CC BY
63
УДК 94(430).03
Вестник СПбГУ. Сер. 2. 2013. Вып. 1
А. Ю. Прокопьев, З. А. Лурье
СИКСТ БИРК И ДРАМАТУРГИЯ ЭПОХИ РЕФОРМАЦИИ
Создатель протестантской «школьной драмы», гуманист и ученый Сикст Бирк (Sixt Birck, Xystus Betulius или Betuleius) был одним из первых, осознавших пропагандистские и дидактические задачи новой драмы. Несмотря на многочисленные подражания драматургии, его произведения в череде «библейских» и «школьных» драм весьма оригинальны. Целью данной статьи является иллюстрация решения задач драматургии С. Бирком на примере его сочинения «Юдифь».
С. Бирк родился 24 февраля 1501 г. в семье ткача Ульриха Бирка в Аугсбурге [1, S. 1-28; 2; 3, s. 656-657; 4, s. 679-698]. Некоторое время он продолжал дело отца, одновременно посещая монастырскую школу. В 1520-1521 гг. его отправляют в университет в Эрфурте, он изучает лютеранскую теологию, право, иврит, латинский и древнегреческий языки. Именно там он знакомится с идеями гуманистов и богословов (Эобана Гессе, Эвриция Орда, Юста Йонаса и др.). Затем С. Бирк уезжает в Тюбинген, где продолжает свое обучение, и в 1523 г. получает степень бакалавра лютеранской теологии. Затем он поступает в Базельский университет, где продолжает обучение на магистра теологии под руководством Иоганна Эколампадия и Генриха Глареана. В 1530 г. С. Бирк получает место магистра в школе Св. Теодора в маленьком Базеле, а четырьмя годами позже занимает должность педагога (Rektorat des Pädagogiums). В 1536 г. он принимает предложение занять место учителя в школе Св. Анны в Аугсбурге, где он проработал до своей смерти (19 июня 1554 г.). Наследие драматурга включает более 10 пьес, книгу духовных стихов, а также многочисленные письма и комментарии на сочинения античных авторов.
Творчество С. Бирка разделяется на два периода — до и после 1536 г.; рубежом, соответственно, является возвращение из Базеля в Аугсбург. От первого (базельского) периода дошли немецкоязычные «библейские драмы», от второго (аугсбургского) — в основном латинские пьесы в жанре «школьной драмы» [5]. Заметим, что драматургия С. Бирка находится под влиянием театральной традиции Швейцарии.1 Также важно отметить, что большинство написанных в Базеле немецких драм были напечатаны только в конце 1530-х гг., поскольку местные типографии были ориентированы на греческую и латинскую литературу [11, s. 319]. Фактически все произведения С. Бирка по своему характеру — «школьные драмы», что отражает дидактическую направленность драматургии Реформации.
Принципиальным отличием протестантской драмы была осознание писателями дидактической задачи, т. е. текста как нравоучения и проповеди [12, s. 13]. Во многом это было
Андрей Юрьевич Прокопьев — д-р ист. наук, профессор, Санкт-Петербургский государственный университет; e-mail: [email protected]
Зинаида Андреевна Лурье — аспирант, Санкт-Петербургский государственный университет; e-mail: [email protected]
1 В 1529 г. в Базеле была поставлена анонимная драма «Богач и бедняк Лацаро» [6]; в 1530 г. — «Блудный сын» Вильяма Гнафеуса [7]; в 1532 г. — «Обращение богатого юноши» Иоанна Колрофса [8]; в 1533 г. — «История благородной римлянки Лукреции» Генриха Буллингера [9]. См.: 10, S. VI. © А. Ю. Прокопьев, З. А. Лурье, 2013
обусловлено личностью авторов: согласно подсчетам Э. Вагеманна, 19% драматургов, писавших на латыни, были протестантскими пасторами, а 46% — школьными учителями; из драматургов, писавших по-немецки, — 40% и 32% соответственно [13, S. 23]. Писатели осознавали свои произведения как «новую драму» (чаще всего — «новую комедию»), связывая это не только с формальным подражанием стилю Теренция и Плавта и отходом от «старой драмы» Аристофана, но и с идейным содержанием произведения [14]. Так, Корнелий Шон в прологе к «Triumphus Christi» (1599) пишет: «Наш век требует другой жизни, других манер; не тех пьес, которые только приносят удовольствие, или тех, которые распространяют очарование