CC BY
88
РЕГИОНАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА
СЕВЕРНЫЙ КАВКАЗ ПОД ПРИЦЕЛОМ ТЕРРОРИЗМА
Марат ИОРДАНОВ
научный сотрудник НИИ религиоведения и коммуникавистики (Махачкала, Россия)
н
а рубеже веков терроризм широко распространился по всему миру, в том числе и в России, особенно на
территории Северного Кавказа, причем наиболее пагубно его воздействие отразилось на Чечне и Дагестане.
Анализ понятий
Разные источники дают одно и то же толкование латинского слова «terror». Его эквивалентами в русском языке принято считать слова «ужас», «страх», но как синоним используется и понятие «терроризм», хотя определенные различия между ними очевидны.
Мы не будем вдаваться в подробности сравнительного анализа этих понятий, отметим лишь, что законодательные акты, академические исследования, словарные и другие материалы не дают стандарта, по которому можно четко и ясно «измерить параметры» того, что принято считать терроризмом. Есть несколько сотен более-менее сходных толкований данного понятия, но в каждом случае практика терроризма вносит в теорию свои коррективы.
По оценкам некоторых специалистов, терроризм возник менее двух столетий назад, другие же считают, что как явление он исходит из глубин веков. Для иллюстрации этих взглядов приведем две цитаты из разных источников. Первая: «Терроризм как социальнополитическое явление далеко не молод. Его история насчитывает минимум полтора века»1. Вторая: «Следует специально подчеркнуть, что среди значительной части ученных и политиков распространены мнения о так называемом революционном происхождении терроризма. Его истоки обычно относят к французской революции XVIII века и Октябрьской революции
1 Жаринов К.В. Терроризм и террористы. Минск: Харвест, 1999. С. 3.
68 ----------------------------------------------------------------
1917 года в России. В действительности корни терроризма лежат в глубокой древности, а его практика — в различных формах — присуща различным историческим периодам и многочисленным политическим течениям»2.
Изучив взгляды разных авторов и содержание разных источников под углом собственных подходов, мы пришли к однозначному выводу: терроризм проходит через всю историю человечества, данный термин распространился в период Великой французской революции, однако международно признанное определение этого явления не сформулировано до сих пор.
Терроризм, как показывает его история и практика, характеризуется несколькими направляющими векторами. Они определяются объектами, на которые нацелены террористические акции, а также субъектами, их инициирующими. По указанным критериям терроризм можно условно классифицировать следующим образом:
— терроризм государства в международных делах;
— терроризм против тиранов своих народов;
— терроризм правителей против народов порабощенных стран;
— террор властей против народа, определенного класса, конфессии, социальной прослойки, организации, секты, группы;
— террор фанатиков;
— террор фрондирующих структур и оппозиций против властей;
— террор представителей порабощенного народа против поработителей;
— террор в процессе борьбы за власть и перераспределения собственности;
— террор криминальных сообществ в ходе конкурентной борьбы;
— «идейный» террор одиночек в отношении представителей властей и руководителей разных рангов;
— террор с целью мести;
— терроризм отчаявшихся;
— террор «геростратов»;
— терроризм психопатов;
— мнимый террор.
Партия социалистов-революционеров (эсеров), возникшая в России на рубеже XIX и XX веков как продукт политического брожения, официально и во всеуслышание заявила, что готова развернуть террористическую деятельность, как только для того возникнут предпосылки и это будет целесообразно. Заявление руководства партии эсеров по этому вопросу было опубликовано в печатном органе партии газете «Революционная Россия», издававшейся с января 1902 года. При формировании идеологического обоснования терроризма лидеры эсеров исходили из теоретических наработок своих предтеч в лице народовольцев, а также из идейных постулатов быстро распространявшегося в России марксизма.
