CC BY
59
DOI: 10.12737/ 14576
семейно-имущественная демография помещичьих крестьян россии в середине XVIII в.
Прохоров Михаил Федорович, доктор исторических наук, профессор, [email protected], ФГБОУ ВПО «Российский государственный университет туризма и сервиса», Москва, Российская Федерация
В обзорной статье дается анализ семейно-имущественной демографии крестьянского двора в крепостной деревне России в середине XVIII в. Указано на недостаточную разработку данной темы в исторической литературе. Источниковой базой данного исследования явились документы, извлеченные преимущественно из фондов личного происхождения: приказы и инструкции помещиков, рапорта и отчеты управляющих имениями. Особую ценность представляют ревизские сказки и подворные описания селений, в которых приводится поименный состав жителей двора, их возраст, родственные отношения. Объектом изучения явились крупные и средние помещичьи владения центральных уездов России — Московского, Суздальского и Ростовского, где шел ранний процесс формирования поместно-вотчинного землевладения. На основе системного подхода рассматриваются такие вопросы, как населенность двора, состав, структура и типология семьи, ее трудовые ресурсы, система брачных отношений. В статье дается демографическая характеристика обеспеченности семьи детьми, подростками, работоспособными и пожилыми людьми. Исследуется также и половозрастное соотношение мужского и женского населения крестьянской семьи. В работе затронут и такой малоизученный вопрос в отечественной историографии, как брачные отношения в крепостной среде: доля полных супружеских пар, возраст тех, кто вступает в брак, возрастная разница мужа и жены. Особый акцент уделяется влиянию имущественного состояния двора на семейное положение крестьян. Выясняются и негативные стороны демографической политики помещиков, направленной на увеличение прежде всего платежеспособности сельского мира. Полученные результаты будут полезны для формирования информационной базы исследований по истории России и исторической демографии.
Ключевые слова: демография, крепостная деревня, крестьяне, населенность, семья, типология, трудовые ресурсы
Введение. Успешное разрешение острейших демографических проблем в современной России неразрывно связано с изучением особенностей народонаселения Российского государства в прошлом. Исследование социальной стратификации и мобильности, роли семейной политики, ее традиций и обычаев занимает важное место «в становлении национального самосознания, сохранения общественной стабильности, утверждения духовных и нравственных традиций, преемственности поколений»1.
В разработке многовариантных научных на-
1 Российская академия наук. Раздел: фундаментальные исследования. План фундаментальных исследований Российской академии наук на период до 2025 г.// ras.ru (дата обращения: 29.06.2015).
правлений тема типологии крестьянской семьи в дореформенной России — первичной хозяйственной и социальной ячейки общества, все больше привлекает отечественных [1; 2; 3] и зарубежных [12; 14; 15; 17] историков.
В 1990-е годы началась успешная реализация совместного проекта российских и американских ученых по изучению демографической истории России за период с 1700 по 1917 гг. В основу исследования демографических процессов в ретроспективе разработчики взяли микроанализ по отдельным географическим районам и населенным пунктам (село, церковный приход и т.п.) [13]. Подобный прием исследования локальной истории широко используется западной исторической наукой [16].
В изучении демографического положения России особое место занимает середина XVIII в. В этот период в стране происходили заметные социально-экономические изменения, связанные с развитием рыночных отношений и расширением прав дворянства над крестьянами. Эти явления не могли не сказаться на положении крестьянской семьи того времени.
В отечественной историографии семейно-имущественная демография помещичьих крестьян XVIII в. изучена недостаточно. Только в последнее десятилетие по данной теме появляются первые работы [9, 11].
Методика исследования. В основу исследования положен системный метод, позволяющий рассмотреть крестьянскую семью в комплексе ее основных элементов: численность, состав, структура, трудовые ресурсы, брачные отношения. В процессе работы над темой выяснялась степень ее изученности в исторической литературе, определялись цели и задачи, осуществлялся сбор информационного массива и его анализ, формулировались основные выводы.
Учитывая большой массив документации, данное исследование осуществлялось на микроуровне, путем анализа демографических процессов по семи крупным и средним помещичьим имениям, расположенным в Московском, Ростовском и Суздальском уездах.
К ним относятся села Елдигино, Московского уезда, Воскресенское Ростовского уезда и Петровское Суздальского уезда (все владения князей Б.А. и А.Б. Куракиных), Воскресенское Суздальского уезда кн. М.М. Голицына. Кроме того, статистической обработке подверглись ревизские сказки по подмосковным селениям Большие Вяземы кн. Н.М. Голицына, Покров-ское, Фили владельца А.А. Нарышкина и Заха-рово подпоручика Д.П. Савелова.
