CC BY
94
Современный взгляд на неврологические синдромы
DOI: 10.24412/2226-0757-2023-12850
Синдром "запертого человека"
М.И. Зайцев, С.С. Фоменко, И.С. Бакулин, Д.В. Сергеев, А.Е. Хижникова, Е.В. Гнедовская
Синдром "запертого человека" (СЗЧ) представляет собой тяжелое инвалидизирующее состояние, развивающееся, как правило, вследствие обширного поражения ствола головного мозга или, реже, периферической нервной системы. Пациенты с СЗЧ полностью или практически полностью лишены возможности выполнять произвольные движения, находясь при этом в ясном сознании; в большинстве случаев у пациентов остаются сохранными вертикальные движения глаз. Учитывая необходимость тщательной дифференциации этого состояния, прежде всего от синдромов, сопровождающихся нарушениями сознания, потребность в привлечении существенных ресурсов для лечения и реабилитации и, наконец, трагичность положения таких пациентов, СЗЧ неизменно привлекает внимание исследователей. В настоящей статье рассмотрены история изучения СЗЧ и современные представления о его морфологической основе, классификации и подходах к лечению и реабилитации пациентов.
Ключевые слова: синдром "запертого человека", синдром изоляции, синдром деэфферентации, сознание, нейрови-зуализация, реабилитация, диагностика.
История изучения синдрома
Состояние, известное в настоящее время как синдром "запертого человека" (СЗЧ), ранее описывалось под разными названиями, например, синдром изоляции, синдром деэфферентации, псевдокома. Интересно, что первое весьма точное и подробное описание этого состояния можно встретить в художественной литературе XIX века [1]. В романе "Граф Монте-Кристо" (1844—1846) А. Дюма описывает одного из персонажей, господина Нуартье де Виль-фора, как "труп с живыми глазами": "Зрение и слух были единственными чувствами, которые, подобно двум искрам, еще тлели в этом теле... <...> ...в черных глазах старого Нуартье ... сосредоточилась вся энергия, вся воля, вся сила, весь разум, некогда оживлявшие его тело и дух. Конечно, недоставало жеста руки, звука голоса, движений тела, но этот властный взор заменял всё. Глаза отдавали приказания, глаза благодарили." [2].
Первое клиническое описание синдрома было сделано в 1875 г. французским врачом М. DaroИes, который описал пациентку с анартрией, нарушением глотания, спастической тетраплегией в сочетании с децеребрационной ригидностью, наблюдался парез горизонтального взора. При этом женщина оставалась в сознании и была доступна контакту за счет со-
хранного движения глаз по вертикали. При вскрытии был выявлен односторонний инфаркт в вентральной части моста [3]. Термин "синдром «запертого человека»" (locked-in syndrome) был предложен в 1966 г. в публикации F. Plum, J.B. Posner [4].
Одним из наиболее знаменитых пациентов с СЗЧ был Жан-Доминик Боби — главный редактор модного журнала "Elle" [3]. В декабре 1995 г. в возрасте 43 лет Боби перенес инсульт в стволе головного мозга. Через несколько недель он вышел из комы — и оказалось, что он находится в ясном сознании, однако может двигать только левым веком. Боби хотел продемонстрировать миру, что при этом состоянии, несмотря на отсутствие движений и речи, всё же возможно поддерживать достойную жизнь. Боби доказал это при помощи книги "Скафандр и бабочка", которую он написал вместе со своим секретарем, кропотливо читавшим алфавит с упорядоченными по частоте встречаемости буквами, пока Боби не выбирал букву при помощи моргания левым веком. "Скафандр и бабочка" стала бестселлером. Боби успел создать единственный в мире фонд, помогающий людям с СЗЧ, — ALIS (Association du Locked-In Syndrome — Ассоциация синдрома "запертого человека"). Основная цель фонда — финансовая и психологическая поддержка пациентов с этим заболеванием и их семей [5]. К сожалению, через несколь-
Михаил Игоревич Зайцев — клинический ординатор 2-го года обучения Института медицинского образования и профессионального развития ФГБНУ "Научный центр неврологии", Москва.
Сергей Сергеевич Фоменко — клинический ординатор 1-го года обучения факультета фундаментальной медицины ФГБОУ ВО "Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова".
Илья Сергеевич Бакулин — канд. мед. наук, ст. преподаватель Института медицинского образования и профессионального развития, науч. сотр. Института медицинской нейрореабилитации и восстановительных технологий ФГБНУ "Научный центр неврологии", Москва.
Дмитрий Владимирович Сергеев — канд. мед. наук, ученый секретарь ФГБНУ "Научный центр неврологии", ст. науч. сотр. Института нейрореабилитации и восстановительных технологий ФГБНУ "Научный центр неврологии", Москва.
Анастасия Евгеньевна Хижникова — канд. мед. наук, зав. отделом подготовки кадров высшей квалификации Института медицинского образования и профессионального развития, науч. сотр. Института нейрореабилитации и восстановительных технологий ФГБНУ "Научный центр неврологии", Москва.
