CC BY
283
С. Т. Махлина
Семиотика - модный бренд в культуре
На рубеже Х1Х-ХХ столетий зародилась новая наука - семиотика. Эта наука о знаках вызрела в недрах лингвистики, когда с позиций лингвистики, т. е. выявления закономерностей языка, стали исследовать литературу и явления, входящие в ее рассмотрение. Вместе с методами лингвистики семиотика также активно стала использовать и методологию логики и математики. Итак, семиотика возникла на стыке нескольких дисциплин. Возникновение ее было случайным, спонтанным, но результаты оказались ошеломляющими. На основе семиотической методологии исследуемые объекты - в первую очередь явления литературы, мира вещей, анализируемых с позиций языка - стали по-новому осмысляться, явили миру новые, непознанные до времени грани. К тому же оказалось, что методология семиотики чрезвычайно близка кибернетике. Семиотика начинает пониматься как универсальный феномен социальной жизни, приобретая приоритетное направление, играющее важную роль в разрешении накопившихся проблем конца XX - начала XXI веков. Оказалось, что язык стал социальной структурой, вложенной в модели действия и в интерпретации. Развитие семиотики в начале XX в. отразилось и на философских теориях. Примером может служить книга Бенедетто Кроче «Эстетика как наука о выражении и как общая лингвистика» (1902)37. Кроче подводит философию и эстетику под знаковое поле лингвистики: принцип выражения («ехБргеББЮп») объединяет «общую лингвистику» и философию, поскольку и та, и другая в пределе «экспрессивно-бытийны». Именно с Кроче философы XX в. активно обращаются к универсуму искусства и проблематике языка. Впоследствии многие философы видели в языке как семиотическом феномене один из важнейших методов познания действительности. М. Унамуно предрекал «омоложение метафизики в металингвистике, которая является подлинной металоги-кой»38.
В конце XX века философские концепции все больше обращают внимание на знаковость культуры, понимая, что предметом исследования поля многообразного художественно-эстетического опыта возможно
37 Кроче Б. Эстетика как наука о выражении как общая лингвистика. М., 1920.
38 Цит. по: Башляр Г. Земля и грезы волн. М., 2000. С. 19.
лишь в его комплексном изучении на теоретическом, практическом и практико-теоретическом уровнях. Искусство XX-XXI веков требует для его философского исследования отличных от традиционных форм и способов постижения, «конгруэтных уровню их артбытия»39.
У нас в стране развитие семиотики пришлось на предреволюционные и первые годы после Октябрьской революции. Однако обилие течений и направлений, характерных для этого времени в России, как и в искусстве, так и в науке, в конечном итоге обернулось борьбой между ними. Потерпели поражение научные и художественные представления наиболее глубокомысленные, требующие широкого круга знаний и, как правило, оторванные от привязанности к сиюминутным задачам. И все они стали высмеиваться, а затем и преследоваться.
Так семиотика у нас в стране первый раз оказалась под запретом, в загоне вместе с социологией, впоследствии с кибернетикой, генетикой и другими передовыми научными направлениями.
Второй этап победоносного шествия и развития семиотики связан с годами «оттепели» у нас в стране. В 60-е годы, когда были реабилитированы многие безвинно пострадавшие, вместе с ними вернулись и те, кто занимался исследованиями в области семиотики. К этому времени относится становление и развитие Московско-тартуской школы. Теперь уже предметом семиотического анализа становится не только литература, но и многие другие виды искусства - музыка, пластические искусства, кино. Семиотические аспекты анализа оказываются применимы и к другим сферам жизнедеятельности человека - быта, в том числе жилища, идеологии и политики. В это время появляются философские труды по семиотике, получает развитие семиотический анализ и в психологии, и в медицине. Однако в России открытое развитие семиотики длится недолго, как недолго просуществовала «оттепель».
Перестройка чудесным образом все изменила в духовной жизни общества, главным образом это казалось ослабления цензуры. Книги и статьи по семиотике стали обильно печататься и появились на книжном рынке. Новое издательство «Школа „Языки русской культуры“ интенсивно пропагандирует труды по семиотике. Начинается активная волна интереса к семиотическим исследованиям. Появляются новые диссертации, написанные под влиянием семиотических идей, и защита их уже не подвергается остракизму. Теперь уже диапазон семиотических исследований еще больше расширяется. И вот возникает странная ситуация -увлечение семиотикой становится модой.
39 КорневиЩе ОБ: кн. неклассич. эстетики: сб. / Рос. акад. наук, Ин-т философии; редкол.: В. В. Бычков и др. М.: ИФРАН, 1998. С. 112.
