в 2008 году 1 случай аутизма приходился на 150 детей. Таким образом, за истекший период количество детей с аутизмом выросло в 10 раз. На сегодняшний день, по данным Американских центров по контролю и предотвращению заболеваний (U.S. Centers for Disease Control and Prevention), каждый 88-й ребенок в Америке болеет аутизмом — это на 23% больше, чем два года назад, и на 78% больше, чем в 2000 году. Безусловно, что увеличение показателей заболеваемость психическими расстройствами связано с улучшением возможностей диагностики, также называются причины, связанные с изменением иммунного реагирования, отягощенная наследственность и т.д. Однако, увеличение количества детей с проявлениями раннего детского аутизма, гиперакгивностью, весьма убедительно наталкивает на мысль об изменении способов реагирования нервной системы в изменившейся информационной среде, что влечет за собой и изменения поведенческого репертуара [23].
Исходя из вышесказанного, действительно происходят изменения в психическом функционировании человека, которые очень часто по своим проявлениям напоминают психические расстройства, однако столь широкое распространение психопатологии, на наш взгляд, требует несколько иных подходов в их интерпретации. Становится очевидным вопрос - считать данные проявления патоморфозом психических заболевания, гипердиагностикой, либо все же предполагать, что некоторые из них являются
новыми формами адаптации к изменившейся информационной среде. Более того, по мнению Ю.А. Александровского, уловить переход от нормы к патологии иногда очень сложно, а на основании оценки лишь одной грани поведения человека, в отрыве от всего комплекса его психической деятельности, как правило, вообще невозможно. Это связано с тем, что «граница нормальной и патологической психической деятельности не похожа на тонкую линию», она достаточно широка, и определяющие ее механизмы имеют большой диапазон функциональных возможностей [1,3]. В подходах к пониманию трансформации адаптационных психических механизмов может быть использована, на наш взгляд, теория хаоса-самоорганизации (ТХС). По мнению В.М. Еськова, «в процессе онтогенеза организм сталкивается с неупорядоченными, часто стрессовыми воздействиями, задаются новые формы функционирования органов и систем, что, в конечном итоге может приводить к кардинальному изменению функции и ультраструктуры» [9]. O.E. Филатова указывает, что «мы должны констатировать, что единичны и случайные отклонения в параметрах вектора состояния организма человека (ВСОЧ) не являются единственными, т.к. скоро из-за эволюции функций организма они перейдут в стационарные (патологические?) состояния и не будут являться случайными» [9,14].
По мнению Ф. Клайн, современная «усложненная», интеллектуально насыщенная окружающая среда ставит в особые условия интеллектуальную деятельность человека: с одной стороны, стимулируя его возможности мозга, с другой, вызывая непреодолимые препятствия и последующую неспособность к жизни в такой среде. В известных работах М. Розенцвейга и Э. Беннета продемонстрирована связь между воздействием «насыщенной» окружающей среды и увеличением коры головного мозга у животных, повышение количества нервных клеток, увеличение размеров нейронов, повышение кровоснабжения головного мозга, что, несомненно, влечет изменения в поведении. Такая «насыщенная» информационная среда может вызывать изменения и в поведении человека. Ю.А. Харин, А.Ф. Яцкевич указывают на возникновение поколения «цйишесов», людей, для которых неопределенность является главным параметром порядка, образом жизни, где преобладает хаос, нестабильность, случайность и дезорганизация. Социаль-
ный цвишенизм предполагает доминирование спонтанности и возрастание девиации, а также формирует личностную доминанту [3,4]. Авторами предлагается обозначение «хомо цвишенс» для человека ценностно и идеологически дезорганизованного, легко поддающегося суггестации и социальному манипулированию. Это колеблющийся, сомневающийся человек, вынужденный жить в атмосфере неопределенности, принимать рискованные решения. Обстоятельства нестабильности существования запускают особые психические переживания, проявляющиеся в ощущениях угрозы внутренних духовных устоев, вынужденное изменение интересов, «переоценка ценности», агрессия, апатия, что также с точки зрения современной психиатрии может расцениваться как пограничное состояние. [5,6]. Толерантность к неопределенности становится важным качеством, позволяющим преодолеть «разорванность», «фрагментарность» социального мира. Данные и другие условия современной ситуации требуют от человека активного процесса адаптации. Адаптация должна заключаться, в первую очередь, в работе над развитием собственных психических качеств. По мнению Э. Тоффлера, «умение привлекать к себе на помощь окружающую среду, умение чувствовать мастерство и компетенцию позволяет усвоить такое отношение к жизни, когда проблемы решаются, а не становятся непреодолимой преградой. Все это может способствовать изменениям и в самом головном мозге» [ 13].
