CC BY
12Сведения об авторе
Савушкина Юлия Владимировна: ФКОУ ВО Кузбасский институт ФСИН России (г. Новокузнецк), преподаватель кафедры гражданско-правовых дисциплин. E-mail: [email protected]
Information about the author
Savushkina Yuliya Vladimirovna: Kuzbass Institute of the FPS of Russia (Novokuznetsk), Lecturer of the Department of Civil Law Disciplines. E-mail: [email protected]
УДК 343.81
Е. В. Суверов
САНИТАРНО-БЫТОВОЕ СОСТОЯНИЕ СИБИРСКОГО ИСПРАВИТЕЛЬНО-ТРУДОВОГО ЛАГЕРЯ В ПЕРВЫЕ ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ
Вероломное вторжение немецко-фашистских войск в июне 1941 г. привело к тяжелейшей ситуации на фронте, крупным неудачам советских войск, потерей экономически развитой территории. Необходимость борьбы с врагом повлекло концентрацию всех ресурсов для решения прежде всего военных вопросов. Все это негативно сказалось на общей ситуации с санитарно-бытовым обслуживанием заключенных в Сибирском исправительно-трудовом лагере.
Санитарно-бытовое обеспечение в советских исправительно-трудовых лагерях постоянно находилось на контроле у руководства НКВД СССР. Улучшение санитарно-бытового состояния в местах лишения свободы могло бы позволить уменьшить смертность и заболеваемость среди заключенных, что способствовало бы увеличению производственных показателей пенитенциарной системы, необходимых для победы над фашистской Германии и ее союзников. Однако тяжелейшие условия военного времени, нерешенные закостенелые проблемы советской исправительно-трудовой системы, обесценивание человеческой жизни, ухудшение качественного надзирательского состава лагеря, непрекращающиеся хищения и другие нарушения социалистической законности в местах лишения свободы привели к ухудшению санитарного-бытового обеспечения в Сибирском исправительно-трудовом лагере в первые годы Великой Отечественной войны.
Ключевые слова: война; исправительно-трудовой лагерь; заключенные; санитарно-бытовое обслуживание; недостатки; хищения; вещи; продукты питания; смертность; руководство; Сиблаг; пенитенциарная система.
E. V. Suverov
SANITARY CONDITION OF THE SIBERIAN LABOUR CAMPS IN THE FIRST YEARS OF THE GREAT PATRIOTIC WAR
Insidious invasion of Nazi troops in June 1941 led to a grave situation at the front, major failures of Soviet troops, the loss of economically developed areas. The need to fight with the enemy led to the concentration of all resources to meet primarily military issues.
© Суверов Е. В., 2016.
All this had a negative impact on the overall situation of sanitary services prisoner in Siberian penal camp.
Sanitary living conditions in Soviet corrective labor camps were constantly on the control the leadership of the NKVD of the USSR. Improving sanitary conditions in places of deprivation of liberty could afford to reduce mortality and morbidity among prisoners that would increase the production indicators of the penitentiary system, needed to defeat Nazi Germany and its allies. However, severe conditions of wartime, the bedrock of the unsolved problems of the Soviet corrective labour system, the devaluation of human life, deterioration of qualitative structure of supervision of the composition of the camp, the incessant theft and other violations of socialist legality in places of deprivation of liberty led to the deterioration of sanitary and domestic security in a Siberian labor camp in the early years of the Great Patriotic War.
Keywords: war; forced labor camp; prisoners; sanitary maintenance; faults; theft; things; food; mortality; administration; Siblag; the penitentiary system.
Вероломное нападение Германии и ее сателлитов на Советский Союз 22 июня 1941 г. серьезно ухудшило социально-экономическую ситуацию в стране. Промышленность оперативно перестраивалась на военные рельсы, миллионы людей трудоспособного возраста призывались в армию, львиная доля продукции сельского хозяйства направлялись на фронт, часть густонаселенной территории была захвачена врагом. Крайне скудные средства, выделяемые на подержание системы мест заключения, были урезаны. Все эти неблагоприятные условия негативно сказались на санитарно-бытовом состоянии в советской пенитенциарной системе.