Елена Владимировна Гнедовская — докт. мед. наук, зам. директора по научно-организационной работе и развитию ФГБНУ "Научный центр неврологии", директор Института медицинского образования и профессионального развития ФГБНУ "Научный центр неврологии", Москва.
Контактная информация: Хижникова Анастасия Евгеньевна, kЫzhmkova@neurologyru
ко дней после создания фонда в марте 1997 г. Боби умер из-за септического шока.
Эпидемиология и распространенность
Синдром "запертого человека" — очень редкое состояние. По данным первого крупного обзора, за период с 1959 по 1983 г. было выявлено 139 случаев СЗЧ, в 75% случаев он был вызван различными це-реброваскулярными заболеваниями [6]. В одном из популяционных исследований, проведенных в Дании, оценивали распространенность классического варианта СЗЧ (см. ниже) среди пациентов учреждений длительного ухода, и частота его встречаемости составила 0,7 случая на 10 000 человек [7]. Самая крупная база данных пациентов создана французской ассоциацией ALIS. Согласно данным ALIS, с 1997 по 2021 г. во Франции было зарегистрировано 500 случаев заболевания, таким образом, общая распространенность СЗЧ во Франции составляет 0,3 случая на 1 млн. населения в год [5]. Однако оценить истинную распространенность СЗЧ трудно из-за его редкости, отсутствия большого количества данных в свободном доступе и малого числа эпидемиологических исследований. Вполне вероятно, что количество таких больных может быть недооценено из-за ошибок в дифференциальной диагностике между этим состоянием и различными нарушениями сознания.
Этиология и клинические формы СЗЧ
Согласно критериям Американского конгресса по реабилитационной медицине 1995 г. [8], СЗЧ — это сочетание:
1) устойчивого открытия глаз (эксперты Европейской академии неврологии подчеркивают, что при этом важно исключить двусторонний птоз как осложняющий фактор [9]);
2) сохранности базовых когнитивных способностей;
3) афонии или тяжелой гипофонии;
4) тетраплегии или тетрапареза;
5) при этом основной способ общения, который использует пациент, — движение глаз в вертикальной или горизонтальной плоскости или мигание верхнего века.
В зависимости от степени двигательных нарушений СЗЧ подразделяется на: 1) классический СЗЧ — характеризующийся полной неподвижностью, за исключением вертикальных движений глаз или мигания; 2) неполный СЗЧ — с сохранением других произвольных движений; 3) полный СЗЧ — полная неподвижность, включая отсутствие движений глаз, в сочетании с сохраненным сознанием; этот вариант синдрома встречается при обширных стволовых инфарктах и на поздних стадиях болезней двигательного нейрона [8].
Топически наиболее частой причиной классической формы заболевания является билатеральное поражение вентральной части моста. В этом случае причиной тетрапареза и афонии служит поражение кортиконуклеарных и кортикоспинальных путей. Неспособность к произвольному дыханию также вызвана
поражением пирамидной системы. Особенно опасно поражение пневмотаксического центра моста, находящегося в латеральной части покрышки, так как оно приводит к нарушению и непроизвольного дыхания [10, 11]. Движение глаз в горизонтальной плоскости нарушено из-за поражения волокон отводящего нерва и мостовых центров горизонтального взора [6]. Движение глаз в вертикальной плоскости чаще остается сохранным, так как оно обеспечивается глазодвигательными нервами и центрами вертикального взора в среднем мозге (ядро Кахаля, ростральное интерстици-альное ядро медиального продольного пучка) [12]. Распространение поражения на ретикулярную формацию покрышки моста приводит к развитию комы. В этом случае повреждение активирующей восходящей ретикулярной формации может быть подтверждено при помощи трактографии [13]. В редких случаях причиной СЗЧ может оказаться поражение вентральной части среднего мозга, тогда будет сохранено движение глаз не в вертикальной, а в горизонтальной плоскости [14, 15]. По данным трактографических исследований в остром периоде помимо кортикоспинальных, корти-конуклеарных трактов и медиальной петли при СЗЧ выявляется также поражение мозжечковых ножек, что может быть одним из факторов развития когнитивных нарушений [16]. Однако в целом при СЗЧ с изолированными поражениями ствола мозга и без супратенто-риальных очагов с высокой вероятностью когнитивные функции будут сохранны [17]. Помимо поражения центральной нервной системы СЗЧ может возникать при поражении периферического нейромоторного аппарата на разных уровнях [18—22].
Причины СЗЧ чрезвычайно разнообразны. Ведущими из них являются следующие заболевания (состояния).
• Цереброваскулярные заболевания служат причиной СЗЧ в 60—86% случаев [23]. Чаще всего непосредственной причиной является тромбоз базилярной артерии или геморрагический инфаркт вентральной части моста, реже — диссекция позвоночной артерии [24].
