CC BY
125
М. Н. Барышников
СЕМЕЙНЫЕ ФИРМЫ В РОССИИ: ИНСТИТУЦИОНАЛЬНОЕ ПРОСТРАНСТВО ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ В XIX - НАЧАЛЕ XX в.
На протяжении XIX - начала XX в., в условиях масштабных изменений в экономической жизни России, институт семьи продолжал выступать одним из фундаментальных факторов хозяйственного развития страны, уменьшая неопределенность положения отечественных предпринимателей путем установления достаточно устойчивой структуры взаимодействия между ними.
Насколько успешно семейно-родственные связи решали задачу координации поведения промышленников и торговцев, зависело от масштабов деловых операций (индивидуальных или ассоциированных), сложности социально-экономической ситуации в стране, а также способности и желания «игроков» соблюдать условия соглашений. В последнем случае речь шла, помимо прочего, о соответствующем образе мышления, позволявшем конструировать систему отношений между индивидом и семьей, а также обеспечивать выполнение каждым из них тех или иных функций в рамках существовавших в стране норм, обычаев и традиций хозяйственного поведения.
Опыт создания и деятельности российских компаний свидетельствовал о том, что институциональные ограничения интересов являлись одним из важнейших факторов, определявших эффективность операций семейных фирм и проявлявшихся в оптимальном взаимодействии собственников и управленцев, точнее сказать, балансе имеющихся у них интересов [1]. Под балансом интересов понимается такое соотношение последних, которое обеспечивает результативное функционирование компании в соответствии с согласованными и применяемыми на практике институциональными (формальными и неформальными) ограничениями индивидуального и группового поведения. Используя формулировку Д. Норта, отметим, что подобный баланс включает в себя «все формы ограничений, созданных людьми для того, чтобы придать определенную структуру человеческим взаимоотношениям» [2]. При этом индивидуальные и групповые интересы обретали черты института только при условии соответствующего юридического и организационного оформления, реализуемого на практике в виде того или иного их соотношения (баланса).
БАРЫШНИКОВ М. Н. - доктор исторических наук, профессор РГПУ © Барышников М. Н., 2006
На протяжении XIX в. в России господствовал тип деловых операций, отличавшийся ярко выраженными персонифицированными отношениями сторон. Подобные операции характеризовались крепкими родственными и клановыми (сословными) связями, этнокультурной и религиозной гомогенностью (наличием общего набора ценностей), господством семейного типа фирм, переплетением в них функций собственника и управленца. Наличие крепких семейных уз способствовало складыванию определенных рамок («ограничений»), в пределах которых родственники могли с достаточно высокой степенью эффективности взаимодействовать друг с другом, в том числе для достижения коммерческих целей. Эти рамки состояли из формальных писаных правил (брачных или деловых контрактов) и неписаных норм поведения, характерных для конкретной семьи. Взаимодействие различного рода традиций и обычаев, наряду со способами и эффективностью обеспечения их соблюдения, определяло в совокупности семейные «правила игры» на деловом поприще. Трансакционные издержки [3] оказывались в этих условиях сравнительно невысокими, а такие черты поведения как честность, неподкупность и поддержание высокой репутации, давали реальный выигрыш в строгих рамках модели максимизации личной выгоды [4].
Родственные связи, преданность семье, принадлежность к фамильному делу, - все это создавало такие условия, которые делали выгодным соблюдение соглашений. Кроме того, в целом ряде случаев важную роль играли давние дружеские и партнерские отношения, требовавшие от предпринимателей элементарной честности по отношению друг к другу. На практике именно адаптивные свойства институциональной системы (как формальные - правовые, так и неформальные правила, в том числе семейно-род-ственные) формировали в XIX в. в России ту экономическую среду, которая способствовала эффективной деятельности предпринимателей, стимулировала поиск ими новых сфер приложения своих талантов и капиталов, совершенствование способов и механизма ведения деловых операций. Семья в этом отношении выступала как институт, обеспечивавший контроль, поддержку и инициацию индивидуального предпринимательства в его формальном и неформальном проявлении.
К началу XIX в. фамильные предприятия оставались основной формой не только торговой, но и промышленной деятельности в России. Создаваемые в этот период фирмы являлись чаще всего семейным бизнесом, осуществляемым на средства семьи, управленческие и технические знания для которого также предоставлялись че-
рез семейный опыт и родственные связи. Более того, семья являлась достаточно удовлетворительной моделью частного предприятия (в том числе для складывания и закрепления предпринимательских навыков) в условиях запоздалого развития капитализма в России.
Обращение к важнейшей проблеме экономической жизни - осуществляются ли те или иные виды предпринимательской деятельности главным образом при посредничестве рынка или же с активным использованием потенциала фирм - предполагает расширение сферы институционального анализа на семейно-родственные структуры и другие сферы неформальных отношений. Подчеркивая в этом смысле роль институтов в построении сложных долгосрочных связей, исследование межличностных контактов проливает свет на характер распределения ресурсов внутри семьи и вокруг нее [5]. Важнейшей в этом смысле являлась способность членов семьи обеспечить единство и преемственность дела, минимизируя возможные издержки, связанные с субъективными предпочтениями жизненных целей, интересов, настроений и т. д. В качестве примера сошлемся на судьбу двух торгово-промышленных фирм, принадлежавших первогильдейским купцам Шитовым (происходили из города Сарапуль Вятской губернии). Основателями семейных дел выступили братья Алексей и Александр Трофимовичи Шитовы. Потомственный почетный гражданин Алексей Шитов состоял в 1884-1892 гг. городским головой Сарапуля. За активную общественную и филантропическую деятельность был награжден тремя золотыми медалями - на Станиславской, Анненской и Владимирской лентах. Его женой была Анастасия Никандровна (происходила из богатой купеческой семьи Дедюхиных), от которой имел сыновей Ивана, Александра, Трофима, Михаила и Николая, дочерей Марию, Валентину и Глафиру [6]. Еще в 1878 г. в торговое дело включился, помимо супруги, семнадцатилетний сын Алексея Шитова - Иван. Как покажут дальнейшие события, активное вторжение в коммерческую деятельность семьи амбициозного и властолюбивого И. А. Шитова в значительной мере усложнило его отношения с матерью, стремившейся сохранить контроль над детьми, и привело в конечном итоге фирму к внутреннему кризису.