Соединив народовольческие и марксистские идеи, на первый взгляд кажущиеся несовместимыми, эсеры вывели некий теоретический гибрид, согласно которому террор допустим как вспомогательное средство для «революционизирования» масс. Главный идеолог партии Виктор Чернов заявлял, что «террористические средства не есть какая-то самодовлеющая система борьбы... Для нас террористические акты могут быть лишь частью этой борьбы, неразрывно связанной с другими частями»3. Убийства и грабежи, осуществлявшиеся под политическими лозунгами, теоретически подкреплялись сомнительными сочинениями неко-
2 Современный терроризм: Состояние и перспективы. М.: Эдиториал УРСС, 2000. С. 39.
3 Гейфман А. Революционный террор в России. М.: Крон-пресс, 1997. С. 67.
торых авторов. Одним из них был некий Иван Павлов, издавший в Москве скандальную брошюру «Очистка человечества».
Сопоставление экстремистских теорий и террористической практики позволяет сделать вывод, что в основании любого рода терроризма лежат, главным образом, следующие базисные идейные платформы: политический экстремизм, религиозный фанатизм, националистический этноцентризм, криминальный радикализм.
Политический экстремизм воплощается в терроризме тогда, когда реализация принятых решений осуществляется наиболее радикальными насильственными методами, при этом не имеет значения, на каком уровне подобные решения принимаются. Политический экстремизм и религиозный фанатизм оказываются иногда разбавленными еще и националистическим этноцентризмом. В своей крайней форме национализм выражается в том, что его апологеты в центр всего сущего в мире ставят собственный этнос, от чего возникают те же опасности, которыми чреваты любые разновидности агрессивного радикализма.
Наряду с разными экстремистскими группировками радикальными нередко становятся и мафиозные структуры. Тогда мы имеем дело с криминальным радикализмом, который чаще всего процветает там, где действуют националисты, фанатики и прочие экстремисты. Они иногда делят между собой сферы влияния, порою враждуют, а могут и действовать сообща. Впрочем, случается, что в разных ипостасях выступают одни и те же лица, даже организации. Наличие всего этого негатива в одном регионе вызывает разгул терроризма, и тогда бесчинство вооруженных людей разных ориентаций становится необузданной стихией. Именно в такой стихии родился мутированный политико-криминальный режим Ичкерии, структуры которого, как ни прискорбно признать, дают о себе знать громкими терактами.
Говоря о религиозном фанатизме как об идейной основе терроризма, чаще всего подразумевают мусульманских фанатиков. С их подачи в обиход вошло такое странное понятие, как «исламский терроризм», которым весьма часто «украшены» заголовки многих публикаций. Очевидно, это понятие не родилось в результате творческих мук компетентного исследователя, а, скорее всего, пошло гулять по миру с легкого пера оперативно работающего журналиста.
В последние годы в мире совершено множество терактов. В этих преступлениях иногда обвиняют разные организации, в амбициозных названиях которых присутствует «исламская ширма».
Терроризм в Чеченской республике
Подобное прикрытие особенно активно используют террористы, действующие на Северном Кавказе. Наиболее «горячими» территориями в смысле разгула терроризма стали Чечня и Дагестан. Именно в эти российские республики ведут следы многих терактов, совершаемых в стране.
В связи с рядом внешних и внутренних, субъективных и объективных, больших и малых факторов Чечня оказалась ареной ничем не ограниченной преступной деятельности террористических формирований, которые по организационному устройству и вооружению иногда напоминают подразделения регулярной армии. А свою армию Ичкерия оперативно оснастила благодаря тому, что Б. Ельцин и его генералы подарили Дудаеву огромный арсенал оружия, которое досталось не только подразделениям, подчиненным ичкерийскому главному штабу, но и отрядам боевиков, стихийно сформировавшимся главным образом из уголовников и авантюристов. Вот далеко не полный перечень частей и подразделений, входивших в «вооруженные силы Ичкерии»: галанчожский полк, конная рота, горно-стрелковый полк, «абхазский» десантный батальон, президентская гвардия, батальон связи, рота охраны, структуры обеспечения. Кроме того, в республике создавали боевые отряды, подчиняв--------------------------------------- 70 ---------------------------------------
шиеся тем, кто их содержал. Подобные формирования были личными мини-армиями отдельных состоятельных и сомнительных субъектов, сколотивших богатства не в последнюю очередь с помощью террора. К этой категории относились отряды под командованием таких одиозных личностей, как Басаев, Хайхароев, Гелаев, Бараев, Ханкаров, Исрапилов, Атгери-ев, Радуев.
