CC BY
76
СЕМИОТИЧЕСКИЙ ПОДХОД К ИССЛЕДОВАНИЮ СПОСОБОВ МЕТАФОРИЧЕСКОЙ РЕПРЕЗЕНТАЦИИ ПОНЯТИЙ МИРА ЭКОНОМИКИ
Н.Ю. Бородулина
В статье рассматриваются метафоры и метонимии, репрезентирующие понятия мира экономики как особые знаки языковой семиотической системы и как члены семиотического континуума, которые коррелируют при осмыслении событий экономической жизни со знаками других семиотических систем, таких, как например, внутренняя семиотика, семиотика культуры, зоосемиотика, семиотика цвета и числа.
Ключевые слова: метафора, метонимия, понятие, языковой знак, внутренняя семиотика, семиотика культуры, зоосемиотика, семиотика цвета и числа, семиотический континуум, субзнак.
Проблемам метафоризации посвящено большое количество работ, которые на протяжении всей истории развития языкознания, начиная с Античности, демонстрировали изменение отношения к лингвистической природе данного явления [1-4]. Отечественная и зарубежная наука о языке, вступившая в XXI в., опирается на антропоцентрическую парадигму, согласно которой при анализе любых языковых средств определяющим становится человеческий фактор. Актуальным представляется многоаспектный подход к исследованию средств метафоризации, объединяющий кроме таких смежных наук, как логика и семантика, данные наук, которыми долгое время современное отечественное языкознание пренебрегало и незнание которых привело к не оправдавшим себя способам речевого обеспечения экономической политики нашего общества в своей публичной практике. Речь идет о семиотике, филологической герменевтике и современной риторике.
По мнению Ю.В. Рождественского, обстановка духовного застоя, неудачное планирование, слабое развитие некоторых отраслей производства в нашей стране, приведшие к «затхлости атмосферы» 60-70-х гг., роспуск КПСС были связаны с пренебрежением семиотической техникой и недопониманием речи как инструмента речевого развития. Впоследствии это стало причиной того, что язык научной литературы и жанры научной речи не были достаточно осмыслены в русском языке [5]. В момент кардинальных экономических преобразований, обусловленных развитием рыночных отношений и становлением нового поколения людей, стремящихся стать богатыми, понятия, отражающие новые социально-экономические реалии и намере-
ния главных участников событий, получили в русском языке резко негативную оценку. Неприятие новых экономических реформ просматривалось в метафорах стихия (пучина) рынка, шоковая терапия, джунгли, братская могила, рынок без штанов и т. п. Родилось анекдотично-пренебрежительное обозначение новые русские, сопровождаемое зачастую такими метафорами и метонимиями, как молодые волки, новоиспеченные, богатенькие Буратино, что превратило их в изгоев общества.
Между тем решение конфликтов и противоречий, характеризующих современное состояние российского общества, может и должно происходить в условиях развития речевой конкуренции с непременным условием овладения техниками, включающими мотивированный и целенаправленный обмен идеями, представлениями и эмоциями, установками и ценностными ориентациями, образцами поведения и деятельности. В этом смысле, анализ репрезентации экономических понятий средствами метафоризации как знакового явления отвечает насущной потребности в постижении глубинных содержательных механизмов социального взаимодействия людей, способов подключения субъективного фактора к социально-экономическому развитию.
По Ч. Моррису, с точки зрения прагматики, языковой знак употребляется в сочетании с другими знаками - членами некоторой социальной группы [6]. Для знаков языка экономики, основанных на переносе значения, таковыми являются знаки обыденного языка и научного языка, знаки культуры, цвета и числа. Они представляют собой как источник метафорического или метонимиче-
ского переносов, так и те знаки, с которыми метафоры и метонимии комбинируются в сложном процессе накопления и последующего хранения, а затем передачи информации.