чувственного удовольствия на публику, но скорее пьес, которые учат и делают тебя лучше путем полезных предостережений и заповедей» [14, р. 557].2 Дидактика протестантской драмы позволяла отделить ее как от языческой, так и от средневековой (символической, но чувственной) традиции. В этом отношении весьма показательна теория о древнеиудейской драме, в частности повлиявшая на обращение драматургов к истории Юдифи и другим ветхозаветным сюжетам. М. Лютер формулирует ее в предисловиях к книгам Юдифь и Товита, в которых он видел сохранившиеся памятники этого жанра. Он пишет: «Вполне возможно, что они (иудеи) ставили на сцене такие поэтические работы, похожие на страсти, как те, что ставят некоторые из нас, или как другие священные истории, подобные общественно доступному изображению или пьесе, научающие людей и молодых доверять Богу, быть целомудренными и обращать все свои помыслы к Богу за помощью и укреплением во всех делах и против всех врагов <...> Можно быть уверенным, что у иудеев было много подобных [Юдифи и Товии — З.Л.] пьес и поэм <...> И возможно, что греки переняли способ постановки комедий и трагедий от иудеев <...> » [15, S. 108]. Таким образом, эти книги протестанты рассматривали как прекрасную религиозную поэзию (schöne geistliche Gedicht), которую можно сравнить с «Песней песней» Соломона, где невеста — это не конкретная фигура, но олицетворение иудейского народа [16, S. 144]. При этом в «Книге Юдифь» видели «доблестную трагедию», тогда как в истории Товии — «комедию» [15, S. 108; 16, р. 1731].3 Сформулировав концепцию древнеиудейской драмы, М. Лютер поставил перед многими драматургами задачу возродить традицию священной дидактической драматургии (что выступало еще одним проявлением протестанско-иудейской идентичности). Так, Пауль Ребхун («Сусанна» (1536)) и Иоахим Греф («Юдифь» (1536)) цитировали М. Лютера, поясняя концепцию своих пьес [20, р. 77].
Дидактические задачи протестантской драмы обусловили появление «школьной» драмы», важнейшими представителями которой были С. Бирк и Вильям Гнафеус. Безусловно, жанр зародился как довольно узкое явление написанной для учеников и ими же поставленной пьесы (как, например, драматургия школы Св. Анны в Аугсбурге) [21]. Однако в целом термин применим ко всей драматургии XVI в., главной задачей которой были общеобразовательные и просветительские цели. Конечно, в контексте конфессиональной пропаганды для драматургов была первостепенной задача трансляции основных постулатов своей веры: через библейские сюжеты пьесы убеждали
2 Важно подчеркнуть, что протестантская драма отказалась от средневекового символизма (так, известно, что негативное отношение М. Лютера к постановкам «страстей» разделял С. Бирк).
3 Нужно заметить, что в классической работе по немецкой драме Г. Гольштейн, неверно интерпретируя письмо Лютера к Меланхтону, использующее эти же термины (комедия, трагедия, трагикомедия), не обращает внимание на предисловия Лютера к книгам Товии и Юдифи, однако на его ошибку указал Т. И. Бэкон [18, 8. 21-22; 19, р. 68-71].
«аудиторию сохранять верность своему вероисповеданию» [20, р. 76]. Драматургия способствовала формированию протестантской идентичности, транслируя как гуманистические идеи (в первую очередь представления о долге и задаче граждан), так и основы христианской этики и лютеранской догматики. Драмы проводили ассоциации между современностью и священной историей, призывая современников ко вполне конкретным действиям в период Религиозных войн. Профессор Ч. Херфорд, впервые познакомивший английских читателей с творчеством С. Бирка, писал, что целью драматурга было «подготовить достойных граждан, научить их идеалам гражданственности, уважению к родителям и заботе о детях», а его излюбленными темами были «картины общественной жизни города: прения в совете, пиры в зданиях, заседания в суде». «Юдифь» С. Бирка, по его мнению, это «длинная череда таких сцен» [22, р. 92].
