CC BY
2
ТЕОРИЯ ЯЗЫКА
THEORY OF LANGUAGE
Научная статья УДК 81'42
DOI 10.18522/2072-0181-2024-117-57-65
СЕМИОТИЧЕСКОЕ ПРОСТРАНСТВО МЕТАТЕКСТУАЛЬНОСТИ В ЛИТЕРАТУРНО-КРИТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ (НА МАТЕРИАЛЕ СТАТЕЙ Н.А. ЗАБОЛОЦКОГО)
Е.Д. Горячева
SEMIOTIC SPACE OF METATEXTUALITY IN DISCOURSE OF LITERARY CRITICISM (BASED ON ARTICLES BY N.A. ZABOLOTSKY)
E.D. Gory acheva
Современная лингвистика актуализирует изучение дискурса как процесса речемыслительной деятельности языковой личности, прежде всего, в связи с утверждением антропоцентрической парадигмы. Рассматриваются семантика и прагматика дискурса в целом [1; 2], изучаются коммуникативно-прагматические особенности дискурса различной институциональной и функциональной принадлежности [3; 4]. Изучение литературно-критического дискурса становится системным лишь в течение последних десяти - пятнадцати лет [5; 6], что в целом связано как с многообразием различных его характеристик, так и с явной лабильностью его отграничения от близких к нему дискурсивных практик - автобиографического либо художественного дискурсов, например. Одной из важнейших основ литературно-критического дискурса, которая определяет структуру его семиотического пространства, является его метатекстуальность, а метатексты различных видов и семантической наполненности выступают в качестве организующего механизма, который формирует целостность литературно-критических высказываний. Особое место в изучении
Горячева Елена Дмитриевна - кандидат филологических наук, доцент кафедры английского языка гуманитарных факультетов Южного федерального университета, 344006, г. Ростов-на-Дону, пер. Университетский, 93, ауд. 4, e-mail: edgoryacheva@sfedu.ru , т. 8(863)2184085.
метатекстуальности занимает метапоэтика [7], которую К.Э Штайн определяет как «размытую парадигму», справедливо подчеркивая: «Определяется иерархия метатекстов и метапоэтиче-ских текстов, если рассматривать творчество как текст (в широком смысле). Она выявляется в системе горизонтального и вертикального прочтения текста. Первое осуществляется при экспликации метатекста, второе позволяет выявить имплицитно выраженные структуры метатекста через экспликацию гармонических вертикалей текста» [7, с. 604-605].
Исследователи отмечают, что вычленение литературно-критического дискурса может стать непротиворечивым и доказательным, если в качестве критерия для этого избрать структурирование литературно-критического текста [8]. Лингвистический анализ структурных элементов литературно-критического текста позволит не только определить систему жанров литературно-критического дискурса, но и установить ключевые знаки и культурные коды в его семиотическом пространстве, что в перспективе станет основой изучения коммуникативно-прагматического потенциала этого вида дискурса.
Elena Goryacheva - Southern Federal University, 93, Uni-versitetskiy lane, Rostov-on-Don, 344006, e-mail: edgoryacheva @sfedu.ru, t. +7(863)2184085.
Литературно-критический дискурс обладает контекстуальностью, что обусловлено его погруженностью в познание эстетического явления в возможно более полном наборе его коррелятивных связей с выявлением целей и смыслов этих соотношений [9]. Стоит обратить внимание и на то, что внешняя и внутренняя взаимосвязь предметов и обстоятельств в изучаемом литературным критиком эстетическом объекте - художественном тексте - выявляется через многоуровневые отношения, репрезентированные в литературно-критическом дискурсе в триаде критик - автор - читатель. Очевидно, что сам по себе литературно-критический дискурс является высказыванием о тексте и заведомо имеет метатекстовые характеристики, однако такая метатекстуальность в своих репрезентациях становится многоуровневой и разнообразной, если в качестве критика выступает творческая языковая личность, осуществляющая эстетическую деятельность, т.е. писатель, поэт, художник слова. В этом случае такой литературный критик заведомо будет использовать в литературно-критическом дискурсе собственный опыт создания художественных текстов, и поэтому метатекс-туальность его критических заметок или статей будет иметь более сложную семиотическую и коммуникативно-прагматическую природу. В своем исследовании мы принимаем замечания К.Э. Штайн, включая в состав литературно-критического дискурса такой творческой языковой личности и собственно сепаративный мета-поэтический текст - «работы художника по поэтике, статьи, эссе о поэзии, языке, творчестве» [7, с. 605].