Необходимо отметить, что отряды, входившие в ичкерийские псевдогосударственные структуры, и формирования «диких гусей», возглавляемые полевыми командирами, активно занимавшиеся преступной деятельностью, в том числе и терроризмом, — основная база терроризма в Чечне. А теракты практиковались здесь еще до введения в республику подразделений армии РФ (декабрь 1994 г.). Сделаем небольшой экскурс в события тех лет.
Сразу же после 27 октября 1991 года, когда Дудаев стал президентом Чечни, в ней активизировались экстремисты, сделавшие террор основным средством достижения своих целей. Так, 8 ноября администрация Наурской исправительно-трудовой колонии, где содержались заключенные из разных уголков Советского Союза, распахнула перед ними двери, и сообщения о жестоких терактах стали едва ли ни самыми обычными новостями республики.
Нападали прежде всего на военнослужащих Советской Армии и объекты воинских частей, так как захват оружия стал вожделенной целью террористов и других уголовных элементов. Даже так называемый «Объединенный конгресс чеченского народа» (ОКЧН), который привел Дудаева к власти, был вынужден призвать его покончить с террористическим беспределом вокруг воинских частей, дислоцированных в республике. 2 июня 1992 года президиум Исполкома ОКЧН опубликовал заявление, в котором, в частности, отмечалось: «Исполком возлагает ответственность за имеющие место нападения на воинские части, сопровождающиеся жертвами, а также за тяжелое экономическое положение прежде всего на исполнительную власть. Исполком от имени народа, пользуясь предоставленным ему съездом правом, требует от Президента принятия срочных мер по стабилизации криминогенной обстановки в республике, выявления и наказания виновных за нападения на воинские подразделения, хищения в банках»4. Но террор продолжал распространяться. Теракты совершались как в отношении отдельных граждан и целых семейств, не вовлеченных в бурные политические процессы, так и против функционеров нового режима, а заодно и против его оппозиции.
Например, в квартире осетин-хирургов, много лет проработавших в республиканской больнице, террористы вырезали всю семью, похитили и убили ректора Чечено-Ингушского госуниверситета Кан-Калика, еврея по национальности, а пытавшегося защитить его проректора этого вуза чеченца Бислиева расстреляли на месте из автомата.
Жестокие убийства и похищения людей стали чуть ли не обыденным явлением, причем к террору прибегали и официальные ичкерийские структуры, и формирования оппозиции, и никому не подчиняющиеся бандитские отряды, и еще какие-то «неопознанные» группы, принадлежность которых так и осталась неизвестной.
Цепь террористического насилия с человеческими жертвами, потянувшаяся после прихода к власти Дудаева, выглядит следующим образом: силовой разгон митинга оппозиции на Театральной площади столицы республики — штурм мэрии Грозного — уничтожение базы Лабазанова в микрорайоне — налет на группу Г антамирова в Г ехах — вторжение в Надтеречный район, контролировавшийся Автурхановым, — поход на Грозный сил оппозиции и российских спецслужб — первая чеченская война. Из этой цепочки эскалации насилия лишь два последних действия были предприняты против Дудаева, а остальные инициировал он.
Наиболее крупными акциями ичкерийского терроризма, безусловно, стали террористические рейды Басаева на Буденновск, Радуева на Кизляр, вторжение в Дагестан в 1999 году, взрывы жилых домов в Москве, Буйнакске и Волгодонске. Конечно, они различны по масштабам, составу преступников, количеству пострадавших, нанесенному ущербу и по
4 Кровавый террор. М.: Олма-пресс, 2000. С. 21.
