7ГОРОД В ГЛАЗАХ СМОТРЯЩЕГО THE CITY IN THE EYE OF THE BEHOLDER
Labyrinth: теории и практики культуры. 2023. № 1. С. 39—45. Labyrinth: Theories and practices of culture. 2023. No. 1. P. 39—45.
Научная статья
УДК 930.2(47).083
DOI: 10.54347/Lab.2023.1.3
СЕВЕРНЫЕ РОССИЙСКИЕ ПАЛОМНИКИ В ПАЛЕСТИНЕ: СТАНОВЛЕНИЕ НАЦИОНАЛЬНОЙ И РЕЛИГИОЗНОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ
НА РУБЕЖЕ XIX—ХХ ВВ.
Кирилл Евгеньевич Балдин
Ивановский государственный университет, г. Иваново, Россия, kebaldin@mail.ru
Аннотация. В статье анализируются мемуары русских паломников, которые на рубеже XIX—XX вв. совершили поездки в Палестину для поклонения христианским святыням. В этих источниках личного происхождения получила отражение национальная, религиозная и культурная идентичность русских богомольцев в условиях чуждой конфессиональной, этнической, культурной и языковой среды. Автор утверждает, что Русская духовная миссия в Иерусалиме и Палестинское общество целенаправленно создавали для отечественных паломников духовные и мирские опорные объекты. Они строили церкви, а также подворья с определенным комплексом социально-культурных услуг, где русские паломники могли найти родную языковую среду, привычную пищу и т. п. В начале ХХ века в этом регионе сформировался комплекс учреждений — Русская Палестина. Этот феномен способствовал формированию и дальнейшему укреплению у русских паломников религиозной, национальной и культурной идентичности, которая являлась экзистенциальной потребностью в условиях чуждой среды.
Ключевые слова: Ближний Восток, Османская империя, Палестина, паломничество, православное духовенство, национальная и религиозная идентичность, паломнические мемуары, Императорское Православное Палестинское общество
Для цитирования: Балдин К. Е. Северные российские паломники в Палестине: становление национальной и религиозной идентичности на рубеже XIX—ХХ вв. // Labyrinth: теории и практики культуры. 2023. № 1. С. 39—45.
© Балдин К. Е., 2023
Original article
NOTHERN RUSSIAN PILGRIMS IN PALESTINE: THE FORMATION OF NATIONAL AND RELIGIOS IDENTITY AT THE TURN OF THE XIX-XX CENTURIES
Kirill E. Baldin
Ivanovo State University, Ivanovo, Russian Federation, kebaldin@mail.ru
Abstract. The article analyzes the perception of the realities of the East by pilgrims from Russian North, who traveled in the second half of the XIX — early XX century in Palestine, Syria, Egypt for the worship of the shrines of universal Christianity. The impressions, they brought from their travels, were both positive and negative. On the one hand, they received deep satisfaction because they came into close contact with sacred objects, on the other hand, pilgrims were upset and outraged, that these shrines were under the control of a heterodox state, the Ottoman Empire. The memoirs preserved colorful testimonies about a variety of everyday life in the East, about the unusual environment, in which Russian travelers fell. The memoirs reflected the exotic nature of the Eastern Mediterranean — very rich and diverse, with unusual for Russians sounds, smells and tastes. Being curious people, pilgrims visited not only Christian shrines, but also were interested in local culture, visited museums and architectural monuments, inspected the pyramids in Egypt. During their travels in the East, pilgrims experienced certain fears, the source of which were rumors about the criminal inclinations of the nomads, who lived there. In the process of traveling to the East, an important process of self-identification of Russian pilgrims took place. In an alien surroundings, they were more clearly aware of themselves as Orthodox by religion and as Russians by nationality. The Russian language played an important role in their national and cultural identification.