Антропометрический принцип, который лежит в основе формирования средств мета-форизации, позволяет замещать в языке экономические субъекты с опорой на представления о самом человеке, его внешнем виде и работе человеческого организма, что соотносится, прежде всего, со знаками внутренней семиотики. Знание внутренней семиотики дает человеку возможность отождествлять с обозначаемыми экономическими реалиями одни части тела или органы чаще (рука, голова, сердце, мозг, кровеносная система), а другие реже (желудок, горло). Знаки, свидетельствующие об ориентировании человека в пространстве и его реакциях, также помогают наблюдателю соотнести результаты своих наблюдений с вербальным отражением действий экономических субъектов, выразить отношение к произведенному действию. Событие или решение проблемы может повернуться задом (спиной), выйти боком, вильнуть вправо. Общество (экономика) хромает, ухмыляется, выглядит обиженным, утомленным, болеющим, умирающим и т. д. Знаки, указывающие на внешний вид человека (одежда), соотносятся с метонимическими обозначениями в языке экономики: государственный карман, белые (синие) воротнички и т. д.
Средства метафоризации пересекаются также с такой мощной семиотической системой, как культура. Так, «рука» в данной семиотической системе рассматривается как знак: со своими 27-ю костями и примерно со столькими же мускулами, выполняющая и очень тяжелые, и очень тонкие работы, ассоциировалась издавна с силой и могуществом человека, и поэтому ей приписывали различные чудодейственные свойства. Например, в древнем мире вытянутой вперед руке придавали значение божественной силы и власти. Изображение руки встречается на римских, финикийских и ливийских гробницах, на ирландских крестах и на мексиканских памятниках [7]. В языке экономики после введенного Адамом Смитом понятия, отражающего регулирование рыночных отношений и вербализованного метонимией невидимая рука рынка, началось активное использование те-
лесной метонимии рука. Ассоциация с рукой оказалась настолько точной (рука как часть тела персонифицируется в виде серьезной властной силы), что стала символизировать руководство: сильная рука - руководитель предприятия, надежные руки - человек, которому можно доверить дело, правая рука -главный помощник руководителя, железная рука - твердая, бескомпромиссная политика руководства и т. д.
В результате отношений средств мета-форизации, репрезентирующих экономические понятия, и культуры (фольклор, народные приметы, пословицы) формируются ценностные суждения. В качестве примеров можно привести ассоциации событий экономической реальности со сказочными сюжетами: «это уже будет сказка про европейский теремок, в котором захотел жить наш европейский медведь»; использование народных примет и пословиц: «Москва чуть-чуть бежит впереди телеги»; «общество хромает на обе ноги» и т. д. [8].
Знаки жестов могут представлять собой не только источник переноса значения, но и стимул оценивания в соответствии со значением использованного в качестве источника метафоризации жеста. Например:
- подтягивание ремня - попасть в затруднительное положение: «А Россия тем временем подтягивает ремень»;
- хватать за руки - мешать: «Итак, снова прошлое хватает за руки будущее»;
- сжать кулак - проявить силу: «Не то, чтобы Центр не мог или тем более не хотел снова сжать кулак» [9].
Антропоцентричность, ярко выраженная в метафорах и метонимиях, сформированных через ассоциации с самим человеком, его телом, местонахождением и ориентированием в пространстве, всегда связана с мотивированностью выбора языкового средства обозначения реалии внеязыкового мира, дополненного прагматическим обоснованием.