Обратимся к анализу содержания этой драмы. Во-первых, это первое, получившее известность произведение на сюжет «Книги Юдифь».4 Во-вторых, напомним, что драма существует в двух — немецкой и латинской — редакциях. Немецкая версия «Юдифи» была написана в Базеле в 1534 г.,5 но опубликована и, вероятно, отредактирована в 1539 г.6 Тогда же появляется латинский текст, однако неизвестны ни год издания, ни в какой последовательности С. Бирк готовил версии к публикации. Отметим жанровые различия между двумя редакциями драмы: в первой «Юдифь» решена в жанре трагедии (что созвучно с концепцией М. Лютера),7 а во второй — трагикомедии («комитрагедии», как называет ее С. Бирк), т. е. подражании комедиям Теренция.8
4 Как справедливо указывает X. Левингер, первой была пьеса Ганса Залата 1532 г., но, кажется, она не получила такой известности, как пьеса С. Бирка 1534 г., вслед за которой начинается волна постановок на эту тему [4, p. 571-583].
5 Большинство исследователей придерживается этой даты [24, S. 10]. Однако существует версия, согласно которой драма была создана двумя годами позднее [25, S. 137].
6 Для нас принципиален ряд моментов. Во-первых, неизвестно, с каким текстом Библии работал С. Бирк при создании пьесы. Поскольку Библия Лютера была издана в сентябре 1534 г., а драма С. Бирка была поставлена весной 1534 г., вероятно, С. Бирк работал с Вульгатой. Заметим, что некоторые исследователи даже указывают, что тексты апокрифов вышли только в 1537 г. [16, s. 146], однако в виду очевидного текстолического сходства «Юдифи» 1536 г. в редакции Иоахима Грефа и текста Библии M. Лютера эта точка зрения не кажется уместной. Возвращаясь к драме С. Бирка, нужно согласиться с X. Ланеманн, что ритмика Цюрихской Библии и текста «Юдифи» очень схожи между собой [11, s. 338]. Следовательно, можно предположить, что поставленная в Базеле пьеса была основана на тексте Вульгаты, однако перед публикацией текста в 1539 г. в Аугсбурге С. Бирк переложил ее, сделав более «протестантской».
7 «Ivdith Ain Nützliche History / durch ain herrliche Tragcedi/in spilßweiß für die äugen gesteh / Dienlichen / Wie man in Kricgjlleiiffien / besonders so man von der ehr Gots wegen angefochten wirt/vmb hilff zu Gott dem Herren flehend rüffen soll» (Юдифь: история в форме прекрасной трагедии, швейцарской пьесы, полезная для того, чтобы посмотреть, как человек на войне, особенно как человек со своим Богом, будет идти нетронутым, поскольку Бог поможет господину, который будет жалобно взывать [к нему]) [26]. Поскольку драма была написана весной 1534 г., когда комментарии M. Лютера еще не были опубликованы, то сложно говорить о влиянии концепции иудейской драмы на С. Бирка. Возможно, эти идеи были известны ему по другим источникам. В любом случае он опирался на некоторую традицию интерпретации этого сюжета в первой половине XVI в., а ко времени публикации текста он точно познакомился с данной теорией.
8 Ivdith/ Drama Comicotragicvm. Exemplum Reipublicae recte institutae. Vnde discitur, quomodo arma contra Turcam sint capienda (Юдифь: комитрагическая драма. Пример установления республиканского правления. И говорит, каким образом воевать против турок) [27].
