CC BY
90
СИЛЬНЫЕ ПОЗИЦИИ СОВРЕМЕННЫХ РУССКИХ ФОНЕМ <Ъ> И <Ь>
В ТЕКСТЕ ДЕТСКОЙ РЕЧИ
О. В. МИТРОФАНОВА
В статье проанализированы имеющиеся в русской лингвистике взгляды на фонемы <ъ> и <ь>. В развитии идей В. Г. Руделева высказана точка зрения о полноправности <ъ> и <ь> в системе русских гласных, что доказывается на материале детских текстов. За счет ударных гласных [ъ] и [ь] ребенок увеличивает количество слогов в слове, облегчая себе освоение звонких согласных, сочетаний согласных и овладение чтением. В процессе воссоздания языка ребенком срабатывают те древние языковые механизмы, которые строили слово.
Ключевые слова: фонема, звук, детская речь, текст.
Большинство русских ученых-языковедов рассматривают <ъ> и <ь> только как слабые фонемы. «Русская грамматика - 1980», а также учебник Н. М. Шанского и В. В. Иванова «Современный русский язык» 1981 г. выпуска квалифицировали [ъ] и [ь] как реализации слабой фонемы <а!> во втором, третьем предударных и в заударных слогах после твердой и после мягкой согласной [10].
В учебнике по современному русскому языку, выпущенном в 2002 г. под редакцией П. А. Ле-канта, при рассмотрении взаимоотношений гласных фонем в сигнификативно слабых позициях <ъ> включается в подсистему гласных фонем. Но данная позиция в принципе ничего нового не несет по сравнению с постулатами авторитетных научных изданий двадцатилетней давности.
Иная точка зрения у В. Г. Руделева - основателя Тамбовской лингвистической школы, создавшего трехаспектную теорию фонологии, которая соединила фонологические модели анализа, синтеза и коррекции: «Мало кто из лингвистов нуждается во включении фонемы /ъ/ в систему русских гласных. Автор..., открыв для себя в 1966/67 г. эту фонему, назвал ее «вокалическим нулем»...» [7]. «Это... самая настоящая, полноправная фонема русского языка, она лишь не имеет той различительной мощности, которую имеют иные гласные. Но ведь и вся фонологическая система... включается на полную мощность лишь в исключительных случаях, а в большинстве случаев она почти не проявляет себя, существуя потенциально» [7].
Отмечают ученые и сильные позиции <ъ> и <ь>. В книге М. В. Панова «Занимательная орфо-
графия» приведен такой пример: «Есть одно плохое междометие. Рассердится один человек на другого, да как крикнет: «Ах, чтоб тебя!..» (...) «Ах, [штъп] тебя!» (...) Под ударением - [ъ] произносится. Только в одном этом слове. Здесь наш неуловимый гласный легко расслышать» [5].
Позиция автора - это установка на незыблемость представления: «Тот самый гласный ([ъ] -М.О.) ... всегда бывает безударным» [5]. Цитата из учебника «Современный русский язык» под редакцией Леканта: «Бывают... такие звуки, которые не представлены в общеупотребительных словах в сильной позиции. Например, есть... частица, передающая отрицание: «Не-а». Есть с таким же значением частица, состоящая из двух гласных типа [ъ], перед которыми происходит резкое смыкание голосовых связок: [!ъ- !ь]; гласные эти носовые: воздух проходи через ротовую и носовую полости» [11]. Фактически здесь описан случай сильной позиции [ъ], правда, с оговорками.
