CC BY
39
УДК 80 (811.111)
СЕМАНТИЧЕСКОЕ ПРОСТРАНСТВО БИЛИНГВАЛЬНОГО ТЕКСТА: ИНТЕРТЕКСТУАЛЬНЫЙ И ИНТРАТЕКСТУАЛЬНЫЙ ПЛАН
Корнеева Татьяна Анатольевна
к.филол. н, доцент кафедры гражданского права и филологии ФГБОУ ВО Красноярский ГАУ Ачинский филиал Россия, г. Ачинск
Аннотация: Описание семантического пространства билингвального художественного текста с учетом интертекста и итратекста позволяет установить дифференциальные признаки национальных картин мира в индивидуально-авторской картине мира, а также выявить лингвокогнитивные и лингвокультурологические приоритеты автора конкретного билингвального художественного текста.
Ключевые слова: билингвальный художественный текст, интертекстуальность, интратекстуальность.
THE SEMANTIC SPACE OF A BILINGUAL TEXT: INTERTEXTUAL
AND INTRATEXTUAL CONTEXT
Korneeva T.A.
PhD in Philology, associate professor, the department of civil law and philology Krasnoyarsk State Agrarian University Achinsk branch Russia, Achinsk
Abstract: The description of the semantic space of a bilingual text based on intertext and intratext allows for determining differential characteristics of national pictures of the world in the author's individual picture of the world as well as revealing linguistic, cognitive and cultural priorities of the author of a specific bilingual text.
Keywords: bilingual text, intertextuality, intratextuality.
Художественная литература отражает духовный мир человека, она непосредственно связана с культурой. Художественный текст пронизан множеством культурных кодов, хранит информацию об истории, этнографии, национальной психологии, национальном поведении, т. е. обо всех составляющих культуры.
По замечанию В. А. Масловой, «правила построения текста зависят от контекста культуры, в котором он возникает. Текст созидается из языковых единиц низших уровней, которые при соответствующем подборе могут усилить культурный сигнал» [7, 87]. В результате текст представляет собой «набор специфических сигналов, которые автоматически вызывают у читателя, воспитанного в традициях данной культуры, не только непосредственные ассоциации, но и большое число косвенных». [7, 87].
М. М. Бахтин в своей работе «Эстетика словесного творчества» пишет, что человека можно изучать только через тексты, созданные или создаваемые им.
Текст отображает духовный мир человека, выступая истинным хранителем культуры [1]. Текст создается ради того, чтобы объективировать мысль автора, воплотить его творческий замысел, передать знания и представления о человеке и мире, вынести это представление за пределы авторского сознания и сделать его достоянием других людей. По М. М. Бахтину, любой текст является ответной реакцией на другие тексты, так как всякое понимание текста есть соотнесение его с другими текстами. Каждый текст опирается на предшествующие и последующие ему тексты, созданные авторами, имеющими своё миропонимание, свою картину или образ мира, и в этой своей ипостаси текст несет смысл прошлых и последующих культур, он всегда на грани, он всегда диалогичен, поскольку всегда направлен к «Другому». И эта особенность текста прямо указывает на его контекстное окружение, которое делает текст произведением.
На необходимость знания культурного контекста для целостного адекватного восприятия смысла произведения указывают ряд исследователей. По выражению В. С. Библера, текст - произведение «живет контекстами <...>, все его содержание только в нем, и все его содержание - вне его, только на его границах, в его небытии как текста» [3, 76].
Д. С. Лихачев утверждает, что литературное произведение распространяется за пределы текста, «воспринимается на фоне реальности и в связи с ней. <...> Реальность - как бы комментарий к произведению, его объяснение. Наиболее полнокровное и конкретное восприятие нами прошлого происходит через искусство и больше всего через литературу. Но и литература отчетливее всего воспринимается при знании прошлого и действительности» [5, 4].
Для существования текста принципиально важным оказывается то отношение, которое он устанавливает с миром, окружающим данный текст и пребывающим за пределами границ данного текста. К этому отношению сводится имманентная диалогичность текста. Как отмечал Ю. М. Лотман: «Текст вообще не существует сам по себе, он неизбежно включается в какой-нибудь исторически реальный или условный контекст. Текст существует как контрагент внетекстовых структурных элементов, связан с ними как два члена оппозиции» [6, 204].