другим критериям, но многое их объединяет. Следствием установлено, что все эти преступления имеют ичкерийские корни. Основной контингент преступников проходил курс обучения в специально созданных для того центрах на территории Чечни. Во всех перечисленных вылазках, а также на разных стадиях их подготовки были отмечены и зарубежные наемники.
В число участников террористических рейдов и исполнителей взрывов жилых домов входили преимущественно адепты так называемого «ваххабизма» — крайне радикального псевдоисламского сектантского учения, имеющего немного общего с ваххабизмом, номинально считающимся официальной идеологией в Королевстве Саудовская Аравия. Напомним хронологию этих преступлений: 14 июня 1995 года — нападение банды Басаева на Буденновск; 9 января 1996-го — вторжение отряда Радуева в Кизляр. После трехлетнего перерыва весьма активно действовали террористы в 1999 году. Так, 7 августа отряды боевиков вторглись в Ботлихский район Дагестана, 4 сентября — в Новолакский район (также Дагестан), 8 сентября — взрыв жилого дома на улице Гурьянова в Москве, 13 сентября — взрыв жилого дома на Каширском шоссе в Москве, 16 сентября — взрыв жилого дома в г. Волгодонске Ростовской области.
Потом началась контртеррористическая операция в Чечне (вторая чеченская война), за которой последовала новая волна терактов. Наиболее крупные из них: взрыв комплекса правительственных зданий в Грозном; теракт в Каспийске (9 мая 2002 г.); взрыв на стадионе в Грозном (9 мая 2004 г.), в результате которого погиб президент республики Ахмад Кадыров, и т.д. Апофеозом этой цепи трагедий стали взрывы в воздухе двух самолетов с пассажирами на борту и чудовищное террористическое нападение на школу в Беслане.
Волны терроризма, исходившие из Ичкерии, покатились по соседним территориям. Особенно террор усилился в Дагестане, где для того имелось достаточно своих внутренних условий. Наряду с внешними факторами они послужили питательной базой для этой зловредной напасти.
Террор в Дагестане
Как и в Чечне, террор в Дагестане обусловлен прежде всего специфическими факторами, влияющими на разные стороны внутренней жизни республики. Однако если в Чечне один из них — наличие крупных сил, взявших курс на «независимость», то в Дагестане «самостийники» не играют заметной роли, способной оказать влияние на развитие ситуации. Тем не менее здесь немало других условий, способствующих разгулу терроризма. Назовем некоторые из них.
Дагестан имеет сотни километров сухопутных границ с суверенными странами — Грузией и Азербайджаном. Эти рубежи пролегают по трудно контролируемым горным местностям и разделяют некоторые малые народы, которые имеют родственные связи в соседних государствах. Так, территории, заселенные этническими дагестанцами — аварцами, лезгинами, цахурами, — часть Азербайджана, а районы, где в основном проживают азербайджанцы, входят в состав многонационального Дагестана. Между Азербайджаном и Дагестаном есть морская граница, по территории обеих республик проходят важнейшие транскавказские транспортные и трубопроводные магистрали, а также многоканальные коммуникационные линии.
Карабахский конфликт в Азербайджане, абхазский и юго-осетинский — в Грузии не могли не отразиться на Дагестане, где нашли приют беженцы, лечились пострадавшие, укрывались некоторые участники боевых действий, через республику нелегально провозили оружие и валюту.
Значительные дагестанские диаспоры имеются и на беспокойном Среднем Востоке: в Турции, Сирии, Иордании, Израиле. Они поддерживают связи с родственниками в республике, нередко обмениваются визитами. По линии гуманитарных контактов в Дагестан при-
езжают всевозможные радикалы и религиозные фанатики. Некоторые из них доставляют экстремистскую литературу, оружие, наркотики, фальшивую валюту и другие нелегальные товары. В республике по таким фактам возбуждено множество уголовных дел, о которых нередко сообщается в криминальной хронике, публикуемой СМИ.
