CC BY
33
лениями и объективными реалиями. В качестве объективного феномена чайник Люй Дунбинь содержит наш мир, субстанция которого представляет собой совокупность фантазий и иллюзий. Цветущий город Чаньань со свободой, базар, порождающий дух карнавала, чайник Люй Дунбинь составляют первоструктуру пространства, которая является как «вместилищем» идей, так и демонстрацией их последствий. «Люди запускали в космос ракеты, выигрывали и проигрывали войны, строили телескопы и танкостроительные......» [там же]. Пелевин вскрывает причины исчезновения бывшего идеального пространства, они состоят в утопических устремлениях человека, которые включают в себя жажду управлять физическим и идеологическим пространствами. Итак, Чаньань заменен современным обществом, характеризующимся пассивным преображением. «Вселенная еще существует, а ее вместилище уже погибло...» [там же].
Китайские мотивы также оказывают ощутимое влияние на языковую сферу в работах русской постмодернистской литературы. Если В. Сорокин в своем творчестве пытается вскрыть «транскультурное будущее» через распространение словесных новообразований [8, с. 68], созданных на базы китайского языка, то Пелевин обращает большое внимание на аллегорию варьированного применения китайского иероглифа. Постмодернистские литераторы порой приобретают вдохновение из единства русских букв с фонацией китайских слов, которое представляет диссонанс «письма» со «звуком». Итак, метафорическое выражение с экзотизмом создается за счет таких особенных комбинаций. В романе «Чапаев и Пустота» Петр Пустота в разговоре с Анной упоминает о китайском древнем царстве с названием из одной буквы - У. «Меня это всегда удивляло. Понима-
Библиографический список
ете, иногда говорят - у леса, у дома», а тут просто - у. Как будто это указание на что-то такое, где уже кончаются слова, и можно только сказать - у, а у чего именно - нельзя» [6, с. 254]. Согласно подходу Петра Пустоты к китайским иероглифам, «У» (Ю также отождествлен с «Пустотой» (Ж) в связи с их одинаковой фонацией. Иными словами, выражение «У» значит несуществование, ничто. Таким образом, восприятие Петра Пустоты как «в этом потоке все относительно, все движется, и нет ничего такого, за что можно было бы ухватиться», находит подтверждение.
Интерес Пелевина к китайским мотивам принимает форму погружения в стихию поэтических особенностей китайской классической культуры и философии. В его работах 1990-х годов выстроено оригинальное функциональное китайское пространство, лежащее в основе ироничного толкования китайских историй и легенд «Царство Нанька», «Сон Чжуан-цзы» и «Путешествие на запад», также универсальных элементов китайских культуры, которые тесно связаны с буддизмом и даосизмом. Рецепция буддийских и даосских смыслов дает больше возможностей для художественно-философского исследования человеческого сознания и феномена двоемирия. С другой стороны, Пелевин ослабляет импульс экзотической культуры в своих работах. В связи с политическим и культурным контекстами китайские мотивы появятся в качестве зеркала, отражающего как уродливость тоталитарного прошлого, так и пороки постиндустриальной цивилизации. Итак, под пером Пелевина образ России воспринимается и под углом зрения персонажа-иностранца Чжан, и в контексте таких элементов «чужой» культуры, как сон Чжуан-цзы, эмблема круга Инь и Ян, чайник Люй Дунбинь и т.д.
1. Пелевин В.О. Письмо к китайским читателям «Generation П». Перевод Лю Венфей. Пекин: Народное издание, 2001.
2. Большев А.О. Современная русская литература (1970 - 1990-е годы): методическое пособие для студентов и слушателей подготовительных курсов. Санкт-Петербург: Издательство СПБГУ 2000.
3. Чебоненко О.С. Литературные интерпретации жизненных смыслов дзэн-буддийского Востока в произведениях XX в. (на примере романа В.О. Пелевина «Чапаев и Пустота»). Вестник Бурятского государственного университета. 2011; № 10: 164 - 170.
4. Генис A.A. Иван Петрович умер. Статьи и расследования. Вступительная статья М. Эпштейна. Москва: Новое литературное обозрение, 1999.
5. Лао Цзы Дао дэ цзин. Перевод Ян Хин-Шун. Санкт-Петербург: Aзбука, 2014. 6. Пелевин В.О. Чапаев и Пустота: роман. Предисловие Ургана Джамбона Тулку VII. Москва: Вагриус, 1999.
7. Пелевин В.О. СССР Тайшоу Чжуань. Китайская народная сказка (Правитель). Available at: http://pelevin.nov.ru/rass/pe-cccp/1.html
В. Хабибуллина М.Н. «Очарованность Китаем»: Образ транскультурного будущего в творчестве В. Сорокина. Уральский филологический вестник. 2014; № 4: 6В - 76. References
1. Pelevin V.O. Pis'mo k kitajskim chitatelyam «Generation P». Perevod Lyu Venfej. Pekin: Narodnoe izdanie, 2001.
2. Bol'shev A.O. Sovremennaya russkaya literatura (1970 - 1990-e gody): metodicheskoe posobie dlya studentov i slushatelej podgotovitel'nyh kursov. Sankt-Peterburg: Izdatel'stvo SPBGU, 2000.