В. Г. Руделев отмечает те сильные позиции фонемы <ъ>, которые дают ему основание считать ее полноправной фонемой русского языка: «...как... устроены слова «б», «п», «в», «ф» и подобные им обозначения фонем? Если это слова... , то они подчиняются законам слова данного языка, как и все остальные, нормальные, так сказать, слова. Но эти «нормальные» слова в случае действительных консонантных окончаний не различают звонких и глухих согласных. Отсюда следует, что и в словах «б», «п» и под. консонантные окончания - слабая позиция для консонантов. Но в наших словах как раз важны противопоставления по звонкости-глухости. Следовательно, в данных словах консонанты не оканчивают, а только на-
чинают то, что обычно называют «звуковой оболочкой» /.../. Если ни одна из 5 обнаруженных гласных фонем не может быть установлена в словах типа «б» «п», а гласная фонема в них все же должна быть, значит, это новая, особая, шестая фонема вокалического типа в русском языке. Открывший эту фонему вправе обозначить ее по-своему. Поскольку практически эта фонема была открыта уже давно, и знак ее /ъ/ употребляется в так называемой «фонетической» транскрипции, особых трудностей в обозначении и не возникло. Зато слова типа «б», «п» и т. п. получили в транскрипции следующие очертания: /бъ/, /пъ/ и т. д. /.../. Итак, у фонемы /ъ/, «вокалического нуля» есть даже сильная позиция. Это, таким образом, не просто резервная фонема, это самая настоящая, полноправная фонема русского языка...» [7].
В уже названном учебнике под редакцией Ле-канта своя точка зрения в этом вопросе: «Названия букв (в том числе и название буквы «ы») -это термины. У терминов своя фонетическая подсистема. Так, слово «фонема» можно произнести с [о]: [фонэма], это допускается законами фонетической подсистемы редких слов, куда относится и терминология. Но эти закономерности нельзя распространять на другие фонетические подсистемы» [11]. А ведь потому-то В. Г. Руделев и сделал открытие вокалического нуля, что его позиция ученого освобождена от стандартных ограничений на этот счет: «Название фонемы - тоже слово, только это нетипичная (окказиональная) фонетика. Для фонологии, которая наиболее остро проявляет себя именно в редких случаях, окказиональное дороже всякого типичного. Пренебречь названиями букв, так называемых «звуков» и фонем, фонолог, следовательно, не имеет права» [7]. Добавим только, что неоправданным видится возрождение одной <ъ>, как и название «вокалический нуль», предложенное ученым. Нулевые единицы - это единицы непроизносимые, не имеющие звукового выражения, а [ъ] и [ь] произносятся и без ударения, и под ударением. Обозначение «вокалический нуль» подходит для определения пропуска гласных звуков в устной речи, «съедания» их. У фонем <ъ> и <ь, активно функционирующих в языке, работающих в устной речи не только детей, которые учатся говорить, и детей, владеющих языком, но и в речи взрослых людей, не надо отнимать их исторического имени - «ер» и «ерь».
Теперь автор представит собственные наблюдения над звуками [ъ] и [ь], обнаруживающими себя не только в слабых, но и в сильных позициях в тексте детской речи.
1. Освоение ребенком звонких согласных с помощью [ъ] и [ь].
Первоначально в речи ребенка при произнесении звуков нет редукции гласных (как в польском языке) и оглушения согласных. Звонкие согласные не оглушаются на конце слов и перед глухими, гласные произносятся как ударные, при этом в детских «словах» (гуления, лепета, автономной речи) есть организующее их ударение, [ъ] и [ь] несут ударение добавочное (как в сложных словах русского языка). Доказательством служит следующий текст, который был записан от сына Мити в возрасте одного года 7 месяцев. Мальчик ходил по дому, показывал на игрушку (на обезьянку), а также на географическую карту мира на стене и говорил:
-Раги, аи[гъ], а[ръ], абараи[дъ], а[гь], а[мъ], арарар - а[ръ], а[мъ], аи[гъ], и[гъ], и[гъ], аба-гдаи, ра[гъ], ра[гъ], аби[бъ], ага[гъ], и[бъ], а[бъ], рар, и-уйк.
- Ди - ра - ба, ле[гъ], аи[гъ], ае[гъ], аге[гъ], аги, ая[гъ], дир, ба[ръ] (кричит), а[бъ].