Указанные уезды входили в исторический центр русских земель, где шел один из ранних процессов формирования поместно-вотчинного землевладения.
Инструментарий исследования. В основу аналитического обзорного исследования положен документальный массив, извлеченный из фондов Отдела письменных источников Государственного исторического музея (ОПИ ГИМ), Научно-исследовательского отдела рукописей Российской государственной библиотеки (НИОР РГБ) и Российского государственного архива древних актов (РГАДА). Статистической обработке подверглись первичные источники —
ревизские сказки 111-й (1761—1762) ревизии и подворные описи, составленные по указанию владельцев имений в начале 1770-х гг. Документы содержат такие данные, как порядковый номер семьи (двора) домохозяина, поименный состав крестьянской семьи с указанием пола, возраста и родственных отношений ее членов. Ревизские сказки содержат сведения об изменении состава семьи (смерть, рождение, побеги, сдача в рекруты или на поселение), а подворные описи — обеспеченность двора хлебом, скотом, землей, посевами.
В указанных владениях насчитывалось 928 дворов, в которых проживало 5610 душ обоего пола (далее — д.об.п.), в том числе 2772 души мужского пола (далее — д.м.п.) и 2838 душ женского пола (далее — д.ж.п.). В статье использовались также инструкции и предписания владельцев имений, рапорта и отчеты их управляющих.
Основная часть. Демографический анализ начнем с подмосковного села Елдигино с деревнями. В 1760-е годы в 78 дворах селения проживало 550 д.об.п., в том числе 273 д.м.п. и 277 д.ж.п. Средняя населенность двора (семьи) составляла 7 д.об.п. Однако в начале 1770-х гг. численность населения резко уменьшается. По подсчетам подворных описаний, в 1770 г. средняя населенность двора сократилась до 5,5 д.об.п., а в 1774 г. составила 5,8. Объясняя причины подобного демографического спада, следует учитывать прежде всего последствия «моровой язвы» 1770—1772 гг., которая охватила все центральные уезды России. В селе Елдигино во время эпидемии умерли 54 человека (9,8% от всего населения). Подворные описи по селу Елдигино позволяют выяснить половозрастной состав крестьянских семей. Расчеты данных за 1770 г. указывают на то, что треть всех жителей (31,1%) относилась к детям до 15-летнего возраста. До 5 лет соотношение мальчиков и девочек было почти одинаково (37 мальчиков и 35 девочек). В следующих возрастных группах, 6—10 и 11—14 лет, разрыв увеличивается в пользу девочек (25 мальчиков и 44 девочки, или 11,2 и 19,2% соответственно). Вероятно, смертность мальчиков в этом возрасте превышала смертность среди девочек. В последующих возрастных группах, 15—17 и 18—20, происходит постепенное возрастание взрослого мужского населения, превышающее женское (33 крестьянина против 18 крестьянок, или 14,8 и 7,9% соответственно). На наш взгляд, причина подобного явления связана с переездом части вышедших замуж крестьянских девушек в другие вотчины.
Рост численности взрослого населения наблюдался и в группе от 21 до 30 лет (в два раза у мужчин и в 3,8 раза у женщин по сравнению с предыдущей группой). В группе от 31 до 40 лет у мужчин заметна тенденция сокращения численности работников по сравнению с предыдущей группой (в 1,1 раза), а у женщин продолжается численный рост (в 1,1 раза). В возрастной группе от 41 до 50 лет как у мужчин, так и у женщин идет одновременный процесс уменьшения численности трудоспособного населения по сравнению с возрастной группой от 31 до 40 лет (в 2 и 1,6 раза соответственно). Отмеченное явление сохраняется и в возрасте 51—60 лет (уменьшается у мужчин в 1,4 раза, а у женщин — в 1,7 раза).
В последующих возрастных группах по сравнению с предыдущими группами сокращается число жителей: в возрасте от 61 до 65 лет у мужчин в 1,4 раза, а у женщин — в 2 раза, от 66 до 70 лет у мужчин — в 1,3 раза, а у женщин — в 2,3 раза.
Итак, анализ половозрастного состава жителей села Елдигино свидетельствует о неравномерном распределении жителей по возрастным группам, о повышенной детской смертности, о снижении числа мужчин по сравнению с женщинами в наиболее активном трудовом возрасте от 21 до 50 лет (42,1% у мужчин против 46,1% — у женщин).
Отличалась подмосковная Елдигинская вотчина Куракиных и по количеству детей в семье. Здесь крестьянская семья имела не более 6 детей. Наиболее распространенными были семьи, имеющие одного-двух детей (48,7% от всех дворов). Относительно высоким было число бездетных хозяйств (20,5%), что объясняется наличием большой группы холостых мужчин и незамужних женщин.