В работах Ю.А. Александровского подчеркивается, что система психической адаптации характеризуется многоплановостью самоорганизующихся подсистем, находящихся между собой как в ассоциативно дополняющих, так и во взаимно конкурирующих отношениях. Следует отметить, что принципиальным отличием функциональной деятельности системы психической адаптации человека от всех других самоуправляемых систем, является наличие механизмов сознательного саморегулирования, в основе которых лежит субъективная индивидуально-личностная оценка природных и социальных воздействий на человека» [1]. В этом случае имеет значение анализ воздействия информационной среды на психическое функционирование человека. Так, Линдсей, Д. Норман (1974) считают, что человек — «активный преобразователь информации, всегда стремящийся к обобщению и истолкованию поступающих сенсорных данных
и к интерпретации и восстановлению информации, хранящейся в его памяти». П.С. Граве, М.Р. Шнейдман отмечают, что человек находится в адаптированном состоянии, «когда его внутренний информационный запас соответствует информационному содержанию ситуации, т.е. когда система работает в условиях, где ситуация не выходит за рамки индивидуального информационного диапазона. Иначе говоря, при внешних влияниях, не выходящих за рамки индивидуального информационного диапазона, индивидуум остается в приспособленном состоянии, используя уже имеющиеся в его распоряжении подготовленные фило- и онтогенетическим опытом ресурсы. Если при этом и вырабатываются новые алгоритмы поведения, то их образование для индивидуума сравнительно просто и не требует перехода на другой режим работы».
В современных исследованиях с использованием ТХС, сознание и мозг человека рассматриваются как единичный и неповторимый процесс; в частности, в работах В.М. Еськова, А.А. Хадарцева подчеркивается, что «мозг является сложнейшей динамической системой и объектом с полной неопределенностью», со «сложностью понимания начальных состояний, динамики, конечных состояний» [16]. На наш взгляд, исследование психической адаптации должно проводится в рамках синергетики, в том числе, с помощью искусственно созданных внешних управляющих воздействий. Задачи исследования психической адаптации, которая в полной мере может относиться к системам третьего типа (СТТ), должны сводиться к прослеживанию изменений параметров квазиаттракторов адаптации в различных условиях пребывания человека».
Следует особо подчеркнуть, что процесс адаптации имеет под собой материальную базу и никогда не протекает только на чисто функциональной основе. Общими ультрамикроскопическими проявлениями адаптационных процессов в нейронах мозга считаются увеличение массы ядерного аппарата, гиперплазия митохондрий, интенсивное нарастание числа рибосом, гиперплазия различных мембранных структур » [2].
Изучение функциональных изменений электрической активности мозга при состояниях дезадаптации, к сожалению, пока не выявило существенных специфических проявлений. Следствием многообразия факторов, обусловливающих особенности ЭЭГ и ее типы, является
отсутствие установленных специфических изменений ЭЭГ при пограничных состояниях [7].
Отсутствие специфических особенностей ЭЭГ при пограничных состояниях может быть обусловлено также многообразием механизмов формирования симптомов дезадаптации. Так, G. Winterer и W.M. Herrmann (1995) на основе анализа 500 литературных источников, касающихся изучения ЭЭГ при психических расстройствах, пришли к заключению о том, что в целом фоновая ЭЭГ больных с тревожными расстройствами не содержит каких-либо типичных отклонений от нормы. Не найдено также характерных изменений ЭЭГ у больных с непсихотической тревогой в сопоставлении с другими больными психиатрического профиля (Ogiso Y. et al., 1993) [7, 23].