31 октября 1890 г. супруги учредили в Сарапуле торговый дом (полное товарищество) «Алексей Шитов» с капиталом 350 000 руб. Фирма специализировалась на торговле чаем, хлебом и керосином. В начале 1900-х Шитовы переехали на жительство в Петербург, где открыли оптовую контору в собственном доме на Знаменской улице. Со смертью Алексея Шитова ситуация в семейном предприятии начинает претерпевать
серьезные изменения. Во главе торгового дома встала вдова, потомственная почетная гражданка Анастасия Никандровна, и ее сыновья Иван, Александр и Трофим Алексеевичи. Последние образовали своего рода «фракцию», объединенную интересами отстаивания собственной индивидуальности и независимости от материнской опеки, деятельности за рамками установленного в семье «режима» и порядка жизни. Братья предпринимали попытки поставить семейное дело на службу своим масштабным планам, связанным с операциями на транспортном рынке (в начале XX в. они заняли директорские посты в правлении Пароходного (первого) общества на Волге; И. А. Шитов вошел в совет Петербургского частного коммерческого банка [7]). Желание осовременить деятельность торгового дома, найти новые направления для семейного бизнеса вызывало у купеческой вдовы жесткое неприятие. В 1914 г. между Анастасией Никандровной и ее сыновьями происходит окончательный разрыв. Вдова, отказавшаяся признать законность нецелевого использования сыновьями совместных средств, предъявила судебные иски о возвращении ей 500 тыс. руб., которые были вложены мужем в торговый дом [8]. Судебное дело завершилось в пользу А. Н. Шитовой. В конечном итоге внутрисемейный кризис пошатнул позиции фирмы, и накануне 1917 г. она переживала серьезные трудности. В данном случае модель совместного управления матери и сыновей так и не смогла обеспечить необходимую связь между организационно-управленческой формой фирмы, внешней средой и приемлемыми трансакционными издержками функционирования фамильного дела.
Иным путем происходило становление семейного дела Александра Трофимовича Шитова. В возрасте 14 лет он занялся коммерческой деятельностью и с тех пор предпочитал держать торговое дело под своим личным контролем. Как и его брат, он имел большую семью. Супруга Наталья Алексеевна принадлежала к богатому купеческому роду Крутиковых. От брака с ней родились сыновья Алексей и Михаил, дочери Мария, Александра, Лидия и Наталья. Постепенно приобщая членов семьи к бизнесу, Александр Шитов продолжал жестко контролировать операции фирмы, концентрируя в своих руках необходимые деловые и общественные связи. В 1879 г. он избирается гласным Петербургской биржи, в 1894 г. назначен членом учетного и ссудного комитета петербургской конторы Государственного банка, в 1897 г. становится биржевым старшиной [9]. На коронации Николая и Александры Романовых он состоял в числе трех представителей от Петербургской биржи [10]. Семейная фирма (по оценке властей, обороты торгового дома достигали 8 млн руб., в том числе по производ-
ству и продаже оберточной бумаги - 250 тыс. руб. [11]) продолжала оставаться под единоличным контролем Александра Шитова и в начале XX в. В данном случае он выступал и как основной собственник, и как ведущий менеджер своего обширного торгово-промышленного дела. Организация двух семейных фирм Шитовых свидетельствовала о наличии своего рода двух моделей (коллективной и единоличной) поведения собственников, создававшихся, чтобы избежать согласования множества внешних и внутренних (прежде всего неформальных) факторов, определявших успех и саму возможность принятия тех или иных решений в рамках функционирования фамильных предприятий.
Впрочем, возможны были и другие варианты построения семейных дел. Обратимся к судьбе отца известного экономиста В. В. Леонтьева -Василия Васильевича, происходившего из богатой купеческой семьи, которая была известна в Петербурге с середины XVIII в. В 1856 г. его отец Василий Яковлевич Леонтьев с братом Николаем Яковлевичем приобрели ситценабивную фабрику на набережной реки Ждановки, 31 (ранее, с 1840 г., находившуюся в собственности Давыда Егоровича Кирхнера [12]). Сами братья были известны к этому времени своим интересом к техническим новшествам. В частности, на фабрике действовала машина по изготовлению платков (изобретенная в США), на использование которой у Леонтьевых имелась привилегия на 10 лет. В начале 1860-х гг. на предприятии производилось продукции на 260 тыс. руб. при 65 рабочих (заработки последних, в зависимости от квалификации, колебались от 120 до 600 руб. в год) [13]. В 1891 г. дело было преобразовано в торговый дом (товарищество на вере) «Леонтьевы Н. и В., братья». К этому времени семья В. Я. Леонтьева состояла из многочисленных детей от двух браков. Вместе с ним проживали третья жена - Мария Ильинична, сыновья от 1-го брака Николай, Василий, Валентин, Александр, от 2-го брака Леонид, Яков и дочери от 1-го брака Капитолина и Глафира, от 2-го брака - Юлия и Надежда, а также невестка, вдова Агрипина Дмитриевна и племянник Александр Александрович. При таком количестве наследников вопрос об участии в семейном предприятии приобретал с их стороны сугубо индивидуальный, добровольный характер, определявшийся личными способностями, наклонностями и интересами. Иначе говоря, многочисленность семьи позволяла с меньшими издержками выстраивать структуру собственности и управления в фирме. В этой ситуации, например, Василий Васильевич решил не посвящать себя заботам о фабрике, предпочтя научную деятельность. Он изучал экономику в Лейпциге, затем защитил
диссертацию в Мюнхене. Учась за границей, приезжал в Париж, где и встретил будущую свою жену Злату (Евгению) Беккер. От этого брака у него родился сын Василий, который получил в 1973 г. Нобелевскую премию по экономике «за развитие метода "затрата-выпуск" и за его применение к важным экономическим проблемам» [14]. Что касается родственников Василия Васильевича-старшего, то 12 июня 1907 г. они учредили собственный торговый дом с капиталом 150 000 руб., совладельцами (полными товарищами) которого стали потомственные почетные граждане Николай Валентинович, Александр Леонтьевич, Яков Васильевич-младший и Григорий Васильевич Леонтьевы.
