CC BY
15
ББК 87.8(2Рос. Чеч)
САМОСОЗНАНИЕ КАК ОТРАЖЕНИЕ СОЦИАЛЬНО-ПСИХИЧЕСКОЙ ПРИРОДЫ ЭТНОСА
Б. Б. Нанаева
Само понятие "самосознание", терминологически обозначив его латинским словом "апперцепция", ввел Г. Лейбниц [1]. Под апперцепцией философ понимал рефлективную способность духа, переводящую бессознательное состояние человеческой психики в осознанное. В последние десятилетия оно стало объектом пристального внимания ученых-этнологов, психологов, социологов и т.д., изучающих различные стороны этнического самосознания. Необходимость изучения этого феномена, как его теоретического, так и эмпирического аспекта, обусловлена:
- ростом этнического самосознания в современную эпоху;
- усилением роли этнического фактора в социально-политической сфере;
- проявлениями различных форм национализма и обострением этнических конфликтов.
Исследуя эмпирический уровень этнического самосознания чеченцев, а именно решая задачу воспроизвести цельную картину представлений народа о себе самом, о своем месте среди других этносов, проявляющегося в форме традиций, обычаев, мифологии, его коллективистскую природу, автор преследует цель выявить глубинные пласты социально-психической природы этноса, как основы его самосознания.
В статьи предпринята попытка показать роль и значение национального самосознания в жизни чеченского народа, те испытания, которым оно подвергалось в различные периоды своей истории, раскрыть причины и последствия ущербных отклонений в его развитии. При этом автор исходит из того, что обнаружение глубинных основ социально-психологического поведения чеченцев поможет предупредить многие негативные явления, связанные с попытками внедрить в
Нанаева Борят Балаудиновна - кандидат исторических наук, доцент, заведующая кафедрой философии Грозненского государственного нефтяного института им. акад. М.Д. Миллионщикова, 364024, г. Грозный, ул. А. Авторханова, 14, e-mail: Bara_aldi@mail.ru.
самосознание народа опасные политические и идеологические установки и представления. Тем более, что обозначившиеся в конце XX в. проблемы, связанные с огромными возможностями манипулирования этническим самосознанием, не раз создавали угрозу физическому выживанию этноса.
Проблеме национального самосознания посвящены фундаментальные исследования таких известных обществоведов, как Ю.В. Бромлей, Л.М. Дробижева, А.Г. Спир-кин, В.А. Тишков, К.Н. Хабибуллин [2]. Но, несмотря на это, в толковании понятия "национальное самосознание" ("этническое самосознание") имеются существенные различия в позициях авторов. Одни отождествляют его с сознанием нации, другие сводят его содержание к национальным интересам, третьи подразумевают национальную самоидентификацию личности. Так, под национальным самосознанием, по мнению Ю.В. Бромлея, надо понимать "весь комплекс представлений национальности о самой себе, о принадлежности к ней, ее осознанных интересов, ценностных ориен-таций и установок по отношению к другим национальностям" [3].
"Характерные черты этнических групп не могут сводиться к сумме содержащегося в их пределах культурного материала, а должны определяться, прежде всего, тем значимым, что для себя считают сами члены группы ... и что лежит в основе их самосознания", - отмечает известный этнограф ХХ в. В.А. Тиш-ков [4].
Как «совокупность идей, взглядов и чувств, связанных, во-первых, с самоопределением национальной общности, осознанием своего места среди других национальных общностей, и, во-вторых, с осознанием общественно-политических ценностей, характеризующих понятие "Родина", приверженностью
Nanaeva Boryat - Ph. D. in history, associate professor, chairman of the Philosophy department in the Grozny State Oil Institute named after M.D. Millionsh-chikov, 14 A. Avtorkhanova Street, Grozny, 364024, e-mаil: Bara_aldi@mail.ru.
к ним», понимает национальное самосознание А.К. Уледов [5].