В этой связи представляется важным учитывать диалектический характер отношений между текстом и ближайшим и/или отдаленным текстовым пространством. В категориях пространства текст рассматривается в двух своих ипостасях: текст как совокупность линейно расположенных знаков и текст как совокупность смыслов. Очень емко и образно подобное представление пространства текста выразил Ю.А. Сорокин: «Пространство любого текста закрыто: самоценно для самого себя. И оно, по крайней мере, двуполюсно: поле знаков (знаковых тел) и семантическое (когитивно-когнитивное, эмотивно -аксиологическое) поле. Вне восприятия оба этих поля существуют как потенциальная или виртуальная реальность» [10, 38].
Эта же мысль, но более развернутая относительно понимания виртуального и актуального семантических пространств, встречается в статье А.И. Новикова: «Применительно к тексту следует говорить о нескольких видах пространства и различных способах его членения. Во-первых, сам текст как материальный объект образует некоторое двухмерное пространство, где расположены в определенной последовательности составляющие его языковые единицы. Ему соответствует в сфере сознания другое пространство, которое и является собственно семантическим. При этом следует различать два вида такого пространства: виртуальное и актуальное. Виртуальное пространство задается отбором содержательных единиц в процессе порождения текста и реализуется механизмом
замысла. Актуальное семантическое пространство - это поле, где формируется результат осмысления и понимания текста в целом» [8,36].
При подобном подходе семантическое пространство текста - это ментальное образование, в формировании которого участвует, во-первых, само словесное литературное произведение, содержащее обусловленный интенцией автора набор языковых знаков - слов, предложений, сложных синтаксических целых (виртуальное пространство); во-вторых, интерпретация текста читателем в процессе его восприятия (актуальное семантическое пространство).
Эта особенность семантического пространства, т.е. формирование его на уровне составляющих единиц, связей и отношений, обусловленная в то же время и механизмом порождения и восприятия текста, позволила А.И. Новикову уже с новых позиций вновь вернуться к двум традиционным способам членения семантического пространства текста в категориях содержания и смысла: «Содержание формируется как ментальное образование, моделирующее тот фрагмент действительности, о котором говорится в тексте, а смысл - это мысль об этой действительности, т.е. интерпретация того, что сообщается в тексте. Содержание базируется на денотативных (референтных) структурах, отражающих объективное «положение вещей» в мире. Смысл же базируется на единицах иного рода, связанных с интуитивным знанием» [8,37]. Таким образом, вновь содержание текста напрямую соотносится с его денотативно-референциальной основой, а смысл - с интерпретационным компонентом семантического пространства (с двойной интерпретацией - автора и читателя), с его концептуальной направленностью.
Текст представляет собой форму бытия языковой личности, в которой происходит диалектическое взаимодействие объективного и субъективного. Объективно существующее общественное сознание создается, развивается и обогащается индивидами и функционирует только через сознание отдельных людей. Отражение окружающего мира у отдельного индивида проходит через его личное сознание, формирующееся на основе личного опыта, психологических и физиологических особенностей. Однако индивидуальное мышление не является самодовлеющим. Общественное мышление пронизывает его, поскольку в обществе, к которому принадлежит индивид, уже сформировалось общественное сознание и общий язык. Индивидуальное мышление и язык неизбежно выступают как составная часть общественного мышления и языка. Перефразируя Ф. де Соссюра, справедливо отмечающего, что за каждым текстом стоит система языка, Ю. Н. Караулов не менее справедливо утверждает: «За каждым текстом стоит языковая личность» [4, 5].
Каждое литературное произведение воплощает индивидуально-авторский способ восприятия и организации мира. Выражаемые в литературно -художественной форме знания автора о мире являются системой представлений, направленных к адресату. «Писатель описывает те фрагменты действительности, с которыми он знаком; развивает такие соображения, которые ему близки и понятны; использует языковые элементы и метафоры, которые наполнены для него личностным смыслом. <...> картина мира, отображенная в художественном тексте, является структуризацией и вербализацией картины мира автора как личности, обладающей акцентуированными характеристиками» [2, 55].
В художественном тексте языковая личность осознается как языковая личность автора, характеризующаяся спецификой своей языковой картины мира и словаря, который составляет основу этой картины. Как правило, авторское самовыражение проявляется сквозь призму концептов, или художественных
образов, под которыми может пониматься мировоззрение писателя, его предыдущий опыт, восприятие и отношение к миру.