Успех промышленного дела Леонтьевых в значительной мере определялся способностью этих людей принимать и использовать иностранный опыт, готовностью сотрудничать с предпринимателями иной этнической и конфессиональной принадлежности. Подобные нормы поведения передавались по наследству, формируя тем самым определенные внутрисемейные традиции и ценности, оказывавшие самое непосредственное влияние на содержание и направленность фамильных деловых операций. К примеру, один из представителей многочисленной семьи - Федор Александрович Леонтьев - являлся накануне 1917 г. крупным пайщиком и кандидатом в члены правления акционерного общества «Бумагопрядильная мануфактура «Джемс Бек». Принадлежащее этой компании предприятие было основано выходцами из Великобритании в Петербурге еще в первой половине XIX в. [15].
Исследователями уже отмечалось, что абсолютное большинство российских предприятий (будь то промышленных или торговых) функционировало на протяжении XVIII - начала XX в. без каких-либо письменных регламентов, где бы оговаривались круг их функций, процедура создания и ликвидации и т. д. Подобное положение вытекало из того, что их создание и ведение было долгое время делом отдельных лиц или семей. Масштабы дела были соразмерны величине семейных состояний, и владельцы, как правило, стремились минимально вступать в частноправовые отношения даже по поводу кредита и тем более вовлекать в свое дело для регулярного функционирования в нем капиталы или имущество посторонних лиц [16]. Близкая ситуация наблюдалась и в сфере деятельности банкирских домов, руководство которыми обычно сосредоточивалось в руках представителей тех или иных купеческих семей [17]. Совпадение семейно-род-ственных и коммерческих интересов обеспечивало в этом смысле стабильность и предсказуемость поведения компаньонов, согласованность их позиций в процессе принятия и реализации реше-
ний. Вместе с тем попытки уменьшить трансак-ционные издержки объективно ставили вопрос о способе упорядочивания организационной структуры фирмы, повышения эффективности управления и контроля, в том числе и путем налаживания внешних связей. Обратимся в качестве примера к табачной компании Шапошниковых, в деятельности которой оказался ярко представлен «женский стиль» управления.
В 1853 г. во вторую гильдию петербургского купечества записалась Пелагея Степановна Шапошникова (1813-1868). Вдова рано умершего коломенского купца Николая Шапошникова (1812-1843), она прибыла в северную столицу вместе со своими сыновьями Александром и Владимиром, дочерьми Марией, Раисой и Ольгой. На Караванной улице ею был открыт небольшой табачный магазин. Чтобы не распылять капитал на приданое и сохранить его для расширения дела, она не стала выдавать своих дочерей замуж и все они так и остались «старыми девами». После смерти П. С. Шапошниковой торговое дело перешло в единоличное владение к старшему сыну -Александру Николаевичу (1830-1881). При нем жизнь брата и сестер продолжала сохранять исключительно аскетический характер. Все свои силы и средства он направлял на укрепление семейного дела, его утверждение на табачном рынке столицы. В 1872 г. А. Н. Шапошников заключает трехлетний договор с петербургским купцом Адольфом Михайловичем Шопфером о совместном содержании табачных фабрик в Черныше-вом переулке и у Обуховского моста. В данном случае Шапошников пытался приобщиться к производственной деятельности, что в перспективе должно было ему помочь в поиске собственного места в табачной промышленности города. В 1876 г., по истечении договора, Александр Николаевич оформляет в единоличную собственность «обуховское» предприятие, насчитывавшее до 200 рабочих [18]. Чуть ранее он женится на Екатерине Николаевне Богдановой, происходившей из семьи крупных табачных фабрикантов Петербурга. По мнению современников, при обращении к производственной деятельности Александра Шапошникова поддержала именно супруга, ставшая его «ближайшей сотрудницей и во многих случаях советницей» [19].
В условиях быстрого роста продаж А. Н. Шапошников принимает решение об открытии еще одного предприятия. В 1880 г. покупается здание на Клинском проспекте. Однако в 1881 г., накануне запуска производства, владелец фирмы скончался от брюшного тифа. С этого времени главой семейного дела становится молодая вдова (ей было лишь 32 года) Екатерина Николаевна Шапошникова. Одновременно в состав руководства фирмы вошел ее брат Константин
Николаевич Богданов, окончивший Санкт-Петербургское Императорское Коммерческое училище в звании кандидата коммерции. Очень скоро проявилась склонность сестры и брата к новаторской деятельности, к поиску нестандартных технических, технологических и организаторских решений. Именно на фабрике Шапошникова ручная клейка гильз была впервые в Петербурге полностью заменена на машинную. А в 1889 г. механик фабрики Иван Семенов, не так давно окончивший Технологический институт, сконструировал более производительную гильзовую машину. Екатерина Николаевна предоставила ему первоначальный капитал для открытия собственной мастерской по производству гильзо-мундш-тучных и табачно-набивных машин. К 1914 г. Семенов владел уже механическим заводом с 450 рабочими, лесопильным заводом и столярной фабрикой, основным пайщиком которых являлась Е. Н. Шапошникова [20].