Keywords: Middle East, Ottoman Empire, Palestine, pilgrimage, Orthodox clergy, national and religious identity, pilgrimage memoirs, Imperial Orthodox Palestine Society
For citation: Baldin, K. E. (2023) Severnye rossijskie palomniki v Palestine: stanovlenie nacional'noj i religioznoj identichnosti na rubezhe XIX—ХХ vv. [Nothern Russian pilgrims in Palestine: the formation of national and religios identity at the turn of the XIX—XX centuries], Labyrinth: Teorii ipraktiki kul'tury [Labyrinth: Theories and practices of culture], no. 1, pp. 39—45.
На рубеже XIX—XX вв. одним из важных аспектов религиозной и общественной жизни имперской России было массовое паломничество православных верующих в Палестину для поклонения святыням вселенского христианства. Они были не туристами, а именно паломниками, т. к. ехали сюда не для «осмотра достопримечательностей», а для удовлетворения своих религиозных потребностей, желая соприкоснуться с сакральными местами.
Люди, приехавшие в Восточное Средиземноморье, попадали в совершенно чуждую национальную, культурную и конфессиональную среду. Население здесь было арабским, а власти турецкими; и те и другие исповедовали ислам. Чуждость этой среды обострялась многочисленными негативными слухами, последние, в свою очередь, перерастали в страхи. Поэтому русские паломники очень нуждались в духовно-психологической поддержке. Одним из инструментов этой поддержки являлась национальная, религиозная и культурная идентификация паломников в чуждой среде.
Русские богомольцы отправлялись в Палестину из самых различных регионов России, причем северные губернии занимали в соответствующем рейтинге далеко не первые места. Статистические подсчеты, сделанные за год с марта 1899 по март 1900 г., дали показательные результаты. На первом месте фигурировала Воронежская губерния, отправившая в Святую Землю 887 чел., далее шла Тамбовская — 673 чел. По сравнению с ними, Архангельская губерния занимала 49-е место (15 чел.), а Олонецкая — 58-е (8 чел.) [Русские паломники, 1901: 654—655]. Как нам представляется, главной причиной такой слабой активности было большое
расстояние северных губерний от Одессы, через которую отправлялись морем в Палестину большинство русских паломников. Играла свою роль и значительно меньшая численность населения на севере, чем в Черноземье.
В данной статье использовались мемуары двух паломников из Архангельской губернии — игумена Никандра из Соловецкого монастыря и священника Г. Ко-рельского из Кемского уезда. Также в процессе исследования привлекались воспоминания олонецких паломников — преподавателя духовной семинарии Е. Мерцалова и священника В. Крючкова. Эти источники личного происхождения были опубликованы в архангельских и олонецких «Епархиальных ведомостях». Использовались воспоминания и других русских паломников.
Ведущую роль в становлении на рубеже XIX—XX вв. такого феномена как Русская Палестина и одновременно в формировании русской идентичности у паломников сыграли две важные структуры. Одной из них являлась Русская духовная миссия (РДМ), основанная в 1847 г. Долгие годы руководивший ею архимандрит Антонин (Капустин) сумел приобрести здесь целый ряд участков земли, на которых в дальнейшем были построены русские церкви и подворья (гостиницы) для паломников. Они, а также другая русская собственность в Святой Земле и составили то, что со временем получило название Русской Палестины.
Так как все четверо перечисленных выше мемуаристов являлись представителями духовенства, они сразу по прибытии вступали в контакт с членами миссии. Таким образом, они попадали в среду, которая была идентичной для них по национальному и по профессиональному признаку. Путешествовавший в 1901 г. священник В. Крючков встречался в Иерусалиме с архимандритом Александром, который возглавлял РДМ с 1899 по 1903 г., а игумен Никандр, побывавший на Ближнем Востоке в 1906—1907 гг., застал во главе миссии уже архимандрита Леонида, руководившего ею до 1918 г. (Олонецкие епархиальные ведомости. 1912. № 4. С. 99; Архангельские епархиальные ведомости. 1913. № 16. С. 458).
Вторым обществом, способствовавшим конструированию Русской Палестины и вместе с ней русской идентичности у паломников, являлось Императорское Православное Палестинское общество (ИППО), созданное в 1882 г. Главной целью этой организации была помощь русским паломникам, отправлявшимся на поклонение палестинским святыням, формирование для них привычной окружающей среды во время пребывания на чужбине.