В разное время подразделения Сибирского исправительно-трудового лагеря располагались в Алтайском, Красноярском краях, Кемеровской, Томской, Омской, Новосибирской областях и в районах северного Казахстана.
Неблагополучное состояние в Сиблаге в довоенный период обострилось сложным периодом военного времени. Еще до войны в Сибирском исправительно-трудовом лагере остро стоял вопрос об обеспечении заключенных вещевым довольствием. Все уходящие этапы заключенных были полностью обеспечены необходимой одеждой и обувью в соответствии с сезоном, а новое обмундирование и обувь в лагерь долгое время не поступали. Из-за отсут-
ствия одежды были большие простои на производстве. В бараках Сиблага процветало воровство. Находясь на работе, заключенный не был уверен в сохранности своих вещей. Уголовно-воровской элемент зачастую силой забирал вещи у своих жертв, угрожая физической расправой. Часть заключенных, участвуя в запрещенных азартных играх, проигрывали свои вещи. Все это негативно сказывалось на здоровье осужденных и способствовало возникновению многочисленных заболеваний. Среди заключенных нередки были случаи завшивленности из-за недостаточного количества бань, дезинфекционных камер («вошебоек»). В бараках полы мылись нерегулярно, грязь, пыль, нечистоты были частым явлением в повседневной жизни спецконтингента. Санобработка производилась редко. Белье стиралось некачественно и не проглаживалось горячим утюгом [6, с. 14-17.]
Тяжелое военное время наложило свой отпечаток на функционирование всей советской пенитенциарной системе. В военные годы в СССР резко уменьшилось количество заключенных и значительно ухудшилось их положение (плохое питание и высокие нормы выработки), что привело к высокой смертности среди спецконтингента. Выдача хлеба снизилась с 600 до 450 граммов в день на человека. В скудный
лагерный рацион входило небольшое количество крупы, рыбы, овощей [5, с. 27.]
В начальный период Великой Отечественной войны возросла смертность среди заключенных, ставшая снижаться лишь в конце войны. Уже осенью 1941 г. в лагерях и колониях в отдельных исправительно-трудовых лагерях за месяц умирало более 10 % среднемесячного состава заключенных. В 1942 г. в исправительно-трудовых лагерях умерло 248 817 человек при среднегодовой численности 1 096 876 заключенных [1, д. 1179. Л. 1, Д. 1178. Л. 1]. Всего во всей исправительно-трудовой системы в 1941-1945 гг. ушли из жизни 351 360 осужденных [1, д. 2784. Л. 86]. С 1934 по 1947 гг. на кладбищах советской пенитенциарной системы было похоронено 963 766 человек [2, с. 124.]
Однако в сибирском регионе, несмотря на сокращение общей массы спецконтингента, наблюдалось увеличение численности заключенных за счет перевезенных с европейской части эшелонов с осужденными, что дополнительно увеличило нагрузку на санитарно-бытовую структуру Сибирского исправительно-трудового лагеря.
К тому же многие прибывшие заключенные находились в плачевном состоянии. Начальник тюремного отдела Управления народного комиссариата внутренних дел (НКВД) по Алтайскому краю лейтенант ГБ Евсеев в докладной записке от 01.02.1942 сообщал в Тюремное управление НКВД СССР о состоянии принятых с 3 июля 1941 г. по 20 декабря 1941 г. эшелонов с эвакуированными заключенными: «За указанный период принято шесть эшелонов с численностью заключенных 3879 человек. 3 июля 1941 г. прибыло из тюрьмы № 2 г. Ленинграда 899 человек, в их числе 404 несовершеннолетних преступников и 495 женщин. Санитарное состояние поступившего эшелона неудовлетворительное: 50 % несовершеннолетних прибыли больными чесоткой, трахомой и другими кожными
заболеваниями. Все несовершеннолетние приняты раздетыми — без верхней одежды и обуви, а в трусах и майках» [3, с. 96.]
