CC BY
100
УДК 947
Иванова Елена Сергеевна
Костромской государственный университет им. Н.А. Некрасова
СЕНАТОРСКИЕ РЕВИЗИИ КОСТРОМСКОЙ ГУБЕРНИИ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XIX ВЕКА
Цель статьи — исследование сенаторских ревизий как одной из основных форм надзора за деятельностью местной администрации. Автор рассматривает причины, ход и итоги сенаторских ревизий, проводившихся в Костромской губернии в первой половине XIX века. Исследование проводится на основе законодательства Российской империи о сенаторских ревизиях и материалах четырёх сенаторских ревизий Костромской губернии.
Ключевые слова: местное управление, сенаторская ревизия, губернатор, дворянские выборы.
Впервой половине XIX века контроль деятельности местной администрации осуществлялся, в первую очередь, через доклады губернаторов императору о состоянии губернии и данные сенаторских и министерских ревизий. Но если отчёты о состоянии губернии отсылались в столицу нерегулярно и очень часто содержали недостоверные сведения, то осуществляемые сенаторами ревизии позволяли получить правдивую и полную информацию о состоянии дел в той или иной губернии. Некоторые из этих ревизий осуществляли полную проверку дел в губернии, некоторые - проверку определённых присутственных мест [15, с. 620].
Сенаторы, осуществлявшие полную ревизию дел в губернии, действовали на основе инструкции от 1 августа 1805 года, по которой сенаторы должны были проверять канцелярское делопроизводство губернских и уездным присутственных мест; осматривать школы, больницы, тюрьмы; принимать жалобы от населения [17. т. XXVIII. № 21861]. Новая инструкция для сенаторов, состоявшая из 29 параграфов, была утверждена 17 марта 1819 г. и уточняла ранее обозначенные функции сенаторов [17, т. XXXVI. № 27722].
Сенаторы ревизовали Костромскую губернию на протяжении первой половины XIX века четыре раза. Если первая ревизия И. Дмитриева 18081809 гг. касалась только судебных и казённых мест трёх уездов (Костромского, Чухломского и Г аличс-кого), то ревизии А.В. Алябьева 1815 г., Е.А. Ду-расова 1827 г. и И.А. Лобанова-Ростовского 1844 г. касались всех сфер местного управления и стоили постов губернаторам Н.Ф. Пасынкову, К.И. Баум-гартену и Н.И. Жукову.
Ревизовавшие губернию сенаторы рисовали совсем не радужную картину местной системы управления в целом, а также давали нелестную характеристику чиновникам, служившим в местных органах власти.
Первая ревизия Костромской губернии была осуществлена сенатором И. Дмитриевым в 18081809 гг. Если деятельность Казённой, Уголовной, Гражданской палат, Приказа общественного призрения и трёх уездных казначейств Дмитриев оценил достаточно высоко, то деятельность нижних
земских судов он оценил крайне негативно, отмечая крайнюю медлительность в ведении дел и беспорядок в них. В качестве наказания присутствующих и секретарей И. Дмитриев предложил губернскому правлению «предать суждению», а также «иметь строжайшее смотрение за ходом дел в тех местах от него зависящих». Сенатор выделил две основные причины медлительности в делах судебных мест: во-первых, «малое число чиновников, в присутствии состоящих», во-вторых, недостаток в сумме, «положенной на содержание канцелярских служителей» [18, л. 1 об., 4].
Нужно заметить, что похожие объяснения повторялись при каждой ревизии, и, несмотря на то что центральные органы власти в первой половине XIX века предпринимали неоднократные попытки перестроить систему местных органов власти и повысить оклады чиновникам и канцелярским служителям, присутственные места не могли справиться с всё возрастающим количеством поступае-мых дел.
Жалоб на губернское начальство И. Дмитриев не получал, зато после жалоб представителей разных сословий на местное начальство начались следующие ревизии.
Решение о полной ревизии Костромской губернии в 1815 году было принято после очередной жалобы представителей костромского дворянства. В апреле 1815 года полковником Шулепниковым от лица 52 дворян была подана жалоба на притеснения костромского гражданского губернатора Н.Ф. Пасынкова [9, л. 2 об.; 5, л. 16]. Помимо проверки представленных в жалобе злоупотреблений, сенатор А.В. Алябьев должен был осуществить общую ревизию губернии.