Л.М. Дробижева определяет национальное самосознание как духовное образование, включающее в себя "... и национальные автостереотипы, и представления о территории, культуре, языке, об историческом прошлом", а также "отношение к культурным и историческим ценностям своего народа, и, самое главное, национальные интересы, которые стимулируют деятельность людей" [6]. По мнению Л.Н. Гумилева, развитие этноса зависит от особого вида энергии, которую он предлагает называть "пассионарностью". "Импульс пассионарности бывает столь силен, что носители этого признака - пассионарии, не могут заставить себя рассчитать последствия своих поступков" [7].
Несмотря на различные подходы в понимании сущности и структуры этнического самосознания, большинство ученых, начиная с 70-х годов XX в., под самосознанием этноса традиционно понимают:
- представления об общности территории, языка, отличительных особенностях культуры и психики;
- осознание своей этнической принадлежности;
- представления об общности происхождения и исторических судеб входящих в него членов.
Специфическая идентификация чеченского народа складывалась на протяжении многих веков. В ходе длительного исторического пути развития народа сложился своеобразный, неповторимый внутренний мир, его менталитет, его душа, воплотившиеся в его этническом самосознании. Однако, как верно подмечает В.Х. Акаев, " ..этническая идентичность не является раз и навсегда данным и неизменным социальным феноменом. В условиях социальной трансформации она претерпевает заметные изменения, в результате чего актуализируются одни его компоненты, а другие остаются нейтральными" [8].
Этническая психология и самосознание чеченского народа неразрывно связаны с его историй. Свойственное членам чеченского общества уважение к предкам, глубина исторической памяти, зафиксированная не только в письменных источниках, но и в исторических преданиях, генеалогиях, эпосе, во многом обусловили формирование таких ярких ментальных качеств народа, как защита родной
Земли, которую чеченцы бережно называют "Дай мохк" ("Земля отцов"), и "Нана-мохк" ("Мать-земля").
Действительно, каждый этнос наиболее отчетливо обнаруживает себя в таком неотъемлемом компоненте самосознания, как осознание им своей территории обитания, которую он исторически занимает. Глубоко веря, что у этноса должно быть определенное место проживания, народ воспринимает территорию обитания, прежде всего, как пространство, освоенное только им, вне которого бытие этноса невозможно. "Чужая" территория представлялась не только непонятной, странной, но и опасной для жизни. Ощущая чувство эмоциональной сопричастности к территории обитания, член этноса обычно воспринимал все, что связано с ней, как свое, родное, и готов был без раздумий жертвовать за нее жизнью. Поэтому понятие "Земля отцов" в сознании народа полностью идентифицировалось с понятием "нохчо" - чеченец, и во все времена идея защиты Родины - земли своего обитания, оставалась важнейшей духовной ценностью народа. Фольклор народа сохранил яркие образцы бережного, святого восприятия "земли предков".
Этот фактор - единство территории расселения и обитания этноса - выступает необходимым условием формирования этнического самосознания потому, что для появления специфических черт культуры, в том числе традиций, обычаев, соответствующих ритуалов и т.д., люди должны систематически общаться друг с другом. А это возможно лишь при условии их расселения в пределах целостной территории. Вот почему основополагающим фактором этнического самосознания чеченцев всегда выступали представления народа "о родной земле" и эмоциональное восприятие так близкой их сердцу "родной природы". Кроме того, защита Земли - территории своего обитания - стала и условием формирования этнического единства. Ведь постоянная оборона своей территории от вторжений со стороны иных племен и народов вырабатывала у этноса способность к объединению. Тем самым мысль об абсолютной ценности своей Земли выступала как объединяющая и вдохновляющая сила и превращалась в постоянный элемент этнической памяти народа, оформляясь в традиционные представления, образы и символы, которые со временем перешли на уровень бессознательного. В связи
с этим импульсы, вызываемые ими, бывают чрезвычайно сильными.
Одним из наиболее значимых условий формирования самосознания чеченцев выступало коллективное право на землю. И в целом вся совокупность социально-политической организации чеченцев была обусловлена отношениями собственности на землю. Право на землю оказывалось одновременно и фактором этнического самосознания, и фактором политической культуры этноса, и нравственной основой, и основой правовых отношений членов общества. Благодаря коллективному праву на землю здесь реализовывались и всячески поддерживались коллективистские отношения, и на этой же основе складывались специфические черты социальной структуры этноса.