Особое значение в распространении терроризма имеет многокилометровая граница с Чечней, по обе стороны которой проживают тысячи чеченских дагестанцев и дагестанских чеченцев, связанных многочисленными родственными и другими узами. Кроме того, исторически сложилось так, что дагестанцы и чеченцы входили в состав единого теократического государства и под общим командованием имамов воевали против Российской империи в течение почти всего XIX века.
С началом первой чеченской войны десятки тысяч чеченских беженцев нашли приют в Дагестане. С учетом особых отношений между этими республиками Россия не вводила войска в Чечню с территории Дагестана, не создавала здесь плацдармы для ведения войсковых операций. Тем не менее через три года после подписания известных Хасавюртовских соглашений (22 августа 1996 г.) и прекращения на их основе боевых действий чеченские боевики под командованием Басаева и Хаттаба вторглись в Дагестан, в результате чего ситуация здесь резко усложнилась. Добавим к этому, что наша республика — наиболее многонациональный регион России, где проживает несколько десятков коренных народов, не считая представителей других национальностей.
Митинговые страсти, кипевшие в 1990-е годы по всему Советскому Союзу, в Дагестане приобретали особый подтекст. На мононациональных митингах, как правило, «обнаруживалось», что именно представленная здесь нация «ущемляется», а жизнь других наций якобы обустроена вольготно. Этот «конек» быстро оседлали «шустрые ребята», которые вскоре сформировали и возглавили «национальные движения». В то же время из Грозного и Москвы пошли волны «воздушных» денег, материализовавшиеся в дворцы и «мерсы» для лидеров национальных группировок. Чуть позже началась дикая приватизация, заработал фальшивый рынок «чубайсеров», собственность потекла в одни и те же руки. В такой обстановке определилось несколько олигархов, ставших у рычагов управления финансовыми потоками. Нередко политическими деятелями, депутатами, национальными лидерами, банкирами и. бандитами оказывались одни и те же люди, которые эту многоликость даже не пытались завуалировать.
Постепенно в обществе стали определяться полюсы сосредоточения власти и денег, что происходило под шум взрывов и стрельбы. Вот перечень основных категорий лиц, в среде которых совершаются преступления с признаками терроризма: представители властных структур разных уровней; сотрудники правоохранительных органов; бизнесмены; функционеры национальных элит; лидеры родовых и иных кланов; главари криминальных формирований — так называемые «рыбные», «нефтяные», «водочные», «челночные» и прочие «короли» и т.д. Порою власть и криминал настолько переплетаются, что после очередного убийства следственным органам трудно квалифицировать это преступление: теракт или не теракт?
Иногда жертвами террора оказывались политики, которые, заняв престижную должность, не хотели освобождать кресло по первому требованию претендента или же депутаты-коммерсанты, замешанные в сомнительных финансовых операциях. Зарегистрированных преступных деяний террористического характера было великое множество, они отражены в сотнях томов расследованных, приостановленных и прекращенных уголовных дел, по ним проходят тысячи людей, десятки находятся в розыске, некоторые погибли (порой при загадочных обстоятельствах).
В результате терактов убиты: депутаты Народного Собрания (парламента) республики, чиновники и видные общественные деятели: Сулейманов, Тотурбиев, Байрамов, Камма-ев, Гусаев, а также депутаты местных законодательных органов, главы администраций и их заместители, милицейские начальники разного уровня, ответственные сотрудники прокуратуры, ФСБ и другие «не последние лица», список которых займет не одну страницу. По всем
этим случаям возбуждены уголовные дела (статья 105 Уголовного кодекса РФ, терроризм), расследования по большинству из них ведутся годами, но до суда не доходят.
Особое место в этом ряду занимают два громких теракта, унесшие жизни не только тех, на кого покушались, но и других людей, в тот роковой момент случайно оказавшихся рядом.
