CC BY
35
УДК 81
СЕМАНТИКА НЕВЫРАЗИМОГО В ТВОРЧЕСТВЕ К.Г. ПАУСТОВСКОГО SEMANTICS OF INEXPRESSIBLE IN K.G. PAUSTOVSKY'S WORKS
© 2020
М.Ю. Михайлова M. Yu. Mikhailova
Функционально-семантическая категория невыразимого представлена на разных уровнях языка; исследована в научной литературе в теоретико-методологическом плане в целом и на материале художественной литературы XIX-XXI веков, в частности в работах российских и зарубежных лингвистов, в цикле наших исследований. Впервые анализируется художественное пространство К.Г. Паустовского в аспекте выявления специфики бытования средств передачи семантики невыразимого. Определено, что с точки зрения структуры однословные средства семантики невыразимого составляют 1/3 от общего количества языкового материала. Неоднословные средства семантики невыразимого представлены словосочетаниями и перифразами. Помимо традиционно выделяемых объектов невыразимого (сфера инобытия; красота природы и женщины; чувства) в творчестве К.Г. Паустовского отмечается когнитивная невыразимость в процессе познания каким-либо персонажем художественного произведения. К когнитивной невыразимости относим средства передачи невыразимого в художественном тексте, описывающем персонажа, который затрудняется вербализовать воспринимаемую информацию из-за переизбытка чувств, отсутствия категоризации в процессе когниции и прочее. Интерес писателя к когнитивной невыразимости косвенно подтверждается указаниями литературоведов на то, что его внимание сосредоточено собственно на процессе творчества: познании, рефлексии, категоризации, поиске средств выражения. Специфика средства передачи семантики невыразимого с объектом невыразимого «красота» в творчестве К.Г. Паустовского состоит в дробной подаче объекта: красота руки, глаз и прочее. Обнаружено, что средства передачи семантики невыразимого, маркируя метафорический план, передают семантику предельно высокой концентрации качества.
Ключевые слова: семантика невыразимого; функционально-семантическая категория; объекты невыразимого; когнитивная невыразимость; метафорический план высказывания; средства передачи семантики невыразимого; семантика предельно высокой концентрации качества; традиции и новаторство в употреблении средств семантики невыразимого.
The functional-semantic category of inexpressible is represented at different levels of the language; it was the subject of scientific research in theoretical and methodological terms as a whole and as exemplified in fiction of 1921 c., in particular in the works of Russian and foreign linguists, as well as in the series of our research. This is the first time the literary space of K.G. Paustovsky has been analysed in terms of discovering means of transmitting semantics of inexpressible. It is determined that from the point of view of structure single-word means of the inexpressible semantics account for 1/3 of the total amount of linguistic material. The ambiguous means of the semantics of inexpressible are represented by phrases and periphrases. In addition to the traditionally distinguished objects of the inexpressible (the sphere of otherness; the beauty of nature and women; feelings) in the work of the master of the word, there is a cognitive inexpressibility in the process of any literary character's cognition. What we refer to cognitive inexpressibility are the ways of describing a character who finds it difficult to verbalize perceived information due to an overabundance of feelings, lack of categorization in the process of cognition, and so on. The focus on the cognitive inexpressibility of the writer is indirectly confirmed by the instructions of literary studies scholars who say that the writer's concentrated on the creative process: cognition, reflection, categorization, and the search for means of expression. The specificity of the means of transmitting the semantics of the inexpressible with the object of the inexpressible phenomenon "beauty" in the works of K.G. Paustovsky consists in a fractional presentation of the object: the beauty of the hands, eyes, and so on. It was found that the means of transmitting the semantics of inexpressible, marking the metaphorical plan, convey the semantics of an extremely high concentration of quality.
Keywords: semantics of inexpressible; functional-semantic category; objects of the inexpressible; cognitive ineffability; metaphorical plan of utterance; means of transmitting the semantics of inexpressible; semantics of an extremely high concentration of quality; traditions and innovation in the use of semantics of inexpressible.
В настоящее время семантика невыразимого (СН) как функционально-семантическая категория русского языка достаточно полно разработана учеными (Н.Ф. Алефи-ренко [1], А.Н. Полянский [2], В.И. Постова-
лова [3], Г.С. Сырица [4 ; 5], М. Кита [6], Е.П. Сеничкина [7]). В наших исследованиях показано, что СН - это самостоятельная категория русского языка с иерархически организованными средствами передачи [9 ; 10].