Преодоление указанных противоречий, затрудняющих электрофизиологическое изучение состояний дезадаптации, может стать возможным благодаря использованию системного подхода в клинико-электроэнцефалографических исследованиях с использованием принципов'ма-тематического анализа и системной пространственной организацией ЭЭГ.
В современной психологии складывается целое направление, в котором с различных, в том числе акмеологических позиций, предпринимается попытка анализа такой психологической дефиниции как психологические барьеры [12]. Психологический барьер (от франц. barriere - преграда, препятствие) рассматривается как своеобразная реакция личности на препятствие, сопровождающаяся возникновением напряженного психического состояния. В общепсихшогичесшм контексте барьеры изучаются как смысловые, эмоциональные, когнитивные, тактические. Ценностно-смысловые барьеры возникают при условии столкновения субъекта со смысловой моделью окружающего мира, носителем которой выступают другие люди или ценности. Сам по себе непосредственный контакт с чужим смысловым опытом или с несоответствующей опыту реальностью бытия может порождать напряженное психическое состояние, некоторыми авторами обозначающееся как, например, барьер общения, инновационный барьер, барьер творчества, информационный барьер и др. Эмоциональные барьеры рассматриваются как переживание напряженных психических состояний, возникающих под влиянием субъективных затруднений. К ним относятся переживания тревоги, стресса, фрустрации, аффекта и др. Такая же неоднозначность касается и понимания функции барьера. С одной стороны,
психологический барьер оказывает затормаживающее действие на какой-то вид деятельности, с другой, несомненно, является своеобразным катализатором ее активности. По мнению Р.Х. Шакурова, отношения человека с миром представляют активную форму взаимодействия, направленную «...прежде всего на преодоление различных преград, возникающих на пути удовлетворения его потребности». В исследованиях ученого проводится мысль о развивающем эффекте барьеров: «В широком значении развитие — это ответная реакция организма на преграды, мешающие его нормальной жизнедеятельности. Эта реакция проявляется в возрастании внутренних ресурсов, в их переструктурировании, направленном на преодоление сопротивления определенных препятствий» [15].
Преодоление барьера через кризис - суть развития, равно как и упадка. Однако нельзя отрицать наличие в кризисах, дезорганизаци-ях, хаосе элементов созидания, конструктивности. В работе «Философия нестабильности» И.Р. Пригожин в рамках синергетического подхода открыто полагал, что развитие и есть неустойчивость, так как оно возможно через нестабильность, случайность, бифуркацию [13]. Перманентное состояние неустойчивости требует включение так называемых «параметров порядка», согласно Г. Хакену. Однако, если по выражению Г. Хакена, «дух является как бы параметром порядка», на наш взгляд, стоило бы ввести понятие барьера, как динамического образования, удерживающего систему в стабильном состоянии. Следует упомянуть подход Р.Х. Шакурова, который рассматривал барьер как стабилизирующую, корректирующую, мобилизующую и развивающую организацию. «Любая целостная система, состоящая из элементов, обязана своему существованию барьерам, препятствующим ее распаду. Без барьеров не может существовать ни один комок вещества, без них не было бы Вселенной, не было бы эволюции материального мира, не было бы людей и государств — они бы все рассыпались». [18]. В социальной жизни барьеры стабилизируют и регулируют жизнедеятельность племен, народов и государств, и выступают в виде запретов, требований, норм, законов, обычаев, традиций [3,4].
Не менее интересными являются трактовки адаптационного барьера в работах Ю.А. Александровского, где указывается, что использование идеи о барьере психической адаптации
и составляющих его механизмах может содействовать более четкому интегрированному представлению о психической деятельности» [1]. Именно в барьере психической адаптации как бы сосредоточиваются все потенциальные возможности адекватной и целенаправленной психической деятельности, а также определяется грань «порядка» и «беспорядка» в системной деятельности. При состоянии психического напряжения, обусловленном самыми разнообразными причинами (в первую очередь объективной смысловой значимостью воздействующих на человека природных и социальных факторов), происходит приближение барьера адаптированного психического реагирования к индивидуальной критической величине. При этом человек использует все резервные возможности и может осуществлять особенно сложную деятельность, полностью предвидя и контролируя свои поступки и не испытывая тревоги, страха и растерянности, препятствующих адекватному поведению.