Эту заботу русские богомольцы ощущали буквально с первых минут пребывания на земле Палестины. В порту Яффа к очередному пароходу, прибывшему из России, обязательно являлся один из кавасов ИППО. Эти служащие являлись гидами и одновременно телохранителями наших паломников. Игумен Никандр свидетельствует, что кавас, встречавший их с парохода, оперативно распорядился доставкой паломников и их багажа на железнодорожный вокзал. По прибытии из Яффы в Иерусалим он сопроводил их на русское подворье, где они поселились на время пребывания в городе (Архангельские епархиальные ведомости. 1913. № 16. С. 458).
Свидетельства о том, что богомольцы совсем не чувствовали себя предоставленными самим себе, постоянно мелькают на страницах паломнических мемуаров. Например, Г. Корельского и его спутников кавас сопровождал на встречу с Иерусалимским патриархом Дамианом. Игумену Никандру кавас помог получить в банке деньги, отправленные ему из России (Архангельские епархиальные ведомости, 1912. № 18. С. 517; 1913. № 16. С. 460). Такого рода организационное и информационное сопровождение делало поездки русских паломников по Палестине гораздо более удобными, содержательными, безопасными и психологически комфортными.
В постепенно формировавшемся русском пространстве Палестины находились свои опорные точки идентификации, как мирские, так и духовные. К числу последних относились православные храмы, построенные на русские средства.
Как явствует из мемуаров, наибольшее впечатление на наших паломников производила церковь во имя Марии Магдалины, возведенная рядом с Иерусалимом на склоне горы Елеон. Игумен Никандр с гордостью сообщал в своих воспоминаниях, что ему доводилось служить в нем вместе с Иерусалимским патриархом Дамианом. Тот же мемуарист повествовал о своем посещении храма в Иерихоне, построенного на русском подворье, на том месте, где находился дом мытаря Закхея — известного евангельского персонажа (Архангельские епархиальные ведомости. 1913. № 16. С. 460; № 17. С. 484; № 18. С. 504). В свою очередь, на священника Г. Корельского большое впечатление произвела церковь в Кефр-Кенне — евангельской Кане Галилейской. Этот очень древний храм был перестроен в 1885 г. на средства Палестинского общества и освящен во имя Георгия Победоносца (Архангельские епархиальные ведомости. 1912. № 18. С. 522). Наши паломники, особенно принадлежавшие к духовному сословию, воспринимали русские храмы как некие цитадели своей родины в чуждом пространстве. Они играли очень важную роль в укреплении чувства идентичности у русских богомольцев.
Е. Мерцалов с удивлением заметил, что благолепие епископской службы в Палестине было заметно меньше, чем в русских церквях: православный митрополит-грек излишне торопливо приступил к литургии без торжественной встречи, которая была обязательной в русских храмах. Причем ритуалом греческой православной службы был разочарован не только автор мемуаров. Олонецкий богомолец дословно привел услышанные им слова русских паломников-крестьян. Выходя из храма, они говорили: «Эх, если бы нашего архиерея сюда, совсем не то было бы!» [Мерцалов, 2014]. Как видно из этих воспоминаний, паломники испытывали гордость оттого, что обрядность на родине явно выигрывала в сравнении с тем, что они видели в Палестине.
Говоря о формировании и укреплении русской идентичности, следует констатировать, что в Палестине имелись не только сакральные, но и мирские точки опоры для наших паломников — русские подворья в различных городах Палестины. Несколько подворий — Сергиевское, Александровское, Вениаминовское находились в Иерусалиме. Русские паломники размещались здесь в помещениях различной ценовой категории и разного уровня удобств рядом со своими земляками и ощущали себя как на каком-либо постоялом дворе в России. Почти сразу же после прибытия в Святую Землю паломники под руководством русского иеромонаха обязательно совершали на подворье благодарственный молебен по случаю удачного завершения своего путешествия и обедали (Олонецкие епархиальные ведомости. 1912. № 3. С. 75—76).