Неодинаковой была обеспеченность семей рабочей силой. Судя по подворной описи 1770 г., большинство дворов было обеспечено рабочей силой. Трудоспособное население отсутствовало лишь в 4 дворах (или 5,1%). Почти 80% всех крестьянских семей имели одного-двух работников. Но дворы с 3—4 работниками встречались крайне редко (15,4%). По мере роста обеспеченности крестьянской семьи рабочим скотом заметно возрастает ее населенность и трудовые возможности. Нами подсчитано, что на безлошадный двор в среднем приходилось 2,5 д.об.п.и 0,5 работника, однолошадный — 4,5 д.об.п. и 1,1 работника, двухлошадный — 6,6 д.об.п. и 2 работника, трехлошадный — 7 д.об.п. и 2,4 работника.
Два оставшихся двора, в которых насчитывалось 10 лошадей, имели в среднем 8,6 д.об.п. и 4 работника. В целом по селу Елдигино в среднем приходилось 5,8 д.об.п.и 2 работника [6].
Аналогичные демографические процессы протекали в других подмосковных владельческих селениях. Статистическая обработка ревизских сказок 111-й ревизии позволяет сделать ряд наблюдений. Так, в селе Большие Вяземы в среднем одна семья состояла из 5,6 д.об.п., в том числе 2,9 д.м.п. и 2,7 д.ж.п., одной-двух пар рабочих рук. Ведущее положение занимали двух-трех поколенные семьи прямого родства с одной-дву-мя супружескими парами. Подавляющая часть девушек вступала в брак с 18-летнего возраста, а юноши — с 22 лет.
В соседнем сельце Захарово также ведущее место занимала малая семья, состоящая в среднем из 5,7 д.об.п., в том числе 3,4 д.м.п. и 2,3 д.ж.п., а также 1,7 работника. Две трети жителей относились к молодому поколению до 30 лет. Малолюдность семей крестьян сельца Захарово определяла их состав и структуру. В сельце преобладали семьи прямого родства (составляли 65,6%) двух-трех поколенного состава (73,1%) с одной-двумя брачными парами. Судя по расчетам, браки были довольно поздними: большинство девушек вступало в брак с 18 лет, а юноши — с 21 года. В среднем разница в возрасте между мужем и женой была незначительной и составляла три года.
Подобная демографическая ситуация складывалась в селе Покровское, Фили. В 60-е-70-е годы XVIII в. средняя населенность двора здесь заметно уменьшилась с 6,8 д.об.п. (1762) до 5,4 д. об.п. (1775). Данное сокращение было вызвано чумной эпидемией 1770—1772 гг.
В селе ведущее положение занимало молодое поколение до 30 лет (среди мужчин составляли 69,1%). Три четверти семей имели одну-две пары рабочих рук, а две трети относились к кровному прямому родству. В состав такой типичной семейной корпорации входили домохозяин с женой, холостые и женатые дети, внуки, женатые братья, племянники. Преобладали в основном двух-трех поколенные семьи (составляли 88,1%) с одной-двумя брачными парами (75,9%). Обычно девушки вступали в брак с 19 лет, а юноши — с 20 лет. Разница в возрасте между мужем и женой составляла в среднем 5 лет [9, с. 100—113; 10].
Крупными вотчинами князья Куракины владели в селах Петровское Суздальского уезда и Воскресенское Ростовского уезда. Судя по
подворным описям за 1770 г., в селе Петровском в среднем один двор насчитывал 6,7 д.об.п., в том числе 3,2 д.м.п. и 3,5 д.ж.п. Эти показатели в целом соответствовали демографическим данным по центральным уездам России. Иная демографическая ситуация складывалась в селе Воскресенском: средняя населенность двора составляла всего лишь 5,8 д.об.п., в том числе 2,8 д.м.п. и 3 д.ж.п. Куракины неоднократно сообщали вотчинной администрации, что «многие девки не выходят замуж, а робята не женятся, чрез то в одиначество приходят». Объясняя причины подобного явления, владельцы обращают внимание на широкое распространение в селениях церковного раскола, «в коем, будучи многие девки, совсем здоровые, называют себя увечными» [7].