В таком случае односторонние суждения о стрессовых влияниях, как безусловно отрицательных факторах, по-видимому, неверны. Под влиянием усиленных нагрузок постепенно формируются более расширенные возможности индивидуального барьера психической адаптации. Более того, можно допустить, что функциональные возможности психической деятельности человека не расширялись бы без экстремальных воздействий и обязательного в этих случаях эмоционального напряжения. Как все другие системы и органы требуют для своего развития тренировок, так и эмоционально-стрессовые реакции в какой-то мере и до определенного предела закаляют человека, создают для его жизневоспитания и деятельности новые условия. Напротив, отсутствие периодов напряженной психической активности ведет к снижению пластических возможностей человека преодолевать возникающие в жизни трудности. В тех условиях, когда стрессовые реакции относительно кратковременны и не сопровождаются стабильными психопатологическими или психосоматическими проявлениями, их оценка в качестве единственного патогенного начала тех или иных заболеваний может быть весьма условной [5,6].
Однако, длительное и особенно резкое напряжение функциональной активности барьера психической адаптации приводит, как правило, к его перенапряжению, что ведет формированию
преневротических состояний. В случае усиления давления на барьер психической адаптации усиливается и все его резервные возможности оказываются исчерпанными, то происходит надрыв барьера — функциональная деятельность в целом хотя и продолжает определяться прежними («нормальными») показателями, однако нарушенная целостность ослабляет возможности психической активности. Вследствие этого в той или иной степени сужаются рамки приспособительной адаптированной психической деятельности, а также появляются качественно и количественно новые формы приспособительных и защитных реакций [21]. В частности, наблюдается неорганизованное и одновременное использование многих «степеней свободы» действия, что ведет к сокращению границ адекватного и целенаправленного поведения человека. В клинической практике это выражается в появлении невротических расстройств. С клинической, социальной и философской позиций они представляют собой болезненное проявление, существенно отличающееся от состояния здоровья. Такое понимание невротического состояния созвучно с точкой зрения И.В. Давыдовского, отмечавшего, что «ключ к пониманию неврозов лежит, по-видимому, в широкой и индивидуально изменчивой приспособительной («организационной», «распорядительной») деятельности нервной системы», которая в определенных условиях принимает новые качественные характеристики. При этом следует иметь в виду, что большое количество «вредностей», способствующих нарушению барьера психической адаптации, вызывает ограниченное число универсальных и неспецифических клинических проявлений (с этим связано известное правило Карла Бонгофера: «по клинической картине невозможно судить об определенной вредности») [4]. В понимании барьера психической адаптации также могут быть использованы подходы синергетики, поскольку психическая адаптация, обладает всеми признаками самоорганизующийся системы. Адаптационный барьер активно вступает в контакт с окружающей средой, имеет гибкую структуру, непредсказуем в своем поведении, способен учитывать прошлый опыт. Задачами исследования могут стать выявления точек бифуркации, траекторий направления развития, приведение адаптационной системы в новое состояние, выяснение квазиаттракторов сано- и патогенеза [16].
В акмеологических концепциях, отражающих становление личностной зрелости, одним из механизмов личностного роста, является способность преодолевать трудности. Р. Лазарус ввел понятие «coping» обозначив им специфические способы поведения в затруднительных ситуациях. Совла-дание со стрессом проявляется в виде различных копинг-стратеши, которые формируются на протяжении всей жизни человека и представляют систему целенаправленного поведения по сознательному овладению ситуацией для уменьшения вредного влияния стресса и являются одним из показателей зрелости личности. Исследование механизмов совладания со стрессом началось в 40-60 годах двадцатого столетия и наибольшая заслуга в изучении данной проблемы принадлежит психологам Р.Лазарусу и С.Фолькман [11]. С 90-х юдов копинг-поведение становится сферой научных интересов и российских ученых, изучающих стратегии совладания, семейный стресс и копинг в здоровых семьях, людей групп риска и лиц с хроническими заболеваниями [19].