20 августа 1996 года у входа в пятиэтажное здание, в котором размещались некоторые правительственные учреждения, в том числе и Министерство финансов, раздался мощный взрыв. Взорвался припаркованный рядом автомобиль. В тот утренний час в этом здании находились десятки граждан, пришедшие по своим делам. В результате радиоуправляемого взрыва на месте погибло 6 человек, 2 — скончались позже, в больнице, более 10 были ранены. Взрыв произошел в тот момент, когда министр финансов республики Гамид Гамидов, незадолго до того избранный депутатом Государственной Думы, приехал на службу и разговаривал с женщиной, по всей вероятности ожидавшей его. Гибель Гамидова поставила много вопросов, но дала лишь один ясный ответ: теракт был направлен против него и подготовлен весьма профессионально.
Через два года, 21 августа 1998-го, на территории махачкалинской джума-мечети произошел другой взрыв, не менее мощный, в результате которого погибли три человека: депутат парламента республики, известный общественный деятель, муфтий Духовного управления мусульман Дагестана Саидмухаммад-хаджи Абубакаров, а также его брат и водитель. Расследование показало, что там, где остановился автомобиль муфтия, приехавшего на пятничную молитву, был установлен замаскированный 125-миллиметровый артиллерийский снаряд, снабженный радиоуправляемым взрывным устройством.
Несмотря на то что расследованием убийств Гамидова и Абубакарова занимались оперативно-следственные бригады, усиленные работниками Генеральной прокуратуры РФ, Главного следственного управления МВД РФ, Главного управления Генпрокуратуры по Северному Кавказу, а также представителями республиканского МВД и Управления ФСБ по Республике Дагестан, эти тяжкие преступления «повисли в воздухе».
Некоторые теракты имеют ярко выраженный «чеченский след» и направлены в первую очередь против военнослужащих российской армии. К этому ряду преступлений, в частности, относятся взрывы жилых домов в Каспийске и Буйнакске, в результате которых погибли десятки людей и сотни пострадали. Расследование по преступлению, совершенному в Каспийске 16 ноября 1996 года, зашло в тупик, а вот Буйнакский взрыв, прогремевший 4 сентября 1999 года, вроде привел на скамью подсудимых его исполнителей, но вопросы остались.
В сентябре 2000 года в результате совместной операции, проведенной спецорганами России и Азербайджана, из Баку в Махачкалу доставили семерых участников незаконных вооруженных формирований, воевавших против федеральных войск в Чечне и Дагестане. Среди них были братья Алисултан и Магомед Салиховы, объявленные в розыск после теракта в Буйнакске. Оказалось, что они проживали в столице Азербайджана по фальшивым паспортам, соблюдая меры конспирации в соответствии с заранее разработанными легендами. Сотрудники уголовного розыска Азербайджана и Дагестана под благовидными предлогами пригласили подозреваемых в нейтральные учреждения и после негласно организованного опознания их задержали, затем арестовали и доставили в Дагестан.
Взрыв жилого дома в Буйнакске, унесший жизни более 60 человек, из них 23 — дети, спланировали в лагере Хаттаба в Сержен-Юрте, где некоторое время обучались подрывному делу и братья Салиховы. В советское время здесь, в одном из живописных уголков Чечни, был пионерлагерь, отдыхали дети, в том числе из Дагестана. По злой иронии судьбы в нем стали «отдыхать» хаттабовцы, убийцы невинных детей и их родителей.
Из этого лагеря на КАМАЗе доставили пять тонн взрывчатки в Буйнакск, где мешки со смертоносным грузом перенесли на два других автомобиля, оборудованные взрывными устройствами. Один припарковали у дома № 3 по улице Шихсаидова (Леваневского), где в основном проживали военнослужащие 136-й бригады, другой — у военного госпиталя (эту машину удалось обезвредить за 15 минут до взрыва).
