CC BY
152
ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №1 (95) 2011
КАРЕЛИНА Екатерина Владимировна, кандидат философских наук, доцент кафедры философии и истории. Статья поступила в редакцию 09.06.2010 г.
Адрес для переписки: e-mail: [email protected] © Е. В. Карелина
УДК 130 И. А. ГОЛЬСКИЙ
Омский государственный педагогический университет
СИМВОЛИКА ФЛОРЫ В ОТНОШЕНИИ ЧЕЛОВЕКА К МИРУ____________________________________________
Исследование заключается в том, что символика флоры репрезентирует стратегические модели структурирования отношений человека к миру. Сущностные основания комплексов символов флоры в культуре, их ценностно-смысловые параметры, познавательный потенциал, динамика бытия их смыслов могут быть постигнуты посредством бинарных оппозиций. Философский анализ символов флоры показывает, что всё многообразие смыслов отвечает основным человеческим потребностям — быть, знать, испытывать счастье.
Ключевые слова: символ, флора, бинарная оппозиция, моделирование.
Символика растений традиционно связывается с древними эзотерическими знаниями, основанными на мифологической картине мира и, соответственно, утратившими сакральную значимость для современного человека. Исключение делается только для культуры Китая, как единственной сохранившей непрерывность культурной традиции. Однако символика флоры универсальна для всего человечества, в масштабах земного шара она сама понимается как живая традиция с ценностно-смысловой непрерывностью, которую можно постичь через «вегетативный» код вербально-визуальных форм культуры.
Сфокусировав взгляд на более близкой нам европейской цивилизации, можно отчетливо увидеть, что и в Европе растения вызывали не только ботанический интерес, а всегда были и остаются символами, выражающими определенные связи и явления. В контексте переориентации общего интереса европейской науки ХХ века на проблему человека биосемиотикой была предложена гипотеза, что «ботанич-ность» — это изначальное свойство человеческого сознания. Исследования психологов 1920— 1930-х годов показали, что на определённом этапе развития детской психики в рисунках преобладает образ дерева. На основании того, каким образом ребёнок рисует дерево, стало возможным дать оценку личности человека. Методика такой интерпретации детально разработана, например, Дж. Буком и Р. Берне для теста «Дом — дерево — человек». По К. Коху, образ древа символизирует бессознательное (корни), реализации сознательного (ствол) и «транссознательные» цели (крона). Так впервые было отмечено, что с символами флоры связана европейская традиция антропологической представленности.
Более ранние по своему происхождению, зооморфные символы отражают неподлинное бытие человека. В образах животных фиксируется ущербность
человеческой сущности: с одной стороны , стремление к подражанию повадкам, силе и мудрости животных, с другой — концентрация пороков, присущих человеку как животному. В растительных же символах сосредотачивается идеальное представление о подлинно человеческой сущности. Человек, мужчина понимался древними как антропоморфное воплощение Вселенной, микрокосм, следовательно, как существо, занимающее вертикальное положение, направленное к Небу, приравнивался к Мировому древу — также символу Вселенной, представителю класса растений, в отличие от горизонтального положения многих животных, воплощавшего всё земное, тленное и злое.
Рассматривая наиболее древний пласт человеческой цивилизации — языческую символику различных предметов и существ, явлений природы, культовых действий и обрядов, лингвист М.М. Маковский наглядно показывает отражение этой символики в языке. В смысловом ядре слова «дерево» действительно фиксируются все вышеназванные качества как внешне положенные человеку. Напрямую с понятием человека в его сущности соотносится слово «цветок», но не в смысле красоты, нежности и хрупкости, а как образ мощного жизненного порыва. Значение слова цветок соотносится со значениями рвать, резать, прорезаться сквозь землю, раскрыться (о бутоне, почке); бить, ударять (о запахе и звуке по отношению к органам обоняния и слуха); гнуться, раздуваться, распускаться; давать начало и умирать[1 ].
Применительно к человеку растение не только символизирует его собственную сущность, внутренние формы личностного переживания отношений с миром, но и отражает важнейшие аспекты его жизни в картинах мира объективированных форм сознания-мифа, религии, искусства.
