CC BY
174
СИЛОВАЯ СТРАТЕГИЯ США НА БЛИЖНЕМ ВОСТОКЕ:
ОПЫТ ПОЛИТИКИ «ДВОЙНОГО СДЕРЖИВАНИЯ»
А.А.Киреев
Двойное сдерживание» — это политика США в отношении Ирака и Ирана, заключавшаяся в их международной изоляции и оказании давления на правительства этих стран с целью заставить их руководствоваться в своей политике нормами международного права. По сути это означало изменения политики Ирака и Ирана в сторону лояльности американской гегемонии в регионе Ближнего и Среднего Востока.
Регион Ближнего и Среднего Востока занимает одно из ведущих мест в системе приоритетов региональной политики США. Он сохранил свою значимость и после окончания «холодной войны». Она определяется «жизненно важным значением» региона, которое связанно с выживанием и безопасностью американской нации. Критериями оценки угроз США являются: (1) угроза выживанию США и их ключевым союзникам; (2) угроза основным экономическим интересам страны; (3) опасность в плане ядерной угрозы. При этом утверждалось, что «нигде в мире данные критерии в совокупности не могут быть обнаружены более отчетливо, чем на Ближнем Востоке» [1].
Получили подтверждение и основные методы региональной стратегии. Администрация Клинтона предложила концептуально новую идею относительно «интегрированной региональной политики». Суть ее состояла в том, что все компоненты националь-
ной мощи США должны были подчиняться в регионе единой стратегической цели. Речь шла о сочетании военных и экономических инструментов давления на потенциальных региональных противников [2].
Выражением этой политики в деятельности администрации Клинтона стала стратегия «двойного сдерживания». Рассмотрение ее сути, причин и результатов дает возможность получить полную картину современной региональной стратегии США на Ближнем и Среднем Востоке.
Использование силовых средств в политике США в регионе было направлено против двух основных «врагов» Америки — Ирака и Ирана. Данная концепция принципиально отличалась от тактики «балансирования» между Багдадом и Тегераном, которой Вашингтон следовал в течение всего периода ирано-иракской войны. США делали 123 ставку на традиционное противоречие как между арабским и персидским национализмом, так и шиитской и суннитской разновидностями ислама. Администрация Клинтона признала эту тактику несостоятельной. Со свержением шахского режима в Иране рухнула американская стратегия региональной стабильности. В свою очередь, поддержка США позволила Саддаму Хусейну приобрести огромные арсеналы обычного оружия, которое он использовал сначала против собственного народа, а позднее против Кувейта[3].
Концепция «двойного сдерживания» появилась в мае 1993 года. Суть
ее определил специальный помощник президента по делам Ближнего Востока и Южной Азии Мартин Индик. Во-первых, он отметил, что США сохраняли в региональной стратегии компонент «проецирования» силы, только теперь не с целью «глобального соперничества», а ради сохранения американских региональных интересов. Во-вторых, региональные проблемы стали рассматриваться в целостном виде. Центральным для концепции явилось представление о том, что «сдерживание угроз со стороны Ирака и Ирана на востоке повлияет на возможность содействия миру между Израилем и его арабскими соседями на западе» и наоборот [4]. Таким образом, силовое сдерживание Ирака и Ирана было рассчитано не только на «нейтрализацию» этих государств, но и на изменение региональной ситуации в целом.
Враждебность политики обоих государств интересам США стала основным мотивом для введения в действие доктрины «двойного сдерживания». По мнению помощника президента по 124 национальной безопасности А. Лейка, администрация Клинтона была способна поддерживать в регионе благоприятный баланс вне зависимости от позиций Ирана или Ирака. Причины этого крылись в следующем.
Во-первых, с окончанием «холодной войны» уменьшилось стратегическое значение этих государств, так как США не нужно было больше опасаться укрепления позиций России в Персидском заливе за счет поддержки со стороны Ирака или Ирана.