Под руководством Е. Н. Шапошниковой обороты предприятия быстро росли: в 1883 г. они составили 877 289 руб., в 1893 г. -1 192 867 руб., 1908 г. - 3 012 582 руб. В июне 1909 г. Екатерина Николаевна обращается с прошением о создании на базе семейного дела «Акционерного общества русских табачных фабрик, учрежденного в 1909 г.». План учреждения компании носил по-своему революционный характер. Шапошникова предполагала объединить собственное дело с предприятиями родственников Богдановых, а также достигнуть соответствующего соглашения с товариществом «Лаферм». По ее словам, она не столько собиралась развивать свою фирму, сколько желала «объединить ее с деятельностью некоторых других, находящихся в Петербурге и изъявивших к тому свою готовность, табачных фабрик путем приобретения их...» [21]. Капитал новой компании должен был составить весьма внушительную для того времени сумму - 8,5 млн руб. Иначе говоря, Шапошникова предполагала значительно увеличить масштабы семейного табачного дела за счет двусторонней экономии трансакционных издержек: издержек осуществления рыночных трансакций и издержек административного управления.
Отцу и брату Е. Н. Шапошниковой - Александру Николаевичу и Николаю Николаевичу Богдановым - принадлежали к этому времени в Петербурге две табачные фабрики, функционировавшие в виде товарищества на паях с уставным капиталом 1,5 млн руб. (1500 именных паев по 1 тыс. руб.). Объединение двух компаний могло привести к образованию одной из крупнейших в Петербурге корпораций, специализирующейся на производстве табачных изделий. Активная учредительская деятельность Е. Н. Шапошниковой свидетельствовала, скорее всего, о
достигнутом между родственниками первоначальном соглашении по этому поводу.
5 февраля 1910 г. власти разрешили деятельность фирмы под названием «Акционерное общество русских табачных фабрик, учрежденное в 1910 г.». Однако уже через месяц, в марте, Е. Н. Шапошникова обратилась в правительство с новым прошением: изменить название компании на «Товарищество табачной фабрики А. Н. Шапошников и К°» и уменьшить уставной капитал до 2 млн руб. Эта просьба объяснялась тем, что «приобретение двух других крупных табачных фабрик пока встречает некоторые препятствия» [22]. Под этой осторожной формулировкой крылась неспособность родственников решить вопрос о месте каждого из них в составе правления объединенной компании. Скорее всего, Е. Н. Шапошникова не собиралась мириться с предложенными ей вторыми ролями в руководстве будущего акционерного общества. Контроль над процессом формирования правил управления фирмой являлся для нее решающим во взаимоотношениях не только с партнерами со стороны, но и с ближайшими родственниками. В этой ситуации она принимает решение отказаться от договоренностей и сделать ставку исключительно на развитие предприятия своего умершего мужа. Последующие события подтвердили правильность такого шага. Огромные деловые способности позволили ей совершить настоящий прорыв в деятельности Товарищества (официально было открыто в апреле 1910 г.): в 1911 г. оборот компании составил 4,8 млн руб., чистая прибыль - 562 тыс. руб., в 1915 г., соответственно, 13,1 млн руб. и 974 тыс. руб. [23] Одновременно «Товариществу А. Н. Шапошникова и К0» удалось поглотить московскую фабрику «Товарищества Габай», все паи которой были приобретены накануне Первой мировой войны. Затем настал черед табачной фабрики «Братьев Шап-шал», в состав собственников которой вошли Е. Н. Шапошникова и ее компаньон И. И. Филиппович: 1916 г. им принадлежало по 1600 паев. В том же году Е. Н. Шапошникова как директор-распорядитель инициировала увеличение уставного капитала своего Товарищества до 6 млн руб. Серьезные перспективы для развития семейной фирмы были обеспечены также ее вхождением в состав табачного синдиката (The Russian Tobacco Company Limited), созданного в Англии под руководством Русско-Азиатского банка и при участии десяти крупнейших табачных фабрик Петербурга, Москвы, Ростова-на-Дону [24]. Масштабные деловые операции Шапошниковой свидетельствовали о значительном «институциональном потенциале» компании, в том числе способности ее руководства (правления) эффективно реализовывать поставленные цели. Скончалась
Екатерина Николаевна Шапошникова 26 января 1917 г. в возрасте 69 лет. Отсутствие прямого наследника во многом определило назначение директором-распорядителем ее давнего друга и делового партнера Ивана Ивановича Филипповича.
