CC BY
149УДК.616.5-002+616.521.5+616.34-008.8+579.64+579.61
СЕБОРЕЙНЫЙ ДЕРМАТИТ: РОЛЬ МИКРОБИОТЫ КОЖИ И КИШЕЧНИКА
© Людмила Александровна Карякина, Ксения Сергеевна Кукушкина, Анатолий Сергеевич Карякин, Юрий Александрович Богданов
Северо-Западный Государственный Медицинский Университет имени И.И. Мечникова 191015, Санкт-Петербург, ул. Кирочная, д. 41
Контактная информация: Людмила Александровна Карякина—к.н.м., доцент кафедры. E-mail: doka_KLA@mail.ru
Резюме. В обзоре обобщены и систематизированы сведения об этиологии с участием дрож-жеподобной флоры; патогенезе, влиянии микробиоты кишечника и заболеваний желудочно-кишечного тракта на развитие себорейного дерматита.
Ключевые слова: себорейный дерматит, микромицеты, Malassezia, микробиота кишечника.
SEBORRHEIC DERMATITIS: THE ROLE OF THE MICROBIOTA OF THE SKIN AND INTESTINES
© Lyudmila A. Karyakina, Ksenia S. Kukushkina, Anatoly S. Karjakin, Yuri A. Bogdanov
North-West State Medical University named after I.I. Mechnikov. 191015, St. Petersburg, ul. Kirochnaya, d.41
Contact information: Lyudmila A. Karyakina—candidate of medical sciences, associate professor of the department. E-mail: doka_KLA@mail.ru
Summary. The review generalizes and summarizes information about etiology with participation of yeast-like flora, data about pathogenesis, role of intestinal microbiota and diseases of the gastrointestinal tract in the development of seborrheic dermatitis..
Key words: seborrheic dermatitis, intestinal microbiota, Malassezia, micromycetes,
Себорейный дерматит (СД) — хроническое рецидивирующее заболевание кожи, связанное с повышенной секрецией кожного сала, изменением его качественного состава с локализацией патологического процесса в областях скопления сальных желез — на волосистой части головы, лице, верхней части туловища, складках [1].
Современное название «себорейный дерматит» предложил в 1889 г. французский дерматолог Ж. Дарье [Darier J.], который понимал под этим термином многофакторное заболевание кожи, характеризующееся эритематозными высыпаниями с мелким шелушением на поверхности [1, 2, 3].
По данным различных авторов распространенность себорейного дерматита в мире составляет 1-3% среди взрослых и 70% среди новорожденных первых 3 месяцев жизни. Заболеваемость СД среди всех дерматозов со-
ставляет 10%. Чаще болеют лица мужского пола. Заболевание нередко наблюдается у грудных детей («себорейный чепчик»), на первых неделях и самостоятельно исчезает к 8-9 месяцу жизни ребёнка. СД развивается у 20-25% мальчиков в пубертатном периоде и у молодых людей в возрасте 19-20 лет; последующий «пик» заболеваемости приходится на 50 лет [1, 2, 4, 5].
себорейный дерматит является одним из самых ранних и наиболее распространенных кожных проявлений ВИЧ-инфекции и встречается у 30-83% пациентов с ВИЧ/СПИД. Дерматоз у них протекает заметно тяжелее, с выраженными эритематозными и папулезными высыпаниями, нередко носит распространенный характер, конкурируя с такими частыми кожными заболеваниями как фолликулиты и остроконечные кондиломы [5, 6].