• Травма головного мозга — 2-я по распространенности причина. Синдром "запертого человека" может быть вызван либо непосредственным поражением ствола головного мозга, диффузным аксональным повреждением, повреждением базилярной артерии (например, при переломе ската мозга), либо сдав-лением ножек мозга при транстенториальном вклинении [25—27].
• Нервно-мышечные заболевания, такие как терминальная стадия бокового амиотрофического склероза [18]. Частота встречаемости этой формы СЗЧ возрастает благодаря повышению качества помощи пациентам с тяжелыми нервно-мышечными заболеваниями. Например, в Нидерландах это самая частая причина развития СЗЧ [19].
• Токсическое действие препаратов (миорелаксанты) и ядов может приводить к полному варианту СЗЧ. Например, нейротоксины змей из рода крайтов (Ви^агш) необратимо блокируют нервно-мышечную передачу [20, 21].
• Метаболические нарушения, такие как центральный понтинный миелинолиз. Следует отметить, что осмотическая демиелинизация, вызванная чрезмерно быстрой коррекцией гипонатриемии, далеко не всегда затрагивает мост и сопровождается развитием СЗЧ [28].
• Инфекционные заболевания, такие как менингит или абсцесс головного мозга [29, 30]. Синдром "запертого человека" может быть осложнением COVID-19, в этом случае непосредственной причиной может являться как вторичный инфаркт моста, так и полирадикулоневропатия с тотальной анестезией [17, 31].
• Опухоли и метастатическое поражение ствола мозга [32].
• В единичных случаях причиной СЗЧ могут быть аутоиммунные нарушения — энцефалит, рассеянный склероз, тяжелый вариант синдрома Гийе-на—Барре — в последнем случае состояние является частично или полностью обратимым [22, 33].
Дифференциальная диагностика
Синдром "запертого человека" является трудным для постановки диагнозом; более чем в половине случаев это состояние не удается выявить на ранних сроках после его развития [34]. Во Франции, согласно данным ALIS, правильный диагноз ставится в среднем на 2-м месяце после начала заболевания, при этом способность пациента к произвольному движению глазами в 55% случаев первыми обнаруживают не медицинские работники, а близкие пациента [24]. Помимо изначальной ошибки при установлении диагноза подобная задержка может быть связана с тем, что некоторые больные, находящиеся в коме, могут незаметно для медицинского персонала переходить в "запертое" состояние [34]. Для своевременного выявления подобных пациентов важно проводить регулярную комплексную оценку неврологического статуса при нарушениях сознания, обращая особое внимание на движения глаз. Это позволит отличить СЗЧ от следующих состояний [35].
• Кома. Характеризуется нарушением сознания без активных движений (в том числе глаз). Способность к самостоятельному дыханию и наличие стволовых рефлексов зависят от зоны поражения. Разграничить полный СЗЧ и кому при помощи неврологического осмотра затруднительно, часто для этого требуется использование инструментальных методов диагностики, таких как электроэнцефалография (ЭЭГ) или функциональная магнитно-резонансная томография (фМРТ) [9].
• Хронические нарушения сознания, характеризующиеся диссоциацией между бодрствованием и осознанием. В вегетативном состоянии (синдром ареактивного бодрствования) у пациентов сохранено открывание глаз, но они не осознают себя и свое окружение, отсутствуют фиксация взгляда, произвольные движения глаз или век в ответ на команды. Вегетативное состояние характеризуется наличием эпизодов бодрствования и отсутствием осознания, тогда как при СЗЧ и бодрствование, и сознание со-
хранены [9]. При состоянии минимального сознания у пациентов имеют место признаки, отражающие минимальный уровень восстановления когнитивных функций: как правило, это фиксация взгляда и слежение за собственным отражением в зеркале, за яркими предметами или окружающими людьми, а по мере восстановления возможны и более сложные осознанные реакции. Такие случаи наиболее трудны для дифференциальной диагностики с СЗЧ.
• Акинетический мутизм, который характеризуется сохраненным сознанием со сниженной двигательной реакцией (без парезов) и сохранными стволовыми рефлексами. В большинстве случаев отсутствуют какие-либо глазодвигательные нарушения. Наблюдается замедленность речи, значительно снижена способность к спонтанной речи. Для акинетического мутизма более характерно поражение не моста, а поясной коры или таламуса [36].
• Смерть мозга. Состояние характеризуется необратимыми нарушениями: отсутствием сознания (кома), произвольных движений, стволовых рефлексов и неспособностью поддерживать дыхание.
• Кататония. Чаще встречается у пациентов с психиатрическими заболеваниями в анамнезе. Сохранность стволовых рефлексов сочетается с мутизмом и эхолалией. Изолированная сохранность вертикального или горизонтального взора нехарактерна для кататонии [37].
