CC BY
38
www.nit.tuva.asia №1
2022 Novye issledovaniia Tuvy
DOI: 10.25178^.2022.1.9
Статья
Семья в компаративных паремиях тувинского, шведского и русского языков
Елена И. Зиновьева
Санкт-Петербургский государственный университет, Российская Федерация,
Алексей С. Алёшин
Санкт-Петербургский государственный университет телекоммуникаций им. проф. М. А. Бонч-Бруевича,
Российская Федерация
В статье рассматриваются пословицы и поговорки компаративной структуры о членах семьи, родственниках в тувинском, шведском и русском языках. В каждой лингвокультуре существуют национально-маркированные образы сравнения, обусловленные историей, хозяйственно-бытовым укладом, системой ценностей народа. Различается и структура паремий, вербализующих идеи традиционной культуры в каждом из трёх рассматриваемых языков.
Источники исследования: сборник Б. К. Будут «Пословицы и поговорки тувинского народа» (2020), словарь В. И. Даля «Пословицы русского народа» (1984), словари шведских паремий П. Хольма (1984) и Ф. Стрема (1929).
Выявляются типичные модели пословиц, отражающие способ мышления народов-носителей соответствующих языков, специфика при сопоставлении субъекта и объекта сравнения, используемые слова-реалии, зоонимы и другие образы сравнения. Для тувинского языка типичными являются паремии четырёхчастной структуры, описывающие преимущественно распределение функций матери и отца в семье. Сопоставление-уподобление членов семьи осуществляется с помощью образов традиционных для тувинцев животных, образов орудий труда и атрибутов хозяйственной жизни. Для паремий русского языка в большей степени характерно сравнение через противопоставление. В шведском языке обращают на себя внимание пословицы с рядоположенностью нескольких субъектов сравнения. Шведские компаративные паремии более категоричны за счет преобладающего эксплицитно выраженного сравнения. Тувинские паремии в отличие от русских преимущественно характеризуют кровных родственников.
Общие когнитемы о ценности детей в семье и роли родителей совпадают в паремике трех языков. Частными этноспецифичными когнитемами являются «особая взаимосвязь отца и сына» в тувинских паремиях, «дочь — чужое сокровище» в русских и «воспитание детей в строгости, для того чтобы родителям не пришлось стыдиться в будущем» в шведских единицах.
Ключевые слова: паремия; компаративная структура; тувинская паремия; русская паремия; шведская паремия; тувинцы; русские; шведы; тувинский фольклор
Для цитирования:
Зиновьева Е. И., Алешин А. С. Семья в компаративных паремиях тувинского, шведского и русского языков // Новые исследования Тувы. 2022, № 1. С. 131-145. DOI: https://www.doi.org/10.25l78/nit.2022.1.9
■.........■ Зиновьева Елена Иннокентьевна — доктор филологических наук, профессор, профессор кафедры русского языка
как иностранного и методики его преподавания филологического факультета Санкт-Петербургского государственного университета. Адрес: 199034, Россия, г. Санкт-Петербург, Университетская наб., д. 11. Тел.: +7 (921) 995-46-40. Эл. адрес: e.i.zinovieva@spbu.ru
Алёшин Алексей Сергеевич — кандидат филологических наук, доцент, заведующий кафедрой иностранных языков факультета социальных цифровых технологий Санкт-Петербургского государственного университета телекоммуникаций им. проф. М. А. Бонч-Бруевича. Адрес: 193232, Россия, г. Санкт-Петербург, пр. Большевиков, д. 22, к. 1. Тел.: +7 (911) 220-13-45. Эл. адрес: alexis001@mail.ru
[..............] ZINOVIEVA, Elena Innokentievna, Doctor of Philology, Professor, Department of Russian as a Foreign Language and Me_J thods of Its Teaching, Faculty of Philology, Saint Petersburg State University. Postal address: 11 Universitetskaya naberezh-
naya, 199034 St. Petersburg, Russian Federation. Tel.: +7 (921) 995-46-40. Email: e.i.zinovieva@spbu.ru
ORCID ID: 0000-0001-6253-9739
ALYOSHIN, Alexey Sergeevich, Candidate of Philology. Assistant Professor and Head, Department of foreign languages, Faculty of Social Digital Sciences, Bonch-Bruevich Saint Petersburg State University of Telekommunications. Postal address: 22 Prospect Bolshevikov, 193232 St. Petersburg, Russian Federation. Tel.: +7 (921) 995-46-40. Email: alexis001@mail.ru ORCID ID: 0000-0001-6058-8844
www.nit.tuva.asia №1
2022 Novye issledovaniia Tuvy
Article
The family in comparative paremies of Tuvan, Swedish and Russian languages
Elena I. Zinovieva
Saint Petersburg State University, Russian Federation, Alexey S. Alyoshin
The Bonch-Bruevich Saint Petersburg State University of Telekommunications, Russian Federation
The article deals with proverbs and sayings of a comparative structure about family members and kinfolk in Tuvan, Swedish and Russian. Comparison is a universal method of cognition; however, in every linguistic culture nationally-marked images of comparison do exist. They are conditioned by history, economic life, and the system of values. The structure of the paremias that verbalize the ideas of traditional culture in each of the three considered languages is also different.
For sources of our study, we have chosen B.K. Budup's collection "Proverbs and sayings of the Tuvan people" (2020), V. I. Dahl's "Proverbs of the Russian people" (1984), and Swedish paremiological dictionaries by P. Holm (1984) and F. Strom (1929).
The article examines the typical models of proverbs, reflecting the way of thinking of native speakers of each of the languages, the roles of the subject and object of comparison, words referring to the objects of life, zoonyms and other images of comparison. For Tuvan language, typical are paremies of a four-part structure, which mainly reflect the distribution of maternal and paternal functions in the family. Comparison and imitation of family members is carried out through words referring to animals common for Tuvan culture — the horse, the camel; tools and attributes of economic life — the knife, the flint, the needle. In Swedish language, proverbs typically feature several subjects aligned together, while comparison through opposition is more characteristic of the paremias of the Russian language. Swedish comparative paremias sound more categorical due to the prevailing explicit comparison. Tuvan paremias, in contrast to Russian ones, mainly characterize kinfolk (blood relatives).
The general cognithemes concerning the value of children in the family and the role of parents coincide in the paremies of all the three languages. Among private, ethnospecific cognithemes are "the special bond between father and son" in Tuvan paremies, "a daughter is someone else's treasure" in Russian paremiological units, and "raising children in strictness so that parents do not have to be ashamed in the future" in Swedish ones.
Keywords: paremies; comparative structure; Tuvan paremies; Russian paremies; Swedish paremies; Tuvans; Russians; Swedes; Tuvan folklore
For citation:
Zinovieva E. I. and Alyoshin A. S. Sem'ia v komparativnykh paremiiakh tuvinskogo, shvedskogo i russkogo iazykov [The family in comparative paremies of Tuvan, Swedish and Russian languages]. New Research of Tuva, 2022, no. 1, pp. 131-145. DOI: https://www.doi.org/10.25178/nit.2022.1.9
Введение
Паремии каждого национального языка закрепляют ментальные процессы когниции народа-носителя языка. В когнитивной лингвистике в последние два десятилетия проводится анализ паремий как формы представления знаний народа в языке ( ерегина, 2016); паремии изучаются с точки зрения зафиксированных в них «образных когнитивных формул» (>евахина, 200 ), с позиций когнитивной лингвистики исследуются пословицы с определенным компонентом ( лимуллина, Шаймарданова, 201 ); исследователей также интересует лингвокогнитивный аспект проблемы выражения этноязыкового сознания в семантике паремий (Семененко, 201 ).
Изучение картин мира различных народов (тувинской, русской и шведской) в аспекте когнитивной лингвокультурологии, предпринимаемое в данном исследовании, представляется актуальным и наиболее перспективным, поскольку позволяет выявить общие и этноспецифические черты пареми-ологических текстов. В рамках данного направления выполнен анализ тувинских паремий различных тематических групп на европейском паремиологическом фоне ( [ванов, Ломакина, Нелюбова, 2021). Устойчивые выражения компаративной структуры исследовались на материале русского и шведского языков ( ьлёшин, Зиновьева, 202 ).
www.nit.tuva.asia
№1
2022
Novye issledovaniia Tuvy
Концепт «семья» является универсальным для всех национальных языковых картин мира, он широко отражен в пословицах и поговорках различных народов. Но наряду с общими когнитемами, вербализованными во многих национальных паремиологических картинах мира, выделяются частные когнитемы, присущие конкретному этноязыковому сознанию, обусловленные традиционным укладом быта, историей народа-носителя языка, природными особенностями проживания народа. Понимание родства, родственников, их иерархия, связанная со складывавшимися веками социальными отношениями, различны у разных этносов, что находит отражение и в паремиях. Образы родственников исследовались в пословичных картинах мира русского и якутского языков ( орисова, 201' ), на материале паремий английского, турецкого и татарского языков анализировались концепты «семья» и «родня» ( лктагирова, 20С , ¡00'), а пропозициональный фреймовый анализ семантики пословиц был проведен на материале фрейма «отец-сын» в русской и китайской паремике ( [ихун, Абдуллаева, 2020). Концепт «родственник» в языковой картине мира тувинцев являлся объектом анализа на материале словарей и художественных произведений ( кугет и др., 201 ).