Бытование средств передачи СН в художественном дискурсе рассматривалось в научной литературе на материале произведений поэтов-романтиков XIX века (В.И. Абрамова [11], М.А. Глушкова [12], Н.В. Королева [13], А.П. Лукинова [14 ; 15], В В. Маркова [16], В.Н. Топоров [17] и др.), поэзии М. Лермонтова (Е.Г. Эткинд [18]), русской классической прозы XIX-XX веков: Н. Гоголь, Н. Лесков, Л. Андреев, Ф. Сологуб (напр.: R. Lachmann [19], А.Н. Моргунова [20]), поэзии XX века: О. Мандельштам, прозы XX века (Г.В. Мо-салева [21]), современной беллетристики: Д. Емец, Н. Измайлов, некоммерческой литературы: Ю. Буйда, Е. Чижова (см., напр.: М.В. Гаврилова [22]). Между тем сказать, что исчерпаны все вопросы в изучении СН как функционально-семантической категории русского языка, было бы преувеличением.
В настоящей статье рассмотрим особенности бытования средств передачи СН в творчестве К.Г. Паустовского. Материалом исследования послужили художественные тексты из собрания сочинений в 8 томах [23]. Общее количество средств передачи СН составило около четырех десятков единиц. Нельзя утверждать, что внимание к СН - это стилевая черта данного писателя. Между тем способы обращения к СН в произведениях К.Г. Паустовского, особенности выбора объектов невыразимого и соотношение «традиции - новаторство» в подходе к использованию средств передачи СН носят нетривиальный характер и позволяют раскрыть некоторые важные закономерности творчества писателя.
Исследуем средства передачи СН в творчестве К.Г. Паустовского со структурной точки зрения, в аспекте объектов невыразимого; а также определим, в выборе данных средств писатель следует традиции русской художественной литературы либо проявляет новаторство.
I. С точки зрения структуры в творчестве писателя преобладают неоднословные средства передачи СН. Однословные составляют 1/3 от общего количества языко-
вых примеров: невыразимый/невыразимо, неописуемый/неописуемо, неписаный; представлены в следующих художественных произведениях: «Золотая роза», «Беспокойная юность», «Начало неведомого века», «Время больших ожиданий», «Судьба Шарля Лонсевиля», «Телеграмма», «Жизнь Александра Грина», напр.:
(1) - Удивительно! - сказал он с невыразимой грустью и покачал головой (Беспокойная юность);
(2) - Эх, горе её горькое, страданье неписаное! (Телеграмма).
Неоднословные средства передачи СН в творчестве К.Г. Паустовского преобладают, составляют 2/3 от общего количества языковых примеров, представлены в составе словосочетания или перифразы. Таковы перифразы не поддаётся описанию (Далекие годы); не мог уловить, выразить словами (Повесть о лесах); не имею достаточно слов (Северная повесть); выразить её не могу (Секвойя) и др.
Средство передачи СН может составлять отдельное предложение, напр.: Слов у меня не хватает (Секвойя). При этом наблюдается следующая закономерность: если названное средство передано при помощи односоставного предложения, то степень его невыразимости выше, чем при передаче СН в двусоставном предложении, ср.:
(3) Есть в мире сотни замечательных явлений. Для них у нас ещё нет слов, (4) нет выражения (Золотая роза);
(5) ...Одни и те же звезды светили в комнату и к нему и к Анфисе, и в этих звездах было не передаваемое никакими словами спокойствие ночи (Повесть о лесах);
(6) Болезнь моя не поддается описанию, - ответил граф Потоцкий и зачерпнул из коробки на столе горсть Бориных папирос (Далекие годы).
В (5) и (6) степень невыразимости ниже, чем в (3) и (4). Очевидно, что в (5) и (6) -это не столько невыразимость, сколько фигура речи, это - средства передачи семантики предельно высокой концентрации качества, поскольку без ущерба смыслу высказывания можно заменить: на (5-а) спокой-
ствие ночи было чрезвычайно прекрасно; (6-а) болезнь моя чрезвычайно сильно проявляется. Степень невыразимости минимальна в средстве передачи СН, представленном предложением, если после него следует подробная характеристика объекта невыразимого, ведь описание объекта - это и есть вербальное выражение его, напр.:
(7) Не было слов, чтобы передать изгибы бухт, затененные углы, гроты, выстланные черным блеском и светлой подводной травой, темную прозрачность волн, качавших далеко внизу спины серебряных паламид, и, наконец луну, видную снизу даже днем и похожую на клубок розового пара, замерзшего в холоде недосягаемых высот (Черное море).