Во-вторых, раньше баланс сил между Ираном и Ираком строился на основе более низкого уровня военных возможностей США влиять на поли-
тику этих государств. Поражение Ирана в ирано-иракской войне, а Ирака в ходе операции «Буря в пустыне» привело к тому, что их военные наступательные возможности были существенно ограниченны и без помощи из-вне они не смогли бы противостоять американской мощи.
В-третьих, в результате вторжения Ирака в Кувейт страны, входящие в Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ), стали более серьезно относиться к соглашениям с Вашингтоном по безопасности. Это обеспечивало США развертывание военных сил в Персидском заливе в случае угрозы со стороны Ирака или Ирана.
В-четвертых, залогом успеха в вопросах сдерживания Ирака и Ирана являлись прочные отношения США с другими державами региона — Египтом, Израилем, Турцией и Саудовской Аравией, а также — прогресс в урегулировании арабо-израильского конфликта [5].
Система мер «двойного сдерживания» строилась на «противодействии антиамериканским режимам в Багдаде и Тегеране с помощью скоординированных политических, экономических и военных мер» [6].
По словам помощника госсекретаря по делам Ближнего Востока Эдварда Джереджани, США намеревались впредь «связывать возможность установления сотрудничества с Ираком и снятия с него бремени (экономического эмбарго) со сменой иракского руководства и появлением нового режима, который поддерживал бы нормы представительного правительства, которое отражало бы разнообразие народонаселения этой страны» [7]. Что касается Ирана, он пояснил, что проблема заключается «не в самом режиме этой страны, а в его поведении». США
ПреподавательШ_
ВЕК
1 / 2008
предлагали Тегерану на определенных условиях начать политический диалог. Иранские власти должны отказаться проводить программы создания оружия массового уничтожения; не участвовать в террористической деятельности; перестать поддерживать радикальные группировки, чья деятельность препятствует достижению ближневосточного урегулирования; уважать права человека; остановить подрывную деятельность против соседних с ними стран.
Такую же позицию занимала и госсекретарь Мадлен Олбрайт. В отношении Саддама Хусейна она и президент Клинтон придерживались единого мнения — в связи с тем, что «иракский лидер угрожал безопасности в мире», то лучший способ покончить с этой угрозой — смена правительства Ирака. Что касается Ирана, Мадлен Олбрайт позже писала: «С первых дней работы во главе госдепартамента нас с президентом интересовала возможность установить более позитивные отношения с Ираном — ключевым государством в регионе» [8].
Официально главной целью США было добиться от Багдада выполнения резолюций ООН. Однако администрация Клинтона на протяжении всего периода своей деятельности не предприняла никаких политических шагов, чтобы не только облегчить режим санкций, но даже провести диалог по этому поводу. Все политические контакты шли либо через третьи страны (Россия, Франция, арабские государства), либо на официальном уровне — языком жестких требований. В экономической сфере США не смогли осуществить политику таким образом, чтобы она не отразилась на мирном населении. В ответ на упреки, что из-за нехватки медикаментов и продо-
вольствия в Ираке гибнут дети, Мадлен Олбрайт отвечала: «Я думаю, это трудный выбор в отношении цели и цены ее достижения, но, я думаю, мы должны заплатить эту цену» [9].
Предполагалось сдерживать Ирак с помощью союзных военных сил в регионе и одновременно предпринимать дополнительные шаги для ослабления власти Саддама Хусейна. Одновременно, чтобы обеспечить содействие арабского мира, США поддержали дальнейшее расширение программы «нефть в обмен на продовольствие» и начали разработку программы «умных» санкций, которые наносили бы больший вред режиму, а не населению. Был предпринят ряд шагов по консолидации и усилению иракской оппозиции. Однако ни одна из этих мер не принесла решающего успеха. «Они ограничивали возможность Саддама Хусейна для маневра, усиливали его изоляцию, поддерживали оппонентов и в совокупности ослабляли режим. Истощались и вооруженные силы Ирака» [10].
Эскалация конфликта вокруг Ирака позволила США постоянно усиливать в Персидском заливе свою военную группировку и давала повод сохранять военные базы вблизи Ирака, в том числе и на территории Саудовской Аравии. Созданный из Саддама Хусейна и его режима «образ врага», «парии» международного сообщества держал в напряжении региональных союзников Вашингтона.