Лучший отечественный специалист по мифологии Е.М. Мелетинский говорит о мифе как о модели
символического описания мира посредством рассказа о происхождении различных элементов мироустройства [2]. Сравнительный анализ общего для ряда мифологий представления отношений человека с миром через «вегетативный» код отмечает, что сакрализация растений в мифопоэтических представлениях далеко не ограничивается сюжетом мирового древа. Символические образы флоры — дерево, куст, гриб, росток, трава, мох, цветок, ягода, плод, семя — обнаруживаются в основных категориях мифа.
Базовой характеристикой мифологической картины мира является субъект-объектное мировосприятие. Символический образ — это форма мифопоэтического представления, отражение взаимодействия деятельности сознания и объективных условий жизни. Первобытный человек как бы «растворяет» себя в природе, сливается с ней и овладевает её силами в воображении. Миф закрепляет чувство единства между членами общины и её сопричастности мировому Целому. Но транслирует это чувство — ритуал. Слияние человека с природой осуществляется в экзальтации во время отправления языческого культа, требующего символического выражения как в звуках, так и в движениях, а затем — в музыке, ритмике и гармонии. Зарождается религиозное отношение к действительности.
Воображаемое овладение силами природы означает начало истории «духа» и конец чисто животного бытия. Формируется символическая реальность — культура и символическое животное становится человеком. В этом состоит диалектика Символа: помогая человеку ощутить единство с вселенной, вместе с тем, он вырывает его из животного прозябания.
На смену мифологическому мировоззрению приходит религиозное. Всеобщая родственно-генетическая связь человека и природы разрывается. Мир дробится на части — естественную, земную, низкую, посюстороннюю и сверхъестественную, небесную, возвышенную, потустороннюю, при абсолютном господстве первой над второй. Человек вынужден искать пути возрождения чувства связи с Богом как сущностным ядром жизни.
Религиозное мировоззрение прошло длительный путь развития, от первобытных до высокоразвитых национальных и мировых форм. В контексте обозначенной темы исследования наиболее показательна вера в Иисуса Христа.
Как уже было сказано, человеческому сознанию изначально была присуща мысль об органической целостности бытия, единства Жизни и Природы. Религия объективирует идею бесконечного — даёт человеку возможность познать не конечную и ограниченную свою сущность, а, прежде всего, бесконечную и безграничную. Однако реальная жизнь человека европейской культуры входит в противоречие с ощущением всеобщего единства. Ему важно не просто жить, но видеть себя в центре мироздания, покоящегося на прочном фундаменте, осознавать свою уникальность. Не имея представления о сущностном центре, человек утрачивает духовную опору, смысл собственной жизни. Вектор жизненных устремлений, создающий опору жизни, обуславливающий целостное субъективное восприятие мира, позволяющий человеку определить своё место в потоке жизни, задавала идея мирового древа мифологической картины мира, в религиозной — на неё накладывается символика Вселенской церкви.
Революционный переход от геоцентрической модели представленности мироздания к гелиоцентрической разрушает христианскую картину мира,
заставляя человека снова искать новые символы устойчивости. Зарождающаяся светская культура эпохи Возрождения выдвигает на первый план эстетическую картину мира, определяющую центральное место человеку, индивиду, личности, что также прослеживается в замещении символики естественного дерева символикой садового цветка, выведенного, рукотворного, облагороженного человеком. Теперь искусство определяет сознание. Складывается автономия культуры. Над всем доминирует творчество как божественная сущность человека, являющаяся источником гармонизации жизни. Рождается этика нововременного человека: «Добро — то, что служит сохранению и развитию жизни, зло есть то, что уничтожает жизнь или препятствует ей». Символика цветка визуализирует оптимистическую идею «мечты сбываются» под девизом «сделай себя сам».
Цветок уже в религиозной картине мира выступают в качестве символа целостного человека — в христианстве роза символизирует Иисуса Христа, лилия — Деву Марию; в буддизме лотос с тысячью лепестков символизирует Будду. Американский психолог Роберт Джонсон обнаруживает, что цветы являются символом синтеза, объединенного архетипического «Я»: «функция «Я» состоит в том, чтобы стоять над противоположностями, объединять их и складывать отдельные фрагменты нашей полной личности в единое целое» [3]. Но только с эпохи Возрождения это «Я» становится активным и транслирует себя во вне.
Благодаря ренессансным ценностным ориентирам, к XVIII столетию человек стал отождествлять себя со своим жилищем, которое, в свою очередь, заполняется вещами, также выражающими его сущность. Т еперь вещь представляется для человека смысловой опорой, посредством неё человек проливает свет на своё бытие. XVIII век знаменует появление быта как сферы жизни и эстетической практики. Квинтэссенция эстетических отношений этого времени, прежде всего, связана со сферой искусства Фарфора.