В последующем отечественными учеными, в частности, Ь. Либиной, было предложено обозначить психологическую компетентность в разрешении жизненных трудностей совладающим интеллектом [12].
Первым этапом работы было выполнение диссертационного исследования на тему «Характеристика агрессивности делинквентных подростков» по специальности 14.00.18. «Психиатрия», защищенного в Московском НИИ психиатрии Минздрава России. Следующий этап работы направлен на продолжение изучения агрессивного поведения, а также адаптивных психических механизмов, не исключающих агрессию. Целью настоящей работы было исследования копинг-механизмов, как особенностей стресс-совладающего поведения студентов 1 и 5 курсов СГМА, для организации психологической поддержки и активного психологического сопровождения. Нами был использован Копинг-тест Р.Лазаруса, адаптированный в Санкт-Петербурском научно-исследовательском психоневрологическом институте им. В.М. Бехтерева в 2009 г. [И].
Было исследовано 220 студентов 1 курса и 56 студентов 5 курса. Анализ результатов показал, что студенты 1 и 5 курсов используют широкий спектр стратегий совладения с трудными ситуациями. Средние показатели представлены в таблице.
Таблица 1
Сравнительная характеристика средних показателей _копинг-стратегий у студентов-медиков.
Копинг- стратегии
а. ¿Г Конфронтация Дистан-цирование Самоконтроль Поиск соц.поддержки Принятие ответствен-ти Бегство-избегание Планирование решения Положительная переоценка
11 8,86±2,91 8,99±2,67 12,13±3,12 9,75±3,18 7,32±2,59 9,83±3,83 12,41±2,81 12,52±3,13
55 8,98±3,05 8,89±3,17 12,68±2,55 11,38±3,17 6,68±2,46 10,77*3,96 12,411-2,61 12,50±3,28
Наиболее высокие показатели у студентов 1 курса по следующим стратегиям: «Положительная переоценка» (М=12,52±ЗД 3), которая предполагает совладание со стрессом за счет положительного переосмысления негативной ситуации; «Планирование решение проблемы» (М=12,41±2,81) рассматривается большинством исследователей как адаптивная, способствующая конструктивному разрешению трудностей; «Самоконтроль» (М=12,13±3,12), при которой совладание происходит за счет целенаправленного подавления и сдерживания эмоций, минимизации их влияния на оценку ситуации и выбора стратегии поведения; «Бегство-избегание» (М=9,83±3,83), предполагающее преодоление стресса за счет реагирования по типу уклонения. Сравнивая значение первокурсников с ко-пинг-стратегиями, используемыми студентами 5 курса достоверно значимая разница (р<0,01) выявлена по шкале «Поиск социальной поддержки. Возможно, это связано с тем, что студенты, обучающиеся на старших курсах, свободнее могут обратиться за помощью к другим.
Особого внимания требуют наиболее выраженные предпочтения стратегии и редко используемые, так как и то и другое является фактором риска психической дезадаптации в стрессовых условиях.
Предпочтение у 24,3% первокурсников стратегии «Принятие ответственности» приводит к неоправданной самокритике, переживанию чувства вины и неудовлетворенности собой, развитию депрессивных состояний, у студентов 5 курса встречается на 6,8% меньше (17,5%). Частое использование стратегии «Конфронтация» составляет 20%
у студентов 1 курса и 19,3% у студентов 5 курса, при этом может наблюдаться импульсивность в поведении (иногда с элементами враждебности и конфликтности), трудности планирования действий, неоправданное упорство, копинг-действия теряют свою целенаправленность и становятся преимущественно результатом разрядки эмоционального напряжения. Предпочтение по стратегии «Положительная переоценка» говорит о вероятности недооценки личностью возможностей действенного разрешения проблемной ситуации и выявлена у 20% первокурсников, что на 4,2% ниже, чем у студентов 5 курса (15,8%). При выборе стратегии «Бегство-избегание» имеют место неконструктивные формы поведения: отрицание, либо полное игнорирование проблемы, уклонение от ответственности, пассивность, вспышки раздражения, погружение в фантазии, переедание, употребления алкоголя и т.д. Это наблюдаются у 18,6% первокурсников, между тем у студентов 5 курса преобладание этой стратегии на 6% встречается чаще (24,6%).