В (7) паралогический характер функционально-семантической категории невыразимого представлен очевидным образом, это своего рода оксюморон СН (не было слов, чтобы.). Ср. также:
(8) [Авторизованный рассказчик неожиданно видит Лелю] ...Леля сказала только, что после Одессы тут же поехала в Москву и добилась, чтобы её перевели в полевой госпиталь на Западный фронт. .Мы знали, что любые слова, даже самые умные и самые нежные, прозвучат фальшиво и что нет ещё тех слов, какие могут выразить то щемящее чувство близости вчера ещё почти чужих людей, какое родилось сейчас у нас обоих (Беспокойная юность).
В (8) дана полная конкретизация объекта невыразимости, следовательно, это фигура речи, средство передачи семантики предельно высокой концентрации качества. Напротив, если средство передачи СН не содержит вербального распространения объекта невыразимости, то суть невыразимости сохраняется, ср.:
(9) В газетах того времени много писали о судьбе этого корабля: «...Нельзя высказать того, что мы чувствовали, остановясь на шканцах корабля, растерзанного борой» (Черное море).
В целом предмет невыразимого как в односоставных, так и в двусоставных пред-
ложениях выражен преимущественно абстрактными существительными (явление, болезнь, страданье, грусть, спокойствие, сила (любви), красота, близость (духовная) и т.п.).
II. С точки зрения объектов невыразимого в прозе К.Г. Паустовского представлены чувства (волнения, душевного единения, восхищения, любви и прочее); красота (природы, женщины), преимущественно метонимически: красота глаз, руки и т.п.; мир инобытия (напр., красота зимы):
(10) Я, конечно, чувствую красоту зимы, но выразить её не могу. Слов у меня не хватает (Секвойя).
В (10) представлено 2 средства передачи СН, ср. с примером средства передачи СН при описании чувства любви:
(11) - Анна, - казал Бестужев, - вы утешили несчастного, потерявшего надежду на жизнь. Сила любви моей к вам так велика, что я не имею достаточно слов, чтобы её выразить (Северная повесть).
В (11) степень невыразимости объекта речи минимальна, поскольку сила любви достаточно полно вербализована данной фигурой речи (паралогической категорией невыразимого). При анализе средств передачи СН, которые паралогическим образом вер-бализируют чувства, получаем следующие результаты: если в высказывании с СН описываются сложные, неопределенные чувства, то средства СН следует определять как передающие невыразимость. Напротив, если в высказывании уже названо чувство (любовь, ненависть и т.п.), то это - средство выражения семантики предельно высокой концентрации качества. Попутно заметим, что если средство СН помещено в метафорическом плане высказывания, то, как правило, это средство переходит в средство выражения семантики предельно высокой концентрации качества, напр.:
(12) Море - седое, зимнее, невыразимо угрюмое - ревело и неслось за тонкими бортами, как Ниагара (Черное море);
(13) Ты представь себе наглые бакенбарды военных инженеров, <...> рабочих, обреченных быть скотами <...>, муштровку солдат <...> ...плетях и каторге <...>,
тоску этих неописуемых непролазных дорог <...> (Судьба Шарля Сонсевиля);
(14) [Размышления о сказках] В этом её ценность, и в этом ценность невыразимого подчас словами, но ясного и могучего обаяния рассказов Грина (Жизнь Александра Грина).
В (12) средство СН маркирует олицетворение (море угрюмое), переходит в средство выражения семантики предельно высокой концентрации качества. В (13) формально адъектив неописуемый согласуется с субстантивом дороги, однако в художественном высказывании наблюдается семантический сдвиг в согласовании, адъектив соотносится не только со словом дороги, но и со словом тоска за счет наличия метафорического плана повествования (тоска неописуемых непролазных дорог ^ неописуемая тоска непролазных дорог). В (14) описательный оборот СН соотносится c абстрактным существительным обаяние, актуализирует метафорический план высказывания, что приближает средство СН к средству выражения семантики предельно высокой концентрации качества.