Отрицательным результатом политики «двойного сдерживания» в отношении Ирака стало сохранение режима Саддама Хусейна. Еще администрация Дж. Буша-старшего надеялась, что смена правительства в Ираке произойдет после поражения его в войне в Заливе. Эти надежды были связаны
125
то с возможным восстанием недовольных военных, то с восстаниями курдов и шиитов. Однако американцы не смогли помешать Саддаму Хусейну, когда он проводил чистку армии и спецслужб, удаляя оттуда нелояльных. Восстания, поднятые курдами и шиитами, были жестоко подавлены. Однако оппозиция не дождалась никакой действенной помощи. Общий настрой администрации Клинтона в отношении этих событий выражался в том, что она не считала внутреннюю оппозицию серьезной угрозой режиму [11]. Министр обороны Уильям Пери высказался еще определеннее: «Наш интерес в отношении курдов не является жизненно важным для национальной безопасности» [12].
Сохранение прежней власти в Ираке привело к тому, что, по мнению критиков политики Клинтона, Саддам Хусейн, как и перед нападением на Кувейт, стал чувствовать свою неуязвимость [13]. Он смог сохранить контроль над страной, получить возможность вести пропагандистскую войну против США и ООН, внося тем самым раскол в антииракскую коалицию.
I26 Неудачей политики американцев в отношении Ирака явилось прекращение инспекционных проверок военного потенциала страны. Ираку удалось посеять сомнения среди стран мирового сообщества в отношении правильности поведения инспекторов. Особенно большой проблемой стало вскрытие фактов использования проверок для шпионажа против Ирака [14].
Неубедительность результатов политики сдерживания со стороны США в отношении Ирака была следствием неудачного выбора самого курса. Несмотря на жесткие заявления по адресу Саддама Хусейна, в администрации Клинтона не было уверенности, какой
Преподаватель XXI
результат они хотели бы достичь. С одной стороны, ведущие политики из американского правительства не раз заявляли, что не может быть и речи о насильственном свержении режима [15]. Авиаудары должны были лишить Ирак возможности производить ОМП и разрушить военную инфраструктуру. С другой стороны, реальных действий, направленных на поддержку внутренней оппозиции, со стороны США, не было. Такую позицию отчасти объяснил, командующий американскими силами на Ближнем Востоке генерал Этони Зина. Он говорил, что «слабый, распавшийся на части, хаотичный Ирак в конечном счете более опасен, чем Ирак с режимом Саддама Хусейна» [16]. Для администрации Клинтона было необходимо сохранить целостность страны, но желательно без Саддама Хусейна. Однако свергнуть его без вторжения или дестабилизации страны оказалось невозможно. Это — самый главный итог «сдерживания» Ирака.
В отношении Ирана, второго объекта стратегии «двойного сдерживания», администрация Клинтона строила свою аргументацию в пользу изолирования и «наказания» этой крупнейшей страны Ближнего Востока в целом на тех же позициях, что и администрация Дж. Буша.
Госдепартамент предложил концепцию «пяти вызовов», которые Тегеран бросал западному сообществу и, в первую очередь, США. Угроза со стороны Ирана объяснялась тем, что, во-первых, тегеранский режим является основным «экспортером» государственного терроризма и насилия повсеместно в мире. Во-вторых, действуя через радикальные организации ХАМАС и Хезболла, Иран срывает усилия по ближневосточному
- 1 / 2008
урегулированию. В-третьих, установив связи с суданским режимом, Иран «сеет смуту» по всему арабскому миру, активно подрывает дружественные США режимы. В-четвертых, при помощи программ создания наступательного оружия он пытается установить в районе Залива свое военное превосходство. В-пятых, Иран стремится заполучить оружие массового уничтожения, развивает производство баллистических ракет и других средств доставки ОМУ, преследуя потенциально агрессивные цели [17].
