CC BY
47
УДК 616.8-008.64(612.6.05)
семейная отягощенность расстройствами
настроения ассоциирована с выраженностью ангедонии и симптомов расстройств пищевого поведения у пациентов с депрессией
А.А. Кибитов1, Е.Д. Касьянов1, Г.В. Рукавишников1, А.Б. Шмуклер2, Н.Г. Незнанов1, А.О. Кибитов12, Г.Э. Мазо1
1ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр психиатрии
и неврологии имени В.М. Бехтерева» Минздрава России; 2ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии имени В.П.Сербского» Минздрава Росси
Депрессия - одно из наиболее распространенных психических расстройств в мире, вносящее, согласно данным Всемирной Организации Здравоохранения, значительный вклад в глобальное бремя болезней [9]. Одним из ключевых симптомов депрессии является ангедония, определяемая в современных диагностических классификациях как утрата чувства удовольствия и интереса к деятельности [6]. Важно отметить, что ангедония per se является транснозологическим феноменом и может присутствовать в структуре не только депрессии, но и других психических расстройств [14].
Кроме того, ангедония является хотя и важной, но не обязательной составляющей депрессии. У ряда пациентов с депрессией не отмечаются симптомы ангедонии [16]. Подобная вариабельность выраженности ангедонии у пациентов с депрессией может быть обусловлена, в том числе, и генетическими факторами [1]. Тесное пересечение генетической основы депрессии и ангедонии было продемонстрировано в полногеномных исследованиях этих двух феноменов [15]. Таким образом, можно предположить, что ряд генетических факторов, обуславливающих повышение риска развития депрессии, может также и определять присутствие и выраженность ангедонии в структуре депрессивного эпизода.
Интересным аспектом изучения роли ангедонии в структуре депрессии является ее взаимосвязь с изменением аппетита, также являющимся одним из возможных проявлений депрессии. Имеются данные, свидетельствующие о непосредственной связи ангедонии и изменения аппетита (как в сторону снижения, так и в сторону повышения), в том числе и на нейро-биологическом уровне, что демонстрирует тесную связь гедонистической функции и пищевого пове-
дения [2]. Кроме того, по данным проведенного мета-анализа, ангедония является значимым симптомом не только депрессии, но и расстройств пищевого поведения (Р1III) [4]. Однако, в то же время, наличие ангедонии и соответствующего изменения аппетита, может приводить к развитию элементов РПП в рамках самого депрессивного расстройства [7]. Учитывая роль генетических факторов в вариабельности выраженности ангедонии в структуре депрессии, можно предположить наличие вклада генетических факторов и в изменение аппетита и формирование симптомов РПП в рамках депрессии посредством возможного влияния на механизмы, связывающие гедонистическую функцию и пищевое поведение.
В повседневной клинической практике для предварительной оценки наличия наследственной предрасположенности к развитию патологии используется понятие семейной отягощенности (СО) - факта наличия в семье пациента кровных родственников, страдающих тем же или иным психическим расстройством. СО является достаточно широким понятием, включающим в себя также и общие средовые факторы в семьях, однако именно генетические факторы играют важнейшую роль в СО. Известно, что риск развития депрессии возрастает почти в 3 раза при наличии как СО депрессией [13], так и СО биполярным аффективным расстройством (БАР) [11]. Тесную связь депрессии и БАР на генетическом уровне иллюстрируют также и данные полногеномных исследований [3]. Таким образом, именно СО расстройствами настроения в целом является фактором, более полно на клиническом уровне отражающим генетическую предрасположенность к развитию депрессии.
Соответственно, СО расстройствами настроения может влиять на выраженность ангедонии, изменения аппетита и других симптомов РПП у пациентов с депрессией, а также на связь этих феноменов между собой. По нашим данным, исследований, посвященных изучению влияния семейной отяго-щенности расстройствами настроения на выраженность ангедонии и симптомов РПП при депрессии, на сегодняшний день не опубликовано. Вместе с тем, изучение данного вопроса может помочь углубить понимание факторов риска и механизмов, обуславливающих вариабельность данных психопатологических проявлений депрессии.
Таким образом, целью данной работы стало изучение влияния семейной отягощенности расстройствами настроения на выраженность ангедонии, симптомов расстройств пищевого поведения и их взаимосвязь у пациентов с депрессией.