Теракты против военнослужащих на территории Дагестана не прекратились и после вроде бы завершившейся второй военной кампании в Чечне. Наиболее крупный произошел 18 января 2002 года в Махачкале. Тогда в результате взрыва фугаса, установленного на обочине дороги, погибли 7 военнослужащих, 11— были ранены. Взрыв был произведен, когда рядом с фугасом проезжал автомобиль, в котором из бани к месту расположения части возвращались 30 солдат и сержантов 102-й бригады внутренних войск. Подрывают как автомобили с военнослужащими, так и принадлежащие милиции, и даже прокуратуре. Всего за три месяца 2001—2002 годов было подорвано пять спецмашин милиции и два служебных автомобиля прокуратуры. Взрывают не только машины, но и милиционеров: шел капитан — и взорвался, ехал по улице Орджоникидзе милицейский УАЗ с пятью сотрудниками, а внутри сработала мощная адская машина — последствия представить нетрудно; вышел сотрудник на улицу из отдела — рванула растяжка и т.д.
Конечно, все это — вызов, о чем на оперативном совещании руководящего состава МВД Дагестана сказал министр внутренних дел республики генерал-лейтенант милиции Магомедтагиров, добавив, что вызов принимает и террористам объявляется война. Впрочем, она идет уже давно, пока — с переменным успехом. Стратегического перелома в пользу легитимных властей не видно, а у многих руководителей правоохранительных органов порой опускаются руки перед распоясавшимися террористами.
Феномен под названием «террор по-дагестански» проявился, в частности, в ряде покушений на жизнь главы администрации столицы республики Саида Амирова и других должностных лиц. Серии терактов, совершенных против мэра Махачкалы в последние годы, предшествовало событие, квалифицированное в юридических инстанциях как массовые беспорядки.
21 мая 1998 года из Чечни в Махачкалу прибыл солидный кортеж автомобилей, в основном иномарок. В их багажниках были автоматы, пулеметы, гранатометы, боеприпасы, а в салонах сидели бородатые субъекты, среди которых угадывались силуэты известных в республике лиц. Когда на одной из улиц города, прилегающих к персональному дворцу депутата Госдумы Надира Хачилаева, милиция остановила этот кортеж, то из иномарок сразу же раздались автоматные очереди. Погибли два милиционера, шестеро были ранены, а бородатые пассажиры иномарок укрылись в том же дворце и занял круговую оборону.
Первое лицо республики, председатель Госсовета Дагестана Магомедали Магомедов находился в то время в Москве, вторые и третьи лица, а также руководители силовых ведомств всю ночь решали, как быть дальше. Пока они принимали решение, на помощь осажденным пришла толпа торговцев с оптового рынка, который контролировал в основном Хачилаев, а поскольку он был еще и председателем Союза мусульман России, то в толпе с каждой минутой увеличивалось количество носителей черных бород и белых тюбетеек. Через несколько часов это мало управляемое скопище людей захватило здание Госсовета и правительства, которое они же разгромили и разграбили, а с крыши официальной государственной резиденции погромщики сбросили флаги России и Дагестана, водрузив полотнище зеленого цвета.
Эти разношерстные претенденты на рычаги власти в республике, среди которых находились представители криминального мира и псевдоисламских радикальных структур, хотя и сумели захватить основное правительственное здание, не могли праздновать победу: поперек их дороги встал мэр Махачкалы.
Падение здания городской администрации, расположенного напротив захваченного дома правительства, означало бы падение власти в столице Дагестана с непредсказуемыми последствиями. Грозненская режиссура могла быть использована и здесь, для чего на помощь дагестанским «коллегам» уже спешили вооруженные единомышленники из Ичкерии.
Прекрасно понимая это, Амиров дал команду вооруженным защитникам мэрии стоять насмерть, в связи с чем попытки экстремистов захватить здание администрации города не увенчались успехом.
