CC BY
171
УДК 303.712 + 323.2
Вестник СПбГУ. Сер. 6. 2013. Вып. 3
А. С. Шерстобитов
«СЕТЕВАЯ ПУБЛИЧНОСТЬ» КАК НОВЫЙ ФАКТОР ПОЛИТИЧЕСКОЙ МОБИЛИЗАЦИИ В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ: ПОПЫТКА СЕТЕВОГО АНАЛИЗА
Недавние политические события в целом ряде стран, в том числе и в России, показали, что Интернет становится принципиально новой инфраструктурой для политической мобилизации, площадкой, где осуществляется политическая социализация пользователей, ведется политическая дискуссия, оформляется политическая повестка дня. С развитием информационно-коммуникационных и гуманитарных технологий различные политические акторы все активнее используют Интернет. Сеть стала не просто средой, удобной для коммуникации, но и позволила через агрегацию пользователей в различных социальных сервисах сформировать самостоятельное пространство публичного взаимодействия.
Данные процессы оказали воздействие на методику проектирования систем, сформировав новое поколение сервисов Веб 2.0, которые выполняют не просто информирующую функцию, но и позволяют пользователям самим наполнять сервис значимой информацией, развивая его, способствуя внедрению новых веб-решений, нацеленных на определенные группы пользователей. Наиболее известными примерами подобных сервисов стали Википедия, eBay, Живой Журнал, YouTube и др.
Очередным этапом развития данной технологии стали масштабные сервисы, обеспечивающие кросс-языковую и многоформатную коммуникацию или вывод ориентированного на конечного пользователя информационного контента. Они развиваются за счет активного вовлечения пользователей в создание, организацию и структурирование информации. Иными словами, подобные сервисы дают возможность полностью поддерживать и обеспечивать социальные взаимодействия. По мнению многих профессиональных разработчиков и аналитиков, ряд подобных сервисов выходит за рамки поколения сервисов Веб 2.0, позволяя говорить о формировании сервисов Веб 3.0, где пользователи начинают масштабно участвовать в структурировании информации [1].
Сетевое общество М. Кастельса уже давно не метафора, так как сегодня максимальная поддержка социального взаимодействия обеспечивается специализированными платформами с синонимичным названием «социальные сети». Крупнейшими непрофессиональными социальными сетями в настоящий момент являются:
— Facebook (более 875 млн активных пользователей);
— микроблог Твиттер (более 200 млн активных пользователей);
— MySpace (более 255 млн пользователей);
— ВКонтакте (более 80 млн активных пользователей).
С развитием подобных социальных интернет-сервисов ученые фиксируют изменение социальной и психологической составляющей взаимодействия людей, что во
Шерстобитов Александр Сергеевич — канд. полит. наук, старший преподаватель, Санкт-Петербургский государственный университет; e-mail: [email protected] © А. С. Шерстобитов, 2013
99
многом обеспечивается обезличенным характером коммуникации, которая трансформирует эмоциональную окраску живого общения через употребление специализированных выражений, мемов, демотиваторов, видео и интерактивных инструментов. Рассуждения исследователей базируются на постструктуралистской концепции, утверждающей, что каждый пользователь социальной сети выражает себя через текст, изображения или мультимедиа, авторство которых может принадлежать как самому пользователю, так и кому-либо другому. И в этом смысле виртуальное представляется как особая реальность, сконструированная управлением впечатлениями виртуального Я, т. е. пользователи формируют свою идентичность, превращаясь в тексты и визуальные образы [2, с. 210]. При этом часто встречается подмена реальной личности каким-либо персонажем, действующим в сети под «ником» и выражающим скорее желаемые, нежели реальные качества характера автора.