Данное наблюдение Куракиных подтверждается подворными описями, в которых содержатся сведения о возрасте супружеских пар. Наши расчеты по селу Воскресенскому свидетельствуют о том, что ранние браки здесь были отмечены только с 18-летнего возраста. У женщин на одну замужнюю приходилось семь незамужних, а среди мужчин на одного женатого выходило шесть холостых. Доля ранних браков у юношей до 21 года составляла 20,6%, а у девушек — 16,7%. Даже тот, кто достигал брачного возраста, не спешил завести семью. На момент составления подворной описи в 1770 г. все девушки от 13 до 17 лет были незамужними, а у мужчин неженатыми оставались юноши от 15 до 17 лет. Преобладание замужних женщин начинается с 20-летнего возраста, а у мужчин только после 21 года.
Аналогичная картина с ранними браками встречается и в селе Петровском. Здесь женщины вступали в брак обычно с 20-летнего возраста, а мужчины — с 19-летнего возраста.
Поздние браки объясняются значительными затратами, связанными с образованием новых семей. Многие отцы, опасаясь лишиться рабочей силы, не спешили выдавать дочерей замуж.
Положение в имениях усугублялось наличием значительной группы одиноких жителей без семей. В селах Петровском и Воскресенском они составляли 4,4% от всех крестьян. К ним относились бобыли и бобылки, вдовы с малолетними детьми и вдовцы, солдатки с детьми, незамужние девы. Как правило, они освобождались от несения повинностей и обычно «кормились мирским подаянием». Наличие такой категории людей было невыгодно владельцам, так как они снижали доходность вотчин. В этой связи Куракины
ведут решительную борьбу с «одиначеством». Они неоднократно напоминают вотчинной администрации и мирским властям, что многие крестьяне «по молодости лет могли бы тягло содержать». Сельские общины обязывались принудительно сдавать в работники одиноких селян от 12 до 35 лет. В отдельных случаях одинокие холостые мужчины и мужья супружеских пар без детей отдавались в рекруты.
Куракины пытаются регламентировать и возрастные параметры замужества и женитьбы: для юношей устанавливается 20-летний возраст, а для девушек — 18-летний. В случае нарушения помещичьих предписаний с девушек ежегодно взыскивали взнос в размере двух рублей.
Наличие бобылей и одиноких жителей в значительной степени было связано с их материальным положением. Крестьянин-вдовец А. Михайлов из села Рождественское сообщал Куракиным, что из-за нищеты и отсутствия рабочей силы в хозяйстве за него никто не идет замуж. С давних времен здесь существовал обычай «брать всякому равных своему состоянию». Учитывая малолюдство крестьянской семьи, Куракины поощряли систему примачества, то есть приема в семью сторонних лиц, «чтобы от одина-чества дома не пустели». Многие жители в своих челобитных отмечали, что «крестьяне по-своему одиначеству одного которого-нибудь желают принять к себе в дом». Судя по челобитным, среди примаков в семьях крестьян появляются зятья, племянники, односельчане.
Несмотря на жесткие меры Куракиных, в вотчинах по-прежнему оставалось много незамужних женщин и холостых мужчин. По данным ведомости, по селу Воскресенскому в 1774 г. насчитывалось 32 незамужние крестьянки, составлявшие 6,5% всего женского населения. Подобная ситуация не могла не сказаться и на разнице в возрасте супругов. Нами подсчитано, что в селе Петровском в 117 браках муж был старше жены в среднем на шесть лет, в 89 — жена была старше мужа в среднем на четыре года. Что касается жителей села Воскресенского, то здесь муж был старше жены в среднем на 3,4 года, а жена старше мужа в среднем на 3,6 года [7, л. 12, 17, 25, 35; 8].
Документы позволяют выяснить структурный состав крестьянских семей. Расчеты по селу Покровскому свидетельствуют, что максимальные размеры семьи не превышали 18 человек. Но большие семьи (свыше 10 человек) в этой вотчине были редким явлением (4 семьи из 163,
или 2,5%). Большие семьи составляли дворы зажиточных крестьян. В селе в основном преобладали семьи в 5—8 человек (115 семей, или 69,9%). Две трети таких семей относились к группе дворов среднего достатка. Малочисленные семьи от 3 до 4 человек не превышали 11,6% и были характерны для однолошадных (14 семей) и частично двухлошадных (5 семей) хозяйств.
Несколько иными были демографические показатели по крестьянским семьям села Воскресенского. Расчеты свидетельствуют о том, что максимальный размер семьи не превышал 12 человек (зафиксирован один двор), а минимальный — два человека (отмечено 7 дворов, или 4%). Численность семьи здесь в основном колебалось от 4 до 7 человек (составляли 131 двор, или 75,4%). Доля малолюдных дворов от 2 до 3 д.об.п. была незначительна (21 двор, или 12%); почти такая же доля была представлена семьями от 8 до 12 человек (22 двора, или 12,6%).