До настоящего времени этиология СД остается неизвестной. Так, J.Q. Rosso (2011) с соавторами выделяют три основных фактора, играющих роль в развитии этого дерматоза: повышенную секрецию сальных желез, измененную реактивность кожи и нарушения в колонизации и метаболизме микробиома последней. [7]. Особая роль отводится липофильным дрожже-подобным грибам рода Malassezia (М.), входящим в состав нормобиоты кожи и образующим ассоциации с бактериями [2, 4, 5]. Данный ми-кромицет был впервые обнаружен французским учёным Louis-Charles Malassez более чем сто лет назад [5, 6, 7]. Известно более 9 видов данного микеромицета [5]. Malassezia spp. локализуются в средних и поверхностных отделах рогового слоя, внутри и между роговыми чешуйками, а также в волосяных фолликулах, являются липофильными, некоторые даже ли-позависимыми [6, 7]. Себорея является предрасполагающим фактором, создающим благоприятную среду для развития Malassezia. Этим микромицетам также необходим определенный уровень влажности, что является не менее важным фактором, влияющим на их популяцию. Формирование и пенетрация вновь образованного мицелия между клетками дрожжеподоб-ных грибов помогают Malassezia сохраняться в эпидермисе, несмотря на его десквамацию [2, 8, 9]. При СД на пораженных участках кожи концентрация клеток дрожжеподобных грибов Malassezia значительно выше, чем на здоровой коже [8,9]. По данным В.В. Козловской (2007), частота его обнаружения на коже здоровых лиц составляла 55,4%, а при СД на пораженных участках кожи концентрация этих дрожжепо-добных грибов достигала 83% [10].
Y.W. Lee и соавторы [11] при исследовании кожных чешуек волосистой части головы у больных с СД наиболее часто выявляли М. restricta (47,5%); M. globosa наблюдали у 27,5% пациентов, M. furfur — у 7,5% и M. sympodialis — у 2,5%. В контрольной группе здоровых лиц чаще всего идентифицировали M. globosa — у 32,0%, затем M. restricta — у 25,0%, M. furfur — у 8,0%, M. obtusa — у 6,0%, M. slooffiae — у 6,0% и M. sympodialis — у 4,0%.
тем не менее, роль микромицетов рода Malassezia spp. в патогенезе СД, на сегодняшний день, остается спорной. однако хороший терапевтический эффект, полученный от использования шампуня с кетоконазолом, позволил исследователям предположить, что эти дрожжи-комменсалы играют важную роль в развитии данного дерматоза [12]. Долгое время
причиной СД и перхоти считали M. furfur, однако позднее эта точка зрения была пересмотрена. в анализах с поверхности кожи волосистой части головы при СД доминировали, ранее не вызывавшие подозрение, грибы рода Malassezia spp — M. restricta и M. globosa [13]. Для своей жизнедеятельности M. restricta и M. globosa нуждаются в экзогенных источниках липидов. Они разлагают липиды кожного сала с образованием свободных жирных кислот и триглицеридов, потребляя последние. M. globosa выделяет ненасыщенные жирные кислоты, компоненты которых вызывают раздражение кожи и впоследствии воспаление, шелушение и ослабление барьерной функции кожи [11, 12,].
M. globosa обладает более высокой липаз-ной активностью, что и является основной причиной развития более выраженной воспалительной реакции на коже при СД [12, 13]. Поэтому клинические проявления заболевания при СД могут варьировать от легкой перхоти до эксфолиативной эритродермии, но четкой зависимости между количеством грибковой флоры и тяжестью СД не наблюдается. [2, 11, 12, 13].
взаимодействие данного микромицета с иммунной системой ведет к возникновению каскада иммунологических реакций. При значительной иммунной супрессии макроорганизма они могут оказаться этиологическим фактором не только местной, но и системной патологии.
Различные исследования показали связь СД со снижением функции т-клеток, увеличением уровня естественных клеток-киллеров, повышением общего количества антител класса IgG, активацией комплемента и увеличением воспалительных интерлейкинов [14].
Ученые выявили сходство иммунного ответа при СД с иммунным ответом при Candida-ассоциированной инфекции кожи, при котором отмечается стимуляция продукции интерлей-кинов Th1- и ^2-типов [14, 15]. При СД отмечают увеличение количества NK1+, CD16+, повышение активности комплемента и увеличение активированных (HLA-DR4-positive) лимфоцитов [15, 16]. В периферической крови отмечается повышение концентрации провос-палительных цитокинов: ИЛ-1Р и ФНОа [16].
Определенную роль в возникновении СД отводят генетическим факторам. Для больных характерна так называемая «себорейная конституция», которая сопровождается изменением качественного состава кожного сала. Это ведет к снижению или потере его бактерицидных свойств, размножению патогенной и са-
профитной микрофлоры и возникновению воспаления [1, 2, 5].