Прагматический эффект создается в экономических текстах и за счет использования средств метафоризации, перенос значения которых основан на знаниях о знаках карточных игр. Являясь предметом загадочного и таинственного социально-бытового феномена, считающегося, по мнению многих исследователей, памятником древнейшей культуры, карты и карточные игры оказали зна-
чительное влияние на культурную жизнь российского государства, особенно в течение XVII-XIX вв. «Золотой век» русской литературы проходил под знаком карточных игр. Многие выражения русского языка и сейчас используются метафорически, без осознания заложенного в них карточного (а часто шулерского) жаргона. В языке экономики мы также встречаем метафоры, с помощью которых могут быть осмыслены и оценены сложные явления социально-экономической жизни через обращение к карточной семиотике. Например:
- расклад (карт) как расстановка сил в переносном значении и мизер (в переводе с латинского означает «бедный, жалкий», что-то незначительное, ничтожное по величине, но в среде преферансистов считается сложной и трагической игрой): «Возможных вариантов «раскладов», собственно, два: «Ельцин» или «не-Ельцин». Большой шлем или мизер»;
- передергивание карт - шулерский прием, заключающийся в нужных манипуляциях с картами: «Посмотрите на Европу! Европа объединяется!» Но это - открытое передергивание карт»;
- крапленая карта - крап как специальные метки на шулерских картах: «Крапленая карта в нравственно неопрятной, грязной игре на национальном самосознании» [9].
Метафоры и метонимии, репрезентирующие экономические понятия, взаимосвязаны с зоосемиотикой, семиотикой цвета и числа, когда в их структуре присутствуют цвето- и зоосимволика, ассоциации с «умными числами». Знаки зоосемиотики, показывающие и указывающие не только внешний вид, но и повадки, действия, характерные для представителей животного мира, часто вырастают до символов. Субъекты экономики, обозначенные через подобные ассоциации, получают четко выраженные аксиологические оценки (чаще отрицательные). Так, отношения между экономическими противниками могут представляться как грызня, облик общества как морда, местонахождение организации как логово, коллектив работников как стая (волков), рой (пчел), клубок (змей).
Анализ средств метафоризации языка экономики, основанных на знаниях о семиотике цвета, демонстрирует преимущественное использование трех цветов: белого, чер-
ного и серого, которые характеризуют степень выгодности операции или легальности экономической деятельности. Сравним:
- «белый рыцарь» - лицо или фирма, которые делают желательное предложение о поглощении на более выгодных условиях (вместо неприемлемого и нежелательного предложения, поступающего от «черного рыцаря»);
- «серый рыцарь» - противник-
претендент в «битве» за взятие под контроль другой компании, чьи намерения не объявляются;
- «черный рыцарь» - лицо или фирма, делающие какой-либо компании нежелательное предложение об ее поглощении;
- «черный рынок» - нелегальный рынок каких-либо товаров или услуг;
- «серый рынок» - любой рынок дефицитных товаров, отличается от «черного рынка» тем, что он легальный [10].
Представление о нумеративной картине мира позволяет репрезентировать самое важное на данный момент событие (или объект) экономической жизни как номер один (реже номер два и т. д.). Вербализация некоторых понятий, появившихся в связи с проведением саммитов глав развитых индустриальных стран мира, основана на метонимическом переносе с указанием количества стран-участниц: большая семерка, большая восьмерка.
Кроме того, как показывают результаты прагматического анализа, в экономических текстах влияние знаков, образованных через перенос значения, на формирование общественного мировоззрения достигается за счет привлечения невербальных семиотических средств, играющих роль сопровождения, пояснения, в числе которых мы выделяем и субзнаки: шрифтовые выделения, кавычки, рисунки, фотографии, графики. Их осмысление вне общего контекста изложения либо не является полным, либо не представляется возможным. Так, кавычки, используемые при обозначении Евросоюза через количество принятых в него стран, указывают на необычность словообразования: страны «десятки», «пятнадцать», «Европа двадцати пяти», «Европа двадцати семи».