А.В. Алябьев нашёл множество недостатков в сфере делопроизводства. В практике сенаторских ревизий часто бывало, что присутственные места подавали заниженные данные о числе нерешённых дел. Например, при первоначальной подаче ведомостей о решённых и нерешённых делах по губернскому правлению было показано 143 нерешённых дела, а в казённой палате - 246 дел [4, л. 13 об.; 5, л. 122]. Но после требования именных ведомостей оказалось по губернскому правлению нерешённых дел уже 603, а в казённой палате - 675. Советник
губернского правления Телешов объяснял это тем, что различия произошли оттого, что «в первопо-данной ведомости были показаны только те дела, коих решение зависело от губернского правления, а те которые со стороны правления кончены и состояли в отчёте других мест, в той ведомости показаны не были, во второй же поданной по требованию сенатора ведомости, помещены были уже и те и другие дела» [7, л. 4 об.]. Но Телешов умолчал о том, что губернское правление специально отсылает дела по другим местам, чтобы уменьшить у себя количество наличных нерешённых дел.
В различных канцеляриях нарушения были сходными: отсутствие настольных регистров за некоторые годы, отметок о решении дела, запись поступаемых в разное время дел в одно число и т.д. [5, л. 116, 112-113 об., 126 об.]. При ревизии была выявлена также «крайняя медлительность» в решении дел. Причины такой медлительности А.В. Алябьев видел в чрезмерной и необязательной переписке между присутственными местами.
Особенно много нареканий вызвало положение дел в губернском правлении. Сенатор нашёл, что дела в правлении находятся «в беспорядке, смешаны кой как, бумаги к ним не подобраны», и открыл немало дел, «по которым действия правления не согласовывались с порядком и законом» [4, л. 13
об.]. Причины неисправностей в губернском правлении губернатор Н.Ф. Пасынков объяснял нехваткой «количества присутствующих», из-за того что «губернское правление не имеет довольной суммы на содержание канцелярии, не может иметь у себя лучших и искусных письмоводцев, на таком малом жаловании, которое получают многие приказные от 50 до 100 рублей в год» [2, л. 147].
Слова Н.Ф. Пасынкова отчасти подтверждаются и самим А.В. Алябьевым, который в донесении Сенату так описывает одного из чиновников губернского правления Юрьева: «Советник губернского правления Юрьев служит более 40 лет беспорочно, в военной службе слишком долго продолжаемой, он изувечен в сражении, не владеет от того одной рукою. Самый беднейший человек и в преклонных летах. Занимал место действительно не для вида, но для пропитания себя жалованьем. Человек, не знающий совершенно дел в слабости здоровья своего, не мог никак соблюдать порядка по его должности. Он подписывал только журналы и исходящие, не имея никакого понятия о последствии» [7, л. 3].
По высочайше предоставленному А.В. Алябьеву праву он мог отстранять от должности виновных за «беспорядки и упущения по службе», но делал это он только за вопиющие проступки, многие же чиновники, хотя и отдавались под суд, оставались на своих местах. Объяснял это А.В. Алябьев тем, что «он отстранил бы от должности тех, которые виновны, но останавливается за тем, что
в присутственных местах по производству дел будет остановка» [5, л. 17 об.].
Помимо ревизии присутственных мест сенатор принимал жалобы от местного населения. Большинство жалоб, поданных А.В. Алябьеву, касалось проблем неправильной отдачи в рекруты, лихоимства и вымогательства чиновников. Подавались просьбы об определении жалования вдовам, сиротам и участникам ополчения, решении земельных споров. Немало жалоб касалось медленного разрешения дел. Так, мещанин Фёдор Пыпин подал жалобу о том, что его дело по поводу завладения его землею титулярной советницею Анной Михаевой в местной полиции рассматривается уже пять лет [2, л. 163].
Сам губернатор Н.Ф. Пасынков был обвинён по 22 делам, отозван от должности, но после разбирательства в Правительствующем Сенате по 6 делам он был оправдан [3, л. 23; 12, л. 4]. Среди дел, по которым был оправдан губернатор, два дела касались качества обмундирования рекрутов и ополчения. Губернатор вместе с вице-губернатором, губернским прокурором и стряпчим обвинялись в получении подарков при принятии рекрутов по Яковлевской волости Костромского уезда, но Правительствующий Сенат признал, «показания крестьян и записки о подарках недостаточными и немало не доказанными» [9, л. 34, 100 об., 115].