После этого теракты в отношении мэра Махачкалы приобрели новый импульс и как результат — снова взрывы и стрельба. Всего на жизнь Амирова было организовано не менее пятнадцати покушений. Среди них: обстрел здания администрации, взрывы по пути движения кортежа мэра и другие инциденты. Кульминацией этих терактов стал чудовищный взрыв автомашины, начиненной взрывчаткой на улице Пархоменко, где проживает Амиров. Этот теракт, состоявшийся 4 сентября 1998 года, унес жизни почти 20 человек, более 100 получили ранения, были разрушены и повреждены десятки частных домов и квартир. А своеобразным аккордом этой серии терактов послужил прогремевший 15 сентября 2004 года взрыв противотанкового управляемого реактивного снаряда (ПТУРС) на одной из улиц Махачкалы. Оказалось, что была предпринята попытка запустить этот снаряд в сторону правительственных зданий, расположенных на площади Ленина. Вполне возможно, целью террористов и на сей раз было здание администрации столицы республики. Здесь уместно сделать небольшое «лирическое» отступление и отметить, что в 2002 году Махачкала заняла второе место среди городов России по благоустройству, в 2003-м — первое место, получив диплом 1-й степени и крупную денежную премию правительства РФ.
Если в совокупности рассмотреть все теракты, совершенные в Дагестане за последние годы, и проанализировать закономерность их осуществления, то выяснится, что определенные силы используют террор в качестве средства перераспределения властных функций и собственности. Это стало закономерностью, поскольку постсоветская, почти дикая капитализация привела к криминализированному симбиозу власти и денег. Подобных примеров в России не сосчитать. Другим фактором терроризма в Дагестане стал религиозный радикализм, усиленный ичкерийским влияниям — отсюда многочисленные вылазки против военнослужащих Российской армии.
Террор и псевдоислам
Как мы уже отмечали, террор в Дагестане имеет свои корни, связанные с ичкерийским терроризмом. Эта связь не в последнюю очередь объясняется наличием в двух соседних регионах немалых сил сторонников псевдоисламского экстремистского учения, которое здесь называют «ваххабизмом». Это фундаменталистское радикальное течение, фанатичные адепты которого встречаются в разных странах и на разных континентах. После сентябрьской трагедии 2001 года в США такие организации оказались под прицелом антитеррористических усилий могущественных мировых держав. Подобные меры порой оказывают такое влияние на общественное сознание, что борьба с терроризмом, переходя разумные границы, превращается в антиисламскую психопатическую истерию. Этому во многом способствует то, что широкие слои общественности государств Европы, Америки и других континентов фактически ничего не знают о подлинном исламском вероучении, не знакомы с мусульманским образом жизни.
Для них ислам прежде всего — паранджа и насилие, хотя в действительности эта религия не имеет отношения ни к такой форме, ни к такому образу действий. Верующий мусульманин в принципе не может стать ни убийцей, ни самоубийцей. О чуждости терроризма исламу весьма красноречиво сказал руководитель отдела внешних церковных сношений Русской православной церкви митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл. В интервью второму каналу российского телевидения он отметил, что для идеологического «обоснования» своих преступлений террористы демагогически используют псевдомусульманские лозунги, ничего общего не имеющие с подлинным исламом.
Выводы
Ни в российском обществе в целом, ни на Северном Кавказе в частности терроризм не имеет долгосрочной питательной почвы. С одной стороны, он — следствие социального
расслоения в мировых масштабах, с другой — результат противоборства разных сил в стратегически важном кавказском регионе. Это противоборство не в последнюю очередь обусловлено стремлением определенных зарубежных кругов вытеснить Россию из Северного Кавказа и оседлать «золотую» трубу нефтепровода, соединяющего Каспийское и Черное моря. На руку этим силам оказалась и ситуация в Чечне, во многом осложненная разбродом и шатаниями в кавказской политике ельцинского руководства, которое оказалось чуть ли не на службе у московско-грозненской нефтяной мафии.
Действия нынешнего руководства России, направленные на укрепление государственных институтов и борьбу с коррупцией, в совокупности с мерами по обеспечению общественного благополучия в стране принесут позитивные результаты и в конце концов должны устранить опасное социальное зло, именуемое «терроризм».
