Научная статья на тему 'Семантика образа черепахи в китайских народных сказках'

Семантика образа черепахи в китайских народных сказках Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

CC BY
1847
342
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
КИТАЙСКАЯ НАРОДНАЯ СКАЗКА / ОБРАЗ ЧЕРЕПАХИ / СИМВОЛИКА / ТИПОЛОГИЯ ОБРАЗОВ / НАЦИОНАЛЬНОЕ СВОЕОБРАЗИЕ / CHINESE FOLK TALE / TORTOISE IMAGE / SYMBOLISM / IMAGE TYPOLOGY / NATIONAL PECULIARITY

Аннотация научной статьи по языкознанию и литературоведению, автор научной работы — Репнякова Наталия Николаевна

В статье рассматриваются особенности поэтики китайской народной сказки на примере образа черепахи. Особое внимание уделяется его символике. Результаты исследования могут быть использованы при изучении семантики персонажей-животных как в фольклорных, так и в литературных произведениях, а также для сопоставительного анализа роли образов животных в культурах разных народов.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

The semantics of the tortoise image in Chinese folk tales

The article deals with the peculiarities of the Chinese folk tales on the example of the tortoise image. A special attention is drawn to its symbolism. The result of the research may be used in study of the semantics of animal characters both in folklore and literary works, as well as in the comparative analysis of the animal images role in different peoples' cultures.

Текст научной работы на тему «Семантика образа черепахи в китайских народных сказках»

ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 2 (116) 2013

УДК 811.581:398.21

Н. Н. РЕПНЯКОВА

Омский государственный педагогический университет

СЕМАНТИКА ОБРАЗА ЧЕРЕПАХИ В КИТАЙСКИХ НАРОДНЫХ СКАЗКАХ

В статье рассматриваются особенности поэтики китайской народной сказки на примере образа черепахи. Особое внимание уделяется его символике. Результаты исследования могут быть использованы при изучении семантики персонажей-животных как в фольклорных, так и в литературных произведениях, а также для сопоставительного анализа роли образов животных в культурах разных народов.

Ключевые слова: китайская народная сказка, образ черепахи, символика, типология образов, национальное своеобразие.

Борису Львовичу Рифтину с уважением к таланту и трудам ученого, с благодарностью за доброе участие в научном поиске.

Черепаха — «гуй» — священное животное в Китае. Ее почитали больше всех прочих морских обитателей. Образ черепахи встречается в мифах: Нюй-ва (наполовину женщина, наполовину змея — мифический первопредок-демиург) использовала лапы гигантской черепахи, чтобы утвердить земные пределы [1], на черепахах, плавающих в мировом океане, держались волшебные острова с бессмертными. Поэтому мифическая черепаха — символ мироздания. В Китае существовал способ гадания по черепахе. «Предсказатель судьбы мог, сообразуясь с движениями черепахи, поворотом ее шеи, «выражением ее глаз», давать благоприятный или неблагоприятный прогноз» [2]. Черепаховые панцири в гадательных практиках использовались китайцами с незапамятных времен.

В культуре Китая при описании внешности черепахи особое внимание уделяется панцирю. И это не случайно. Трещины на панцире толковались как прообразы иероглифов. Миф повествует, что из реки Ло вышла черепаха, на панцире которой были написаны знаки, легшие впоследствии в основу китайской иероглифики. Первые образцы древнекитайской письменности были обнаружены на лопатках животных и панцирях черепах. Письмена имели ритуальное значение: оракул писал на панцире вопросы, затем панцирь клали на огонь и по трещинам, образовавшимся от жара, получали ответ. Поэтому панцири черепах очень ценились в древности. В китайском языке морфемы «черепаха» и «нефрит» образуют слово «гуйюй» со значением «ценности».

Панцирь черепахи в сказке обладает удивительными сокровищами:

На спине у черепахи было много драгоценностей: жемчужина, защищающая от ветра, жемчужина, спасающая от воды, жемчужина, оберегающая от огня, и еще была жемчужина, светящаяся в ночи. (Перевод наш. — Р. Н.) [3, с. 77].