Процесс выработки кожного сала регулируется двумя основными механизмами: нейро-генным и гормональным. Нейрогенную регуляцию осуществляет вегетативная нервная система [2, 3, 17]. Так, например, у пациентов, страдающих вегетативными нарушениями, выявляют повышенную потливость и экскрецию кожного сала, необходимых для роста дрожже-подобных грибов рода Malassezia. Нередко отмечают появление СД у пациентов после перенесённого стресса из-за нарушения нейровеге-тативной регуляции сальных желёз и снижения функциональной активности клеток иммунной системы [2, 3, 17, 18]. Выраженные нарушения салоотделения отмечены при психических заболеваниях, поражениях коры головного мозга и подкорковых образованиях (диэнцефальные нарушения) [18]. В настоящее время выяснено, что в сальных железах имеются рецепторы для нейромедиаторов, выделяющихся из нервных окончаний в ответ на раздражение, что объясняет роль психогенного стресса в нарушении секреции кожного сала. доказано что у пациентов, страдающих неврологическими заболеваниями, в частности, болезнью паркинсона, клиническая картина сд имеет более острое начало, характеризуется большей площадью поражения и торпидностью к проводимому лечению [17, 18, 19]. Однако, исследователи Burtot с соавт. (1973) предположили, что у пациентов с односторонним паркинсонизмом механизм возникновения сд обусловлен, скорее всего, эндокринными нарушениями [19].
В последнее время появились работы, указывающие на связь патологии гепатобиллиар-ной системы и воспалительных заболеваний органов желудочно-кишечного тракта (ЖКТ), нередко ассоциированных с Helicobacter pylori с развитием многих дерматозов, в том числе и СД через механизмы сенсибилизации к чужеродным агентам и увеличения количества циркулирующих иммунных комплексов в крови. [20, 21, 22]. Более чем в половине случаев (56,6%) диагностирована сопутствующая гастроэнтерологическая патология (хронический гастрит, гастродуоденит, панкреатит и др.).
При хронических заболеваниях печени, сопровождающихся гепатоцеллюлярной недостаточностью, механизм развития себорейного дерматита имеет свои особенности. Функциональная несостоятельность печени приводит к накоплению в крови неутилизированных тестостерона и его дериватов, которые стимулируют развитие себорейного дерматита. [23].
В настоящее время большое внимание при изучении СД уделяют состоянию микрофлоры кишечника. При изменении в биоценозе кишечника нарушается одна из главных его функций — барьерная и активируются условно-патогенные микроорганизмы [24]. Согласно современным представлениям, нормальная микрофлора толстого кишечника человека представляет собой некий «экстракорпоративный орган», состоящий из огромного числа микроорганизмов, объединенных в единую экологическую систему — «организм человека — нормальная микрофлора» [24, 25, 26]. Нормальный состав микробиоценоза кишечника играет большую роль в жизнедеятельности макроорганизма. К его некоторым функциям относятся: активация иммунной системы (активация фагоцитоза, индукция синтеза IgA, лизоцима, интерферона и цитокинов); усиление активности ферментов пищеварительной и моторной функции ЖКТ; выработка витаминов С, К, В12, В9, В2, B6 и В5; синтез аминокислот, летучих жирных кислот, гормонов и биологически активных веществ (биоактивные амины и др.); участие в гидролизе клетчатки, продуктов метаболизма белков, липидов, углеводов, крахмала, а также в деконъюгации и ги-дроксилировании жирных кислот; влияние на метаболизм азотосодержащих и углеродсодер-жащих соединений (мочевина, гистамин, билирубин, холестерин, ксенобиотики); улучшение всасывания железа, кальция и витамина D и противовирусная защита [25, 26, 27].
В исследованиях Полеско И. В. [28].при изучении 30 больных СД в возрасте от 14 до 65лет, практически у всех пациентов обнаружены грубые изменения как количественного так и качественного состава микробиоты кишечника за счет дефицита анаэробных микроорганизмов и увеличения условно-патогенных представителей микрофлоры.