Безусловно, между пьесами существует ряд других отличий.9 Так, формально первую редакцию можно отнести к «библейской», а вторую — к «школьной» драме. Учитывая, что подготовка обоих текстов к публикации велась практически одновременно, можно рассматривать латинский текст как дополняющий первую редакцию и раскрывающий более подробно заявленные в «Юдифи» 1534 г. темы. Так, в ней сильнее слышны гуманистические идеи: если немецкий текст — это нравоучение для «молодых граждан»,10 то латинская версия иллюстрирует прелести республиканского устройства на примере города Ветилуи. Здесь мы видим более продолжительные и живые диалоги между членами городского совета и горожанами. Кроме того, в латинской версии более явно обозначены параллели между Священной историей и современностью. Обозначив отличия, мы считаем возможным перейти к решению С. Бирком задач драматургии на примере обеих редакций.
Мы видели, что С. Бирк выносит три проблемы в заглавие своих пьес: религиозность, республиканское устройство и борьба с турками. При этом первые две выступают инструментами решения третьей. Начнем с религиозной дидактики, безусловно, более значимой.11
История Юдифи, начиная с позднего Средневековья, выступает иллюстрацией Божественного правосудия: Господь помогает слабым, но праведным. С. Бирк подчеркивает значение глубины, силы веры как иллюстрации принципа solo fide. В обеих редакциях драматург убирает центральную для средневековых постановок сцену — убийство Олоферна с предшествующей ей молитвой Юдифи [26]. Убийство по С. Бирку не является ключевым поступком, гораздо важнее все, что происходит до и после него. Вероятно, С. Бирк здесь спорит с концепцией тираноубийства, о чем мы подробнее скажем несколько позже. Сейчас нам важнее другое: с психологической точки зрения отказ от этой сцены делает образ Юдифи более условным. Она не живой человек, преодолевающий страх, душевные мучения и т. д., но «убогий инструмент» в руках Бога.12 Важно, что в момент совершения убийства Юдифь уже давно действует не по собственной воле: все, что с ней происходит, определено Богом. Она поручила себя его воле до поездки во вражеский лагерь. С. Бирк вводит молитву Юдифи, которую она читает перед отъездом к ассирийцам: «Господи, дай мне мужество и силу / Поскольку я совершаю рыцарский подвиг / Поскольку собираюсь твое имя восхвалить / В вечности и здесь / Поскольку ты Господи нас спасти желаешь / Через меня, глупую женщину.. .»13 Таким образом, Юдифь осознает свой поступок как действие согласно воле Божьей и просит Его укрепить ее на этом пути. Эту идею С. Бирк выносит в заглавие первой редакции: Бог поможет тому, кто будет «жалобно взывать к нему». В латинской редакции автор обещает открыть читателю способ победы над турками, в первую очередь опять-таки заключенный в молитве и силе веры. В тексте С. Бирк подчеркивает этот момент, противопоставляя уверенность Юдифи унынию горожан до ее победы над Олоферном.
9 Сравнительный анализ двух текстов см.: [4, S. 315-370; 24].
10 В подзаголовке перед прологом стоит посвящение: «An eine junge Burgerschaft»
11 О значимости именно религиозного пространства драмы см: [29].
12 «Ich bin ain armes Instrument / durch das die sach Gott hat volendt / Ich waiss wol das ich nit bin werdt» [26, XV, 162-164].
13 «O Herr verleich mir mut und krafft / das ich begang ain Ritterschafft / Das wirt deim namen loblich sin / in ewigkeit iürhin und hin / So du Herr dein ehr retten wilt / durch mich ein blödes frawen bild» [26, IX, 115-120].