• Травма шейного отдела спинного мозга, как и СЗЧ, сопровождается нарушениями движений по типу спастического тетрапареза. Основным отличием от СЗЧ является сохранность функции мимической мускулатуры, мышц языка и глаз, так как черепные нервы остаются интактными [35].
Инструментальные методы диагностики
Если причиной СЗЧ послужило структурное поражение ствола мозга, то в острой стадии диагноз подтверждается выявлением при помощи МРТ патологических очагов в вентральной части моста или среднего мозга. Наибольшую трудность вызывает диагностика полного варианта СЗЧ либо сочетания СЗЧ и деаф-ферентации (например, глухоты). В этом случае признаки сознательной деятельности и сохранной активности коры могут быть объективно выявлены при помощи инструментальных методов — ЭЭГ, фМРТ и позитронно-эмиссионной томографии. Все 3 метода рекомендованы для дифференциальной диагностики хронических нарушений сознания Европейской академией неврологии [9]. По данным позитронно-эмис-сионной томографии при СЗЧ выявляется нормальный метаболизм в супратенториальных отделах мозга, однако относительная сохранность метаболизма коры может выявляться и в состоянии минимального сознания [38]. Также на уровень метаболизма в мозге могут влиять другие факторы, такие как наличие сахарного диабета, эпилепсии или опухоли [9]. На ЭЭГ при СЗЧ характерно наличие цикла сон-бодрствование и нормального реактивного альфа-ритма преимущественно в задних отделах коры, хотя последний и не всегда встречается при СЗЧ [39-41]. Для альфа-комы
же более характерен регистрирующийся во всех отделах коры нереактивный и монотонный альфа-ритм [42]. Математическая обработка ЭЭГ-данных (расчет частотного спектра, спектральной энтропии и др.), вероятно, также сможет повысить эффективность ЭЭГ при диагностике СЗЧ [43]. При помощи фМРТ с активной парадигмой может быть выявлено изменение активности различных зон мозга пациента в ответ на предъявление команд. Например, просьба представить осуществление сложного двигательного акта у пациента с СЗЧ сопровождается активацией моторных зон коры так же, как и у здоровых испытуемых [44]. Функциональная МРТ в покое, в свою очередь, позволяет выявлять наличие функциональных сетей покоя, свидетельствующих о сохранности и нормальном функционировании коры. Сеть пассивного режима работы мозга часто используется как маркер наличия сохранного сознания, одна она может быть выявлена и в состоянии минимального сознания [9]. Одновременное выявление нескольких высокоуровневых функциональных сетей (пассивного режима работы, выявления значимости, дорсальной сети внимания, фронтопариетальной сети) повышает вероятность наличия ясного сознания у пациента и позволяет отличить СЗЧ от вегетативного состояния или состояния минимального сознания [45]. Важно, что степень сохранности функциональных сетей также позволяет прогнозировать потенциал к выходу больного из комы [46, 47]. В теории это может облегчить раннее выявление пациентов, переходящих из состояний хронических нарушений сознания в состояние СЗЧ. Затрудняет применение фМРТ высокая индивидуальная вариабельность зон активации и сетей покоя, особенно у пациентов с выраженными структурными изменениями мозга. Сложности использования всех 3 методов сопряжены с отсутствием крупных многоцентровых исследований, подтверждающих их эффективность в диагностике СЗЧ [9].
Следует отметить, что у ряда пациентов с хроническими нарушениями сознания (5—15%) при использовании современных инструментальных методов выявляются признаки скрытого сознания [48]. Например, у клинически ареактивного пациента может быть выявлена активация моторной коры по данным фМРТ при предъявлении инструкции осуществить движение. Предложено большое количество терминов для описания данного состояния, один из них — "функциональный СЗЧ". Целесообразность применения этого термина является в настоящее время предметом дискуссии, поскольку пациенты с функциональным СЗЧ отличаются от пациентов с классическим СЗЧ как в отношении топического диагноза, так и в отношении сохранности когнитивных функций [49].
Прогноз заболевания и проблемы пациентов
Адекватное ведение пациентов с СЗЧ позволяет улучшить их выживаемость. В первых публикациях о СЗЧ сообщалось, что общий уровень смертности среди пациентов достигает 60% в течение 1-го года [6]. Согласно более современным данным, при остром развитии СЗЧ пациенты имеют высокий риск смерти
в первые несколько месяцев после развития заболевания, но те, кто выжил в этот период, с высокой вероятностью проживут 10 лет и более: 83% пациентов живут 10 лет, а 40% — более 20 лет [23, 50, 51].
Серьезными осложнениями СЗЧ, вызванными иммобилизацией, являются атрофия мышц, контрактура суставов, сердечно-легочные расстройства и инфекции мочевыводящих путей. Легочные осложнения считаются основной причиной смерти [23].
