Саратовская пресса в начале XX в. Текст научной статьи по специальности «История и археология»

108

ВЛАСТЬ

07’2008

Яна ЧИСТАОЛЬ

САРАТОВСКАЯ ПРЕССА В НАЧАЛЕ XX ВЕКА

Периодическая печать является одним из важных исторических источников по истории России вообще, и по истории края в частности. Однако изучение истории саратовской прессы мало привлекает краеведов. По всей видимости, это связано с отсутствием литературы по этой теме. В то же время Государственный архив Саратовской области имеет в своих фондах богатый материал по истории саратовской печати конца XIX - начала XX

в. Изучение условий существования прессы в тот период особенно важно и интересно, так как тогда шел процесс становления долгожданных демократических свобод.

ЧИСТАОЛЬ

Яна

Викторовна — аспирантка кафедры истории Отечества и куиьтуры Саратовского государственного технического иниверситета

Новые правила о повременных изданиях, принятые в ноябре 1905 г., узаконили «явочный» порядок издания новых органов, который предусматривал подачу заявления администрации о намерении приступить к изданию. В каждом заявлении, согласно правилам, должны были содержаться сведения о фамилии, имени, отчестве редакторов и издателей газеты, наименование издания, сроках выхода его в свет, подписной цене и программах. Программы различались в зависимости от характера издания. Это можно рассмотреть на примере программ газет и журналов, наиболее часто привлекавшихся впоследствии к уголовной ответственности.

Программа газеты «Саратовский листок» содержала в себе 20 пунктов: «1) Официальный отдел. Распоряжения правительства и местного начальства. 2) Телеграммы. 3) Политическое обозрение. Новости политической жизни. 4) Передовые статьи по текущим вопросам русской общественной жизни: юридического, экономического, городского и земского хозяйства и др. 5) Из газет и журналов (отзывы, заметки). 6) Хроника. Факты и слухи из местной жизни. Отчеты о заседаниях городских дум, земских и других общественных собраний. Заметки. 7) Корреспонденции из Саратовской губернии и соседних с нею местностей Поволжья и др. 8) Судебная хроника. Отчеты о делах в судебной палате, окружном суде, в камерах мировых судей и земских начальников. 9) Фельетон общественной жизни, научный и литературный: повести, рассказы оригинальные и переводные, очерки, сцены, путешествия, стихотворения. Рецензии. 10) Маленький фельетон, мелочи. 11) Из прошлого. Рассказы, статьи и сообщения, относящиеся к русской старине вообще, к Саратовскому краю в особенности. 12) Из мира раскола. Отчеты о собеседованиях с раскольниками, сообщения и слухи. 13) Театр и музыка. 14) Библиография: отзывы о новых книгах. 15) Русские известия. Внутренняя жизнь России. Газетные сообщения. Корреспонденции. 16) Иностранные известия. Сообщения из газет. Собственные корреспонденции. 17) Смесь: Разные известия, мелочи, анекдоты. Общеполезные сведения. Новейшие открытия и пр. 18) Торговая хроника. 19) Справочный листок. 20) Объявления1. Программа «Саратовского вестника» носила похожий характер. Были добавлены лишь рубрики «Вопросы читателей и ответы редакции» и «Иллюстрации, рисунки, карикатуры как в тексте, так и в виде особых приложений». Отличные программы были у специальных изданий. Например, «Волжско-Уральский Вестник торговли и промышленности» должен был содержать в себе сведения Биржевых комитетов о ценах на различного рода товары, сведения об открытиях и изобретениях по фабрично-заводской промышленности, о тор-

07’2008__________________ВЛАСТЬ________________________109

гах, поставках и т.д. Отличались не только программы периодических изданий, но и их цена. Цена повременных изданий варьировалась от 1 р. 20 к. до 6 рублей в год для жителей Саратова, для иногородних же издание стоило дороже.

Разрешения на выпуск повременного издания давали всем желающим. При этом желающий издавать повременное издание должен был быть российским подданным не моложе 25 лет, обладать общей гражданской правоспособностью и не подходить под условия, указанные в статье 7 Положения о выборах в Государственную Думу. Так как большинство желающих издавать газеты были оппозиционно настроены против правительства, а значит, подвергались суду «за преступные деяния», то они не могли официально занимать место редактора или издателя периодического издания. Широко использовались подставные редакторы — издатели с репутацией политически благонадежных лиц, которые в случае преследования газеты согласились бы скрыться или отсидеть в тюрьме. Об использовании большевиками подставных редакторов в годы первой русской революции пишет О. Финько в своей статье «Подставные редакторы»1.

Об использовании подставного редактора в Саратовской губернии рапортует цари-цынскийполицмейстерсаратовскомугубер-натору 8 декабря 1906 г.: «До ноября месяца этого года, пока ответственным редактором газеты «Царицынская речь» состояла г. Милославская, муж ее г. Милославский, фактически редактировавший газету, боясь подвергнуть жену свою ответственности перед законом, еще держался; за это время газета мною была конфискована 8 раз и 10 раз г. Милославская была привлечена к ответственности за нарушение законов о цензуре и печати. С ноября месяца г. Милославский подыскал стрелочника железной дороги, Круглова, едва могущего подписать свою фамилию, коего и нанял в качестве ответственного редактора, сам же продолжая фактически редактировать газету, под видом сотрудника ее, — перестал стесняться какими бы то ни было законами и даже принимая все меры к тому, чтобы дискредитировать всякую законную власть путем распространения среди читающего

1 Финько О. Подставные редакторы. //

Распространение печати, 1981, №8

населения города и уезда заведомо ложных слухов о деятельности чинов полиции, возбуждая против последних население... Кроме изложенного, я имею основание полагать, что г. Милославский находится в самых тесных сношениях с революционными элементами.»2.

Газета являлась своего рода способом выразить мнение не только корреспондента, автора статьи, но и определенной части населения. И очень часто, а в период первой русской революции 1905-1907 гг. особенно, сообщения такого рода были неугодны лицам, находящимся у власти. Так, сразу после опубликования манифеста 17 октября на существующий строй посыпались обвинения во всех бедах русского народа, то и дело появлялись призывы к перемене строя, к улучшению жизни и т.д. Очень четко ситуацию обрисовал саратовский инспектор по делам печати в своем «Отчете»: «Как только был опубликован Высочайший манифест 17 октября 1905 года о даровании населению гражданских свобод, редакторы всех Саратовских газет стали выпускать номера своих изданий без предоставления их на цензуру, основываясь исключительно на манифесте и не обращая никакого внимания на то, что укрепление и развитие провозглашенных в манифесте принципов и основ гражданских свобод (в том числе свободы печати) должно было произойти в порядке законодательном, что, с другой стороны, прежние законы о цензуре и печати продолжали действовать, как не отмененные новыми, и что, наконец, остается в полной силе Уложение о наказаниях».

Такое явление наблюдалось повсеместно, и Саратов в этом отношении не представлял собой исключения. Манифест о свободе слова (о печати в манифесте не упоминалось) редакторы и владельцы типографий поспешили истолковать в смысле полной отмены каких-либо ограничительных законов и административных распоряжений, касающихся печати. По их мнению, манифест уже установил полную свободу печати. Первое время некоторые редакции и типографии даже отказывались представлять отпечатанные произведения в цензуру, мотивируя свой отказ все той же ссылкой на дарованную Манифестом свободу печати. В это же время в Саратове

110 ВЛАСТЬ 07’2008

появилась масса повременных изданий, вышедших в свет в обеих столицах без разрешения цензурных учреждений.

«После объявления Манифеста 17 октября периодическая пресса заявила о себе целым рядом преступных нарушений цензурного устава и законов уголовных. За время с 17 октября 1905 по 1 января 1906 года, — пишет саратовский инспектор, — уголовные преследования возбуждались в 22-х случаях. Из них 21 дело было судом прекращено за ненахождением состава преступления, а в одном случае обвиняемый был судом оправдан (редактор газеты «Поволжье», судившийся в июне месяце н.г.). Начало текущего года и в особенности первая его половина ознаменовались появлением в свете большого количества периодических изданий вредного, противоправительственного направления. Так, в гор. Саратове возникли один за другим новые органы печати: «Воля», «Волжско-Уральский вестник», «Голос Деревни», «Жизнь и школа», «Волна», «Народный листок», «Эхо», «Карандаш», «Саратовский извозчик», «Рабочий», «Горный листок», «Саратовская газета», «Мазок», «Поволжье» и др. Все эти издания одно перед другим старались рекламировать себя резкостью суждений и крайностью политических взглядов. Постоянных подписчиков эти издания не имели и были рассчитаны исключительно на розничную продажу среди публики»1.

Уголовные преследования саратовской прессы можно разбить на несколько групп. К первой относятся обвинения в незаконном выпуске газет. Это наиболее редкая группа обвинений. Так, саратовский инспектор по делам печати своим отношением от 7 февраля 1907 г. обвинил редактора газеты «Саратовский дневник» В. К. Самсонова в том, что он выпустил номер газеты, нарушив «Временные правила о повременных изданиях». В обвинительном акте против Самсонова значилось, что «до 1 февраля 1907 года под ответственным редакторством названного Самсонова ... издавалась ежедневная газета «Саратовский дневник», адрес редакции значится помеченным «Саратов, Немецкая ул., дом Онезорге». Определением Саратовской Судебной палаты от 1 февраля 1907 года в виду возбуждения против Самсонова уголовного

преследования по обвинению в нарушении Временных правил о повременных изданиях, издание названной газеты было приостановлено, причем определение акта в исполнение было приведено 3 того же февраля. 6 февраля в типографии Самсонова был отпечатан и успел разойтись ...№ 1 новой ежедневной газеты «Саратовский вестник», причем адрес редакции .этой газеты...так же значится «Саратов, Немецкая ул., дом Онезорге»».

В дополнении к указу от 24 ноября 1905

г., изданному 18 марта 1906 г., в статье 9 значится, что «издателю приостановленного или прекращенного в судебном порядке повременного издания воспрещается издавать, лично или через другое лицо, взамен приостановленного или прекращенного издания, какие-либо новые повременные издания, впредь до постановления, по поводу приостановленного издания, судебного приговора или до истечения указанного в приговоре срока»2.

Казалось бы, судьи действовали строго по закону. Самсонов действительно нарушил правила. Но впоследствии при анализе показаний свидетелей, проходящих по этому делу, выясняется, что и саратовский инспектор по делам печати этот самый закон нарушал: свидетель Станевич

— околоточный надзиратель 1-го участка, показал, что «вечером 5 февраля в части было получено распоряжение от саратовского инспектора по делам печати, чтобы к 6 часам утра следующего дня к нему был прислан 1 № «Саратовского вестника», причем инспектором был прислан подписанный, но текстом не заполненный печатный бланк о наложении ареста на повременное издание, относительно же дальнейших распоряжений Инспектор сообщил, что они им будут отданы при получении №№ газеты утром 6 февраля. На другой день в 5 часов 20 минут ему, свидетелю, по телефону Инспектором был отдан приказ отправиться в редакцию газеты «Саратовский вестник» и конфисковать №№ готовые для напечатания, причем присланный Инспектором накануне печатный бланк о наложении ареста он, свидетель, не успел заполнить и отправился с таковым в редакцию. Явившись в редакцию, он конфисковал 4000 экземпляров №1 Вестника»3.

2 Законодательство о печати. СПб, 1906, С. 13

3 ГАСО. Ф.8. Оп.1. Д. 624, Л.32

07’2008 ВЛАсть 111

После сбора многочисленных справок и показаний других свидетелей Самсонов был признан невиновным. О подобного рода незаконной конфискации газет сообщает вольская газета «Волжанин»: «Самодержавное правительство думает спастись тем, что время от времени конфискует газеты, которые не угождают отживающему строю. По временным правилам о печати цензурное ведомство обязано представить судебной палате сведения о каждой конфискации; и палата утверждает или отменяет конфискацию. Но т.к. срока, в течение которого цензура обязана исполнить это, не указано (конечно, предусмотрительно!) — то газеты конфискуются без всякого закона, по личному усмот-рению...Редакция «XX века» жалуется, что газеты отбираются ежедневно, и она даже не может известить своих подписчиков о причине неполучения газеты.

Случаются и курьезы. По сообщению «Русского слова»: 8 июня (1906 г.), ночью, в типографию «Голоса» явилась полиция и объявила о конфискации еще не вышедшего номера газеты. На заявление члена редакции, что газета еще не вышла, что номер в цензурное ведомство не предоставлен, что следственно ни о какой конфискации не может быть и речи, полицейский чиновник ответил, что у него есть предписание. Редакция потребовала это предписание, и оказалось, что предписание о конфискации номера газеты «Голос» от 8 июня было помечено 7 июня, т.е. заблаговременно». Этот номер газеты был арестован, но вскоре уголовное преследование против редактора-издателя этой газеты было прекращено»1.

Другая группа обвинений — обвинения в написании статей антиправительственного содержания. Такие статьи считались преступными, и издания, печатающие подобного рода статьи, арестовывались. По этой статье аресты на периодические издания накладывались в каждом втором случае.

Согласно Временным правилам о повременных изданиях Отд. VIII, ст. 5, п. «в» наказывается человек, виновный «в распространении посредством повременного издания заведомо ложных сведений о деятельности правительственного управления или должностного лица, войска или воинской части сведений, возбуждающих в населении враждебное

к ним отношение.»2. Как видно, рамки этой статьи довольно расплывчаты, ибо здесь не уточняется, что можно считать заведомо ложными сведениями: отражение реальной действительности, которую правительство тщательно скрывало, или же. Примером этому может служить «дело о редакторе саратовской газеты «Трудовик» Г. А. Исупове, обвиняемом в опубликовании статьи антиправительственного содержания»3. 24 января 1907 г. саратовский инспектор по делам печати ходатайствовал о привлечении к уголовной ответственности редактора названной газеты Исупова, которому были инкриминированы три статьи, напечатанные в №3 газеты «Трудовик». За напечатание статей «Еще одна свобода» и «Община и закон 9 ноября» он был признан невиновным. А вот за заметку под рубрикой «Черносотенцы и черносотенные листы» Исупову надлежит либо выплатить сумму 100 рублей, либо, при несостоятельности,

— арест при тюрьме на 10 дней. В заметке Исупов «заведомо ложно приписывает Святейшему синоду анафематствование, вопреки Евангелию, всех недовольных настоящим правительством. «Святейший правительствующий синод, позабыв Евангельские заветы, — говорится в этой заметке, — придает всех анафеме, кто недоволен настоящим правительством. Святые синодальные отцы открыто вступили в защиту правительства, того самого правительства, которое принесло стране столько горя и страданий. И вот тем, кто хочет добыть стране покой и счастье, кто хочет избавить страну от всех ужасов правительства . этим людям Синод отпускает анафему»4.

Итак, на примере саратовской прессы видно, что декларированная царским Манифестом от 17 октября 1905 г. свобода слова была обставлена массой ограничений и карательных санкций. Тем не менее она позволила печатному слову, хотя и не в полный голос и недолгое время, стимулировать оппозиционные настроения в российском обществе и тем самым ускорить процесс освобождения России от самодержавного деспотизма.

2 Полное собрание законов Российской империи. Собр.3, Т.25. СПб., 1908

3 ГАСО. Ф.1. Оп.1. Д. 570

4 Там же. Л. 2—2 об.