CC BY
11
ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
УДК 82-3
СЕМЕЙНО-ЭТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ ПОВЕСТИ «АНИДА» АХМЕДХАНА АБУ-БАКАРА
Ашимова А.Ф., Юсуфов М.Г., Юсуфова Л.О.
ЧОО ВО «Социально-педагогический институт», г. Дербент
Аннотация: Преимущественным вниманием к следствиям каждого важного сюжетного звена является частая в повести «Анида» контрастность. Все поступки главных героев контрастируют с реальным, привычным, традиционным. И чем более неожиданным оказывается тот или иной поступок Аниды или Нури, тем отчетливой становится, что замысел автора - не просто описание нравственно-бытовых коллизий, а скрытая дидактичность, обнаружение наглядности взаимосвязи причин и следствий, обусловливающих финал, то есть, скрытая притчеобразность, лежащая в замысле авторского эксперимента.
Ключевые слова: повесть, сюжет, этико-эстетическаяреальность
THE FAMILY-ETHICAL ASPECT OF THE ANIDA BY AHMEDKHAN ABU-BAKAR
Ashimova A.F., Yusufov M. G., Yusufov L. O.
CHOO VO "Social pedagogical Institute", the city of Derbent
Annotation: The primary attention to the consequences of each important story line is the contrast in the story "Anida" that is frequent. All the actions of the protagonists contrast with the real, familiar, traditional. And the more unexpected is this or that act of Anida or Nuri, the clearer it becomes that the author's intention is not just a description of moral and everyday collisions, but hidden didacticism, the discovery of the clarity of the interconnection of causes and consequences that determine the finale, that is, the hidden parable, lying In the design of the author's experiment.
Key words: story, plot, ethical-aesthetic reality
Описывая семейную жизнь молодых в повести «Анида», А.Абу-Бакар обращается к романтическим краскам своей художественной палитры, использует привычные для других его произведений средства выразительности: «Как один за другим собирается в ажурные кружочки жемчуг на обшлагах кубачинской невесты, так дни их совместной жизни собирались в недели, и как недели собирались в месяцы, и время стало нанизывать годы, подобно тому, как каждый цветок на обшлаге украшается драгоценным камнем. Слово за словом, случай за случаем пробуждали в них воспоминания за воспоминанием, и все больше они стали узнавать друг
о друге, но каждый из них оставался еще недочитанной интересной книгой. Разговор их не касался той ночи, и что было с ней до тех пор, с ней, которая согласилась стать женой и другом Нури - все это оставалось нераскрытой тайной. Стоило дотянуться или даже мысленно приблизиться к этой тайне, как сразу обжигало пламенем и отталкивало» [1, с. 71].
Мысли Нури, его рефлексия открыты для читателя, хотя и не всегда логически обоснованы. Образ Аниды в этой части повествования предстает в развитии, в реалистических, вещественных подробностях бытия, поступков, открывающих ее человеческие качества. В то же время этот образ покрыт дымкой таинственности, понятен и непостижим одновременно. Автор не приводит ее мыслей, рассуждений. Она как бы загадка для него самого, но становится заметно, что в ней просыпаются чувства, эмоции и черты характера, которым она не давала выхода на протяжении долгого времени.
«Она была довольна им и радовалась как дитя, только в глазах у нее оставалась та же грусть и задумчивость, а сделать их другими Нури был не в силах, так как для этого надо было поднять неимоверно тяжелый камень, что лежал на ее прошлом. Одному этот камень был не под силу, а вдвоем «нельзя». Когда двое
и и и и х Г
близких владеют одной тайной, то такая тайна перестает существовать. Как им казалось, уходило в забвение все, что было связано с их прошлым, потому что радостным и счастливым было их настоящее.
И каждый день их совместной жизни наполнен счастьем. Нури безумно любил ее, и нередко она высказывала опасение, что любовь недолговечна.. .А любила ли она своего мужа? Уважала.