По данным М.В. Нарожной (2018) [29] у 78,6% пациентов с СД установлен дисбактериоз толстого кишечника (I ст. — у 36,4%, II ст. — у 45,5% и III ст. — у 18,1%). Микробиологические нарушения I ст. характеризовались уменьшением на 1-2 порядка количества бифидобак-терий и лактобактерий, а также E. coli, II ст. — выраженным дефицитом бифидобактерий и лактобацилл, дисбалансом E. coli (уменьшение доли типичной, увеличение — лакто-зонегативной), увеличением количества представителей условнопатогенной флоры (энтеро-бактер, цитробактер, грибы рода Candida), III ст. — резким снижением численности анаэробов (бифидобактерий, лактобактерий 104-5),
при этом кишечная палочка почти во всех случаях представлена E. coli лактозонегативной и E. coli гемолитической, значительным увеличением количества условно-патогенной флоры.
Нарушения в составе микробиоты кишечника, в свою очередь могут быть причиной различных кожных заболеваний, таких как атопи-ческий дерматит, вульгарные акне, псориаз и др.
Авторы выявили прямую корреляционную связь между степенью дисбиотических нарушений и тяжестью клинических проявлений СД. Развитие дисбиоза кишечника, снижение микробного разнообразия, возможно, ведет к транслокации бактерий из кишечника в кровь. Наличие дремлющих и неразмножающихся бактерий в крови, выделяющих инфламмаге-ны, способствует поддержанию хронического воспаления на коже. Не исключается и тот факт, что микробиота кишечника оказывает влияние и на изменение микробиома кожи.
Так, при «жирной себорее» имеет место более высокая частота обсемененности пораженных участков «случайными представителями здоровой кожи человека» (Staphylococcus сapi-tis, S. еpidermidis, Micrococcus spp., Acineto-bacter sp.) [30].
Танака с соавторами [31] использовали в исследовании метод секвенирования и количественную полимеразную цепную реакцию для характеристики бактериальных микробов на коже у больных СД. Исследователи обнаружили, что при сд в микробиоме кожи доминировали актинетобактерии, стафилококки и стрептококки. В других работах, Эн с соавторами [32] установили, что пациенты с СД имели значительно более высокую колонизацию эпидер-мальным стафилококком.
Полеско И. В. с соавторами [33, 34] определили, что при себорейном дерматите только волосистой части головы доминирующее место среди выделенной микрофлоры занимают St.capitis (85,7%) и Micrococcus spp (42,8%). В то время как при распространении патологического процесса на кожу лица существенно возрастает частота высева St.epidermitis с 42,8 до 62,5%, а Micrococcus spp колонизирует пораженные участки кожи волосистой части головы лишь в единичных (12,5%) случаях.
В исследовании кожных чешуек с волосистой части головы у здоровых лиц и у пациентов c себорейным дерматитом, проведенном H.K. Park и соавторами [35] методом секвени-рования, наблюдали преобладание ассоциаций аскомицетовых и базидиомицетовых грибов, при этом соотношение их численности и видовое разнообразие различались у двух катего-
рий обследованных лиц. У больных СД находили большое количество базидиомицетов, представленных преимущественно Filobasi-dium floriforme и Malassezia spp., а у здоровых лиц часто выявляли Cryptococcus spp.
выводы
Таким образом, себорейный дерматит представляет собой хроническое рецидивирующее воспалительное заболевание кожи, с участием в развитии многих этиологических факторов, среди которых существенная роль отводится микробиоте кожи и кишечника.
Основная концепция этого взаимодействия связана с иммунологическими механизмами, поддерживающими хроническое воспаление в коже.
дальнейшие молекулярно-генетические исследования позволят лучше понять эту взаимосвязь и разработать эффективные методы лечения себорейного дерматита.
литература
1. Адаскевич В.П. Дерматовенерология. Руководство. Медицинская литература. М.; 2019: 262-3.
2. Zlotogorskiy A., Shapiro D. Theology. Transl. from Engl. Kiev: Rodovid; 2018; 164-5.
3. Гаджигороева А.Г. Перхоть и себорейный дерматит. Consilium Medicum. Дерматология. 2007; 1: 9-10.