Редкое использование стратегии «Самоконтроль» (38,6% первокурсников) свидетельствует о неумении ими сдерживать эмоции и минимизировать их влияние на оценку ситуации, у студентов 5 курса этот показатель ниже на 8,8% (29,8%). 24,3% первокурсников и 24,6% студентов 5 курса слабо используют стратегию «Принятие ответственности», что предполагает перекладывание вины на других при столкновении с неудачами. Нецеленаправленное и непланомерное разрешение проблемной ситуации наблюдается при недостаточном применении стратегии «Планирование решений» у 24,3% студентов 1
курса, реже на 3,2% у студентов 5 курса (21,1%). Также редко (24,3%) первокурсники пользуются стратегией «Бегство-избегание», студенты 5 курса ещё на 5% меньше (19,3%). Данная стратегия большинством исследователей рассматривается как неадаптивная, однако при определенных обстоятельствах, в особенности краткосрочной перспективе и при острых стрессогенных ситуациях может оказаться достаточно полезной.
Выводы:
1. Следует признать, что эмоционально-волевая, интеллектуальная и другие психические сферы человека изменяются, что подтверждается увеличением количества пограничных форм психических расстройств, не всегда укладывающихся в определенные диагностические рамки.
2. Система психической адаптации человека в условиях нового средового информационного пространства претерпевает определенную трансформацию, проявляющуюся в появлении иных способов реагирования с изменением поведенческого репертуара, граничащего с психопатологией.
3. Понимание и интерпретация психического состояния современного молодого человека, а также способов психической адаптации требует новых подходов, в частности, ТХС, что позволило бы формировать иные подходы к диа-
гностике и коррекции с позиций персонифицированной медицины и клинической психологии.
4. Изучение системы психической адаптации, относимой в рамках ТХС к системам 3 типа (СТТ), должно учитывать параметры квазиаттракторов психической адаптации и дезадаптации и их изменения в процессе взаимодействия человека с окружающей средой, точек бифуркации адаптационного барьера, а также внешних управляющих воздействий.
5. Изучение «копинг-стртегий», формирующихся на протяжении всей жизни человека и представляющих систему целенаправленного поведения по сознательному овладению ситуацией, для уменьшения вредного влияния стресса, а также являющихся одним из показателей зрелости личности, позволяет определить эффективность адаптации.
6. Системный подход в клинико-электро-энцефалографических исследованиях с использованием принципов математического анализа и системной пространственной организацией ЭЭГ позволит изучить функциональные изменения электрической активности мозга при состояниях дезадаптации и выявить специфические проявления.
Литература.
1. Alexandrovskiy Y.A. Borderline mental disorders. M. - Health 2000 - 300.
2. Ammon G. Structural Dynamic Psychiatry // Proc.: "Psychological diagnostics related to the disease in neuro-psychic and somatic pathology." L„ 1990. 349 p
3. Antsyferova L.I. Personality in difficult conditions: reinvention, transformation of situations and psychological defense // Psychological Journal, 2004. T. 15. №l.pp 34-45
4. An A. Modern people and facets of theirs lives. Pp4 5-48
5. Bransky V.P., Pozharsky S.D. Social synergetics and Social Psychology. - St. Petersburg: University of Technology, 2002 p 297
6. Gnezditsky V.V. The inverse problem of EEG and clinical electroencephalography. - M. - 2004.
7. Gurevich P.S. Philosophical anthropology. M., 1997 456 p.
8. Eskov V.M. The third paradigm. - Samara. "Ofort". - 2011. - 249 p.
9. Eskov V.M., Zhivoglyadov R.N., Kartashova N.M. etc. The concept of normal and pathological phase space of states with the positions of kompartment-cluster approach // Bulletin of new medical technologies. - 2005. - 2005. - №1.