Компаративные паремии или паремии компаративной структуры — это пословицы и поговорки, эксплицитно или имплицитно содержащие сравнение. Компарация как когнитивная операция универсальна, но в силу особенностей менталитета народа-носителя языка она может быть выражена различными способами. Новизна исследования заключается в том, что лингвокультурологическое исследование тувинских компаративных паремий о членах семьи в сопоставлении со шведскими и русскими единицами проводится впервые.
Целью данной статьи является выявление этноспецифичных черт в компаративных паремиях тувинского, русского и шведского языков с последующими выводами об общих и своеобразных характеристиках. Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи: выявить типичные структурные паремийные модели, отражающие ментальные когнитивные процессы этнического языкового сознания; определить наиболее характерные когнитемы, вербализуемые паремиями всех языков; выделить часто используемые образы и их мотивированность. В статье используются методы лингвокогнитивного и лингвокультурологического анализа.
Источниками исследования послужили: сборники «Пословицы и поговорки тувинского народа»1 и «Пословицы русского народа»2, словари шведских паремий П. Хольма3 и Ф. Стрёма4.
Тувинские компаративные паремии о членах семьи
Методом сплошной выборки из сборника Б. К. Будупа «Пословицы и поговорки тувинского народа» нами была отобрана 51 паремия о членах семьи и родственных отношениях.
Структурную классификацию отобранных единиц можно представить следующим образом.
1. С точки зрения логико-семантической организации, в компаративных тувинских паремиях о семье явно доминирует эксплицитно или (намного реже) имплицитно выраженное уподобление. Уподобление основано на образном параллелизме.
1.1. Сравнение через уподобление в четырехчастной структуре.
В паремиях о семье этот тип уподобления является самым частотным (32 единицы): Авага ажы-твлу артык, ацчыга алды-киш артык5 'Матери дети дороги, охотнику — соболь'; Ац турээнде, турлаам
1 Пословицы и поговорки тувинского народа / автор-составитель Б. К. Будуп. Кызыл: Тувинское книжное издательство имени Ю. Ш. Кюнзегеша; Радуга Тувы, 2020. В связи с тем, что как писали М. А. Бредис и др., данный сборник содержит множество неточных переводов тувинских пословиц на русский язык ( едис и др., 2021: 145), в ряде случаев переводы уточнены или даны из сборника: Мудрость народа. Тувинские пословицы и поговорки / сост. М. Хадаханэ, О. Саган-оол. Кызыл : Тувкнигоиздат, 1976.
2 Пословицы русского народа. Сборник В. И. Даля в двух томах. М.: Художественная литература, 1989.
3 Holm P. «3530 ordsprak och talesätt. Stockholm: Bonnier fakta. 1984.
4 Ström F. Svenska ordsprak. Stockholm: Bokförlaget Prisma. 1929.
5 Пословицы и поговорки тувинского народа / автор-составитель Б. К. Будуп. Кызыл: Тувинское книжное издательство имени Ю. Ш. Кюнзегеша; Радуга Тувы, 2020. С. 11.
www.nit.tuva.asia
№1
2022
Novye issledovaniia Tuvy
дээр, кижи турээнде, тврелим дээр 'Зверь в беде к тайге стремится, человек в беде к родне тянется1'; Аът елур, — баглаажы артар, ада елур — оглу артар 'Конь падёт, коновязь останется, отец умрет, сын останется'2; Кежиглиг хемни уер урээр, кежээ келинни хоп урээр3 'Половодье размывает переправу реки, сплетня портит невестку и др.
Данные тувинские паремии представляют собой сложные предложения с бессоюзной связью. Уподобление с противопоставлением можно наблюдать в следующих паремиях: Иезин «инээм» дээр, адазын «аъдым» дээр 'Мать сравнивают с коровой, а отца — с конем'4; Даг квргенде, беру омак, даай кергенде, чээн омак 'Радуется волк, в родную чащу глядя, а племянник рад, на дядю глядя'5. В данном случае в переводе на русский язык используется противительный союз «а», акцентирующий противопоставление отца и матери, волка и племянника.
Эксплицитность уподобления может усиливаться благодаря использованию соотносительных местоименных наречий, в русском переводе это передается конструкцией «где... там, куда... там»: Даш каган черинге чыдар, кыс берген черинге олурар6 'Куда камень бросил — там он и лежит, куда ты отдал дочь — там век ей жить'7.
Уподобление логически может быть выражено условием: Ада турда — чон таныыр, аът турда — чер кеер8 'Отец с тобой — людей верней узнаешь, есть конь лихой — простор степей познаешь'9; Авазы хун болза, ачазы ай болур 'Если солнце — мать, отец — луна'10.
Наблюдается также использование отрицания при уподоблении — логические конструкции «без кого-либо — кто-либо» и «без кого-либо как без кого-либо — без кого-либо как без чего-либо»: Ада чокта — чартык ескус, ава чокта — будун ескус 'Без отца — полусирота, без матери — круглый сирота'11; Ада чокта — эш чок, аъды чокта — бут чок дег 'Без отца как без друга, без коня как без ног'12.
1.2. Сравнение через уподобление в двухчастной структуре.
Буура кырыыр, бодаган езер 'Верблюд состарится, верблюжонок вырастет'13. В данном случае имплицитно уподобляются родители (отец) и верблюд, дети (сын) и верблюжонок.
2. Сравнение через противопоставление.
Адазын дезээр, иезин уктаар 'Отца наследуют, матери подражают'14; Ада кижи оглун сактыр, алдын-доос кудуруун сактыр15 'Павлин хвостом не накрасуется, отец сыном налюбуется'16; Кижи телунге ынак, ыт коданынга ынак 'Человек любит своих детей, а собака — свой двор'17; Оолдуг кижи оя сеглээр, кыстыг кижи кыя сеглээр18 'Имеет сыновей —всю правду сразу скажет, имеет дочерей — намеками привяжет'19.
1 Пословицы и поговорки тувинского народа / автор-сост. Б. К. Будуп. Кызыл: Тувинское книжное издательство имени Ю. Ш. Кюнзегеша; Радуга Тувы, 2020. С. 16.
2 Там же. С. 17.
3 Там же. С. 31.
4 Там же. С. 101.
5 Там же. С. 23.
6 Там же. С. 25.
7 Мудрость народа. Тувинские пословицы и поговорки / сост. М. Хадаханэ, О. Саган-оол. Кызыл: Тувкнигоиздат,
8 Пословицы и поговорки тувинского народа / автор-сост. Б. К. Будуп. Кызыл: Тувинское книжное издательство имени Ю. Ш. Кюнзегеша; Радуга Тувы, 2020. С. 11.
9 Мудрость народа. Тувинские пословицы и поговорки / сост. М. Хадаханэ, О. Саган-оол. Кызыл: Тувкнигоиздат, 1976. С. 47.
10 Пословицы и поговорки тувинского народа / автор-сост. Б. К. Будуп. Кызыл: Тувинское книжное издательство имени Ю. Ш. Кюнзегеша; Радуга Тувы, 2020. С. 80.
11 Там же. С. 12.
12 Там же.
13 Там же. С. 22.
14 Там же. С. 81.
15 Там же. С. 11.
16 Мудрость народа. Тувинские пословицы и поговорки / сост. М. Хадаханэ, О. Саган-оол. Кызыл : Тувкнигоиздат, 1976. С. 53.
17 Пословицы и поговорки тувинского народа / автор-сост. Б. К. Будуп. Кызыл: Тувинское книжное издательство имени Ю. Ш. Кюнзегеша; Радуга Тувы, 2020. С. 33.
18 Там же. С. 42.
19 Мудрость народа. Тувинские пословицы и поговорки ... С. 48.
1976. С. 48.
www.nit.tuva.asia
№1
2022
Novye issledovaniia Tuvy
3. Сравнение, выраженное сравнительной степенью прилагательного.
Алышкылар ынаа хая-даштан артык 'Любовь братьев крепче скалы'1. В данном случае для абстрактного субъекта сравнения объектом сопоставления служит реалия неживой природы, отличающаяся твердостью и крепостью.
При двухчастном сравнении-уподоблении объект и субъект сравнения выделяются с помощью сравнительной степени прилагательного на приводимом фоне в каждой части паремии (для лучей солнца фоном служат облака, для глаз матери — глаза других людей; старший и младший в семье выделяются на общем фоне других членов семьи): Булут аразындан хун караа чылыг, улус аразындан ава караа чымчак 'Среди облаков лучи солнца теплее, среди людей глаза матери милее'2.