Материалы и методы
Данное кросс-секционное исследование является частью мультицентрового проекта «Разработка системы полигенных шкал риска развития депрессии на основе полногеномного исследования с клинической валидацией», проводимого в рамках работы Российского национального консорциума по психиатрической генетике (РНКПГ, http://mcpg. org). Набор пациентов в исследование проводился в 2019-2021 гг. в шести центрах: ФГБУ «НМИЦ ПН им. В.М. Бехтерева» МЗ РФ (Санкт-Петербург), ФГБУ «НМИЦ ПН им. В.П. Сербского» МЗ РФ (Москва), ФГБНУ «НЦПЗ» (Москва), ФГБНУ «ИБГ УФИЦ» РАН (Уфа), ФГБОУ ВО «РГМУ» (Ростов-на-Дону). Данное исследование было одобрено Независимым этическим комитетом при НМИЦ ПН им. В.М. Бехтерева в 2019 г. Все участники дали добровольное информированное согласие на участие в исследовании.
В исследование включались как амбулаторные, так и стационарные пациенты старше 18 лет, соответствующие диагностическим критериям МКБ-10 «F32. Депрессивный эпизод», либо «F33. Рекуррентное депрессивное расстройство». Допускалось участие в исследовании как пациентов в стадии обострения, так и пациентов в ремиссии. При включении в исследование для верификации клинического диагноза со всеми участниками исследования было проведено полуструктурированное диагностическое интервью MINI (M.I.N.I. Russian Version Translation 7.0.0. для DSM-5).
Критериями невключения были наличие диагноза биполярного аффективного расстройства (БАР), а также диагноза, соответствующий критериям МКБ-10 в рубриках F00-09 и F20-29, ВИЧ-положительный статус, судорожный синдром в анамнезе или тяжелые заболевания в фазе обострения, включая сердечно-сосудистые, неврологические, эндокринные, гематологические забо-
левания, заболевания печени, почек, желудочно-кишечного тракта, дыхательной системы, заболевания щитовидной железы в стадии декомпенсации. Критерием исключения являлся отказ пациента от дальнейшего участия.
В ходе клинического интервью были собраны стандартные социо-демографические данные, данные о возрасте манифеста депрессивного расстройства, наличии ангедонии, снижения или повышения аппетита в текущий или последний депрессивный эпизод. Наличие СО расстройствами настроения оценивалось на основании полученной от пациента информации о наличии у него кровных родственников с диагнозами РДР или БАР вне зависимости от степени родства.
Выраженность расстройств пищевого поведения оценивалась при помощи Теста отношения к приему пищи (Eating Attitude Test - 26 Item, EAT-26) [8]. Данный самоопросник позволяет оценивать не только общий балл, характеризующий общую выраженность расстройств пищевого поведения, но и баллы по подшкалам «Диета» (характеризует увлеченность диетами), «Булимия» (характеризует тенденцию к перееданию) и «Оральный контроль» (характеризует тенденцию к гиперконтролю пищевого поведения). Высокий риск наличия расстройства пищевого поведения определялся, если суммарный балл по EAT-26 составлял 20 или более баллов.
Помимо оценки наличия ангедонии в текущем или в последнем эпизоде депрессии в ходе клинического интервью, выраженность ангедонии на момент включения в исследование оценивалась при помощи Шкалы оценки ангедонии Снайта-Гамиль-тона (Snaith-Hamilton Pleasure Scale, SHAPS) [12]. Наличие ангедонии на момент включения в исследование определялось, если балл по шкале SHAPS составлял 3 или более баллов.
При проверке по критерию Колмогорова-Смирнова распределение количественных переменных исследования не соответствовало нормальному распределению, в связи с чем в ходе анализа применялись непараметрические методы. Межгрупповые сравнения были проведены при помощи непараметрических критериев — критерия Манна-Уитни для количественных переменных и критерия %2 Пирсона для качественных и категориальных переменных. При проведении множественных сравнений применялась поправка Бонферрони. Для дихотомических и количественных признаков применялась бинарная логистическая и линейная регрессия соответственно, с учетом пола и возраста. Общая линейная модель применялась для оценки влияния факторов СО расстройствами настроения, параметров, характеризующих ангедонию и пищевое поведение, на количественные зависимые переменные с учетом пола, возраста и фазы заболевания. В качестве критического уровня значимости выбрано значение - 0,05.