3. Chebonenko O.S. Literaturnye interpretacii zhiznennyh smyslov dz'en-buddijskogo Vostoka v proizvedeniyah XX v. (na primere romana V.O. Pelevina «Chapaev i Pustota»). Vestnik Buryatskogo gosudarstvennogo universiteta. 2011; № 10: 164 - 170.
4. Genis A.A. Ivan Petrovich umer. Stat'iirassledovaniya. Vstupitel'naya stat'ya M. 'Epshtejna. Moskva: Novoe literaturnoe obozrenie, 1999.
5. Lao Czy Dao d'e czin. Perevod Yan Hin-Shun. Sankt-Peterburg: Azbuka, 2014. 6. Pelevin V.O. Chapaev i Pustota: roman. Predislovie Urgana Dzhambona Tulku VII. Moskva: Vagrius, 1999.
7. Pelevin V.O. SSSR Tajshou Chzhuan'. Kitajskaya narodnaya skazka (Pravitel'). Available at: http://pelevin.nov.ru/rass/pe-cccp/1.html
В. Habibullina M.N. «Ocharovannost' Kitaem»: Obraz transkul'turnogo buduschego v tvorchestve V. Sorokina. Ural'skij filologicheskij vestnik. 2014; № 4: 68 - 76.
Статья поступила в редакцию 12.08.20
УДК 811.161.1 (470.67)
Kakvaeva S.B., Cand. of Sciences (Philology), teaching assistant, Dagestan State Medical University (Makhachkala, Russia), E-mail: sabri82@mail.ru
SEMANTICS AND SYNTAX OF NOMINATIVE IN LAK LANGUAGE. The article discusses the semantics and syntax of nominative in the Lak language in constructions with verbs of possessive, perceptual, mental semantics. Dative constructions are described, where the main member of the structural scheme is the name in the dative, and the second nuclear member, the name in the nominative, is a variable that is influenced both by the structure of the predicate and by the special semantics of the predicate. In the dative construction, class-personal agreement is associated with an infinitive that behaves like a name of class 3. (boer), and in the nominative construction the conjugated part of the predicate is consistent with the subject in the nominative (hurray). It was also revealed that the name in the nominative (or its analogs in the form of sentence actants or infinitive turns) occurs as an object in constructions with genitive and cases of the possessive and locative series, as well as in dative constructions.
Key words: Lak language, semantics, possessive constructions, affective predicates, bionominative constructions, genitive, actant.
С.Б. Какеаееа, канд. филол. наук, асс., Дагестанский государственный медицинский университет, г. Махачкала, E-mail: sabri82@mail.ru
СЕМАНТИКА И СИНТАКСИС НОМИНАТИВА В ЛАКСКОМ ЯЗЫКЕ
В статье рассматриваются семантика и синтаксис номинатива в лакском языке в конструкциях с глаголами посессивной, перцептивной, ментальной семантики. Описываются дативные конструкции, где главным членом структурной схемы является имя в дативе, а второй ядерный член - имя в номинативе в качестве переменной величины, испытывающей на себе влияние и со стороны структуры предиката, и со стороны особенной семантики предиката. В дативной конструкции классно-личное согласование связано с инфинитивом, который ведёт себя как имя 3 кл. (бур), а в номинативной конструкции спрягаемая часть сказуемого согласуется с субъектом в номинативе (ура). Также выявлено, что имя в номинативе (или его аналоги в виде сентенциальных актантов или инфинитивных оборотов) встречаются в роли объекта в конструкциях с генитивом и падежами посессивной и локативной серий, а также в дативных конструкциях.
Ключевые слова: лакский язык, семантика, конструкции посессивные, аффективные предикаты, биономинативные конструкции, генитив, актант.
В номинативной конструкции с одноместными (непереходными) глаголами номинатив выступает в семантических ролях агенса или пациенса. В данной статье рассматриваются роли номинатива в конструкциях с генитивом и другими падежами с посессивным значением при глаголе существования. Описывается дативная конструкция в лакском языке, семантика номинатива и его аналогов при глаголах, обозначающих психоэмоциональную и ментальную сферу личности.
1. Семантика номинатива в посессивной конструкции.
Глагол существования бик1ан /бур - 'быть' употребляется и как двухместный глагол с посессивным значением 'иметь'. В посессивной конструкции предмет обладания - имя в номинативе претендует на синтаксическую роль подлежащего. Вторая валентность заполняется именем субъекта обладания в форме генитива: (1) Жул колхозрал (генитив) ч1явусса ятту (номинатив) буссия. - 'У нашего колхоза было много овец'. Генитив в конструкции обозначает неотчуждаемую принадлежность предмета лицу или группе лиц. В ситуации, когда предмет находится в распоряжении лица, позицию субъекта занимает имя в эссиве (показатель - хь): (2) Колхозрал хъуру (номинатив) утти арендаторахь ( эссив) дур. - 'Колхозные земли теперь находятся у арендаторов'. Наличие предмета у лица и возможность им распоряжаться обозначается адессивом (-ч1а): (3) Муса-ч1а (адессив) арцу (номинатив) дуссар - 'У Мусы есть деньги'.