Самостоятельно «открытый» европейцами в начале XVIII века, фарфор стал символом европейской культуры в целом, сделавшей себя! Фарфор — материал, в котором человек смог превзойти саму природу. Он обладает исключительной белизной, не имеющей аналогов в природе. Фарфор тонок, прозрачен, блестящ и вечно ярок красками, которые впервые стали неподвластны губительному солнечному излучению. Фарфор трогательно хрупок, но вечен — он не подвержен ни тлению, ни разложению. Фарфор утилитарен, как ни один другой материал. Он — всегда с человеком, всегда внутри быта, внутри чьей-то повседневности. Фарфор становится символом частной жизни, идеалом достойной жизни, организованной по законам разума и вкуса. И, конечно же, фарфор не мыслим без цветочного декора. Фарфор — дело тонкое не только в техническом смысле, но и в смысле эмоциональном. Чистая фарфоровая тарелка отличается от расписанной не только ценой и затраченной рабочей энергией. Декорируя предмет, художник одушевляет его, очеловечивает, и даже буквально антропоморфизирует.
Существует устоявшаяся точка зрения, что искусство от не-искусства отличается искусственностью, иначе говоря, сделанностью. Декорирование посуды мотивами прекрасных растений отчасти снимает налет противоестественности. Цветы всегда естественны, а значит — человечны! Гуманизация искусства проявляется именно здесь — в наиболее распространенных фарфоровых изделиях с мотивами флоры
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №1 (95) 2011 ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ
ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №1 (95) 2011
в декоре. Цветы и травы, деревья и цветущие ветки при своей конкретности остаются максимально абстрактными и способными донести самую сложную идею. Какой бы цветок ни был изображён — роза, пион, мак или одуванчик, — он всегда будет восприниматься именно как цветок, на интуитивном уровне позволяющий человеку любой культуры осознать антропологический смысл метафорического изображения: человеческая жизнь коротка и неоднородна, но, тем не менее, имеет жизнеполагающий стержень.
Переходя на философский уровень рассмотрения европейской системы символов флоры с точки зрения структурирования мироотношения людей, всё многообразие символов можно свести к трём уровням смыслов — онтологическому, гносеологическому и аксиологическому, что соответствует основным человеческим потребностям — быть, знать, испытывать счастье.
Символика флоры прочно вошла в дискурс современной философии благодаря работе Ж. Делёза и Ф. Гваттари «Ризома» (1976), вводящей оппозиционный символике дерева образ ризомы в качестве модели нецентрированной системы, претендующей стать планом развития посттрадиционного общества. Критикуя бинаризм классического типа западной рациональности, постмодернизм, тем не менее, создаёт бинарную пару «дерево-ризома», представляющую для современного исследователя новую модель стратегической интерпретации истории культуры.
Таким образом, в онтологии была актуализирована и символика Мирового древа, характеризующего макрокосм культуры. Образ дерева, являет фундаментальный, практически вечный культурный символ оси мира, визуализирующий модель центрированного иерархического порядка, лежащую в основе существования традиционного общества. Ризома — корневая система, не обладающая четкой структурой главного и боковых корней. Понятие противопоставлено термину «структура» как строго систематизированному и иерархически упорядочивающему принципу организации природных, социальных, научно-логических и культурных явлений.
Пара «дерево-ризома» прекрасно структурирует проблематику гносеологического уровня. Классическая рациональность, соотносящаяся с образом дерева, показывается как линейный, логически обоснованный, «выводной» тип мышления и процесс познания, в котором нет места иррациональному. Неклассическая рациональность — как нелинейный, ризомный тип мышления, когда имеют места иррациональные механизмы познания, нерациональные в результате формы знания, ползучие, «между» формы-жанры философского текста (результата).
Аксиологический уровень может быть также редуцирован до бинарной пары и представляется следующим образом: дерево — это центрированный человек с иерархично выстроенной системой ценностей, а ризома — децентрированнный человек, в своём пределе даже анархист.
