CC BY
62
УДК 93 ББК 63.3
В.Н. Авлиев
СЕМЕЙНЫЕ ОТНОШЕНИЯ В СОЦИАЛЬНЫХ ГРУППАХ КАЛМЫЦКОГО НАСЕЛЕНИЯ В КОНЦЕ XIX В.: ОБЩЕЕ И ОСОБЕННОЕ
Аннотация. В статье рассматриваются вопросы семейных отношений у различных сословных групп калмыцкого населения в конце XIX в. На основе анализа источников и литературы показано особенное и общее в семейно-бытовых отношениях у привилегированного и непривилегированного населения калмыцкого общества в конце XIX века.
Ключевые слова: нойоны, простолюдины, семья, развод, моногамия, полигамия, брачный запреты
V.N. Avliev
MARITAL RELATIONS IN THE SOCIAL CLASSES OF THE KALMYK POPULATION AT THE END OF THE XIX CENTURY: GENERAL AND SPECIAL
Annotation. The article considers the marital relations in different social classes of the Kalmyks at the end of the 19th century. A profound analysis of historical resources enables the author to underline common features and distinguish peculiarities of marital relations among noble and lowborn parts of the Kalmyk society at the end of the 19th century.
Key words: nobles, lowborn people, family, divorce, monogamy, polygamy, conjugal prohibition.
До настоящего периода тема семьи и быта традиционного калмыцкой знати, остается одним из наименее изученных разделов. Историко-этнографическое исследование проблем семьи и быта калмыцких нойонов в конце XIX в., в отличии от простолюдинов является одной из актуальных вопросов, поскольку привилегированное сословие нойонов было неотъемлемой частью калмыцкого общества. В свое время к этой теме обращались многие исследователи (И.А. Житецкий, И.В. Бентковский, П.И. Небольсин, УД. Душан, УЭ. Эрдниев, Д.Д. Шалхаков, М.М. Батмаев, В.И. Колесник, Э.П. Бакаева, В.В. Батыров и др.). Однако проблема сравнительного анализа семейно-брачных отношений между представителями богатого и бедного сословий калмыцкого народа осталась за рамками многих исследований и специально не рассматривалась.
В нашей небольшой работе мы не претендуем на изучение всего комплекса проблем, связанных с семейно-брачными отношениями у двух социальных слоев калмыцкого общества, а лишь хотим затронуть такие как: типы семей, формы семейного состава, некоторые брачные запреты, браки между этнографическими группами и внутри них, развод и рождение детей.
В XIX в. семейный состав населения у калмыков характеризовался преобладанием нуклеарной семьи, то есть семьи, состоящей из супружеской пары с детьми или без детей, или одного из родителей со своими детьми, не состоящими в браке. Сложная семья, то есть семья, состоящая из нескольких объединенных родственными отноше-
ниями нуклеарных семей была распространена в меньшей степени. Преобладающее распространение нуклеарной семьи в значительной степени предопределялось условиями кочевого образа жизни. Во-первых, каждая семья с момента ее образования обязательно получала собственную кибитку. А обладание отдельным собственным жилищем является главной предпосылкой выделения нуклеарной семьи из сложной. Во-вторых, раздел имущества и ведение самостоятельного домохозяйства у кочевни-ков-скотоводов много легче, чем у земледельцев [6, С.64].
Из работы И.А. Житецкого следует вывод, что в конце XIX в. у калмыков существовали две формы семьи: большая неразделенная и малая, причем первая теряла свои позиции, уступая их второй [4, С.34-35]. Причем данная характеристика семейно-брачных отношений калмыков присутствовала в обеих социальных группах населения (как у привилегированного, так и непривилегированного) [2, С.88].
Еще одной важной характеристикой семьи калмыков является моногамия (то есть единобрачие). Барон Ф.Бюлер писал, что «многоженство дозволяется, но примеров его нет» [3, Т.48. С.66]. Это не совсем верно, многоженство практиковалось, но, по единодушному мнению калмыковедов, исключительно редко, преимущественно в среде социальной элиты[8, С.188; 7, С.38].
Характерно, что И.А. Житецкому были известны только два таких случая. Причем в одном - вторая жена была взята зайсангом с согласия первой в виду того, что дети от нее умирали, а на развод зайсанг не соглашался из-за своей привязанности к ней [4, С.25].
Об этом же писал и исследователь Батыров В.В.: «Семья у нойонов не была моногамной, у них было право иметь несколько жен, но с началом времени более близкого общения с представителями русского дворянства это перестало быть практикой» [1,
С.154].
Подтверждает мнения и наблюдения вышеуказанных исследователей М.М. Бат-маев, который пишет: «Анализ соответствующих статей Законов 1640 г. не оставляет сомнения в том, что уже в XVII в. моногамная семья занимала ведущие пози-ции...»[5, С.200].