4. Монахов С. А. Современный подход к терапии себо-рейного дерматита. Consilium Medicum. Дерматология. 2010; 1: 7-9.
5. Borda L. J., Wikramanayake T.C. Seborrheic dermatitis and dandruff: a comprehensive review. J. Clin. Invest. Dermatol. 2015; 3(2): 31-6.
6. Moumita S., Chanchal K., Mihir S., et al. Papular pruritic eruptions: A marker of progressive HIV-disease in children: experience from eastern India. Indian J. Sex. Transmit. Dis. and AIDS. 2009; 2: 79-80.
7. Rosso J. Q. Adult Seborrheic Dermatitis. J. Clin. Aesthet. Dermatol. 2011; 4(5): 32-8.
8. Dessinioti C., Katsambas A. Seborrheic dermatitis: etiology, risk factors, and treatments: facts and controversies. Clin. Dermatol. 2013; 31(4): 343-51.
9. De Luca C., Valacchi G. Surface lipids as multifunctional mediators of skin responses to environmental stimuli. Mediators of Inflammation. 2010: 1-11.
10. Козловская B.B. Комплексная терапия воспалительных заболеваний кожи, ассоциированных с дрожже-подобными грибами рода Malassezia. Автореф. дис... канд. мед. наук. Минск; 2007.
11. Lee Y.W., Byun H.J., Kim B.J., at al. Distribution of Malassezia species on the scalp in Korean seborrheic dermatitis patients. Ann. Dermatol. 2011; 23(2): 156-61.
12. Hay R.J. Malassezia, dandruff and seborrhoeic dermatitis: an overview. Brit. J. Dermatol. 2011; 165(2): 2-8.
13. Zarei-Mahmoudabadi A., Zarrin M. Mehdinezhad Seborrheic dermatitis due to Malassezia species in Ahvaz, Iran. Iran J Microbiol. 2013; 5(3): 268-71.
14. Zhevago N.A., Samoilova K.A. Pro- and anti-inflammatory cytokine content in the peripheral blood after its transcutaneous (in vivo) and direct (in vitro) irradiation with polychromatic visible and infrared light. photomed-icine and Laser Surgery. 2006; 24(2): 131-41.
15. Вавилов A.M., Катунина O.P., Баконина Н.В. Клинико-иммунологические параллели у больных себорейным дерматитом. Вестник дерматол. и вене-рол. 2007; 2: 22-4.
16. Полеско И.В., Бутов Ю.С., Малиновская В.В., Ани-ховская И. А. Клинико-патогенетическое значение и коррекция иммунологических нарушений у больных с десквамативными поражениями кожи. Росс. журнал кожных и венерич. болезней. 2010; 2: 27-30.
17. Cowley N.C., Farr P.M., Shuster S. The permissive effect of sebum in seborrhoeic dermatitis: an explanation of the rash in neurological disorders. Br J Dermatol. 1990; 122: 71-6.
18. Левина Ю. В., Разнатовский К.И. Вегетативно-гормональные нарушения при себорейном дерматите и их коррекция методом транскраниальной электростимуляции ствола мозга. Рос. журн. кожных и венерологических болезней. 2010; 2: 30-2.
19. Arsic Arsenijevic V.S., Milobratovic D, Barac A.M., Vekic B., Marinkovic J., Kostic V. S. A laboratory-based study on patients with Parkinson's disease and sebor-rheic dermatitis: the presence and density of Malassezia yeasts, their different species and enzymes production. BMC Dermatol. 2014; 14: 14-5.
20. Новосёлов В.С., Новосёлов А.В., Кумарбеко-ва Н.А. Дерматозы как симптомокомплексы патологии желудочно-кишечного тракта. международная конференция «Новые аспекты дерматовенерологии: наука и практика», 5-я: Тезисы. Алматы. 2008: 67.
21. Valia R.G. Etiopathogenesis of seborrheic dermatitis. Indian Journal of Dermatology, Venereology and Lepro-logy. 2006; 72(4): 253-5.
22. Warren J. R., Marshall B. Unidentified curved bacilli on gastric epithelium in active chronic gastritis. Lancet. 1983; 1(8336): 1273-5.