Ш. Что касается вопроса, следует ли К.Г. Паустовский традиции русской художественной литературы в способах передачи СН, ответ таков. В целом писатель наследует традицию обращения к СН как своего рода фигуры речи, как способ актуализации семантики предельно высокой концентрации качества. Подтверждением сказанного могут служить примеры сочетания нескольких средств СН в текстовом сегменте, например, 1) неопределенное местоимение + описательный оборот с семантикой невыразимого; 2) высказывание в форме риторического вопроса + однословное средство СН:
(15) Что-то громадное входило в его жизнь, чему не было имени, наполнявшее всё тело дрожью (Соранг).
Отсутствие конкретизации объекта невыразимого в (15) актуализирует СН, что поддерживается также нечленимым сочетанием неопределенного местоимения с отадъ-ективным субстантиватом (что-то громадное) (о специфике подобных сочетаний в ху-
дожественном тексте см.: Е.П. Сеничкина [8]) и описательным оборотом (чему не было имени) в составе придаточного предложения. См. пример с риторическим вопросом, содержащим средство передачи СН:
(16) Но каким же языком описать то, по существу, неописуемое одесское торжище, которое в двадцатых годах нашего века носило название «Новый базар»? (Время больших ожиданий).
В (16) содержатся 3 средства передачи СН: риторический вопрос с семантикой невыразимого; однословное средство (неописуемое); оксюморон паралогической категории невыразимого (описать неописуемое...).
Свидетельством следования традиции русской художественной литературы при обращении к средствам СН К.Г. Паустовским является факт включения прецедентного феномена в авторский текст:
(17) [В газетах писали:] «О, сколько дум и сколько чувств прекрасных / Не имут слов, глагола не найдут!» (Черное море).
В (17) будто бы газетами немного переиначены строки стихотворения поэтессы XIX века Е. Ростопчиной.
Напротив, как факт новаторства рассматриваем применение сложноподчиненного предложения с придаточным сравнения, содержащим СН:
(18) Чем удивительнее явление, тем оно великолепней, тем труднее рассказать о нём нашими омертвевшими словами (Золотая роза).
Особенностью стилевой манеры К.Г. Паустовского можно считать контаминацию объектов невыразимого в том или ином средстве передачи СН, напр.:
(19) [Кладбище, на котором похоронена Леля] ...Я ни на мгновение не мог себе представить, что под землей лежат её кости. Я не верил в это. Мне казалось, что она вечно будет лежать такой же, какой мы положили её в дощатый гроб, - бледной и невыразимо прекрасной, спокойной и юной, с печальной тенью от опущенных ресниц на щеках (Начало неведомого века).
В (19) средство передачи СН актуализирует одновременно 2 объекта невыразимого: женская красота и красота мира инобытия, поскольку описывается внешность умершей, уже не принадлежащей к миру живых, ср. также:
(20) .Отсвет от бархата падал на её глаза, и они показались Андерсену совершенно зелёными, как у валькирии, и невыразимо прекрасными (Золотая роза).
В (20) актуализировано 2 объекта СН: женская красота персонажа Елены Гвич-чиоли, которую боготворит Г.^. Андерсен, и красота мира инобытия, так как от зеленого цвета платья глаза героини кажутся зелеными; писатель сравнивает их с глазами валькирии (заметим попутно, что в западноевропейской традиции зеленый цвет нередко символизирует мир инобытия, волшебства).
При анализе средств передачи СН к новаторству К.Г. Паустовского отнесём приём контраста в их употреблении (в целом достаточно распространённый в творчестве писателя), напр.:
(21) ...В музее Лувр в Париже лежит, говорят, на черной бархатной подушке мраморная рука неописуемой красоты. Так то не рука Сары Бернар, Шопена или Веры Холодной. То слепок с руки самого знаменитого фальшивомонетчика в Европе (Золотая роза).
В (21), на первый взгляд, СН актуализирована в традиционном объекте - красоте. Однако дальнейшее содержание текста формирует контраст, столкновение читательского ожидания (сейчас расскажут о красоте женской руки, о красоте выдающегося человека) с низменным предметом речи (рука мошенника). Полагаем, что в (21) можно говорить об осциллировании смыслов (одновременно актуализируются смыслы: возможно, это неописуемая красота женщины; возможно, это рука умершей женщины, так как лежит в музее на бархатной подушке). Так актуализируются традиционные для средств СН смыслы - объекты инобытия, женской красоты из мира сакрального. Однако развертывание текста
«взрывает» читательские ожидания, уничтожает штампы в употреблении средств СН, сформированные художественной традицией.