В описании внешности черепахи подчеркивается ее размер и сила:

У подножия горы в бездонной зеленой пучине громадная черепаха жила. Рассердится черепаха, ударит панцирем по воде — забегают, закружатся волны. Вытянет она шею — еще больше станет, в целый чжан с лишком [4, с. 28].

Только доплыли до середины реки, как сзади появилась большая черепаха. Черепаха закричала: «Собака, собака! Сейчас же оставь жемчужину, светящуюся ночью!» (Перевод наш. — Р. Н.) [3, с. 72].

В случае, когда черепаха вступает в физическое противоборство с другим сказочным персонажем, внимание акцентируется на одной детали — зубах черепахи, которые держат противника «мертвой хваткой»:

Вцепилась черепаха зубами в тигриную лапу и в омут его стащила [4, с. 31].

Услышали черепахи, которые были ближе к берегу, что кричат зайцы, вцепились зубами в заячьи хвосты и стали допытываться, в чем они обманули их. Рванулись зайцы, убежать-то убежали, да только хвосты их остались в зубах у черепах [4, с. 40].

Черепаха — «символ долголетия, силы и выносливости. Считалось, что черепахи живут тысячу лет» [5, с. 343]. Данную семантику зафиксировал язык: «гуйдин» («черепаха долголетия и династийные треножники») — символы трона; «гуйхэ» («черепаха и журавль») — долголетие.

В ханьских сказках также находим указание на значительный возраст черепахи:

На горе Тяньтайшань был водоем. В водоеме жила большая тысячелетняя черепаха. (Перевод наш. — Р. Н.) [3, с. 77].

<...> вдруг слышат — булькает вода: это старая черепаха вылезла погреться на солнышке [4, с. 39].

Указанием на то, что черепаха старше остальных персонажей, может быть обращение в форме термина родства. Зайцы называют ее тетушкой, а среди трех священных животных тигра, дракона и черепахи последняя считается самой старшей, а значит и самой уважаемой [6]:

<...> старая черепаха стала старшим братом, дракон стал средним, а тигр — младшим братом [3, с. 77].

Возраст — это важный атрибут китайской традиционной и современной культуры. Генетически это связано с культом предков. Называние побратима старшим братом — выражение уважения и подчиненного положения остальных «братьев» по отношению к нему. Кстати, побратимство является одним из постоянных мотивов произведений китайского фольклора и литературы.

Образ черепахи как символ долголетия использовался даосами, что вполне закономерно, так как одной из составляющих даосского мировоззрения была вера в то, что «люди посредством различных

методов могут достичь совершенства, которое проявляется в долголетии (бессмертии), сверхъестественных способностях, харизме, в возможности познать силы природы и овладеть ими» [7]. Черепаха служит эмблемой даосской секты.

Старая черепаха должна быть мудрой. «Черепаха и змея — принятые символы знания и учености» [8]. В сказке «Мудрость старой черепахи» [3, с. 55] в полной мере используется семантика черепахи как мудрой долгожительницы с прочным панцирем. Лиса и ее свита (орел, волк, ящер и хорек) поймали черепаху, но не знали, как с ней справиться. Сначала лиса приказывает ящеру проломить головой естественный щит черепахи, но та напугала ящера, сказав, что он сломает голову о ее «наследственный» панцирь. Тогда лиса просит волка откусить голову черепахи, но долгожительница прячет голову и сообщает, что может три месяца не пить и три года не есть и высунет голову только через тысячу лет. Волк скатывает черепаху с горы, но панцирь не разбивается. Лиса решила использовать огонь. Черепаха испугалась, но не подала виду, сообщив, что огонь ей не страшен, а вот в воде она может погибнуть. Тогда орел бросает ее в воду, чтобы утопить. Так черепаха и спаслась.

Цвет черепахи обычно черный. Причем цвет участвует в образовании семантического поля образа как показатель способности к оборотничеству:

А на дне нет ничего, только огромные черепахи ползают. Самая большая несколько сот цзиней, почитай, весит. Втянула она голову в панцирь и женщиной с черным лицом обернулась [9, с. 143].