И уважение ее граничило с любовью, но бывали у нее минуты, когда границы эти нарушались, и чувство уважения и любви сливались воедино, и получалось нечто больше, чем только любовь» [1, с. 72].
Герои объединены почти мистическими узами, таинственной силой, способной преобразить и человеческие отношения, и самого человека. Мотивировка взаимоотношений дана вне традиционной национальной детерминированности, которая является характерной чертой стиля дагестанских писателей.
Долгий путь преодоления отчуждения между любящим Нури и позволяющей себя любить Анидой остается в сфере психологически иррационального.
Проза повседневности поднимается до романтических высот, сложный поток жизни ломает все априорные замыслы или абстрактные представления.
Родители Нури, люди сугубо традиционного, горского склада характера, обожали невестку, что по логике противоречит традиционным представлениям об основах института брака в горской среде, где женщина с неизвестным прошлым и без родовых корней не может стать объектом любви и почитания в семье мужа.
На протяжении веков в Дагестане сложилась традиция - избирательного родства тухумов. Выбор невесты для сына, тем более единственного - дело не только его самого, но и его родителей, родичей, представителей тухума. Мнение окружающих зачастую важнее собственных пристрастий, и нарушение вековых традиций чревато серьезными конфликтами общественного и личного плана.
Особенностью этико-эстетической реальности, воссозданной Абу-Бакаром в повести, является оппозиция традиционного и «надтрадиционного», измеряемого мерой чувств героев. На преодолении этой оппозиции строится этическая проблематика повести. Присутствующая на протяжении всего сюжета определенная условность большинства жизненных ситуаций в этой части повести проявляется наиболее ярко.
Автор нарисовал контуры жизни каждого из действующих лиц повести, но отказался от воссоздания психологической мотивации их поступков. Это не означает, что герои повести находятся в статическом состоянии, напротив - их жизнь полна событий: «Нури работал с удвоенной энергией на своем месте - врачом больницы, за это время его трехкоечная больница стала двадцатикоечной и обслуживала три близлежащих аула, увеличили штат, дали еще акушерку, словом, Нури отдавал себя работе, а работа давала свои плоды...В Конгожи знали теперь Нури не только как врача, но и как депутата райсовета.
Вначале сельчане думали о нем как о пустослове, но когда он, засучив рукава, стал бороться против антисанитарии в ауле, люди зауважали его и старались в свободное время принимать активное участие в решении этой проблемы. Нури и его жена были примером для подражания, они не ограничивали себя мелкими домашними заботами, а интересовались и колхозной работой, и учебой детей. Их радовала радость других, и горе соседей они готовы были разделить» [1, с. 72].
Приводя все новые подробности жизни молодой четы, родителей Нури, писатель прибегает к стилизации их образов. Окружающий вещный мир дается подробно детализированным, чего не скажешь о внутреннем мире героев. В бытовых ситуациях и деталях заключен для автора большой смысл. Именно через деталь удается передать склад характера, образ жизни того или иного героя. Описания окружающего мира, детализация его - это не просто бытовой фон, а значимая часть сюжета.
Именно благодаря таким описаниям читатель узнает, каковы внутренние интересы героев: обстановка дома Нури, его родителей свидетельствует о современной направленности обитателей этого дома. В интерьере комнаты Аниды в Мад-жалисе явственно выделяются духовные приоритеты женщины (книги, кофе, картины). В обоих случаях подчеркнуто почитание национальных традиций, а в доме Нури еще и напоминание истории семьи (старинный ковер, оружие на стене, портрет родственника, прославившегося еще до революции в Турции.).
