CC BY
31
7th International Conference of the European Society for the History of Science Prague, Czech Republic, 22-24 September, 2016
Anna V. Samokish
St. Petersburg branch of Institute of History of Science and Technology of Russian Academy of Sciences, St. Petersburg, Russia; tomasina84@mail.ru
The review introduces the VII International Conference of the European Society for the History of Sci-ence(22-24 September 2016, Charles University, Prague, Czech Republic) "Science and power, Science as power". Most of the reports were devoted to technical and engineering sciences, especially physics, but biological and medical sciences in their historical aspect were also represented very widely. Among the topics presented at the symposia were the history of science in crisis periods, the role of textbooks and handbooks as an instrument of power, and the 150th anniversary of the publication of Mendel's research.
Обзор симпозиума «Забытые страницы истории генетики»
C.B. Шалимов
Санкт-Петербургский филиал Института истории естествознания и техники РАН, Санкт-Петербург, Россия; sshal85@mail.ru
В рамках конференции сотрудники СПбФ ИИЕТ РАН провели ряд симпозиумов, один из которых был посвящен перипетиям истории науки о наследственности. Работа симпозиума «Забытые страницы истории генетики», организованного Георгием Левитом (Университет ИТМО, г. Санкт-Петербург) и Сергеем Шалимовым (СПбФ ИИЕТ РАН), проходила 23 сентября. Участника! заседания ставили перед собой цель заполнить некоторые ля кун и в истории генетических исследований в странах Восточной Европы, Германии и России.
Работу секции открыл доклад Г. Левита «Людвиг Герман Плате (1862-1937) и его "старо-дар-виновская" генетика». Выступление было посвящено научному вкладу известного зоолога и генетика, последователя «немецкого Дарвина» Эрнста Геккеля. По мнению докладчика, Л. Плате стремился соединить все плодотворные теоретические подходы (ламаркизм, селек-ционизм, ортогенез) с наиболее инновационной областью экспериментальной генет ики.
Михаль Шимунек (Институт современной истории Академии наук Чешской Республики, Прага) представил доклад на тему «Лесная генетика в Богемии и Моравии в 1939-1945 гг.». Как отметил автор, на протяжении XX в. прослеживается несколько этапов, когда развитие науки в этих областях находилось в тесной взаимосвязи с политической обстановкой. Одним из таких периодов была немецкая оккупация Моравии и Богемии. В рассматриваемый период основное внимание было уделено прикладным биологическим исследованиям, в особенности изучению леса.
В выступлении С. Шалимова на тему «Николай Дубинин и возрождение отечественной генетики» рассматривалась научно-организационная деятельность одного из лидеров советской биологии в «послелысенковскую» эпоху. Докладчик осветил такие моменты
в биографии учёного как организация и руководство Институтом общей генетики АН СССР, работа во главе Научного совета по проблемам генетики АН СССР, издание нашумевших мемуаров «Вечное движение». По мнению автора, несмотря на известные достижения Н.П. Дубинина в 1930-е — 1950-е гг., его деятельность в последующие годы была далеко не столь однозначной. Как подчёркивал докладчик, начиная со второй половины 1960-х гг., Дубинин вступил в конфликты с большинством советских генетиков, включая его коллег по институту. Это крайне негативно сказалось как на состоянии руководимого им ИОГена, так и в целом на развитии отечественной генетики.
Доклад Джерома Пьеррела (Университет г. Бордо, Франция) назывался «Генная инженерия — как обещание власти?». Автор рассказал о развитии методов генной инженерии с начала 1970-х гг. Основное внимание докладчик уделил проникновению публикаций по генной инженерии в научные журналы в странах Запада и в СССР.
Следует отметить, что прозвучавшие доклады вызвали интерес и многочисленные вопросы у присутствовавших на симпозиуме участников конференции. В свою очередь, организаторы секции приняли решение продолжить работу на предстоящем в июле 2017 г. XXV Международном конгрессе по истории науки и техники в Рио-де-Жанейро.
The Review of Symposium "Forgotten Pages in the History of Genetics"
Sergey V. Shalimov
St. Petersburg branch of Institute of History of Science and Technology of Russian Academy of Sciences, St. Petersburg, Russia; sshal85@mail.ru
The review of the symposium "Forgotten pages of the history of genetics", which was held on the 23rd September within the VII International Conference of the European Society for the History of Science (22-24 September 2016, Charles University, Prague, Czech Republic). The participants' goal was to fill in some gaps in the history of genetic research in the countries of Eastern Europe, Germany and Russia.