Можно предположить, что значение посессивности у глагола существования бик1ан развилось на базе значения локализованного существования: область локализация ^ обладатель/распорядитель.
Ж.Д. Баширова отмечает и употребление комитатива в функции, близкой к посессивной: Бак1рал чагъаргу (номинатив) ттущала бур. - 'И паспорт имеется при себе' [1, с. 51].
Как особый тип выделяют «предложения обладания» [2, с. 65 - 66]. К.И. Казенин считает, что в отдельных случаях обладатель может быть выражен и дательным падежом: (4) Мунияту гайннал музыкалунгу (датив) бивк1у (номинатив) бакъассар. - 'Поэтому и их музыке нет смерти'. Но на наш взгляд, в данном случае дативом выражено свойство субъекта, его качество.
Посессивные конструкции с родительным принадлежности некоторыми исследователями рассматриваются как особый тип конструкции наряду с номинативными, эргативными, дативными (И.И. Мещанинов), при этом роль субъекта обладания рассматривается как подлежащее. В названных выше работах объект обладания в номинативе рассматривается как подлежащее. В работах И.И. Мещанинова и его последователей мы наблюдаем семантический подход к характеристике синтаксических отношений, а у Ж.Д. Башировой и К.И. Казенина наблюдаем формально-грамматический подход, т.е. подлежащим считается имя в номинативе, от которого зависит форма сказуемого (класс, лицо/число).
Конструкции с глаголом существования, выражающие разные оттенки отношения обладания между субъектом и объектом, могут быть названы по падежу субъекта генитивно-посессивной, посессивной (с эссивом на -хь серии посесси-ва) и адессивной ( падежный формант -ч1а).
2. Семантика номинатива в конструкциях, обозначающих болезненные состояния
В лакском языке отмечены генитивные конструкции, в которых обозначаются болезненные состояния субъекта. Таких предикатов в языке немного, к ним относятся глаголы ц1ун - 'болеть, испытывать боль', ччун - 'чесаться', гьанан -'кружиться (о голове)', щаран - 'кипеть (о крови)', гьалак хьун - 'всколыхнуться (о злобе)', х1уркку т1ун - 'шататься (о зубе)' и подобные. В таких конструкциях субъект состояния кодируется генитивом, а номинатив оформляет орган или вещественные носители состояния (части тела, кровь, желчь и под.). Глагол-сказуемое при этом согласуется с именем в номинативе, в котором сосредоточены болезненные ощущения лица. Собственно состояние обозначает комплекс «имя в номинативе + глагол», носителем состояния является имя в генитиве. Элементарные предложения данной структуры имеют следующую схему: [имя в генитиве + имя в номинативе + глагол].
Приведём некоторые примеры:
(1) Ттул ликри ц1ий дур. - 'У меня болят ноги'.
(2) Танил яру бурувххуну бур. - 'У неё глаза опухли'.
(3) Вил кару ччуй дурив? - 'У тебя руки чешутся?'.
(4) Оьлил лякьа лархъун дур. - 'У коровы вздулся живот'.
(5) Ттул дак1 оьзлай дур. - 'Меня тошнит (букв.: У меня тошнит сердце / грудь)'.
(6) Танал оь щаран бивк1уна. - 'У него кровь вскипела'.
(7) Танил сси гьалак хьуну бур. - 'У неё желчь взволновалась'.
(8) Ттул ккарччи х1уркку т1ий дур. - 'У меня зуб шатается'.
В таких конструкциях при поверхностном взгляде имя в генитиве может быть интерпретировано как определение к имени в номинативе. Но этому препятствует интонационный рисунок, фраза делится на две части: 1) носитель состояния в генитиве, 2) названия состояния - «номинатив + глагол» (Ттул /ликри ц1ий дур).
Кроме того, такие конструкции допускают и биноминативную трансформацию: (91) Танал (генитив) бак1 ц1ий бур. - 'У него болит голова' ^ (92) На (номинатив) бак1 ц1ий ура. - 'Он в состоянии «голова болит»'. В генитивной конструкции обозначена область, охваченная состоянием, во втором случае - сам субъект
является носителем состояния. Оно представлено как длительное и стабильное. Есть свои особенности и в согласовании: в генитивной конструкции (91) глагол в классе и лице согласуется с объектом (3 кл., 3 л.), в биноминативной (92) - с субъектом (1 кл., 3 л.).
В конструкциях генитивной структуры существует проблема выбора подлежащего. При формальном подходе подлежащим может быть признано имя в номинативе, а имя в генитиве является субъектным дополнением, но не определением (Не «Моя голова болит»).
3. Семантика номинтива в дативной конструкции предложения
В языкознании давно обращали внимание на наличие в кавказских языках глаголов, при которых субъект ставится в дательном падеже (А. Шифнер, П.К. Услар, Г Шухардт). Такие конструкции А.М. Дирром были названы «аффективными»: «логический субъект стоит в дательном или в аффективном падеже: мне любо есть = я люблю» [3, с. 32].