Результаты
Финальная выборка составила 200 пациентов с диагнозами <^32. Депрессивный эпизод (ДЭ)» (41%; п=82) и <^33. Рекуррентное депрессивное расстройство (РДР)» (59%; п=118). Большинство участников на момент включения в исследования находились в стадии обострения заболевания (70%, п=140). Средний возраст участников исследования - 36,21 (15,09) лет (среднее (стандартное отклонение)). 64% выборки (п=118) составили женщины.
28% участников (п=56) сообщили о наличии СО расстройствами настроения. 95,5% участников (п=191) сообщили о наличии симптомов ангедонии в текущий или последний эпизод депрессии. 44,5% участников (п=89) сообщили о снижении аппетита в текущий или последний эпизод депрессии, 17,5% (п=35) - о повышении аппетита. Наличие ангедонии на момент включения в исследование при оценке по SHAPS отмечалось у 68% участников (п=136). Высокий риск наличия РПП при оценке по ЕАТ-26 был обнаружен у 11% участников (п=22).
В ходе первого этапа анализа была проведено сравнение групп, выделенных на основании наличия СО расстройствами настроения, по частоте и выраженности ангедонии, изменения аппетита и симптомов РПП. Было обнаружено, что пациенты с СО расстройствами настроения значимо реже сообщают об ангедонии в структуре текущего или последнего эпизода депрессии (89,3% vs. 97,9%, отношение шансов (ОШ)=0,177, 95% доверительный интервал
(ДИ95%) [0,043-0,736], р=0,008; табл. 1). При этом ни частота текущей ангедонии при оценке по SHAPS, ни суммарный балл по этой шкале значимо не различались между пациентами с СО расстройствами настроения и без таковой. Разницы по частоте изменения аппетита в текущем или последнем эпизоде депрессии, наличию РПП по ЕАТ-26 и баллам по данной шкале между группами обнаружено не было. Различий по полу, возрасту и долям участников, находящихся в стадии ремиссии или обострения, между группами также обнаружено не было
При помощи метода бинарной логистической регрессии также было обнаружено, что наличие семейной отягощенности является фактором, снижающим вероятность сообщения пациента о симптомах ангедонии в структуре текущего или последнего депрессивного эпизода (ОШ=0,181 (ДИ95% [0,0440,756]), р=0,019) с поправкой на пол, возраст и фазу заболевания. Стоит отметить, что наличие депрессии в фазе обострения на момент включения участника в исследование являлось фактором, увеличивающим риск сообщений о симптомах ангедонии в структуре текущего депрессивного эпизода (ОШ=8,869 (ДИ95% [1,743-45,120]), р=0,019). Соответственно, пациенты в ремиссии сообщали о наличии ангедонии в последнем эпизоде депрессии реже, чем пациенты в обострении сообщают об ангедонии в текущем эпизоде.
Также было обнаружено, что наличие повышения аппетита в текущий или последний эпизод депрессии
Таблица 1
Характеристика групп по демографическим и клиническим параметрам, а также по наличию ангедонии и симптоматики РПП
СО (n=56) Без СО (n=144) Р
Демографические и клинические характеристики
Возраст, лет (Ме (мин-макс)) 31(18-82) 31 (18-71) 0,899
Доля женщин, % (п) 64,6% (93) 62,5% (35) 0,783
Наличие депрессии в стадии обострения, % (п) 66,1% (37) 71,5% (103) 0,45
Оценка ангедонии
Сообщение о симптомах ангедонии в текущем или прошлом эпизоде депрессии, % (n) 89,3% (50) 97,9% (141) 0,008
Наличие текущей ангедонии при оценке по SHAPS, % (n) 75% (42) 65,3% (94) 0,186
Средний балл по SHAPS (Me (Q1-Q3)) 6 (2,25-8) 6(1-9) 0,845
Оценка изменения аппетита и симптомов РПП
Сообщение о снижении аппетита в текущем или прошлом эпизоде депрессии, % (п) 37,5% (21) 47,2% (68) 0,214
Сообщение о повышении аппетита в текущем или прошлом эпизоде депрессии, % (п) 14,3% (8) 18,8% (27) 0,456
Наличие РПП при оценке по ЕАТ-26 (ЕАТ-26=20 и более б.) 6 (10,7%) 16 (11,3%) 0,899
ЕАТ-26 - общий балл, б. (Ме ^1-3)) 3 (2-12) 4 (2-10) 0,443
ЕАТ-26 - «Диета», б. (Ме ^1^3)) 2(1-8) 3 (0,25-7) 0,849
ЕАТ-26 - «Булимия», б. (Ме ^1^3)) 0(0-0) 0(0-1) 0,583
ЕАТ-26 - «Оральный контроль», б. (Ме ^1^3)) 1 (0-3) 1(0-2) 0,159
увеличивает риск наличия РПП при оценке по ЕАТ-26 (ОШ=5,893 (ДИ95% [1,866-18,613]), р=0,003). Значимого влияния факторов СО расстройствами настроения, ангедонии, пола, возраста и фазы заболевания на риск наличия РПП при оценке по ЕАТ-26 также обнаружено не было.