Особый случай присутствия диалога в литературе наблюдается тогда, когда он происходит в сознании писателя, который принадлежит двум культурам одновременно. Взаимодействие разных национальных культурных традиций в рамках одного творческого сознания оригинально преломляется в художественных текстах. Диалогические отношения разных культур, проблема взаимопонимания между ними могут стать одной из сквозных тем творчества того или иного автора. Взаимодействие различных культур создает особый тип языковой личности, который можно охарактеризовать как маргинальный, воспринимающий свою этническую культуру как бы со стороны.
В качестве примера можно привести произведения авторов, принадлежащих к азиатско-американскому направлению в современной американской литературе, которое возникло в 1960 -х годах и претерпевало бурное развитие в последующие десятилетия. Как отмечает профессор Да Женг, «азиатско-американская литература может быть определена как произведения людей азиатского происхождения, которые родились или эмигрировали в Северную Америку. Это <...> литература, созданная благодаря чувствительности авторов, которая развивается у них, как реакция на жизнь в Америке и как ее интерпретация» [12,150]. Да Женг обозначает термин «азиатско-американская литература» как зонтичный (umbrella category), но в целом этот термин является общепринятым и широко используется в американской литературной критике.
Азиатско-американская литература отражает уникальный опыт эмигрантов первого, а чаще - второго поколения, но в то же время представляет читателю неповторимый языковой материал, поскольку эти литературные произведения создаются писателями с двойной национально-культурной идентичностью. Будучи принятым в языковую и культурную среду, писатель-эмигрант сохраняет в своем сознании национально-культурные особенности родины предков. Разорванность авторского сознания, его объективная принадлежность двум культурным традициям становятся ведущим творческим импульсом для многих писателей.
Феномен художественного билингвизма проявляется прежде всего в том, что на основе взаимодействия двух языков и культур создается оригинальное творчество. Если использовать широкое понимание культуры как совокупности материальных и духовных ценностей общества, народа, то можно говорить о том, что в билингвистическом тексте создается особый диалог культур, выходящий за границы механического соотнесения одной культуры с другой. При создании билингвистического произведения писатель-билингв обращается к официальному языку как к форме создания текста и использует средства национального языка, которые придают произведению специфичность, создают эффект билингвизма. При чтении билингвистического произведения читатель погружается в национально специфический мир образов, вещей, явлений, отношений. В этом случае в тексте воплощается мировидение того народа, которому принадлежит писатель.
Феноменологический статус художественного (творческого) билингвизма определяется сложностью кодирования художественной информации: писатель -билингв оформляет индивидуальную картину мира, национальную по своей сути и имеющую в своей основе «первый» язык, по законам «второго» языка. Тем самым, языковая форма инонациональной культуры влияет на изначальную картину мира такой языковой личности. Определение координат семантического пространства двуязычного текста позволяет описать особенности билингвальной языковой личности и закономерности ее развития.
В качестве таковых координат предлагается выделение интертекстуального (межтекстового) плана двуязычного текста (фоновые прецедентные элементы или тексты, предоставляющие некие социокультурные сведения, специфичные для определенного этноса, освоенные нацией в целом и отраженные в языке) и интратекстуального (внутритекстового) плана двуязычного текста (расширение внутренней (прежде всего сюжетной) структуры текста в виде относительно самостоятельных текстовых образований, передача смысла на уровне контекстов употребления лексем, а также их синонимов, метафор, антонимов и метонимий в полном корпусе текстов писателя) [11].
Языковая игра выступает как результат взаимодействия межтекстового и внутритекстового планов, которые полностью реализуют потенциал билингвального художественного текста. Двуязычный литературный текст приобретает межъязыковые особенности из -за использования в контексте других языков. Прием полигенетичности в билингвальном художественном тексте становится условием эффекта «культурного синтеза»: в таком тексте могут взаимодействовать различные культурные контексты, что осуществляется за счет употребления отдельных лексем и их сочетаний на иностранном по отношению ко всему тексту языке, и с помощью авторской интенции.