Цель исследования состоит в обосновании онтологического статуса метатекстуально-сти как определяющей характеристики семиотического пространства, организующей литературно-критический дискурс. В связи с этим основными задачами были определены выявление и лингвистическое описание метатекс-товых операторов в литературно-критическом дискурсе, семантический анализ метатекстов, определяющих структуру литературно-критического дискурса, а также выяснение основополагающих структурно-семантических свойств литературно-критического дискурса, адресантом которого выступает критик, являющийся одновременно и творческой личностью - художником слова. В качестве материала исследования нами были избраны литературно-критические статьи Н.А. Заболоцкого (1903-1958) «О сущности символизма» (1921-1922), «Общественное
лицо ОБЭРИУ. Поэзия обэриутов» (1928), «Рабле - детям» (1935), «К вопросу о ритмической структуре «Слова о полку Игореве»» (1951), «Мысль - Образ - Музыка» (1957), «Литература должна служить народу...» (10.VII.1958) [10], видного поэта и переводчика, о котором Е.Г. Эт-кинд пишет: «Для Заболоцкого ХХ век - эпоха не личности (каким был предшествующий век), а грандиозных надличностых сил, действующих в обоих направлениях: против человека, то есть на подавление его инициативы и нивелирование его индивидуальных черт, и за человека, то есть на возвышение каждого отдельного индивидуума до всего человечества. И ту и другую функцию может исполнить Разум - постоянно движущаяся коллективная мысль человечества, принадлежащая, впрочем, не только людям, но и природе в целом. Разум - освободитель, но он лишь тогда полнокровен, когда с ним в гармоническом союзе другие силы природы, живущие в человеке» [11, с. 525]. Выбор материала исследования обусловливается разнообразным составом метатекстуальных элементов в литературно-критическом дискурсе Н.А. Заболоцкого, на основе анализа которых возможно охарактеризовать семиотическое пространство метатекстуальности в многообразии способов, средств и функциональных доминант ее реализации. Методология исследования определялась сложностью его объекта: основными методами анализа выступили сравнительно-сопоставительный метод, метод анализа и синтеза, семантический анализ, филологическая интерпретация.
Литературно-критический дискурс Н.А. Заболоцкого - яркий пример нерасторжимого синтеза профессиональных языковых компетенций литературного критика, поэта и прозаика, для которого и эстетическая деятельность других художников слова является не только предметом скрупулезного анализа, но и интерпретативной деятельности, направленной, в том числе, на объяснение и совершенствование особенностей поэтики собственных художественных текстов. Метатекстуальность в литературно-критическом дискурсе Н.А. Заболоцкого выступает в качестве основы структурирования дискурсивного семиотического пространства, которое эксплицирует многоуровневые отношения автора, критика и читателя. Так, в статье «Мысль - Образ - Музыка» Н.А. Заболоцкий обращается к эмоциям своего читателя, выступая одновременно и как критик, и как автор, при этом семиотическое пространство литературно-критического дискурса включает знаки и культурные коды, актуализи-
рующие фоновые знания читателя, например: «Поэт работает всем своим существом одновременно: разумом, сердцем, душою, мускулами. Он работает всем организмом, и чем согласованней будет эта работа, тем выше будет ее качество. Чтобы торжествовала мысль, он воплощает ее в образы. Чтобы работал язык, он извлекает из него всю его музыкальную мощь. Мысль - Образ - Музыка - вот идеальная тройственность, к которой стремится поэт» [10, с. 591]. В приведенном макроконтексте вербальными знаками триады критик - автор - читатель выступают лексемы и лексические сочетания поэт, своим существом, разумом, сердцем, душою, мускулами, мысль, образы, язык, музыкальную мощь. Культурным кодом выступает имплицированная в данном высказывании отсылка к понимаю сущности поэзии авторами XIX в., когда поэтическое искусство понимается как, с одной стороны, родственное музыке (в категориях романтизма как литературного направления), с другой, - как психофизиологически обусловленный процесс, в котором задействован весь организм творческой личности (в духе позитивистской философии, начало развития которой приходится на 1830-е гг.). Отметим здесь и имплицированный культурный код античной философии, понимающей поэзию как припоминание идеального мира, с которым душа поэта соприкасается во сне или в момент вдохновения, и воплощение ключевых идеальных образцов средствами поэтического языка, как это понимает Платон.
Для литературно-критического дискурса Н.А. Заболоцкого характерна метафоризация, которая позволяет уточнить основные идеи, акцентирующие его собственную эстетическую позицию. Так, например, в следующем контексте «Сердце поэзии - в ее содержательности. Содержательность стихов зависит от того, что автор имеет за душой, от его поэтического мироощущения и мировоззрения. Будучи художником, поэт обязан снимать с вещей и явлений их привычные обыденные маски, показывать девственность мира, его значение, полное тайн. Привычные сочетания слов, механические формулы поэзии, риторика и менторство оказывают плохую услугу поэзии. Тот, кто видит вещи и явления в их живом образе, найдет живые необыденные сочетания слов» [10, с. 590] вербальными маркерами метафоризации выступают лексические сочетания сердце поэзии, имеет за душой, снимать с вещей и явлений их привычные обыденные маски, девственность мира,
значение, полное тайн, механические формулы поэзии. Безусловно, в случае применения Н.А. Заболоцким в его литературно-критическом дискурсе метафор, в том числе и развернутых, мы имеем дело с лингвокреативными компетенциями поэта, которые создают метатекстуальность и вербализуют в тексте высказывания о самом тексте и творческом процессе. Полисемантичность литературно-критического дискурса раскрывается в реализации новых семантических пластов высказываний, и в этом отношении прав Р. Барт, указывающий что «текст <...> это питательная среда <...> это пространство, не поддающееся ни классификации, ни стратификации <. > это галактика означающих» [12, с. 262].