При четырехчастном сравнении-уподоблении можно наблюдать употребление превосходной степени прилагательного: Авыралдыг чуве — ава, аянныг эди — сава 'Самый благодетельный человек — мать, самая хорошая вещь — пиала'3.
4. Эксплицитно выраженное сравнение при помощи сравнительного союза встречается в тувинских пословицах о семье редко: Ада орнун оол салгаар, аът орнун кулун салгаар 'Место отца наследует сын, как жеребенок — коня'4; Ада свзу — дашка баскан тацма ышкаш 'Отцовское слово, что отпечаток на твердом камне'5.
В анализируемых паремиях тувинского языка можно выделить основные установки этнокультурного языкового сознания — общие и частные когнитемы.
Выделяются паремии о родственниках в целом — тврел 'родня'. Эти единицы вербализуют такие когнитемы, как ожидание помощи от родственников в случае беды: Ац турээнде, турлаам дээр, кижи турээнде тврелим дээр 'Зверь в беде к тайге стремится, человек в беде к родне тянется'6; проявление истинного «лица» родни при пребывании в их доме родственников: Аът багын мунуп билир, тврел багын кирип билир 'Хочешь узнать, хорош ли конь — объезжай, хочешь узнать, какова родня — заезжай'7. Образный параллелизм проявляется при соотнесении пословичных биномов «зверь — тайга» и «человек — родня»; «конь — объезжать» и «родня — заезжать» в четырехчастных по структуре паремиях. Поселение тувинцев-кочевников аал населяли многочисленные родственники, отдельные семьи жили в юртах, что нашло отражение в паремии Тврел багы — аал чуду, твл багы — вг чуду 'С плохой родней — аалу позор, с плохим дитем — юрте позор'8.
Особое место в тувинских паремиях отводится важной роли родителей в семье. Родители метафорически сравниваются с опорой, такой же, как выращенный скот, называемый иным термином — тоже опорой, но в хозяйстве: Ада-ие — даянгыыш, азыраан малы — чвленгииш 'Родители — опора, выращенный скот — опора'9.
Роль матери в жизни ребенка очень важна: Ада чокта — чартык вскус, ава чокта — будун вскус 'Без отца — полусирота, без матери — полный сирота'10. Но ребенку равным образом необходимы и мать, и отец, метафорически мать сравнивается с солнцем, отец — с луной, значимость отца оценивается с помощью метафоры «золото», а матери — «серебро». Отец дает жизнь, мать воспитывает ребенка трудолюбивым: Ада свзу — «амыдырал», ие свзу — «ажыл-иш»11 'Слово отца — жизнь, матери — труд'.
Образами, которым уподобляются родители в паремиях, являются зоонимы конь и корова. Об этом прямо заявляется в паремии: Иезин «инээм» дээр, адазын «аъдым» дээр 'Мать сравнивают с коровой, а
1 Пословицы и поговорки тувинского народа / автор-сост. Б. К. Будуп. Кызыл: Тувинское книжное издательство имени Ю. Ш. Кюнзегеша; Радуга Тувы, 2020. С. 15.
2 Там же. С. 22.
3 Там же. С. 81.
4 Там же. С. 82.
5 Там же.
6 Там же. С. 16.
7 Там же. С. 17.
8 Там же. С. 52.
9 Там же. С. 81.
10 Там же. С. 12.
11 Там же. С. 82.
www.nit.tuva.asia
№1
2022
Novye issledovaniia Tuvy
отца — с конем'1. Сфера хозяйственной деятельности матери — дом, двор, а отца — то, что находится за пределами двора: Инээм вдээ — ием чурту, аъдым вдээ — адам чурту2 'Навоз коровы — родина матери, навоз коня — родина отца' ( редис и др., 2021: 154). Образный параллелизм отец — конь частотен для тувинских пословиц о семье, без отца в семье и без коня в хозяйстве жить трудно: Ада чокта — эш чок, аъды чокта — бут чок дег 'Без отца как без друга, без коня как без ног'3. Отец — тот человек, который вводит ребенка в мир взаимоотношений с людьми, конь позволяет передвигаться, познавать внешний мир за пределами дома: Ада турда — чон таныыр, аът турда — чер кввр4 'Отец с тобой — людей верней узнаешь, есть конь лихой — простор степей познаешь'5.
Ребенок тянется к отцу как козленок к сосцу матери: Адазынга кызы чассыг, авазынга анай чассыг 'Ребенок к отцу ластится, козленок к сосцу тянется'6. Отец наполняет ребенка гордостью, как хлеб сытостью: Тараалыг кижи тодуг, адалыг кижи чоргаар. 'Человек с хлебом сыт, с отцом — горд'7. Отцовское слово столь же крепко и неизменно, как отпечаток на камне: Ада сезу — дашка баскан тацма ыкаш. 'Отцовское слово, что отпечаток на твердом камне'8. Отец — глава семьи, после смерти остаются его заветы: Адазы елурге, оттуун алыр, адыг елургеш, едун алыр Умирает отец — остается огниво, убивают медведя — берут желчь'9.
Мать сравнивается с пиалой — традиционной хозяйственно-бытовой реалией тувинского быта — чашей для питья: Авыралдыг чуве — ава, аянныг эди — сава10 'Самый благодетельный человек — мать, самая хорошая вещь — пиала'. Глаза матери сопоставляются с лучами солнца: Булут аразындан хун караа чылыг, Улус аразындан ава караа чымчак 'Среди облаков лучи солнца теплее, среди людей глаза матери милее'11. Дети столь же дороги для матери, как ценны черные соболя для охотника: Авага ажы — телу артык, ацчыга алды-киш артык 'Матери дети дороги, охотнику черные соболя дороги'12. Мать постоянно тревожится за детей, в то время как дети думают о внешнем мире, символом которого является степь: Ава кижи «телум» дээр, ажы — телу «шелум» дээр 'Думы матери о детях, мысли детей о степи'13.
Мать оказывает сильное влияние на воспитание дочери, а отец — сына: Иелиг кыс шевер, Адалыг оол томаанныг 'С матерью дочь — умелая, с отцом сын — послушный'14.
Патриархальный уклад традиционного тувинского быта обусловил тот факт, что связка «отец — сын» особым образом выделяется в тувинских пословицах: Аът елур, — баглаажы артар, Ада елур — оглу артар 'Конь падёт, коновязь останется, отец умрет, сын останется'15; Буура кырыыр, бодаган езер 'Верблюд состарится, верблюжонок вырастет'16; Ада орнун оол салгаар, аът орнун кулун салгаар 'Место отца наследует сын, как жеребенок — коня'17; Ада кижи оглун сактыр, алдын-доос кудуруун сактыр18 'Павлин хвостом не накрасуется, отец сыном налюбуется'19.
1 Пословицы и поговорки тувинского народа / автор-сост. Б. К. Будуп. Кызыл: Тувинское книжное издательство имени Ю. Ш. Кюнзегеша; Радуга Тувы, 2020. С. 101.
2 Там же. С. 102.
3 Там же. С. 12.
4 Там же.
5 Мудрость народа. Тувинские пословицы и поговорки / сост. М. Хадаханэ, О. Саган-оол. Кызыл : Тувкнигоиздат, 1976. С. 47.
6 Пословицы и поговорки тувинского народа / автор-сост. Б. К. Будуп. Кызыл: Тувинское книжное издательство имени Ю. Ш. Кюнзегеша; Радуга Тувы, 2020. С. 11.
7 Там же. С. 51.
8 Там же. С. 82.
9 Там же. С. 81.
10 Там же.
11 Там же. С. 22.
12 Там же. С. 11.
13 Там же.
14 Там же. С. 28.
15 Там же. С. 17.
16 Там же. С. 22.
17 Там же. С. 82.
18 Там же. С. 11.
19 Мудрость народа. Тувинские пословицы и поговорки / сост. М. Хадаханэ, О. Саган-оол. Кызыл : Тувкнигоиз-дат, 1976. С. 53.
www.nit.tuva.asia
№1
2022
Novye issledovaniia Tuvy
А. И. Егорова, А. П. Кондакова и М. А. Кужугет справедливо отмечают, что «в тувинских паремиях отражена тенденция к андрократии (патриархату), связанная с доминированием мужчин и подчинением женщин» ( горова, Кондакова, Кужугет, 2020: 23).