Аргументация в пользу квалификации цельных образований в детской речи, представляющих собой оформленный комплекс интонационно-содержательных отрезков (одного или нескольких), квалификации их как текстов приведена нами в журнале «Вестник Тамбовского университета» [3]. По нашей классификации, данный выше текст - это монолог, который являет собой языковое упражнение. Если использовать данные фонетической значимости звуков, обнаруженные А. П. Журавлевым, можно попытаться «прочитать» сказанное малышом. Будем основываться на следующих выводах: [р] в ходе экспериментов Журавлева показал себя как самый грубый и максимально «сильный», [г] - как достаточно сильный, тоскливый, грустный, темный, угрюмый, минорный, [б] - как яркий, сильный, [а] - как светлый, [и] - как светлый, очень нежный [1]. Далее используем вариант порядка лингвистического анализа текста (по выделению всех типов информации), изложенный С. В. Пискуновой в монографии «Тайны поэтической речи» [6].
Данные о количестве и процентном соотношении звуков монолога Мити можно представить следующим образом: всего звуков в тексте - 128, из них согласных - 52, гласных - 76. Звук [а] встречается в тексте 34 раза - 27 %, звук [ъ] встречается 20 раз - 16 %, звук [г] и [гъ] - 18 раз -14 %, звук [р] - 14 раз -11%, звук [и] - 14 раз -11%, звук [б] - 9 раз - 7 %, звуки [д] и [дь] -4 раза - 1 %, [ь] - тоже - 4 раза - 1 %, остальные звуки употребляются ребенком 1-3 раза.
Этот звуковой расклад дает нам следующую картину.
Маленький мальчик сильно удивлен картой -громадностью бумажного полотна, обилием красок на нем, возможностью уложить весь мир, всех людей с их землями и странами на бумагу. Сила и грубость впечатления в том, что так - сильно и грубо - вторгается огромный мир людей в совсем небольшой мир ребенка - в его дом, в семью. Раньше миром для малыша была кроватка, потом -его комната, далее - дом (квартира), затем - двор. Величина мира ребенка расширялась, но никогда еще в его сознании не раздвигалась до бесконечности и уж тем более реально не воплощалась -как здесь, на бумаге. (Скажу сразу: впечатление от впервые увиденной на стене карты мира было настолько велико, что впоследствии Митя рисовал на листах ватмана свои карты, в том числе рисовал свой придуманный мир и свои, придуманные им страны.) Тоска и грусть, минорность детского текста, видимо, связаны с пониманием себя очень крошечным и безоружным в очень большом мире. Интересно, что сила, даже грубость, а также угрюмая темнота преобладающих в монологе согласных гармонично уравнивается светом и нежностью гласных [а] и [и]. Возможно, сказываются здесь еще и цветовые ощущения от карты -от обилия голубого цвета на ней, от обилия других ярких цветов. Голубой цвет воды на карте, наверное, действует как сила, примиряющая с миром: на земном шаре много воды, растений, а значит, той природы, которая близка и понятна маленькому человеку. В предложенном тексте, несущем цельную рассказовую интонацию об увиденном и пережитом, ребенок передает информацию в основном звуками [а], [и], [р], [г], [г], [б]. Больше всего малыш работает с согласными [б] и [г] - [г]. Звуки [б] и [г] - [г] представлены в слогах с ударными [а] и [и], а также с ударными [ъ] и [ь]. Без [ъ] и [ь], согласно закону современного русского языка, мы не услышали бы на конце детских «слов» согласных [б] и [г], [г ] звонко и отчетливо.
Какова же роль ударных [ъ] и [ь] в этом тексте, роль в данный период детского языкового развития?