При помощи линейной регрессии (с поправкой на пол, возраст и фазу заболевания) было обнаружено, что более выраженная ангедония при оценке по SHAPS ассоциирована с увеличением балла по шкале «Булимия» ЕАТ-26 (В=0,161, ДИ95% [0,01-0,201]), р=0,031), однако той же ассоциации с другими подшкалами ЕАТ-26 обнаружено не было. Значимости фактора СО расстройствами настроения обнаружено не было.
При помощи построения ОЛМ была проведена оценка влияния СО расстройствами настроения, ангедонии, изменения аппетита на баллы по ЕАТ-26 (с поправкой на пол, возраст и фазу заболевания). Было обнаружено, что комбинация факторов СО расстройствами настроения и повышения аппетита в текущий или последний эпизод депрессии значимо влияет на балл по подшкале «Булимия» ЕАТ-26 ^-квадрат=0,117, р=0,017). При оценке маргинальных средних можно предположить, что повышение аппетита приводит к повышению балла по подшкале "Булимия" только у пациентов без СО расстройствами настроения (рисунок).
Обсуждение
По нашим данным, это первое исследование, посвященное влиянию СО расстройствами настроения на ангедонию и симптомы расстройств пищевого поведения у пациентов с депрессией. Нами были получены следующие основные результаты:
1) пациенты с СО расстройствами настроения реже сообщали о наличии симптомов ангедонии во время депрессивного эпизода;
2) у пациентов с СО расстройствами настроения повышение аппетита в структуре депрессивного эпизода меньше ассоциировано с увеличением
Маргинальные средние для подшкалы "Булимия" ЕАТ-26
2,5 2 1,5 1 0,5 0
Нет повышения аппетита Есть повышение аппетита
— —Есть СО Нет СО
Результаты ОЛМ для балла по подшкале «Булимия» EAT-26 с факторами СО расстройтва настроения и наличия повышения аппетита в текущий или прошлый эпизод депрессии
выраженности симптомов булимии при оценке по ЕАТ-26;
3) увеличение выраженности ангедонии ассоциировано с увеличением выраженности симптомов булимии при оценке по ЕАТ-26;
4) наличие СО расстройствами настроения не влияет на частоту и выраженность симптомов РПП;
В ходе анализа полученных данных обнаружено, что пациенты с СО расстройствами настроения реже сообщают о наличии симптомов ангедонии во время текущего или последнего эпизода депрессии, тем не менее, различий в частоте и выраженности ангедонии при оценке по SHAPS (с поправкой на текущую фазу заболевания) обнаружено не было. Подобное расхождение может объясняться тем, что субъективно воспринимаемая потеря удовольствия и интереса может оказаться недостаточной для выявления ангедонии по SHAPS. Кроме того, структура подсчета баллов по шкале SHAPS такова, что, несмотря на использование 4-балльной шкалы Ликерта для ответа на каждый из вопросов, симптом учитывается как имеющийся, только если участник набрал по этому вопросу 3 и более балла [12]. Соответственно, можно предположить, что ряд более слабых по выраженности проявлений ангедонии могли отмечаться участниками субъективно, но не быть учтенными при подсчете баллов по шкале SHAPS, что может объяснить полученное нами расхождение.