Отметим, что наличие мужского потомства способствовало, при имеющихся необходимых знаниях и опыте, укреплению семейной фирмы, но не определяло успех и продолжительность деловых начинаний. Участие в торговом, промышленном или банкирском предприятии сыновей (братьев, племянников и т. д.) обеспечивало прежде всего стабильность дела и сохранение капиталов в семье. Вместе с тем на практике те же функции были свойственны деятельности женщин (жен, дочерей, невесток и т. д.) [25]. Включение их в число владельцев торговых домов, чаще всего в роли вкладчиц (порой с символическими суммами), обеспечивало в случае непредвиденных ситуаций, например смерти мужа, возможность сохранить предприятие и передать его в дальнейшем детям. При наличии других наследников (со стороны мужа), жена/мать выступала своеобразным «центром притяжения» семейных интересов, а также гарантом соблюдения внутрисемейных отношений в их межличностном проявлении. На этом фоне наблюдалось снижение внутрифирменных трансакционных издержек, повышалось доверие и взаимопонимание среди совладельцев («товарищей»), их способность действовать открыто и напористо, без опасений встретить оппозицию (или зависть, равнодушие, бездействие) со стороны компаньонов. Особое значение семейный фактор приобретал при организации фирм на основе единоличного торгового или промышленного дела. Подобный характер имела, например, эволюция фабричного дела Кожевниковых.
В 1871 г. Василий Иванович Кожевников наследовал фабрику по производству ваты, основанную его родителями в 1830 г. [26] В 1893 г., после его смерти, предприятие перешло в собственность к вдове Евдокии Ивановне и сыновьям Ивану, Якову и Василию. В том же году наследники подали заявление о создании на базе семейного дела товарищества на паях с уставным капиталом 1,2 млн руб. (120 паев по 1000 руб.). Примечательно, что в уставном перечне учредителей компании вдова числилась четвертой (после сыновей), в то время как в подаваемых властям прошениях она расписывалась, как правило, первой. Первенствующее положение матери еще более упрочилось после создания товарищества. Формально председателем его правления являлся И. В. Кожевников (ему принадлежало 32 пая из 120), однако на деле полный контроль за делами фирмы сохранялся в руках вдовы (хотя она
владела лишь 18 паями). Два других ее сына -Яков и Василий - имели соответственно 29 и 26 паев [27]. По форме промышленное предприятие представляло собой акционерную компанию, но по характеру деятельности оставалось сугубо семейным делом. Его функционирование определялось рядом неформальных правил, в том числе ранее сложившимися нормами взаимоотношений между матерью и сыновьями, свекровью и невестками. Таким образом, лидерство Е. Кожевниковой не только структуировало деловые взаимоотношения в рамках семьи, но и сохраняло необходимые процедуры, обеспечивавшие соблюдение родственниками (в том числе принудительное) тех или иных правил поведения.
Заметим, что стремление Евдокии Кожевниковой сохранить семейный контроль над промышленным предприятием обернулось весьма серьезным последствием. Пытаясь удержать свое влияние в руководстве делами фирмы, она ввела в устав специальный пункт, в соответствии с которыми продажа паев обусловливалась «предварительным предложением оных прочим пайщикам в течение месячного срока». В ответ Комитет Петербургской биржи отказался принять паи к котировке, заявив, что соответствующим положением устава «стесняется биржевое обращение сих паев» [28]. Лишь после удаления из устава спорного пункта этот конфликт был разрешен. Впрочем, даже эта неудача не поколебала позиций Е. И. Кожевниковой. К началу XX в. она заняла пост председателя правления фирмы; директорами фирмы были избраны близкие к ней невестка Екатерина Николаевна Кожевникова и родственник Н. В. Сорокин (он же являлся опекуном нескольких внуков владелицы дела). Накануне Первой мировой войны крупнейшим пайщиком оставалась Е. И. Кожевникова, а также ее невестки Мария Ивановна, Екатерина Николаевна и Анастасия Васильевна Кожевниковы. Здесь мы видим, что ситуация, вызванная смертью (или отстранением от управления) сыновей купчихи, обусловила постепенную эволюцию промышленного дела в организацию с жесткой иерархией неформальных отношений и ценностей, в основе которых лежало женское лидерство. В этом отношении управление компанией соответствовало нормам семейной жизни, подразумевавшим беспрекословное подчинение матери (как старшей в роду).
При сохраняющейся значимости персонифицированных отношений широкие родственные связи позволяли отчасти сглаживать затруднения, связанные с контрактной формой отношений (проблемами ведения переговоров, составления договоров, слежения за тем, как они претворяются в жизнь, принуждения партнеров к их выполнению и т. д.). Проблема доверитель-
ных отношений снималась семейной, этнической и религиозной близостью, гарантировавшей выполнение тех или иных соглашений под страхом быть заподозренным в ненадежности (нечестности). В связи с этим нередко выстраивались крепкие семейно-родственные цепочки, связывавшие собственников на протяжении нескольких поколений. Так, крупный петербургский промышленник Густав Лесснер назначил опекуном своих детей, помимо супруги (предприятие переходило в ее «временное» пользование, если она вступит во 2-й брак, или пожизненно, если не вступит), «друга» Леопольда Кенига [29]. Последний был известен в северной столице как крупнейший миллионер-сахарозаводчик. В свою очередь для своих детей Кениг выбрал в качестве крестного отца и матери Карла и Августу Фаберже, являвшихся представителями известнейшей семьи ювелиров [30]. Впрочем, такой выбор не был случайным, учитывая тот факт, сам Леопольд Кениг был крестным отцом сына Петра Карла Густавовича Фаберже - Николая Леопольда [31].
Деловая ситуация в России в XIX - начале XX в. свидетельствовала о том, что семейно-родственные отношения не только не теряли своей значимости в сфере предпринимательства, но, напротив, имели тенденцию к распространению на новые организационные структуры (не только в малом и среднем, но и в крупном бизнесе). Семейное начало вплеталось во внутрифирменные и межфирменные связи, определяло статус собственника (в его формальном и неформальном проявлении), плавно эволюционировало от индивидуального предприятия к торговому дому (партнерству, отличающемуся множественностью владельцев) и акционерной компании (закрытого - паевого или открытого типа, находившихся в собственности инвесторов). В целом российская историческая практика XIX в. не подтверждает тезис (имеющий хождение до настоящего времени) о том, что по мере распространения ассоциированных форм капитала значимость индивидуально-семейных норм ведения бизнеса снижается. Здесь скорее следует говорить о видоизменении подобных норм в связи с появлением и развитием новых организационных основ, требовавших перераспределения прав и полномочий, прежде всего в сфере собственности и контроля. Рассмотрим один из характерных примеров реорганизации единоличного предприятия в акционерную компанию, сохранявшую в своей основе семейные правила ведения дела.