Как хорошо знают те, кто занимаются проблемами моды, влияние моды имеет двоякие последствия. Поначалу она привлекает наиболее активных и ищущих людей. Довольно показателен пример Эрвина Па-нофского (1892-1968)- американского искусствоведа. Как уже указывалось, для рубежа XIX-XX веков было характерно увлечение лингвистикой, когда зародилась наука семиотика, применявшаяся к разным областям знания. Не обошло это увлечение и искусствознание. Историки искусства стремились найти такой язык науки, который мог бы адекватно выразить способы «репрезентации» художественных образов. Главная работа Эрвина Панофского, в которой семиотический аспект анализа превалирует, является книга «Этюды по иконологии: гуманистическая тема в искусстве Возрождения», написанная уже в Америке и изданная там в 1933 году. В 1998 году в серии «История эстетики в памятниках и документах» у нас в стране издана книга Эрвина Панофского «Ренессанс и «ренессансы» в искусстве Запада».
Влияние методологии Панофского оказало сильное влияние не только на историю и искусствознание, но и на семиотику. Так возникла наука иконология. Итак, мода на семиотику породила чрезвычайно интересный и значимый для науки феномен - труды Эрвина Панофского.
С другой стороны, семиотика стала модным брендом в культуре. Мода на семиотику породила огромное количество не только научных трудов, использующих терминологию семиотики, но и в самой повседневной жизни обращение к понятиям семиотики. Это и понятно. Ведь культура - это совокупность знаковых систем, с помощью которых человечество, или данный народ, поддерживают свою сплоченность, оберегает свои ценности и своеобразие своей культуры и ее связи с окружающим миром. При этом понятия и термины семиотики вульгаризируются, теряют свое научное значение.
И вот вы уже слышите сплошь и рядом: «это знаковое явление». Что за этим стоит? Всегда ли отдают себе отчет те, кто употребляет это выражение, что такое знак?
Знак - предмет или явление, репрезентирующий другой предмет или явление. И столь распространенное в нашей жизни выражение «это знаковое явление» - увы, оказывается неточным и вульгаризированным.
Довольно часто знак отождествляется с символом. Пишут и говорят: «знак, символ».
Символ - многозначное понятие. В одних случаях оно более широкое, нежели термин «знак», в других - один из типов знаков, классифицируемых по отношению к денотату, т. е., более узкое. И употребление этих понятий как синонимов отнюдь неверно.
Столь же часто мы слышим слово «дискурс», причем, с ударением на первом слоге, что неверно уже по произношению, так как этот термин произошел от французского discours - речь, что означает связный текст в
совокупности с прагматическими, социокультурными, психологическими и др. факторами; текст, взятый в событийном аспекте; речь, рассматриваемая как целенаправленное социальное действие, как компонент, участвующий во взаимодействии людей и механизмах их сознания (когнитивных процессах). Дискурс - это речь, «погруженная в жизнь». Поэтому термин «дискурс» отличается от термина «текст».
Сегодня модным стало употреблять слово «симулякр». Часто из контекста высказываний становится понятным, что употребляющие этот семиотический термин люди отнюдь не представляют себе его семантический смысл. Симулякр - знак без денотата, знак того, чего нет. Симулякр очень точно выражает ряд позиций культуры второй половины XX века Симулякры создают иллюзию заполненности мига, расширения пространства человеческих возможностей, иллюзию насыщенной и интенсивной жизни, характеризуя особенности современной потребительской цивилизации. «Мы вступили в эру симуляции, наступление которой знаменует полная заменяемость некогда противоречивых или диалектически противоположных терминов: взаимозаменяемость красивого и уродливого в моде, правого и левого в политике, истинного и ложного в масс-медиа, полезного и бесполезного на уровне объектов, природы и культуры на любом смысловом уровне. Все становится «неразрешимым» - эффект, вызванный повсеместным господством кода, основанного на принципе нейтрализации индифферентности»40.
Так же часто и так же неточно употребляют термины «код», «коннотат».
Код (франц. code) - совокупность знаков и система определенных правил, при помощи которых информация может быть представлена (закодирована) в виде набора из таких знаков для передачи, обработки и хранения (запоминания). Всякий код представляет собой систему закономерных связей между несущими информацию элементами плана выражения и передаваемыми с их помощью элементами плана содержания. Код, как общая система правил и законов связи между целыми классами однотипных носителей информации и их значениями, отличается от конкретных «сообщений», «текстов», воплощенных в конкретных носителях информации, передающих ее в конкретных ситуациях.