Заметим, что численность жителей в беднейшей группе (безлошадные и однолошадные) не превышала 7 человек; в ней самыми распространенными были дворы в 3—5 человек (48 дворов, или 78,6%). У крестьян среднего достатка (двух-трехлошадные) наиболее населенными были дворы в 4—7 человек (78 дворов, или 81,2%). Среди зажиточных семей, имеющих четыре лошади и свыше, преимущественное положение занимали те, в которых проживало 5—9 человек (13 дворов, или 76,4%). Как видим, по мере возрастания имущественного положения крестьян заметно увеличивается населенность семьи.
Отличались рассматриваемые вотчины и по количеству детей в семье. В селе Покровском крестьянские семьи имели не более 9 детей, а в селе Воскресенском — 5. В селениях наибольшее распространение имели семьи с числом детей от 1 до 2 (в обеих вотчинах они составляли более половины дворов). Значительно выше было число бездетных семей в Воскресенской вотчине (28,7% против 6,1% Петровской). Данное явление объясняется слабой заселенностью двора, наличием в селениях большой группы холостых мужчин и незамужних женщин, заметной имущественной дифференциацией среди крепостных. Не случайно наибольшая часть бездетных семей приходится на долю беднейших дворов (34,4% от дворов данной группы), в то время как в средней группе они достигали 25%, а в зажиточной — 12,4%.
Сложная картина наблюдается в вотчинах при выяснении вопроса об обеспеченности кре-
стьянских дворов рабочей силой. В селе Петровском рабочая сила отсутствовала в шести дворах (3,9%), а в Воскресенском — в трех (1,7%). Почти 90% всех крестьянских хозяйств были обеспечены 1—2 работниками. Дворы с 3—4 работниками встречались редко: их доля в селе Петровском составляла 8,7%, а в Воскресенском — 11%. Наблюдается четко прослеживаемая демографическая тенденция: по мере роста имущественного положения увеличивалась и обеспеченность крестьянской семьи рабочей силой. В Воскресенской вотчине на один двор приходилось в беднейших семьях — 1,2 работника (в Петровской вотчине — 1,1), средних — 1,6 (1,5) и зажиточных — 2,3 (2,2).
Схожий характер в селениях имел поколенный состав крестьянских семей. Расчеты указывают на то, что более половины семей (52%) в этих вотчинах состояли из двух поколений (супруги и неженатые дети, женатые братья и их холостые дети). Трехпоколенные семьи преимущественно были представлены родителями, детьми и внуками. В селе Воскресенском такие семьи составляли 40,8%, а в селе Петровском —33,2%. Семьи с одним поколением занимали небольшую долю дворов (от 7,2 до 14,8%) и были представлены одинокими супругами, вдовами, солдатками.
По своему составу крестьянские семьи в Ро-стово-Суздальских вотчинах Куракиных представляли собой небольшой родственный коллектив, состоящий преимущественно из кровного прямого (от отца к сыну, внуку) и бокового (имели общего предка) родства. Ведущее место занимала сложная неразделенная отцовско-брат-ская семья, имеющая отцов, женатых сыновей, внуков, женатых братьев. В селе Петровском этот тип доходил до 65,1%, а в Воскресенском — 66,1%. Далее следовала простая семья, включающая одиноких супругов, супругов с неженатыми детьми, племянниками, приемышами и т.п. В селе Петровском доля нуклеарных (простых) семей достигала 34,9%, а в Воскресенском — 33,9%.
Какова была структура половозрастного состава крестьянских семей в этих селениях? Статистическая обработка данных свидетельствует о том, что более половины мужчин (57,7%) и женщин (63%) относились к молодому поколению до 30 лет. Отметим, что дети до 15 лет составляли более одной трети всего населения (доля мальчиков — 32,6%, а девочек — 32,8%). Трудоспособных мужчин в возрастной группе от
15 до 17 лет было очень мало (2,7%); в возрасте 18—20 и 21—30 лет их численность увеличивается в четыре раза по сравнению с предыдущей группой (с 2,7 до 11,4%). Доля работоспособных крестьян последовательно уменьшается в каждой из последующих возрастных групп: с 13,8% в возрасте 31—40 лет до 8,5% в возрасте 51—60 лет. Вместе с тем обращает внимание заметная доля лиц старшего поколения в возрасте свыше 60 лет (на их долю приходилась 9,6% всего мужского населения).
Аналогичная возрастная неравномерность была характерна и для женского населения. Численность работоспособных женщин неуклонно повышается с 15-летнего возраста до 30 лет (в три раза). Но в возрастных группах от 31 до 60 лет происходит падение численности женщин с 15,6% до 5,9%. Заметной оказалась доля женщин старше 60 лет (4,9%).