Дети (ажы-твл) в тувинской семье — это «продолжатели рода, мерило семейного богатства, благополучия, залог счастливой старости для человека» ( [амажаа, 2015: 51). Отношения родителей и детей описываются тувинскими паремиями следующим образом: родителям всегда дороги дети: Ки-жи твлунге ынак, ыт коданынга ынак 'Человек любит своих детей, а собака — свой двор'1; Куш уязын-га ынак, кулун иезинге ынак 'Птица гнездо бережет, человек — детей'2. Положительная оценка дается и старшему, и младшему в семье, критерии такой оценки различны: Улустуц улуу чагыглыг, уругнуц хеймери чассыг 'Старший в семье всех мудрее, младший в семье всех милее'3. Детей нужно воспитывать правильно, излишняя похвала ни к чему хорошему не приведет: Тоткан эник ээзин ээрер, доруккан оол иезин чацчаар 'Перекормлен щенок — на хозяина лает, перехвален сынок — он и мать обругает'4. Когда дети вырастают, и пора подумать об их вступлении в брак, наступает такая же хлопотная пора, как и при выращивании жеребят: Кулун тудар — доозуннуг, куда дужер — дувуренчиг 'Растить жеребят — забот много, женить ребят — хлопот много'5. При этом есть разница между родителями, у которых сыновья, и родителями, имеющими дочерей: Оолдуг кижи оя свглээр, кыстыг кижи кыя свг-лээр 'Имеющий сыновей прямо говорит, имеющий дочерей — намеками'6. Необходимо внимательно относиться к выбору будущей семьи для дочери, выходящей замуж: Даш каган черинге чыдар, кыс берген черинге олурар7 'Куда камень бросил — там он и лежит, куда ты отдал дочь — там век ей жить'8.
Дочь и сын сравниваются по их функции в хозяйстве семьи: Кыс уруг ине-чускук дээр, оол уруг от-тук-бижек дээр 'Дочь просит иголку с наперстком, сын — нож с огнивом'.
Лошади являются символом свободы передвижения, помогают раздвинуть пределы «своего» пространства, бык — символ своего хозяйства и одновременно агрессии, что отражено в паремии Аскыр-лыг аалдыц уруглары сонуургак болур, бугалыг аалдыц уруглары кортук болур 'Дочки аала, где есть жеребец — любопытны, где есть бык — трусливы'9.
Особо выделяется в тувинских паремиях ценность наличия братьев у ребенка: Алышкылар адаар-ганчыг — арга-суме чугаалажыр, акызы чок кээргенчиг — аткаар сояр, ишкээр сояр 'Завидно на братьев смотреть: они соревнуются о путях-дорогах жизни, на одинокого жалко смотреть: то назад смотрит, то вперед'10. Данная паремия представляет собой текст с основным суждением — «завидно смотреть на братьев» и его аргументацией в виде образного осмысления целой ситуации, по терминологии Т. С. Зевахиной, с противопоставлением образа жизни и мыслей единственного ребенка в семье и братьев. В паремиях отмечается сила братской любви: Алышкылар ынаа хая-даштан артык 'Любовь братьев крепче скалы'11.
Что касается сестёр, то им в сборнике «Пословицы и поговорки тувинского народа» посвящена только одна тувинская паремия, сопоставляющая старшую и младшую сестру: Дуцмалыг кижи дыш, угбалыг кижи ус 'У младшей сестры понежишься, у старшей сестры научишься'12.
1 Пословицы и поговорки тувинского народа / автор-сост. Б. К. Будуп. Кызыл: Тувинское книжное издательство имени Ю. Ш. Кюнзегеша; Радуга Тувы, 2020. С. 33.
2 Там же. С. 36.
3 Там же. С. 54.
4 Там же. С. 52.
5 Там же. С. 35.
6 Там же. С. 42.
7 Там же. С. 25.
8 Мудрость народа. Тувинские пословицы и поговорки / сост. М. Хадаханэ, О. Саган-оол. Кызыл: Тувкнигоиздат,
9 Пословицы и поговорки тувинского народа / автор-сост. Б. К. Будуп. Кызыл: Тувинское книжное издательство имени Ю. Ш. Кюнзегеша; Радуга Тувы, 2020. С. 87.
10 Там же. С. 84.
11 Там же. С. 15.
12 Там же. С. 27.
1976. С. 48.
www.nit.tuva.asia
№1
2022
Novye issledovaniia Tuvy
Из кровных родственников в рассматриваемом сборнике тувинских паремий 2020 г. один раз фигурируют также дядя и племянник, между которыми существуют теплые чувства: Даг кергенде, беру омак, даай кергенде, чээн омак 'Радуется волк, в родную чащу глядя, а племянник рад, на дядю глядя'1. Реализуются парные пословичные биномы «волк — чаща» и «племянник — дядя».
Из родственников по брачным связям выделяется зять, помогающий в хозяйственной жизни семьи, ему в анализируемом сборнике посвящены три паремии: Кыштаг турда, мал белен, Кыстыг турда, кудээ белен 'Был бы зимник — скот найдется, была бы дочь — зять сыщется'2; Хун херелдиг, кудээ дузалыг 'Солнце тепло дает, зять — подмогу'3; Хурец-дайныц мацын кеер, кудээзиниц кужун кеер 'У лошади надо ход узнать, зятя надо на силу испытывать'4. Попарно реализуемые пословичные биномы, создающие образность, следующие: «зимник — скот», «дочь — зять»; «лошадь — ход», «зять — сила»; «солнце — тепло», «зять — подмога».
Невестка является компонентом только одной компаративной паремии, предостерегающей от наговоров на нее: Кежиглиг хемни уер урээр, кежээ келинни хоп урээр5 'Половодье размывает переправу реки, сплетня портит невестку'. Образно уподобляются половодье и противостоящие ему крепкие берега и наговоры, и терпеливая невестка. Один раз также фигурирует в паремиях свояк: Бажа бажазынга ынак, ешку хаязынга ынак 'Свояк любит свояка, козел любит скалу'6.
Отметим, что муж не фигурирует в компаративных тувинских паремиях рассматриваемого сборника, и только одна паремия сравнивает-уподобляет жену и скот, столь важную составляющую традиционного тувинского быта: Кижиниц малы саарында тацмалыг кулаанда имниг, кижиниц кижизи салаазында билзектиг, кулаанда сыргалыг 'Скот у хозяина имеет тамгу на боку, отметину на ушах, жена у мужа имеет кольцо на пальце, серьги на ушах'7. Основание уподобления эксплицитно не выражено, паремия предполагает наличие пресуппозиции8 у носителей языка, общей когнитивной базы. В языковом сознании тувинцев закреплено представление о том, что тамгу (клеймо, тавро) выжигали крупным животным, например, лошадям, а козам и овцам делали разной формы надрезы на ушах, чтобы пометить своих животных ( »ндар, Бырыннай, Тюлюш, 202 ). Кольцо на пальце — символ брака, обета, данного мужу, серьги в ушах — подарок мужа жене.
Таким образом, в результате проведенного анализа данного корпуса тувинских компаративных паремий о семье можно сделать следующие выводы. Компарация в рассмотренных паремиях, главным образом, базируется на когнитивной операции уподобления, основывающейся, в свою очередь, на образном параллелизме частотных для тувинских пословиц и поговорок четырехчастных моделей. Одной из важных областей-источников метафорики ситуационных образов являются слова-реалии живой и неживой природы, окружающей носителей тувинского языка с детства и до глубокой старости: хун 'солнце', ай 'луна', шел 'степь', тайга 'тайга', шыргай 'чаща', даш 'камень', хая 'скала', уер 'половодье', эрик 'берег'. В тематической группе «природа» особо следует выделить зоонимы — наименования «своего», близкого человеку мира домашних животных, незаменимых в хозяйстве — аът 'конь', инек 'корова', буга 'бык', хуна 'козел', теве 'верблюд', ыт 'собака' и наименования диких животных, с которыми человек чаще всего сталкивался за пределами «своего» пространства (во время охоты, например) — адыг 'медведь', киш 'соболь', куш 'птица'. Особая значимость лошадей в тувинском традиционном быту обусловила частое использование в паремиях образов коня, лошади, жеребца, жеребенка. Одна из самых продуктивных метафорических моделей переноса «животное — человек» задействована при паремиологической характеристике отца и матери (отец — конь, мать — корова), а также родителей и детей в тувинских компаративных паремиях (конь — жеребенок, козел — козленок, собака — щенок, верблюд — верблюжонок). Акцентирование образов скота в компаративных паремиях обусловлено тем, что скот — это главный источник существования и основа традиционного хозяй-
1 Пословицы и поговорки тувинского народа / автор-сост. Б. К. Будуп. Кызыл: Тувинское книжное издательство имени Ю. Ш. Кюнзегеша; Радуга Тувы, 2020. С. 23.
2 Там же. С. 38.
3 Там же. С. 61.
4 Там же.
5 Там же. С. 31.
6 Там же. С. 89.
7 Там же. С. 107.