В дагестановедении чаще используется термин «дативная конструкция», поскольку, во-первых, конструкция с дативом субъекта восприятия представлена во всех дагестанских языках [4, с. 255], во-вторых, по падежу субъекта, а не по семантике ядерных глаголов названы и другие синтаксические конструкции (эргативная, номинативная, локативная и т.д.). Для лакского языка более приемлем термин «дативная конструкция», поскольку основным способом оформления субъекта при предикатах чувства, мысли, восприятия является дательный падеж.
З.Г Абдуллаев отмечает, что ни один из исследователей дагестанских языков, специально занимавшихся вопросами синтаксиса или попутно касавшихся этих вопросов, не обходил вниманием эту конструкцию. Ее рассматривали И.И. Мещанинов, С.Л. Быховская, Л.И. Жирков, А.А. Бокарев, М.М. Гаджиев, Б.Г-К. Ханмагомедов и др. [4, с. 255]. С контенсивно-типологических позиций аффективную конструкцию предложения в нахско-дагестанских языках анализирует и М.Е. Алексеев [5, с. 255]. Основное внимание авторы исследований уделяют «аффективным глаголам», которые представлены лексемами с семантикой «любить», «видеть», «слышать», «знать», «помнить», «забыть», «понимать», «найти» и под. М.Е. Алексеев считает, что в настоящее время этот класс непродуктивен, лишь в немногих из нахско-дагестанских языков насчитывается свыше 20 лексем [5, с. 257]. При этом наиболее дискутируемыми являются не столько терминологические проблемы, сколько вопросы синтаксического статуса актантов - какой из двух именных членов конструкции считать подлежащим, а какой -дополнением. Существуют разногласия и в вопросах, касающихся отношения аффективных глаголов к категории переходности-непереходности.
Существование дативной (аффективной) конструкции в лакском языке отмечали А. Дирр, И.И. Мещанинов, Г.Б. Муркелинский, Ф.А. Гайдарова, М.Е. Алексеев и др., хотя она подробному анализу и не подвергалась. Не был выделен весь класс аффективных глаголов, формирующих дативную конструкцию.
Из современных исследований по лакскому синтаксису можно отметить работы К.И. Казенина (2013) и Ж.Д. Башировой (2011). В работах К.И. Казенина основное внимание сосредоточено на вопросах классно-личного согласования, сама же конструкция определяется как «конструкция с переходным глаголом, в которой подлежащее выражено дательным падежом, а прямое дополнение -именительным падежом» [2, с. 84 - 86]. В работе Ж.Д. Башировой содержатся подробные сведения о дативной конструкции, представлен семантико-синтакси-ческий анализ аффективных глаголов и других предикатов, формирующих данную конструкцию [1, с. 103 - 121].
По структурным особенностям класс аффективных предикатов в лакском языке представлен простыми и составными глаголами, а также недифференцированными в частеречном отношении предикатами и фразеоглаголами -семантически неразложимыми фразеологическими сочетаниями.
В разряд непроизводных аффективных глаголов входят следующие лексемы: ч1алан - 'видеть', ккаккан - 'увидеть', баян - 'услышать', ч1юхлан - 'слышать', ххан - 'казаться', ччан - 'хотеть, 'любить', бувч1ин - 'понять', 'узнать', лахьхьин -'научиться', лякъин - 'обнаружить', бюххан - 'произвести впечатление', кьут1ин -'задеть', обидеться'.
Сложные глаголы аффективной семантики образуются:
а) от аморфных основ при помощи вспомогательных глаголов: ххал хьун -«увидеть», х1исав хьун - «заметить», хавар хьун - «услышать», щурк1ал хьун -«заподозрить», хъама битан - «забыть», сан хьун - «быть уважаемым», итталу хьун - «считаться», «уважать» и др.;
б) от основ прилагательных в сочетании с вспомогательными глаголами:
ххуй бизан - 'понравиться', т1ааьн бизан - 'показаться приятным', оьккан
бизан - 'показаться отвратительным', к1у бизан - 'затруднить', нах1у лач1ун - 'пристраститься', бусрав хьун - 'почувствовать признательность' и под.
В роли аффективных предикатов выступают недифференцированные основы к1ул, ххира, аьркин, буч1и, которые могут сочетаться с предикативными аффиксами и употребляться в роли сказуемых (к1ул-ли - 'знаю', ххира-р - 'знаю', аьркин-ни - 'надо', буч1и-р - 'можно'), а также сочетаться со вспомогательным глаголом хьун - «стать»: к1ул хьун - «узнать», ххира хьун - «полюбить» и т.д.
В функции предикатов аффективной конструкции выступают устойчивые глагольно-именные сочетания, в составе которых абстрактные существительные
психоэмоционального состояния в номинативе сочетаются со вспомогательным глаголом багьан - 'упасть':
гъира багьан - 'увлечься', шавкь дагьан - 'вдохновиться', тамах1 багьан -'захотеть, почувствовать искушение', иштах1 багьан - 'захотеть есть', щак багьан - 'заподозрить', ях1 багьан - 'засовеститься', пахру багьан - 'почувствовать гордость', буруккин багьан - 'переживать'.