Соотношение мужского и женского населения в обеих вотчинах по возрастным группам не выявило каких-либо существенных различий. Но незначительно выше оказалась доля женщин в возрастной группе от 18 до 30 лет: 25% против 22,7% у мужчин. Данное явление объясняется прежде всего рекрутскими наборами этого возраста [4].
Схожие демографические процессы наблюдались в селе Воскресенском Суздальского уезда князя М.М.Голицына. Статистическая обработка данных подворной описи по этой вотчине за 1774 г. свидетельствует о том, что средний размер численности крестьянской семьи составлял 5,7 д.об.п. Максимальные размеры семьи доходили до 16 человек. Такая семья была зафиксирована в деревне Помчиха, в состав которой входили 7 д.м.п. и 9 д.ж.п. Эта семья состояла из трех женатых братьев с взрослыми женатыми и холостыми сыновьями и внуками. Но большие семьи в Воскресенской вотчине были редким явлением (составляли 18 семей, или 5,6%). Нечасто встречались семьи от 8 до 10 человек (37 семей, или 11,7%). У крестьян более половины дворов достигали численности от 4 до 7 человек (211 дворов, или 66,6%). Малочисленные семьи от одного до трех человек в общей массе не превышали 16,6% (51 двор).
Анализ соотношения половозрастной численности крестьян в селе Воскресенском позволяет сделать ряд наблюдений. В детском и подростковом возрасте смертность мальчиков была выше, чем у девочек. В возрасте до 15 лет удельный вес девочек был выше, чем мальчиков
(54,5% против 45,4% у мальчиков). В следующей возрастной группе (от 15 до 17 лет) этот разрыв преодолевается, и уже количество юношей преобладает над числом девушек (58,3% против 41,7% у девушек). Вместе с тем в указанных возрастных группах постепенно уменьшается общее число детей и подростков (с 649 человек до 103, то есть на 84,1%). В целом же жители села до 18 лет составляли среди мужчин 39,1%, а женщин — 43,3%. В возрастной рабочей группе от 18 до 60 лет демографическая ситуация между мужским и женским населением выравнивается. В 6,9 раза сокращается число мужчин в возрасте старше 60 лет по сравнению с возрастной группой 18—60 лет. Трудоспособных женщин в основной рабочей группе от 18 до 60 лет увеличивается в 1,2 раза по сравнению с предыдущими группами до 18 лет. Число женщин резко сокращается после
60 лет (в 13,4 раза по сравнению с предыдущей возрастной группой). Укажем, что соотношение мужчин и женщин было одинаковым в группе от
61 до 65 лет, но в последующей возрастной группе от 65 лет и старше число мужчин было в три раза больше, чем женщин.
Статистические расчеты указывают на то, что число детей в семье не превышало 8 человек. Наибольшее распространение имели семьи, содержащие одного (77 семей, или 28,9%), двух (88 семей, или 33,1%), трех (52 семьи, или 19,5%) и четырех (30 семей, или 11,3%) детей. Значительно реже встречались семьи с пятью (13 семей, или 4,8%), а также шестью-восемью (6 семей, или 2,4%) детьми. В целом из 315 семей 266 (84,4%) имели детей, а 49 (15,6%) оказались бездетными. Следовательно, каждая шестая семья в Воскресенской вотчине не имела детей, а две трети (62%) насчитывали не более двух детей.
Данные о половозрастном составе населения, приведенные в подворной описи 1774 г. по селу Воскресенскому, позволяют определить и трудовые ресурсы крестьянской семьи. В этой вотчине крестьянские семьи были обеспечены мужчинами-работниками, только четыре семьи (1,3%) не имели работников. Три четверти семей имели одну (43,5%) или две (39%) пары рабочих рук. В селе отсутствовали семьи, в которых находилось более четырех мужчин-работников; редко встречались дворы с тремя (12,7%) и четырьмя (3,5%) работниками. По мере роста имущественного положения возрастает и обеспеченность семьи рабочей силой. Расчеты свидетельствуют о том, что на один беднейший двор приходилось 1,3 работника, средний — 1,7 и зажиточный —
2,5. Трудовые ресурсы состоятельного двора в 1,9 раза превышали уровень беднейшего хозяйства и в 1,7 раза — среднего. Стремясь укрепить платежеспособность крестьянского двора, М.М. Голицын был заинтересован в наличии трудоспособных семей. В этой связи он установил строгий контроль над своевременной женитьбой и замужеством крепостных. Владелец вел решительную борьбу с существующей практикой, при которой с женихов родители невесты брали «компенсационный» сбор в размере 5—6 руб. Следствием такого обычая было наличие в вотчине большого количества холостых крестьян. Так, в селе Вишенок Суздальского уезда в 1774 г. была зарегистрирована одна треть холостых молодых людей (11 человек из 44) [5].