23. Gary G. Optimizing treatment approaches in seborrheic dermatitis. J. Clin. Aesthet. Dermatol. 2013; 6, 44-9.
24. Kechagia M., Basoulis D. Konstantopoulou S., Dimitriadi D., Gyftopoulou K., Skarmoutsou N., Fakiri E.M. Health benefits of probiotics: A review. ISRN Nutr. 2013.
25. Boulange C.L., Neves A.L., Chilloux J., Nicholson J.K., Dumas M.E. Impact of the gut microbiota on inflammation, obesity, and metabolic disease. Genome Med. 2016: 8.
26. Codoner F.M., Ramirez-Bosca A., Climent E., Carrion-Gutierrez M., Guerrero M., Perez-Orquin J.M., Horgad-
ela Parte J., Genovés S., Ramón D., Navarro-López, Vetal. Gut microbial composition in patients with psoriasis. Sci. Rep. 2018: 123.
27. Заславский Д.В., Новикова В.П., Чупров И.Н., Сы-диков А.А., Хведелидзе М.Г., Татарская О.Б. Про-биотики в профилактике и терапии атопического дерматита у детей. Вопросы практической педиатрии. 2016; 11(2): 51-7.
28. Полеско И.В. и др. Спектрометрическое исследование состава микроорганизмов кишечника у больных себорейным дерматитом. Рос.журн. кожных и венерических болезней. 2006; 3: 23-7.
29. Нарожная М.В. Состояния микробиоценоза у больных себорейным дерматитом. международный медицинский журнал. 2018; 1: 74-7.
30. Burkhart C.G., Burkhart C.N. Therapeutic implications of chemically- and biologically-altered sebum being one cause of seborrheic dermatitis. Open Dermatol. J. 2008; 2: 1-41.
31. Tanaka A., Cho O., Saito C., Saito M., Tsuboi R., Sugita T. Comprehensive pyrosequencing analysis of the bacterial microbiota of the skin of patients with seborrheic dermatitis. Microbiol. Immunol. 2016; 60: 521-6.
32. An Q., Sun M., Qi R.Q., Zhang L., Zhai J.L., Hong Y.X., Song B., Chen H.D., Gao X.H. High Staphylococcus epidermidis Colonization and Impaired Permeability Barrier in Facial Seborrheic Dermatitis. Chin. Med. J. 2017; 130: 1662-9.
33. Полеско И.В., Бутов Ю.С., Осипов Г.А. и др. Клинико-патогенетическое значение нарушений микробных ассоциаций при десквамативных поражениях кожи. детские инфекции. 2005; 4(4): 46-50.
34. Полеско И.В. Клинико-патогенетические аспекты десквамативных поражений кожи. Автореф. дисс... докт. мед. наук. М.; 2009.
35. Park H.K., Ha M.-H., Park S.-G., et al Characterization of the fungal microbiota (mycobiome) in healthy and dandruffafflicted human scalps. PLoS One. 2012; 7.
references
1. Adaskevich V.P. Dermatovenerologiya. [Dermatovenerol-
ogy]. Rukovodstvo. Meditsinskaya literatura. M.; 2019: 262-3. (in Russian).
2. Zlotogorskiy A., Shapiro D. Triсhology. Transl. from Engl. Kiev: Rodovid; 2018; 164-5.
3. Gadzhigoroyeva A.G. Perkhot' i seboreynyy dermatit. [Dandruff and seborrheic dermatitis]. Consilium Medi-cum. Dermatologiya. 2007; 1: 9-10. (in Russian).
4. Monakhov S.A. Sovremennyy podkhod k terapii sebo-reynogo dermatita. [A modern approach to the treatment of seborrheic dermatitis]. Consilium Medicum. Dermatologiya. 2010; 1: 7-9. (in Russian).
5. Borda L. J., Wikramanayake T.C. Seborrheic dermatitis and dandruff: a comprehensive review. J. Clin. Invest. Dermatol. 2015; 3(2): 31-6.
6. Moumita S., Chanchal K., Mihir S., et al. Papular pruritic eruptions: A marker of progressive HIV-disease in children: experience from eastern India. Indian J. Sex. Transmit. Dis. and AIDS. 2009; 2: 79-80.