Другой особенностью социальных сетей является тот факт, что они оказываются элементом социализации, поскольку обилие функциональных возможностей и приложений способствует тому, что пользователи проводят за использованием подобных сервисов количество времени, порой сопоставимое со временем, уделяемым повседневной деятельности. Учитывая, что бум развития социальных интернет-технологий пришелся на последние 10 лет, большинство участников социальных сетей в Интернете моложе 40 лет. Поскольку в данный возрастной период люди особенно активны в личном, социальном, политическом плане, социальные сети можно рассматривать и как фактор политической мобилизации индивидов и целых социальных групп.
С точки зрения социальных взаимодействий в Интернете, при устойчивом посещении социальных сетей у человека возникает объяснимое желание быть включенным в процесс функционирования элементов данного сообщества. Появляется необходимость вхождения в различные мини-сообщества внутри социальной сети, что позволяет объединять ее участников вокруг какой-либо проблемы, дискуссии, мероприятия или интересов. Функциональные возможности подобных сообществ зачастую достаточны для получения и распространения важной для их участников информации: начиная с текстовых сообщений и заканчивая изображениями или видео. В этой связи возникающие сообщества обладают потенциалом агрегирования информации и ее распространения как среди своих участников, так и на другие группы пользователей через сети доверия, формируемые каждым из пользователей (друзья, знакомые, коллеги). Таким образом, развитие социальных сетей, детерминированное стремлением индивидов к интенсивной публичной коммуникации, видоизменило само понятие публичности в сетевых взаимодействиях. В ходе электорального цикла 2011-2012 гг. ярко проявились те новые по характеру и законам функционирования формы гражданской активности и гражданского протеста (локальные общественные организации, не связанные с политическими партиями), которые уже принято исследовать в неразрывной связи с развитием информационно-коммуникационных технологий и повышением сетевой активности граждан [3, с. 52].
Попробуем разобраться, что же представляет собой публичность в сети. На фоне роста возможностей самовыражения и творчества достаточно свободное распространение информации привело к неконтролируемой массовой публикации непроверенных (ложных, сознательно искаженных) материалов, раздвигая, таким образом, границы персональной свободы. Интернет слабо влияет на обеспечение адекватного уровня ответственности. Свободная регистрация в социальных сервисах позволяет создавать
100
большое количество аккаунтов (учетных записей пользователей), что зачастую может быть использовано для массового информационного воздействия на пользовательские сообщества или с целью продвижения какой-либо информации в генерируемых системой лентах новостей. Благодаря тому, что уровень ответственности в Интернете значительно ниже, чем в реальности, можно заключить, что в своих суждениях, высказываниях, оценках участники сети становятся свободней, а в некоторых социальных сетях пользователь может даже внести в публичный статус свои идеологические предпочтения.
Достаточно открытое пространство социальных сетей для заинтересованных участников политики позволяет без особого труда выявить потенциальных сторонников, а также оценить степень недовольных тем или иным событием политической жизни. Применяя различные манипулятивные технологии, например, индоктринацию, заинтересованное лицо в социальных сетях (большое количество участников, оперативность, неограниченный доступ и быстрота распространения информации и т. д.) получает превосходную возможность использовать данный канал коммуникации для процесса политической мобилизации, ориентированной в основном на молодежь.
Политические революции в Тунисе и Египте; акции глобального протеста движения "Occupy" против финансовых институтов и банков; цикл политического протеста в России после парламентских и президентских выборов — все это указывает на важную информационную и координационную роль социальных сетей в процессе политической мобилизации.
Другим аспектом политического и коллективного воздействия коммуникации в социальных сетях становится тот факт, что открытая межперсональная коммуникация создает особое пространство публичности, где политика и экономика иногда становятся не менее значимыми темами обсуждений, чем досуг, спорт и т. д. Отчасти это следствие переложения мировой тенденции формирования элементов глобального гражданского общества, а отчасти — масштабов и, порой, кризисного характера глобальных трансформаций, связанных с экономическим кризисом, международными конфликтами.