Нами не было обнаружено литературных данных о влиянии СО расстройствами настроения на выраженность ангедонии. Имеются данные, показывающие, что ангедония (в том числе и на субклиническом уровне) может встречаться как у больных БАР и депрессией, так и у их родственников [5, 10], что дополнительно указывает на вклад генетических факторов в риск развития ангедонии. Тем не менее, учитывая отсутствие различий в выраженности ангедонии по шкале SHAPS, полученное различие в частоте сообщений о симптомах ангедонии между пациентами с СО и без таковой может характеризовать различия не сколько в частоте самой ангедонии, сколько разницу в ее восприятии. Можно предположить, что менее выраженные изменения гедонистической функции пациентами с СО расстройствами настроения менее значимы субъективно и реже воспринимаются как «утрата чувства удовольствия и интересов».
Кроме того, согласно нашим данным, пациенты в ремиссии сообщали об ангедонии в последнем эпизоде депрессии реже, чем пациенты в обострении сообщают об ангедонии в текущем эпизоде (вне зависимости от наличия СО расстройствами настроения). Данное различие может объясняться тем, что ретроспективная субъективная оценка гедонистической функции пациентами, находящимися в состоянии ремиссии, может быть менее «чувствительной», чем оценка наличия текущей ангедонии пациентом с депрессии в стадии обострения.
Выявлено, что у пациентов с СО расстройствами настроения субъективно отмечаемое увеличение аппетита в текущий или прошлый депрессивный эпизод в меньшей степени влияет на выраженность симптомов булимии при оценке по ЕАТ-26. Можно предположить, что увеличение аппетита у данной категории пациентов реже приводит к формированию таких симптомов булимии, как очистительное поведение и чрезмерная озабоченность пищевым поведением. Вероятно, совокупность генетических факторов, обуславливающих повышенный риск развития депрессии (и входящих в понятие «СО расстройствами настроения»), также влияет на биологические механизмы, связывающие увеличение аппетита и развитие симптоматики булимии.
Также стоит отметить, что само по себе наличие увеличения аппетита (но не уменьшение) в текущий или последний эпизод депрессии увеличивает риск наличия клинически выраженных РПП при оценке по ЕАТ-26. Таким образом, именно увеличение аппетита в структуре депрессии может являться фактором риска развития более выраженных симптомов РПП.
Кроме того, было обнаружено, что у пациентов с депрессивным расстройством увеличение выраженности ангедонии при оценке по SHAPS ассоциировано с увеличением выраженности симптомов булимии при оценке по ЕАТ-26. Данный результат подтверждает известные литературные данные об ассоциации ангедонии и симптомов РПП, в том числе, булимии [4]. Однако ассоциации выраженности ангедонии при оценке по SHAPS с другими подшкалами ЕАТ-26, отражающими другие симптомы РПП, обнаружено не было.
При этом стоит отметить, что сама СО расстройствами настроения не повлияла на частоту и выраженность симптоматики РПП у пациентов с депрессией, а также на ее ассоциацию с ангедонией, позволяя таким образом предположить, что генетические факторы, определяющие повышенный риск развития депрессии, в меньшей степени влияют на механизмы развития симптомов РПП и их связь с развитием ангедонии.
Данное исследование имеет некоторые ограничения. В частности, сбор данных о СО основывался исключительно на информации, полученной от самих пациентов, и проходил без участия его родственников, что могло повлиять на достоверность собранных сведений о СО. Кроме того, в силу кросс-секционного дизайна исследования, сбор данных о симптомах ангедонии и изменении аппетита во время последнего эпизода депрессии у пациентов, находящихся на момент включения в состоянии ремиссии, также основывался на сообщениях самих пациентов
и не включал какие-либо более объективные методы оценки данных феноменов.
К преимуществам исследования относится использование полуструктурированных интервью для верификации клинического диагноза депрессии. Также у пациентов, находящихся на момент включения в исследования в состоянии обострения депрессии, ангедония оценивалась как на основании субъективного опыта потери чувства удовольствия и интересов, так и на основании результатов формализованной психометрической методики. Кроме того, набор пациентов проводился в нескольких центрах в 4 разных регионах РФ, что позволило преодолеть возможные географические особенности и получить более объективную характеристику исследуемой популяции.