В таких сочетаниях фиксируется начало состояния. Пребывание в названном состоянии может обозначаться глаголом бытия (гъира бур, тамах! бур, пахру бур, буруккин бур).
Существительные эмоционального и ментального состояний сочетаются также с глаголом хьун - «стать»: пикри хьун - 'подуматься', нач хьун - 'испытать стыд', ламус хьун - 'испытать смущение', къащи хьун - 'испытать зависть', язу-гъ хьун - 'испытать жалость', ц!ими хьун - 'пожалеть', душман хьун - 'возненавидеть', асар хьун - 'произвести впечатление', эшкьи хьун - 'полюбить', кьадру хьун - 'оценить по достоинству'.
С инфинитивом основного глагола сочетается вспомогательный глагол бик1ан в следующих предикатах: къаччан бик1ан - 'обидеться', ц1ун бик1ан - 'почувствовать боль'.
В роли аффективных предикатов употребляются фразеологические сочетания с опорным словом дак! - 'сердце': дак! дуккан - 'охладеть к кому-либо', дак1нин багьан - 'вспомнить', дак!ния буккан - 'забыть', дак!ний бик!ан - 'помнить'. См. также лексему шану - 'сон'в составе аффектных предикатов: шану биян - 'захотеть спать', шану ххиен - 'лишиться сна'.
Восприятие запаха обозначается сочетанием кьанкь рищун (букв.: 'запах ударить').
В значении модальных предикатов долженствования, вынужденности употребляются глаголы бик!ан - 'быть' и багьан - 'упасть', например:
Ттун шаеай иян бур. - 'Мне надо зайти домой'.
Танин оьл баххан багьунни. - 'Ей пришлось продать корову'.
Учитывая, что некоторые аффективные глаголы имеют по нескольку значений (ччан - 'хотеть', 'любить', к!улли - 'знаю', 'умею'), в лакском языке корпус аффективных предикатов, при которых имя субъекта восприятия и состояния употребляется в дательном падеже, насчитывает около 50 единиц.
Среди аффективных предикатов выделяется несколько семантических групп.
Предикаты восприятия (перцептивные предикаты) обозначают способ получения информации через органы восприятия (зрение, слух, обоняние): ч1алан - 'видеть', ххал хьун - 'увидеть', ккаккан - 'увидеть', х!исае хьун - 'заметить', щурк!ал хьун - 'заприметить, почуять', ххан - 'казаться', баян - 'услышать', ч!юхлан - «невнятно слышать», кьанкь рищун - 'почуять запах', кьанкь янхьа т1ун (о сильном запахе).
При предикатах восприятия объект может быть выражен (1) именем (именной группой) в номинативе или (2) сентенциальным актантом: (1) Ибрагьиннун душеараеу Баху ххал хьуна. - 'Ибрагим среди девушек увидел Баху'; (2) Ибрагьиннун Баху (3 кл.) щинае най ккавккуна. - 'Ибрагим увидел, что Баху идёт за водой'. Представляет интерес то, что глагол согласуется в классе и лице с именем в номинативе, ср.:
(21) Ибрагьиннун Бахул нину (2 кл.) щинае най ккарккуна. - 'Ибрагим увидел, что мать Баху шла за водой';
(22) Ттун ина (3 кл. , 2 лицо) щинае най ккавккунав. - 'Я увидел, что ты шла за водой'.
Некоторые глаголы этой группы имеют свои особенности. Например, глагол ххан - 'казаться' чаще употребляется не с именным, а с сентенциальным актантом: (3) Ттун ппу (1 кл. 3 л.) шаеай уч1ансса ххиеа. - 'Мне казалось, что отец вернётся домой'.
С именем в номинативе согласуется как сказуемое в главной части (ппу ... ххиеа), так и глагольная форма зависимой части (ппу ... уч1ансса (1 кл.)).
Глаголы ч1алан - 'видеть', баллан - 'слышать', кьанкь ришлан - 'пахнуть' могут употребляться без имени субъекта в дативе - в этом случае конструкция приобретает значение, близкое к страдательному: (4) Архну зунттурду ч1алай бия. - 'Вдали видны были горы'; (5) Рат1ату неххал ххурхху баллай бия. - 'Из ущелья слышался шум реки'.
При глаголах слухового восприятия и обоняния объект восприятия обозначается, как правило, сочетанием общего имени в номинативе («звук», «запах») и конкретизирующего имени в генитиве: (5) Шяраеа зюрнае-дач1улул ч1у баллай бия. - 'Из селения слышались звуки зурны и барабана'; (6) Ччурччусса дик1ул кьанкь ришлай дур. - 'Пахнет горелым мясом'.
Дативная конструкция при аффективных глаголах может трансформироваться и в биноминативную: (7) Ттун (датив) цич1ае (номинатив) къабаеунни. -'Я ничего не слышал' - (71) На (номинатив) цич1ае (номинатив) къабаллай ура. -'Я ничего не слышу'.