Не ограничиваясь этими описаниями, Абу-Бакар пишет: «Мы упустили еще одну деталь, делающую жизнь Нури и Аниды прекрасной, - это живописная местность, где расположен аул: снежные вершины, которые можно было увидеть в ясную погоду; река Уллу-чай, где в жаркое лето жители могут поплавать и позагорать; древняя башня - крепость на горе Каш, с которой горцы этих мест в былые времена выстрелом из пушки оповещали остальные аулы о приближении неприятеля; альпийские луга, во время сенокоса наполненные опьяняющим ароматом трав.
И, казалось бы, чего не хватает им для полного счастья? Вроде бы все есть! Но так ли это?» [1, с. 74].
Писатель постепенно подводит ситуацию к включению новых мотивов, обострению конфликтов, к основному, нравственно-этическому конфликту. Коллизия основывается на том, что счастье семьи Нури, мечты его родителей оказались иллюзорными; у них нет детей. С течением времени любовь Нури и Аниды, привязанность к ней его родителей не уменьшается, но у каждого в душе зарождается тревога.
Нури делает все возможное, чтобы Анида смогла родить ребенка, водит ее по врачам, посылает на курорты, но напрасно. «Пошел пятнадцатый год их совместной жизни.Им частенько становилось страшно. Тревожное состояние, которое незаметно вкралось в их души, угрожающе росло и теперь стало перетягивать чашу весов на свою сторону. Отношения между ними заметно изменились, хотя внешне все оставалось по-прежнему. Было время, когда они не могли наговориться друг с другом, как будто время остановилось.
Не дождавшись внука, не покачав его в люльке и не спев ему припасенную и не раз тайно спетую колыбельную, умерла Хамис. Она ни разу не упрекнула невестку в этом, так как не только видела, но и как женщина чувствовала, как переживает Анида» [1,с. 80-81].
Конфликт дается писателем с нарастающей остротой. Одна неудачная попытка заиметь ребенка сменяет другую, еще более неудачную. В этом сюжетном звене, где все мотивы стягиваются в один узел, уже заложено кульминационное разрешение повести. «В конфликтном событии, - пишет В.Г. Поспелов, - поступки персонажей всегда связываются причинно-следственной последовательностью» [2].
Житейские ситуации, обостренные автором, проявляют уже существующие противоречия повести. На первый план выдвигаются истинные человеческие ценности, все случайное как бы отходит, становится незначительным.
Так, у друзей семьи, Айши и Омара, за это время родилось уже семеро детей. Айша в молодости мечтала стать женой Нури, но он не мыслит жизни без Аниды. «Как бы ни было Нури тяжело, он ни разу не пожалел о том, что не женился на Айше, которая могла подарить ему детей и сделать счастливым человеком» [1,с. 82].
Автор испытывает Нури, Аниду, родителей Нури на прочность чувств, и они с честью выдерживают это испытание.
Биографическое время характеризует жизненный путь героев, их личностное становление, показывает, как прошлое предопределяет будущее. Настало время, когда Нури и Анида, в поисках причины своих неудач обратили взгляды в прошлое. В повести сошлись драма жизненных обстоятельств и трагическая вина личности.
Приходит час расплаты, час покаяния, и тогда оба говорят о том, о чем молчали столько лет. Самым драматическим моментом их совместной жизни становится сцена, когда Анида во всем случившемся обвиняет Нури.
Абу-Бакар в своих произведениях часто привлекает пограничные ситуации нравственно-психологического порядка. Выразителен в этом плане печальный, но очень характерный для ситуации диалог. «Тяжело переносить минуты молчания,
особенно, если это касается близкого человека, которого ты считаешь виновным в своих неудачах, и нет ничего кроме упрека, который сжимает сердце и причиняет неимоверные страдания. Однажды Анида не выдержала.
- Ты виноват, ты! - вырвалось у нее вместе с громкими рыданиями. Она впервые за все время зарыдала так громко и впервые вернулась к той таинственной ночи. - В ту ночь.
- Какую ночь? - удивился Нури, словно он и не помнил той ночи. Да, он не предполагал, что она когда-нибудь заговорит об этом, так как пятнадцать лет она молчала. Ему стало не по себе от ее рыданий, и он попытался успокоить ее.