Лингвистика говорит, что наиболее ясно слышать согласные помогают нам гласные. Естественно, речь при этом идет об [а], [о], [и], [ы], [у], [э]. Но у каждого из этих гласных звуков есть свои отличительные, ярко выраженные особенности, которые сразу, с начала артикуляции согласного в слоге, накладываются на его произношение; а вот [ъ] и [ь] в слоге с согласным (особенно
в ударном слоге!), обеспечивая хорошую слышимость согласного звука, не накладывают на его артикуляцию тех резких, ярко выраженных и четко представляемых черт, которые свойственны всем остальным гласным русского языка. Дело ведь еще в том, что [ъ] и [ь] короче по времени произнесения, чем их другие гласные собратья. Именно поэтому ударные [ъ] и [ь] повсеместно в учебной практике мы используем для называния букв, согласных звуков и согласных фонем.
Мальчик Митя, речевой текст которого мы привели, кроме того, что поражен большой географической картой и миром, на ней изображенном, еще и тренируется в произношении определенных согласных - он отрабатывает их в тех позициях, которые традиционно наукой рассматриваются как сильные, - в позициях перед гласным звуком (раги, аби[бъ], ага[гъ]) и перед последующим звонким согласным звуком (абагдаи), а также в позициях конца слова - позициях, которые традиционно считаются слабыми (они таковыми стали после падения редуцированнх), но которые дитя намеренно делает сильными с помощью гласных [ъ] и [ь] под ударением (абараи[дь], и[гъ], ра[гъ]). Именно ударность, т. е. выделен-ность слога в слове служит помощью ребенку.
Вот что писал В. Г. Руделев об ударениях в названиях букв типа «б», «п», «т» и т. п.: «...о каком удареннии может идти речь в случае упомянутых выше слов? Видимо, о каком-то подобии ударения, об ЭМФАЗЕ особого типа. Но, в конце концов, вид ударения в этом случае не так уж важен. Важно, что ударение есть - оно есть даже тогда, когда его в привычном смысле нет. Если «б», «п» и т. п. - самостоятельные слова, причем, слова знаменательные, а знаменательные слова не остаются без ударения, значит, все, что компенсирует ударение и, следовательно, дает возможность ощутить самостоятельное слово, есть то же самое ударение. Или ударение не играет такой уж важной роли, какая ему приписывается. В конце слов и в выражениях «хоть раз», «но он» лишь одно ударение, но двусловность этих выражений вряд ли стоит оспаривать [7].
В описании речи ребенка, осваивающего язык, не нужны оговорки о подобии ударения [ъ] и [ь]. Речь маленького ребенка данного периода -это увеличительное стекло нашей речи: все, что ни есть в ней, малыш, ежечасно исследующий речь как теоретик и тут же применяющий свои открытия как практик, выставляет в увеличенном виде; без этого процесс познания невозможен. В представленном тексте [ъ] и [ь] несут на себе полноценное ударение. И это несмотря на то, что
во многих «словах» ребенка с [ъ] и [ь] есть еще одно ударение! Цельнооформленность «слова» от этого, однако не теряется, и все детские «слова» при произнесении легко воспринимаются на слух как отдельные. Но главное достояние текста Мити - фонологическое. Ребенок нам представил такие позиции фонем, такие системные соответствия, о наличии которых мог бы только мечтать любой ученый. И первоочередная роль в познании этой подсистемы языка принадлежит здесь ударным [ъ] и [ь]. Совершенно очевидно, что текст фиксирует обретение ребенком фонологической зрелости.
2. Освоение сочетаний согласных с помощью ударных [ъ] и [ь].
Первоначально слог малыша - это только гласный, затем он осваивает конструкцию «со-гласный+гласный», на этапе перехода к слоговой конструкции «два согласных+гласный» между двумя согласными встраивается ударный [ъ] или [ь]. Для чего? Для обеспечения четкости звучания тех двух согласных звуков, которые потом сольются в одном слоге, но уже освоенные в отдельных слогах рядом, в одном слове. Так, тот же мальчик Митя в 1 год 10 месяцев поет строчку известной песни о солдате: «[а хадат пап’ j’ от къва-ку] / куп ит эк ин о// ]...» В слове [къваку] два ударения; ударные гласные - [ъ] и [у]; [ъ] разъединяет слог «ква» на два слога, выступая гарантом наличия двух согласных там, где раньше мальчик произносил в подобных случаях только один согласный звук.