Дела, по которым Н.Ф. Пасынкова признали виновным, в большинстве своём, были связаны с обеспечением армии, организацией ополчения, дворянскими выборами, а также неправильной организацией торгов на содержание почтовых станций [9, л. 2 об. - 47, 100-120].
Обвинения, повлекшие за собой денежные взыскания с губернатора, касались дел о несостоятельном почтосодержателе мещанине Четвертном и о торгах в 1814 г. на содержание почтовых станций. Н.Ф. Пасынков обвинялся в незаконном вторичном включении денег на содержание почтовых станций в общую раскладку земских повинностей и неправильном назначении новых торгов на содержание почтовых станций. [12, л. 4-4 об., л. 77 об.]. По этим делам было принято решение взыскать недостатки с Н.Ф. Пасынкова, но только сумму этих недостатков Правительствующий Сенат долго не мог точно назначить. Связано это было с тем, что дети Н.Ф. Пасынкова вели активную переписку с Правительствующим Сенатом, пытаясь всячески обосновать неправильность размера установленного с их отца взыскания [12, л. 8].
Обвинялся губернатор также в неправильном назначении дворянских выборов 1814 г. и незаконном утверждении четырёх чиновников, выбранных в органы дворянского самоуправления. А.В. Алябьев в ходе ревизии установил, что по выборам назначены и утверждены губернатором в разные должности такие чиновники, которые по закону не
должны были совсем избираться: один из них не имел недвижимого имения, другие не служили в обер-офицерских чинах, а третьи находились под судом и следствием. Правительствующий Сенат пришёл к выводу, что «незаконное утверждение чиновников доказывают, что цель таковых выборов не могла быть благонамеренной, и губернатор, устраняя большую и лучшую часть дворян от всякого участия при оных, искал поместить в разные должности только тех, которых он желал, и чрез коих мог достигать своих намерений» [9, л. 108109].
Губернаторство Н.Ф. Пасынкова пришлось на годы Отечественной войны и заграничных походов русской армии. И здесь в действиях губернатора по вопросам снабжения армии и организации ополчения А.В. Алябьев нашёл существенные нарушения. В 1812 году Н.Ф. Пасынков вместо покупки артиллерийских лошадей разложил поставку их на участки дворянских имений и назначил самые крайние сроки для представления их в Кострому, чего многие исполнить не могли, а потому и вынуждены были покупать лошадей в Костроме. А там губернатором была учреждена особая комиссия из губернского предводителя и полицеймейстера, от коей купец Юдин и ставил уже лошадей вместо участков, получая за каждую не по 150 рублей, назначенных казною, но от 350 до 400 рублей -такая плата и самое разложение лошадей на участки не могли не быть отягощением для дворян. Современники считают, что губернатор немало обогатился на этом деле [9, л. 104 - 105 об.]. Вмешивался бывший губернатор в ход выборов в ополчение. Его признали виновным в том, что он «находился в собрании дворян ... вопреки узаконениям, воспрещающим входить губернаторам в дворянские выборы, что давал советы окружному начальнику гр. Толстому кого оставить из тех чиновников на службе или переменить . что губернатор назначал членов в комитет пожертвований сам собою» [9, л. 9].
Н.Ф. Пасынков был признан виновным в неисполнении своих обязанностей, в нарушении законного порядка, в отступлении от именных высочайших указов, в самовластных и неправильных распоряжениях, в неосновательном донесении начальству, в противозаконном назначении выборов и утверждении по оной чиновников, в слабом надзоре за течением дел по присутственным местам [9, л. 124-124 об.].
Если дело Н. Ф. Пасынкова рассматривали в Правительствующем Сенате, то дела губернских и уездных чиновников рассматривались в костромских палатах суда и тянулись несколько лет. В Сенате отмечали, что «в производстве всех тех дел (по ревизии Алябьева) происходит ощутительная медлительность большей частью от нескорой дачи подсудимыми ответов и неисполнение в своё вре-
мя Присутственными местами требований палаты», и требовали ускорения в их решении 8, л. 20 об.].