Несомненно, человек в подобном состоянии испытывает множество тяжелейших психологических проблем, таких как отсутствие мобильности, невозможность нормального общения, хроническая боль, вызванная иммобилизацией, депрессия, суицидальные мысли. Однако согласно исследованию, проведенному ALIS, качество жизни у пациентов с СЗЧ во Франции статистически значимо не отличалось от качества жизни здоровых людей соответствующего возраста, а более половины отметили, что являются счастливыми, несмотря на заболевание [52, 53]. На результаты исследования могла повлиять особенность выборки — многие пациенты с СЗЧ во Франции получают уход, поддержку и финансирование фонда. Также возможно, что ответы пациентов могло исказить присутствие опекунов. Несомненно, подобные исследования нельзя экстраполировать на всех пациентов с СЗЧ в других странах, и тем не менее они свидетельствуют о важности должного ухода, поддержки близких и обеспечения способности пациента к общению.
Реабилитация, уход и способы общения с пациентами
Из-за редкости заболевания для СЗЧ отсутствуют валидированные протоколы реабилитации, и многие врачи не знают, как правильно помочь подобным пациентам. Важно учитывать, что этиология заболевания значительно влияет на выбор оптимальных методов реабилитации.
При СЗЧ существует высокий риск респираторных осложнений, поэтому следует тщательно контролировать состояние пациентов и при выявлении тяжелых дыхательных нарушений или гипоксии своевременно применять методы искусственной вентиляции легких [54]. Для облегчения отхождения бронхиального секрета используются упражнения на глубокое дыхание и мобилизацию грудной клетки [55]. Очень важной является профилактика ухудшения зрения, так как зрение и движение глаз один из немногих способов контакта с внешним миром для пациентов с СЗЧ.
При остром развитии СЗЧ важно как можно более раннее начало реабилитации. Согласно данным мета-анализа, у пациентов с СЗЧ после инсульта проведение упражнений, нацеленных на улучшение функции глотания и речи, ранняя мобилизация конечностей, вертикализация, сенсомоторный тренинг, упражнения на дорожке для ходьбы повышают выживаемость и незначительно улучшают физические показатели [56].
Для решения проблемы базового общения с пациентами применяются особые цветные алфавитные доски, например алфавит AEIOU; при общении с пациентом при помощи этого алфавита ассистент назы-
вает цвета, а пациент сигнализирует о желаемом цвете движением глаз и век. Затем ассистент последовательно называет буквы в этой строке, выбранные буквы записываются, чтобы сформулировать предложение [57].
Для обеспечения более полноценного общения у пациентов с СЗЧ активно применяются устройства, отслеживающие движение глаз при помощи инфракрасного излучения. Однако подобные системы слежения не всегда можно использовать на улице или в условиях яркого освещения [54]. Также они неэффективны при полном СЗЧ; у подобных пациентов вместо отслеживания движения глаз для управления интерфейсом можно применять электроокулографию [58]. Обеспечить более высокий уровень автономности и контакта с окружающим миром у пациентов с СЗЧ могут нейрокомпьютерные интерфейсы, которые позволяют при помощи неинвазивных (ЭЭГ, NIRS (near-infrared spectroscopy — спектроскопия в ближней инфракрасной области)) или инвазивных (электрокортикография, интракортикальные электроды) методов воспринимать сигналы от сенсомо-торной коры [59, 60]. Интерфейс можно использовать для общения, действий протезом или управления инвалидной коляской, работы на компьютере [54]. Существует много исследований, в которых сообщается об эффективном применении разнообразных по своему устройству интерфейсов у пациентов с СЗЧ, однако интерфейсы еще не начали широко применять в клинической практике. Не разработаны четкие протоколы по их применению. Остается недостаточно изученным, какой метод регистрации нейрональной активности точнее и удобнее для пациентов и зависит ли это от этиологии заболевания.
Заключение
Синдром "запертого человека" представляет собой тяжелое состояние, прогноз которого напрямую зависит от точности и своевременности диагностики. Несмотря на крайне выраженную степень инва-лидизации и невысокие шансы на восстановление, в настоящее время уже существуют и продолжают появляться новые возможности для того, чтобы обеспечить пациентам с СЗЧ приемлемое качество жизни.
Список литературы
1. Teive HAG, Ferreira MG, Coutinho L, Camargob CHF, Mun-hozc RP, Walusinski O. The locked-in syndrome: the early French descriptions. Revue Neurologique 2022 Dec;178(10):996-8.
2. Дюма А. Граф Монте-Кристо. СПб.: Азбука-Аттикус; 2019. 637 с.
3. Haan J. Locked-in: the syndrome as depicted in literature. Progress in Brain Research 2013;206:19-34.
4. Plum F, Posner JB. The diagnosis of stupor and coma. Contemporary Neurology Series 1972;10:1-286.
5. Association du Locked-in Syndrome. Actualités. Available from: https://alis-asso.fr/ Accessed 2023 Mar 02.
6. Patterson JR, Grabois M. Locked-in syndrome: a review of 139 cases. Stroke 1986 Jul-Aug;17(4):758-64.
7. Kohnen RF, Lavrijsen JCM, Bor JHJ, Koopmans RT. The prevalence and characteristics of patients with classic locked-in syndrome in Dutch nursing homes. Journal of Neurology 2013 Jun;260(6):1527-34.