3. Увеличение [ъ] и [ь] в детском тексте до звуков полного образования.
Как раньше отмечено, речь маленького ребенка представляет собой увеличительное стекло нашей взрослой речи. Показательны случаи, когда дитя ударные редуцированные гласные [ъ] и [ь] дополнительно увеличивает до звуков полного образования - тех гласных, кратким аналогом которых они являются. Вот Тоня Наумова в 2 года 6 месяцев произносит имя и фамилию своего папы: // ура наумыф]. Там, где взрослый в ударном слоге произнес бы безударный [ъ], девочка произносит [ы]. Еще она говорит: [мамабуд ит работыт ]. В словах «будет» и «работать» [ъ] и [ь] в заударных слогах увеличены до [и] и [ы]. На месте [ъ] у Тони иногда звучит и [а]: «Я иду [ка-т ыб э]». Таким образом, мы видим, ребенок предударный слог произносит тоже с ударением, а в заударных слогах - полные звуки: [ь] —— [и], [ъ] — [ы] / [а].
Вот текст, записанный от Тони в том же возрасте - двух с половиной лет: «Папе надо [ун ис Ы и т итрат]. Он просит».
Далее девочка читает по листку, на котором написала свои каракули: «Папе надо тетрадь. Надо папе, который строит [в’ ираду] (веранду). Ему [прын’ исут] годи (гвозди). Которому годи дают и который [прыб иваит]».
Посмотрите, сочетания согласных в слоге еще не полностью освоены: наряду со словами «просит», «тетрадь», «строит», «прибивает», есть слова «годи» (гвозди) и «вирада» (веранда), в которых слоги с сочетанием согласных произносятся ущербно, с одними согласными. Поэтому показательно, что в начале текста Тоня в слове «унести» из слога «сти» делает 2 слога с помощью ударного [ь].
Примечательно, что в тексте и произнесение слов «принесут» и «прибивает», в которых ребенок безударные редуцированные [ъ] и [ь] увеличивает до размеров гласных полного образования, соответствующих [ъ] и [ь], - до [ы] и [и].
Остатки выявленной закономерности можно наблюдать и в речи уже повзрослевших детей (произношение «отда[и - и]!», «оста[вь]!», «по-вер[н и-и с ь-ь]!»
Вернемся к Тониному тексту и скажем об особенностях детского ударения. Ударение в речи маленького ребенка, овладевающего русским языком, - музыкальное, т. е. интонация характеризует как ударные, так и безударные слоги. Прислушайтесь к тому, как говорит, например, трехлетний малыш, - и вы поймете, что он тонирует все слоги в слове. Это значит, что каждый слог он поет на особую мелодию, повышая или понижая голос. Ударный слог при этом у него выделяется изменением высоты тона, что зависит от частоты колебания голосовых связок.
Помимо частоты звука, необходимо сказать и о ритме. Вот как определяли роль ритма в речевом становлении маленького человека. Цитата из книги Н. А. Рыбникова «Речь ребенка»: «В более раннем возрасте, когда ребенок еще не способен выговаривать слог или слово, - он подражает тону, модуляции, ритму» [9]. Цитата из книги «Мир детства: Дошкольник» (ответственный редактор -А. В. Запорожец): «Слыша проиносимое взрослым слово, малыш... воспринимает его в целом, но на первый план при этом выступают для него ритм слова, который создается ударным слогом. Именно поэтому в речи ребенка появляются слова, состоящие из одного ударного слога («ка» -каша) или воспроизводящие ритм услышанного слова («тика», «типа» - птичка, птица)» [2].