Обзор работы симпозиума «От лысенкоизма до эволюционной биологии»
М.Б. Конашев
Санкт-Петербургский филиал Института истории естествознания и техники РАН, Санкт-Петербург, Россия; mbkonashev@mail.ru
На Симпозиуме 116 «От лысенкоизма до эволюционной биологии», организованном Томасом Германом (Карлов университет в Праге, Факультет Естественных наук, Прага, Чешская Республика), Марко Стелла (Карлов университет в Праге, Факультет
Гуманитарных наук, Праги, Чешская Республика) и Михаилом Конашевым (Санкт-Петербургский филиал Института истории естествознания и техники им. С.И. Вавилова, Российская академия наук, Санкт-Петербург, Российская Федерация) (Tomás Hermann, Faculty of Science, Charles University in Prague, Prague, Czech Republic; Marco Stella, Faculty of Humanities, Charles University in Prague, Prague, Czech Republic; Mikhail Konashev, St. Petersburg branch of S.I. Yavilov Institute for the History of Science and Technology, Russian Academy of Sciences, Saint-Petersburg, Russian Federation), были рассмотрены различные аспекты долгого и сложного процесса контактов, борьбы, переходов и концептуальных наложений лысенкоизма, неодарвинистской эволюционной биологии и неортодоксальных версий эволюционной теории, таких, например, как теория эпигенетического наследования. Эти контакты и переходы произошли почти во всех странах Восточного блока, включая Советский Союз и Чехословакию. Цель симпозиума заключалась в рассмотрении различных версий лысенкоизма и эволюционной биологии в этих странах, сравнении биографий главных участников процессов и последствий их действий.
Поскольку Эдуард Израилевич Колчинский (Санкт-Петербургский филиал Института истории естествознания и техники им. С.И. Вавилова, Российская академия наук, Санкт-Петербург, Российская Федерация) (Eduard Kolchinsky, St. Petersburg branch of S.I. Yavilov Institute for the History of Science and Technology, Russian Academy of Sciences, Saint-Petersburg, Russian Federation) не смог принять участия в симпоизуме, обязанности его председателя выполнял Уильям де Ионг-Ламберт (Городской университет Нью-Йорка, Нью-Йорк, США) (William deJong-Lambert, City University of New York, New York, USA). В стендовом докладе Э.И. Колчинского «Неолысенковщина XXI века и её причины» отмечалось, что лысенкоизм исследовался ещё в советской научной историографии. Менее исследованной оказалась проблема лысенковщины, которая намного более важна, поскольку сегодня предпринимаются попытки восстановить именно лысенковщину, а не лысенкоизм. Если лысенкоизм определяют как ряд понятий и теорий, предложенных учёным по имени Лысенко, то лысенковщина — это социальная практика, включающая в качестве субъектов учёных, конкурирующих за влияние во власти и обществе. Это различие важно для понимания некоторых современных трактовок работ Т.Д. Лысенко в России и попыток восстановить его академический авторитет. Имеются уже десятки публикаций известных учёных, прославляющих «успехи» Т.Д. Лысенко в прикладной биологии и обвиняющих Н.И. Вавилова в отказе сосредоточиться на «реальных» проблемах сельского хозяйства. Слишком часто Н.И. Вавилов обвиняется в трате государственных средств на бесполезные экспедиции и международный обмен. Нужно принимать во внимание национальные чувства, разделяемые правящей элитой, а также частью российского общества, при объяснении возрождения лысенкоизма и лысенковщины в посткоммунистической России. Однако основная причина их возрождения, которое может быть названо неолысенковщиной, лежит в современных отношениях общества и государства к науке в России, и особенно в росте антинаучных настроений в обществе и среди правящей элиты, соединённом с растущим влиянием религиозного фундаментализма. В некоторой степени возрождение лысенкоизма может быть также объяснено академическими традициями российских биологов, многие из которых учили биологию по учебникам, написанными защитниками Т.Д. Лысенко. Многие самые активные и способные генетики эмигрировали. Еще одним фактором, способствующим возрождению лысенкоизма, является реанимированная конфронтация между теми биологами, которые работают в учрежде-
ниях Академии наук, и теми, кто специализируется на прикладных сельскохозяйственных исследованиях — области всё ещё подконтрольной защитникам Т.Д. Лысенко.