8 Пресуппозиция — предпосылка, уже существующее знание о предмете в сознании человека.
www.nit.tuva.asia
№1
2022
Novye issledovaniia Tuvy
ства тувинцев. Другой, не менее важной сферой-источником метафор, являются хозяйственно-бытовые реалии: аал 'селение', вг 'юрта', демдек 'тамга', оттук 'огниво', бижек 'нож', ине 'иголка', чускук 'наперсток', баглааш 'коновязь', шаажац аяк 'пиала'. Рассмотренные тувинские компаративные паремии о семье в большей степени описывают кровных родственников, особо выделяются родители (равным образом отец и мать) и отношение родителей к детям как к главной ценности.
Русские компаративные паремии о членах семьи
Из словаря В. И. Даля (1984) было отобрано 55 единиц компаративной структуры о родственниках, исключая мужа и жену1.
С точки зрения моделей паремий, можно предложить следующую классификацию отобранных компаративных русских единиц. Самый объемный разряд составляют паремии, выражающие сравнение через противопоставление (24 единицы).
Чаще всего сравнение-противопоставление формально выражается сложным предложением с противительным союзом «а» или «да»: Сватьев — не оберешься, свояков — не огребешься, а женского кумовства — до Москвы не перевешаешь; Чирий и в боку сидит, да не родня; У тороватого2 дяди денег нет, а богатый скуп; Свекор — гроза, а свекровь выест глаза; В лесу медведь, а в дому мачеха и др.
Противопоставление может выражаться логически в сложном бессоюзном предложении: У тетки баловень племянник, у дяди племянница; Два брата на медведя, два свата — кисель; Молода жена плачет до росы утренней, сестрица до золота кольца, мать до веку; Умный сын — отцу замена, глупый — не помощь; Сына корми — себе пригодится; дочь корми — людям снадобится; Дочерьми красуются, сыновьями в почете живут.
2. Эксплицитно выраженные сравнения являются вторым по объему разрядом русских компаративных паремий (21 единица).
В числе подобных паремий выделяются единицы со сравнительными союзами «как» и «что»: Деревенская родня, как зубная боль (докучает); Зашел к куме да и засел, как в тюрьме; Свекровь на печи, что собака на цепи; Деверья впереди, что борзые кобели; Свекровь на печи, что сука на цепи; Тепло, да не как лето; добра, да не как мать; Нет такого дружка, как родная матушка; Житье сиротам, что гороху при дороге: кто мимо идет, тот и урвет; Плодятся и множатся, что голуби; Ребята, что мокрицы, от сырости разводятся (о бедняках); У ребят, что у зайчат: по два зуба; Родился сын, как белый сыр.
Отдельную группу в рассматриваемом разряде составляют паремии со сравнительной степенью прилагательного или наречия: Больше баб в семье, больше греха; Духовное родство пуще плотского; Брат на брата — пуще супостата (т. е. если враждуют); Дочернины дети милее своих; Чем терять, так лучше б не (так не дай, Бог) рожать; Свой дурак дороже чужого умника; Всякому свое дитя милее. При этом вся паремия может быть построена на противопоставлении: Сыр калача белее, а мать мачехи милее; Жена для совета, теща для привета, а нет милей родной матери; Хоть по-старому, хоть по-новому, а все отец старше сына.
3. В отдельный разряд выделяются русские паремии, в которых родственники описываются при помощи метафор (10 единиц): Сноха свекрови — битая полоса; Сынок — свой горбок; зятек — покупной щеголек; теща хлопочет, тесть кропочет; Мать праведна — ограда камена; Первые детки — соколят-ки, последние — воронятки; Блудный сын — ранняя могила отцу; Сын да дочь — домашние гости; Сын да дочь — день да ночь (и сутки полны); Сын да дочь — ясно солнце, светел месяц; Сын — домашний гость, а дочь в люди пойдет; Дочь — чужое сокровище.
4. Сравнение-уподобление (2 единицы). В отличие от тувинских паремий этот тип сравнения в русских паремиях встречается редко: При солнце тепло, а при матери добро. Как и в тувинском языке наблюдается также использование отрицания при уподоблении — логическая конструкция «без кого-либо — кто-либо», являющаяся полным эквивалентом тувинской пословицы: Без отца — полсироты, а
1 Паремии о муже и жене не были включены в данную статью в силу их многочисленности в русском языке, что требует отдельного исследования.
2 Тороватый — щедрый.
www.nit.tuva.asia
№1
2022
Novye issledovaniia Tuvy
без матери и вся сирота. Можно отметить противопоставление-уподобление с отрицанием: Чирий и в боку сидит, да не родня.
Русские паремии говорят о родстве в целом, о родственных отношениях, о родственниках. Отмечается, что родство духа важнее и сильнее кровного родства: Духовное родство пуще плотского. Именно поэтому не так важна близость родства: Чирий и в боку сидит, да не родня. В последней паремии эта идея вербализуется через уподобление-сравнение родни и нарыва на теле. Родственники, проживающие в деревне, часто доставляют много хлопот своими просьбами и визитами в гости: Деревенская родня, как зубная боль (докучает).
Женщина в русских паремиях о семье считается носителем греха — чем больше женщин, тем больше греха: Больше баб в семье, больше греха.
Среди установок русского этнокультурного сознания, вербализованных в русских компаративных паремиях о семье, доминируют когнитемы, связанные с детьми. Дети даются Богом: Рыбку да утку встанью взять, а малых деток Бог дает. Самое страшное несчастье — потеря ребенка: Чем терять, так лучше б не (так не дай, Бог) рожать. Дети часто умирали в младенчестве, философское отношение крестьян-носителей русского языка к этому выразилось в паремии: Хороши ягоды с проборцем, а дети с проморцем. Как ягоды требуют прореживания, так и дети умирают не все, а некоторые из многих. Традиционные крестьянские русские семьи были многодетными: Плодятся и множатся, что голуби. Ср. ироничную паремию о бедняках: Ребята, что мокрицы, от сырости разводятся. Свои дети — самые лучшие и любимые: Всякому свое дитя милее; Свой дурак дороже чужого умника. Воспитание детей — дело не легкое: Детушек воспитать — не курочек пересчитать (перещипать). Паремии сравнивают отношение к старшим и младшим детям в семье: Первые детки — соколятки, последние — воронятки. Сопоставлению подвергаются трудности, связанные с маленькими и подросшими детьми: Маленькие детки — маленькие бедки, а вырастут велики — большие будут; Малые дети съесть, а большие износить не дадут; Малые соткать, а большие износить не дадут; Малые дети не дают спать, большие не дают дышать; С малыми детками горе, с большими вдвое. Паремии фиксируют внешность маленьких детей: У ребят, что у зайчат: по два зуба. Внуки вызывают больше любви, чем дети: Дочернины дети милее своих.
Как и в тувинских паремиях, в русских единицах особо выделяется сын. Свой сын, особенно первенец, всегда красавец для родителей: Родился сын, как белый сыр. Ср. образное имплицитное сравнение: У всякого первенец родится: во лбу светлый месяц, за ушами ясны звезды. Сын противопоставляется зятю, как родственник по крови: Сынок — свой горбок; зятек — покупной щеголек. Семья должна быть многодетна: Один сын — не сын, два сына — полсына, три сына — сын. Сыновья бывают разные: Блудный сын — ранняя могила отцу; Умный сын — отцу замена, глупый — не помощь. Сын и дочь составляют счастье родителей, для их описания используются природные образы: Сын да дочь — ясно солнце, светел месяц. Они дополняют друг друга, делают семью полной: Сын да дочь — день да ночь (и сутки полны). Хотя оба ребенка дороги родителям, растут в одной семье: Сын да дочь — домашние гости, между ними есть разница: сын останется с родителями, а дочь выйдет замуж и уйдет жить в другую семью: Сын — домашний гость, а дочь в люди пойдет; Сына корми — себе пригодится; дочь корми — людям снадобится; Дочерьми красуются, сыновьями в почете живут; Дочь — чужое сокровище.
Что касается родителей, то в компаративных паремиях русского языка выделяется мать. Как и в тувинских паремиях, отмечается, что без матери жить труднее, чем без отца: Без отца — полсироты, а без матери и вся сирота. Доброта матери уподобляется теплу солнца, мать — это друг, защита — ограда каменная, только мать печалится о своем ребенке до конца своих дней: При солнце тепло, а при матери добро; Нет такого дружка, как родная матушка; Мать праведна — ограда камена; Молода жена плачет до росы утренней, сестрица до золота кольца, мать до веку. Мать — самый близкий человек в семье: Жена для совета, теща для привета, а нет милей родной матери. Родная мать сравнивается с мачехой и противопоставляется ей: Сыр калача белее, а мать мачехи милее; Тепло, да не как лето; добра, да не как мать; В лесу медведь, а в дому мачеха; Из дому гонит мачеха, а из лесу медведь; Мать и бьет, так гладит, а чужая и гладит, так бьет. Сирота сравнивается с горохом, горох каждый может сорвать, сироту каждый может обидеть: Житье сиротам, что гороху при дороге: кто мимо идет, тот и урвет.