Но многим чиновникам удалось избежать наказания. Интересен тот факт, что по ревизии сенатора Е.А. Дурасова Костромской губернии в 1827 г. обнаружилось, что «член костромской Врачебной управы штаб-лекарь надворный советник Шрейбер, который прежде сего по делу о злоупотреблениях, найденных ревизовавшим Костромскую губернию сенатором Алябьевым, был уже обвинён в лихоимстве при рекрутских наборах, но от суда и следствия освобождён, по недоказательству .. .ныне по многим уездам вновь называется прикосновенным к лихоимству, коим обогащал себя при отдаче рекрут» [6, л. 66 об]. Из этого примера видно, что избежавшие наказания чиновники продолжали и дальше свои злоупотребления.
Дело самого Н.Ф. Пасынкова также затянулось. В 1836 г. Костромскому дворянскому депутатскому собранию было предписано взыскать с бывшего гражданского губернатора Н.Ф. Пасынкова 22 тыс. недоимок по дворянскому имению. Однако в 1837 г., в связи со смертью должника, указом Правительствующего Сената недоимка была списана [16, с. 42.]
Следующая сенаторская ревизия Костромской губернии произошла в 1827 г. Она была проведена в ответ на жалобы крестьянина Т. А. Косопанова и директора гимназии Ю.Г. Бартенева.
Жалоба Т.А. Косопанова касалась притеснения крестьян со стороны разных чиновников и их чрезмерного мздоимства. Он обвинял советника казённой палаты Николая Карцова в поборах при рекрутских приёмах, который отдавал губернатору «по сто рублей с рекрута», а, следовательно, крестьянам «входу никакого нет для защиты к губернатору». Кроме этого, по словам крестьянина, секретарь губернатора Новгородский «берёт по прочим делам страшные взятки и губернатору передаёт», а у самого секретаря «более ста тысяч капиталу и дом выстроил, а в доме наполнено всякого добра много множество». Жаловался Т.А. Косопанов и на судей: «всем судьям дана (от губернатора) полная свобода. до которого судьи дело дошло без денег и входу нет» [11, л. 2].
Первоначально в ответ на прошение Т.А. Косо-панова в Костромскую губернию был послан состоящий при МВД статский советник Кильдюшев-ский, но результаты его ревизии оказались очень скромными по причине запугивания крестьян со стороны местных чиновников [11, л. 3 об.]. Отправленный по повторной жалобе Т.А. Косопанова, а также жалобе Ю.Г. Бартенева сенатор Е.А. Дура-сов произвёл ревизию уже всей губернии.
Ю.Г. Бартенев обвинял К.И. Баумгартена в том, что во время его губернаторства произошёл целый ряд злоупотреблений, в первую очередь, по дворянским выборам и по развернувшемуся в губернии
активному строительству. Причём Ю.Г. Бартенев заметил, что нарушения по дворянским выборам происходили осознанно, так как губернатор, управляющий губернией «по собственному произволу своему к удовлетворению корыстолюбия», старается иметь чиновников, способных к таковым же злодеяниям». Губернатор обвинялся в том, что по его влиянию «допускаются к выборам люди немеющие права ни подавать голоса свои, ни быть выбранными. Напротив того пользующиеся уважением добросовестные дворяне, бывают под разными предметами оскорбляемы и потому не только уклоняются от помещения на почётные места в губернии, но не приезжают даже к выборам. Напротив, таким образом, дворянское собрание большим числом людей недостойных и удалив из оного всех дворян, соединяющих с твёрдостью характера истинное достоинство и честные правила, мздоим-ный губернатор действует чрез кревлетов своих к избранию людей, нужных ему к совершению предполагаемых злодеяний, или, по крайней мере, таких, которые угнетению народа и явному беззаконному нарушению правосудия не были препятствием» [14, л. 11-11 об.].
Касалось это в первую очередь губернского предводителя дворянства, земских исправников. Также Ю.Г. Бартенев замечает, что нарушения при выборе исправников влекли за собой нарушения и при выборах волостных. «Порядок выборов в волостях и селениях искажается исправником подобным образом; как выборы дворянские искажаются влиянием губернатора, места голов, старост, сотских и прочих продаются порочнейшим поселянам, подобно как вышесказанное о местах земских чиновников, сотские и прочие облачаются от исправников . налогом таким же образом как исправники облагаются губернатором» [14, л. 12-12 об.].