Доклад М.Б. Конашева (Санкт-Петербургский филиал Института истории естествознания и техники им. С.И. Вавилова, Российской академии наук, Санкт-Петербург, Российская Федерация) (Mikhail Konashev, St. Petersburg branch of S.I. Yavilov Institute for the History of Science and Technology, Russian Academy of Sciences, Saint-Petersburg, Russian Federation) «Советская эволюционная биология и критика Ф.Г. Добржанским лысенко-изма» был посвящён той особенно важной роли в крит ике лысенкоизма и в восстановлении генетики в СССР, которую сыграл Ф.Г. Добржанский. К концу 1940-х гг. он уже стал всемирно известным генетиком и эволюционистом, и было известно, что он эмигрировал поневоле из Советского Союза. У критики Ф.Г. Добржанским лысенкоизма были внутренние и внешние особенности. Как многие другие критики, он вначале подверг крит ике только работы Т.Д. Лысенко и ничего не писал о лысенкоизме как социальном и политическом явлении и о его культурных и исторических корнях. В нескольких статьях он показал теоретическую и экспериментальную несостоятельность работ Т.Д. Лысенко и также убедительно продемонстрировал, что они были действительно возвращением к идеям и гипотезам науки прошлого. Но после известий о смерти Н.И. Вавилова в тюрьме и особенно после сессии ВАСХНИЛ в августе 1948 г. он резко изменил свою критику. Теперь он проанализировал лысенкоизм как особое социальное и политическое явление и попытался объяснить, как и почему он стал возможен. При этом Ф.Г. Добржанский подчёркивал, что советское государство оказывало науке огромную поддержку с самого начала, но у этой поддержки также была своя обратная сторона. Такая крит ика лысенкоизма не могла понравиться, и, вероятно, была одной из главных причин, почему ему не разрешили посетить СССР в 1960-х гг., когда его приглашали советские друзья и коллеги. В то же время Ф.Г. Добржанский был одним из четырёх главных «отцов-основателей» «синтетической теории эволюции», и значительно влиял на развитие эволюционной биологии в СССР в 1960—1980 гг.
В докладе У. де Йонг-Ламбера (Городской университет Нью-Йорка, Нью-Йорк, США) (William deJong-rambert, City University of New York, New York, USA) «А.Г. Сте-пушин и почему нет английского перевода для термина "лысенковщина"» был детально рассмотрен один из периодов карьеры Лысенко — его работы с племенным скотом на его образцовой ферме в Ленинских Горках под Москвой. Именно в этот период Лысенко переместил своё внимание от флоры к фауне, продолжая терять влияние в советской биологии, а также в соседних коммунистических странах, таких как Польша и Венгрия. Свидетельства ветеринара А.Э. Степушина о сессии ВАСХНИЛ 1948 года, судьбе Н.И. Вавилова и его личном опыте работы с Т.Д. Лысенко дают много нового для понимания карьеры Т.Д. Лысенко, его взлёта и причин его крушения. Важно также проведение различия между термином «лысенкоизм», относящимся к теориям Т.Д. Лысенко, и термином «лысенковщина», описывающим политизацию науки при Т.Д. Лысенко и благодаря ему.
В совместном докладе Т. Германа и М. Стела (Карлов университет в Праге, Прага, Чешская Республика) (Tomás Hermann, Marco Stella, Charles University in Prague, Prague, Czech Republic) «Плохие парни обернулись хорошими парнями: Милан Гашек, Владимир Новак и другие на пути от лысенкоизма к эволюционной биологии в Чехословакии в 1950-1980-х годах» была предпринята попытка дать более полное и адекватное понимание лысенкоизма как части тоталитарной идеологии в конце 1940-х-1980-х гг. Из-за определённых особенностей Чехословакии остатки лысенкоизма существовали в ней
дольше, чем в других государствах Восточной и Центральной Европы. Даже после разоблачения сталинистской пауки «мягкая» версия «мичуринской биологии» сохранялась по крайней мере, до 1960-х гг. Другим фактором, который помог длительному присутствию «мичуринской биологии» в Чехословакии, было влияние чехословацкой Академии наук (С8А8). Созданная в сталинские времена (1952) на основе советской модели биология в Чехословакии была организована согласно принципам «мичуринской биологии». Несмотря на это, С8А8 способствовала развитию настоящих исследований, давших ценные и оригинальные результаты, но одновременно она помогла просуществовать «мичуринской биологии» дольше, чем в других странах. Парадоксально, но в период господства лысенкоизма были созданы четыре важные научные школы, которые, в конечном счёте, позднее стали соответствовать международным научным стандартам и оказали важное влияние на развитие эволюционной биологии как в Восточной, так и в Западной Европе. Это были:
1. Школа иммунологии Милана Гашека.
2. Школа микробиологии Ивана Малека.
3. Школа радиобиологии Фердинанда Герчика.
4. Теория эволюции Владимира Дж.А. Новака и теория социопроисхождения.