В своей работе Батыров В.В. замечает: «Другим отличием знатной семьи от семьи простолюдинов было, то что жены нойонов были вполне самостоятельными и независимыми. К примеру, в семьях простолюдинов жена обычно кушала после мужа, а в семьях привилегированных сословий этого правила не соблюдали. Жена, дети и родственницы кушали вместе с мужчинами. Кочевали они собственной кибиткой и со штатом различных служителей, часто на значительном удалении от мужа. Муж выделял жене определенное количество кибиток на содержание» [1, С.154].
Подтверждает данные изречения и профессор М.М. Батмаев: «..у нойонов при многоженстве каждая жена со своими детьми проживала отдельно» [5, С.204].
К отличительным чертам демографической и этнографической истории калмыков можно отнести и строгое соблюдение брачных запретов, связанных с родством по отцовской линии. Выбор невесты из числа родственников по отцу, каким бы отдаленным ни было это родство, исключался [7, С.199]. И.А. Житецкий сообщал, что «по мнению бакши Ики-Багутова хурула Эркетеневского улуса, невозможен брак до 10-го колена, а по утверждению духовенства Ики хурула в Малых дербетах (бакши и зурхачи) - до 49-го колена» [4, С.19]. Д.Д. Шалхаков писал: «Вплоть до конца XIX в., запрет браков с родственниками по отцовской линии у калмыков носил весьма устойчивый характер; в отличие, например, от киргизов и казахов, у которых запрет брать в жены девушек из семей своего рода до седьмого колена постоянно нарушался.
Наиболее же ортодоксальные хранители из числа духовных лиц настаивали, что по мужской линии браки невозможны «до забвения родственных отношений»» [7, С.9]. Можно предположить, что данный брачный запрет был характерен для двух основных социальных групп населения калмыцкого общества XIX в.
Нойоны за редкими исключениями не брали жен из своего объединения (точнее, на наш взгляд, здесь применим термин этнографической группы), то есть торгутские женились на дербетских и хошеутских нойонских дочерях, дербетские - на торгут-ских и хошеутских и т.д. В тоже время для простолюдинов характерным и частым явлением было создание семей внутри этнографической группы.
Развод в семьях высшего сословия в отличие от семей простолюдинов был нередким явлением, женщина высшего сословия не была бесправным существом подобно женщинам податного сословия. Хотя инициатива чаще всего исходила от мужей и реже от жен. Например, жена Большедербетовского владельца капитана Очира Хапчукова вместе с дочерью удалилась от него в Ставрополь, где в 1834 г. перешла в православную веру. Они получили имена Марии и Фавсты Васильевых [3, Т.47. С.97].
Женщины не имели права владеть улусами, но если во владельческой семье умирал супруг, то его жена управляла улусом до совершеннолетия сына [3, Т.47. С.58].
О ситуации с разводами у калмыков в XIX в. писал И.А. Житецкий. Он отмечал, что «разводы у калмыков позволительны, но случались сравнительно редко. В детных семьях их почти не бывало. Законными основаниями для расторжения брака считались бесплодие, неизлечимая болезнь или неуживчивый характер жены, смертность детей, семейные, если, по мнению зурхачи (прорицателя), их причина была в самой семье. Процедура развода, если инициатива исходила от мужа, была простой и легкой. Но в случае имущественных споров требовалось вмешательство духовных лиц или зайсанга и нойона. Если же развод происходил по инициативе жены, то процедура была сложной. Чтобы получить свободу, женщине приходилось преодолевать немалые трудности. Здесь участие духовных лиц было обязательным, развод допускался только по их решению. Общественное мнение осуждало разводы, даже если их причины признавались уважительными. Единственно не порицался развод по причине бездетности, но здесь альтернативой разводу было двоеженство» [4, С.25].
Стоит отметить, что очень редки были случаи совершения браков между привилегированным сословием и простолюдинами. Например, в подавляющем большинстве случаев простой калмык не посватает дочь зайсанга, а последний дочь владельца.
Неравные браки, не в обычае народа и допускаются только в редких случаях и то не иначе как по предложению старшей стороны [1, С.156]. Изучая данный вопрос, ученый М.М. Батмаев, нашел в архивных источниках следующее свидетельство: «В виде исключения нойоны женились и на простлюдинках. Сын Чакдорчжаба Нитар-Доржи в 1724 г. взял из улуса своего родного брата Баксадая-Доржи «черного калмыка дочь». У другого Чакдорчжаба же сына Яндыка законная жена ушла в 1771 г. вместе наместником Убаши взяв с собой и сына. По словам прошения зайсангов Ян-дыковского улуса от 6 июля 1789 г. на имя кавказского наместника генерал-майора С.А. Брянчанинова, Яндык «остался без жены уже не молодых лет и... влюбился в одну из подвластных ему подлую (то есть простолюдинку) безмужнюю женку Бютю-ку, у которой был сын, и держал ее при себе». После смерти Яндыка Бютюка успешно выдержала борьбу с улусными зайсангами за право называться владелицей и получать соответствующее содержание» [5, С.208].