Заключение
Полученные результаты показали, что пациенты с СО расстройствами настроения реже сообщают о симптомах ангедонии во время депрессивных эпизодов. Кроме того, у пациентов с СО расстройствами настроения в меньшей степени выражена ассоциация между повышением аппетита во время депрессивного эпизода и развитием симптоматики булимии. Таким образом, можно предположить, что совокупность генетических факторов, обуславливающих повышенный риск развития депрессии, могут влиять на выраженность и субъективное восприятие ангедонии, а также влиять на механизмы развития симптомов РПП. Необходимы дальнейшие исследования для более точного определения возможных механизмов, обуславливающих влияние СО расстройствами настроения на ангедонию и симптоматику РПП у пациентов с депрессией.
Благодарности Коллегам, обеспечивающим набор участников, формирование и анализ баз данных, координацию мультицентрового национального исследования:
Санкт-Петербург - Л.ВМалышко; Москва - К.С.Савицкая, И.Д.Сараев, М.И.Болгов,
Т.И.Шишковская, У.О.Попович, И.В.Олейчик, Е.А.Старостина, И.О.Богданова, Т.В.Лежейко, Н.В.Соловьева, А.Е.Николишин, А.С.Берёзкин, В.Г.Каледа, В.ЕГолимбет; Уфа - А.Э.Гареева, А.В.Казанцева; Ростов-на-Дону - В.А.Солдаткин;
Липецк-А.Н.Яковлев Информация о конфликте интересов и источнике финансирования Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов. Исследование поддержано грантом РНФ 20-15-00132.
ЛИТЕРАТУРА
1. Кибитов А.О., Мазо Г.Э. Ангедония при депрессии: нейробиологи-ческие и генетические аспекты // Журнал неврологии и психиатрии им. C.C. Корсакова. 2021. T. 121, № 3. C.146.
2. Coccurello R. Anhedonia in depression symptomatology: Appetite dysregulation and defective brain reward processing // Behav. Brain Res. 2019. Vol. 372. P.112041.
3. Cross-Disorder Group P.G.C., Lee S.H., Ripke S., Neale B.M. Genetic relationship between five psychiatric disorders estimated from genome-wide SNPs // Nat. Genet. 2013. Vol. 45, N 9. P. 984-994.
4. Dolan S.C., Khindri R., Franko D.L. et al. Anhedonia in eating disorders: A meta-analysis and systematic review // Int. J. Eat. Disord. 2022. Vol. 55, N 2. P.161-175.
5. Etain B., Roy I., Henry C. et al. No evidence for physical anhedonia as a candidate symptom or an endophenotype in bipolar affective disorder // Bipolar Disord. 2007. Vol. 9, N 7. P. 706-712.
6. Fruyt J. De, Sabbe B., Demyttenaere K. Anhedonia in Depressive Disorder: A Narrative Review // Psychopathology. 2020. Vol. 53, N 5-6. P. 274-281.
7. Garcia S.C., Mikhail M.E., Keel P.K. et al. Increased rates of eating disorders and their symptoms in women with major depressive disorder and anxiety disorders // Int. J. Eat. Disord. 2020. Vol. 53, N 11. P. 1844-1854.
8. Garner D.M., Olmsted M.P., Bohr Y., Garfinkel P.E. The Eating Attitudes Test: psychometric features and clinical correlates // Psychol. Med. 1982. Vol. 12, N 4. P. 871-878.
9. Liu Q., He H., Yang J. et al. Changes in the global burden of depression
from 1990 to 2017: Findings from the Global Burden of Disease study // J. Psychiatr. Res. 2020. Vol. 126, P. 134-140.
10. Liu W., Roiser J.P., Wang L. et al. Anhedonia is associated with blunted reward sensitivity in first-degree relatives of patients with major depression // J. Affect. Disord. 2016. Vol. 190. P. 640-648.
11. Smoller J.W., Finn C.T. Family, twin, and adoption studies of bipolar
disorder // Am. J. Med. Genet. Part C Semin. Med. Genet. 2003. Vol. 123C, N 1. P. 48-58.
12. Snaith R.P., Hamilton M., Morley S. et al. A Scale for the Assessment of
Hedonic Tone the Snaith-Hamilton Pleasure Scale // Br. J. Psychiatry. 1995. Vol. 167, N 1. P. 99-103.