Администрация Клинтона старалась избежать в отношении Ирана крайностей, которые допускала предыдущая администрация. В частности, американцы стремились «притушить» фактор религиозной «несовместимости» западного и восточного опыта, образа жизни и общественного устройства. Вашингтон периодически говорил, что США «не возражают против исламского правительства и режима в Иране», что у американцев вызывают недоверие и опасения лишь «специфические стороны иранского поведения, а также нарушения прав человека» в этой стране [18].
Как и в отношении Ирака, «сдерживание» режима в Тегеране, по американским представлениям, должно было осуществляться, прежде всего, на международно-правовой основе и силами широкой антииранской коалиции, над созданием которой начала активно работать команда Клинтона. Вашингтон пытался дискредитировать тегеранский режим, доказывая международной общественности, что от него исходит военная угроза, что он постоянно проявляет политическое коварство и что он ненадежен как торговый партнер. Так, по американским данным, к 1994 году Иран за-
должал своим иностранным инвесторам 5 млрд долл., в то время как ежегодные темпы роста инфляции и безработицы составили в этой стране по крайней мере 30% [19].
В целом конфронтация между США и Ираном развивалась по нескольким направлениям. Во-первых, Вашингтон стремился наращивать в Персидском заливе военное присутствие и тем самым ограничить суверенитет Ирана в зоне его экономических интересов [20]. В июне 1995 года в Персидском заливе был сформирован 5-й флот США.
Во-вторых, применялись односторонние ограничения в торговле. Так, в мае 1995 года администрация Клинтона, обвинив Иран в поддержке международного терроризма и разработке ядерного оружия, объявила о введении против него нового тотального торгово-экономического эмбарго. В соответствии с ним, компаниям США и их филиалам в других странах было запрещено осуществлять какие-либо торговые сделки с Ираном. В частности, под американский бойкот подпадало 30% экспортируемой иранской нефти.
В августе 1996 года в США был принят закон, который создавал препятствия для стран, которые намеревались сделать сколько-нибудь значительные инвестиции в иранскую нефтегазовую промышленность [21]. Данный закон не только серьезно вредил экономике Ирана, но и устанавливал ограничения на его торговых партнеров, среди которых были Россия и Китай. Тем самым, Вашингтон втягивал в политику «двойного сдерживания» других крупных участников международных отношений в регионе.
В-третьих, США всемерно укрепляли и поддерживали те государства, которые выступали оппонентами
127
иранскому влиянию на Ближнем и Среднем Востоке. Главным направлением этой политики были гарантии нефтяным монархиям, входящим в Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ), оказывать военную помощь при угрозе со стороны Ирана. Аравийские государства при содействии западных государств наращивали и совершенствовали свои вооруженные силы [22].
В-четвертых, администрация Клинтона оказывала постоянное политическое давление на Иран с целью заставить его изменить свой курс. Настоящая пропагандистская война развернулась вокруг проблемы нахождения иностранных войск, прежде всего американских, в регионе Персидского залива. Здесь использовались любые поводы для обвинения друг друга. Так, когда 15 ноября 1995 года в Эр-Рияде был произведен теракт, в результате которого погибли американские инструкторы, обучавшие саудовских национальных гвардейцев, то неизвестная до этого подпольная организация «Тигры залива» сделала заявление о том, что она как организатор этих взрывов прес-I28 ледует цель добиться вывода американских войск из Саудовской Аравии. Эр-Рияд тут же намекнул на то, что за терактом стоят воинствующие антиамериканисты — Иран и Ирак. Так же был оценен в 1996 году мощный взрыв на военной базе в Дахране.
Политика сдерживания Ирана вызывала критику как внутри демократической партии, так и среди государств, которые терпели экономические убытки из-за американского эмбарго [23]. США не удалось заручиться поддержкой Западной Европы и Японии в деле экономической и политической изоляции Ирана. Все это давало повод представителям госдепартамента говорить о
Преподаватель XXI
необходимости пересмотра политики США в отношении Ирана [24].