Ментальные предикаты обозначают ментальные процессы и состояния. К ним относятся следующие единицы: буеч!ин - 'понять', лахьхьин - 'научиться', к!ул(-ли) - 'знать', пикри хьун - 'подумать', дак!нин багьан - 'вспомнить', хъама битан - 'забыть', дак!ния буккан - 'запамятовать', щак багьан - 'засомневаться', щурк!ал хьун - 'заподозрить' и под.
При этом следует учитывать, что некоторые из таких предикатов являются многозначными, как, например, к1улли ('знать', 'владеть', 'уметь'), буеч1ин ('понять', 'идентифицировать', 'выбрать'), лахьхьин ('научиться', ('выучить'). В одних значениях они могут сочетаться с именами в номинативе (8), а в других - с сентенциальными актантами (9) или входить в состав инфинитивных конструкций (10):
(8) Мусан лакку маз (номинатив) къак1улли. - 'Муса не знает (не владеет) лакского языка'. - (9) Мусан к1улссар на уек1шиеу (герундийная конструкция). -'Муса знает, что я приехал'. - (10) Пат1иматлун чухъа щащан (инфинитивная конструкция) к1улссар. - 'Патимат умеет ткать сукно'.
Сентенциальные актанты при ментальных глаголах чаще всего выражаются герундийными оборотами (см. (9)). Инфинитивные обороты мы рассматриваем как компоненты составных сказуемых, поскольку у глагола с модальным оттенком и смыслового глагола субъект является кореферентным (см. (10), где субъектом и глагола «уметь», и глагола «ткать» является одно и то же лицо).
Глагол лахьхьин в зависимости от значения образует дативную или эрга-тивную конструкцию: (11) Оьрч1ан (датив) занан лаехьхьунни. - 'Ребёнок научился ходить' - (12). Оьрч1ал (эргатив) дарс (номинатив) лархьхьунн. - 'Мальчик выучил урок'. В (11) роль инфинитива может быть интерпретирована и как дополнение (научился чему?).
К предикатам, обозначающим эмоциональные и оценочные отношения, относятся такие единицы, как ххира хьун - 'полюбить', ччан хьун - 'полюбить', эшкьи хьун - 'влюбиться', къаччан хьун - 'возненавидеть', нач хьун - 'испытать стыд', къащи хьун - 'испытать зависть', ц!ими хьун - 'испытать сочувствие', кьут!ин - 'огорчиться', т!ааьн бизан - 'испытать удовольствие', нах!у лач!ун -'пристраститься', дакI дуккан - 'охладеть к кому-нибудь', дак! дакьин - 'прийтись по душе', сси бизан - 'рассердиться', кьадру хьун - 'оценить по достоинству' и под. Большинство из таких предикатов включают в свой состав имена в номинативе. Поскольку имя в номинативе входит в состав самого глагола (фразеоглаго-ла), то объект эмоционального отношения в дативной конструкции оформляется одним из местных падежей, выбор которого может зависеть и от семантики глагольного компонента. Например:
дак1 дуккан < кому: датив; из кого: ин-элатив > (Ттун танаеа дак1 дурккун-ни. - 'Я в нем разочаровался', букв.: 'Мне из него сердце вышло');
дак1 дакьин < кому: датив; на ком: суперэссив > (Ттун танай дак1 дар-кьунни. - 'Мне он понравился', букв.: 'Мне на нём сердце согласилось');
сси бизан < кому: датив; на кого: суперлатив > (Ттун танайн сси биезун-ни. - 'Он меня разозлил', букв: 'Мне на него зло поднялось');
эшкьи хьун < кому: датив; за кого пост-эссив > (Ттун танах эшкьи хьун-ни. - 'Я в него влюбилась', букв.: 'Мне за ним любовь сделалась') и т.д.
Эмоционально-оценочные предикаты могут сочетаться и с сентенциальными актантами, чаще всего с масдарными оборотами:
(11) Камил цаннийна уч1аеу душнин т1ааьн къабиезуна. - 'Девушке неприятно было от прихода Камиля в дом'.
Дативную конструкцию образуют и предикаты с модально-волевыми значениями. К ним относятся глаголы и предикаты (атрибутивно-адвербиальные основы) типа ччан - 'хотеть', багьан - 'надо', бур - 'нужно', аьркинни - 'надо', бу-ч1ир - 'можно' и подобные, которые сочетаются с инфинитивами, образуя составное глагольное сказуемое: при наличии кореферентного субъекта рассматривать инфинитивную конструкцию в качестве сентенциального актанта с нулевым подлежащим нам кажется нецелесообразным:
(12) ТтунЛаккуйн гьан ччай бур. - 'Мне хочется поехать в Лакию'.
Когда субъекты модального и смыслового глаголов различаются, место объекта желания занимает сентенциальный актант - деепричастная или масдар-ная конструкция:
(121) Ттун ина Лаккуйн лаегун (деепр.) ччай бакъар. - 'Я не хочу, чтобы ты уехал в Лакию' - (122) Ттун ина Лаккуйн лагаеу (масдар) ччай бакъар .
