CC BY
62
ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ
DOI: 10.17805/trudy.2015.5.8
семантика неопределенности в рассказе а. п. чехова «попрыгунья»
М. Б. Ясинская (Московский гуманитарный университет)
Аннотация: В статье анализируются способы выражения семантики неопределённости в тексте рассказа А. П. Чехова «Попрыгунья»; определяется интенциональная направленность текста и восприятие его реципиентом.
Ключевые слова: А. П. Чехов; «Попрыгунья»; семантика; категория русского языка; русский язык; категория неопределенности; языковая картина мира
the semantics of uncertainty in a.p. chekhov's
the grasshopper
M.B. Yasinskaya (Moscow University for the Humanities)
Abstract: The article examines the means of expressing the semantics of uncertainty in A. P. Chekhov's short story The Grasshopper, with a special focus on the intentional aspect of the text and its perception by the recipient.
Keywords: A.P. Chekhov; The Grasshopper; semantics; category of Russian language; Russian language; category of uncertainty; linguistic world image
Семантическая категория определенности/неопределенности является одной из важнейших категорий русского языка; категория неопределенности считается семантической доминантой русской языковой картины мира (Арутюнова, 1995; Падучева, 1995; Колесов, 1999 и др.).
Под понятийной категорией определенности/неопределенности мы понимаем одну из категорий высказывания, функция которой, «ее — актуализация и детерминация имени, демонстрация его единственности в описываемой ситуации (определенность) либо выражение его отношения к классу подобных ему феноменов (неопределенность)» (Николаева, 1990: 376). '
Семантика неопределенности наиболее явно репрезентирована
66
НАУЧНЫЕ труды Московского ГУМАНИТАРНОГО УНИВЕРСИТЕТА
2015 № 5
неопределенными местоимениями (далее — НМ). НМ исследованы с позиций описательной грамматики1, семантико-синтаксических особенностей2, когнитивистики3, как категории неопределенности4, функции в художественном тексте5.
Представляется интересным проанализировать семантический потенциал категории определенности/неопределенности в художественном тексте рассказа А. П. Чехова «Попрыгунья» (1892), выявить имплицитное коммуникативно-прагматическое намерение автора, моделирующее, на наш взгляд, референцию неопределенности в сознании реципиента.
Материалом для анализа послужили неопределенные местоимения-существительные и местоимения-прилагательные (в тексте насчитывается свыше 50-ти употреблений) с аффиксами -то, -нибудь, не- и другие части речи, выполняющие дейктическую функцию в тексте рассказа.
Функция НМ в чеховском тексте не исчерпывается лишь обозначением неопределенности; НМ выполняют функцию организации художественного пространства текста, также являются средствами выражения и обозначения семантики неопределенности, что, в свою очередь, подразумевает у коммуникантов того или иного базиса понимания, помогающего декодировать коммуникативно-прагматические интенции автора.
В тексте можно выделить четыре семантических микрополя неопределенности: неизвестность, неясность, неполнота, неуверенность, организованных при помощи НМ, условно относящихся к планам выражения.