Коннотат - понятийное значение знака. Коннотативный знак всегда так или иначе встроен в знак денотативный. Определение коннотации дано Р. Бартом в его классическом труде «S/Z»41.
В культурологических, искусствоведческих работах мы часто видим использование семиотической терминологии, хотя явно авторы не владеют основами теории семиотики.
40 Бодрийяр Ж. О совращении // Ad marginem’93: ежегодник Лаборатории постклассич. исслед. Ин-та философии РАН. М., 1993. С. 330.
41 Барт Р. S/Z. М.: РИК Культура: Ad Marginem, 1994. 303 с.
Так, известный искусствовед пишет: «пустой иконический знак». Как может быть иконический знак пустым? Ведь в семиотике существуют разные классификации знаков. По одной из них, предложенной Чарльзом Пирсом, знаки по своему отношению к денотату делятся на иконические, знаки-индексы и знаки-символы. Знак-изображение (иконический знак) воспроизводит в своей материальной структуре структуру денотата. Воспроизведение основано на принципе подобия, сходства с отображаемым предметом или явлением. Так что знак иконический не может быть пустым. Примеры подобного рода можно продолжать и множить и множить.
Иронизируя по поводу тотального заполнения современной гуманитарной научной сферы терминами семиотики, Малькольм Брэдбери пишет эссе-пародию «Язык для своих»: карманный справочник структуралиста». Протестуя против того, что метаязык, мета-письмо и т. п. стали заполнять не только эстетику и философию, но и любую интеллектуальную деятельность, Брэдбери становится язвительным, выступая в памфлетах против этого новояза. В частности, он пишет: «на заре столетия появился Фрейд с новыми теориями о бессознательном, и теории эти полностью уничтожили невинность секса, а заодно, к счастью, и связанное с ним чувство вины. Фрейд доказал, что все вокруг - секс, поэтому даже кашлять или кататься на велосипеде стало гораздо интереснее. То же самое происходит сейчас и с языком. Он, как и секс, утратил невинность. И теперь семиотики доказали, что все вокруг - язык, включая и секс. Великий французский семиотик Ролан Барт продемонстрировал, например, что пища - тоже язык... на самом деле все, что мы выставляем напоказ, о чем подаем сигналы или чем обмениваемся, есть язык - будь то секс, пища, деньги, одежда, спорт или законные супруги. Все это система знаков, управляемая валютным курсом (неплохое, между прочим, название для современного романа). Я - язык, и вы - язык, хотя одни из нас в нем сильны, а другие - не очень. Вот так обстоят дела на сегодняшний день, но пусть это не повергает вас в суровое молчание. После того как секс потерял невинность, люди не перестали им заниматься. У них просто пропала охота притворяться, будто они не знают, что делают, когда занимаются сексом, который, оказывается, существовал независимо от их размышлений. Точно так же и с языком. Сегодня нам всем следует признать, что мы - взрослые «означающие», всегда участвовавшие в семиотической деятельности. Не нужно паниковать: мы уже в ней - здесь и сейчас. Поэтому я предложил бы то же, что и Зигмунд Фрейд старушке Вене: «Прилягте на диван и расслабьтесь. Я здесь, рядом. И я вам помогу»42.
42 Брэдбэри М. Три эссе // Иностр. лит. 2002. № 12. С. 242.
Модный бренд - семиотика сегодня испытывает давление вульгаризации и выхолащивания смыслов. Вот почему многие ученые стараются отойти от этой науки. Но, как всегда в моде, за широким распространением наступает забвение, а потом с новой силой возрастает интерес к забытому. Это и ждет науку семиотику, дающую много глубоких и ярких аспектов в изучении конкретных явлений культуры и искусства. Можно ли считать, что сегодня семиотика не вписывается в систему современного научного знания и должна быть забыта как интересный и плодотворный, но изживший себя эксперимент?
Думается, что поминки по семиотике преждевременны. Мы очень хорошо знаем, что большинство людей не обладают собственным мнением, заимствуя его у одаренных, ярких личностей, которым они подражают. Но это подражание связано в первую очередь со знаковыми аспектами.
С уверенностью можно прогнозировать, что, несмотря на кризисы и спады, семиотика входит важным компонентом в систему современного научного знания и в будущем ее, несомненно, ждут великие открытия и завоевания. Сегодня семиотические исследования, несмотря на деформирующие воздействия моды, широко распространены во всем мире.