Согласно Н.Б. Мечковской, цепная реакция знакообразования носит «кросс-семиоти-ческий» (межсемиотический, проходит меж-
ду отдельными семиотиками) и «многоканальный» характер [11]. Возникающие в различных невербальных семиотических системах, передаваемые и воспринимаемые через различные каналы доступа информации, знаки, сформированные через перенос идей, могут быть стимулом для метафорической репрезентации понятий в языке экономики (и наоборот). Например, технологическое достижение Франции, вызванное необходимостью приема самолетов-гигантов, представляет собой аэропорт Руасси-Шарль-де-Голль. Архитекторы, инженеры и техники, принявшие участие в его создании, стремились помочь пассажирам эмоционально «пережить» промежуточное звено между землей и полетом. Соответственно, использовались технические и архитектурные знаки, основанные на переносе значения (земля ^ небо): выбор подъездных путей к аэропорту, когда он то скрывается за постройками, то открывается в новых ракурсах; дорожки, движущиеся в стеклянных трубах; висящие в подземных галереях шары-прожекторы и т. д. [12]. В вербальном обозначении современных конструкций аэропорта также используются метафоры: сателлиты - залы ожидания, движущиеся тротуары, телескопические переходы. Таким образом, с помощью различных средств семиотического континуума пассажиры оказываются подготовленными к отлету или встрече с Парижем.
Примененный нами семиотический подход к исследованию метафорической репрезентации понятий мира экономики позволяет сделать вывод о том, что метафоры и метонимии, участвующие в сложном процессе отражения явлений и событий экономической жизни, могут рассматриваться как особые знаки, занимающие определенное место в семиотическом континууме. В отличие от других словообразовательных знаков они коррелируют со всеми семиотиками не только за счет того, что служат вербальным средством их описания, но и потому, что знаки этих семиотик могут быть использованы в качестве источника переноса значения. Они также служат стимулом для формирования отношения к описываемым событиям и для выведения новых значений. Они могут по-
ступать в качестве таких стимулов через все доступные человеку каналы восприятия информации об окружающем мире. Кроме того, они могут дополняться знаками (субзнаками) других семиотик. порождать аналогичные знаки, как вербальные, так и невербальные, в той или иной семиотике либо порождаться ими.
1. Теория метафоры. М., 1990.
2. Телия В.Н. // Роль человеческого фактора в языке. М., 1988. С. 173-204.
3. Чудинов А.П., Будаев Э.В. // Вопр. когнитивной лингвистики. 2007. № 4. С. 54-57.
4. Болдырев Н.Н., Бабина Л.В. // Филологические науки. 2001. № 4. С.79-86.
5. Рождественский Ю.В. Общая филология. М., 1996. С. 120-121.
6. Моррис Ч.У. // Семиотика: Антология / сост. Ю.С. Степанов. М., 2001. С. 76.
7. Кубрякова Е.С. // Семиотика, лингвистика, поэтика: К столетию со дня рождения А.А. Реформатского. М., 2004. С. 246.
8. Крейдлин Г.Е., Кронгауз М.А. Семиотика, или Азбука общения. М., 2004. С. 204.
9. Баранов А.Н., Караулов Ю.Н. Словарь русских политических метафор. М., 1994.
10. Вечканов Г.С., Вечканова Г.Р. Современная экономическая энциклопедия. СПб., 2002.
11. Мечковская Н.Б. // Сокровенные смыслы: Слово. Текст. Культура: сб. ст. в честь Н.Д. Арутюновой / отв. ред. Ю.Д. Апресян. М., 2004. С. 576.
12. Франция. Лингвострановедческий словарь. М., 1997. С. 30.
Поступила в редакцию 5.02.2008 г.
Borodulina N.Y. Semiotic approach to the study of the ways of metaphorical representation of the notions of the economics world. The present paper considers metaphors and metonymies representing the notions of the world of economics as both specific signs of language semiotic system and members of semiotic continuum. In comprehending the evens of economic life they correlate with signs of other semiotics systems such as internal semiotics, semiotics of culture, zoo semiotics, semiotics of colour and number.
Key words: metaphor, metonymy, notion, language sign, internal semiotics, semiotics of culture, zoo semiotics, semiotics of color and number, semiotic continuum, subsign.
Ш