Из кровных родственников в русских компаративных пословицах, как и в тувинских, выделяются братья. Братья сильны, когда действуют заодно, вместе преодолевают трудности. При этом братья противопоставляются сватам. Если братья вместе могут решить сложную проблему, то сваты только могут разделить трапезу: Два брата на медведя, два свата — кисель. Отдельная паремия фиксирует
www.nit.tuva.asia
№1
2022
Novye iisslledovaniiiia Tuvy
неприемлемую для русского языкового сознания ситуацию вражды братьев, в таком случае братья становятся хуже врагов: Брат на брата — пуще супостата.
Как и в тувинских паремиях, в русских компаративных пословицах и поговорках фигурируют дядя, тетя, племянник и племянница. Племянник ближе к тете, племянница — к дяде: У тетки баловень племянник, у дяди племянница. Противопоставляются-сравниваются щедрый, но бедный дядя и богатый, но скупой: У тороватого дяди денег нет, а богатый скуп.
Из родственников по брачным связям выделяются свекровь, кума и деверь. Свекровь оценивается исключительно отрицательно, сравнивается с собакой на цепи, она третирует сноху: Свекровь на печи, что собака на цепи; Сноха свекрови — битая полоса. Свекровь более жестока в своем обращении с невесткой, нежели свёкор: Свекор — гроза, а свекровь выест глаза. Свекровь ставится в один ряд с деверями: Деверья впереди, что борзые кобели; свекровь на печи, что сука на цепи. В данных паремиях выражена женская точка зрения, а именно взгляд невестки.
Кума в русских пословицах выступает как символ общительности, женской болтливости, особо выделяется кумовство как очень распространенное массовое явление, выделяющееся на фоне даже так же распространенного общения сватьев и свояков: Зашел к куме да и засел, как в тюрьме; Сватьев — не оберешься, свояков — не огребешься, а женского кумовства — до Москвы не перевешаешь. Паремии о куме и кумовстве вербализуют мужскую точку зрения.
Таким образом, в рассмотренных русских компаративных паремиях особо маркируются дети как самое большое богатство и ценность, выделяется также роль матери в противопоставлении мачехе, сын, который сравнивается с дочерью, как «чужим сокровищем», братья, которые сильны своим единством. Маркированной оказывается также свекровь, наделяемая отрицательной оценкой, как символ чрезмерной общительности выделяется кума. Для создания образности при характеристике детей и матери используются природные реалии — солнце, месяц, звезды, день, ночь, зоонимы рыбка, утка, голуби, мокрицы, курочки, соколятки, воронятки, зайчата, медведь, сука, кобель. Фитонимы используются в меньшей степени — горох, ягоды. Из хозяйственно-бытовых реалий можно назвать печь, каменную ограду, наименования продуктов питания — белый сыр, кисель. Для отрицательной характеристики докучливой родни и родственников, не отличающихся теплым отношением, используются наименования болезней и болезненных проявлений — зубная боль, чирий.
Шведские компаративные паремии
К анализу было привлечено 22 шведских компаративных паремии о семье и родственниках из собраний Ф. Стрёма1 и П. Хольма2.
С точки зрения структурной организации, наиболее объемный разряд компаративных паремий шведского языка о семье составляют единицы, в которых сравнение выражено эксплицитно. На втором месте по количеству находятся паремии, вербализующие сравнение через противопоставление, на третьем — паремии, выражающие рядоположенность субъектов сравнения, и только одна паремия построена на уподоблении.
1. Эксплицитно выраженное сравнение (12 единиц).
1.1. Паремии со сравнительным союзом som 'как': Sä höjes barn av börd som hjort av horn. 'Дети возносятся от своего происхождения как олень от рогов'; Mors och fars bannor äro som andras kakor. 'Брань от родителей — как пирожные от других'; Stuvmor är ofta mot barn som salt i surt öga. 'Мачеха для детей часто как соль в раздражённом глазу'; Fä äro som far, ingen som mor. 'Немногие как отец, никто как мать'; En flicka utan moder är som en skuta utan roder. 'Девушка без матери — как шхуна без руля'.
1.2. Паремии, построенные по модели «лучше..., чем...»: Det är bättre att vara enda barnet än enda hästen. 'Лучше быть единственным ребёнком, чем единственной лошадью'; Bättre barnet gräter, än fadern. 'Лучше пусть плачет ребёнок, чем отец'; Bättre att barn gräter än modern suckar. 'Лучше пусть ребёнок плачет, чем мать вздыхает'; Bättre att barnet jämrar sig över föräldrar än föräldrar över barnet. 'Лучше пусть ребёнок жалуется на родителей, чем родители на ребёнка'; Bättre att barnet gräter än fadern tages. 'Лучше
1 Ström F. Svenska ordsprak. Stockholm: Bokförlaget Prisma. 1929.
2 Holm P. 3530 ordsprak och talesätt. Stockholm: Bonnier fakta. 1984.
www.nit.tuva.asia
№1
2022
Novye issledovaniia Tuvy
пусть ребёнок плачет, чем отца арестуют'; Bättre ett barn än en kalv. 'Лучше ребёнок, чем телёнок'; Det är bättre att barnen sitta pä föräldrarnas bänk än föräldrarna pä barnens. 'Лучше детям сидеть на родительской скамье, чем родителям на скамье у детей'.
2. Сравнение через противопоставление (5 единиц): Smä barn trampa modern pä knät, stora barn trampa henne pä hjärtat. 'Маленькие дети наступают матери на колени, а большие — на сердце'; Man skall icke kasta ut barnet med batvatten och icke hustrun med julgranen. 'Нельзя выбрасывать ребёнка с водой, а жену с рождественской ёлкой'; Kärt barn har mänga namn, men kungens har fler. 'У любимого ребёнка много имён, но у королевского больше'; Vis son är sin fars fröjd, elak son sin mors sorg. 'Мудрый сын это радость для отца, злой сын — горе для матери'; Klok son sparar om sommaren, skamlös son sover om hösten. 'Умный сын экономит летом, бессовестный сын спит осенью'.
3. Сравнение через рядоположенность (4 единицы). Паремии с рядоположенностью — это такие компаративные единицы, в которых к нескольким субъектам (которые говорящий считает возможным сопоставлять), в том числе к наименованию родственника, члена семьи, прилагается один предикат: Barn och hundar stänga aldrig dörrarna. 'Дети и собаки никогда не закрывают двери'; Vrängt barn och osande spis är fan sä svärt att stä ut med. 'Непослушного ребёнка и чадящую плиту ужасно тяжело вынести'; Av barn och därar fär man höra sanningen. 'От детей и сумасшедших можно услышать правду'; Smä barn och fulla karlar aktar vär Herre frän stötar (de faller mjukt) 'Маленьких детей и пьяных мужиков наш Господь бережёт от ударов (они падают мягко)'.
4. Уподобление (1 единица): Ger man grisen, när den grymtar, och barnet, när det gräter, fär man fager gris och fult barn. 'Если давать свинье, когда она хрюкает, и ребёнку, когда он плачет, то получится хорошая свинья и плохой ребёнок'.
В шведском языковом сознании, как в тувинском и русском, дети — главная ценность в семье. Большинство шведских компаративных паремий посвящено детям. Как и в русских паремиях, противопоставляются маленькие и подросшие дети: Smä barn trampa modern pä knät, stora barn trampa henne pä hjärtat. 'Маленькие дети наступают матери на колени, а большие — на сердце'. Потакать детским капризам нельзя: Ger man grisen, när den grymtar, och barnet, när det gräter, fär man fager gris och fult barn. 'Если давать свинье (что она захочет. — Е. З., А. А.), когда она хрюкает, и ребёнку, когда он плачет, то получится хорошая свинья и плохой ребёнок)'. В данной четырехчастной паремии присутствует образный ситуационный параллелизм. Но в отличие от тувинских паремий в первой части шведской единицы содержится одинаковый посыл, одно и то же условие (давать то, что хочет субъект — ребенок и свинья), следствия из этого условия во второй части паремиологической единицы получаются разными для двух сравниваемых субъектов (хорошая свинья и плохой ребенок). Рядоположенность, как один из типичных принципов построения шведских паремий, вытекающий из многолетних наблюдений носителей языка за окружающей действительностью, позволяет находить общие черты в, казалось бы, совершенно разных субъектах сравнения — детях и собаках: Barn och hundar stänga aldrig dörrarna. 'Дети и собаки никогда не закрывают двери'; ребенке и чадящей плите: Vrängt barn och osande spis är fan sä svär att stä ut med. 'Непослушного ребёнка и чадящую плиту ужасно тяжело вынести'; детях и сумасшедших: Av barn och därar fär man höra sanningen. 'От детей и сумасшедших можно услышать правду'; маленьких детях и пьяных мужиках: Smä barn och fulla karlar aktar vär Herre frän stötar (de faller mjukt). 'Маленьких детей и пьяных мужиков наш Господь бережёт от ударов (они падают мягко)'.