Сделаем вывод об ударении в применении к нашей теме. Смена музыкального ударения на динамическое в истории русского языка совпала
с падением редуцированных гласных; у ребенка, овладевающего русской речью, музыкальное ударение активирует роль редуцированных, возрождает их.
4. Освоение детьми грамоты.
Когда ребенок учится читать, он через письмо еще раз открывает слово. Звуковые процессы, наблюдаемые при обучении детей грамоте, аналогичны процессам овладения устной речью, но на новом этапе языкового развития.
Мои наблюдения за процессом освоения ребенком грамоты представлены в книге «Ключи к разумному чтению»: «При слоговом чтении ребенок увеличивает количество слогов в слове. Увеличивает он при этом и количество ударений в слове: практически каждый слог становится ударным.
«Скачу»: [съ] - [ка] - [чу],
«скачет»: [съ] - [ка] - [ч э] - [тъ],
«девочка»: [д э] - [во] - [ч ь] - [ка], «помчался»: [по] - [мъ] - [ч а] - [лъ] - [с а], «чтение»: [ч ь] - [т э] - [н и] - [] э] /.../.
Что происходит? Нет ассимиляции согласных, нет редукции гласных. Безударные произносятся как ударные, ноль звука - как краткий гласный, неслоговой [и] становится при чтении слоговым. /.../ Гласные [ъ] и [ь] здесь... ударные. Только наличие ударных [ъ] и [ь] обеспечивает то, что звонкие согласные у ребенка произносятся в конце слова, а также в середине слова перед глухими согласными ([бъ] - [л и] - [зъ] - [ко], [бу] - [ла] -[въ] - [ка])» [4].
Детская речь потому представляет нам современные редуцированные гласные в сильной позиции, что редуцированные были таковыми прежде в нашей истории русского языка. Эта мысль требует особого пояснения.
Речь маленьких детей ученые изучали, с одной стороны, специально, целенаправленно, а с другой стороны, к ней обращались за подтверждениями той или иной идеи. Так, в спорах о происхождении языка исследователи обращаются к детской речи (египетский фараон Псамметих, германский император Фридрих, король Джеймс Шотландский, хан Акбар, компаративист младограмматик Г. Пауль, Г. Шухардт). В 40-е гг. XX в. российский лингвист Н. Ф. Яковлев и специалист по первобытному обществу В. Г. Никольский предложили концепцию, согласно которой формирование языка первобытными людьми шло аналогично тому, как овладевает языком ребенок. Идеи Ф. Н. Яковлева и В. К. Никольского воспринимаются как гипотеза, как не имеющая доказательств аналогия. Моя точка зрения состоит в
том, что в детской речи есть следы истории не человеческого языка вообще, а следы истории того языка, которым ребенок овладевает. Это одно. Второе. В детской речи наблюдается не прямое копирование прошлого (ведь дитя слышит современный, далеко ушедший от древнего язык), а наблюдается использование механизмов языка, в котором ничего не пропадает бесследно. История языка заложена в словах, в их строении, звучании, в письменном облике, история языка заложена в его системе. Это генетика слов и их отношений друг к другу, это наследственность их. Овладевая языком, каждый ребенок фактически его воссоздает - причем, не только для себя, но всякий раз заново и для языка, и в процессе этого воссоздания срабатывают те языковые механизмы, которые строили слово. Третье. У каждого ребенка история языка, которым он овладевает и который ему становится родным, вскрывается иначе, чем у другого языкового носителя. И четвертое. Следы прошлого трудно заметить в детской речи. Вдобавок, взрослые считают их ошибками и часто обрывают детей. А это мешает ребенку ощущать язык в полном объеме его возможностей. Не только в родительской, но и в педагогической практике до сих пор встречается отношение, выразившееся в свое время в книге С. Н. Цейтлин «Речевые ошибки и их предупреждение»: при всей огромной работе, проделанной этим автором, все богатство работы детей со словом квалифицировалось как неправильности.