Семиотическое пространство литературно-критического дискурса организовано как диалог с читателем, адресатом, при этом структурообразующими характеристиками этого дискурса является целостность и завершенность. Культурные коды литературно-критического дискурса направлены в своей реализации на моделирование корректного восприятия и адекватной интерпретации читателем, в то же время литературно-критический дискурс содержит маркеры этико-эстетической оценки определенного художественного текста, исторического периода в развитии литературы, деятельности конкретной литературной школы или эстетического направления. Н.А. Заболоцкий в статье «Общественное лицо ОБЭРИУ. Поэзия обэриутов» создает имитацию диалога с читателем, который может спорить с критиком, тем самым, формируя метатекстуаль-ность и отсылая адресата литературно-критического высказывания не только к фактам литературы и искусства, но и к культурному опыту самого читателя, который может и не совпадать в своих смысловых и оценочных координатах с тем, которым располагает сам критик, например: «Конкретный предмет, очищенный от литературной и обиходной шелухи, делается достоянием искусства. В поэзии - столкновение словесных смыслов выражает этот предмет с точностью механики. Вы как будто начинаете возражать, что это не тот предмет, который вы видите в жизни? Подойдите поближе и потрогайте его пальцами» [10, с. 523]. Маркерами такой диалогичности, которая оказывает влияние и на метатекстуальность литературно-критического дискурса Н.А. Заболоцкого, являются не только риторический вопрос «Вы как будто начинаете возражать, что это не тот предмет, который вы видите в жизни?» и высказывание с глаголами в побудительном на-
клонении «Подойдите поближе и потрогайте его пальцами» (подойдите, потрогайте), но и высказывания, утверждающие правоту эстетических принципов ОБЭРИУ (выделено в приведенном фрагменте курсивом) и маркированные усиленной метафоризацией (предмет, очищенный от литературной и обиходной шелухи, столкновение словесных смыслов).
Метатекстуальность семиотического пространства литературно-критического дискурса находит свое выражение как в культурных кодах, так и в риторических, социоисторических, герменевтических кодах, которые комплексно направлены на утверждение позиции критика, на убеждение читателя в правоте эстетических принципов и критических высказываний. Мета-текстуальность организована также на основании различных смысловых отношений, возникающих в координатах основополагающей триады критик - автор - читатель. При этом диалоги-зация метатекстуальности, которая может быть маркером полемичности эстетического объекта, определяется как смыслом интерпретируемого в литературно-критическом дискурсе художественного текста, так и собственно позиций литературного критика в отношении того или иного объекта внелитературной и литературной действительности, например: «мы совершенно не понимаем, почему ряд художественных школ, упорно, честно и настойчиво работающих в этой области, сидят как бы на задворках искусства, в то время, как они должны всемерно поддерживаться всей советской общественностью. Нам непонятно, почему Школа Филонова вытеснена из Академии, почему Малевич не может развернуть своей архитектурной работы в СССР» [10, с. 521]. Закономерно в этом высказывании употребление местоимения мы, которое эксплицирует идентификацию самого критика в отношении ОБЭРИУ, при этом внелитературная действительность маркирована здесь фактами культурной жизни (Школа Филонова, Малевич), а также жизнью политической, которая не отделена от культуры (советской общественностью, СССР). Семиотическое пространство литературно-художественного дискурса получает здесь особое обоснование и в оценочном по своей природе высказывании «мы совершенно не понимаем, почему ряд художественных школ, упорно, честно и настойчиво работающих в этой области, сидят как бы на задворках искусства, в то время, как они должны всемерно поддерживаться всей советской общественностью».
Метатекстуальность в литературно-критическом дискурсе реализует целый ряд функций, среди которых определяющими являются функции обобщения, интерпретации, экспликации, что позволяет адресату не только понять мировоззренческую позицию критика, но и способствует уточнению самой сущности поэтического языка, закономерных принципов построения семантического пространства художественного текста и пр. Литературно-критический дискурс, в конечном счете, представляет собой метатекс-туальную интерпретацию, т.к. критик находится в поиске новых оснований описания объекта критического переосмысления. Выявление разноуровневых маркеров метатекстуальности выступает в отношении к литературно-критическому дискурсу единственно подлинной научной методикой, которая становится одним из уровней теоретической абстракции и научного обобщения [13].