Важен ли в контексте этой идеи образ героини? Повторим, что образ Юдифи в трактовке С. Бирка довольно условен; она являет собой воплощение смирения и силы веры. Присущи ли ей какие-то другие личностные качества? Как отмечает П. Шнард, из текста видно, что С. Бирк считает важными добродетелями мужество, патриотизм и силу [31, s. 218]. Однако это качества «мужские»: сподвижники Олоферна поражены не столько тем, что полководец убит, а тем, что это дело рук женщины.14 Действительно, в протестантской драматургии положительными «женскими» качествами обычно выставляется верность, добродетельность и др. В предисловии к драме С. Бирк называет Юдифь «мужественной женщиной», то есть подобной в своей добродетели мужчинам. В предисловии он пишет, что «женщина Юдифь может нас научить, как мужчины должны побеждать турок».15 Если Юдифь может подать пример мужчинам, то тут не место гендерным различиям. В этом смысле замечательно, что С. Бирк не заостряет внимание на мотивах «женских хитростей» или «женской власти». Формально этот момент присутствует: на пиру Олоферна певец поет о коварстве женщин, но эта линия не получает развития (XI, 2003-2010). С. Бирк не описывает ни наряд, ни красоту Юдифи (те характеристики, которые обычно служат иллюстрацией женского тщеславия, но могут за счет благородной цели не приобретать негативной коннотации) в отличие И. Грефа, обратившегося к сюжету уже в 1536 г., и других драматургов [32]. В латинской версии драмы на городском совете Юдифь проходит через своеобразный рыцарский ритуал: ей вручаются военные трофеи (шлем, доспехи Олоферна). С. Бирк таким образом еще раз подчеркивает, что Юдифь не женщина, но христианский воин. Поступок Юдифи при этом не осознается жителями Ветилуи как подвиг, но исключительно как проявление воли Бога, который «возвеличил» ее.16 Ее деяние — это ответ не только на ее личные молитвы, но и на всеобщие, значение которых всячески обыгрывается. Так, первосвященник Иоаким и Юдифь напоминают, что «чистая вера, молитвы и пост» нужны больше всего (26, I, 161) и что каждому следует молиться как по отдельности, так и собравшись вместе (27, IV, 3). В конце текста вместо хвалебного гимна, следующего за гимном из «Книги Юдифь» с его классическими строчками «Ты слава Иерусалима, ты радость Израиля, ты достойна почитания народом нашим», С. Бирк дает вариацию 59-го псалма,17 в котором Давид призывает Бога охранить свой народ от врагов и сокрушить вражеские войска. Показательно, что драматург подчеркивает, что хор в данном случае должен читаться как хор всех жителей города (sub persona Bethuliae), весь народ (volck) в целом.
Второй важной задачей С. Бирка была политическая пропаганда. «Юдифь» можно рассматривать как вполне конкретный призыв к объединению против турок, обращенный в первую очередь к Франциску I и Карлу V. Турецкая угроза представлялась С. Бирку особенно опасной в контексте несогласия между христианами. Здесь важно за-
14 «Ich bin verzagt / ich bin kain man wie wend wir all sach greiffen an?» (26, XIII, 160-161).
15 «Fraw Judith mag uns lernen wol / wie man den Türeken schlagen sol» (26, 68-69).
16 «Der Herr Gott hat dich groß gemacht / den feind hat er durch dich umbbracht» (26, XI, 147-148).
17 Позволим себе привести наиболее важные строки: «... Писание Давида для изучения, когда он воевал с Сириею Mесопотамскою и с Сириею Цованскою, и когда Иоав, возвращаясь, поразил двенадцать тысяч Идумеев в долине Соляной <...> Ты дал испытать народу твоему жестокое, напоил нас вином изумления. Даруй боящимся Тебя знамя, чтобы они подняли его ради истины, чтобы избавились возлюбленные Твои; спаси десницею Твоею и услышь меня <...> Кто введет меня в укрепленный город? Кто доведет меня до Едома? Не Ты ли, Боже, Который отринул нас, и не выходишь, Боже, с войсками нашими? Подай нам помощь в тесноте, ибо защита человеческая суетна. С Богом мы окажем силу, Он низложит врагов наших» [33].