- Почему ты не отказал мне тогда в моей просьбе? - оттолкнула она его, и упрек этот прозвучал как гром среди ясного неба над головой Нури. Анида, всхлипывая, уткнулась в подушку, хотя понимала, что упрек этот напрасный, и что он не был виноват.
«Так разве я виновата? - спросила она себя и, подняв голову, еще раз спросила у него: - Почему?
- Анида! Анида! Успокойся, что с тобой! - он приподнял ее за плечи и вспомнил ее, такую же дрожащую, испуганную в ту далекую ночь. - Ты была тогда в отчаянии и могла себя погубить.
- А может осталось бы. - Анида приподнялась и вытерла слезы.
- Вряд ли человек в таком состоянии, в каком ты была.
- Не знаю, что мне делать, кого винить.- прошептала Анида» [1, с. 83].
В этом диалоге нашел разрешение многолетний конфликт супругов, драма утраченных иллюзий повлекла за собой полное опустошение, усугубленное неблагоприятными жизненными обстоятельствами: стареет и дряхлеет отец Нури, Мус-тафа, любящий Аниду как родную дочь, но понимающий, что род его прерывается. Переступая через свои чувства, Мустафа просит Нури разойтись с Анидой.
«Тебе надо жениться на другой, чтобы не уподобиться бесплодному дереву.» [1, с. 85].
Анида, случайно услышавшая эти слова, едва не лишилась чувств. «Она была словно в приступе лихорадки, все ее тело вздрагивало, она стонала.
- Успокойся, да что с тобой.успокойся. Этого никогда не будет. Разве это мыслимо? Нет.
Анида села, спокойно вытерла глаза, взяла руки мужа и сказала:
- Отец твой прав. Я должна была давно понять это.
- Что?
- То, что сказал отец. Почему бы нам не поступить так?
- Подумай, да разве это возможно?
- Да это трудно, но надо.
- Нет» [1, с. 86].
Тем не менее, Анида настояла на своем. Более того, она сообщила о своем решении остаться в доме и ухаживать за Мустафой. «И я буду иметь возможность быть согретой твоим счастьем, когда у тебя родится сын, пусть он будет от другой женщины» [1, с. 86].
Герои повести подвергаются новым испытаниям и выдерживают его, не потеряв лица в острой ситуации. После долгих уговоров Аниды, приведенных ею доводов, Нури все же согласился на новую женитьбу. «Он еще не осознал своего положения, он был в таком состоянии, словно от него отказался родной отец. Ему надо было взвесить все и решиться на такой шаг, на который он, без сомнения, ответил бы отказом, если бы не отец и не желание иметь собственных детей.
Повествовательный круг замыкается. Рассказ о событиях в ауле Конгожи возвращается к своим истокам, когда автор-повествователь побывал на свадьбе дочери своего кунака Османа, голубоглазой Хадиджы, и Нури. Там же он увидел и запомнил женщину с грустными глазами, Аниду, которая принимала гостей. Функции нарратора вновь переходят к автору-повествователю. Этот пласт составляет как бы параллельный текст со своей семантикой, выключением новых сюжетных фрагментов, с ретроспективным хронотопом, связующим разные временные пласты, объединенные общей фабульной основой. Обрамляя основное повествование, рассказ автора вновь, как и в первой части повести, ведется от первого лица, затем в роли рассказчика выступает один из действующих лиц повести, на этот раз отец Нури, Мустафа.
Автор-повествователь сообщает, что рукопись повести четыре года пролежала в ящике стола, но мысленно он не раз возвращался к своим героям. Из газет он узнавал о делах жителей этого села, в частности, о том, что Анида удостоена звания заслуженной учительницы Дагестана.
«Я знал, что они живы и здоровы, и что каждый из них на своем месте, предан своему делу. И всякое упоминание о них, о моих героях, будило во мне желание побывать обязательно ещё раз в запомнившемся ауле Конгожи и завершить свое повествование.