Дативные конструкции этого типа могут иметь номинативные варианты:
(123) На (номинатив) Лаккуйн гьан ччай ура. - 'Я хочу поехать в Лакию' В таких конструкциях модальные состояния желания, возможности, необходимости являются более категоричными. Ср.:
(13) Ттун (датив) къатри даххан багьну бур. - 'Мне нужно продать дом' -(131) На (номинатив) къатри даххан багьну ура. - 'Я вынужден продать дом'.
В дативной конструкции классно-личное согласование связано с инфинитивом, который ведёт себя как имя 3 кл. (бур), а в номинативной конструкции спрягаемая часть сказуемого согласуется с субъектом в номинативе (ура).
Таким образом, в дативной конструкции главным членом структурной схемы является имя в дативе. Второй ядерный член - имя в номинативе является переменной величиной, испытывающей на себе влияние и со стороны структуры предиката, и со стороны особенной семантики предиката.
Таким образом, имя в номинативе (или его аналоги в виде сентенциальных актантов или инфинитивных оборотов) встречаются в роли объекта в конструкциях с генитивом и падежами посессивной и локативной серий, а также в дативных конструкциях. В конструкциях с фразеоглаголами, включающими имя в номинативе в свой состав, объект (семантическая роль стимула) оформляется другими падежами локативных серий суперэссива, инессива.
Библиографический список
1. Баширова Ж.Д. Структурно-семантические типы простого предложения в лакском языке. Махачкала, 2011.
2. Казенин К.И. Синтаксис современного лакского языка. Махачкала: ИЯЛИ ДНЦ РАН, Издательство АЛЕФ, 2013.
3. Дирр А.М. Глагол в кавказских языках. Эргативная конструкция предложения. Москва, 1950.
4. Абдуллаев З.Г. Проблемы эргативности даргинского языка. Москва: Наука, 1986.
5. Климов ГА., Алексеев М.Е. Типология кавказских языков. Москва, 1980.
References
1. Bashirova Zh.D. Strukturno-semanticheskie tipy prostogo predlozheniya v lakskom yazyke. Mahachkala, 2011.
2. Kazenin K.I. Sintaksis sovremennogolakskogoyazyka. Mahachkala: lYaLI DNC RAN, Izdatel'stvo ALEF, 2013.
3. Dirr A.M. Glagol v kavkazskih yazykah. 'Ergativnaya konstrukciya predlozheniya. Moskva, 1950.
4. Abdullaev Z.G. Problemy 'ergativnostidarginskogoyazyka. Moskva: Nauka, 1986.
5. Klimov G.A., Alekseev M.E. Tipologiya kavkazskih yazykov. Moskva, 1980.
Статья поступила в редакцию 02.09.20
УДК 81.2 (571.52)
Kara-ool L.S., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Department of Theory and Methodology of Language Education and Speech Therapy,
Tuva State University (Kyzyl, Russia), E-mail: lkaraool61@mail.ru
ANIMAL-RELATED NAMES IN TUVINIAN TOPONYMY. The place names of Tuva, as well as in other regions, show that the geographical environment is the primary basis on which they developed. But at the same time, they confirm how vast and rich their topics are. In this article, the author analyzes the toponyms of Tuva with zoo components that reflect the diversity of the fauna of Tuva. Using the example of lexemes collected during complex and dialectological expeditions, as well as extracted from "Toponymic Dictionary of Tuva" by B.Ch. Ondar, the main thematic groups of toponyms with zoocomponents are found out, the names of geographical objects are specified, and examples from the Turkic toponymy are given. The toponyms with the most popular zoo component of adyg 'bear' are analyzed in more detail: their lexical and semantic features, the motives for the appearance of zootonyms are considered, the origin of the components is determined.
Key words: zoonyms, zoocomponents, toponyms, Tuvan, wild animals, domestic animals, birds, proper Tuvan, common Turkic, Mongolisms.
Л.С. Кара-оол, канд. филол. наук, доц., Тувинский государственный университет, г. Кызыл, E-mail: lkaraool61@mail.ru
ЗООКОМПОНЕНТЫ В ТУВИНСКОЙ ТОПОНИМИИ
Статья написана при финансовой поддержке гранта РФФИ «Трансформационные процессы в ономастике народов Центральной Азии: история и современность (на примере Тувы, Тофаларии, Калмыкии и Монголии» (№ 19-012-00073).
Топонимы Тувы, как и в других регионах, показывают, что географическая среда является первичной основой, на которой они развились. Но вместе с тем они подтверждают, насколько обширна и богата их тематика. В данной статье автор анализирует топонимы Тувы с зоокомпонентами, которые отражают разнообразие животного мира Тувы. На примере лексем, собранных во время комплексных и диалектологических экспедиций, а также извлеченных из «Топонимического словаря Тувы» Б.Ч. Ондар, определены основные тематические группы топонимов с зоокомпонентами, уточнены названия географических объектов, а также приведены примеры из тюркской топонимии. Более детально проанализированы топонимы с наиболее популярным зоокомпонентом адыг - 'медведь': рассматриваются их лексико-семантические особенности, мотивы появления зоотопонимов, определятся происхождение компонентов.