Можно утверждать, что в целом объекты невыразимого в художественном пространстве К.Г. Паустовского традиционны для русской художественной литературы. Между тем представлен и «новый» объект невыразимого, условно назовем его когнитивной невыразимостью, напр.:
(22) ...Но в этих мыслях было что-то одно, главное, что он ещё не мог уловить, выразить словами (Повесть о лесах).
Под когницией ученые понимают познавательный процесс или совокупность психических (ментальных, мыслительных) процессов - восприятия, категоризации, мышления, речи и пр., служащих обработке и переработке информации [26].
К когнитивной невыразимости, полагаем, следует отнести примеры употребления средств передачи СН художественного текста при описании персонажа, который в процессе восприятия информации затрудняется вербализовать воспринимаемое в силу разных причин: переизбытка чувств, отсутствия категоризации в процессе когни-ции и прочее. См. пример на безмолвие из-за переизбытка чувств:
(23) Художник когда-то рисовал Ма-русю в молодости] Вот, говорит, приехал я новый портрет с вас писать. А писать, выходит, мне совсем нечего. Как будто и годы не прошли. Вы всё такая же, Маруся. А Маруся только смеется тихо и слова сказать не может. И глаза опустила, чтобы схватить слезу, что на них набегает (Героический юго-восток).
Ср. интересный пример игры на двух уровнях высказывания:
(24) [Подпасок говорит Пришвину:]
- Если бы ты по правде писал, а то ведь, наверно, всё выдумал?
- Не всё, - ответил я, но есть немного.
- Вот я бы так написал!
- Всё по правде?
- Всё. Вот взял бы и про ночь написал, как ночь на болоте проходит.
- Ну, как же?
- А вот как! Ночь. Куст большой у бачага. Я сижу под кустом, а утята -свись, свись, свись.
Остановился. Я подумал - он ищет слов или дожидается образов. Вот очнулся, вынул жалейку и стал просверливать на ней седьмую дырочку (Золотая роза).
В (24) представлены две точки зрения: 1) авторизованного рассказчика и 2) автора, создающего «один из возможных миров». С позиции авторизованного рассказчика (ищет слов или дожидается образов) актуализировано средство СН, относящееся к когнитивной невыразимости: персонаж в процессе познавательных процессов мышления и речи замолкает в поисках слов или образов для передачи прелести ночи на болоте, но не находит их в силу полноты испытываемых чувств. С позиции автора -средство СН отсутствует, поскольку подпасок не нуждается в поисках невербализуе-мых смыслов, в его языковом сознании все смыслы вербализуемы, соответственно он -хорошо (по правде) описал ночь на болоте.
Исследователи отмечают, что средства передачи СН призваны восполнять лексические и семантические лакуны языка [4].
Именно средства когнитивной невыразимости восполняют подобные лакуны, напр.:
(25) Андерсен не знал, как называется это состояние. Одни считали его вдох-
новением, другие - восторгом, третьи -даром импровизации (Золотая роза).
В (25) также представлены два плана восприятия: с позиции персонажа Андерсена и с позиции «всезнающего автора».
В литературоведении динамику творчества К.Г. Паустовского рассматривают как движение к поэтике метапрозы. Исследователи отмечают, что в поздней новеллистике писателя это новое качество находит выражение в переакцентировке рефлексивного внимания с изображаемого на процесс изображения [см., напр.: 24, с. 71]. Полагаем, что актуализация когнитивной невыразимости является частным случаем сосредоточенности внимания писателя на процессе творчества: познания, рефлексии, категоризации, поиска средств выражения и т.д. В качестве подтверждения нашей позиции можно рассматривать и рассуждения М.В. Ениной о тенденциях в новеллистике К.Г. Паустовского, в которых, в частности, говорится об аналитико-познавательном аспекте постижения мира и человека [24, с. 66].
Подведём итоги. В применении средств передачи СН К.Г. Паустовский, с одной стороны, развивал традицию русской художественной литературы, с другой - разрабатывал новаторские подходы, в частности, актуализируя когнитивную невыразимость в художественных текстах.
* * *
1. Алефиренко Н.Ф. «Живое слово». Проблемы функциональной лексикологии. М. : Флинта : Наука, 2009. 344 с.
2. Полянский А.Н. Формы и функции неизреченного в текстах художественной литературы // Научные доклады высшей школы. Филологические науки. 1990. № 2. С. 54-62.