В XIX в. у калмыков по наблюдению И.А. Житецкого: «Рождение детей составляет после брака самое выдающееся событие в жизни семьи и сопровождается рядом обрядностей и поверий» [4, С.26]. Ему вторит Д.Д. Шалхаков, который писал: «Рождение ребенка у калмыков составляло желанное и радостное событие в жизни каждой семьи» [7, С.48]. Далее Житецкий также отмечал: «Но собственно у калмыков заботы вызывает первый сын, иногда и другие сыновья, рождение же дочери, за исключением разве первородной или же при неимении детей вообще, не радует родителей, и потому только при первенце соблюдаются все церемонии, при остальных детях зурхачи приглашаются разве богатыми, а то обходятся и без него: не гадают о счастьи, если дают имя, и вместо пиршеств - все ограничивается угощением чаем женщин, присутствовавших при родах» [4, С.27].
Дети в семье нойонов пользовались большим вниманием не только родителей, рождение наследника у нойона, считалось радостной вестью для всех его подвластных. Вестник, который разносил это известие, мог срывать шапки у всех встречных для последующего выкупа [8, С.37].
Существовали определенные правила, связанные с рождением ребенка у владельцев. В случае рождения младенца мужского пола, у дверей кибитки владельца вывешивали большой разноцветный флаг. Если рождалась дочь, то флаг вывешивали у дверей кибитки его жены [8, С.38].
В первые две недели после рождения ребенка другие нойоны, зайсанги своего и соседних улусов, богатые скотоводы делали визиты, привозили или присылали разные подарки. Если рождался сын, нойону дарили хороших рысаков, седло, серебряный наборной пояс, кинжал в серебряной оправе и т.п. Если рождалась дочь, то дарили нойонше верблюдов или других животных, одежду из шелковой материи, халат, шапку на собольем меху, оправленную серебром дамбу, иногда деньги. К середине XIX в. обычай стал сходить на нет, владельцу дарили молочной водки или бутылку русской водки. Владелице приносили конфет, пряников или других сладостей [8, С.38].
При рождении сына у нойонского семейства, устраивались пышные пиры с народными увеселениями: танцами и борьбой. При рождении дочери пиры были менее пышными.
Таким образом, в результате анализа источников и литературы мы пришли к следующим выводам. Во-первых, в XIX в. семейный состав населения у калмыков как привилегированного так и непривилегированного характеризовался преобладанием нуклеарной семьи (то есть малой семьи). Во-вторых, в отличии от простолюдинов, у нойонов и зайсангов чаще были случаи полигамии, однако, в целом, моногамия уже укоренилась во всем калмыцком обществе к XIX в. В-третьих, в богатых калмыцких семьях жены были чуть самостоятельней и независимей нежели жены у простолюдинов. В-четвертых, в среде привилегированного населения вполне обычным явлением были случаи создания семей между представителями разных этнографических групп калмыцкого народа, в то время как у простолюдинов такое редко наблюдалось. В-пятых, развод в семьях высшего сословия в отличие от семей простолюдинов был нередким явлением. В-шестых, стоит отметить, что в виде исключения совершались браки между привилегированным сословием и простолюдинами, причем инициатива исходила от богатых представителей калмыцкого народа. В-седьмых, у калмыков любого социального статуса рождение детей составляло после брака самое выдающееся событие в жизни семьи. При этом особенно радовались и устраивали больше пышных обрядов при рождении мальчиков.
Список литературы
1. Батыров В.В. Социально-экономическое и политическое положение нойонов и зайсангов в калмыцком обществе в конце XVIII - начале ХХ вв. Дисс. ...канд. ист. наук. - М., 2004. - 229 с.
2. Бентковский И.А. Жилище и пища калмыков Большедербетовского улуса // Сборник статистических сведений о Ставропольской губернии. Вып. 1. - Ставрополь, 1868. - 236 с.
3. Бюлер Ф. Кочующие и оседло живущие в Астраханской губернии инородцы // Отечественные записки. - 1846. - Т.48. - № 8; Т.47. - Ч.3.
4. Житецкий И.А. Очерки быта астраханских калмыков. - М., 1893. - 91 с.
5. Калмыки. / Отв. ред. Э.П. Бакаева, Н.Л. Жуковская. - М., 2010. - 199 с.
6. Колесник В.И. Демографическая история калмыков в XVII - XIX вв. - Элиста, 1997. - 135 с.
7. Нефедьев Н.А. Подробные сведения о волжских калмыках, собранные на месте Н.Нефедьевым. - СПб., 1834.
8. Смирнов П. Путевые записки. - Элиста, 1999. -248 с.
9. Шалхаков Д.Д. Семья и брак у калмыков (XIX- начало ХХ вв.). - Элиста, 1982.
10. Эрдниев УЭ. Калмыки. - Элиста, 1985.