Е. Мерцалов сообщал, что самое большое по размерам Сергиевское подворье называлось либо «Русским Подворьем», либо «Русскими Постройками» [Мерцалов, 2014]. Обратим внимание на то, что эти названия употреблялись в письменной речи с заглавных букв, превратившись в почти официальные топонимы. Для обозначения этого комплекса зданий использовались также такие названия как «Русское место» и «Новый Иерусалим». В начале ХХ в. все более уверенно употреблялся термин «Русская Палестина», который свидетельствовал о том, что за несколько тысяч верст от России возникло пространство, в котором прибывавшие туда отечественные паломники могли чувствовать себя как дома, находясь рядом с сотнями своих соотечественников, общаясь с ними на родном языке и ощущая свою причастность к русскому миру.
Характерна реакция наших паломников на внешний вид Сергиевского подворья, доминантой которого была впечатляющая по виду башня. Д. Д. Смышляев писал, что русские богомольцы воспринимали эти постройки как «крепостцу», т. е. некую цитадель для русских паломников [Смышляев, 2008].
Подворья позиционировались русскими паломниками как небольшие уголки родины. Здесь они могли не только снять обычную в дороге усталость, но и неизбежное напряжение, которое присутствовало во время пребывания на территории, этнически и конфессионально чуждой для них. Г. Корельский вспоминал, что на русском подворье в Назарете их приняли очень радушно и сразу разместили по гостевым комнатам. Очень знаменательной представляется фраза, которую обронил архангельский священник, убаюканный гостеприимством земляков, встреченных на Святой Земле: «Почувствовав себя среди русских и как бы под родным кровом, мы сразу же забыли всю тяготу и знойный вар утомительной дороги» (Архангельские епархиальные ведомости. 1912. № 18. С. 521).
Немаловажно, что на русских подворьях в Палестине подавали привычную для россиян еду. А. В. Елисеев подчеркивал радость паломников от «неприхотливой русской трапезы» и не мог скрыть своего собственного ликования от того, что ему на русском подворье в Хевроне подали яичницу с черным хлебом [Елисеев, 1915]. То же касалось и традиционного русского чаепития. Е. Л. Марков с удовлетворением упоминал, что самовар «...здесь, в Палестине, завоевал себе право гражданства, как и на православной Руси» [Марков, 1891]. Пищевые предпочтения играли очень важную роль в конструировании русской идентичности. Поэтому вкус привычной пищи ощущался ими как некое «возвращение домой».
Привычную среду для паломников во многом создавали служащие подворий, занимавшихся обслуживанием повседневных нужд богомольцев — кавасы, работники кухни, коридорные в гостинце и другие служители, которые были в основном русскими по национальности. Не случайно Н. Корельский в конце своих путевых записок отмечал: «Не обойду молчанием тружеников в подворьях Палестинского общества, чтобы не поблагодарить их за все то теплое отношение и заботливость, какой они окружают всякого паломника» (Архангельские епархиальные ведомости. 1912. № 18. С. 527).
Наибольшую роль в формировании национальной и культурной идентичности, а также в создании психологически комфортной среды для паломников играл родной язык. «После двухнедельного путешествия по турецким портам, — писал вятский паломник священник А. Трапицин, — было приятно очутиться среди соотечественников и услышать русскую родную речь; мы почувствовали себя как бы на родине среди родных и знакомых. Так чужбина сближает людей одной земли и одного языка!» (Вятские епархиальные ведомости. 1895. № 21. С. 886). Слова «как бы на родине» являются ключевыми в некоторых приведенных нами в статье цитатах. Паломники общались на родном языке во время пребывания на русских подворьях, на нем же они разговаривали друг с другом во время длительных пеших походов в Вифлеем, Назарет, на реку Иерихон, т.к. эти путешествия почти всегда осуществлялись не индивидуально, а многолюдными чисто русскими караванами.