В 1860 г., в возрасте 68 лет, скончался Петр Алексеевич Печаткин, состоявший владельцем бумажной фабрики под Петербургом, в Красном Селе (арендовал ее с 1831 г. совместно с А. Паниным, с 1838 г. являлся полным собственником предприятия). Семейное дело перешло к его вдо-
ве Евдокии Васильевне, а также сыновьям Вячеславу, Константину, Иоакиму, Василию и Евгению, дочерям Евдокии, Марии и Марине. С этого времени наследники приступили к поиску наиболее оптимальной модели функционирования фамильного предприятия. Производственную часть возглавил К. П. Печаткин, имевший специальность инженера-технолога. Его брат, Вяч. П. Печаткин, содержал книжный магазин. Впрочем, торговое дело не вызывало у него особого интереса, и в 1865 г. он переуступил его другому брату - Евгению Петровичу. Последний развернул широкую издательскую деятельность, выпуская и распространяя литературу революционно-демократического характера. В 1866 г. Е. П. Печаткин был арестован, а магазин закрыт [32]. Одновременно о собственных деловых интересах заявил еще один брат - Василий. Все эти события вызвали среди родственников серьезные опасения за будущее семейного дела. В 1875 г. Е. В. Печаткина составила завещание (правда, скончалась она лишь спустя десятилетие, в возрасте 89 лет), ставшее по своей сути договором о перераспределении прав на фамильное имущество. В соответствии с этим документом братья Евгений и Василий лишались своей доли собственности, поскольку, по мнению матери, они уже получили более того, что им могло «следовать после ее смерти». Все семейное дело переходило к Вячеславу, Константину и Иоакиму Петровичам, а также их сестрам Евдокии (в замужестве Львовой), Марии (Плахиной) и Марине (Паниной) [33]. Признанным главой предприятия становился Вяч. П. Печаткин, обладавший огромной работоспособностью и предприимчивостью. В 1882 г. он приобрел в собственность бумажную фабрику (на Уральской ул. в Петербурге). По имеющимся данным, к концу XIX в. он обладал состоянием в 1,7 млн руб. Смерть его братьев Константина (1895 г.) и Иоакима (1896 г.) обусловила второй раздел фамильного дела. В 1896 г. родственники умерших достигли соглашения об образовании товарищества на паях «Печаткина К. П. наследников». В число учредителей вошли многочисленные наследники по женской линии: вдова Варвара Александровна Печаткина, ее дочери Клавдия Зконопниц-Грабовская (жена отставного гвардии поручика), Ольга Федорова (жена старшего инженера-механика флота), Екатерина Мал-кова-Панина (жена генерал-майора), Евгения Барсова (жена сенатора), титулярный советник Петр Панин и его сын Всеволод Петрович Панин. Компании принадлежали Красносельская и Царскославянская бумажные фабрики, а также Лукашевский завод в Царскосельском у. Петербургской губ. В начале XX в. уставной капитал фирмы составлял 1 800 000 руб. (900 именных
паев по 2 000 руб.). Руководство делами взяли на себя все те же представители различных семей клана Печаткиных: генерал-майор Василий Васильевич Малков-Панин (председатель правления), Петр Михайлович Горбунов (директор-распорядитель; он же был женат на внучке владельца компании - Софье Васильевне Зко-нопниц-Грабовской [34]) и Евгения Константиновна Барсова (директор). В формальном плане промышленное дело было превращено в акционерное общество «закрытого» типа, в котором права собственности, контроля и управления оказались закреплены за несколькими пайщиками, находившимися в тесных неформальных (семей-но-родственных) отношениях.