Вместе с тем трансляция информации в социальных сетях происходит не столько через прямую межличностную коммуникацию, сколько через генерируемые системой кросс-персональные новостные ленты, когда пользователь имеет доступ к ленте новостей друзей, знакомых, сообществ по интересам. Таким образом информация транслируется уже по «сетям доверия» пользователей, что влияет на ее тематический характер и степень доверия к ней. Возможность обратной связи обеспечивает эмоциональный компонент коммуникации и повышение ее значимости.
По этой причине анализ использования именно социальных сетей субъектами политики для достижения своих целей путем создания массовой поддержки со стороны участников сети, а также развитие тематических коммуникаций (государственная политика, экономика, международные отношения) представляются нам весьма актуальными и востребованными. Опыт мониторинга социальных сетей показывает, что методы политической мобилизации в последних достаточно разнообразны, ее формы могут вырабатываться в процессе групповой коммуникации, что делает предметную область исследования достаточно широкой.
Основными элементами сетевых моделей являются субъекты коммуникации (узлы) и возникающие между ними связи. Среди участников коммуникативного процесса выделяются индивиды, группы и институты либо организации. Каждый участник
101
характеризуется рядом параметров, среди которых количество входящих и исходящих связей, доступность, промежуточность (количество ситуаций, в которых актор выступает посредником между двумя другими участниками), близость к центру сети и престиж (определяется количеством ассиметричных входящих связей). Возникающие между участниками сети связи также подробно классифицируются по таким параметрам, как тип субъектов, разделение коммуникаций и коммуникационных каналов на формальные и неформальные, наличие различных иерархий.
Наконец, выделяется ряд параметров, которые характеризуют саму сеть, в частности:
— размер — определяется как количество узлов в сети;
— включенность — количество узлов минус изолированные узлы;
— способность к взаимодействию — измеряется как максимальная либо средняя длина связи между узлами сети;
— связанность — отношение количества пар связанных узлов к общему количеству пар узлов;
— плотность — отношение числа существующих связей к числу всех возможных связей;
— централизация — отношение разницы между показателем близости к центру самого центрального актора и суммы этих показателей остальных к максимально возможной сумме таких разниц;
— симметрия — отношение количества симметричных связей к количеству асси-метричных;
— транзитивность — количество транзитивных троек, разделенное на потенциальное количество транзитивных троек (три актора (А, В, С) являются транзитивными, если А имеет связь с В, В связан с С и С — с А).
С конца 1990-х годов начинают появляться научные работы, посвященные специфике методологии исследования виртуальных сетевых сообществ. Одним из первых российских исследователей, попытавшихся сформулировать принципы структурного анализа сообществ в сети Интернет, стал Б. Бондаренко, чья статья «О методологических аспектах осуществления социоструктурного анализа виртуальных сетевых сообществ» [4] была опубликована в 2003 г. В ней он предлагает в качестве основы такого рода исследований три философско-методологических принципа: деятельности, развития и системности. Согласно первому, виртуальное сетевое сообщество понимается как субъект совместной деятельности индивидов в киберпространстве. Это предопределяет необходимость изучения уровней и структуры их взаимодействия, а также содержания данной деятельности. Объектом анализа становятся также коллективные установки и групповые нормы поведения. В целях реализации принципа развития предлагается исследовать динамику взаимоотношений и внутрисистемных конфликтов членов группы. Также важным фактором развития виртуальных сообществ является непрерывное развитие коммуникационных технологий. В рамках принципа системности мы рассматриваем виртуальные сообщества как открытые либо закрытые системы, учитывая такие факторы, как групповые стандарты, специфика руководства группой, а коммуникативные процессы внутри сообществ — как многоуровневые и многомерные системные явления. Однако в данном случае сложно выделить какие-то особенности виртуальной коммуникации в сравнении с традиционными коммуникациями, кроме как скорость передачи информации. В чем же тогда заключается феномен «сетевой публичности»?