В сказке «Девица-карп» нет прямого описания превращения черепахи в антропоморфное существо, поскольку герой не сталкивается с ней непосредственно. Но то, что черепаха может менять ипостась, обусловлено косвенно. Во-первых, племянница черепахи обладает данным свойством и из карпа превращается в девицу. Закономерно предположить, что ее родственница также оборотень. Во-вторых, черный цвет сигнализирует о данном свойстве [10].

Косвенное указание на изменение ипостаси имеет место не только в отношении образа черепахи:

Сказала так матушка Черная рыба, вытащила из уха белую блестящую ложку, бросила юноше [9, с. 142].

Черный цвет и наличие ушей позволяют нам сделать вывод о том, что в данном случае оборотень имеет человекообразный облик. Сложно сказать, произошла ли полная замена зооморфного облика антропоморфным. С уверенностью можно лишь констатировать, что в преображенном облике есть антропоморфные элементы.

Помимо проанализированного случая, встречается и, если можно так выразиться, эллипс зооморфного облика:

Дождался юноша, пока дождь перейдет, залез на дерево, на самую макушку, огляделся — все ущелье водой наполнилось, реки из берегов вышли. <...> Дзинь! — упал топор на большой черный камень. <...> Камень шелохнулся, и вдруг откуда ни возьмись старуха появилась [9, с. 135— 136].

В приведенном примере имеет место скрытое оборотничество, как мы его называем.

Естественным местом обитания черепахи является водоем: река, омут, пруд и т.п. Сказочный персонаж локализуется в воде. Место обитания черепахи со способностью к оборотничеству отличается от локуса животного без данной способности. Разница заключается в наличии цветовой характерис-

тики элементов местности, где обитает оборотень (черный, близкий к черному темно-зеленый и красный цвета):

Отправился Вань-шоу к заливу. <...> смотрит — и впрямь черный камень в рост человека стоит. <...> Юноша трижды легонько по камню хлопнул <...>. Исчез камень. А на его месте не то дверца, не то окошко, черным лаком крытое [9, с. 98].

Вдруг смотрит юноша: гора перед ним невысокая появилась, вся красная, красными камнями усыпанная. <...> «Так вот откуда река Красные пески течет». Подумал так юноша, приметил в ущелье заводь — изумруд зеленый <...>. А на дне нет ничего, только огромные черепахи ползают [9, с. 143].

Преобладающий цвет — черный, даже во втором примере в заводи, где водятся черепахи, вода темнозеленая, почти черная. Наличие черного или красного цвета в описании локуса животного, способного к оборотничеству, характерно не только для образа черепахи, но и для образов других животных: дракона, лисицы, рыбы и т.д. Приведем несколько примеров:

На вершине Красной скалы в пещере жили драконы, охраняли два корня женьшеня [11].

Герой спускается в пещеру, где живет орел, способный к перевоплощению в человека:

<...> лес перед ним темный, мрачный, в лесу — черный дом, тихо вокруг, как в могиле, ни звука не слыхать [4, с. 73].

Из вышеизложенного можно сделать вывод, что наличие или отсутствие черного/красного цвета в деталях внешности персонажа или его локуса обусловлено способностью животного, не только черепахи, к оборотничеству, и, соответственно, выступает как показатель данной черты образа.

Можно говорить о типологии образов [10, 12], если под типологией понимать, как предлагает Б. Н. Путилов, «закономерную, обусловленную рядом объективных факторов повторяемость в природе и обществе, которая обнаруживает себя в предметах и явлениях, в свойствах и отношениях, в элементах и структурах, в процессах и состояниях» [13].

Есть искушение сопоставить черный цвет сказочной черепахи с черным цветом, символизирующим север и зиму. «Под именем черного воина черепаха выступает аллегорией севера и зимы» [5, с. 343]. Возможно, какие-то генетические связи здесь и имеют место, но тексты сказок и проведенный выше анализ требуют признания того факта, что чернота сказочной черепахи обусловлена ее способностью к оборотничеству.