Усиление реалистических элементов в повествовании связано, главным образом, включением в контекст повести образа «Я - автор». Обозначив основные ситуативные моменты в жизни своих героев, автор вновь занимает имплицитную позицию, а прерванный рассказ Нури продолжает его отец, Мустафа, с которым автор-повествователь встретился в гостях у председателя сельсовета Али.
Читатель узнает подробности жизни Нури с новой женой - Хадиджей, которая была слишком молода для него. «С первых же дней совместной жизни Нури относился к ней как к ребенку, а по-другому и быть не могло, слишком разные они были с Анидой. Общаясь с Хадиджей, он подбирал слова, пытался быть с ней непосредственным, таким она знала его с детства, ведь она росла у него на глазах, но это выходило фальшиво. И он отказался от этого, потому что она теперь была его женой, а не соседкой.
Тяжело и порой невозможно привыкнуть к одному человеку и сделать его близким себе, когда в сердце навсегда занял место другой человек. Нури тяжело переживал разлуку с Анидой, это угнетало его, хотя Анида не уехала и жила рядом» [1, с.91].
Своеобразие замысла повести проявляется и в том, что людей очень разных связывают либо случайные обстоятельства, либо жизнь под крышей одного дома в течение иногда большого, а чаще совсем короткого отрезка времени, а события,
происходящие в жизни каждого из героев, оказывают зачастую значительное влияние на жизнь других людей.
Так, случайная встреча навсегда соединила сердца Нури и Аниды, ставшей близкой и его родителям. Хадиджа в момент встречи Нури с Анидой была еще совсем ребенком, с которым любил играть Нури. Мустафа и Хамис привязываются к невесте, о которой не знали и не узнали ничего и долгие годы живут с ней под одной крышей в полном довольстве.
Анида, перестав быть женой Нури, остается в его доме, не в силах разорвать духовную связь с ним и со ставшим родным для неё Мустафой. Хадиджа доярка, не способная понять суть внутреннего мира Нури, становится его женой, занимает место Аниды и даже ревнует его к бывшей жене. Сама женитьба этих двух полярно противоположных людей выглядит в повести сюжетной условностью, характерной для прозы эксперимента.
Реально то, что хотя Нури и Анида жили отдельно, души их тянулись друг к другу. «Они думали, что со временем смогут забыть друг друга, но этого не случилось, они чувствовали, что совершили непоправимую ошибку» [1, с.92].
Кроме всего, в ауле начались пересуды, многие возмущались тем, что «Нури и образованный, и культурный человек, а имеет двух жен», злые языки добавляли: «Да, у них все нормально, сын женился на молодой, а отцу-вдовцу оставил свою бывшую жену» [1,с.92].
Всё складывалось не так, ситуацией никто не был доволен. Нури наблюдал, как терзается юная Хадиджа, пытаясь и не умея завоевать любовь мужа. Рядом Анида, все видевшая и понимавшая, но терпеливо несшая свою ношу.
А Мустафа не заговаривал уже о наследнике, он с каждым днем всё больше убеждался в том, что допустил ошибку: детей не было и в новой семье Нури, на этот раз по вине Хадиджи. Обследовавшись у врачей, она узнала, что никогда не будет матерью, но скрыла это от всех. Она мечтала удержать мужа любой ценой. Положение изменил Осман, отец Хадиджи, который не меньше Мустафы хотел иметь внуков. Уверенный в том, что с Нури его дочь никогда не станет матерью, он со скандалом забирает её домой, чтобы позже выдать замуж за вдового чабана. Любящие люди вновь воссоединились, осчастливив и старого Мустафу.