1. Семантическое микрополе неизвестности представлена следующими НМ- актуализаторами:
«Среди этой артистической, свободной и избалованной судьбою компании, правда, деликатной и скромной, но вспоминавшей о существовании каких-то докторов только во время болезни и для которой имя Дымов звучало так же различно, как Сидоров или Тарасов, — среди этой компании Дымов казался чужим, лишним и маленьким, хотя был высок ростом и широк в плечах» (Чехов, 1977: 8); «Ежедневно, вставши с постели часов в одиннадцать, Ольга Ивановна играла на рояли или же, если было солнце, писала что-нибудь масляными красками» (там же: 9); «На даче, очень неприглядной на вид, с низкими потолками, оклеенными писчею бумагой, и с неровными щелистыми полами, было только три комнаты. В одной стояла кровать, в другой на стульях и окнах валялись холсты, кисти, засаленная бумага и мужские пальто и шляпы, а в третьей Дымов застал трех каких-то незнакомых мужчин» (там же: 13); «Бирюзовый цвет воды, какого она раньше никогда не видала, небо, берега, черные тени и безотчетная (какая-то. — М. Я.) радость, наполнявшая ее душу, говорили ей, что из нее выйдет великая художница (какая-то. — М. Я.) и что где-то там за далью, за лунной ночью (где-то. — М. Я.), в бесконечном простран-
стве (где-то. — М. Я.) ожидают ее успех, слава, любовь народа...» (там же: 15); «Ольга Ивановна сидела за перегородкой на кровати и, перебирая пальцами свои прекрасные льняные волосы, воображала себя то в гостиной, то в спальне, то в кабинете мужа; воображение уносило ее в театр, к портнихе и к знаменитым друзьям. Что-то они поделывают теперь?» (там же: 17); «Она уже не помнила ни лунного вечера на Волге, ни объяснений в любви, ни поэтической жизни в избе, а помнила только, что она из пустой прихоти, из баловства, вся, с руками и с ногами, вымазалась во что-то грязное, липкое, от чего никогда уж не отмоешься...» (там же: 28); «Молчаливое, безропотное, непонятное существо, обезличенное своею кротостью, бесхарактерное, слабое от излишней доброты, глухо страдало где-то там у себя на диване и не жаловалось» (там же: 28); «Nature morte, порт... — думала она, опять впадая в забытье, — спорт... курорт... А как Шрек? Шрек, грек, врек... крек. А где-то теперь мои друзья? Знают ли они, что у нас горе? Господи, спаси... избави. Шрек, грек...» (там же: 29) и др.
НМ семантического микрополя неизвестности обладают семантикой «абсолютной пространственной неопределенности» (ядро семантического микрополя неизвестности — «где-то там»), взаимодействующей с категорией субъективной модальности. С помощью НМ подчеркивается неспособность/нежелание/невозможность персонажей самоидентифицироваться и идентифицировать реальность, необходимость, возможность и т. п.;
2. Семантическое микрополе неясности эксплицирована НМ-актуа-лизаторами:
«Ежедневно, вставши с постели часов в одиннадцать, Ольга Ивановна играла на рояли или же, если было солнце, писала что-нибудь масляными красками» (там же: 9); «Стоило кому-нибудь прославиться хоть немножко и заставить о себе говорить, как она уж знакомилась с ним (с кем-то. — М. Я.), в тот же день дружилась и приглашала к себе» (там же: 10); «Рядом с нею стоял Рябовский и говорил ей, что черные тени на воде — не тени, а сон (что-то. — М. Я.), что в виду этой колдовской воды с фантастическим блеском, в виду бездонного неба и грустных, задумчивых берегов, говорящих о суете нашей жизни и о существовании чего-то высшего, вечного, блаженного, хорошо бы забыться, умереть, стать воспоминанием (там же: 15); «Как вам не наскучит? Я бы на вашем месте бросил живопись и занялся серьезно музыкой или чем-нибудь» (там же: 25); «Но, напившись кофе, она соображала, что Рябовский отнял у нее мужа и что теперь она осталась без мужа и без Рябовского; потом она вспоминала разговоры своих знакомых о том, что Рябовский готовит к выставке нечто (что-то. — М. Я.) поразительное, смесь пейзажа с жанром (что-то. — М. Я.), во вкусе Поленова, отчего все (кто-то. — М. Я.), кто бывает в его мастерской, при-
ходят в восторг; но ведь это, думала она, он создал под ее влиянием и вообще, благодаря ее влиянию, он сильно изменился к лучшему» (там же: 22); «И вспоминала она также, что в последний раз он приходил к ней в каком-то сером сюртучке с искрами и в новом галстуке и спрашивал томно: «Я красив?» (там же: 22); «По-прежнему она каждый день возвращалась поздно ночью, но Дымов уже не спал, как в прошлом году, а сидел у себя в кабинете и что-то работал» (там же: 24) и др.