Образ черепахи характеризуют ее «спутники» и взаимоотношения с другими персонажами. Спутниками черепахи в ханьских сказках являются ее сородичи и другие звери (тигр, дракон, заяц, лиса). Обычно по отношению к своим сородичам черепаха выступает в функции главы и патрона. С прочими животными у черепахи складываются преимущественно враждебные взаимоотношения: лиса хочет ее съесть, зайцы обманывают, черепаха провоцирует тигра и дракона на драку, убивает тигра.

Китайские сказки, так же как и русские, о которых писал В. И. Чичеров, содержат противоречивые образы, что «является результатом изменений, происходящих в сознании и творчестве народа» [14]. Образ черепахи в традиционной китайской культуре имеет двойственную характеристику, причем оценочную. С одной стороны, он трактуется как положительный, с другой — образ черепахи имеет негативный смысл, так как считалось, что она «не помнит

ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 2 (116) 2013 ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ

ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 2 (116) 2013

даты своего рождения и своего родства» [5, с. 344], а для китайца самое важное — его семья и родственные отношения. В китайском языке есть ряд слов с морфемой «гуй» (черепаха), функционирующих как бранная лексика: «гуйну» — «служитель публичного дома»; «гуйсунь» — «черепашье отродье»; «гуйгун» — «рогоносец, обманутый муж» [15, здесь и далее выделения в тексте даны нами].

В китайских сказках чаще всего используется слово «гуйсунь», по-разному переводимое, но имеющее один и тот же смысл, который совпадает с русским «сукин сын»:

Начальник от злости аж позеленел, ногами затопал, орет: Еще людей да палок надо, черепашьи дети! [4, с. 178].

— Ах, черепашье отродье! — еще громче завопил муж [9, с. 250].

Увидел помещик, что хворосту-то работник принес маленькую охапку, покраснел от злости и давай ругаться: «Ах ты, черепаший выродок, ле-пешку-то мою съел, а принес лишь несколько хворостин, и кан растопить не хватит!» [4, с. 257].

Границы образа всегда открыты. Использование образа черепахи в образовании инвективной лексемы — показатель этого. «Образ представляет некий «мост» между действительностью и абстрактным мышлением; используя свою систему взаимоотраже-ния, он зачерпывает в действительности богатое, противоречивое содержание и непрерывно порождает из себя понятийную мысль; эта мысль с необходимостью вытекает из образа...» [16].

Исходя из вышеизложенного, мы пришли к следующим выводам. Семантика образа черепахи в хань-ских народных сказках неоднородна, поскольку имеет двойственную оценку: позитивную и негативную, что приводит к трудности определения единой гипер-семы образа и требует учесть культурный контекст традиционной и современной культуры Китая.

Семантическим ядром образа является его характеристика как животного, способного жить очень долго, может быть, поэтому забывающего о своих предках, с одной стороны, и охраняющего имеющиеся сокровища — с другой.

Черепаха предстает образом-перевертышем: из одной гиперсемы развиваются антонимичные значения. С положительной оценкой этот образ типологически совпадает с образами дракона, тигра в хань-ских народных сказках и обладает тем же набором свойств и признаков. Сказочный образ предстает как сложное и многоуровневое образование, в котором все взаимосвязано и взаимообусловлено. Наличие повторяющихся элементов в характеристиках разных образов, как, например, локализация в горах, черный или красный цвет во внешности животных-оборотней, сопровождающие появление персонажа изменения в природе и т.п., — все это позволяет говорить о типологическом сходстве образов животных в ханьских народных сказках.

В персонаже с негативной оценкой преобладает эстетическая доминанта безобразного, обусловленная переворачиванием семантики черепахи, что позволяет говорить о трансформации образа. Видимо, в этом причина того, что образ черепахи с позитивным значением уступает по частотности использования образу негативному. На примере образа черепахи может быть прослежен процесс изменения семантики персонажей китайской сказки.