3. Постовалова В.И. «Блаженны нищие духом». Концепт «смирение» в православном миросозерцании // Логический анализ языка. Ассерция и негация / отв. ред. Н.Д. Арутюнова. М. : Ин-дрик, 2009. С. 53-74.
4. Сырица Г.С. Семантика невыразимого как этнокультурный феномен // Славянские языки и культуры в современном мире. М. : МГОУ, 2009. С. 294-295.
5. Сырица Г.С. Актуализация авторских смыслов в художественном тексте. Лингвопоэтиче-ский аспект. М. : Флинта, 2014. 160 с.
6. Kita M. Uzytkownik j^zyka wobec niewyrazalnego, niewyrazanego i niewyrazonego // Stylistyka XI. 2002. Opole, 2002. S. 101-119.
7. Сеничкина Е.П. Семантика умолчания и средства ее выражения в русском языке : дис. ... д-ра филол. наук. М., 2003. 427 с.
8. Сеничкина Е.П. Специфика категории неопределенности в русском языке : учебное пособие. М. : МГУП, 2004. 76 с.
9. Михайлова М.Ю. Актуальные проблемы изучения семантики невыразимого // Вестник Башкирского университета. 2015. Т. 20, № 3. С. 1072-1079.
10. Михайлова М.Ю. Художественная апофатика русского фольклора // Вестник Башкирского университета. 2016. Т. 21, № 2. С. 472-476.
11. Абрамова В.И. Мотив «невыразимого» в русской романтической картине мира: от В.А. Жуковского к К.К. Случевскому : дис. ... канд. филол. наук. М., 2007. 233 с.
12. Глушкова М.А. Философская лирика Афанасия Фета: проблематика, поэтика, жанровое своеобразие : дис. ... канд. филол. наук. Н. Новгород, 2010. 172 с.
13. Королева Н.В. Ф. Тютчев «Silentium!» // Поэтический строй русской лирики. Л. : Наука, 1973. С.147-159.
14. Лукинова А.Р. Развитие представлений о «невыразимом» в творчестве А.А. Фета // Филология : портал психологических изданий. М. : МГППУ, 2010. С. 33-48.
15. Лукинова А.Р. Мотивно-тематический аспект эволюции лирики А.А. Фета (образ звезды) : автореф. дис. ... канд. филол. наук. СПб., 2014. 23 с.
16. Маркова В.В. Поэтика безмолвия в русской литературе 1820 - начала 1840 годов (от «невыразимого» В.А. Жуковского к «Мертвым душам» Н.В. Гоголя : автореф. дис. ... канд. филол. наук. Тюмень, 2005. 16 с.
17. Топоров В.Н. Поэтика Жуковского: Об источниках стихотворения «Невыразимое» // Slavica Hierosolymitana. Jerusalem. 1977. V. l. Р. 40-50.
18. Эткинд Е.Г. «Внутренний человек» и внешняя речь: Очерки психопоэтики русской литературы XVIII-XIX вв. М. : Школа «Языки русской культуры», 1998. 448 с.
19. Lachmann R. The semantic construction of the void: Sven Spieker (ed.), G0g0l: Exploring Absence Bloomington // Slavica. 1999. P. 18-33.
20. Моргунова А.Н. Бытование омокоплекса оно в русском дискурсе : дис. ... канд. филол. наук. Самара, 2016. 177 с.
21. Мосалёва Г.В. Проблема невыразимого и категория иконичности в рассказе И.С. Шмелёва «Куликово поле» // Вестник Удмуртского университета. 2012. Вып. 4: История и филология. С. 3337.
22. Гаврилова М.В. Никто, ничто и кто угодно: «апофатика» Ю. Буйды // Логический анализ языка. Ассерция и негация. М. : Индрик, 2009. С. 297-305.
23. Паустовский К.Г. Собрание сочинений : в 8 т. М.: Художественная литература, 19671972.
24. Хрящева Н.П., Сухорукова Ю.А. Позднее творчество К.Г. Паустовского: движение к поэтике метапрозы // Уральский филологический вестник. 2012. № 1. С. 71-83.
25. Енина М.В. Особенности художественной эссеистики (на материале идиолекта К.Г. Паустовского // Вестник ТГУ. 2015. № 2. С. 63-67.
26. Краткий словарь когнитивных терминов / сост. Е.С. Кубрякова, В.З. Демьянков, Ю Г. Панкрац, Л.Г. Лузина. М. : МГУ, 1997. 245 с.