Вместе с тем следует обратить внимание на то, что этносы нередко обладают общими чертами даже при отсутствии единой для всех его представителей общей территории, а соответственно, и без экономической и социокультурной целостности. И ядром самосознания здесь, как правило, выступают характерные особенности культуры, этнопсихологии.
Одним из важнейших оснований самосознания этноса является его историческая память, его прошлое. Как известно, предшествующими поколениями любого народа накапливается определенный исторический опыт, который составляет своего рода исторический генотип этноса, в котором содержится как положительный потенциал, так и негативный фон дальнейшего развития этноса. Веками врастая в общественное сознание человека, определяя его психику, исторический опыт и память народа на мифологическом уровне определяют отношение людей к окружающему миру. Таким образом, этническое самосознание - это сгусток живой памяти народа и опыта его жизнедеятельности. Вот потому-то неотъемлемой частью этнического сознания чеченцев остается традиционная ориентированность на наследие прошлого, на традиционные морально-правовые модели существования этноса: чувство принадлежности к своему этносу, определенному роду, чувство общности языка, а следовательно, и на его ценности, принципы и нормы взаимоотношений. Поэтому в содержании этнического самосознания определяющую роль играют традиционные культурные ценности - традиции, ритуалы и обычаи, религия, мораль и право и т.д. Как элементы
духовной культуры, сохраняя для этноса особый смысл, они приобретают важнейшее значение для его идентификации.
Этническое самосознание чеченцев неразрывно связано с коллективным сознанием, которое уже на самых ранних стадиях его развития проявлялось в виде "сознания рода". Осознание себя как члена единого коллектива - род - означает иметь единую волю, представления, оценки. При этом самое древнее ее проявление - сознание своего несходства с другими, что равносильно понятию "чужой". Чувство постоянной тревоги за собственные ценности: территорию обитания, этническую самобытность, культурные достижения, свободу и т.д., порождали определенные эмоции недоверия, подозрительности. И, к сожалению, ментальная дихотомическая схема "они и мы", "мы и чужие", как родовая характеристика, на всем протяжении истории чеченского этноса продолжает тревожить сознание людей, чрезмерно обостряясь в периоды кризисов и исчезая с их ослаблением или прекращением. Недвусмысленным отражением этого процесса является этноним чеченцев "вайнах" ("наши люди"), предполагающий противопоставление себя "другим", т.е. не "нашим" людям.
Как мы видим, в этническом самосознании чеченцев значительное место занимают архетипы коллективного бессознательного. Отрицательная сторона их действия заключается в возрождении давно забытых идей и исторических ситуаций, которые заставляют чеченцев периодически вспоминать о старых обидах, реставрируют архаичные негативные стереотипы против других народов, мобилизуют этнос на неоправданные поступки, ставящие этнос на грань физического выживания. Преобладание в этническом самосознании чеченцев элементов мифологического самосознания довольно часто определяет и мифологизированные надежды и цели людей. Так, представления о свободе, как архетипы, как коллективное бессознательное, "всплывают" в самые судьбоносные периода истории чеченского общества.
Таким образом, этническое самосознание чеченцев в своей основе носит мифологизированный характер и потому не поддается искусственному воздействию. Здесь мы обнаруживаем еще одно свойство этнического самосознания - его способность законсервироваться, как бы "затаиться", уйти вглубь сознания. В условиях советской действительности,
в период непримиримой борьбы с любыми проявлениями этнической самобытности, как опасными "пережитками прошлого", чеченский народ глубоко вобрал в себя свое, этническое, самобытное и, казалось бы, воспринял иную (хотя и не чуждую его менталитету) идеологию и культуру.