Необходимость корректировки курса Вашингтона представилась после избрания Хатами на пост президента Исламской Республики Иран. Он отличался от радикально настроенных представителей духовенства своими относительно умеренными взглядами. Представители администрации Клинтона оценивали результаты выборов как позитивные, которые давали определенные надежды. Однако они считали, что «пока рано делать какие-либо выводы, потому что враждебность в отношении США и Израиля является основой внешней политики Ирана» [25].
В конце 1990-х годов США и Иран предприняли три попытки урегулировать отношения. Первая — в начале 1998 года после сенсационного интервью президента Мохаммеда Хатами американскому телеканалу Си-Эн-Эн, когда недавно избранный президент ИРИ впервые за 18 лет после исламской революции предлагал «разрушить стену недоверия» между ИРИ и США [26]. Вторая — в августе 1998 года после письма американского президента Клинтона президенту Ирана Хатами, в котором глава администрации США наметил перспективу улучшения отношений между двумя странами. Третья — после абсолютной победы сторонников президента Хатами на парламентских выборах в феврале 2000 года.
Нет необходимости переоценивать эти действия. Объективный вывод, сделанный многими специалистами, — это процесс нормализации ирано-американских отношений в силу многих внешне- и внутриполитических причин, существовавших прежде всего в ИРИ, будет постепенным и относительно длительным [27]. Тем более, что обе страны стояли накануне серьезных
- 1 / 2008
внутриполитических испытаний, связанных с выборами президентов.
В тот период верх взяли привычные политические схемы — ни США, ни Иран не пошли на сближение, боясь потерять часть привычного им имиджа. США — лидера «свободного демократического мира» и борца с международным терроризмом (Иран являлся в этой схеме государством-пособником преступлений). Иран — «революционного исламского государства», борца с американским империализмом («большим сатаной»). Обе схемы были привычными, особенно для внутриполитического потребления, и давали весомые политические дивиденды на выборах. «Образ врага» необходим был для консолидации электоральной поддержки власти.
В чем же причины неудачи политики «двойного сдерживания», проводившейся США в отношении Ирана и Ирака?
Во-первых, неправильный посыл был заложен в самой основе доктрины. Предположение, что возможно широкомасштабное сдерживание одновременно двух немаленьких региональных держав, не выдержало проверку в реальной политике. Потребовалось резко увеличить в регионе военную группировку, что повлекло дополнительные расходы и неудовольствие местной общественности. Постоянная напряженность и спорадические военные действия представляли совсем не то, что ожидали государства Ближнего и Среднего Востока после Войны в Заливе. Кроме этого, «двойное сдерживание» было построено на нестабильном статус-кво в регионе.
Во-вторых, политика «двойного сдерживания» не отличалась последовательностью. Причина этого — отсутствие по этому вопросу политического
консенсуса в самих США. Администрация Клинтона то демонстрировала либерализм, то жесткость и применение силы. При этом со стороны ее действия не всегда были оправданы. Политика США оказалась под огнем критики, прежде всего из-за «двойных стандартов». Это давало возможность Ираку и Ирану постоянно апеллировать к мировому сообществу и ООН, снижая результативность военно-силовых и дипломатических акций Вашингтона.
В-третьих, «двойное сдерживание» не было поддержано международным сообществом и основывалось исключительно на односторонних действиях США. В отличие от времени «холодной войны», когда сдерживание СССР сплачивало западный мир перед всеобщей угрозой, в 1990-е годы европейские страны, Россия, Китай и Япония высказывали серьезные претензии по поводу целей и методов «двойного сдерживания». Такая позиция ведущих стран мира и союзников США серьезно сковывала действия Вашингтона.
В-четвертых, «двойное сдерживание» не принесло быстрых ожидаемых результатов. Времени, чтобы поэтапно, настойчиво добиваться своего, у '29 американской администрации не было. В США все больше возобладала точка зрения, что необходимо, пользуясь «моментом однополярности», обеспечить стране выгодное положение в экономике мира и создать благоприятные возможности в политической сфере. К концу 1990-х годов стало ясно, что «мирная передышка» подходит к концу. Подрастают конкуренты — Евросоюз, Китай, Россия, формируются новые угрозы и «вызовы» — международный терроризм. В силу этих причин на Ближнем Востоке, как одном из самых важных регионов, необходимо было добиться стабилизации.