102
Дело в том, что в социальных сетях коммуникация обусловлена не только стремлением к обмену информацией, но и желанием создавать свой собственный контент, а также интерпретацией и структуризацией уже существующего. Данная потребность не нова, однако именно социальные сети дают возможность каждому пользователю выступать в роли свидетеля событий, журналиста, комментатора. Активные участники становятся лидерами мнений, а следовательно, могут влиять на других пользователей. Исследования, посвященные роли информационно-коммуникационных технологий в революциях в Египте и Тунисе, показывают, что социальные сети стали лишь инструментом распространения информации и мобилизации участников на оффлайн выступления [5]. Однако в нашей работе мы выдвигаем гипотезу, что социальные сети могут также выступать и инструментом формирования повестки дня, управления общественным мнением, влияния на других индивидов. Тем более, что многие акторы (например, протестные группы) могут в полной мере использовать лишь информационный ресурс, который дают им социальные сети [6, с. 149]. Более того, некоторыми российскими учеными уже предложены методики изучения процессов влияния акторов друг на друга в социальных сетях [7, 8]. Апробация этих методов и проведение на их базе конкретных эмпирических исследований представляются достаточно перспективными, однако это тема для отдельного исследования.
Учитывая конечные возможности использования интерфейсов исследуемых социальных сетей, в нашем исследовании оптимальным представляется использование метода кейс-стади, который позволяет комплексно рассмотреть различные коммуникативные сообщества или процессы как отдельные случаи коммуникации и дает возможность исследовать характеристики соответствующих тематических сообществ социальных сетей и их участников, специфику потребностей активных участников социальных сетей, эффективность публикаций в социальных сетях. Иными словами, данный метод создает общую методологическую основу для применения отдельных прикладных методов, а также позволяет наиболее целостно проанализировать различные типы сетевой коммуникации и групповых и индивидуальных запросов сетевой аудитории.
В рамках нашего исследования мы фокусируемся на «протестном» и «провластном» сегментах российских социальных сетей и их активности в период думских и президентских избирательных кампаний 2011-2012 гг. В качестве объекта анализа была выбрана социальная сеть «ВКонтакте» как наиболее популярная в России интернет-платформа. На данный момент в этой социальной сети по различным оценкам насчитывается около 80 млн активных пользователей, а ежедневная аудитория составляет до 24 млн посещений [9, 10]. Кроме того, подавляющее большинство пользователей — русскоязычные и проживают в России.
Единицами анализа нами были выбраны группы «ВКонтакте» (далее — группы), т. е. объединения индивидов, основанные на общности интересов. Для отбора сообществ мы выделили ряд основанных на отношении к политическим элитам и государственным институтам критериев, которые позволили бы нам относить ту или иную группу к «провластному» или «протестному» сегментам:
1) отношение к В. В. Путину и Д. А. Медведеву (положительное/негативное);
2) отношение к политической партии «Единая Россия» (положительное/негативное);
3) отношение к лидерам оппозиции (негативное/положительное)
4) характер материалов о выборах (легитимные/нелегитимные);
5) оценка протестных акций (порицание/поддержка).
103
В результате были выделены по 50 самых многочисленных групп в каждом из сегментов. В качестве метода сетевого анализа нами были использованы модели, алгоритмы которых реализованы в программном обеспечении PAJEK [11]. Плотность «протест-ной» сети хоть ненамного, но все-таки выше, чем «провластной» (0,053 против 0,046), т. е. 50 самых популярных групп имеют больше связей между собой. Средняя степень связанности в «провластной» сети равна 4,52, а протестной 5,2 — это значит, что в среднем группы «протестной» сети имеют на 0,7 связей больше, чем «провластной». Все эти параметры говорят о том, что плотность сетей не очень высокая, но, вероятно, распространение информации в протестной сети должно осуществляться быстрее. Еще одним косвенным фактором данной гипотезы выступает показатель централизации: 0,15 у провластной и 0,1 у протестной сети. Этот индикатор указывает на то, что протестная сеть более децентрализована, т. е. плотность связей распределена по сети, следовательно, уровень влияния акторов также распределен, а информация по децентрализованным сетям распространяется быстрее.