В развернувшемся при К.И. Баумгартене активном строительстве Ю.Г. Бартенев также нашёл немало способов для хищений и мздоимства. Для построения казённых зданий «сметы делаются чрезвычайно увеличенные, принимающие на себя сии работы подрядчики поставлены в необходимость платою значительных сумм отклонять от себя неимоверные притеснения городского и губернского начальства, не имеют возможности понижать цены надлежащим образом . сверх сего здания строятся нередко умышленно непрочно, дабы исправление оных могло доставить также выгоды» [14, л. 14 об.].
Сенатор Е.А. Дурасов, отправляясь ревизовать Костромскую губернию, получил наставления с характеристиками некоторых чиновников и с жалобами на происходящие нарушения. В представленных ему записках очень часто можно встретить такие характеристики чиновников: «он приобрёл в самое короткое время и самыми недозволительными средствами огромное состояние», «нажил большое состояние, разорил совершенно казённых кре-
стьян», «имеет совесть самую неодобрительную»; и намного реже - «нравственности хорошей и имеет весьма небольшое состояние», «пользуется весьма хорошей репутацией», «человек честный, твёрдый» [13, л. 6 об.].
Ревизия сенатора Е.А. Дурасова подтвердила справедливость и правдивость жалоб Т. А. Косопа-нова и Ю.Г. Бартенева. Сенатор откомандировал во все уезды Костромской губернии чиновников и из представленных ими следствий усмотрел, что по уездам: Костромскому, Галичскому, Нерехтско-му, Буйскому, Чухломскому, Юрьевецкому, Мака-рьевскому, Ветлужскому и Кинешемскому - «в продолжение нескольких лет существовавшие большие злоупотребления, к крайнему разорению казённых поселян излишними и отяготительными поборами в пользу разных чиновников» [11, л. 66].
Как и в 1815 г. А.В. Алябьев, Е.А. Дурасов нашёл множество нарушений при дворянских выборах. В ходе ревизии сенатор обнаружил, что выборные должности нередко занимают дворяне, «поступками своими доказавшие, что они по свойствам своим не заслуживали занимать предоставленных им мест». Такие чиновники Е.А. Дурасовым отрешались от должностей и предавались суду [19, л. 19 об. - 20].
Сам К.И. Баумгартен был обвинён в «слабом надзоре за подчинёнными ему местами и лицами», в том, что он «весьма далёк от того, чтобы содержать губернию в должном устройстве». Причины такого положения Е.А. Дурасов видел, во-первых, в «неопытности в делах гражданской службы», во-вторых, в неосмотрительности «в выборе достойных чиновников» и, в-третьих, в «излишней доверенности тем, кто оной не заслуживал, а иногда явное к ним пристрастие» [19, л. 2-3].
Возможно, Е.А. Дурасов использовал слишком мягкие формулировки для характеристики деятельности К.И. Баумгартена, так как открытые им злоупотребления, в частности по «отягощению казённых крестьян поборами» и по дворянским выборам, говорят не о «неведении» губернатора о данных нарушениях, а о попустительстве и активном участии губернатора в данных злоупотреблениях.
Всего же в ходе ревизии сенатора Е.А. Дурасо-ва, помимо К.И. Баумгартена, было отрешено от должностей и предано суду более 100 чиновников. Только по Ветлужскому уезду в ходе ревизии были преданы суду 32 чиновника и канцелярских служителя [10, л. 1 об. - 2].
Последней сенаторской ревизией первой половины XIX века была ревизия И.А. Лобанова-Ростовского 1844 года. В ходе этой ревизии также были найдены «различные неисправности, упущения, беспорядки и отступления от закона», как и в предыдущих ревизиях [3, л. 3]. Бывший в то время костромским губернатором Н.И. Жуков был уволен от занимаемой должности, «без назначения в сенаторы, хотя был тайным советником» [1, с. 367].
Таким образом, проводившиеся в первой половине XIX века сенаторские ревизии являлись одной их форм надзора за деятельностью местной администрации. Ревизии выявляли множественные нарушения в области губернского и уездного управления, в результате чего многие чиновники, и в том числе губернаторы, были уволены и преданы суду. Особенно много нарушений сенаторы выявляли в сфере делопроизводства, дворянских выборов, взиманию повинностей с казённых крестьян и т.д.
Библиографический список
1. Бутурлин М.Д. Записки // Русский архив. 1897 г. Кн. 11.