Коммуникативный потенциал персонажей выражает отношение «внутреннего видения» и «внешнего», существующего в субъективной модальности семантики неясности, размытости, нечеткости, зыбкости (ядро семантического микрополя «что-то/кто-то»), не позволяющей объективно оценить субъектно-объектную референцию к действительности;
3. Семантическое микрополе неполноты актуализирована НМ:
«А между тем Ольга Ивановна и ее друзья и добрые знакомые были не совсем обыкновенные люди. Каждый из них был чем-нибудь замечателен и немножко (сколько-то. — М. Я.) известен, имел уже имя и считался знаменитостью, или же хотя и не был еще знаменит, но зато подавал блестящие надежды» (там же: 7); «Почти каждый день к ней приходил Рябовский, чтобы посмотреть, какие она сделала успехи по живописи. Когда она показывала ему свою живопись, он засовывал руки глубоко в карманы, крепко сжимал губы, сопел и говорил: Так-с... Это облако у вас кричит: оно освещено не по-вечернему. Передний план как-то сжеван, и что-то, понимаете ли, не то... А избушка у вас подавилась чем-то и жалобно пищит... надо бы угол этот потемнее (как-то. — М. Я.) взять. А в общем недурственно (как-то. — М. Я.)... Хвалю» (там же: 12); «Она вдруг почувствовала себя оскорбленной и сказала холодно: Нам нужно расстаться на некоторое время, а то от скуки мы можем серьезно поссориться. Мне это надоело. Сегодня я уеду» (там же: 20) и др.
НМ, актуализирующие семантику неполноты, выражают семантику недостаточности, несоотнесенности участников действия с участниками речевого акта; некую недоговоренность, недосказанность, отраженную в субъективной модальности без идентифицирующих референций, которые не входят в пресуппозицию коммуникантов и автокоммуникантов (ядро семантического микрополя «как-то»-«немножко»);
4. Семантическое микрополе неуверенности выражено НМ:
«— Посмотрите на него: не правда ли, в нем что-то есть? — говорила она своим друзьям, кивая на мужа и как бы желая объяснить, почему это она вышла за простого, очень обыкновенного и ничем не замечательного человека» (там же: 7); «Не правда ли, в нем есть что-то сильное, могучее, медвежье?» (там же: 8); «Ни одна вечеринка не обходилась без того, чтобы хозяйка не вздрагивала при каждом звонке и не говорила с победным выражением лица: «Это он!», разумея под словом «он» какую-нибудь но-
69
вую приглашенную знаменитость» (там же: 11); «Рябовский схватил себя за голову и прошелся из угла в угол, потом с решительным лицом, как будто желая что-то кому-то доказать, надел фуражку, перекинул через плечо ружье и вышел из избы» (там же: 19); «Однажды она сказала Рябов-скому про мужа: «Этот человек (кто-то. — М. Я.) гнетет меня своим великодушием!» Эта фраза ей так понравилась, что, встречаясь с художниками, которые знали об ее романе с Рябовским, она всякий раз говорила про мужа, делая энергический жест рукой: «Этот человек гнетет меня своим великодушием!» (там же: 23); «Ольге Ивановне хотелось громко крикнуть, ударить художника по голове чем-нибудь тяжелым и уйти, но она ничего не видела сквозь слезы, была подавлена своим стыдом и чувствовала себя уж не Ольгой Ивановной и не художницей (кем-то. — М. Я.), а маленькою козявкой (кем-то. — М. Я.)» (там же: 25); «Один из докторов нечаянно чему-то засмеялся, и как-то странно и робко прозвучал этот смех, даже жутко сделалось» (там же: 29) и др.
Семантическое микрополе неуверенности является реперной точкой семантического поля неопределенности всего текста. Ср.: «Не правда ли, в нем (Дымове. — М. Я.) есть что-то сильное, могучее, медвежье?» (там же: 8); «Ты один только можешь спасти меня! Завтра будет здесь преори-гинальная свадьба, — продолжала она, смеясь и завязывая мужу галстук.
— Женится молодой телеграфист на станции, некто Чикельдеев. <...> Красивый молодой человек, ну, неглупый, и есть в лице, знаешь, что-то сильное, медвежье... (там же: 14).
В семантическом микрополе неуверенности явлена попытка коммуникантов самоидентифицироваться и идентифицироваться в континууме: личность — неличность, реальность — гипотетичность реальности — ирреальность.
Семантика неуверенности реализуется как модальность, как категория отношения связи мира внешних явлений и внутреннего мира человека, как отношение высказывания субъекта к действительности (ядро семантического микрополя неуверенности «что-то кому-то»).