Однако, если мы взглянем на параметр промежуточной централизации, то увидим, что у протестной сети он равен 0,15, а у провластной 0,153. Значит, ситуация, когда актор является посредником между любыми другими двумя участниками сети, находясь на кратчайшем пути между ними, встречается немного чаще в провластной сети. Скорее всего, этот фактор обусловлен большим количеством изолированных акторов в «про-властном» сегменте, которые в данных расчетах не учитываются.
Интенсивность и эффективность сетевых коммуникаций прямо пропорциональны централизации и плотности сетей. Следовательно, в основе технологии управления процессами взаимодействия индивидов и сообществ в социальных сетях должна лежать деятельность по максимизации данных параметров, которая может, например, заключаться в интенсификации перепостов контента в дружественных сообществах. Довольно невысокие показатели в изучаемых нами кликах скорее свидетельствуют о том, что сами группы, обмен информацией между ними и структуризация контента не имели централизованного управления либо это управление было крайне неэффективным. Это суждение дает нам возможность делать вывод о том, что активное вовлечение участников в процессы коммуникации было вызвано их внутренними стремлениями к самореализации в политическом и гражданском плане, т. е. к сетевой публичности.
Еще одним интересным наблюдением является сравнение количества «лайков» и перепостов информации мобилизационного характера, аналитических статей и де-мотиваторов и мемов. Лидерами, естественно, являются демотиваторы и мемы, которые призваны вызывать смех. А вот количество сообщений о готовящихся оффлайн мероприятиях и аналитических постов в каждой из групп по данному критерию примерно равно. Более того, новости и аналитика сопровождаются довольно обширными дискуссиями. На наш взгляд, это косвенно подтверждает гипотезу о том, что социальные сети в России выступают не только в качестве инструмента мобилизации, но и как дискуссионные площадки и среды для влияния на мнения других пользователей.
Литература
1. Mills D. Semantic Wave 2008 Report: Industry roadmap to Web 3.0 and multibillion dollar market opportunities, 2008. URL: http://www.project10x.com/ (дата обращения: 20.02.2013).
2. Черняева К. О. Культурная идентификация в социальных сетях интернета // Вестник Поволжской академии государственной службы. 2010. № 1. С. 209-214.
104
3. Волкова А. В. Бунт и традиции российской политической культуры // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2013. № 3 (29): в 2 ч. Ч. II. C. 49-53.
4. Бондаренко Б. В. О методологических аспектах осуществления социоструктурного анализа виртуальных сетевых сообществ // Известия Высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. 2003. № 3. С. 20-21.
5. Nahed Eltantawy J. B. West social media in the egyptian révolution: reconsidering resource mobilization theory // International Journal of Communication. 2011. (5). P. 1207-1224.
6. Соколов А. В., Веревкин А. И. Протестные выступления в субъектах Российской Федерации: пример Калининградской области // Социология власти. 2012. № 2. С. 145-151.
7. Зуев А. С., Федянин Д. Н. Модели управления мнениями агентов в социальных сетях // Проблемы управления. 2011. № 2. С. 37-45.
8. Делицын Л. Л., Подлесная Т. А. Стохастические модели распространения новых идей в социальных сетях // Открытое образование. 2011. № 2. С. 242-244.
9. Статистика вконтакте.га. URL: www.vkstat.com (дата обращения: 14.12.2012).
10. Статистика по профилям пользователей Вконтакте. URL: http://habrahabr.ru/post/123856/ (дата обращения: 14.12.2012).
11. Batagelj V., Mrvar A. Pajek — Program for large network analysis. URL: http://vlado.fmf.uni-lj.si/pub/ networks/pajek/ (дата обращения: 07.02.2013).
Статья поступила в редакцию 12 марта 2013 г.
105