Таковой в самом обобщенном виде представляется оппозиционная интерпретация в статике. Бесспорно, смысловое наследие символики флоры многих тысячелетий может рассматриваться с точки зрения динамики и закономерного развития. В традиционной культуре символика флоры репрезентирует стратегические модели структурирования отношений человека к миру, в котором каждый день преподносит ему новую проблему и ставит перед необходимостью выбора способа её наилучшего разрешения.
На онтологическом уровне предполагается различение общего, особенного и единичного через образ дерева, горящего куста и цветка.
Гносеологический уровень символики флоры может быть представлен своеобразным модусом дерева — образом плода, традиционно трактуемого в качестве некоторого результата и добродетели.
Используя методологический принцип бинарно-сти можно выделить символику пары фруктов «яблоко-апельсин», противопоставляющие друг другу понятия жизни и мечты. Иначе «простое — непростое яблоко», «непростое» — в смысле золотое, как метафора апельсина. Данное противопоставление может быть представлено через пары «Я — Другой», «познание — искупление», «срочность — долгосрочность», «доступный — недоступный опыт», «имманентное — трансцендентное».
Данные символы представляют познание как деятельность, определяют модели мышления, стратегии развертывания познания по доминирующему плану, отчасти отождествляя жизнь и познание. Символика яблока фиксирует жизнеутверждающие ценности настоящего времени, стабильность и порядок, исключающие какое-либо развитие. Минус этого плана — вероятность стагнации. Символика апельсина задаёт целеполагающие идеалы, мотивирующие к действию, риску, результаты которого вынесены за пределы настоящего, в неопределённое будущее, но сулящие развитие. Минус этого плана — витание в облаках и уход в мир иллюзий. Интеграция обозначенных стратегий позволяет избежать крайностей. Познание по модели «яблоко — апельсин» становится очевидным на примере работы с книгой, традиционно являвшейся источником самопознания: нельзя не общаясь с Другим познать самого себя, нельзя не познав себя общаться с Другим — человеком, книгой, миром. Книга предполагает как методичное быстрое чтение, так и то, что над книгой целесообразно и помечтать, и подумать, и порассуждать.
На аксиологическом уровне рационализация жизненных идеалов человека осуществляется через символику цветка, который соотносится с деревом по принципу субъект-объектных отношений.
В наиболее фундаментальном плане, как прекраснейшее из всех созданий, произрастающих на земле, во всех традиционных культурах цветок уподобляется идеальному человеку, благородством телесного сложения и души превосходящему всех живых существ. Оба они, пусть и чудесные порождения земли, подвержены тлению и, в сопоставлении с абсолютной сущностью природы, превращаются в образ, напоминающий о бренности земной жизни.
Тем не менее цветок не становится транслятором пессимистических умонастроений. Наоборот, напоминание о смерти становится движущим стимулом европейского прогресса — жизнь коротка, не растрачивай её попусту, организуй её, чтобы она не стала бессмысленной за счёт внезапно вторгшейся смерти. Главные цели своей жизни человек не должен ни переносить в какое бы то ни было будущее, ни делать зависимыми от достижения этого будущего.
Символика цветка, прежде всего, указывает на житейский план бытия, с его радостями и печалями. Человек, как и цветок, существует только «здесь и сейчас», в конкретных условиях и определённых отношениях с миром. Поэтому в символике цветка так важны частности и смысловые нюансы, способные бесконечно комбинироваться. За образом конкретного вида цветка по ассоциации с различными его признаками — архитектонике растения в целом,
форме цветка, его цвету, созвучию с названием, месту произрастания, — закрепляются понятия, рационализирующие триаду универсальных ценностей «Истина — Добро — Красота». Эти понятия способствуют формированию идеалов, которые в сравнении с ценностями более конкретны, личностно значимы и могут стать опорой на уровне повседневной жизни.
В символике цветка значима идея метафизической опоры, постигаемая как через уникальную форму, так и через универсальное содержание. Иначе, говоря языком экзистенциализма, смысловой доминантой символики цветка является идея трансценденции. Практическая направленность концепции «позитивного экзистенциализма» Н. Аббаньяно на определение отношений человека с миром и моделирование жизненных стратегий предопределяет выбор её в качестве основополагающей при анализе символики флоры как триадической системы преодоления телесно-психической ограниченности человека.