Несмотря на то, что в развитии сюжета имеет место большая доля условности, заданности, эффект реальности достигается Абу-Бакаром за счет мастерски созданного фона действия, будь то описание обстановки, быта, либо пейзажные зарисовки. «Они втроем стояли на зеленой лужайке. Мустафа, глядя куда-то вдаль, стал заполнять табаком свою трубку. Нури и Анида глядели на закат. Солнце, всё больше краснея и увеличиваясь в объеме, будто раздували у огня в камине овечий пузырь, скатилось за снежные вершины, унося с собой мечту Мустафы иметь внука» [1, с.99].
В атмосфере семьи наступает просветление и умиротворение, с новой силой начинает звучать мотив любви, гармонии человеческих душ. Мотив этот достигает кульминации, когда на больничное крыльцо подбрасывают девочку. Одна из медсестер отдает сверток с младенцем Нури, который приносит его домой. Растерянность первых дней сменилась радостью и надеждой, но вскоре радость их омрачи-
лась появлением женщины в черном, которая часто показывалась у их дома и заглядывала во двор. Это была мать маленькой Бэлы, как назвали её в семье Нури.
Обращает на себя внимание парность эпизодов, связанных с незаконными детьми: одна женщина в черном когда-то пришла в дом Нури, чтобы избавиться от ребенка, другая женщина в черном появилась, чтобы забрать своего ребенка.
Несмотря на небольшую протяженность повести, Абу-Бакар разнообразит своё повествование различными бытовыми сценками, микроновеллами, расцвечивает повествование подробностями семейной хроники. В фабульное повествование вклинивается своеобразная, почти сказочная коллизия, которая с трудом укладывается даже в условную модель повествования: у женщины в черном, подкинувшей ребенка, имеются три брата, выследившие её и заставшие у ворот Нури, когда она в очередной раз пришла, влекомая зовом крови. По всем правилам горской, и не только горской, традиции такая встреча имела бы однозначный исход. Женщина в самом лучшем случае стала бы вечной изгнанницей, а братья чувствовали бы себе покрытыми несмываемым позором на всю жизнь.
Абу-Бакар полностью отвергает такой разворот событий и превращает эту встречу в некий трансформированный вариант сказочного сюжета.
«Женщина вскрикнула и с плачем прижалась к одному из мужчин, который выглядел старше остальных. Он успокоил её, вытер её слезы, и они вместе вошли во двор.
Двое поднялись по лестнице на второй этаж и заглянули в комнату в то самое время, когда семья суетилась вокруг ребенка, девочку купали.
Вошедшие спокойно и сдержанно объяснили, по какому поводу они здесь» [1,с.103].
Нури спросил, не ждет ли женщину наказание.
Да что вы? Мы любим свою сестру, хотя она не послушалась нас.
- Да мы за волос сестры жизнь положим.
Интересна деталь, когда женщина, взяв в руки дочь, села на скамейку, оголила грудь, презрев присутствие мужчин:
- Мне надо её покормить.
Уходя назад с сестрой и её ребенком, старший из братьев сказал:
- Пожалуйста, вы извините нас, что так получилось. Спасибо вам!
Он подошел к сестре.
- Трусишка ты наша, так и пишет в записке: «О, вы не знаете какие у меня братья страшные.
Да, мы страшные, потому что любим тебя, сестренка, разве же мы когда-нибудь давали тебя в обиду. Поехали, братья. Ещё раз извините нас, люди добрые, из-за её дурости всё вышло. Если что понадобится, где пособить, мы к вашим услугам, в долгу не останемся, мы из Шилаги.
Коренное свойство художественного мышления Абу-Бакара -склонность к невероятным сюжетам. Наиболее яркое выражение эта черта нашла в повестях «Ожерелье для моей Серминаз» и «Снежный человек». Но если в этих произведениях преобладает травестийная, юмористическая трактовка событий вообще, неожиданные сюжетно-фабульные повороты детерминированы их тематическими,
стилистическими особенностями, то здесь на первый план выходит намеренно смоделированная ситуация, которая призвана подчеркнуть контрастность поведения двух женщин в одинаковых ситуациях.