Как известно, кодекс советского человека, на первый взгляд, отрицал то специфическое, что было присуще национальному характеру и представлениям ряда этносов, в том числе и чеченцев. Однако наслоение новых политических, правовых, социокультурных установок и принципов так и не смогло разрушить основу самобытного образа народа -его самосознания, но, в определенной степени, даже способствовало его развитию. Идеалы равенства и справедливости, принципы коллективизма, приоритет не экономических, а нравственных начал во взаимоотношениях людей, характерные для советского образа жизни, совпадали с представлениями чеченцев об общественных отношениях, также основанных на понятиях равенства и справедливости, господстве нравственного начала в человеке.
Кроме того, установление в Чечне советской власти в определенной степени способствовало тому, что достаточно аморфная социально-политическая структура чеченского общества приобрела характер целостной системы и организованности в форме территориально-государственного устройства -автономии. К тому же в культуре чеченского общества, в результате ограничения влияния многих элементов кланово-родовой системы, произошло некоторое усиление общенационального фактора. И этот процесс шел в совокупности с развитием литературного языка чеченцев, ростом (в рамках социалистической идеологии) культуры и искусства, и, что важно отметить, созданием своей государственности. А если говорить о понятии Родина, то оно вышло далеко за пределы места их исторического проживания, распространившись на территорию всей многонациональной советской страны.
Однако процесс становления нации-этноса чеченцев в рамках Российской Федерации был неожиданно прерван: великим испытанием национального самосознания стало изгнание чеченского народа с родных мест. Как свидетельствует многовековая история Российского государства, на пути становления ее геополитического пространства было не
только стремление к добровольному объединению различных народов в пределах сильного государства, но и различные проявления национального неравенства, неравномерность экономического, социального и культурного развития, что так или иначе еще дает пищу национальной неудовлетворенности. В сознании чеченского народа в этом ряду стоит их депортация в Среднюю Азию, Казахстан и Сибирь в феврале 1944 г.
Нет сомнения, новая политическая ниша изгнанника, ссыльного, не могла обеспечить преемственности ни хозяйственных, ни социально-политических, ни нравственных традиций развития чеченского народа, и казалось, лишение его национальной почвы приведет к разложению его духовной культуры и исчезновению этой антропонимической системы вообще. Перед народом встала задача, не сопоставимая ни с какими испытаниями, обусловленными голодом, холодом, людскими потерями, - выживание этноса. Не имея возможности воспроизводства своей традиционной социально-политической структуры, вместе с тем находясь вне социально-политического пространства советского общества, будучи лишенным элементарных гражданских прав, чеченцам удалось сохранить национальную идентичность и выжить.
В борьбе за свое этническое выживание народ мобилизовал силы и задействовал резервы, о которых ранее, в более благоприятных условиях, возможно, и не подозревал. При этом стержнем самосознания чеченцев, определяющим фактором выживания оставались высокие нравственные идеалы, составляющие основу его менталитета. Идеалы гуманизма, заложенные в культуре народа, стремление к единению, бескорыстная взаимная помощь и поддержка помогли народу выжить и сохранить свою идентичность, спасти от гибели культуру и традиции. Как подчеркивает исследователь проблемы Я.В. Чеснов, основой нравственной культуры чеченцев всегда оставалась этика жизни, "все побеждающей, все преодолевающей" [9]. А стержнем самосознания и в этих условиях продолжала оставаться идея единения и консолидации этноса.
Тем самым этническое самосознание, обладая огромной потенциальной силой, выступило действенным механизмом общественных процессов. Обычно дремлющее при отсутствии внешнего толчка, оно обрело силу, способную определять жизнедеятельность
всей национальной общности. В экстремальных, непредвиденных условиях депортации оно смогло стать основным фактором единения чеченского народа и его выживания. По словам К.Н. Хабибуллина, "... общество обращается к самосознанию своего народа особенно в минуты трудностей" [10]. А с другой стороны, чаще всего испытанию на прочность, в первую очередь, подвергается национальное самосознание. К нему обращаются тогда, когда появляется реальная или кажущаяся опасность.