Большая скученность в бараках, камерах и землянках способствовала распространению многочисленных заболеваний. В 1941-1942 гг. на одного заключенного приходилось менее 1 кв. м. жилой площади [2, с. 123].
В 1941-1943 гг. ухудшилось снабжение заключенных. По свидетельству осужденных Орлово-Розовского отделения Сиблага, их кормили трижды в день баландой из мороженного турнепса, без единой картошечки, иногда давали второе блюдо, которое называлось «горошницей», в мутной жидкости плавало от 10 до 20 штук горошин» [4, с. 91].
В 1942 г. большинство отделений и лагерных пунктов Сиблага были плохо подготовлены к зиме 1942-1943 гг. Основными недостатками подготовки к зиме оказались:
1. недоброкачественный ремонт жилых бараков, стационаров, бань, кухонь;
2. отсутствие топлива;
3. срыв плана строительства и ввода в эксплуатацию новых объектов;
4. срыв ремонта зимних вещей.
Планировалось закончить ремонт
лишь к 1 сентября 1943 г. путем конопатки стен, штукатурки, досыпкой завален, каркасных стен и потолков, ремонта крыши, застекления рамы (если не было стекла, использовали мочевые пузыри или промасленную бумагу). В лагере всячески утепляли двери, строили тамбуры у входа в барак. Производили ремонт зимнего вещевого довольствия: полушубок, телогреек, валенок, ватных брюк, чулок, шапок и рукавиц. Подвозили двухмесячный запас топлива. Заготавливали ягоды, грибы и другие дикорастущие растения, тем самым создавая запас дополнительного питания в зимнее время [7, д. 8. Л. 35.]
Содержание заключенных в Чистюньском отдельном лагерном
пункте Сиблага представляло жуткую картину, особенно в женской секции и секции для несовершеннолетних. В женской секции было грязно, очень сыро, наружная стена так промокла, что грозила обвалом. С потолка капало (вследствие того, что снег с чердака вовремя очищен не был). Большинство женщин никакой работой не были заняты (ссылаясь на отсутствие ваты для вязки варежек). В секции, где размещены несовершеннолетние, было особенно грязно, помещение совсем не отапливалось. В больнице так же грязно и холодно, больные в нечистой верхней одежде лежали на койках. [8, д. 187. Л. 7].
В декабре 1942 г. в ряде подразделений Сиблага были выявлены массовые случаи заболеваний чесоткой и другими кожными заболеваниями, что ставило лагерь под угрозу вспышки сыпного тифа. Руководство лагеря требовало со своих подчиненных наладить бесперебойную работу бань, дезокамер и прачечных, а также подвергать тщательной обработке вновь прибывшие этапы [7, д. 2. Л. 197].
В апреле 1943 г. во время проверки санитарно-бытового состояния в Сус-ловском отделении Сиблага были зафиксированы многочисленные замечания и сделаны выводы, что кухни, каптерки, хлеборезки, пекарни содержались в антисанитарном состоянии. Повара работали без халатов. В кухне вольнонаемного состава Сусловского отделения было грязно, к тому же там были незаконно устроены нары для жилья. Во 2 лагерном пункте Сусловского отделения в корытах пекарни были обнаружены черви. На 1 лагерном пункте Сус-ловского отделения на печи пекарни было устроена ночлежка. В печах хранился всякий хлам. Многие работники пищеблока были заражены паразитами (вшами). Приготовление пищи было неудовлетворительное, овощи постоянно переваривались. Пища выдавалась в грязной посуде. Вместо индивидуальной раздачи, питание раздавали брига-
диры по своему усмотрению, с грубым нарушением продуктовых норм. Из-за этого происходила недодача продуктов заключенным. Больным часто не выдавали завтраки и ужины. Бараки и стационары отапливались недостаточно хорошо и с перебоями, там постоянно было холодно. Нары не ремонтировались долгое время. В некоторых бараках отсутствовали умывальники. Много заключенных ходило буквально в грязных лохмотьях. Массовая стирка белья в отделении не была организована [7, д. 8. Л. 127].