Отказ писателя от ответов на вопросы, которые возникают по поводу поведения горцев в экстраординарной ситуации, скорее вызван тем, что перед нами только схема, а не образы, претендующие на реальность.
Никто из задействованных в эпизоде персонажей также не комментирует случившееся не потому, что такое возможно в принципе, вероятно, автор намеренно обнажает вымышленность созданного им мира.
Концовка повести проста и сложна одновременно. Здесь выпукло проявляется этическая проблематика повести «Анида», получившая разрешение в притчевой парадигме.
После многих лет ожидания, тяжелых жизненных испытаний, Анида забеременела. Абу-Бакар переводит повествование в реалистический дискурс, описывая время, предшествующее этому событию: Анида работала в школе, учила чужих детей, прививала им любовь к прекрасному. Нури лечил детей, не жалея сил и энергии, старался уберечь их от болезней. Мустафа радовался, наблюдая за всем этим. «Вот так втроем прожили бы они всю свою жизнь, если бы не случилось неожиданное.
Анида забеременела.
Она вначале засомневалась и не решилась открыться мужу и отцу, пока досконально все не проверит» [1,с.105].
После обследования в городе, куда она отправилась под каким-то предлогом, её сомненья были рассеяны. Всё вокруг казалось ей прекрасным: туман, который стелется по улице, запах бензина. Она спешила домой, чтобы обрадовать тех, кто уже не надеялся на подобное. Дома она застала отца и, крепко обняв, сказала ему всё.
- Не может быть! - удивился пораженный такой вестью Мустафа. - Трудно поверить.
- Да, отец!
- Радость моя, счастье моё! - Мустафа впервые нежно поцеловал её в лоб.
И, взявшись за руки, они стали плясать, включив во всю мощь радиолу. Плясал Мустафа, выкрикивая «хайт жан!», кружилась по комнатам Анида. В этом ритме их застал, вернувшись с работы, Нури» [1,с.105].
Этот эпизод, где описаны счастье, радость, бурное веселье главных персонажей, показан эмоциональный всплеск, вызванный добрыми вестями, в повести, выдержанной в слегка грустных полутонах - единственный. И описан он автором во всей полноте реалистического отражения, точно и зримо передается состояние Аниды, Нури, Мустафы, эмоции людей, получивших от жизни подарок, пусть и через двадцать лет.
«Нури долго молчал, не смея что-либо сказать.
- Что, я не расслышал?
- То... что я сказала.
- Скажи еще раз.
- Я беременна, Нури, - сказала тихо Анида.
- Погромче скажи, чтобы все слышали! - сказал Нури, ударом руки настежь раскрывая окна.
- Я беременна уже третий месяц! - громче сказала она.
- Не может быть!?
- Да, может быть, я была у врача. Да, дорогой Нури, пройдет твой отец по улице, держа за руки внука...[1,с.106].
Динамичный диалог сполна передает эмоции супругов. В их разговоре нет и следа от присущей им сдержанности. К ним присоединяется и счастливый Муста-фа, который на радостях открывает шампанское и провозглашает тост за внука.
Абу-Бакар передает атмосферу ликования, используя обычную лексику, не добавляет ничего от себя. Авторский голос не слышен, но в словах его героев звучат все возможные по такому случаю оттенки радости. Всего на одной странице текста, простыми средствами, писателю удалось передать фейерверк чувств.
Следующие за этим известием события наполнены хлопотами в ожидании ребенка. Мустафа достал из сарая родовую люльку и теперь восстанавливал её. Нури ухаживал за женой, помогал по хозяйству, развлекал её по вечерам рассказами, чтением книг. «Анида теперь чувствовала себя королевой бала». Все люди без исключения стали для них родными. «Ведь жизнь вокруг цветущая, прекрасная, люди вокруг добрые, отзывчивые, их надо только понять» [1,с.108].