Многие шведские паремии ироничны: Det är bättre att vara enda barnet än enda hästen. 'Лучше быть единственным ребёнком, чем единственной лошадью'; Kärt barn har mänga namn, men kungens har fler. 'У любимого ребёнка много имён, но у королевского больше'; Bättre ett barn än en kalv. 'Лучше ребёнок, чем телёнок'.
Как и в рассмотренных тувинских и русских паремиях, важная роль в шведских компаративных паремиологических единицах отводится родителям. Родители противопоставляются другим людям: Mors och fars bannor äro som andras kakor. 'Брань от родителей — как пирожные от других'. В шведских паремиях подчеркивается важность отца и незаменимая роль матери в семье: Fä äro som far, ingen som mor. 'Немногие как отец, никто как мать'; En flicka utan moder är som en skuta utan roder. 'Девушка без матери — как шхуна без руля'. Мать имплицитно противопоставляется мачехе: Stuvmor är ofta mot barn som salt i surt öga. 'Мачеха для детей часто как соль в раздражённом глазу'.
Важной когнитемой1 шведских паремий является воспитание детей в строгости, для того чтобы
1 Когнитема — пропозициональная единица знания, меньшая, чем пословица.
www.nit.tuva.asia
№1
2022
Novye issledovaniia Tuvy
родителям не пришлось стыдиться в будущем: Bättre barnet gräter, än fadern. 'Лучше пусть плачет ребёнок, чем отец'; Bättre att barn gräter än modern suckar. 'Лучше пусть ребёнок плачет, чем мать вздыхает'; Bättre att barnet jämrar sig över föräldrar än föräldrar över barnet. 'Лучше пусть ребёнок жалуется на родителей, чем родители на ребёнка'; Bättre att barnet gräter än fadern tages. 'Лучше пусть ребёнок плачет, чем отца арестуют'.
Народная мудрость говорит о том, что гораздо лучше то время, когда дети маленькие и растут в родительском доме, чем когда старые родители живут в доме взрослых детей: Det är bättre att barnen sitta pä föräldrarnas bänk än föräldrarna pä barnens. 'Лучше детям сидеть на родительской скамье, чем родителям на скамье у детей'.
Как и в проанализированных паремиях тувинского и русского языков, в рассматриваемых шведских паремиологических единицах выделяется сын. При этом, как и в русском языке, в шведских компаративных паремиях противопоставляются разные сыновья — мудрый (умный) сын и злой, бессовестный: Vis son är sin fars fröjd, elak son sin mors sorg. 'Мудрый сын — это радость для отца, злой сын — горе для матери'; Klok son sparar om sommaren, skamlös son sover om hösten. 'Умный сын экономит летом, бессовестный сын спит осенью'.
Исходя из результатов анализа шведских компаративных паремий о семье, представленных в рассматриваемых корпусах, можно сделать вывод о том, что они в целом более категоричны, чем тувинские и русские. В шведских единицах преобладает эксплицитно выраженное сравнение, категоричности шведских паремий во многом способствует частотная конструкция «лучше..., чем...». В структуре суждения обращает на себя внимание большое количество глаголов: att gräta 'плакать', att jämra sig 'жаловаться', att trampa 'наступать', att sitta 'сидеть', att taga 'арестовать', att sucka 'вздыхать' и др., что создает динамичность ситуации. Для создания образов привлекаются зоонимы: en hjort 'олень', en hund 'собака', en kalv 'теленок', en häst 'лошадь', ett svin 'свинья'; хозяйственно-бытовые реалии: en bänk 'скамья', en osande spis 'чадящая плита, соль', появление образа шхуны обусловлено тем, что Швеция — морская страна. Для формирования образа через противопоставление и рядоположение используются наименования лиц: därar 'сумасшедшие', fulla karlar 'пьяные мужики', smä barn 'маленькие дети', а также наименования свойств личности: vis 'мудрый', klok 'умный', skamlös 'бессовестный', arg 'злой'. Это создает более реалистичную образность шведских компаративных паремий.
Заключение
В результате проведенного анализа можно сделать следующие выводы. В тувинских компаративных паремиях о родственниках из собрания Б. К. Будупа (2020) преобладает сравнение-уподобление, проявляющееся в наиболее частотных и типичных для тувинских паремий четырехчастных структурах, отличающихся образным параллелизмом. Для русских компаративных паремий о членах семьи из собрания В. И. Даля (1984) более характерно сравнение-противопоставление, а для шведских — эксплицитно выраженное сравнение с помощью сравнительных союзов и степеней сравнения прилагательных и наречий. При этом в шведских паремиях, присутствующих в словарях Ф. Стрёма (1929) и П. Хольма (1984) выделяется такая специфическая модель, как сравнение через рядоположенность субъектов сравнения.
Общими когнитемами всех проанализированных паремий трех лингвокультур являются следующие: «дети — главная ценность семьи», «родители — основа семьи», «братское единство очень важно». Частными этноспецифичными когнитемами являются такие, как «особая взаимосвязь отца и сына» в тувинских паремиях, «дочь — чужое сокровище» в русских и «воспитание детей в строгости, для того чтобы родителям не пришлось стыдиться в будущем» в шведских единицах. В тувинских паремиях описываются главным образом кровные родственники в отличие от русских паремий. Шведские паремии отличаются наибольшей категоричностью. Области-источники метафорики ситуационных образов паремий всех трех языков в целом совпадают: слова-реалии природы, хозяйственно-бытовые реалии. Однако в тувинских паремиях особо выделяются конь, лошадь, скот в целом, очень важные для традиционного тувинского быта, национально-специфичными являются такие реалии, как аал, юрта, пиала. Особенностями географического положения Тувы обусловлены образы тайги и степи в паремиях, Швеции — образ шхуны.
www.nit.tuva.asia
№1
2022
Novye issledovaniia Tuvy
Проведённое исследование позволяет сделать вывод о том, что гипотеза о наличии частных ког-нитем, присущих конкретному этноязыковому сознанию, нашла подтверждение при анализе паре-миологического материала трёх рассмотренных языков. Перспективы дальнейшего исследования компаративных паремий видятся в рассмотрении других тематических групп пословиц и поговорок тувинского языка на иноязычном фоне (дом, трудовая деятельность, черты характера человека и др.). Это даст возможность уточнить выводы, сделанные в данной статье, а также составить целостное представление об общих закономерностях и этноязыковых различиях данного паремиологического разряда. Материал исследования может быть также расширен за счёт привлечения большего числа лексикографических источников паремиологического материала тувинского, русского и шведского языков.
Алёшин, А. С., Зиновьева, Е. И. (2020) Устойчивые выражения компаративной структуры: лингвокогнитив-ный аспект (на материале русского и шведского языков) // Вестник РУДН. Теория языка. Семиотика. Семантика. Т. 11. № 1. С. 7-21. DOI: https://doi.org/10.22363/2313-2299-2020-11-1-7-21 06
Биктагирова, З. А. (2006) Лингвокультурологические особенности паремий о семье (на материале английского, турецкого и татарского языков) // Вестник Чувашского университета. № 5. С. 107-112.
Биктагирова, З. А. (2007) Концепт «родня» в английской, турецкой и татарской паремиологии // Ученые записки Российской международной академии туризма (казанский филиал): в 2 т. Казань : Изд-во «Юнивероун». Т. 3. 259 с.
Борисова, З. И. (2017) Образ родственников в пословичной картине мира (на примере русского, якутского языков) // Вестник Воронежского государственного университета. Серия: Филология. Журналистика. № 2. С. 11-13.
Бредис, М. А., Иванов, Е. Е., Ломакина, О. В., Нелюбова, Н. Ю., Кужугет, Ш. Ю. (2021) Лексикографическое описание тувинских пословиц: принципы, структура, этнолингвокультурологический комментарий (на европейском паремиологическом фоне) // Новые исследования Тувы. № 4. С. 143-160. DOI: https://www.doi.org/10.25178/ пк.2021.4.11
Галимуллина, Р. И., Шаймарданова, М. Р. (2018) Лингво-когнитивное изучение паремиологических единиц с компонентом-зоонимом в татарском, русском и английском языках // Современные исследования социальных проблем. Т. 10. № 4. С. 62-73. DOI: https://doi.org/10.12731/2077-1770-2018-4-62-73
Егорова, А. И., Кондакова, А. П., Кужугет, М. А. (2020) Гендерные стереотипы в тувинских пословицах и поговорках // Новые исследования Тувы. № 1. С. 18-31. DOI: https://doi.org/10.25178/nit.2020.1.2
Зевахина, Т. С. (2002) Паремиологические единицы в дунганском и китайском языках: параметризация, эксперимент, базы данных // Язык, сознание, коммуникация : сборник статей / отв. ред. В. В. Красных, А. И. Изотов. М. : МАКС Пресс. Вып. 21. 296 с. С. 90-105.