Выводы. Анализ документов свидетельствует о том, что, несмотря на определенные демографические различия в структуре и типологии крестьянских семей в крепостной деревне центральных уездов России, им характерны общие черты. Источники убеждают в том, что структурообразующие элементы семьи в значительной мере определялись их имущественным достатком. Чем
выше был уровень состоятельности, тем лучше крестьянская семья была обеспечена рабочей силой и детьми как потенциальным резервом трудоспособного населения. Имущественным состоянием определялись и различные типы семей: зажиточному и отчасти среднему крестьянству была характерна сложная большая неразделенная семья отцовско-братского типа. Беднейшие и частично средние дворы представляли собой простую семью. В целом же в крестьянской среде преобладали малые по численности и несложные по составу неразделенные семьи отцовско-брат-ского типа. Усредненная крестьянская семья центральных уездов России состояла из 5—6 д.об.п., двух-трех поколений и одного-двух работников. Это был тип трудового семейного объединения, который имел хозяйственные возможности для относительно нормального осуществления простого воспроизводства. Если такая крестьянская семья опускалась ниже минимального размера указанных демографических параметров, то ее хозяйство не могло быть жизнеспособным: оно нуждалось в помощи родных, сельского мира или помещика.
Литература
1. Александров В.А. Типология русской крестьянской семьи в эпоху феодализма// История СССР 1981. № 3.
2. Александров В.А. Обычное право крепостной деревни России XVIII — начало XIX в. М., 1984.
3. Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII—начало XX в.): Генезис личности, демократической семьи, гражданского общества и правового государства. Т. 1,2. СПб.: Дм. Булавин, 2003.
4. НИОР РГБ. Ф. 586.Картон 2. № 1 (подсчет наш).
5. НИОР РГБ. Ф. 14. Оп. 1. № 1765 (подсчет наш).
6. ОПИ ГИМ. Ф.3. Старая опись. № 1205. Л. 24; № 1213. Л. 224; № 1243. (подсчет наш).
7. ОПИ ГИМ. Ф. 450. Оп.1. № 262 Л. 137.
8. ОПИ ГИМ. Ф. 3. Новая опись. № 34. Л. 2; № 35. Л. 52-54,92;7. Л. 12, 17, 25, 35.
9. ПрохоровМ.Ф., ФедулинА.А. Демографическое положение помещичьих крестьян России в 40-е-70-е годы XVIII века. М.,: Прометей, 2004.
10. РГАДА. Ф. 350. Оп. 2. № 1855. Л. 58-97,171-178;№ 1875. Л. 517-531.
11. Тихонов Ю.А. Дворянская усадьба и крестьянский двор в России 17 и 18 веков. М.: Летний сад, 2005.
12. Хок С.Л. Крепостное право и социальный контроль в России. Петровское, село Тамбовской губернии. М.,1993.
13. Хок С.Л., Мизис Ю.А., Курцев А.Н. Совместный проект изучения демографической истории России в 1700-1917 гг.: источники, методика, анализ// Проблемы исторической демографии и исторической географии Центрального Черноземья. М. - Курск. 1994.
14. Brower Daniel and Lazzerini Edward (eds.). Russia's Orient imperial Borderlands and peoples. 1700-1917. Bloomington: Indiana University Press.1997.
15. Dixon S. The modernization of Russia, 1676-1825. Cambridge University Press. 2006.
16. Kingston-Mann E., Nixter T. Peasant Economy, Culture and Politics of European Russia, 1800-1921. Princeton, NJ. Princeton University Press. 1991.