Обобщим данные прошлого русского языка, проявившие себя при слоговом чтении Тони Наумовой. Во-первых, это наличие редуцированных там, где их нет в современных словах. Хотя они иного качества, чем в древнерусском языке. Во-вторых, это сильные позиции редуцированных. Ударение здесь уже динамическое, экспираторное. Большая длительность и громкость как фонетические средства выделения слога используются здесь для обеспечения правильности, четкости и яркости озвучивания написанного так, что фактически каждый слог оформлен как отдельное слово своим ударением. В-третьих, последовательное и полное применение закона открытого слога. В-четвертых, в чтении Тони наблюдаем действие закона слогового дисгармонизма. В итоге описанное слоговое чтение Тони облегчает сам процесс чтения, как когда-то увеличение в слове слогов с помощью [ъ] и [ь] облегчало произнесение слов со стечением согласных.
Сделаем выводы.
Первое. Последовательное и закономерное функционирование ударных редуцированных
гласных звуков [ъ] и [ь] в речи маленьких детей (при освоении произношения согласных, при освоении сочетаний согласных, при освоении грамоты) дает основание считать <ъ> и <ь> полноправными фонемами русского языка.
Второе. В процессе овладения ребенком устной речью, а затем грамотой проявляются элементы истории прежде всего родного ребенку языка. Широкое употребление [ъ] и [ь] в сильных позициях - одно из проявлений истории русского языка в детской речи.
Литература
1. Журавлев А. П. Звук и смысл: кн. для внекл. чтения уч-ся ст. классов. М., 1991.
2. Мир детства: дошкольник / под ред. А. Г. Хрип-ковой; отв. ред. А. В. Запорожец. М., 1987. С. 67.
3. Митрофанова О. В. Классификация текстов в речи ребенка, овладевающего родным языком // Вестн. Тамб. ун-та. Сер. Гуманитарные науки. Тамбов, 2010. Вып. 5(85).
4. Наумов Ю. П., Митрофанова О. В. Ключи к разумному чтению. Тамбов, 2006. С. 27-28, 29.
5. Панов М. В. Занимательная орфография: ун. для внеклассного чтения учащихся 7-8 кл. М., 1984. С. 22.
6. Пискунова С. В. Тайны поэтической речи (грамматическая форма и семантика текста): монограф. Тамбов, 2002.
7. Руделев В. Г. Собр. соч.: в 6 т. Тамбов, 1998. С. 61, 63, 62-63, 61.
8. Русская грамматика: в 2 т. М., 1980. Т. 1. С. 76.
9. Рыбников Н. А. Язык ребенка. М.; Л., 1926.
С. 13.
10. Современный русский язык: в 3 ч. Учебн. пособие для студентов пед. ин-тов по спец. № 2101 «Рус. яз. и лит.»., ч. 1. / Н. М. Шанский, В. В. Иванов. М., 1981. С. 156.
11. Современный русский язык: Учеб. для студ. вузов, обучающихся по спец. «Филология» / П. А. Ле-кант, Е. И. Диброва, Л. Л. Касаткин [и др.]; под ред. П. А. Леканта. М., 2002. С. 86, 135.
* * *
STRONG POSITIONS OF MODERN RUSSIAN
PHONEMES <t> AND <b> INTHE TEXT OF CHILDREN'S SPEECH
O. V. Mitrofanova
In article sights available in Russian linguistics at phonemes <t> and <t> are analysed. In development of ideas of V.G. Ru-delyov the point of view about competency <t> and <t> in system of Russian vowels that is proved on a material of children's texts is stated. At the expense of shock vowels [t] and [t] the child increases quantity of syllables in a word, facilitating itself development of sonorous consonants, combinations of consonants and mastering by reading. In the course of a reconstruction of language the child work those ancient language mecha-nisms which built a word.
Key words: phoneme, sound, children's speech, text.