Иной путь избрали для себя наследники Вяч. П. Печаткина. После его смерти в феврале 1898 г. был создан торговый дом (товарищество на вере) - «Мануфактур-советника В. П. Печат-кина наследники» с капиталом 943 300 руб. Капитал в равных долях внесли сыновья умершего: Александр, Петр (они выступили в качестве совладельцев - полных товарищей) и Николай (как вкладчик - товарищ на вере) Вячеславовичи, а также их мачеха Мария Клавдиевна и ее несовершеннолетний сын Борис Вячеславович (вкладчики). В этом случае наблюдалось явное стремление братьев сосредоточить функции управления фирмой в своих руках, взять на себя всю полноту ответственности за принимаемые решения. Примечательными выглядели условия заключенного компаньонами договора. Предполагалось, что полные товарищи будут получать ежегодное фиксированное вознаграждение в сумме 9,6 тыс. руб., а также 10% с чистой прибыли. Одновременно все товарищи должны были получать по 5 тыс. руб. ежегодно «смотря по ходу дела». Выход из фирмы был возможен лишь в случае, если на то будут согласны три других участника дела (при этом свою долю выходящий не мог уступать посторонним лицам без предварительного согласия компаньонов). Наконец, в случае убыточности предприятия допускалась возможность ликвидации фирмы при согласии большинства компаньонов, но «по правилам, принятым в благоустроенных коммерческих домах». По сути, заключенный договор являл собой яркий образец неформальных взаимоотношений (между братьями и мачехой), получивших правовое оформление с обоюдного согласия всех членов семьи. Достигнутое соглашение позволяло полным товарищам удерживать в своих руках контроль над фамильной собственностью, а также осуществлять общее руководство делами фирмы. Различия между торговым домом и товариществом на паях в этом отношении было минимальным, поскольку предполагало сохранение семейного начала в качестве центрального в их
функционировании. Вопрос, однако, заключался в том, каким образом данные предприятия могли обеспечить привлечение необходимых инвестиций. Как показали дальнейшие события, готовность сыновей Вяч. П. Печаткина принимать нестандартные, масштабные решения (в отличие от долгих процедур согласований среди пайщиков-родственников товарищества «Печатки-на К. П. наследников») оказалась более удачным вариантом для реорганизации фирмы, ее дальнейшего развития в условиях поиска новых сфер производственной и торговой деятельности. В 1913 г., при поддержке Русско-Азиатского банка, на базе торгового дома было учреждено акционерное общество «Российская писчебумажная фабрика в Петербурге» (РПФП) с довольно крупным для того времени уставным капиталом в 4,5 млн руб. (45 000 акций по 100 руб.) [35]. Предприятие на ул. Уральской было продано компании за 1,8 млн руб., из которых 500 тыс. руб. Печаткины получили в виде наличной суммы, а еще 1,3 млн руб. - акциями по номинальной стоимости. При этом Ник. Вяч. Печаткин сохранил за собой центральные позиции в руководстве обществом (ему был предоставлен пост директора-распорядителя). В число директоров и крупнейших акционеров вошел также ряд лиц, занимавших видное место в отечественном деловом мире. Речь идет о Е. Ф. Давыдове (он же состоял в руководстве еще пяти акционерных компаний), Г. Д. Лесине (владелец одного из крупнейших в России банкирских домов), М. А. Суворине (совладелец издательского «Товарищества А. С. Суворина - Новое Время»), И. Д. Сытине (глава крупнейшей в Москве издательской фирмы) и И. X. Озерове (являлся членом совета Русско-Азиатского банка, а также директором восьми российских компаний) [36].
Эволюция фамильного дела Печаткиных свидетельствовала, помимо прочего, о значительном организационном потенциале (способности к смене традиционных правил игры и административной символики, изменению стиля управления фирмой, перераспределению ролей при принятии решений, определению новых акцентов в кадровой политике и т. д.), которым обладали семейные предприятия в России к началу XX в. Вряд ли в этом смысле можно оценивать экономическое поведение родственников как результат главным образом устойчивых фамильных обычаев и привычек. Само создание семейных предприятий и их последующая организационная трансформация объяснялись тем, что существующий в России набор институциональных ограничений стимулировал, при соответствующей рыночной ситуации, продуктивную деятельность подобного рода фирм.
Следует также отметить, что история складывания промышленных фирм Печаткиных (как,
впрочем, Шитовых, Леонтьевых, Шапошниковых и целого ряда других предпринимателей) свидетельствовала о проявлявшемся в пореформенный период кризисе «клановой» формы ведения бизнеса, подразумевавшей сосредоточение прав собственности и управления в рамках единого крупного семейного предприятия. В условиях глубоких социокультурных, хозяйственных и политических изменений, происходивших в России в начале XX в., на смену фамильным «кланам» стали приходить более подвижные и гибкие формы ведения семейных торговых и промышленных дел, отвечавших нуждам быстро развивающегося малого и среднего бизнеса, с соответствующими способами накопления и передачи организационного, институционального и информационного опыта. В этой ситуации поиск разумного соотношения формальных и неформальных ограничений (освещавшихся, в том числе, семейными традициями) оказывал самое непосредственное влияние на эффективность коммерческой деятельности, создавал такую структуру стимулов, которая обеспечила в перспективе согласование индивидуальных и групповых интересов, привлекательность и рентабельность ведения деловых операций при существующих социально-экономических и политических порядках в стране. В этом отношении организационная эволюция российского предпринимательства в XIX -начале XX в. может рассматриваться, помимо прочего, как процесс оформления прав собственности, которые обменивались и закреплялись долгосрочными соглашениями при активном использовании норм, традиций и обычаев, характерных для родственных связей. Таким образом, институт семьи выступает в качестве основы для понимания характера взаимоотношений между индивидом, обществом и экономикой и влияния этих взаимоотношений на экономический рост в тот или иной исторический период. В конечном счете данный институт сохранял свою значимость в качестве фундаментального фактора развития экономической системы Российской империи вплоть до 1917 г.
Примечания
1. Под интересами (от лат. interest - имеет значение, важно) понимаются предпочтения индивидов, реализующиеся в процессе удовлетворения их потребностей в условиях ограниченности имеющихся ресурсов (возможностей).
2. Норт, Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики [Текст] / Д. Норт. М., 1997. С. 18.
3. Под трансакционными понимаются в данном случае издержки, возникающие в связи с созданием, совершенствованием и развитием внутрифирменной структуры (затраты на управление и координацию деятельности ее отдельных подразделений), а также предпринимаемыми мерами по повышению эффектив-
ности деятельности компании на том или ином этапе ее функционирования. Фиксация и преодоление подобных издержек позволяют решать вопросы не только о форме и размере организации, моделях ее функционирования, но и эффективности соотношения интересов в структуре собственности и управления фирмой в конкретных условиях экономического развития России в XIX - начале XX в.
4. См.: Норт, Д. Указ. соч. С. 63.
5. См.: Поллак, Р. Трансакционный подход к изучению семьи и домашнего хозяйства [Текст] / Р. Пол-лак // THESIS. 1994. Вып. 6. С. 54-55.