Несмотря на имеющиеся трудности, подавляющая часть личного состава лагеря прилагала все зависящие от них усилия по поддержанию чистоты, соблюдению санитарных норм, положенному снабжению продуктовыми пайками и вещевым довольствием. Для улучшения медико-санитарного обслуживания, ликвидации заболевания и смертности в подразделениях Сиблага в 1942 г. была создана бригада Управления в составе врачей Ножкина, Соколова, Самбурга [7, д. 2. Л. 96.]
Постоянно проводились контрольные проверки подразделений Сиблага на предмет соблюдения санитарно-бытовых норм. Вскрытые нарушения анализировались, виновные наказывались.
Однако в целом обеспечение санитарно-бытового состояния Сиблага в первые годы Великой Отечественной войны было неудовлетворительным. Это было связано со старыми нерешенными проблемами снабжения и содержания спецконтингента советской пенитенциарной системы, тяжелейшим периодом военного времени, когда вся страна жила под девизом «Все для фронта, все для победы». Не могли же снабжаться заключенные хорошо, когда в стране не хватало самого элементарного.
Не улучшало ситуации и кадровая проблема Сиблага. Многие опытные сотрудники были призвана в армию, их замена не всегда была качественной.
К тому же к службе в Главном состава и заключенных с разной моти-
управлении лагерей и мест заключения вацией вставали на путь хищения мате-
(ГУЛАГе) НКВД с целью экономии риальных ценностей, что ухудшало и
средств широко привлекались сами без того непростую ситуацию
осужденные — к управлению, решению в санитарно-бытовом обслуживании
хозяйственных вопросов и даже к спецконтингента. охране лагерей. Часть надзирательского
Литература
1. ГАРФ. — Ф. 9414. — Оп. 1.
2. Детков М. Г., Шамсунов С. Х., Алексушин Г. В., Яценко П. В., Селиверстов В. И. Уголовно-исполнительная система. 130 лет. — М., 2009. — 302 с.
3. Детков М. Г. Тюрьмы, лагеря и колонии России. — М., 1999. — 448 с.
4. Потресова С. С. Воспоминания (Машинопись). М., 1988. Архив НИиПЦ «Мемориал». Ф. 2. Оп. 1. Д. 97 // Цит. по: Марченко С. Г. Страницы истории уголовно-исполнительной системы Кемеровской области. Кемерово, 2009. С. 91.
5. Суверов Е. В., Малкова Ю. А. Система мест заключения в Алтайском крае (1937-1953 гг.) : монография. — Барнаул, 2012. — 80 с.
6. Суверов Е. В. Медицинско-санитарное и материально-бытовое обслуживание заключенных в Сибирском исправительно-трудовом лагере (Сиблага) (1929-1939 гг.) // Алтайский юридический вестник. — 2014. — № 6. — С. 14-17.
7. ОАИиР ИЦ ГУ МВД России по Кемеровской области. — Ф. 11. — Оп. 1.
8. ОРАИ ИЦ ГУ МВД России по Алтайскому краю. — Ф. 12. — Оп. 2.
Сведения об авторе
Суверов Евгений Васильевич: Барнаульский юридический институт МВД России (г. Барнаул), профессор кафедры теории и истории права и государства, доктор исторических наук, доцент. E-mail: [email protected]
Information about the authors
Suverov Eugene Vasilyevich: Barnaul law Institute of MIA of Russia (Barnaul), Professor of the Department of theory and history of state and law, doctor of historical Sciences, associate Professor. E-mail: [email protected]