Иванов, Е. Е., Ломакина, О. В., Нелюбова, Н. Ю. (2021) Семантический анализ тувинских пословиц: модели, образы, понятия (на европейском паремиологическом фоне) // Новые исследования Тувы. № 3. С. 232-248. DOI: https://doi.org/10.25178/nit.2021.3.17
Кужугет, Ш. Ю., Сувандии, Н. Д., Дамбаа, Ш. В., Ламажаа, Ч. К. (2019) Концепт терел 'родственник' в языковой картине мира тувинцев // Новые исследования Тувы. № 3. С. 149-157. DOI: https://doi.org/10.25178/nit.2019.3.12 Ламажаа, Ч. К. (2015) Ребёнок и детство в тувинской культуре: традиции и современность // Человек. № 4.
Лихун, Г., Абдуллаева Ф. Э. (2020) Пропозиционально-фреймовый анализ семантики пословиц в русском и китайском языках (на материале фрейма отец — сын) // Вестник Кемеровского государственного университета. № 22 (4). С. 1061-1068. DOI: https://doi.org/10.21603/2078-8975-2020-22-4-1061-1068
Ондар, Ч. Г., Бырыннай, С. Л., Тюлюш, А. Ч. (2021) Тамгопользование в культуре тувинцев: древность, традиционность и современность // Новые исследования Тувы. № 1. С. 107-130. DOI: https://www.doi.org/10.25178/ пк.2021.1.6
Семененко, Н. Н. (2010) Лингвокогнитивный аспект проблемы выражения этноязыкового сознания в семантике паремий // Научные ведомости БелГУ. Серия Гуманитарные науки. № 24 (95). Вып. 8. С. 58-67.
Серегина, М. А. (2016) Паремия как форма представления знаний народа в языке: когнитивно-структурный аспект // Вопросы когнитивной лингвистики. № 1. С. 19-25. DOI: 10.20916/1812-3228-2016-1-19-25
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
C. 170-181.
С. 51-58.
Дата поступления: 06.08.2021 г.
www.nit.tuva.asia
№1
2022
Novye issledovaniia Tuvy
REFERENCES
Aleshin, A. S. and Zinov'eva, E. I. (2020) Ustoichivye vyrazheniia komparativnoi struktury: lingvokognitivnyi aspekt (na materiale russkogo i shvedskogo iazykov) [Set phrases of comparative structure: linguo-cognitive aspect in the Russian and Swedish languages]. Bulletin of RUDN. Language theory. Semiotics. Semantics, vol. 11, no. 1, pp. 7-21. (In Russ.). DOI: https://doi.org/10.22363/2313-2299-2020-11-1-7-21
Biktagirova, Z. A. (2006) Lingvokul'turologicheskie osobennosti paremii o sem'e (na materiale angliiskogo, turetskogo i tatarskogo iazykov) [Linguistic and cultural features of family-related paremias: the cases of English, Turkish and Tatar languages)]. Vestnik Chuvashskogo universiteta, no. 5, pp. 107-112. (In Russ.).
Biktagirova, Z. A. (2007) Kontsept «rodnia» v angliiskoi, turetskoi i tatarskoi paremiologii [The concept of 'family relations' in English, Turkish and Tatar paremiology]. In: Uchenye zapiski Rossiiskoi mezhdunarodnoi akademii turizma (kazanskii filial): in 2 vols. Kazan', Yuniveroun. Vol. 3. 259 p. Pp. 170-181. (In Russ.).
Borisova, Z. I. (2017) Obraz rodstvennikov v poslovichnoi kartine mira (na primere russkogo, iakutskogo iazykov) [The imagery of 'family relations' in the proverbial picture of the world: the case of Russian and Yakut languages)]. Vestnik Voronezhskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriia: Filologiia. Zhurnalistika, no. 2, pp. 11-13. (In Russ.).
Bredis, M. A., Ivanov, Eu. Eu., Lomakina, O. V., Nelyubova, N. Yu. and Kuzhuget, Sh. Yu. (2021) Leksikografiches-koe opisanie tuvinskikh poslovits: printsipy, struktura, etnolingvokul'turologicheskii kommentarii (na evropeiskom paremiologicheskom fone) [A lexicographical description of Tuvan proverbs: Principles, structure and an ethnolinguo-culturological commentary as compared to European paremies]. New Research of Tuva, no. 4, pp. 143-160. (In Russ.). DOI: https://www.doi.org/10.25178/nit.2021.4.11
Galimullina, R. I. and Shaimardanova, M. R. (2018) Lingvo-kognitivnoe izuchenie paremiologicheskikh edinits s kom-ponentom-zoonimom v tatarskom, russkom i angliiskom iazykakh [Lingvo-cognitive study of the paroemiological units with a zoonym component in the Tatar, Russian and English languages]. Modern Studies of Social Issues, vol. 10, no. 4, pp. 62-73. (In Russ.). DOI: https://doi.org/10.12731/2077-1770-2018-4-62-73
Egorova, A. I., Kondakova, A. P. and Kuzhuget, M. A. (2020) Gendernye stereotipy v tuvinskikh poslovitsakh i pogovo-rkakh [Gender stereotypes in Tuvan proverbs and sayings]. New Research of Tuva, no. 1, pp. 18-31. (In Russ.). DOI: https:// doi.org/10.25178/nit.2020.1.2
Zevakhina, T. S. (2002) Paremiologicheskie edinitsy v dunganskom i kitaiskom iazykakh: parametrizatsiia, eksperi-ment, bazy dannykh [Paremiological units in the Dungan and Chinese languages: parametrization, experiment, and databases]. In: Yazyk, soznanie, kommunikatsiia [Language, consciousness, communication] : a collection of articles / ed. by V. V. Krasnykh and A. I. Izotov. Moscow, MAKS Press. Issue 21. 296 p. Pp. 90-105. (In Russ.).
Ivanov, E. E., Lomakina, O. V. and Nelyubova, N. Yu. (2021) Semanticheskii analiz tuvinskikh poslovits: modeli, obra-zy, poniatiia (na evropeiskom paremiologicheskom fone) [Semantic analysis of Tuvan proverbs: models, imagery, and concepts against the European paremiological background]. New Research of Tuva, no. 3, pp. 232-248. (In Russ.). DOI: https://www.doi.org/10.25178/nit.2021.3.17
Kuzhuget, Sh. Iu., Suvandii, N. D., Dambaa, Sh. V. and Lamazhaa, Ch. K. (2019) Kontsept torel 'rodstvennik' v iazyko-voi kartine mira tuvintsev [The concept of torel ('relative') in the Tuvan linguistic world picture.]. New Research of Tuva, no. 3, pp. 149-157. (In Russ.) DOI: https://doi.org/10.25178/nit.2019.3.12
Lamazhaa, Ch. K. (2015) Rebenok i detstvo v tuvinskoi kul'ture: traditsii i sovremennost' [The child and childhood in the Tuvan culture: traditions and modernity]. Chelovek, no. 4, pp. 51-58. (In Russ.).
Likhun, G. and Abdullaeva F. E. (2020) Propozitsional'no-freimovyi analiz semantiki poslovits v russkom i kitaiskom iazykakh (na materiale freima otets — syn) [Propositional frame-based analysis of thes semantics of proverbs of the Russian and Chinese languages: the Father—Son frame)]. Bulletin of Kemerovo State University, vol. 22, no. 4, pp. 1061-1068. (In Russ.). DOI: https://doi.org/10.21603/2078-8975-2020-22-4-1061-1068
Ondar, Ch. G., Byrynnai, S. L. and Tyulyush, A. Ch. (2021) Tamgopol'zovanie v kul'ture tuvintsev: drevnost', tradit-sionnost' i sovremennost'v [The uses of tamga in Tuvan culture: Antiquity, traditionalism and modernity]. New Research of Tuva, no. 1, pp. 107-130. (In Russ.). DOI: https://www.doi.org/10.25178/nit.2021.1.6
Semenenko, N. N. (2010) Lingvokognitivnyi aspekt problemy vyrazheniia etnoiazykovogo soznaniia v semantike paremii [Linguocognitive aspect of expressing ethno-linguistic consciousness in the semantics of paremias]. Nauchnye vedomosti BelGU. Seriia Gumanitarnye nauki, no. 24 (95), issue 8, pp. 58-67. (In Russ.).
Seregina, M. A. (2016) Paremiia kak forma predstavleniia znanii naroda v iazyke: kognitivno-strukturnyi aspekt [Paremias as a form of representing people' knowledge by means of language: the cognitive-structural aspect]. Issues of Cognitive Linguistics, no. 1, pp. 19-25. (In Russ.).
Submission date: 06.08.2021.