Рассматриваемый образ является яркой иллюстрацией национального своеобразия ханьской сказки

и китайской культуры в целом. Произведения устного народного творчества оказали очень большое, можно сказать, ведущее значение в формировании и развитии художественной литературы Китая.

Библиографический список

1. Юань, Кэ. Мифы древнего Китая / Кэ Юань ; пер. с кит. текстов Е. И. Лубо-Лесниченко, Е. В. Пузицкого ; пер. с кит. коммент. Е. И. Лубо-Лесниченко, В. Ф. Сорокина ; ред. и послесл. Б. Л. Рифтина. — М. : Наука, 1965. — С. 63.

2. Сидихменов, В. Я. Китай: страницы прошлого / В. Я. Си-дихменов. — Смоленск : Русич, 2000. — С. 77.

3. Китайские сказки о животных (Чжунго дуну гуши) [на кит. яз.] / Сост. Гао Цзюйчэн. — Пекин, 1995. — 596 с.

4. Сказки Китая / Перевод с кит., сост. и предисл. Б. Риф-тина. — М. : Худож. лит., 1993. — 380 с.

5. Малявин, В. В. Китайская цивилизация / В. В. Малявин. — М. : Астрель, АСТ, «Дизайн. Информация. Картография», 2000. — 632 с.

6. Репнякова, Н. Н. Роль терминов родства в китайских народных сказках / Н. Н. Репнякова // Первые Лазаревские чтения : тезисы региональной науч.-практ. конф. / Отв. ред. И. А. Голованов. — Челябинск : Изд-во ЧГПУ, 2001. — С. 209-211.

7. Торчинов, Е. Даосизм: Опыт историко-религиоведческого описания / Е. Торчинов. - СПб. : Андреев и сыновья, 1993. - С. 15.

8. Кравцова, М. Е. История культуры Китая / М. Е. Кравцова. - СПб. : Лань, 1999. - С. 114.

9. Китайские народные сказки / Пер. с кит., предисл., прим. Б. Рифтина. - М. : Худож. лит., 1972. - 334 с.

10. Репнякова, Н. Н. Система образов животных китайских народных сказок / Н. Н. Репнякова // Актуальные проблемы современной фольклористики и изучения классического наследия русской литературы : сб. науч. ст. памяти профессора Евгения Алексеевича Костюхина (1938-2006). - СПб. : Сага, 2009. - С. 90-97.

11. Сказки народов Востока / Отв. ред. акад. И. А. Орбели ; сост. И. С. Быстров, Е. М. Пинус, А. З. Розенфельд. - 2-е изд. - М., 1967. - С. 17.

12. Репнякова, Н. Н. Взаимодействие семантического и функционального полей образа животного в китайских народных сказках / Н. Н. Репнякова // Народная культура Сибири: научные поиски молодых исследователей / Отв. ред. Т. Г. Леонова. - Омск : Изд-во ОмГПУ, 2001. - С. 103-111.

13. Путилов, Б. Н. Методология сравнительно-исторического изучения фольклора / Б. Н. Путилов. - Л. : Наука, 1976. - С. 9.

14. Чичеров, В. И. Русское народное творчество / В. И. Чи-черов ; под. ред. Э. В. Померанцевой. - М. : МГУ, 1959. -С. 277.

15. Большой китайско-русский словарь по русской графической системе в четырех томах. В. 4 т. Т. 4 / Сост. коллективом китаистов под руководством и ред. проф. И. М. Ошанина. - М. : Наука, 1983. - С. 372-373.

16. Палиевский, П. В. Внутренняя структура образа / П. В. Па-лиевский // Теория литературы. Основные проблемы в историческом освещении. Образ, метод, характер. - М. : АН СССР, 1962. - С. 92.

РЕПНЯКОВА Наталия Николаевна, кандидат филологических наук, заведующая кафедрой иностранных языков второй специальности.

Адрес для переписки: герпіакоу@гашЬіег.т

Статья поступила в редакцию 11.01.2013 г.

© Н. Н. Репнякова

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.