8. Recommendations for use of uniform nomenclature pertinent to patients with severe alterations in consciousness. American Congress of
Rehabilitation Medicine. Archives of Physical Medicine and Rehabilitation 1995 Feb;76(2):205-9.
9. Kondziella D, Bender A, Diserens K, van Erp W, Estraneo A, For-misano R, Laureys S, Naccache L, Ozturk S, Rohaut B, Sitt JD, Stender J, Tiainen M, Rossetti AO, Gosseries O, Chatelle C; EAN Panel on Coma, Disorders of Consciousness. European Academy of Neurology guideline on the diagnosis of coma and other disorders of consciousness. European Journal of Neurology 2020 May;27(5):741-56.
10. Howard RS, Rudd AG, Wolfe CD, Williams AJ. Pathophysiological and clinical aspects of breathing after stroke. Postgraduate Medical Journal 2001 Nov;77(913):700-2.
11. Lee MC, Klassen AC, Heaney LM, Resch JA. Respiratory rate and pattern disturbances in acute brain stem infarction. Stroke 1976 Jul-Aug;7(4):382-5.
12. Rubio-Pérez MÁ, Gálvez-Ruiz AL, Sepúlveda-Gázquez M, Planel-las-Giné L, Roquer-González J. [Review of the model of vertical gaze control.] Revista de Neurología 2011 Oct;53(8):477-82.
13. Kwak S, Chang MC. Impaired consciousness due to injury of the ascending reticular activating system in a patient with bilateral pontine infarction: a case report. Translational Neuroscience 2020 Aug;11(1):264-8.
14. Bauer G, Gerstenbrand F, Rumpl E. Varieties of the locked-in syndrome. Journal of Neurology 1979 Aug;221(2):77-91.
15. Karp JS, Hurtig HI. "Locked-in" state with bilateral midbrain infarcts. Archives of Neurology 1974 Feb;30(2):176-8.
16. Leonard M, Renard F, Harsan L, Pottecher J, Braun M, Schneider F, Froehlig P, Blanc F, Roquet D, Achard S, Meyer N, Kremer S. Diffusion tensor imaging reveals diffuse white matter injuries in locked-in syndrome patients. PLoS One 2019 Apr;14(4):e0213528.
17. Avula A, Gill A, Nassar R, Nalleballe K, Siddamreddy S, Chal-houb M. Locked-in with COVID-19. Journal of Clinical Neuroscience 2020 Sep;79:80-3.
18. Vansteensel MJ, Pels EGM, Bleichner MG, Branco MP, Denison T, Freudenburg ZV, Gosselaar P, Leinders S, Ottens TH, Van Den Boom MA, Van Rijen PC, Aarnoutse EJ, Ramsey NF. Fully implanted brain-computer interface in a locked-in patient with ALS. The New England Journal of Medicine 2016 Nov;375(21):2060-6.
19. Pels EGM, Aarnoutse EJ, Ramsey NF, Vansteensel MJ. Estimated prevalence of the target population for brain-computer interface neurotechnology in the Netherlands. Neurorehabilitation and Neural Repair 2017 Jul;31(7):677-85.
20. Azad C, Mahajan V, Jat KR. Locked-in syndrome as a presentation of snakebite. Indian Pediatrics 2013 Jul;50(7):695-7.
21. Patel DM, Patel MV, Mishra R, Patel GR. A rare case of common krait envenomation presented with locked-in syndrome masquerading as brain death. Saudi Critical Care Journal 2022;2(1):10.
22. Medici C, Gonzalez G, Cerisola A, Scavone C. Locked-in syndrome in three children with Guillain-Barré syndrome. Pediatric Neurology 2011 Aug;45(2):125-8.
23. Rousseau MC, Baumstarck K, Alessandrini M, Blandin V, Billette de Villemeur T, Auquier P. Quality of life in patients with locked-in syndrome: evolution over a 6-year period. Orphanet Journal of Rare Diseases 2015 Jul;10:88.
24. León-Carrión J, von Eeckhout P, Domínguez-Morales MDR, Pérez-Santamaría FJ. The locked-in syndrome: a syndrome looking for a therapy. Brain Injury 2002 Jul;16(7):571-82.
25. Carrai R, Grippo A, Fossi S, Campolo MC, Lanzo G, Pinto F, Aman-tini A. Transient post-traumatic locked-in syndrome: a case report and a literature review. Clinical Neurophysiology 2009 Apr;39(2):95-100.