Фактор языка приобретает особую роль для азиатско-американской литературы. Так как современные азиатско-американские авторы в большинстве своем являются уроженцами США, для которых родным (или одним из родных) языком является английский, они во многом ощущают маргинальность «по отношению к собственной этно-расовой культурной традиции, не принадлежа "мейнстриму», но и потеряв связь с часто даже не говорящей по-английски, мнимо "своей" культурой» [9]. При анализе художественного текста двуязычных писателей всегда на поверхности оказываются разнообразные нарушения литературных и узуальных норм языка, например, в неисконной речи персонажей. Создавая национальные речевые образы, автор использует прием моделирования неисконной, «ломаной» английской речи своих героев, который обусловлен внелингвистическими социокультурными ситуативными факторами. Например, в романах Эми Тан проявлением этноцентрического подхода китайских героев к родному языку оказываются нарушения норм английского языка, воплощающего «недолжное бытие», эксплицитные высказывания о неблагозвучии английского и уникальной философии китайского языка, а также иноязычные включения, социокультурная маркированность которых зависит от контекста их употребления (подчеркивается либо уникальность «своей» китайской культуры, либо неприятие «чужой» американской).
Таким образом, структурно-семантическая организация художественного текста в целом, и билингвального в частности, вызвана интертекстуальными и интратекстуальными ссылками, которые в целом определяет общий вектор художественного осмысления действительности. Ментальное семантическое пространство художественного текста объемно, открыто и способно выражать не только явные, непосредственно эксплицированные смыслы, но и неявные, имплицитные. Многослойная структура художественного текста, интерпретативная вариативность и многоуровневость являются результатом взаимодействия лингвистического и экстралингвистического компонентов в дискурсивной деятельности писателя-билингва, которая поддержана метатекстовой и метапоэтической активностью автора.
Список литературы:
1. Бахтин, М. М. Эстетика словесного творчества [Текст] / М. М. Бахтин. -М.: «Худ. литература», 1986. - 445 с.
2. Белянин, В. П. Психолингвистические аспекты художественного текста [Текст] / В. П. Белянин. - М. Изд-во Моск. ун-та, 1988. - 123 с.
3. Библер, В. С. Михаил Михайлович Бахтин, или Поэтика культуры [Текст] / В. С. Библер. - М: Издательство Прогресс; Гнозис, 1991. - 176 с.
4. Караулов, Ю. Н. Русский язык и языковая личность [Текст] / Ю. Н. Караулов. -М.: ЛКИ, 2007. - 264 с.
5. Лихачев, Д. С. Литература - реальность - литература [Текст]: Статьи / Д. С. Лихачев. - Л.: Сов. Писатель, 1984. - 272 с.
6. Лотман, Ю. М. Семиосфера: Культура и взрыв. Внутри мыслящих миров. Статьи. Исследования. Заметки [Текст] / Ю. М. Лотман. - СПб.: «Искусство - СПб», 2000. - 704 с.
7. Маслова, В. А. Лингвокультурология [Текст]: Учеб. пособие для студентов высш. учеб. заведений / В. А. Маслова. - 3-е изд., испр. - М.: Издательский центр «Академия», 2007. - 208 с.
8. Новиков А. И. Текст и его смысловые доминанты [Текст] / Под ред. Н. В. Васильевой, Н. М. Нестеровой, Н. П. Пешковой. - М.: Институт языкознания РАН, 2007. - 224 с.
9. Сидорова, О. Г. Азиатский «акцент» в современной литературе США [Текст] / О. Г.Сидорова // Известия Уральского государственного университета. -2007. - № 53. - С. 242-252.
10. Сорокин, Ю. А. Текст, цельность, связность, эмотивность [Текст] / Ю. А. Сорокина // Аспекты общей и частной лингвистической теории текста. - М, 1982.
11. Kuznetsova A.V, Kulikova E.G., Laskova M.V. Phenomenon of a Bilingual Literary Text: National in Individual // Global Media Journal, Vol.Special Issue No.S3:15, 2016 / A.V Kuznetsova, E.G. Kulikova, M.V. Laskova. -http://www.globalmediajournal.com/ArchiveGMJ/currentissue-global-media-journal.php
12. Zheng, Da. From the Margin to the Mainstream. Asian American Literature Since the Late 1970s // In Search of New Identities and Designs: American Literature in the 1980—90s [Text] / Da Zheng / Ed. by Y. V. Stulov. - Minsk, 2001. - 150 p.