2. Государственный архив Костромской области (ГАКО). Ф. 133. Оп. 1. Д. 5748.
3. ГАКО. Ф. 122. Оп.1. Д. 1918.
4. ГАКО. Ф. 179. Оп. 1. Д. 1091.
5. ГАКО. Ф. 179. Оп. 1. Д. 1094.
6. ГАКО. Ф. 179. Оп. 1. Д. 1247.
7. ГАКО. Ф. 179. Оп. 1. Д. 1265.
8. ГАКО. Ф. 179. Оп. 1. Д. 1305.
9. ГАКО. Ф. 179. Оп. 1. Д. 1442.
10. ГАКО. Ф. 179. Оп. 1. Д. 1895.
11. ГАКО. Ф. 179. Оп. 1. Д.2047.
12. ГАКО. Ф. 179. Оп. 1. Д. 2123.
13. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 109. 1-я экспедиция. Оп. 2. Д. 109.
14. ГАРФ. Ф. 109. 1-я экспедиция. Оп. 2. Д. 679.
15. История Правительствующего Сената за двести лет. 1711-1911 гг. Т. 3. - СПб., 1911.
16. Костромские губернские ведомости. -1839. - № 13 (8 апреля). Прибавление к Костромским губернским ведомостям.
17. Полное собрание законов Российской империи (ПСЗРИ I). - СПб., 1830.
18. Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 1286. Оп. 4. Д. 623.
19. РГИА. Ф. 1341. Оп. Д. 695.
УДК 947
Комиссаров Павел Андреевич
Костромской государственный университет им. Н.А. Некрасова
СТРУКТУРА УПРАВЛЕНИЯ КОСТРОМСКОЙ ЕПАРХИЕЙ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX - НАЧАЛЕ XX ВЕКА
В статье на примере Костромской епархии проведено исследование функций лиц и учреждений, составляющих систему епархиального управления, и рассмотрено их взаимодействие как между собой, так и с высшей церковной властью.
Ключевые слова: епархиальное управление, архиерей, консистория, благочинные, Синод.
Костромская епархия как самостоятельная административно-территориальная еди-.ница была образована 16 июля 1744 г. указом императрицы Елизаветы Петровны [12, с. 13]. Пределы Костромской епархии совпали с границами прежних провинций Костромской и Галичской. В провинцию, кроме главных городов Костромы и Галича, вошли следующие уездные города: 1) Любим (с учреждением в 1788 г. наместничества Любим с монастырями и церквами отчислен к Ярославской епархии. Но в 1786 г. были приписаны к Костромской епархии из Суздальской города Кинешма, Юрьевец и Лух), 2) Су-диславль, 3) Буй, 4) Кадый, 5) Унжа, 6) Чухлома, 7) Соль Галичская, 8) Судай, 9) Парфеньев, 10) Ко-логрив. К Костромской провинции принадлежали 2 пригорода: Плёс и купеческий посад Большая Соль [13, с. 6-7]. Данные границы епархии не претерпели изменений во 2-й половине XIX века.
Во главе епархии стоял архиерей (или преосвященный, епископ) - представитель монашествующего духовенства. Все архиереи Костромской епархии происходили из среды учёного монашества, имели высшее духовное образование, причём со второй половины XIX века преосвященными Кос-
тромской епархии становились, как правило, выпускники Московской или Петербургской духовных академий [13, с. 13-45]. Всего с 1850 по 1910 гг. Костромскую кафедру занимали 8 владык. Резиденцией Костромских епископов являлся первоклассный Ипатьевский мужской монастырь.
Епархиальный архиерей рассматривался как «настоятель и главный учитель веры в своей епархии» [15, с. 16]. Он обладал административной, судебной и хозяйственной властью над вверенным ему духовенством. Преосвященный рукополагал в сан священнослужителей, назначал на должности церковнослужителей, налагал на них наказание за различные проступки. Он отвечал за состояние веры и нравственности, надзирал за проповеднической и богослужебной деятельностью духовенства, руководил подведомственными ему учреждениями и возглавлял духовный суд. Епархиальный архиерей имел право вносить в Синод законодательные и административные предложения, а также представлял интересы церкви перед местными органами власти.
Преосвященный ежегодно совершал поездки по епархии с целью обозрения, совершения литургий, освящения церквей, преподавания наставлений