26. Tung RC, Vivar-Cruz PW. Locked-in syndrome. Kansas Journal of Medicine 2019 May;12(2):56.
27. Lagrand TJ, Bruijnes VAJ, Van der Stouwe AMM, Deckers EA, Ma-zuri A, Jacobs B. Locked-in syndrome after traumatic basilar artery entrapment within a clivus fracture: a case report and review of the literature. Neurotrauma Reports 2020 Sep;1(1):73-7.
28. Rao PB, Azim A, Singh N, Baronia AK, Kumar A, Poddar B. Osmotic demyelination syndrome in Intensive Care Unit. Indian Journal of Critical Care Medicine 2015 Mar;19(3):166-9.
29. Mathais Q, Esnault P, Montciiol A, Gazzola S, Prunet B, Meaudre E. Locked-in syndrome following meningitis with brainstem abscess. Revue Neurologique 2019 Jan-Feb;175(1-2):88-9.
30. Murphy MJ, Brenton DW, Aschenbrener CA, Van Gilder JC. Locked-in syndrome caused by a solitary pontine abscess. Journal of Neurology, Neurosurgery, and Psychiatry 1979 Nov;42(11):1062-5.
31. Pfefferkorn T, Dabitz R, von Wernitz-Keibel T, Aufenanger J, Nowak-Machen M, Janssen H. Acute polyradiculoneuritis with locked-in syndrome in a patient with Covid-19. Journal of Neurology 2020 Jul;267(7):1883-4.
32. Inci S, Ozgen T. Locked-in syndrome due to metastatic pontomed-ullary tumor - case report. Neurologia Medico-Chirurgica 2003 0ct;43(10):497-500.
33. Forti A, Ambrosetto G, Amore M, De Maria R, Michelucci R, Omicini E, Rizzuto N, Fenzi F, Tassinari CA. Locked-in syndrome in multiple sclerosis with sparing of the ventral portion of the pons. Annals of Neurology 1982 Oct;12(4):393-4.
34. Laureys S, Pellas F, Van Eeckhout P, Ghorbel S, Schnakers C, Per-rin F, Berre J, Faymonville ME, Pantke KH, Damas F, Lamy M, Moonen G, Goldman S. The locked-in syndrome: what is it like to be conscious but paralyzed and voiceless? Progress in Brain Research 2005;150:495-511.
35. Surdyke L, Fernandez J, Foster H, Spigel P. Differential diagnosis and management of incomplete locked-in syndrome after traumatic brain injury. Case Reports in Neurological Medicine 2017;2017:6167052.
36. Arnts H, van Erp WS, Lavrijsen JCM, van Gaal S, Groenewe-gen HJ, van den Munckhof P. On the pathophysiology and treatment of akinetic mutism. Neuroscience & Biobehavioral Reviews 2020 May;112:270-8.
37. Bhati MT, Datto CJ, O'Reardon JP. Clinical manifestations, diagnosis, and empirical treatments for catatonia. Psychiatry (Edgmont) 2007 Mar;4(3):46.
38. Stender J, Gosseries O, Bruno MA, Charland-Verville V, Van-haudenhuyse A, Demertzi A, Chatelle C, Thonnard M, Thibaut A, Heine L, Soddu A, Boly M, Schnakers C, Gjedde A, Laureys S. Diagnostic precision of PET imaging and functional MRI in disorders of consciousness: a clinical validation study. The Lancet 2014 Aug;384(9942):514-22.
39. Bai Y, Lin Y, Ziemann U. Managing disorders of consciousness: the role of electroencephalography. Journal of Neurology 2021 Nov;268(11):4033-65.
40. Wilson JA, Nordal HJ. EEG in connection with coma. Tidsskrift for den Norske Laegeforening 2013 Jan;133(1):53-7.
41. Gutling E, Isenmann S, Wichmann W. Electrophysiology in the locked-in-syndrome. Neurology 1996;46(4):1092-101.
42. Bragatti JA, de Moura Cordova N, Rossato R, Bianchin MM. Alpha coma and locked-in syndrome. Journal of Clinical Neurophysiology 2007 Jun;24(3):308.
43. Rohaut B, Raimondo F, Galanaud D, Valente M, Sitt JD, Nac-cache L. Probing consciousness in a sensory-disconnected paralyzed patient. Brain Injury 2017;31(10):1398-403.
44. Bardin JC, Schiff ND, Voss HU. Pattern classification of volitional functional magnetic resonance imaging responses in patients with severe brain injury. Archives of Neurology 2012 Feb;69(2):176-81.
45. Roquet D, Foucher JR, Froehlig P, Renard F, Pottecher J, Besan-cenot H, Schneider F, Schenck M, Kremer S. Resting-state networks distinguish locked-in from vegetative state patients. NeuroImage Clinical 2016 Jun;12:16-22.
46. Silva S, de Pasquale F, Vuillaume C, Riu B, Loubinoux I, Geer-aerts T, Seguin T, Bounes V, Fourcade O, Demonet JF, Péran P. Disruption of posteromedial large-scale neural communication predicts recovery from coma. Neurology 2015;85(23):2036-44.