метить, что С. Бирк разделяет взгляды Эразма Роттердамского на турецкую угрозу [34]. Последний, хотя и разделял взгляды М. Лютера, рассматривая их наступление как Божью кару, которой не нужно противостоять, но, став свидетелем осады Вены, понимал, что борьба неизбежна, и посвятил теме войны с турками ряд сочинений [35]. Однако для гуманиста был важен пассивный характер борьбы — война должна быть оборонительной.18 Именно в этом отличие драмы С. Бирка от предшествующей и последующей традиции. Многие авторы видели в «Книге Юдифь» удачный сюжет для внешнеполитической пропаганды (одним из последних в «турецком» контексте к сюжету обратился А. Вивальди в 1716 г.). На многочисленных гравюрах того времени Юдифь часто изображается в доспехах и с саблей в руке (например, в серии 1560-х гг. Мартина ван Хеемскерка). Однако зачастую главной транслируемой идеей была победа над турками как иноземными захватчиками и победа над тираном. Действительно, история Юдифи в эпоху Реформации часто выступала примером благородного тираноубийства. Так, известно, что Лукас Кранах создал свою серию, изображающую убийство Олоферна, в 1530-х гг. в связи с образованием Шмалькальденского союза и борьбой с «тираном» Карлом V [37; 38, S. 27-29]. В 1534 г. мюнстерская анабаптистка Хиль Файкен, осознавшая себя Юдифью, порывалась убить епископа Франца Вальдекского и таким образом освободить от тирана город [39, р. 288-297]. Подобных примеров довольно много [11, s. 51-54]. Конечно, в тексте Юдифи встречается понятие тирании (tyrannide, tyrannos; Tyrannisch; причем в латинской версии значительно чаще, чем в немецкой), однако мы видели, что убийство Олоферна является лишь эпизодом в развитии повествования, причем не самым значимым. Победу, по мысли С. Бирка, можно достигнуть только при участии всех граждан: именно поэтому для него гораздо важнее изгнание ассирийцев жителями Ветилуи, чем убийство Олоферна.
Ключевым моментом в борьбе с турками драматургу представляется согласие между гражданами. Как пишет Ж. Лебо, отрубленная голова Олоферна — это символ преодоления разногласий (discordia) [34, р. 698]. Недаром драматург посвящает значительную часть текста описанию происходящих в городе волнений и путей их преодоления. Фактически первая половина драмы посвящена описаниям собраний городского совета: только после того, как на совете выносится решение о 5-дневной отсрочки для решения вопроса о капитуляции города, С. Бирк обращается к библейскому повествованию как таковому. Согласия (сoncordia) между горожанами (т. е. между христианами) можно достичь, если прибегать к разумной форме организации общества. С. Бирк, рисуя устройство Ветилуи как города-государства, опирается на хорошо знакомую ему систему самоуправления Базеля. Озия, будучи главой Совета, не навязывает своего мнения: он — слуга народа, его задача — сформулировать проблему, решение которой определит мнение большинства. Жители города обращаются к нему, когда чувствуют необходимость в созыве Совета. Всего по ходу повествования городской Совет собирается 4 раза, однако именно описания этих собраний и составляет содержание текста. Примечательно, что «молодые граждане», которым драматург адресует свое произведение, представлены в драме фигурами Промтула (в обеих версиях) и Михаэля (только в немецкой). В ходе повествования они знакомятся с системой городского Совета, а также проникаются истинным патриотизмом. Последняя тема очень важна для С. Бирка (все члены городского совета и Юдифь постоянно призывают жителей к борьбе за отечество; в этом контексте
18 См. подробнее: [36].
понятия «vaterland» и «patria» встречаются в тексте более 15 раз). Патриотизм наряду с Божественной поддержкой является оправданием войны как таковой. Показательно, что Юдифь призывает граждан к борьбе уже после того, как было получено доказательство Божественной поддержки через ее подвиг (26, XIIII, 147).
Таким образом, мы видим, что «Юдифь» С. Бирка решает (и даже предугадывает решение) нескольких задач протестантской драматургии. Во-первых, это создание варианта «священной драмы», целью которой являлась демонстрация силы веры и иллюстрация основ вероучения. Во-вторых, это политическая пропаганда. Здесь С. Бирк отличается от большинства современников и осмысляет сюжет в духе пацифистских взглядов Эразма Роттердамского, а не концепции борьбы с тиранией (турками). Именно гуманистическая пропаганда (иллюстрация системы республиканского правления и воззвание к гражданскому патриотизму) составляет второй смысловой блок драмы С. Бирка. Показательно, что в стоящей первой в ряду череды произведений на сюжет ветхозаветной книги «Юдифи» С. Бирка мы не встречаем «общих мест» (как тема «женских хитростей»). Его произведение глубоко специфично и отвечает, в первую очередь, дидактическим, а не политическим задачам протестантской драматургии.