13. Sullivan P.F., Neale M.C., Kendler K.S. Genetic Epidemiology of Major
Depression: Review and Meta-Analysis // Am. J. Psychiatry. 2000. Vol. 157, N 10. P. 1552-1562.
14. Trastheim M., Eikemo M., Meir R. et al. Assessment of Anhedonia in
Adults With and Without Mental Illness // JAMA Netw. Open. 2020. Vol. 3, N 8. P. e2013233.
15. Ward J., Lyall L.M., Bethlehem R.A.I. et al. Novel genome-wide associations for anhedonia, genetic correlation with psychiatric disorders, and polygenic association with brain structure // Transl. Psychiatry. 2019. Vol. 9, N 1. P. 327.
16. Watson R., Harvey K., McCabe C., Reynolds S. Understanding anhedonia: a qualitative study exploring loss of interest and pleasure in adolescent depression // Eur. Child Adolesc. Psychiatry. 2020. Vol. 29, N 4. P. 489-499.
СЕМЕЙНАЯ ОТЯГОЩЕННОСТЬ РАССТРОЙСТВАМИ НАСТРОЕНИЯ АССОЦИИРОВАНА С ВЫРАЖЕННОСТЬЮ АНГЕДОНИИ И СИМПТОМОВ РАССТРОЙСТВ ПИЩЕВОГО ПОВЕДЕНИЯ
У ПАЦИЕНТОВ С ДЕПРЕССИЕЙ
А.А. Кибитов, Е.Д. Касьянов, Г.В. Рукавишников, А.Б. Шмуклер, Н.Г. Незнанов, А.О. Кибитов, Г.Э. Мазо
Депрессия - одно из наиболее распространенных психических расстройств в мире, одним из важнейших симптомов которой является ангедония. Известна ассоциация между выраженностью ангедонии и симптомами расстройств пищевого поведения (РПП), также способными проявляться в рамках депрессии. Выраженность ангедонии и симптомов РПП при депрессии вариабельна и зависит в том числе и от генетических факторов. В рутинной клинической практике совокупность генетических факторов, влияющих на риск развития депрессии и ее клинические проявления, характеризуется понятием семейная отягощенность (СО) расстройствами настроения. Следовательно, СО расстройствами настроения может влиять на выраженность ангедонии, симптомов РПП и их взаимосвязь у пациентов с депрессией.
Материалы и методы. В исследование были включены 200 амбулаторных и стационарных пациентов с депрессией (64% женщин, средний возраст (ст. откл.) - 36,21(15,09) лет.) Данные о СО расстройствами настроения, наличия симптомов ангедонии и изменения аппетита были собраны в ходе клинического интервью. Для более точной оценки выраженности ангедонии и симптомов РПП применялись Шкала оценки ангедонии Снайта-Гамильтона (Snaith-Hamilton Pleasure Scale, SHAPS) и Тест отношения к приему пищи (Eating Attitude Test - 26 Item, EAT-26). Для статистического анализа применялись критерии
Манна-Уитни и х2 Пирсона, логистическая и линейная регрессия и общая линейная модель (ОЛМ).
Результаты. 28% пациентов сообщили о наличии СО расстройствами настроения, 95,5% - о наличии симптомов ангедонии. Было обнаружен, что пациенты с СО реже сообщают о симптомах ангедонии во время депрессивного эпизода (89,3% vs. 97,9%, р=0,008), однако разницы в выраженности текущей ангедонии при оценке по SHAPS обнаружено не было. Применение линейной регрессии показало, что большая выраженность ангедонии при оценке по SHAPS ассоциирована с большей выраженностью симптомов булимии при оценке по ЕАТ-26 (ОШ=0,161, ДИ95% [0,01-0,201]), р=0,031). При помощи ОЛМ было обнаружено, что комбинация СО и повышения аппетита во время депрессивного эпизода значимо влияет на выраженность симптомов булимии при оценке по ЕАТ-26 (р=0,024). При этом наличие СО может уменьшать выраженность ассоциации между повышением аппетита и развитием симптомов булимии.
Выводы. Полученные результаты показали, что наличие СО расстройствами настроения может влиять на выраженность и субъективное восприятие ангедонии, а также влиять на особенности развития симптомов РПП у пациентов с депрессией.