НМ «что-то — кому-то» является ядром в семантическом поле неопределенности, организуют весь текст, актуализируя семантику неуверенности, неполноты, неясности и неизвестности.
НМ «что-то» — «кто-то» — «кому-то» — «как-то»- «немножко»
— «где-то» — «там» можно назвать интенсификаторами смысла текста рассказа А. П. Чехова «Попрыгунья»; интенсификаторы смысла устанавливают имплицитные отношения между элементами художественного текста.
Таким образом, главная героиня «попрыгунья» занимается «чем-нибудь», пишет «что-нибудь», ощущает себя «не художницей», а «козявкой», и попадает во «что-то грязное, липкое»; окружают ее — муж, в кото-
70
ром «что-то есть», он — «Сидоров», «Тарасов», «Чикильдеев», «существо» и «этот человек», который «что-то работал»; любовник — «в каком-то сером сюртучке», «некто», пишущий «нечто поразительное»; знакомые — «какие-то доктора», «кто-то», и они «что-то поделывают», находятся «где-то», и в целом жизнь — «где-то там», «в некотором времени» и похожа на «этюд», «nature morte».
Представляется, что НМ выполняют функцию не только актуализации семантического выражения неопределенности, но и функцию экономии языковых средств выражения; также являются одновременно формальными маркерами авторского отношения и интерпретаторами его содержания.
Семантика неопределенности, актуализированная НМ, является тек-стообразующей сущностью, выраженной посредством авторской модальности, позволяет декодировать имплицитные смыслы коммуникативно-прагматической интенции писателя, направленной на моделирование пространства неопределенности как художественного средства воздействия на реципиента.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Арутюнова, Н. Д. (1995) Логический анализ языка: Истина и истинность в контексте разных культур. М.: Языки славянской культуры.
Колесов, В. В. (2006) Русская ментальность в языке и тексте. СПб.: Петербургское востоковедение.
Николаева, Т. М. (1990) Определённости/неопределённости категория // Лингвистический энциклопедический словарь / глав. ред. В. Н. Ярцева. М. : Наука. С. 376.
Падучева, Е. В. (1996) Семантические исследования. Семантика времени и вида в русском языке. Семантика нарратива. Изд. 2-е. М.: Языки славянской культуры.
Чехов, А. П. (1977) Попрыгунья // Чехов А. П. Полное собрание сочинений и писем : в 30 т. Сочинения : в 18 т. М. : Наука. Т. 8. С. 7-31.
Ясинская Милена Борисовна — кандидат филологических наук, доцент, профессор кафедры философии, политологии и культурологии Московского гуманитарного университета. Адрес: 111395, Россия, г. Москва, ул. Юности, д. 5. Тел.: +7 (499) 374-55-11. Эл. адрес: [email protected]
Yasinskaya Milena Borisovna, Candidate of Philology, Professor, Department of philosophy, culturology and politology, Moscow University for the Humanities. Postal address: 5 Yunosti St., 111395 Moscow, Russian Federation. Tel. +7 (499) 374-55-11. E-mail: [email protected]
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Изучение сходства и различия значений НМ, имеющих разные аффиксы, зависимость их значений от наличия информации у говорящего (М. В. Ломоносов, Н.И.Греч, Г. П. Павский, И. И. Давыдов, Ф. И. Буслаев).
2 Работы А. А. Шахматова, В. В. Виноградова, А. М. Пешковского.
3 В когнитивном аспекте все русские местоимения делят на две группы: 1) местоимения, которые совмещают функцию указания с функцией обозначения некоторых категорий бытия; 2) местоимения, модифицирующие смыслы, и выражающие категорию определенности/неопределенности (Н. Ю. Шведова).
4 В работах Е. М. Галкиной-Федорук, Т. М. Николаевой, Е. В. Падучевой, А. Д. Шмелева и др.
5 В работах И. И. Ковтуновой, Н.А. Кожевниковой, Л. А. Горшкова.
6 Под ядром семантического микрополя мы понимаем смысло- и текстообразую-щий фактор художественного пространства текста.