Источники и литература
1. Messerschmid E. Sixtus Birck (1500-1554). Ein Augsburger Humanist und Shulmeister zur Zeit der Reformation. Ein Beitrag zut Geschishte des höheren Schulwesens im Zeitalter der Reformation. Diss. masch. Erlangen: Universität Erlangen, 1922. 127 S.
2. Schöberl J. F. Über die Quellen des Sixtus Birck. Diss. masch. München: Universität München, 1918. 86 S.
3. Scherer W. Birck, Sixt // Allgemeine Deutsche Biographie. Bd 2. Leipzig: Duncker & Humblot, 1875. S. 656657.
4. Levinger H. Augsburger Shultheater unter Sixt Birck (1536-1554). Helene [S. l.]. 1931. 93 S.
5. Tschopp S. S. Protestantishes Schultheater und reichsstädtische Politik: Die Dramen des Sixt Birck // Humanismus Und Renaissance in Augsburg: Kulturgeschichte Einer Stadt Zwischen Spatmittelalter Und Dreiaigjahrigem Krieg / G. M. Müller. Berlin: Walter de Gruyter, 2010. S. 187-216.
6. Züricher die Parabel vom reichen Mann und armen Lazaro. Basel, 1530.
7. Georg Binder. Acolastus, ein Comoedia von dem Verlornen Sun, Luc. am XV verttitscht unnd gehalten zu Zurich im jar MDXXXV. Christoflfel Froschoner. Zurich, 1530.
8. Kolros Johannes. Spiel von fünferlei BetrachtnissenHeinrich Bullingers. Basel, 1532.
9. Spielvon Lucretia und Brutus. Basel, 1533.
10. Bolte J. Einleitung // XTSTVS BETYLIVS SVSANNA / Herausgegeben von Johannes Bolte. Berlin: Verlag von Spayer und Peters, 1894. S. VI (Lateinische Literaturdenkmäler des XV. und XVI. Jahrhunderts). 119 S.
11. Lähnemann H. Hystoria Judith: deutsche Judithdichtungen vom 12. bis zum 16. Jahrhundert. Berlin: Walter de Gruyter, 2006. 499 S.
17. Washof W. Die Bibel auf der Bühne: Exempelfiguren und protestantische Theologie im lateinischen und deutschen Bibeldrama der Reformationszeit. Münster: Rhema-Verlag, 2007. 536 S.
18. Wagemann E. Die Personalität im deutschen Drama des 16. Jahrhunderts. Diss. masch. Göttingen, 1952. 513 S.
19. Herrick T. M. The New Drama of the Sixteenth Century // The Journal of English and Germanic Philology. Vol. 54, N 4. P. 555-577.
20. D. Martin Luthers Werke: kritische Gesamtausgabe (Weimarer Ausgabe). Bd 12: Drucktext der Lutherbibel 1546 und früher: Die Übersetzung des Apokryphenteils des Alten Testaments. Weimar: Böhlau, 1961. 795 S.
21. Schöpflin K. The Epistle of Jeremiah // Deuterocanonical additions of the Old Testament books: selected studies / ed. by Geza G. Xeravits, Jozsef Zsengeller. Berlin: Walter de Gruyter, 2010. S. 30-42.
22. Luther M. Die gantze Heilige Schriffi Deudsch. Stuttgart; Wien: Europäische Bildungsgemeinschaft; Buchgemeinschaft Donauland, 1976. Bd 2. S. 1159-2516.
23. Holstein H. Die Reformation in Spiegelbilde der dramatischen Literatur des 16. Jahrhundrets. Nieuwkoop: de Graaf, 1967. 287 S.
24. Bacon T. I. Martin Luther and the drama. Amsterdam: Rodopi, 1976. 86 p.
25. Parente A. J. Religious Drama and the Humanist Tradition: Christian Theater in Germany and in the Netherlands 1500-1680. Leiden: Brill Academic Publishers, 1997. 240 p.