130
Политика «двойного сдерживания» прекратила свое существование в марте 2003 года, когда началась военная операция «Иракская свобода» по свержению американскими войсками и их союзниками режима Саддама Хусейна. Региональное «сдерживание» сохраняется только в отношении Ирана, который обвиняется в попытках создать оружие массового уничтожения, связях с террористическими организациями («Хезболла», «Исламский Джихад», «Хамас»), а также противодействии урегулированию арабо-израильского конфликта. В своем послании «О положении в стране» от 2 февраля 2005 года президент США Дж. Буш заявил, что его администрация настроена на «окончательное решение иранской проблемы» [28].
Таким образом, доктрина превентивных действий стала продолжением политики «двойного сдерживания» во внешнеполитической стратегии США на Ближнем Востоке.
ЛИТЕРАТУРА
1. Department of Defense, Office of International Security Affairs. United States Security Strategy for the Middle East. - Washington, DC. May 1995. -P. 35.
2. A National Security Strategy of Engagement and Enlargement. - Washington, D.C., 1994. July. -P. 21.
3. Lake A. Confronting Backlash States // Foreign Affairs. - N.Y., 1994. - Vol. 73. -№ 2. - P. 48.
4. The Soref Symposium Challenges to US Interests in the Middle East. Obstacles and Opportunities. - Wash., 1993. - P. 3.
5. Lake A. Op. cit. -P. 48-49.
6. Facts on File. 19.05.1993.
7. Department of State Bulletin. 28.07.1993.
8. Олбрайт М. Госпожа госсекретарь. Мемуары. - М., 2004. - С. 345, 414.
9. Там же. - С. 359.
Преподаватель XXI
10. Там же. -С. 374.
11. Los Angeles Times. - 1995. - 7 December.
12. Цит. по: Kaplan L., Kristol W. The war over Iraq: Saddam's tyranny and America's mission. - San Francisco (Cal.), 2003. -P. 51.
13. Ibid. -P. 61-62.
14. Everest L. Oil, Power and Empire: Iraq and the U.S. Global Agenda. - Monroe, Maine, 2004. -P. 211.
15. См.: Олбрайт М. Указ. соч. - С. 362; President B. Clinton "Our missiles sent the following". Address from the Oval Office. - 1996. - 3 September; Al Gore, interview with CBS News. - 1993. -28 June.
16. Washington Post. - 1999. - 7 March.
17. Shelley A. Stahl, Geatfrey Kamp (eds.) Arms Control and Weapons Proliferation in the Middle East and South Asia. -N.Y., 1992. -P. 61.
18. The Soref Symposium. Op. cit. - P. 5.
19. Chubin Sh. Iran and the Lessons of the Gulf War. - Wash., 1994. - P. 137.
20. См.: Шарипов У.З. Проблемы международной безопасности в Персидском заливе 90-х годов и политика США / Ближний Восток: проблемы региональной безопасности. - М., 2000. -С. 42-43.
21. Акт о санкциях в отношении Ирана и Ливии, принятый Конгрессом США / Федорова И.Е. Иран-США: диалог и противостояние. - М., 2004. - С. 105-107.
22. См.: Шарипов У.З. Указ. соч. - С. 44.
23. Middle East Economic Digest. 32, 1996.
24. Middle East Economic Digest. 47, 1996.
25. Пульс планеты. - 1997. - 30 апреля.
26. Изложение интервью CNN с президентом Исламской Республики Иран Мо-хаммедом Хатами, 7 января 1998 г. // Федорова И.Е. Указ. соч. - С. 108-131.
27. См.: Сажин В.И. Иранская «перестройка» и США (К постановке вопроса) // Ближний Восток и современность. -М., 2000. -Вып. 9. -С. 221.
28. Цит. по: Братерский М.В. США и проблемные страны Азии: обоснование, выработка и реализация политики в 1990-2005 гг. - М., 2005. - С. 164. ■
- 1 / 2008