В литературно-критическом дискурсе ме-татекстуальность реализуется как отдельные метатекстовые элементы (операторы) и как собственно метатексты. По верному определению метатекстовых элементов, данному А. Вежбиц-кой, это те «нити», которые «сшивают» текст о предмете, образуя единство, цельность, но при этом такие нити представляются адресату неким «инородным телом», т.к. они подвергают при этом деконструкции саму однородность текста, образуя «двутекст» с гетерогенной связностью [14]. Например, Н.А. Заболоцкий в статье «Рабле - детям» пишет: «Таким образом, мне пришлось извлечь этот внутренний смысл наружу <... > мне пришлось переставить акцент, тайное сделать явным. Если это в известном смысле и обеднило концовку, то, с другой стороны, дало возможность закончить книгу серьезным и поучительным аккордом» [10, с. 529]. Ясно, что метатекстовыми операторами в этом фрагменте выступают вводные словами таким образом, с другой стороны, однако не только они структурируют семиотическое пространство метатекстуальности как пространство гетерогенное: уже само по себе критическое рассмотрение собственное переводческой деятельности открывает широкие лингвокреативные перспективы для включения в рамки метатекстуальности и метафоризации (извлечь этот внутренний смысл наружу, переставить акцент, тайное сделать явным, серьезным и поучительным аккордом), и помещения в центр семиотического пространства Я автора одновременно с Я крити-
ка, что, собственно, и определяет гетерогенную связность элементов данного высказывания.
Метатекстовые операторы могут формировать эквивалентные или кваазиэквивалентные отношения текстово-дискурсивных элементов, скрепляя или усиливая их. При этом степень изолированности метатекстовых операторов в отношении окружающего контекста определяются их функцией в конкретном типе дискурса. Представляется, что для литературно-критического дискурса степень изолированности метатексто-вых операторов оказывается очень низкой, т. к. изложение собственной позиции в отношении тех или иных эстетических фактов требует от критика логической аргументации его позиции, последовательности в ее изложении. Так, например, в короткой заметке «Литература должна служить народу.» Н.А. Заболоцкий указывает: «Литература должна служить народу, это верно, но писатель должен прийти к этой мысли сам, и притом каждый своим собственным путем, преодолев на опыте собственные ошибки и заблуждения. Когда придет время зрелости, эти ошибки и заблуждения пойдут ему на пользу, к ним он уже не возвратится, они не будут казаться ему тем запретным, к которому притягивает человека даже простое любопытство» [10, с. 594]. В приведенном макроконтексте закономерно не только последовательное обоснование мировоззренческой позиции самого Н.А. Заболоцкого, но и проецирование высказывания на его собственную поэтическую судьбу, его творческий путь, который, с позиций самого критика, является именно движением от заблуждений и ошибок к кристализованной идее общественного и национального служения литературы. При этом на первый взгляд, метатексто-вые операторы представлены в данном фрагменте весьма лаконично: это вводная конструкция это верно, однако логическая аргументация, выстроенная в соответствии с различными ассоциативными принципами - контраста, сходства, смежности и тождества - объективирует причинно-следственные отношения. Принцип контраста маркирован союзом но, сходство - союзом и, а также конструкцией со сочинительной связью и притом каждый своим собственным путем, преодолев на опыте собственные ошибки и заблуждения, отношения смежности вербализованы придаточным предложением с темпоральным значением когда придет время зрелости, отношения тождества, закрепляемые в высказывании эти ошибки и заблуждения пойдут ему на пользу, к ним он уже не возвратится, они не
будут казаться ему тем запретным, к которому притягивает человека даже простое любопытство, объективируют обретение писателем собственной творческой идентичности.