26. Jahn B. Shultheater jenseits von St. Anna // Humanismus und Renaissance in Augsburg: Kulturgeschichte Einer Stadt Zwischen Spatmittelalter Und Dreiaigjahrigem Krieg / G. M. Müller. Berlin: Walter de Gruyter, 2010. S. 217-233.
27. Herford C. H. Studies in the literary relations of England and Germany in the sixteenth century. Cambridge: University press, 1886. 426 p.
28. Levinger H. A Sixteenth-Century Judith-Drama // The Modern Language Review. 1937. Vol. 32, N 4. P. 571583.
29. Levinger H. Augsburger Schultheater. Berlin: Otto Elsmer, 1931. 94 S.
30. Sämtliche Dramen. 3 Bde / ed. by Manfred Brauneck. Bd 2. Berlin; New Yorck: Walter de Gruyter, 1976. 527 S.
31. Birk S. Ivdith Ain Nützliche History / durch ain herrliche Tragcedi/in spilßweiß für die äugen gesteh / Dienlichen / Wie man in Kricgjlleiiffien / besonders so man von der ehr Gots wegen angefochten wirt/vmb hilff zu Gott dem Herren flehend rüffen soll. Straßburg, 1550. 128 S.
32. Birk S. Ivdith/ Drama Comicotragicvm. Exemplum Reipublicae recte institutae. Vnde discitur, quomodo arma contra Turcam sint capienda. Bolonia, 1544. 140 S.
33. Popova V., MeileK. Sixt Birck und die Judith-Figur. URL: http://homepages.uni-tuebingen.de/.../12_hand-out (дата посещения: 01.12.2011).
34. Bremer K. Religiose dimension, geschlechtlichkeit und politisches momonet zu Sixts Bircks Judith // Daph-nis Zeitschrift für mittlere deutsche Literatur und Kultur der frühen Neuzeit (1400-1750). Vol. 1-2. Amsterdam: Rodopi, 2006. S. 321-334.
35. Nassichuk J. The Prayer of Judith in Two Late-Fifteenth-Century French Mystery Plays // The Sword of Judith. Judith Studies across the Disciplines / eds E. Ciletti, H. Lähnemann. Cambridge: Open Book Publishers, 2010. P. 197-212.
36. Schrand P. Frau und Ehe im biblischen Drama der Reformationszeit: Dissertation zur Erlangung des Grades eines Doktors der Philosophie. Osnabrück: Universität Osnabrück, 1992. 634 S.
37. Joachim Greff. Tragedia des Buchs Judith inn Deudsche Reim. Wittenberg, 1536.
38. Псалтир, глава 59. URL: http://www.soborpokrova.ru/bible.shtml?PSA59:2 (дата посещения: 14.11.2011).
39. Lebeau J. Sixt Bircks «Judith» (1539), Erasmus und der Türkenkrieg // Daphnis. 1980. N 9. S. 679-698.
40. Desiderius Erasmus. Consultatio de bello Turcis inferendo. Antwerpen: Michiel Hillen van Hoochstraten, 1530.
41. Weiler G. The Turkish argument and Christian pite in Desiderius Erasmus «Consultatio de bello Turcis inferendo» (1530) // Erasmus of Rotterdam: the man and the scholar: proceedings of the symposium held at the Erasmus University, Rottersam, 9-11 November, 1986. Leiden; New York: E. J. Brill, 1988. P. 30-39.
42. Börsch-Supan H. Cranachs «ludith» in der Sammlung des lagdschlosses Grunewald // Lukas Cranach. Gemälde, Zeichnungen, Druckgraphik. Bd 2. Basel; Stuttgart: Birkhäuser Verlag, 1974. S. 413-420.
43. Straten A. Das Judith-Thema in Deutschland im 16. Jahrhundert. Studien zur Ikonographie. München: Minerva, 1983. 201 S.
44. Profiles of Anabaptist women: sixteenth-century reforming pioneers / eds C. A. Snyder, L. A. Huebert Hecht. Waterloo: Wilfrid Laurier Univ. Press, 1996. 438 p.
Статья поступила в редакцию 13 сентября 2012 г.