Но оно же становится силой разъединяющей, деструктивной, когда воспоминания трагических судеб переносятся в память последующих поколений. Это происходит в тех случаях, когда старые обиды и несправедливости, не получив должной правовой оценки и соответствующего общественного порицания и наказания, оседают в самосознании народа тяжелым бременем, время от времени давая о себе знать или угнетающим чувством своей неполноценности, или неожиданными вспышками агрессии против кажущегося "обидчика". Поэтому в зависимости от обстоятельств в самосознании этноса закрепляется различная роль, начиная с "угнетенного народа" до "самой лучшей в мире нации". Но поскольку у большинства представителей этноса на уровне обыденного сознания представления о собственной этничности носят несистематизированный характер, то на первый план выносится не объективная, а личная оценка и субъективное мнение.
Значительную роль в развитии самосознания этноса играет специфика его философского восприятия мира. Так, выражением этнического самосознания чеченцев стала "философия ненасилия" религиозного идеолога конца Х1Х в. шейха Кунта-хаджи Кишиева. Несмотря на то, что в этой высокогуманной философии нашла наиболее полное свое воплощение специфика этнического самосознания чеченского народа, в периоды особого эмоционального всплеска подобная философия на какое-то время все же оттесняется волной "мщения", жестокости и насилия. Однако именно эта философия, а не идеология воинствующего мюридизма выразила глубинное, самое сокровенное в этническом самосознании народа.
Таким образом, этнос представляет собой реальность, существующую во времени
и пространстве, имеющую свою историю, территорию обитания, самобытную культуру и т.д. А носителем всей этой информации является этническое самосознание. Человек же вне указанной информации не сможет идентифицировать себя с данной этнической общностью. Следовательно, этническое самосознание - основополагающий признак этноса. Значение его в процессе идентификации настолько велико, что даже существенные изменения таких важных характеристик этноса, как территория проживания, язык, традиции, и др., не меняют, не разрушают этническую идентичность народа. Это самый стабильный показатель этнической группы по сравнению со всеми другими этническими признаками, поскольку концентрирует в себе социально-психическую природу этноса, выработанную многими поколениями людей.
ЛИТЕРАТУРА
1. Лейбниц Г. Письмо к Софии-Шарлотте // Соч.: В 4 т. Т. 3. М.: Мысль, 1984. 373 с.
2. Бромлей Ю.В. Очерки теории этноса. М.: Наука, 1983. 412 с.; Он же. Этносоциальные процессы: теория, история, современность. М.: Наука, 1987. 332 с.; Дробижева Л.М. Духовная общность народов СССР: историко-социологический очерк межнациональных отношений. М.: Мысль, 1981. 263 с.; Спиркин А.Г. Сознание и самосознание. М.: Политиздат, 1983. 303 с.; Тишков В.А. О феномене этничности // Этнографическое обозрение. 1997. № 3. С. 3-21; Хабибуллин К.Н., Скворцов Н.Г. Испытания национального самосознания. СПб.: Петрополис, 1993. 120 с.
3. Бромлей Ю.В. Национальные процессы в СССР: в поисках новых подходов. М.: Наука, 1978. 240 с. С. 57.
4. Тишков В.А. Этнология и политика: научная публицистика. М.: Наука, 2001. 263 с. С. 230.
5. Уледов А.К. Духовное обновление общества. М.: Мысль, 1990. 332 с. С. 315.
6. Дробижева Л.М. Выступление на "круглом столе" // Вопросы философии. 1989. № 12. С. 31.
7. Гумилев Л.Н. Этносфера: история людей и история природы. М.: Прогресс, 1993. 564 с. С. 540.
8. Акаев В.Х. Чеченское общество в поисках геополитической и социокультурной идентичности // Современные проблемы геополитики Кавказа. Ростов н/Д: Изд-во СКНЦ ВШ, 2004. С. 123.
9. Чеснов Я.В. Нравственные идеалы чеченцев в годы депортации // Репрессированные народы: история и современность. Элиста: "Санан", 1992. 181 с.
10. См.: Хабибуллин К.Н., Скворцов Н.Г. Указ. соч. С. 17.
22 июня 2009 г.