Ключевые слова: депрессия, семейная отягощенность, ангедония, расстройства пищевого поведения
FAMILY HISTORY OF MOOD DISORDERS IS ASSOCIATED WITH THE SEVERITY OF ANHEDONIA AND EATING DISORDERS SYMPTOMS IN PATIENTS WITH DEPRESSION
A.A. Kibitov, E.D. Kasyanov, G.V. Rukavishnikov, A.B. Shmukler, N.G. Neznanov, A.O. Kibitov, G.E. Mazo
Background. Depression is one of the most common mental disorders, one of the most important symptoms of which is anhedonia. There is a known association between the severity of anhedonia and symptoms of eating disorders (ED), which can also emerge as a part of a depression. The severity of anhedonia and symptoms of ED in depression is variable and is associated with genetic factors. In routine clinical practice, the combination of genetic factors influencing the risk of developing depression and its clinical manifestations is characterized by the concept of family history (FH) of mood disorders. Therefore, FH of mood disorders can be associated with the severity of anhedonia, ED symptoms and their relationship in patients with depression.
Materials and methods. 200 in- and outpatients with depression (64% women, mean age (SD) - 36.21 (15.09) years) were included. Data on
FH of mood disorders, the presence of anhedonia symptoms and changes in appetite were obtained during clinical interview. The Snaith-Hamilton Pleasure Scale (SHAPS) and the Eating Attitude Test (EAT-26) were used for more thorough assessment of severity of anhedonia and ED symptoms. For statistical analysis, Mann-Whitney and Pearson's x2 tests, logistic and linear regression and general linear model (GLM) were used.
Results. 28% of patients reported FH of mood disorders, 95.5% -symptoms of anhedonia. Patients with FH were less likely reported anhedonia symptoms during a depressive episode (89.3% vs. 97.9%, p=0.008). However, no difference in the severity of current anhedonia assessed by SHAPS was found. Linear regression showed that greater anhedonia severity assessed by SHAPS was associated with greater severity of bulimic symptoms assessed by EAT-26 (0R=0.161, CI95% [0.01-0.201]), p=0.031).
GLM showed that combination of FH and increased appetite during a depressive episode is associated the severity of bulimic symptoms as measured by EAT-26 (p=0.024). Presence of FH may reduce the prominence of the association between an increased appetite and the development of bulimic symptoms.
Conclusion. Our results showed that FH of mood disorders can be associated with the severity and subjective perception of anhedonia and affect the development of ED symptoms in patients with depression.
Keywords: depression, family history, anhedonia, eating disorders
Кибитов Андрей Александрович - ординатор отделения трансляционной психиатрии ФГБУ «НМИЦ ПН им. В.М. Бехтерева» Минздрава России; email: andreykibitov18@gmail.com
Касьянов Евгений Дмитриевич - младший научный сотрудник отделения трансляционной психиатрии, аспирант ФГБУ «НМИЦ ПН им. В.М. Бехтерева» Минздрава России; email: ohkasyan@yandex.ru
Рукавишников Григорий Викторович - кандидат медицинских наук, старший научный сотрудник отделения трансляционной психиатрии ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр психиатрии и неврологии им. В.М. Бехтерева» Минздрава России; email: grigory_v_r@mail.ru
Шмуклер Александр Борисович - доктор медицинских наук, профессор, и.о. директора Московского научно-исследовательского института психиатрии - филиала ФГБУ «НмИц ПН им. В.П.Сербского» Минздрава России; email: shmukler.a@serbsky.ru
Незнанов Николай Григорьевич - доктор медицинских наук, профессор, директор ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр психиатрии и неврологии имени В.М. Бехтерева» Минздрава России; email: nezn@bekhterev.ru
Кибитов Александр Олегович - доктор медицинских наук, руководитель лаборатории молекулярной генетики ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии им. В.П.Сербского» Минздрава России, ведущий научный сотрудник отделения трансляционной психиатрии, ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр психиатрии и неврологии им. В.М. Бехтерева» Минздрава России; email: druggen@mail.ru
Мазо Галина Элевна - доктор медицинских наук, заместитель директора по инновационному научному развитию, руководитель отделения трансляционной психиатрии ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр психиатрии и неврологии имени В.М. Бехтерева» Минздрава России; email: galina-mazo@yandex.ru