7. Rosso J. Q. Adult Seborrheic Dermatitis. J. Clin. Aesthet. Dermatol. 2011; 4(5): 32-8.
8. Dessinioti C., Katsambas A. Seborrheic dermatitis: etiology, risk factors, and treatments: facts and controversies. Clin. Dermatol. 2013; 31(4): 343-51.
9. De Luca C., Valacchi G. Surface lipids as multifunctional mediators of skin responses to environmental stimuli. Mediators of Inflammation. 2010: 1-11.
10. Kozlovskaya V. V. Kompleksnaya terapiya vospali-tel'nykh zabolevaniy kozhi, assotsiirovannykh s drozhzhepodobnymi gribami roda Malassezia. [Complex therapy of inflammatory skin diseases associated with yeast-like fungi of the genus Malassezia]. Avtoref. dis. kand. med. nauk. Minsk; 2007. (in Russian).
11. Lee Y.W., Byun H.J., Kim B.J., at al. Distribution of Malassezia species on the scalp in Korean sebor-rheic dermatitis patients. Ann. Dermatol. 2011; 23(2): 156-61.
12. Hay R.J. Malassezia, dandruff and seborrhoeic dermatitis: an overview. Brit. J. Dermatol. 2011; 165(2): 2-8.
13. Zarei-Mahmoudabadi A., Zarrin M. Mehdinezhad Seb-orrheic dermatitis due to Malassezia species in Ahvaz, Iran. Iran J Microbiol. 2013; 5(3): 268-71.
14. Zhevago N.A., Samoilova K.A. Pro- and anti-inflammatory cytokine content in the peripheral blood after its transcutaneous (in vivo) and direct (in vitro) irradiation with polychromatic visible and infrared light. Photomed-icine and Laser Surgery. 2006; 24(2): 131-41.
15. Vavilov A.M., Katunina O.R., Bakonina N.V. Kliniko-immunologicheskiye paralleli u bol'nykh seboreynym dermatitom. [Clinical and immunological parallels in patients with seborrheic dermatitis]. Vestnik dermatol. i venerol. 2007; 2: 22-4. (in Russian).
16. Polesko I.V., Butov YU.S., Malinovskaya V.V., Anik-hovskaya I. A. Kliniko-patogeneticheskoye znacheniye i korrektsiya immunologicheskikh narusheniy u bol'nykh s deskvamativnymi porazheniyami kozhi. [Clinical and pathogenetic significance and correction of immunological disorders in patients with desquamative skin lesions]. Ross. zhurnal kozhnykh i venerich. bolezney. 2010; 2: 27-30. (in Russian).
17. Cowley N.C., Farr P.M., Shuster S. The permissive effect of sebum in seborrhoeic dermatitis: an explanation of the rash in neurological disorders. Br J Dermatol. 1990; 122: 71-6.
18. Levina Yu. V., Raznatovskiy K.I. Vegetativno-gormo-nal'nyye narusheniya pri seboreynom dermatite i ikh korrektsiya metodom transkranial'noy elektro-stimulyatsii stvola mozga. [Levina Yu. V., Razna-tovsky K.I. Vegetative-hormonal disorders in seborrheic dermatitis and their correction by transcranial electrical stimulation of the brain stem]. Ros. zhurn. kozhnykh i
venerologicheskikh bolezney. 2010; 2: 30-2. (in Russian).
19. Arsic Arsenijevic V.S., Milobratovic D, Barac A.M., Vekic B., Marinkovic J., Kostic V. S. A laboratory-based study on patients with Parkinson's disease and seborrheic dermatitis: the presence and density of Malassezia yeasts, their different species and enzymes production. BMC Dermatol. 2014; 14: 14-5.
20. Novosolov V.S., Novosolov A.V., Kumarbeko-va N.A. Dermatozy kak simptomokompleksy patologii zheludochno-kishechnogo trakta. [Dermatoses as symptom complexes of the pathology of the gastrointestinal tract]. Mezhdunarodnaya konferentsiya «Novyye aspek-ty dermatovenerologic nauka i praktika», 5-ya: Tezisy. Almaty. 2008: 67. (in Russian).