Ключевые слова: зоонимы, зоокомпоненты, топонимы, тувинский язык, дикие животные, домашние животные, птицы, собственно тувинские, общетюркские, монголизмы.
В формировании топонимов Тувы заметное место занимают собственные имена, связанные с названиями животных. Зоонимы (анимализмы, названия животных, зоолексика) - наиболее распространенное именование животных в лингвистике. В узком смысле они обозначают собственные имена - клички животных, такие как Мурзик, Бурёнка, Шарик, а в широком - названия животных: кошка, корова, собака и т.п. [1].
Основная цель нашей работы - изучить топонимы Тувы с названиями животных - нарицательными существительными, уточнить основные тематические группы, определить, какие зоонимы используются в одно- и двухкомпонентных топонимах Тувы; сделать лексико-семантический и этимологический анализы топонимов Тувы с наиболее популярным зоокомпонентом адыг - 'медведь', а также уточнить мотивы их происхождения.
Источниковую базу данной статьи составили полевые материалы автора, собранные во время комплексных и диалектологических экспедиций с 1999 по 2020 годы, а также примеры, извлеченные из «Топонимического словаря Тувы» Б.К. Ондар [2].
Из материала исследования видно, что, как и на территории других тюркских народов, наблюдается топонимическая метонимия - многие топонимы с зоокомпонентами являются вторичными, т.е. населенные пункты, местности или стоянки именуются названиями рек, гор, урочищ, на которых находятся, или наоборот [3].
Анализ топонимов Тувы с зоокомпонентами позволяет выделить 7 лек-сико-семантических групп, которые подтверждают взаимодействие человека с живой природой и отражают особенности животного мира региона с разнообразной фауной, которую в свое время отметила один из ведущих исследователей топонимии Тувы Б.К. Ондар: «Здесь живут в соседстве представитель Крайнего Севера - северный олень и житель знойных пустынь - верблюд, белая куропатка - представительница тундры и дрофа - жительница сухих степей» [2, с. 149].
1. Топонимы с зоокомпонентом «млекопитающие» являются наиболее частотными и их можно развести на две подгруппы - дикие и домашние животные [4]. Тувинцы говорят: «Инектиг кижи - тодуг, хойлуг кижи - каас» ('У кого
коровы - сыт, у кого овцы - одет'), поэтому домашние животные всегда имели приоритетное значение, и в системе ценностей они стояли на втором месте после семьи:
1) топонимы с зоокомпонентом «домашние животные»:
- зоокомпонент аът ('лошадь') неслучайно получил широкое распространение в топонимике Тувы. Аът - не только основное средство передвижения, но и верный друг тувинца, помогающий ему в трудные моменты жизни.
Аът-Октаар (букв.: 'лошадь сбрасывает') - местность и гора в Улуг-Хем-ском районе; Аът-Тудар-Хая (букв.: 'скала где держат (или ловят) лошадь') - гора в Бай-Тайгинском районе [2]; Кула-Аскыр ('саврасовый жеребец') - местность в Бай-Тайгинском районе; Шилги-Ой ('красновато-рыжий (конь)') - местность в Сут-Холском районе [2]; Аът-Баштыг (букв.: 'лошадиной головой') - гора и местность в Сенгелском аймаке Монголии. Лошадь - верный друг и помощник мужчины-тувинца, поэтому, когда убивают его или он умирает своей смертью, то его голову вешают на лиственницу или оставляют на жертвенном кургане горы [5]; Чылгы-Кажаалыг (букв.: 'с конюшней для табуна лошадей') - местность в Сенгелском аймаке Монголии [6].
В тюркской топонимии: Ала-Аскыр (букв.: 'пегий жеребец') - река на Алтае; Ат-Ажу (букв.: 'лошадь-перевал') - речка, гора и Ат-Ашкан ('лошадь перевалила') - гора, стоянка на Алтае, Ат-Бажы ('лошадиная голова') - река, гора; Ат-Тудар ('лошадь поймает') - урочище; Кал]ан-Ат (букв.: 'лошадь-лысуха') - гора на Алтае и Кулунак ('жеребенок') - река на Алтае [7]; Алаайгыр (букв.: 'пегий жеребец') - урочище: Алабие (букв.: 'пегая кобыла') - населенный пункт в Казахстане [8];
- зоокомпоненты буга, инек ('бык, корова'): Буга-Мыйыс (букв.: 'бык-рога') - местность, стоянка, перевал в Сут-Холском районе; Инек-Даш (букв.: 'корова-камень') - местность в Тандынском, Чаа-Холском, Сут-Холском районах; Кара-Инек ('черная корова') - река в Сут-Холском районе [2]; Шары-Чы-дар (букв.: 'вол лежит') - местность в Чаа-Холском районе [2; 5].
В тюркской топонимии: Инек ('корова') - гора на Алтае [7];
- зоокомпоненты вшку, хуна ('коза, козел'): Кодур-вшку (букв.: чесоточная коза') - местность в Чеди-Холском районе [2]; вшкулуг-Даг ('гора с