Многие российские богомольцы из простых крестьян даже не подозревали о поджидавшем их в Палестине языковом барьере, их очень удивляло и даже возмущало то, что местные жители не владеют русским языком: Архимандрит Антонин, повествуя о своем первом посещении Иерусалима, писал: «Вот один соотчич, видимо, недавний пришелец, как и я, — покупая что-то в съестной лавке у араба, попеременно то с озлоблением, то с отчаянием силится вразумить его «русским языком», что у него нет других денег, кроме русских. Резкие и чересчур домашние выражения его, обращенные к торговцу, показывали ясно, что земляк считает Палестину своей губернией» [Капустин, 2007]. Столкновения с иноязычной средой также формировали чувство национальной принадлежности у паломников.
Для них было очень важно слышать родной язык не только в повседневной жизни. Целью их поездки было поклонение христианским святыням, и они ожидали услышать родную речь не только на улицах, но и с церковного амвона. В свою очередь, паломники — представители нашего духовенства страстно желали
не только услышать, но и самим сказать «слово Божие» своим землякам на родном языке в храмах Святой Земли.
Для того чтобы участвовать в литургии в греческих храмах было необходимо получить разрешение от Иерусалимского патриархата. Поэтому В. Крючков с такой просьбой лично обратился к наместнику патриарха, представив ему свидетельство от своего архиерея, что он не запрещен в богослужении. Этот клирик в своих путевых записках с гордостью перечислил те храмы, где ему удалось участвовать в литургии и произнести слово на русском языке. Список их выглядел впечатляюще и включал такие святыни вселенского христианства как храм Гроба Господня (служил там неоднократно), гробница Богоматери, храм Рождества Христова в Вифлееме, Иерихон и др. (Олонецкие епархиальные ведомости. 1912. № 4. С. 99—100).
Очень важное значение для национальной идентификации паломников имела публичная демонстрация государственных символов в русском пространстве Палестины. Многие паломники, наверняка, почувствовали себя как дома на Русских Постройках, не только услышав родную речь; они ощущали себя под защитой государства, увидев здесь над резиденцией русского консула развевавшийся национальный триколор. Об этом с гордостью свидетельствовал в своих мемуарах Е. Мерцалов [Мерцалов, 2014].
У себя дома русский человек привык к тому, что в церкви он регулярно слышал имя государя и других членов правящей династии во время ектеньи и в других богослужебных текстах. Император, так же, как флаг или гимн державы, являлся ее символом. Услышав его имя и титулование во время церковной службы на иерусалимских Русских Постройках (и не только там) паломник лишний раз убеждался в русскости окружавшего его пространства. В. Крючков почувствовал себя в Гефси-мании как дома, когда во время службы в русском храме Марии Магдалины русский иеродиакон упомянул царствовавшего тогда императора Николая II (Олонецкие епархиальные ведомости. 1912. № 5. С. 110).
В заключение отметим, что русское пространство в Святой Земле имело свою акустическую составляющую. Здесь паломники сталкивались с целой «симфонией» чуждых и даже пугающих звуков — гомоном разноголосой толпы на улицах, громким ревом ослов и верблюдов, голосами муэдзинов, призывавших мусульман на молитву. Отечественным паломникам больше всего по душе приходились звуки, которые неслись с колоколен русских храмов, в рассматриваемый период в Палестине их становилось все больше. Архимандрит Антонин не без гордости повествовал о звоне на Русских Постройках: «...был праздник и чуть мы попали к собору, раздался благовест и большой колокол к обедне. Я не шучу, когда употребляю выражение: большой. Это настоящий «толстый» звон, как у нас выражаются» [Капустин, 2010].
Подводя итоги, отметим, что потребность в собственной идентичности является одной из экзистенциальных потребностей человека. Чувство своей тождественности с окружающими представляется очень важным. До середины XIX столетия для русских паломников, направлявшихся на Восток, главной являлась религиозная идентичность, т. е. принадлежность к православию в его русском варианте. Позже в условиях модернизации и секуляризации сознания все более значимой становилась идентичность национальная, социально-культурная и языковая.