6. Аигенко, Н. П. Купечество Удмуртии [Текст] / Н. П. Лигенко. Ижевск, 2001. С. 285.
7. Боханов, А. Н. Деловая элита России. 1914 [Текст] / А. Н. Боханов. М, 1994. С. 256.
8. Барышников, М. Н. Деловой мир Петербурга [Текст]: исторический справочник / М. Н. Барышников. СПб., 2000. С. 486.
9. Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 23. Оп. 24. Д. 1073. Л. 165.
10. Там же. Л. 172.
11. Там же. Л. 178, 181.
12. Там же. Ф. 1343. Оп. 39. Д. 2090. Л. 14; Статистические сведения о фабриках и заводах экспонентов, получивших награды на мануфактурной выставке 1861 г. СПб., 1862. С. 45.
13. Статистические сведения о фабриках и заводах экспонентов... С. 45.
14. См. подробнее: Калядина, С. А. Василий Леонтьев.
15. РГИА. Ф. 23. Оп. 28. Д. 163. Л. 5-6; Д. 164. Л. 29.
16. Калмыков, С. В. Организационные формы предпринимательства [Текст] / С. В. Калмыков // История предпринимательства в России. Кн. 2. Вторая половина XIX - начало XX в. М., 2000. С. 82.
17. См.: Ананьич, Б. В. Банкирские дома в России 1860-1914 гг.: очерки истории частного предпринимательства [Текст] / Б. В. Ананьич. Л., 1991.
18. Использованы материалы юбилейного издания: Очерк 25-летней деятельности табачной фабрики А. Н. Шапошникова в Санкт-Петербурге [Текст]. СПб., 1898.
19. РГИА. Ф. 23. Оп. 12. Д. 555. Л. 26.
20. Использованы материалы сайта: http:// www.nevotabak.ru [Электронный ресурс].
21. РГИА. Ф. 23. Оп. 12. Д. 555. Л. 1.
22. Там же. Л. 79.
23. Там же. Л. 228.
24. Гурушина, Н. Н. Английские капиталы и частное предпринимательство в России [Текст] / Н. Н. Гу-рушина, И. В. Поткина // Иностранное предпринимательство и заграничные инвестиции в России: очерки. М., 1997. С. 101-104.
25. Подробнее о месте женщин в сфере российского предпринимательства: Барышников, М. Н. Женщины в структуре российского предпринимательства в начале XX века [Текст] / М. Н. Барышников // Факты и версии: историко-культурологический альманах: исследования и материалы. Кн. 2. Из истории экономики. СПб., 2001. С. 51-64; Он же. Женщины в составе правлений акционерных компаний в России во второй половине XIX - начале XX века [Текст] / М. Н. Барышников // История предпринимательства в России: XIX - начало XX века: сб. статей / под ред. А. Л. Дмитриева, А. А. Семенова. СПб., 2005. С. 17-38.
26. РГИА. Ф. 1343. Оп. 40. Д. 2402. Л. 5.
27. Там же. Ф. 23. Оп. 24. Д. 181. Л. 67.
28. Там же. Л. 77.
29. Там же. Ф. 1102. Оп. 2. Д. 1358. Л. 15.
30. Там же. Ф. 1343. Оп. 40. Д. 2272. Л. 9.
31. Там же. Д. 5243. Л. 4.
32. Барышников, М. Н. Деловой мир Петербурга... С. 354.
33. РГИА. Ф. 1102. Оп. 3. Д. 114. Л. 21.
34. Керзум, А. П. П. М. Горбунов - создатель Фабричного поселка в Красном Селе [Текст] / А. П. Керзум, Т. К. Иванова // История Петербурга. 2004. № 2. С. 52-53.
35. Гиндин, И. Ф. Банки и экономическая политика в России (XIX - начало XX в.). Избранное: очерки истории и типологии русских банков [Текст] / И. Ф. Гиндин. М., 1997. С. 442.
36. РГИА. Ф. 1102. Оп. 3. Д. 114. Л. 43, 49.
А. М. Ермаков
ПОЛИТИЧЕСКОЕ ОБУЧЕНИЕ В НАЦИСТСКИХ ЖЕНСКИХ ТРУДОВЫХ ЛАГЕРЯХ
В статье рассматриваются цели, методы и содержание политической подготовки девушек в лагерях нацистской женской Службы труда.
Лагерное воспитание в Германии культивировалось еще до прихода национал-социалистов к власти молодежным движением, участники которого стремились оградить молодое поколение от «буржуазного» стиля жизни и мира взрослых. Германский фашизм превратил лагерное бытие в нормальный образ жизни для миллионов людей: детей и подростков, юношей и девушек, мужчин и женщин. В частности, за годы гитлеровской диктатуры более 1 млн девушек в возрасте 17-25 лет провели от полугода до полутора лет в лагерях Имперской службы труда (РАД), объявленной Гитлером «школой нации». Приобретенные здесь мировоззрение, нормы поведения и стиль жизни многие годы влияли на образ мыслей и действий бывших участниц РАД. Поэтому анализ целей и содержания политического обучения девушек в нацистских трудовых лагерях позволит углубить понимание феномена национал-социализма.
Руководитель РАД, имперский трудовой фюрер Константин Гирль, рассматривал женскую Службу труда как «школу воспитания немецкого социализма, то есть немецкого народного сообщества», которая дает возможность преодолеть «социальные трещины, классовую ненависть и классовое высокомерие». Автор диссертации о формировании со-
ЕРМАКОВ Александр Михайлович - кандидат исторических наук, доцент по кафедре всеобщей истории ЯрГПУ им. Ушинского © Ермаков А. М., 2006