21. Valia R.G. Etiopathogenesis of seborrheic dermatitis. Indian Journal of Dermatology, Venereology and Lepro-logy. 2006; 72(4): 253-5.
22. Warren J. R., Marshall B. Unidentified curved bacilli on gastric epithelium in active chronic gastritis. Lancet. 1983; 1(8336): 1273-5.
23. Gary G. Optimizing treatment approaches in seborrheic dermatitis. J. Clin. Aesthet. Dermatol. 2013; 6, 44-9.
24. Kechagia M., Basoulis D. Konstantopoulou S., Dim-itriadi D., Gyftopoulou K., Skarmoutsou N., Faki-ri E.M. Health benefits of probiotics: A review. ISRN Nutr. 2013.
25. Boulange C.L., Neves A.L., Chilloux J., Nicholson J.K., Dumas M.E. Impact of the gut microbiota on inflammation, obesity, and metabolic disease. Genome Med. 2016: 8.
26. Codoñer F.M., Ramírez-Bosca A., Climent E., Carrión-Gutierrez M., Guerrero M., Pérez-Orquín J.M., Horgad-ela Parte J., Genovés S., Ramón D., Navarro-López, Vetal. Gut microbial composition in patients with psoriasis. Sci. Rep. 2018: 123.
27. Zaslavskiy D.V., Novikova V.P., Chuprov I.N., Sy-dikov A.A., Khvedelidze M.G., Tatarskaya O.B. Pro-biotiki v profilaktike i terapii atopicheskogo dermatita u detey. [Probiotics in the prevention and treatment of atopic dermatitis in children]. Voprosy prakticheskoy pe-diatrii. 2016; 11(2): 51-7. (in Russian).
28. Polesko I.V. i dr. Spektrometricheskoye issledovani-ye sostava mikroorganizmov kishechnika u bol'nykh seboreynym dermatitom. [Spectrometric study of the composition of intestinal microorganisms in patients with seborrheic dermatitis]. Ros.zhurn. kozhnykh i venericheskikh bolezney. 2006; 3: 23-7. (in Russian).
29. Narozhnaya M.V. Sostoyaniya mikrobiotsenoza u bol'nykh seboreynym dermatitom. [The state of mi-crobiocenosis in patients with seborrheic dermatitis]. Mezhdunarodnyy meditsinskiy zhurnal. 2018; 1: 74-7. (in Russian).
30. Burkhart C.G., Burkhart C.N. Therapeutic implications of chemically- and biologically-altered sebum being one
cause of seborrheic dermatitis. Open Dermatol. J. 2008; 2: 1-41.
31. Tanaka A., Cho O., Saito C., Saito M., Tsuboi R., Sugita T. Comprehensive pyrosequencing analysis of the bacterial microbiota of the skin of patients with seborrheic dermatitis. Microbiol. Immunol. 2016; 60: 521-6.
32. An Q., Sun M., Qi R.Q., Zhang L., Zhai J.L., Hong Y.X., Song B., Chen H.D., Gao X.H. High Staphylococcus epidermidis Colonization and Impaired Permeability Barrier in Facial Seborrheic Dermatitis. Chin. Med. J. 2017; 130: 1662-9.
33. Polesko I.V., Butov YU.S., Osipov G.A. i dr. Kliniko-patogeneticheskoye znacheniye narusheniy mikrob-
nykh assotsiatsiy pri deskvamativnykh porazheniyakh kozhi. [Clinical and pathogenetic significance of disorders of microbial associations in desquamative skin lesions]. Detskiye infektsii. 2005; 4(4): 46-50. (in Russian).
34. Polesko I. V. Kliniko-patogeneticheskiye aspekty deskvamativnykh porazheniy kozhi. [clinical and pathogenetic aspects of desquamative skin lesions]. Avtoref. diss... dokt. med. nauk. M.; 2009. (in Russian).
35. Park H.K., Ha M.-H., Park S.-G., et al Characterization of the fungal microbiota (mycobiome) in healthy and dandruffafflicted human scalps. PLoS One. 2012; 7.