47. Song M, Yang Y, He J, Yang Z, Yu S, Xie Q, Xia X, Dang Y, Zhang Q, Wu X, Cui Y, Hou B, Yu R, Xu R, Jiang T. Prognostication of chronic disorders of consciousness using brain functional networks and clinical characteristics. eLife 2018 Aug;7:e36173.
48. Белкин В.А., Ильина К.А., Рябинкина Ю.В. Феномен когнитивно-моторного разобщения среди пациентов с хроническими нарушениями сознания: литературный обзор. Анналы клинической и экспериментальной неврологии 2021;15(3):54-61.
49. Schnakers C, Bauer C, Formisano R, Noé E, Llorens R, Lejeune N, Farisco M, Teixeira L, Morrissey AM, De Marco S, Veeramuthu V, Ilina K, Edlow BL, Gosseries O, Zandalasini M, De Bellis F, Thibaut A, Estraneo A. What names for covert awareness? A systematic review Frontiers in Human Neuroscience 2022 Aug;16:971315.
50. Bruno MA, Pellas F, Schnakers C, Van Eeckhout P, Bernheim J, Pantke KH, Damas F, Faymonville ME, Moonen G, Goldman S, Laureys S. [Blink and you live: the locked-in syndrome.] Revue Neurologique 2008 Apr;164(4):322-35.
51. Doble JE, Haig AJ, Anderson C, Katz R. Impairment, activity, participation, life satisfaction, and survival in persons with locked-in syndrome for over a decade: follow-up on a previously reported cohort. The Journal of Head Trauma Rehabilitation 2003 Sep-Oct;18(5):435-44.
52. Bruno MA, Bernheim JL, Ledoux D, Pellas F, Demertzi A, Lau-reys S. A survey on self-assessed well-being in a cohort of chronic locked-in syndrome patients: happy majority, miserable minority. BMJ Open 2011 Feb;1(1):e000039.
53. Rousseau MC, Pietra S, Nadji M, Billette de Villemeur T. Evaluation of quality of life in complete locked-in syndrome patients. Journal of Palliative Medicine 2013 Nov;16(11):1455-8.
54. Vansteensel MJ, Branco MP, Harvey RL. Locked-in syndrome: practical rehabilitation management. PM&R 2021 Dec;13(12):1418-28.
55. Casanova E, Lazzari RE, Lotta S, Mazzucchi A. Locked-in syndrome: improvement in the prognosis after an early intensive multi-disciplinary rehabilitation. Archives of Physical Medicine and Rehabilitation 2003 Jun;84(6):862-7.
56. Law YM, Feng LF, Liang Q, Meng LJ, Shen P, Yu SJ, Pao WY. Effect of exercise on physical recovery of people with locked-in syndrome after stroke: what do we know from the current evidence? A systematic review. Cerebrovascular Diseases Extra 2018;8(2):90-5.
57. Smith E, Delargy M. Locked-in syndrome. BMJ 2005 Feb;330(7488):406-9.
58. Tomita Y, Garashi Y, Honda S, Matsuo N. Electro-oculography mouse for amyotrophic lateral sclerosis patients. In: Proceedings of 18th Annual International Conference of the IEEE Engineering in Medicine and Biology Society 1996;5:1780-1.
59. Chaudhary U, Birbaumer N, Ramos-Murguialday A. Brain-computer interfaces for communication and rehabilitation. Nature Reviews. Neurology 2016 Sep;12(9):513-25.
60. Vansteensel MJ, Branco MP, Leinders S, Freudenburg ZF, Schippers A, Geukes SH, Gaytant MA, Gosselaar PH, Aarnoutse EJ, Ramsey NF. Methodological recommendations for studies on the daily life implementation of implantable communication-brain-computer interfaces for individuals with locked-in syndrome. Neurorehabilita-tion and Neural Repair 2022 Nov;36( 10-11 ):666-77. ,
Locked-in Syndrome
M.I. Zaitsev, S.S. Fomenko, I.S. Bakulin, D.V. Sergeev, A.E. Khizhnikova, and E.V. Gnedovskaya
Locked-in syndrome (LIS) is a severe disabling condition resulting from an extensive damage of brainstem or, less commonly, peripheral nervous system. Patients with LIS are fully or almost fully incapable of performing voluntary movements while in a conscious state. In the majority of cases the vertical eye movements remain intact. Taking into account the need for thorough differential diagnosis of this disease, primarily from syndromes associated with the alteration of consciousness, involvement of significant resources for treatment and rehabilitation, and finally the tragedy of patient's condition, LIS always attracts the attention of researchers. The present article aims to review the history of LIS investigation and modern view on its morphological background, classification, and approaches for treatment and rehabilitation.
Key words: locked-in syndrome, isolation syndrome, de-efferented state, consciousness, neurovisualization, rehabilitation, diagnostics.