10. Kryukova T.L., Kuftyak E.V. Questionnaire of coping (adaptation of the WCQ technique) / Journal of Practical Psychology. M .: 2007. № 3 pp 93-112.
11. Lazarus R. Short-term multimodal therapy / P. Lazrus. - SPb.; Speech, 2001. - 256 p.
12. Libina A.V. Cope intelligence. M: EKSMO 2008. 346 p
13. Prigogin I.R. Philosophy of instability // Problems of Philosophy. 1991. N«6 pp 66-69
14. Smulevich A.B. Depression in general medicine. - M„ 2001. 345 p
15. Toiler E. The third War. "Firm" Publishing ACT», 2004.234 p
16. Hadartsev A.A., Eskov V.M., Kozyrev K.M., Gontarev .S.N Biomedical theory and practice. Tula, Belgorod, 2011. pp 56-62
17. Haken G. The principles of brain: The synergetic approach to the brain activity, behavior and cognitive perfor-
mance. - M. - PERSE, 2001. - 351 p.
18. Shakurov R.H. Barrier as a category and its role in the practice II Questions of psychology. 2001. №1. pp 66-77
19. Manual for physicians and medical psychologists. // Methodology of psychological diagnosis of coping with stressful and problematic for the individual situations: St. Petersburg, 2009.
20. Elvin I. A. Synergetics of brain. M„ 2005. 108 p.
21. Conger f Behavioral medicine and health psychology in a changing word //Child Abuse Negl 1987 -Vol 11 -№3 -P 443-453
22. Folkman S., Lazarus R.S. Coping and Emotion // Stress and Coping: an anthology. N.Y.: Columbia University Press 1991. P.207-227.
23. Walter G.G. On complex eigenvalues of compartamental models // Mathematical Biosciences. 1985. - Vol.75 - pp. 143-157/
ТОЛЕРАНТНОСТЬ БЕЗ ПРЕДЕЛА: ЦЕЛОСТНОЕ ОБРАЗОВАНИЕ
Перетягина Н. Н.,
Институт изучения детства, семьи и воспитания Российской академии образования,
Резюме. Статья посвящена теме позитивной толерантности и роли целостного образования в ее формировании.
Ключевые слова: ценность принятия; позитивная толерантность; диалог культур; целостное образование.
TOLERANCE WITHOUT THE LIMIT: COMPLETE EDUCATION
Peretyagina N.N.
Institute for the Study of childhood, family and education Russian Academy of Education,
Abstract: Article is devoted a theme ofpositive tolerance and a role of complete education in its formation.
Keywords:value of acceptance; positive tolerance; dialogue of cultures; complete education.
Ценность принятии. «Я не хочу, чтобы меня терпели», - сказала одна из участниц недавней конференции по образованию.
Индивид является субъектом социальной деятельности, и для ее успешности необходимы определенные условия. Одним из таких условий является ценность принятия одним индивидом как представителем рода человеческого Другого [представителя рода человеческою]. Если мы знаем о своей уникальности, особости и не знаем об уникальности, особости всего сущего, то неизбежно непонимание между нами и сущим. Отсюда невозможность установления гармоничных отношений либо их утрата, невозможность эффективного взаимодействия субъектов социальной деятельности. Народная мудрость в форме
пословиц предостерегает: «каждый со своей колокольни смотрит», «не мерь по себе», «со своим уставом в чужой монастырь не лезь». Пословицы известные, и как же мне, конкретному индивиду, ощутить ценность принятия Другого?
Каждый для меня - Другой, не такой, как я. Но и для всех Других я тоже Другой. Как возникнут наши отношения и чем закончатся, когда мы не примем Друг Друга? Об этом - история человечества: войны, эпидемии, катаклизмы. Об этом - история человека во всей истории человечества, история еш восхождения к самому себе как Человеку.
Позитивная толерантность на основе диалога культур. Как же нам принять друг друга? Философия и психология рассматривают понятие толерантности под разным углом зрения,