Метатексты, в отличие от метатекстовых операторов, имеют в литературно-критическом дискурсе более важное значение, т.к. это тексты, которые возникают по поводу других текстов (прототекстов). Иными словами, когда критик создает свою статью или заметку, она уже является метатекстом, сам же литературно-критический дискурс, включающий в коммуникативный процесс адресанта и адресата критических высказываний, приобретает отчетливые прагма-семантические характеристики метатекстуаль-ности. Основная цель любого такого метатек-ста - анализ, комментарий, описание, презентация прототекста. Метатексты условно подразделяют на вводящие (предисловия и послесловия); описывающие; анализирующие; комментирующие; пародийные [15]. Безусловно, описывающие, анализирующие и комментирующие метатексты составляют центральную сферу литературно-критического дискурса ввиду его специфических функций в отношении текстов, выступающих объектом рефлексии критика. Тем не менее, и вводящие метатексты могут содержать определенный элемент критического переосмысления художественных текстов, которые они предваряют в конкретном издании. В литературно-критическом дискурсе Н.А. Заболоцкого можно встретить как описывающие и анализирующие, так и комментирующие метатекс-ты, при этом все они так или иначе отличаются продемонстрированными выше особенностями организации семиотического пространства. Так, следующий фрагмент однозначно квалифицируется как описывающий метатекст: «Таинственный мир, являющийся символистам, был далеко не объективным, наоборот, он носил в себе резкий отпечаток индивидуальности автора» [10, с. 519]. При этом описывающий метатекст содержит, наряду с метафорическими номинациями (таинственный мир, резкий отпечаток), также научные термины философской и литературоведческой принадлежности (символистам, объективным, индивидуальности автора). В статье «К вопросу о ритмической структуре "Слова о полку Игореве"» находим комментирующий метатекст, отсылающий читателя к художественному тексту, с которым тот должен ознакомиться до чтения критической статьи Н.А. Заболоцкого: «На самом деле автор «Слова» не свою стихотворную манеру противопо-
ставляет стихотворной манереБояна, но лишь тему своего произведения он противопоставляет темам прославленного древнего песнотворца. Автор говорит, что он хочет петь «по событиям сего времени» (т.е. о событиях его современности), и противопоставляет этот свой замысел «замышлению» Бояна. При желании он мог бы продолжать традицию своего учителя и славить знаменитых давно умерших князей, но он желает быть деятелем своего времени, он хочет, лишь по временам касаясь прошлого, петь «молодых князей» и потому намерен начать свою повесть «от старого Владимира до нынешнего Игоря». Поэтическая манера Бояна к этому вопросу не имеет никакого отношения. Автор «Слова» не намерен развенчивать ее: наоборот, он следует ей, вероятно, творчески развивая и обогащая ее. Недаром в самом зачине он демонстрирует свое намерение петь «старыми словесы», т.е. прославленным слогом минувших времен» [10, с. 544-545]. Комментирующий метатекст содержит не только различные подтверждающие цитаты из прототекста, но и размышления адресанта литературно-критического дискурса по поводу определенных эстетических феноменов анализируемого текста, при этом критик надеется на осуществление диалога с читателем, который должен иметь определенные литературоведческие компетенции, на что указывает наличие в приведенном фрагменте литературоведческих терминов (стихотворной манере, автор, замысел, повесть, поэтическая манера, в зачине и пр.)
Семиотическое пространство метатексту-альности в литературно-критическом дискурсе изоморфно языковому сознанию адресанта сообщения. В лингвистическом описании процесса структурирования метатекстуальности применимо более широкое понятие ментативного дискурса (или ментатива, по В. Тюпе [16]), что также требует соблюдения определенной логики описания ментатива как класса дискурсивных практик, которые «не просто информируют о состояниях или процессах бытия или мышления, но предполагают - в качестве следствия коммуникативного события - некоторое ментальное событие (изменение картины мира) в сознании адресата» [16, с. 40]). Литературно-критический дискурс характеризуется информативностью и эмотивностью, что направляет восприятие читателя и координирует его интерпретативные усилия в отношении анализируемого критиком художественного текста. Семиотическое пространство метатекстуальности формируется в
этом дискурсе за счет формирования знаний адресата (прежде всего, о конкретных тенденциях общественной и литературной жизни) и ориентирования адресата на тот или иной выбор текста для чтения. Н.А. Заболоцкий посвящает свою статью «К вопросу о ритмической структуре «Слова о полку Игореве»» важным вопросам стихосложения: «В современной литературе былины бытуют в двух видах: 1) пословесно записанные (в этом случае они теряют свой стихотворный ритм) и 2) записанные с напева со всеми подсобными словечками и искажениями форм (в этом случае они теряют характер стройного изложения). Что касается «Слова», то его текст бытует в форме пословесной записи, не расчлененной на стихи и не передающей его ритмической картины. Все эти формы литературного бытования музыкально-вокальных произведений древности совершенно условны» [10, с. 556]. Отметим в приведенном фрагменте элементы метатекстуальности, закономерно маркированные лексически, структурно (маркером метатекстуальности выступает лексическое сочетание бытуют в двух видах, а также детализация анализа бытования текста «Слова» и аргументированный вывод, замыкающий фрагмент) и синтаксически (однородные члены, дополнительно нумерованные в тексте). Кроме того, важно подчеркнуть, что приведенный выше макроконтекст представляет собой анализирующий метатекст, специфика которого состоит в применении литературоведческих терминов, терминологических и терминологи-зированных сочетаний (пословесно записанные, стихотворный ритм, записанные с напева, пословесной записи, ритмической картины, формы бытования, совершенно условны), высокой степени информативности текста, а также в отсутствии маркеров оценочности, что закономерно для научного стиля, соответствующего целеполаганию данного вида метатекста.