Анида жила в ожидании, купалась в любви мужа и сама испытывала огромную любовь к нему.
Вся радость, которую ярко описывает Абу-Бакар, была как бы насмешкой судьбы. Тем трагически на этом фоне выглядела разыгравшаяся драма. Анида умерла в трудных родах, подарив сына Нури.
тт и и и и
Ценой неимоверных усилий, ценой своей жизни она искупила то, что совершила в ту темную дождливую ночь, придя к Нури с просьбой убить её ребенка.
Он вошел в комнату, где лежала умершая. «Глаза у Аниды были такие же большие и грустные, очень грустные и две холодные слезинки, как две капли чистой росы, застыли в них. Нури своей рукой закрыл её большие грустные глаза, и вырвался у него из израненной груди крик:
- Анида!» [1,с.111].
Автор никак не комментирует случившееся. Оставаясь имплицитным на протяжении почти всего повествования, он сумел вывести сюжет на некий автономный уровень, где каждый персонаж говорит сам за себя, никто ничего не комментирует, но выводы из всего яснее, чем, если бы повесть завершалась авторским назиданием.
В повести «срабатывает» символика образов, запрограммированность сюжетной коллизии на раскрытие её поучающего содержания, заостренность морально-этических выводов, которые делает сам читатель, - все это элементы притчи. В композиционном плане можно отметить моделирование интертекстуальных связей: первый и последний метарассказы объединены образом повествователя от первого лица, и составляют «рамку» основного повествования.
Основное повествование стилистически построено в рамках прозы нравственного эксперимента, когда ситуация моделируется, приобретает некоторую схе-
матичность, основная идея подчиняет себе образность и возникает второй, более обобщенный смысл.
Обращение Абу-Бакара к подобным экспериментальным формам свидетельствует о расширении жанрово-стилистического диапазона его творчества, умении использовать новые для него методы и стили.
Литература:
1. Абу-Бакар А. Анида // Из неопубликованного. - Махачкала, 2001. С. 7-111.
2. Поспелов Г.Н. Теория литературы. - М. 1978. - 98 с.
3. Алиев С.М.-С. Формирование социалистического реализма в литературах народов Дагестана: Учебное пособие. - Махачкала, 1971. - С. 37-94.
Literature:
1. Abu Bakar A. Anida // unpublished. - Makhachkala, 2001. P. 7-111.
2. Pospelov G. N. Literature and literary theory. - M. 1978. - S. 98.
3. Aliev S. M.-S. Formation of socialist realism in the literatures of the peoples of Dagestan: a Training manual. - Makhachkala, 1971.
УДК 82-4
НАРОДНО - ОСВОБОДИТЕЛЬСКОЕ ДВИЖЕНИЕ НА ВОСТОЧНОМ КАВКАЗЕ, ВОЗГЛАВЛЯЕМОЕ ХАДЖИ-ДАВУДОМ МЮШКЮРСКИМ
(На материале книги М. Меликмамедова «Хаджи-Давуд» в качестве отзыва на неё)
Давудов А.Д.
ЧОО ВО «Социально-педагогический институт», г. Дербент
Аннотация. В статье освещаются проблемные вопросы, связанные с народно-освободительным движением народов Восточного Кавказа за свою независимость под руководством выдающегося полководца Хаджи Давуда, лезгина по происхождению и его соратников. Современным читателям представлена объективная, историческая хроника событий тех лет.
Ключевые слова: Восточный Кавказ, борьба за независимость, героические личности горских народов.
PEOPLES LIBERATION MOVEMENT IN THE EASTERN CAUCASUS, HEADED BY HALI DAVD MIUSKKURSKIY
Davydov A. D.
CHOO VO "Social pedagogical Institute", Derbent
Abstract. The article is devoted to problematic issues related people's liberation movement of the peoples of the Eastern Caucasus for independence under the leadership