17. Moon D. The Russian Peasants. 1600-1930: The World the Peasants Made. London and New York. 1999.
FAMILY AND PROPERTY DEMOGRAPHICS OF LANDOWNER PEASANTS IN RUSSIA IN THE MIDDLE OF THE EIGHTEENTH CENTURY
Prokhorov Mikhail Fedorovich, PhD (Dr. Sc.) in History, Professor, [email protected], Russian State University of Tourism and Service, Moscow, Russian Federation
The article provides an analysis of family and property demographics of the peasant household in the fortress village of Russia in the middle of the eighteenth century. The author that the development of the topic is not enough in the historical literature. The source base of this study was documents extracted mainly from the funds of the personal origin: orders and instructions of the landlords, reports and records of governing estates. The census records and homestead descriptions of villages are especially valuable as they provide the list of names of the inhabitants of the yard, their age, family relationships. The object of study was the large and medium landowners ' ownership of the Central provinces of Russia — Moscow, Suzdal and Rostov, where there was an early process of formation of local-patrimonial estates. Based on the system approach such tasks as the population of the yard, the composition, structure and typology of family, its human resources, system of marriage are examined. The article presents the demographic characteristics of the family with children, adolescents, healthy and elderly people. The age and sex ratio of male and female population of a peasant family are also studied. In the work there was discussed such question which is little-studied in Russian historiography as marital relations in land environment: the proportion of married couples, the age of those who enter into marriage, age difference between husband and wife. Special emphasis is given to the impact of the financial status of the yard to the marital status of the peasants. Negative aspects of the demographic policy of the landowners, which were directed on the increase, first, the solvency of the rural world, were clarified. The obtained results will be useful for developing an information base of research on Russian history and historical demography.
Keywords: demography, the fortified village, the peasants, population, family, typology, human resources
References
1. Aleksandrov V.A. Tipologiya russkoi krest'yanskoi sem'i v epokhu feodalizma [Typology of the Russian peasant family in the era of feudalism] // Istoriya SSSR. 1981. № 3.
2. Aleksandrov V.A. Obychnoe pravo krepostnoi derevni Rossii XVIII — nachalo XIX v. [Customary law of the fortress villages of Russia XVIII — beginning of XIX century.] M.,1984.
3. Mironov B.N. Sotsial'naya istoriya Rossii perioda imperii (XVIII -nachalo XX v.): Genezis lichnosti, demokraticheskoi sem'i, grazhdanskogo obshchestva i pravovogo gosudarstva. [Social history of the Russian Empire period (XVIII-beginning of XX century): the Genesis of the individual, the democratic family, civil society and legal state.] V.1,2. SPb.,: Dm. Bulavin. 2003.
4. NIOR RGB. [Research Department of manuscripts, RUSSIAN STATE LIBRARY] F.586.Karton 2. № 1 (our calculation).
5. NIOR RGB. [Research Department of manuscripts, RUSSIAN STATE LIBRARY]F.14. Op.1. № 1765 (our calculation).
6. OPI GIM. [State Historical Museum, Department of Written Sources] F.3. Staraya opis'. № 1205. L.24; № 1213. L.224; № 1243. (our calculation).
7. OPI GIM. [State Historical Museum, Department of Written Sources] F.450. Op.1. № 262L.137.
8. OPI GIM. [State Historical Museum, Department of Written Sources] F.3. Novaya opis'. № 34. L.2; № 35. L.52—54,92;7. L.12,17,25,35.
9. Prokhorov M.F., Fedulin A.A. Demograficheskoe polozhenie pomeshchich'ikh krest'yan Rossii v 40-e-70-e gody VXIII veka. [Demographic situation of rural landlords Russia in the 40—70 years X VIII century] M.,: Prometei. 2004.
10. RGADA. [Russian state archive of ancient acts] F.350. Op.2. № 1855. L.58-97,171-178;№ 1875. L.517-531.
11. Tikhonov Yu.A. Dvoryanskaya usad'ba i krest'yanskii dvor v Rossii 17 i 18 vekov. [Noble estate and peasant household in Russia in the 17th and 18th centuries.] M.,: Letnii sad. 2005.
12. Khok S.L. Krepostnoe pravo i sotsial'nyi kontrol' v Rossii. Petrovskoe, selo Tambovskoi gubernii. [Serfdom and social control in Russia. Petrovskoe, the village in Tambov province.] M.,1993.
13. Khok S.L., Mizis Yu.A., Kurtsev A.N. Sovmestnyi proekt izucheniya demograficheskoi istorii Rossii v 1700-1917 gg.: istochnika, metodika, analiz [A joint project of studying the demographic history of Russia, 1700-1917: source, methodology, analysis] // Problemy istoricheskoi demografii i istoricheskoi geografii Tsentral'nogo Chernozem'ya. M.- Kursk, 1994.
14. Brower Daniel and Lazzerini Edward (eds.). Russia's Orient imperial Borderlands and peoples. 1700-1917. Bloomington: Indiana University Press,1997.
15. Dixon S. The modernization of Russia, 1676-1825. Cambridge University Press. 2006.
16. Kingston-Mann E., Nixter T. Peasant Economy, Culture and Politics of European Russia, 1800-1921. Princeton, NJ. Princeton University Press. 1991.
17. Moon D. The Russian Peasants. 1600-1930: The World the Peasants Made. London and New York. 1999.