Литературно-критический дискурс обнаруживает тенденцию к самоинтерпретации в случае, если критик является также писателем и/ или поэтом. Н.А. Заболоцкий в статье «Рабле -детям» анализирует собственное понимание переводческой деятельности, демонстрируя на основании обращения к выполненному им самим переводу роман Ф. Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль». Так, например, в следующем контексте: «Все это позволило мне начисто освободиться от переводного языка с его неизбежной искусственностью. Его заменила некоторая собственная языковая система, хотя и более далекая
от подлинника в его дословном понимании, но по существу более близкая к нему. Меня здесь интересовала не формальная точность, а внутренняя близость к Рабле. Это вопрос, который постоянно всплывает не только при обработках, но и при обычных переводах, особенно стихотворных» [10, с. 527] отмечены и насыщенность литературоведческими терминами (переводного языка, с неизбежной искусственностью, собственная языковая система, от подлинника), и внутренняя диалогизация, которая оказывает влияние на структурирование критического высказывания, и метафоризация (начисто освободиться, внутренняя близость, всплывает при обработках). Поэтому можно также с уверенностью говорить о герменевтическом коде, организующем семиотическое пространство мета-текстуальности, т.к. критическое высказывание ориентируется на общезначимость и выражение оценки. Адресат литературно-критического дискурса и критических статей Н.А. Заболоцкого, в частности, - это элитарный читатель, который заинтересован в обсуждении с ним авторитетного мнения о конкретном художественном тексте или группе текстов. При этом сам критик заинтересован не только в диалоге и обсуждении важных проблем литературного процесса, но и в обретении единомышленников, собственного круга читателей. Поэтому и описывающий, и анализирующий, и комментирующий метатекст в составе литературно-критического дискурса должен характеризовать лингвокреативный потенциал автора критических статей. Креативные компетенции заключаются здесь не только в умении применения разнообразных языковых и речевых средств, но и в возможности конструирования панорамы литературного процесса определенной эпохи, в выстраивании иерархии понятий, терминов и ценностных ориентиров, свойственных ей, а также в эффективном применении метаязыка литературоведения и истории, который необходим для формирования новых суждений, оценок и ментальных представлений читателя: «Для современного переводчика «Слова», если он ставит перед собой задачу ритмически организовать свой перевод, имеется лишь один путь: разбить текст на стихи произвольно и ритмически организовать текст изнутри, т. е. принять для перевода правильный тонический или силлабо-тонический стих. Этим самым он введет в ткань стиха отсутствующую ныне сопроводительную музыку и приблизит древнюю поэзию к нашему современному ее пониманию» [10, с. 556].
Таким образом, в ходе исследования установлено, что метатекстуальность является одним из структурных конституентов литературно-критического дискурса, при этом метатексты и метатекстовые операторы становятся условием формирования целостности литературно-критических высказываний, не являясь их смысловым компонентом. Иными словами, семиотическое пространство метатекстуальности диалектически связано со смыслами, сложным образом организованными в литературно-критическом дискурсе. Как высказывание о тексте, литературно-критический дискурс имеет метатекстовые характеристики, при этом метатекстуальность характеризуется разнообразием и представленностью на различных текстовых уровнях. Если же в качестве литературного критика выступает художник слова, то метатекстуальность приобретает гетерогенный характер. В литературно-критическом дискурсе Н.А. Заболоцкого метатекс-туальность составляет фундамент структурирования дискурсивного семиотического пространства, обнаруживая многоуровневые отношения автора, критика и читателя. Семиотическое пространство литературно-критического дискурса включает знаки и культурные коды, актуализирующие фоновые знания читателя. Среди наиболее востребованных в литературно-критическом дискурсе Н.А. Заболоцкого стоит назвать также риторический и герменевтический коды. Триада критик - автор - читатель проявляет себя на всех уровнях семиотического пространства литературно-критического дискурса, однако она становится наиболее репрезентативной в своих характеристиках именно тогда, когда изучение литературно-критического дискурса сфокусировано на его метатекстовых элементах и мета-текстуальности в целом. Выбор способа кодирования информации осуществляется не только с целью информирования читателя о позиции критика, но и для уточнения и расширения читательской компетентности в сфере эстетики в целом и понимания творческого процесса и особенностей художественных текстов конкретного писателя или поэта. Семантический анализ и филологическая интерпретация макроконтекстов, выбранных из литературно-критических статей Н.А. Заболоцкого, позволили определить типы метатекстов, образующие функциональные доминанты семиотического пространства метатекстуальности: таковы описывающие, анализирующие и комментирующие. Изоморфизм семиотического пространства метатекстуально-сти в литературно-критическом дискурсе и язы-
кового сознания его адресанта объективирован оценочностью, усиленной метафоризацией, применением литературоведческих и философских терминов, а также диалогичностью и самоинтерпретацией.
ЛИТЕРАТУРА
1. Гаспаров Б.М. Язык, память, образ. Лингвистика языкового существования. М.: Новое лит. обозрение, 1996. 351 с.
2. Дискурс и стиль: теоретические и прикладные аспекты: коллективная монография / Под ред. Г.Я. Солганика, Н.И. Клушиной, Н.В. Смирновой. 2-е изд. М.: Флинта, 2014. 268 с.
3. Демьянков В. З. Интерпретация политического дискурса в СМИ // Язык СМИ как объект междисциплинарного исследования. М.: Изд-во МГУ 2003. С. 116-133.
4. Евтушина Т.А., Ковальская Н.А. Экономический дискурс как объект лингвистического исследования // Вестник Челябинского государственного университета. 2014. № 6 (335). Филология. Искусствоведение. Вып. 88. С. 42-46.
5. Говорухина Ю.А. Литературно-критический дискурс как открытая система // Вестник Томского государственного университета. Филология. 2010. № 2 (10). С. 58-67.
6. Силецкая С.С. Прагматика литературно-критического дискурса // Известия Санкт-Петербургского государственного экономического университета. 2018. № 4. С. 153-156.
7. Штайн К.Э. Метапоэтика: «размытая» парадигма // Три века русской метапоэтики: Легитимация дискурса. Антология: В 4 т. Т. I. XVII-XIX вв. Барокко. Классицизм. Сентиментализм. Романтизм. Реализм / Под общ.ред. проф. К.Э. Штайн. Ставрополь: Кн. изд-во, 2002. С. 604-616.
8. Уртминцева М. Литературно-критический дискурс ранней публицистики М. Горького (18951901) // Emigrantologia Slowian. 2021. Vol. 7. C. 49-57.
9. Козловски П. Культура постмодерна / Пер. с нем. М.: Республика, 1997. 238 с.
10. Заболоцкий Н.А. Собр.соч. В 3 т. Т. 1: Столбцы и поэмы 1926-1933 гг.; Стихотворения 1932-1958; Стихотворения разных лет; Проза. Предисловие Н. Степанова; примеч. Е. Заболоцкой, Л. Шубина. М.: Худ. лит, 1983. 655 с.
11. Эткинд Е.Г. В поисках человека. Путь Николая Заболоцкого от неофутуризма к «поэзии души» // Эткинд Е.Г. Психопоэтика. Петербург: Искусство-СПБ, 2005. 704 с. С. 589-632.
12. Барт Р. Удовольствие от текста // Избранные работы. Семиотика. Поэтика. М.: Прогресс, 1994. 616 с. С. 462-518.
13. Иванов Н.В. Интертекст - метатекст: культура, дискурс, язык // Языковые контакты: структу-
ра, коммуникация, дискурс. М.: Книга и бизнес, 2007. С. 43-50.
14. Вежбицка А. Метатекст в тексте // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 8. Лингвистика текста. М.: Прогресс, 1978. 477 с.
15. Гурочкина А.Г. Метаязык, метакоммуникация, метатекст (к объему содержания понятий) // Когнитивные исследования языка. Вып. 5. Исследование познавательных процессов в языке. М.: Институт языкознания РАН; Тамбов: Издательский дом ТГУ им. Г.Р. Державина, 2009. С. 52-57.
16. Тюпа В. Коммуникативные стратегии теоретического дискурса // Критика и семиотика. 2006. № 10. С. 36-45.
REFERENCES
1. Gasparov B.M. Language, memory, image. Linguistics of linguistic existence. Moscow: New lit. review, 1996. 351 p.
2. Discourse and style: theoretical and applied aspects: collective monograph. Ed. by G.Ya. Solganika, N.I. Klushina, N.V. Smirnova. 2nd ed. Moscow, Flin-ta, 2014. 268 p.
3. Demyankov VZ. Interpretation of political discourse in the media. In: Media language as an object of interdisciplinary research. Moscow: Moscow State University Press, 2003. P. 116-133.
4. Evtushina T.A., Kovalskaya N.A. Economic discourse as an object of linguistic research. Bulletin of Chelyabinsk State University. 2014. No. 6 (335). Philology. Art history. Vol. 88. P. 42-46.
5. Govorukhina Yu.A. Literary-critical discourse as an open system. Bulletin of Tomsk State University. Philology. 2010. No. 2 (10). P. 58-67.
6. Siletskaya S.S. Pragmatics of literary-critical discourse. News of the St. Petersburg State Economic University. 2018. No. 4. P. 153-156.
7. Stein K.E. Metapoetics: a "blurred" paradigm. In: Three centuries of Russian metapoetics: Legitimation of discourse. Anthology: In 4 vol. Vol. I. XVII-XIX cent. Baroque. Classicism. Sentimentalism. Romanticism. Realism. Ed. by prof. K.E. Stein. Stavropol, Book Publishing House, 2002. P. 604-616.
8. Urtmintseva M. Literary-critical discourse of the early journalism of M. Gorky (1895-1901). Emigrantologia Slowian. 2021. Vol. 7. P. 49-57.
9. Kozlowski P. Postmodern culture. Transl. with him. Moscow: Republic, 1997. 238 p.
10. Zabolotsky N.A. Collected works. In 3 vol. Vol. 1: Columns and poems 1926-1933; Poems 1932-1958; Poems from different years; Prose. Preface by N. Ste-panov; Note E. Zabolotskaya, L. Shubina. Moscow: Khud.lit, 1983. 655 p.
11. Etkind E.G. In search of a person. The path of Nikolai Zabolotsky from neo-futurism to "poetry of the soul." In: Etkind E.G. Psychopoetics. St.-Petersburg: Art-SPB, 2005. 704 p. P. 589-632.
12. Bart R. Pleasure from the text In: Selected works. Semiotics. Poeteak. Moscow: Progress, 1994. 616 p. P. 462-518.
13. Ivanov N.V. Intertext - metatext: culture, discourse, language. In: Language contacts: structure, communication, discourse. Moscow: Book and business. 2007. P. 43-50.
14. Wierzbicka A. Metatext in the text. In: New in foreign linguistics. Vol. 8. Linguistics of the text. Moscow: Progress, 1978. 477 p.
15. Gurochkina A.G. Metalanguage, metacommunica-tion, metatext (to the scope of the content of concepts). In: Cognitive studies of language. Vol. 5. Study of cognitive processes. in language. Moscow:
Institute of Linguistics RAS; Tambov: Publishing House of TSU named after. G.R. Derzhavina, 2009. P. 52-57.
16. Tyupa V. Communicative strategies of theoretical discourse. Criticism and semiotics, 2006. No. 10. P. 36-45.
Статья поступила в редакцию 08.02.2024; одобрена после рецензирования 01.03.2024; принята к публикации 14.03.2024.
The article was submitted 08.02.2024; approved after reviewing 01.03.2024; accepted for publication 14.03.2024.
Научная статья УДК 811.161.1
Б01 10.18522/2072-0181-2024-117-65-71
ОСОБЕННОСТИ РЕПРЕЗЕНТАЦИИ КОНЦЕПТА «ДРУЖБА» В МУЛЬТИПЛИКАЦИОННОМ ФИЛЬМЕ «ЧЕБУРАШКА И
КРОКОДИЛ ГЕНА»
К.А. Гонгапшева
FEATURES OF THE REPRESENTATION OF THE CONCEPT OF "FRIENDSHIP" IN THE ANIMATED FILM "CHEBURASHKA
AND THE CROCODILE GENE"
К.А. Gongapsheva
В последние десятилетия когнитивная лингвистика, как известно, направлена на активное изучение содержания термина концепт (Е.С. Кубряко-ва, З.Д. Попова, И.А. Стернин, Н.Н. Болдырев, А.П. Бабушкин, А.Е. Кибрик, Д.С., Лихачев, Е.Ю. Прохоров, М.В. Пименова и др.). По мнению Е.Ю. Прохорова, он «... может быть представлен в языковом сознании и в языковой картине мира, в художественной картине мира и в отдельном литературном жанре; концептом может быть и понятие, и некая каузальность, и некая эмоция, и так далее» [1]. Следуя определению М.В. Пименовой, мы рассматриваем концепт как ментальное образование, своеобразный фокус знаний о мире, когнитивную структуру, включающую разносубстратные единицы оперативного сознания [2].
Гонгапшева Карина Асланбековна - преподаватель кафедры русского языка и общего языкознания Кабардино-Балкарского государственного университета им. Х.М. Бербекова, 360004, Кабардино-Балкарская республика, г. Нальчик, ул. Чернышевского, 173, e-mail: gkaslanbek@mail.ru.
Много научных работ посвящено способам репрезентации концептов, доминирующим из которых является лексический способ [3-7]. На наш взгляд, благодатной почвой для исследования являются мультипликационные фильмы, так как в них актуализируются и вербальные, и невербальные средства, поскольку прагматическая установка данного вида анимационного киноискусства состоит прежде всего в воздействии на сознание детей, однако они, несмотря на свою популярность, остаются недостаточно изученными с филологической точки зрения. В частности, мультипликационный дискурс как лингвистический феномен рассмотрен в диссертационных исследованиях А. Л. Канукоевой, Е.Г. Нешковой, Ли Хуэй [8-10]. Очевидно, некая «непопулярность» мультфильмов объясняется такими его характеристиками, как поликодо-
Karina Gongapsheva - Kabardino-Balkarian State University named after Kh.M. Berbekov, 173, Chernyshevsky Street, Nalchik, Kabardino-Balkarian Republic, 360004, email: gkaslanbek@mail.ru.