Основополагающая установка экзистенциализма, что человек есть экзистенция — способность выходить за свои первоначальные границы, постоянно стремиться к удовлетворению, создавать новые проблемы, — определяет его основные категории: «Ничто — Экзистенция — Трансцендентность». Человек устремлён к трансцендентному Бытию. Аббаньяно отмечает, что трансцендентность не изначальна, а возникает из отношения индивида с бытием, задаётся в процессе оценки своего места в мире. И, таким образом, бытие есть ценностное должное, вечная перспектива самореализации и обретения. «В этой перспективе положение вещей меняется. Человек не должен набрасываться на бытие с претензией, что он ухватит его и сможет когда бы то ни было господствовать над ним полностью, он не должен питать иллюзию, что он превратиться в него и отождествится с ним — иллюзию, которая готовит ему неизбежное владение в смятение и отчаяние. Напротив, он должен упрочиваться в своей способности к поиску и приобретению, принимая и признавая собственную ограниченность и трудясь в рамках этой ограниченности вглубь посредством отказа от всякого рассеяния» [4].
Символика цветка через трансляцию личностно значимых идеалов призывает к трансцендированию, благодаря которому человек выходит за рамки наличного бытия, вскрывает имманентное и расширяет смысловые горизонты. Сковывать себя этим прост-
ранством, локальным жизненным миром, держаться за сиюминутное есть имманенция, а обращаться к вечным ценностям триады «Истина—Добро — Красота» — трансценденция. Рассмотренные выше онтологический, гносеологический и аксиологический уровни смыслов символики флоры могут быть соотнесены видами трансценденции — через действие, знание и эстетическое отношение.
История человечества — непрерывный акт отчуждения: от природы, рода, коллектива, общества и, наконец, от самого себя. Реализуя внутренне присущую потребность в свободе и независимости, вооружившись идеей технического прогресса, человек западной цивилизации утратил устойчивые связи со своим генетическим прошлым, выделившись из многообразия форм жизни, казалось, навсегда сжёг за собой мосты. Т ем не менее на пороге XXI века воля к власти и человеческому всесилию, подкреплённая техническим инструментарием, обернулась вселенской тоской по естественности окружающего мира. Возврат к собственным корням, нахождение опоры в жизни, обретение чувства гармонии с миром возможны через обращение к традиционным комплексам символов флоры.
Библиографический список
1. Маковский, М. М. Сравнительный словарь мифологической символики в индоевропейских языках: Образ мира и миры образов / М. М. Маковский. — М. : Гуманит. изд. центр ВЛАДОС, 1996. — С. 134 — 141, 383.
2. Категории мифов. Мифологический словарь / гл. ред. Е. М. Мелегинский. — М. : Сов. энциклопедия, 1990. — С. 635 — 638.
3. Джонсон, Р. А. Иллюстрация к работе со снами: монастырь / Р. А. Джонсон // Джонсон, Р. А. Сновидения и фантазии. Анализ и использование. — иИЬ: httD://www.aumer.iпfo/bibliotek Вик^/ Р$Шо1Л1оЬп50п/17.рЬр
4. Аббаньяно, Н. Воспоминания философа / Н. Аббаньяно. — СПб. : Алетейя, 2000. — С. 94.
ГОЛЬСКИЙ Иван Александрович, аспирант кафедры философии.
Адрес для переписки:е-таП: [email protected]
Статья поступила в редакцию 07.05.2010 г.
© И. А. Гольский
Книжная полка
Назарчук, А. Теория коммуникации в современной философии / А. В. Назарчук. - М. : Юрайт, 2009. - 320 с.
В книге «Теория коммуникации в современной философии» анализируются основные направления современной философской мысли применительно к изучению процессов коммуникации, исследуется новая историческая ситуация, в которой оказалось общество, вступив в информационный век.
В данном учебнике представлены и проанализированы взгляды на природу коммуникации таких классиков социальной мысли XX века, как Ю. Хабермас, К.-О. Апель, Н. Луман, Л. Витгенштейн, М. Мак-Люэн, М. Кас-тельс и др. Автор раскрывает подходы к осмыслению коммуникации в англо-саксонской, немецкой и французской философии. Особое внимание уделено теориям языковой коммуникации, коммуникативного действия, теории масс-медиа, концепции информационного и сетевого обществ.
Книга рекомендована в качестве учебного пособия для студентов, аспирантов и преподавателей философских, социологических и политологических специальностей вузов, а также для широкого круга читателей, интересующихся проблемами современной философии и теории коммуникации.
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №1 (95) 2011 ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ
