CC BY
15РЕГИОНАЛЬНЫЙ АСПЕКТ ИСТОРИИ ПОВСЕДНЕВНОСТИ
УДК 614.4(470.26)"1941/1942"
ГРНТИ 03.23.55: История России Новейшего времени
Л.А. Болокина
Санитарно-эпидемиологическая обстановка в Калининской области в 1941-1942 гг.
В статье рассматривается развитие ситуации с инфекционными заболеваниями среди населения Калининской области в годы Великой Отечественной войны. Приводятся количественные показатели, отражающие динамику заболеваемости сыпным тифом и некоторыми другими заразными болезнями. Особенно тяжелое положение наблюдалось в освобожденных от временной немецкой оккупации районах, где население было лишено доступа к медицинской помощи, часть лечебных учреждений оказалась разрушенной. Уже в августе 1941 г. Калининский облисполком принял решение, предусматривавшее осуществление ряда санитарных и противоэпидемических мероприятий в военное время. Показаны дальнейшие усилия советских органов власти, направленные на борьбу с распространением инфекционных заболеваний, а также ликвидацию причин, способствовавших ухудшению санитарно-эпидемиологической обстановки. Основой публикации послужили материалы партийных и советских структур, хранящиеся в тверских архивах.
Ключевые слова: Великая Отечественная война, инфекционные заболевания, отделы здравоохранения, прифронтовые районы, сыпной тиф, чрезвычайная противоэпидемическая комиссия.
L.A. Bolokina
Sanitary and epidemiological situation in the Kalinin region in 1941-1942
The article highlights the development of the situation with infectious diseases among the population of Kalinin region in years of the Great Patriotic war. The findings reveal quantitative data showing the incidence of such disease as spotted fever and some other contagious diseases. The situation was especially severe in the regions released from German occupation where the residents were deprived of medical aid and some part of medical institutions were destroyed. In August 1941 Kalinin Regional Executive Committee adopted a resolution providing taking a number of sanitary and anti-epidemic measures in time of war. The article covers further efforts of the authorities aimed at infectious diseases spread control as well as elimination of the causes contributing to deterioration of sanitary and epidemiological situation. The records of the party and Soviet structures deposited in Tver archives provided the background for the publication.
© Болокина Л.А., 2019 © Bolokina L.A., 2019
Key words: Great Patriotic war, infectious disease, health care department, frontline areas, typhus, emergency anti-epidemic Commission.
Тема развития санитарно-эпидемиологической ситуации в стране на протяжении Великой Отечественной войны не была в центре внимания советских историков. Следует назвать труд М.К. Кузьмина, на страницах которого получили освещение вопросы, относящиеся к названной проблеме [1]. В современной историографии анализ процессов, затронувших советскую систему здравоохранения в период войны, ведется прежде всего на примере различных регионов. Динамику инфекционных заболеваний, изменения в медобслуживании сельских жителей, тяжелые условия быта и труда медицинских работников Башкирии в военные годы рассматривает Н.В. Ахмадиева [2]. Общее эпидемическое состояние во Владимирской области показано в статье И.Л. Тряхова [3]. Нарастание санитарных проблем в городах Вологодской области, связанное с эвакуационными процессами в начале войны, исследовал Ф.В. Копылов [4]. Задачи и сложности функционирования санитарно-эпидемиологических служб Красноярского края и освобожденной от оккупации Курской области рассмотрены в работах Л.Н. Белогуровой и Л.Э. Мезит [б; 6].
В тверской историографии специальные работы, посвященные изучению санитарно-эпидемиологической ситуации в годы Великой Отечественной войны, пока отсутствуют, поэтому разработка данной тематики представляется актуальной. Территориальные рамки исследования включают Калининскую (ныне Тверскую) область в границах 1941-1942 гг., когда западную часть региона составляли некоторые районы современной Псковской области.
В начале Великой Отечественной войны санитарная обстановка в стране заметно осложнилась, и важнейшей задачей становится борьба с инфекционными и эпидемиологическими заболеваниями. Вслед за соответствующим постановлением СНК РСФСР от 28 июля 1941 г. исполком Калининского облсовета 4 августа принимает решение о санитарных и противоэпидемических мерах в военное время. Согласно ему устанавливались временные зоны санитарной охраны водопроводов и источников водоснабжения, независимо от их ведомственной принадлежности; вводилось обязательное хлорирование воды во всех водопроводах; исполкомы районных и сельских советов с б августа должны были организовать круглосуточную охрану источников водоснабжения и общественных колодцев, привлекая население. В целях гарантий доброкачественности продуктов на пищевых предприятиях требовалось обеспечить строжайший санитарный режим, предусматривавший усиление лабораторного контроля за сырьем, систематическое медицинское обследование работников и т. д. Планировался целый комплекс противоэпидемических мероприятий, проводимых
районными и городскими исполкомами, в том числе освобождение и обеспечение топливом помещений колхозных и совхозных бань, занятых не по назначению. К 1 сентября в состояние полной готовности следовало привести все дезинфекционные и дезинсекционные установки, проводить санитарную обработку прибывающего по эвакуации гражданского населения. В случае необходимости нужно было предоставить в распоряжение органов здравоохранения на местах помещения, оборудование, транспорт для развертывания временных эпидемических коек. Руководители и персонал детских учреждений обязывались немедленно сообщать в ближайшее лечебное учреждение о каждом случае заболевания, а государственным санитарным инспекторам предоставлялось право налагать штраф до 50 р. на лиц, виновных в нарушении санитарных норм [7, л. 195-198].
5 февраля 1942 г. решением исполкома Калининского облсовета была образована областная чрезвычайная полномочная противоэпидемическая комиссия под председательством главы исполкома А.П. Староторжского. В районах и городах области появились аналогичные комиссии, в состав которых входили представители партийных, советских органов, НКВД, структур здравоохранения, а также гарнизонов и армейских санитарных служб [8, л. 1].
На заседании областной комиссии 2 марта 1942 г. эпидемическое положение в Калининской области было охарактеризовано как крайне тяжелое [9, л. 1]. Спустя две недели с этой оценкой согласилось бюро Калининского обкома ВКП(б) [10, л. 41]. Серьезную угрозу представлял собой сыпной тиф. Если в январе данное заболевание регистрировалось в девяти районах, то в марте уже во всех районах области. Наибольшее распространение сыпной тиф получил на освобожденных от оккупации территориях, где население было лишено нормальных жилищных условий, медицинской помощи, истощено; к тому же банное хозяйство оказалось в значительной мере разрушенным.
При анализе причин сложившейся ситуации констатировалось, что областной отдел здравоохранения не сумел оказать достаточную помощь западным районам в восстановлении сети лечебных учреждений и в целом неудовлетворительно организовал противоэпидемическую работу в области. Так, врачебные амбулатории в освобожденных районах были восстановлены на 63 %, стационарные -на 45 %, а по количеству коек - лишь на 3 % [10, л. 41]. По мнению комиссии, районные и городские исполкомы не придали должного значения проведению противоэпидемических мероприятий. Выяснилось, что высокий рост заболеваемости брюшным тифом в Калинине во многом являлся результатом слишком медленного проведения горсоветом мер по ликвидации эпидемической вспышки, в т. ч. отсутствия поголовного освидетельствования населения, а также запоздалого развертывания инфекционных коек, поздней диагностики и госпитали-
зации больных - в среднем на 12-14-й день болезни. Было отмечено, что государственная санитарная инспекция районов и городов укомплектована весьма слабыми кадрами, к тому же не использует все свои полномочия, в частности право наложения санкций на виновных в нарушении санитарных правил. Недостатком опыта у врачей и фельдшерского персонала зачастую объяснялась поздняя постановка точного диагноза. К началу 1943 г. в Калининской области было 88 санитарных врачей и эпидемиологов, из которых 73 человека впервые привлекались на подобную работу. Из 254 дезинструкторов и дезинфекторов 166 специалистов было выпущено в 1942 г. [10, л. 78]. Для повышения их квалификации, привития практических навыков проводилась целая серия конференций и семинаров. В мартовском решении противоэпидемической комиссии содержалась просьба, обращенная к наркоматам здравоохранения СССР и РСФСР, о срочном направлении в города Калинин, Ржев, Великие Луки, Торжок, То-ропец, Невель опытных санитарных врачей [9, л. 1-2]. Стоит отметить и проблему нехватки прививочных средств. Так, в Калязинском районе к маю 1942 г. из запланированных 8 000 прививок от брюшного тифа реально было сделано 4 222, а от оспы привили 968 чел. из 6 500 [11, л. 57].
На неудовлетворительную работу облздрава обратили внимание члены бюро Калининского обкома партии, указав его руководству на необходимость принятия более решительных мер по предупреждению и ликвидации эпидемических вспышек и обеспечению надлежащей работы лечебных учреждений. Тем же постановлением главам райсоветов и горсоветов предписывалось в срок до 5 мая закончить очистку населенных пунктов от отбросов и наладить в дальнейшем их регулярный вывоз, привести в порядок источники воды, установить их охрану, улучшить снабжение больниц продуктами питания, обеспечить квартирами, питанием и транспортом врачей, особенно вновь прибывших и командированных для противоэпидемической работы. Для мобилизации общественности и депутатов рекомендовалось провести сессии местных советов с обсуждением затронутых вопросов, выдвижением на должности общественных санитарных уполномоченных самых активных, политически развитых людей [10, л. 42].
В свою очередь, облисполком принял ряд решений, обусловленных нарастанием инфекционных заболеваний, в т. ч. об увеличении с 1 458 до 6 088 количества коек для инфекционных больных. При всех городских и районных отделах здравоохранения следовало сформировать эпидемические отряды в составе помощника санитарного врача или санитарного фельдшера и двух дезинфекторов. Указывалось на необходимость организации медицинского и санитарного обслуживания гражданского населения, привлекаемого к выполнению оборонных работ [12, л. 3]. Для решения кадрового вопроса облздравотделу
разрешалось мобилизовать на работу по специальности неработающих или работающих не по специальности медицинских и аптечных работников. Медработников, направленных на противоэпидемическую работу в освобожденные районы, предлагалось приравнять по продовольственному снабжению к категории рабочих. Чтобы ослабить транспортную проблему, председатели райисполкомов освобожденных территорий обязывались к 5 апреля обеспечить все санэпидстанции, сельские врачебные участки и даже санитарных врачей конным транспортом за счет выбракованных Красной армией и переданных исполкомам лошадей. Главам городских и районных исполкомов предписывалось немедленно принять меры к освобождению зданий лечебных учреждений, занятых иными военными или гражданскими организациями [12, л. 4]. В мае облисполком принял очередное решение по предупреждению и борьбе с острыми желудочно-кишечными заболеваниями, в котором повторялись требования о регулярной очистке населенных пунктов от мусора и нечистот, круглосуточной охране источников водоснабжения и другие, что свидетельствует о неудовлетворительном выполнении прошлых решений [13, л. 42].
Для более ясного представления о санитарной обстановке в освобожденных от оккупантов населенных пунктах обратимся к данным соответствующих источников. Из протокола заседания Старицкой чрезвычайной противоэпидемической комиссии от 5 апреля 1942 г. узнаем об «исключительно тяжелом» эпидемическом положении в районе. В марте было зарегистрировано 38 случаев заболевания сыпным тифом в 15 населенных пунктах. Сам город Старица находился в антисанитарном состоянии: грязь и навоз на улицах и во дворах, переполненные уборные и помойные ямы, загрязненные жилые помещения. Отсутствие ассенизационного обоза очень затрудняло весеннюю уборку города. Нарушения санитарных норм фиксировались и в инфекционном отделении городской больницы. Так, некоторые сыпнотифозные пациенты лежали в собственном белье, обуви, даже верхней одежде. Неимение дров и транспорта для подвоза воды не позволяло проводить полноценную санитарную обработку помещений и больных.
Решение комиссии предусматривало целый ряд мер, направленных на улучшение ситуации. Для ликвидации дефицита больничного белья обратились сразу в несколько инстанций: райисполком попросили дать указания милиции о передаче отделу здравоохранения конфискованного белья, а районный потребительский союз обязать при очередном поступлении мануфактуры выделить необходимее количество ткани для заразных бараков больницы. Главу областного отдела здравоохранения Н.И. Ермолова также просили прислать возможное количество белья для старицкой больницы. Городской исполком призвали в течение трех дней открыть городскую баню,
начальника гарнизона - установить охрану колодцев, а там, где нет воинских частей, организовать общественную охрану. В целях замены отсутствовавшего ассенизационного обоза предлагалось мобилизовать колхозных лошадей для уборки нечистот с территории райцентра. Признавая усилия районных властных структур и должностных лиц по обеспечению нормальной санитарной обстановки недостаточно планомерными и результативными, комиссия предложила заведующему Старицким отделом здравоохранения и государственному санитарному инспектору представить на рассмотрение комиссии план противоэпидемической работы на 1942 г. Что касается членов самой комиссии, они были раскреплены по сельским советам для более эффективного контроля за выполнением противоэпидемических мероприятий на местах [9, л. 13-14].
Аналогичным образом развивалась ситуация в Осташковском районе, часть которого подверглась оккупации и была освобождена в январе 1942 г. В течение весны число сыпнотифозных возрастало, однако из-за острой нехватки медицинского персонала и отсутствия транспорта на селе многие оставались дома и не учитывались; в среднем госпитализировалось немногим более 60 % больных. В больницах не было дров, воды, продуктов. Очаги заражения сначала не обрабатывались вообще, и только в апреле военные выделили две дезкамеры, тогда же открылась городская баня и санпропускник в осташковской больнице. К борьбе с тифом привлекли 45 сандружин-ниц РОКК, санитарных уполномоченных, в район прибыли командированный наркоматом здравоохранения эпидемиолог и временный эпидотряд, а со стороны Северо-Западного фронта был выделен транспорт. Из документов следует, что негативную роль сыграла слабая организация медицинской помощи населению со стороны райздравотдела и райисполкома. Так, не было четкого распределения функций между работниками райздрава, поэтому они не чувствовали ответственности за конкретный участок работы; при проведении кольцевых санитарных обработок не соблюдался принцип одномоментно-сти. Заведующий отделом здравоохранения в районе был снят с должности, дело передано в прокуратуру. Новый заведующий приложил немало усилий к ликвидации условий, способствовавших распространению тифа, но желанного перелома в борьбе с инфекцией в мае и июне не произошло [14, л. 8-9].
Этот факт отражен в июньской докладной записке заместителя заведующего торговым отделом облисполкома, направленного в г. Осташков с целью проверки выполнения решений о борьбе с сыпным тифом и острыми желудочно-кишечными заболеваниями. В большинстве дворов выгребные ямы и уборные оказались также переполнены, к тому же без крышек. Имевшиеся в распоряжении городской коммунальной службы шесть лошадей явно не справлялись с
вывозкой нечистот. На колхозном рынке в уборные были превращены пустующие ларьки и палатки, столы с пищевыми продуктами убирались редко, и щели прилавков забились грязью. За неимением спецодежды и нарукавников продавцы обходились без них. Анализов поступавшей сельхозпродукции не производилось, и в целом санитарный надзор за рынком полностью отсутствовал по причине назначения на должность районного госсанинспектора человека несведущего. Подобную антисанитарию проверяющий от облисполкома наблюдал и при посещении хлебозавода, вокруг которого скопились нечистоты, а внутри помещений было много мух, тараканов, крыс. Те же замечания сделала и областной эпидемиолог, побывавшая в городе [9, л. 32-35].
13 июля областная противоэпидемическая комиссия в своем постановлении предупреждала главу Осташковского райисполкома о персональной ответственности за результаты борьбы с тифом, обязывая его немедленно начать очистку райцентра, к 1 августа завершить наконец мероприятия по оздоровлению источников водоснабжения, а к 1 сентября закончить ремонт бань, дезкамер и лечебных учреждений в районе, обеспечить городскую больницу и баню запасом топлива на три месяца. Проблему отсутствия лошадей для ассенизационного обоза предлагалось решить путем использования волов [9, л. 30].
Судя по документам, и в некоторых тыловых районах выявлялась схожая картина. Например, по сведениям противоэпидемической комиссии, в г. Кашине уборка улиц велась нерегулярно, выгребные ямы были также переполнены по причине плохой организации работы ассенизационного обоза, а из 16 грунтовых колодцев в августе 10 оказались неисправны и не охранялись. На пищевых предприятиях отмечалась грязь и антисанитария. В Максатихинском районе колодцы оставались неучтенными, без охраны и ремонта; лишь изредка в них имелись общественные ведра. Резерв инфекционных коек для полной госпитализации больных желудочно-кишечными заболеваниями отсутствовал, план прививок против брюшного тифа выполнен только на 17,4 %. Мероприятия по медицинскому и санитарному обслуживанию эвакуированных и мобилизованных на лесозаготовки проводились с опозданием [9, л. 45-49].
Резкий рост заболеваемости сыпным тифом в области произошел в ноябре и начале декабря 1942 г. и был связан с осенней эвакуацией населения из 25-километровой прифронтовой полосы. Самое большое число заразившихся наблюдалось в Кесовогорском, Сонковском, Овинищенском, Краснохолмском, Новоторжском, Старицком, Луковни-ковском, Зубцовском, Высоковском районах. Основная причина заключалась в том, что в этих районах допустили прием эвакуированных граждан и их расселение по колхозам без медицинского осмотра и санитарной обработки. (Следует уточнить, что подобные нарушения в
целом ряде случаев произошли не по вине местных властей, а из-за неожиданных изменений маршрутов эвакуации, в результате которых значительные массы людей прибывали в места, где их не ждали и не успевали подготовиться, создавая большую переуплотненность в жилых помещениях - Л.Б.) До 85 % заболевших являлись эвакуированными, в основном из Зубцовского района, выехавшими в инкубационный период, а 15 % - контактировавшие с ними и ранее эвакуированные. В Калязинском, Кашинском, Максатихинском районах заболевшие были выявлены в детских домах, и вновь среди детей, прибывших из Зубцовского района и не прошедших карантин [15, л. 67].
Однако и позднее не везде осуществлялось должное медицинское наблюдение за приехавшими и их санитарные обработки, отчасти из-за недостаточно ответственного отношения сотрудников здравоохранения, но во многом по причине малого количества бань и дезинфекционных камер, нехватки мыла и бактериологических препаратов для прививок. Получалось так, что между медосмотром и санитарной обработкой проходило слишком много времени, что способствовало заражению окружающих. Мнение о неудовлетворительном выполнении решений о строительстве бань и дезкамер на местах комиссия высказывала еще в октябре, когда стало известно, что из запланированных 1 525 бань в области построено было лишь 538, по другим сведениям несколько меньше, т. е. не более 34 % плана, а в колхозах оборудовано только 149 дезкамер, что было совершенно недостаточно [9, л. 63]. Тогда комиссия постановила, что к 1 января 1943 г. в каждом колхозе следует оборудовать дезкамеру простейшего типа -вошебойку и обязала руководителей хозяйств, а также учреждений и предприятий, имеющих дезкамеры, в 10-дневный срок выделить работников для обслуживания камер и направить их на краткосрочную подготовку, организованную структурами здравоохранения. В начале 1943 г. на территории 53-х районов Калининской области в 2 163-х колхозах не имелось бань, а значит, большая часть населения мылась в русских печах [10, л. 79].
В постановлении областной противоэпидемической комиссии, принятом 21 декабря 1942 г., был назван комплекс действий, выполнение которых должно было сократить возможности распространения сыпного тифа из западной части области в тыловую зону. Так, председателям исполкомов 15 районов следовало организовать санитар-но-контрольные посты в составе среднего медработника и двух дружинниц РОКК или санинспекторов в населенных пунктах по границе 25-километровой прифронтовой полосы и расположенных по трактам движения населения. В местах нахождения санпостов нужно было выделить заезжие дома, подготовить бани и дезкамеры для обязательной санобработки прибывших, обеспечить возможности для не-
медленной госпитализации лихорадивших, а начиная с декабря 1942 г. проводить ежедекадные подворные обходы населенных пунктов, прикрепив в помощь медработникам учителей и комсомольцев. Во всех селениях требовалось выделить из сельского актива и домохозяек общественных санитарных инспекторов для каждых десяти дворов, возложив на них обязанности организации первичных санитарных и противоэпидемических мероприятий в рамках своих участков [10, л. 49-50].
Согласно данным областного отдела здравоохранения, максимальное количество заболевших сыпным тифом в Калининской области регистрировалось в марте, апреле и ноябре 1942 г. Так, в апреле их было 2 646 чел., в ноябре 1 647 чел. За 6 месяцев 1942 г. в регионе было зафиксировано 8 006 случаев, максимальное число заболевших появилось в Осташковском районе - 950 чел. за полгода и в Великолукском - 7045 больных за год [14, л. 6; 16, л. 16]. Кроме того, неблагополучное положение наблюдалось в переживших оккупацию Старицком, Куньинском, Плоскошском, Молодотудском, Холмском районах, где очаги тифа остались после немцев, а также в восточных Бежецком и Максатихинском районах, где первыми заболевшими являлись эвакуированные из прифронтовой зоны и вернувшиеся из восточных регионов СССР люди, к которым не проявили должного внимания местные медики и представители власти. Недостаток бань имел также большое значение, например, во всех бежецких сельсоветах, за исключением двух, присутствовали тифозные больные, при этом район входил в число наименее обеспеченных банями [10, л. 77].
Сразу после освобождения Калинина от оккупантов в городе обнаружилось 30 больных брюшным тифом. В первой половине 1942 г. заболевание фиксировалось в 45 районах области, прежде всего в крупных городах. На протяжении всего периода максимальное число заразившихся находилось в областном центре, в среднем 58,4 % от общего количества больных по области. К середине 1942 г. было привито от брюшного тифа 53 300, а от дизентерии, к примеру, 84 430 жителей города [14, л. 10]. В сельских населенных пунктах встречались лишь единичные случаи данного заболевания.
Следует добавить, что помимо тифа сотрудникам здравоохранения приходилось вести борьбу и с другими опасными инфекциями. Так, в начале 1942 г. появились первые в области случаи туляремии. Диагноз был установлен медиками из войсковой части, расположенной на территории Осташковского района и позднее подтвержден специалистами фронтовой лаборатории. В течение января и февраля в районе заболели 47 чел. [14, л. 12]. В августе туляремия проявилась уже в трех районах: Бежецком, Завидовском, Лихославльском - всего 123 случая. Причем первые инфицированные регистрировались в мае и июне, но сначала их болезнь определялась как сыпной тиф или
лимфоденит, и только более опытные врачи-клиницисты при обследовании смогли верно продиагностировать туляремию. Заболели в основном взрослые трудоспособные люди при выполнении сельскохозяйственных работ, смертность отсутствовала. В названные районы отправились две бригады дератизаторов для выяснения масштабов распространения грызунов и борьбы с этими разносчиками заразы, были проведены подворные обходы, обследованы скирды сена на сенозаготовительных пунктах, прошли совещания со всеми медицинскими работниками. В целом по области вопросы о туляремии прорабатывались на пяти кустовых межрайонных совещаниях в Калинине, Вышнем Волочке, Осташкове, Сонкове и Торопце [14, л. 3-4].
Но в октябре и ноябре 1942 г. туляремия обнаружилась в ряде других районов, в т. ч. Зубцовском, Погорельском, Старицком. Выездная бригада специалистов, в состав которой входили агроном, лаборант, энтомолог, зафиксировала на местах чрезвычайно обильное размножение грызунов, особенно мышей-полевок, которых находили и в жилых домах по причине отсутствия специальных помещений для хранения хлеба. Среди населения проводилась дополнительная разъяснительная работа, а для организации противоэпидемических мероприятий в Октябрьский, Овинищенский, Сонковский и другие районы была направлена группа врачей, «вооруженных машинками для стрижки волос, термометрами максимальными для измерения температуры дезкамеры, дезсредствами и небольшим запасом хозяйственного мыла» [14, л. 69]. В очередном постановлении областной противоэпидемической комиссии указывалось на необходимость организации в каждом колхозе и совхозе специальных отрядов дератизаторов для борьбы с грызунами и отпуске им пищевых продуктов для приготовления отравляющих приманок [9, л. 61].
Добавим, что в 1942 г. неуклонно прирастало число перенесших дизентерию, которая, как и брюшной тиф, локализовалась прежде всего в Калинине. Повышение заболеваемости дизентерией и корью наблюдалось в мае. До этого калининские медики пользовались оставшимися с довоенного времени запасами сыворотки против кори, а в мае для изучения методики приготовления сыворотки в московский бактериологический институт был отправлен врач-бактериолог; в областной лаборатории готовились к открытию коревого отделения. В области присутствовала дифтерия, несмотря на то, что план прививок против нее был перевыполнен. Больше всего заболевших фиксировалось в Бежецком и Калининском районах [14, л. 10-12].
По сведениям отдела ЗАГС, смертность от инфекционных болезней в Калининской области за ноябрь 1942 г. составила 470 чел., т. е. 11,54 % от общего числа умерших. Из них 157 чел. умерли от дифтерии, 101 - от диспепсии, 70 - от дизентерии, 65 - от кори, 16 - от скарлатины, 44 чел. - от сыпного и 17 чел. - от брюшного тифа. В де-
кабре наибольшее количество инфицированных людей умерло от сыпного тифа - 146 чел. и от дифтерии - 130 чел. [17, л. 66 об., 72 об.]. Таким образом, мы видим, что даже в период подъема заболеваемости тифом сопоставимое и даже большее количество летальных исходов было связано с другими инфекциями, хотя внимание властей прежде всего направлялось на борьбу с тифозными заболеваниями.
Знакомство с архивными источниками показывает, что в 1942 г. санитарно-эпидемиологическая обстановка на территории Калининской области значительно осложнилась, что было связано с освобождением части временно оккупированных районов, массовыми миграционными процессами, недостатком материальных и кадровых ресурсов, обусловленным военным временем. Со стороны властей был предпринят целый комплекс мер по профилактике и ликвидации инфекционных заболеваний. Деятельность Калининской областной чрезвычайной полномочной противоэпидемической комиссии и многих районных противоэпидемических комиссий являлась эффективной. В деле борьбы с санитарным и эпидемиологическим неблагополучием проявилось взаимодействие армейских и гражданских структур медицинской службы.
Список литературы
1. Кузьмин М.К. Советская медицина в годы Великой Отечественной войны (очерки). - М.: Медицина, 1979. - 239 с.
2. Ахмадиева Н.В. Здоровье сельского населения Башкирии в годы Великой Отечественной войны // Великая Отечественная война - героическая и трагическая страницы в истории советского народа. - Оренбург: Изд-во ОГПУ, 2016. -С. 33-38.
3. Тряхов И.Л. Санитарно-эпидемиологическая обстановка во Владимирской области в годы Великой Отечественной войны (1941-1945 гг.) // Вестн. Рос. ун-та дружбы народов. Сер.: История России. - 2014. - № 3. - С. 70-80.
4. Копылов Ф.В. Санитарные проблемы прифронтовых городов Вологодской области и их влияние на здоровье эвакуируемого населения в период Великой Отечественной войны // Военная история России: люди и события. - СПб.: ЛГУ им. А.С. Пушкина, 2015. - С. 137-141.
5. Белогурова Л.Н. Восстановление санитарно-эпидемиологической службы Курской области после оккупации в годы Великой Отечественной войны // Здоровье населения и среда обитания. - 2015. - № 5. - С. 11-13.
6. Мезит Л.Э. Состояние и деятельность системы здравоохранения в годы Великой Отечественной войны (по материалам Красноярского края) // Великая Отечественная война 1941-1945 гг. в судьбах народов и регионов. - Казань: Ин-т им. Ш. Марджани АН РТ, 2015. - С. 290-296.
7. Государственный архив Тверской области (ГАТО). Ф. Р-2043. Оп. 18. Д. 7.
8. ГАТО. Ф. Р-2319. О. 1. Д. 16.
9. ГАТО. Ф. Р-2043. Оп. 18. Д. 18.
10. Тверской центр документации новейшей истории (ТЦДНИ). Ф. 147. Оп. 3. Д. 954.
11. ТЦДНИ. Ф. 424. Оп. 1. Д. 306.
12. ГАТО. Ф. Р-2043. Оп. 18. Д. 12.
13. TMflHI. O. 147. On. 3. fl. 530.
14. rATO. O. P-2319. On. 1. fl. 18.
15. TMflHI. O. 147. On. 3. fl. 541.
16. rATO. O. P-2319. On. 1. fl. 27.
17. TMflHI. O. 147. On. 3. fl. 1152.
References
1. Kuz'min M.K. Sovetskaya meditsina v gody Velikoi Otechestvennoi voiny (ocherki) [Soviet medicine during the Great Patriotic war (Essays)]. - Moscow: Medicina, 1979. - 239 p.
2. Akhmadieva N.V. Zdorov'e sel'skogo naseleniya Bashkirii v gody Velikoi Otechestvennoi voiny [Health of the rural population of Bashkiria during the Great Patriotic war] // Velikaya Otechestvennaya voina - geroicheskaya i tragicheskaya stranitsy v isto-rii sovetskogo naroda [The great Patriotic war - heroic and tragic pages in the history of the Soviet people]. - Orenburg: OGPU, 2016. P. 33-38.
3. Tryakhov I.L. Sanitarno-epidemiologicheskaya obstanovka vo Vladimirskoi ob-lasti v gody Velikoi Otechestvennoi voiny (1941-1945 gg.) [Sanitary and epidemiological situation in Vladimir region during Great Patriotic war of 1941-1945] // Vestnik Rossiyskogo universiteta druzhby narodov [Bulletin of the peoples ' friendship University of Russia]. Seriya: Istoriya Rossii. 2014. №3. P. 70-80.
4. Kopylov F.V. Sanitarnye problemy prifrontovykh gorodov Vologodskoi oblasti i ikh vliyanie na zdorov'e evakuiruemogo naseleniya v period Velikoi Otechestvennoi voiny [Sanitary problems of the frontline cities of the Vologda region and their impact on the health of the evacuated population during the Great Patriotic war] // Voennaya istoriya Rossii: lyudi i sobytiya [Military history of Russia: people and events]. -St.Petersburg: LGU im. A.S. Pushkina, 2015. P. 137-141.
5. Belogurova L.N. Vosstanovlenie sanitarno-epidemiologicheskoi sluzhby Kurskoi oblasti posle okkupatsii v gody Velikoi Otechestvennoi voiny [Restoration of sanitary and epidemiological service of Kursk region after occupation during the Great Patriotic war] // Zdorov'e naseleniya i sreda obitaniya [Population health and habitat]. 2015. №5. P. 11-13.
6. Mezit L.E. Sosnoyanie i deyatel'nost' sistemy zdravookhraneniya v gody Velikoi Otechestvennoi voiny (po materialam Krasnoyarskogo kraya) [The condition and operations of the health system in the Great Patriotic war (according to the materials of the rrasnoyarsk region)] // Velikaya Otechestvennaya voina 1941-1945 gg. v sud'bakh narodov i regionov [The Great Patriotic war of 1941-1945 in the destinies of peoples and regions]. - Kazan': Institut im. Sh. Mardzhani AN RT, 2015. P. 290-296.
7. Gosudarstvennyi archive Tverskoi oblasti [State Archive of the Tver' Region] (GATO). F. P-2043. Op. 18. D. 7.
8. GATO. F. P-2319. Op. 1. D. 16.
9. GATO. F. P-2043. Op. 18. D.18.
10. Tverskoi tsentr documentatsii noveishei istorii [Tver' Center for Documentation of Recent History] (TTcDNI). F. 147. Op. 3. D. 954.
11. TTcDNI. F. 424. Op. 1. D. 306.
12. GATO. F. P-2043. Op. 18. D. 12.
13. TTcDNI. F. 147. Op. 3. D. 530.
14. GATO. F. P-2319. Op. 1. D. 18.
15. TTcDNI. F. 147. Op. 3. D. 541.
16. GATO. F. 2319. Op. 1. D. 27.
17. TTcDNI. F. 147. Op. 3. D. 1152.