Более подробно остановились только на первом из вышеупомянутых: открытие
Гашеком иммунологической толерантности интерпретировалось в зоологии с точки зрения растительной гибридизации (Питер Б. Медавар получил Нобелевскую премию по тому же самому открытию, и он признал вклад Гашека). Чехословацкая иммунологическая школа получила международное признание, и студенты Гашека (бывшего радикального лысенкоиста), эмигрировавшие после советской о к куп я и и и в 1968 г., все ещё работают в лабораториях американского и европейского континентов. Несколько подобных историй можно было бы рассказать о других школах и их основателях, упомянутых выше. Это показывает, что в некоторых областях Чехословакия функционировала как уникальный мост между западной и советской наукой — факт, который, возможно, оказал более общее влияние.
The Review of Symposium "From Lysenkoism to Evolutionary Biology"
Mikhail B. Konashev
St. Petersburg branch of Institute of History of Science and Technology of Russian Academy of Sciences, St. Petersburg, Russia; mbkonashev@mail.ru
The overview of the symposium 116 "From Lysenkoism to evolutionary biology", which took place within the VII International Conference of the European Society for the History of Science (22-24 September 2016, Charles University, Prague, Czech Republic). Various aspects of the long and complex process of contacts, struggle, transitions and conceptual overlays of Lysenkoism, neo-Darwinian evolutionary biology, and unorthodox versions of the evolutionary theory, such as the theory of epigenetic inheritance, were considered. These contacts and transitions occurred in almost all countries of the Eastern bloc, including the Soviet Union and Czechoslovakia. The aim of the symposium was to examine different versions of Lysenkoism and evolutionary biology in these countries and to compare the biographies of the main participants in these processes, and the consequences of their actions.
Symposium on Soviet and American influences for Central and Eastern European academic system in 1945-1989
Elena F. Sinelnikova
St. Petersburg Branch of the Institute for the History of Science and Technology, St. Petersburg, Russian Federation; sinelnikova-elena@yandex.ru
The symposium "The Big Brother Role Model? Soviet and American impulses for Central and Eastern European academic systems, 1945-1989" took place as part of the 7th International Conference of the European Society for the History of Science held in Prague, Czech Republic (September 22—24, 2016). It was organized by Martin Franc (Masaryk Institute and the Archives of the ASCR, Prague, Czech Republic), Johannes Feichtinger (Austrian Academy of Sciences, Vienna, Austria), Jakub Jares (Charles University, Prague, Czech Republic) and included academics from Czech Republic, Austria, Slovenia, Slovakia, Russia and the United States.
In the XIX century and at the beginning of the XX century Europe, and, particularly, Germany, became the cradle of influential scientific system models which were spreading worldwide including Russia and the United States. The end of the Second World War and the profound changes in the social and economic structures in many countries led to principal changes in the prevailing scientific and educational system in Central and Eastern European countries and the situation reversed in many respects. The influence of two great powers, whose importance had rapidly grown during the conflict, played a key role in the emergence of new mechanisms and institutions. Most countries in Eastern and Central Europe found themselves in the sphere of hegemonic influence of the Soviet Union. Austria and Germany also massively adopted impulses from the United States, supported by the USA sectors of the administration of these countries. In the second half of the XX century the so-called Eastern Bloc was dominated by the Soviet model of organizing and managing science with a central Academy of sciences playing a representative role as a coordinator of its own basic research sites. However, the degree of adoption of the Soviet model in some ways was differed in the individual countries and periods. Nevertheless, the Soviet model reflected on science management and institutionalization of Central European countries even which were outside the hegemonic influence of the Soviet Union.
A key aim of the symposium was to investigate this situation marked both the returning the original German models complemented with additional elements and the building of entirely new traditions. In particular, the symposium addressed such issue as differences between the mechanisms of the Soviet influence on the establishment of the scientific system and the mechanisms of enforcement of American models, the influence of the Soviet and American scientific policies at each other in Central and Eastern Europe, the correlation between any of the imported models and local traditions, the role of foreign impulses in an actual transformation of scientific management and institutionalization of in Central and Eastern Europe countries, the dynamics of acceptance of stimuli from the USA and the Soviet Union in the region in 1945—1989, the growing of the openness to incentives from the "other side of the Iron Curtain" in some the Central and Eastern European countries and the fixation scientific systems in the shape they had taken just after the war and during the 1950s in others.
The session began with a presentation by Martin Franc "Czechoslovak Academy of Sciences and accepting Soviet experiences and models 1956-1968", which analyzed the transformations in the mechanisms of adoption of Soviet experience and models by the Czechoslovak Academy of