Попадая в чуждую среду, человек сознательно или бессознательно искал идентичных, т. е. себе подобных индивидов для общения и взаимной поддержки. Русское государство, его религиозные и общественные институты хорошо знали об этой тенденции и конструировали опорные объекты, которые давали возможность паломникам ощутить себя в родственной среде и не чувствовать себя брошенными. Для этого Русская духовная миссия и ИППО строили церкви, подворья с определенным набором социально-культурных услуг, где богомольцы могли найти не только родную языковую среду, но и привычную пищу.
Список источников
Архангельские епархиальные ведомости. Вятские епархиальные ведомости.
Елисеев А. В. По белу свету: очерки и картины путешествий по трем частям Старого Света. Пг., 1915. Т. 1. 362 с.
Капустин Антонин, архимандрит. Из Иерусалима: статьи, очерки, корреспонденции.
1866—1891. М.: Индрик, 2010. 512 с. Капустин Антонин, архимандрит. Пять дней на Святой Земле и в Иерусалиме в 1857 году.
М.: Индрик, 2007. 256 с. Марков Е. Л. Путешествие по Святой Земле. Иерусалим и Палестина, Самария, Галилея и
берега Малой Азии. СПб., 1891. 518 с. Мерцалов Е. От Петрозаводска до Иерусалима: путевые заметки и впечатления паломника.
М.: Индрик, 2014. 256 с. Олонецкие епархиальные ведомости.
Русские паломники в Святую Землю в 1899/1900 г. // Сообщения Императорского Православного Палестинского общества, ноябрь — декабрь 1900 г. СПб., 1901. С. 648—655. Смышляев Д. Д. Синай и Палестина: из путевых заметок 1865 года. М.: Индрик, 2008. 288 с.
References
Eliseev, A. V. (1915) Po belu svetu. Ocherki i kartiny puteshestvij po trem chastyam Starogo Sveta [In white light. Essays and paintings of travels in three parts of the Old World], vol. 1 Petrograd.
Kapustin Antonin, arkhimandrit (2010) Iz Ierusalima: stat'i, ocherki, korrespondencii, 1866— 1891 [From Jerusalem. Articles, essays, correspondence], Moscow: Indrik.
Kapustin Antonin, arkhimandrit (2007). Pyat' dnej na Svyatoj Zemle i v Ierusalime v 1857 godu [Five Days in the Holy Land and Jerusalem in 1857], Moscow: Indrik.
Markov, E. L. (1891) Puteshestvie po Svyatoj Zemle. Ierusalim i Palestina, Samariya, Galileya i berega Maloj Аzii [A journey through the Holy Land. Jerusalem and Palestine, Samaria, Galilee and the shores of Asia Minor], St. Peterburg.
Mertsalov, E. (2014) Ot Petrozavodska do Ierusalima: Putevye zametki i vpechatleniya palomnika [From Petrozavodsk to Jerusalem. Travel notes and impressions of the pilgrim], Moscow: Indrik.
Russkie palomniki v Svyatuyu Zemlyu v 1899/1900 g. (1901) [Russian pilgrims to the Holy Land in 1899/1900], Soobshheniya Imperatorskogo Pravoslavnogo Palestinskogo obshhestva, Noyabr' — dekabr' 1900 g., St. Peterburg, pp. 648—655.
Smyshlyaev, D. D. (2008) Sinaj i Palestina: Iz putevykh zametok 1865 goda [Sinai and Palestine. From travel notes of 1865], Moscow: Indrik.
Статья поступила в редакцию 18.10.2022; одобрена после рецензирования 22.12.2022; принята к публикации 24.02.2023.
The article was submitted 18.10.2022; approved after reviewing 22.12.2022; accepted for publication 24.02.2023.
Информация об авторе / Information about the author
Кирилл Евгеньевич Балдин — доктор исторических наук, профессор кафедры истории России, Ивановский государственный университет, г. Иваново, Россия. E-mail: kebaldin@mail.ru
Kirill Baldin — Dr. Sc. (History), Professor at the Department of History of Russia, Ivanovo State University, Ivanovo, Russian Federation.
