CC BY
12Психологические исследования
УДК 159.9
DOI 10.25688/2223-6872.2020.34.2.02
САМОРЕФЛЕКСИЯ И ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ ЧЕЛОВЕКА И ОБЩЕСТВА В ТВОРЧЕСТВЕ Ф. М. ДОСТОЕВСКОГО
Е. С. Романова,
МГПУ, Москва, RomanovaES@mgpu.ru
В статье рассматриваются вопросы взаимоотношений человека и общества в произведениях Ф. М. Достоевского. Пытаясь понять природу человеческой души, писатель на первое место ставит вопрос о поступках людей и их мотивах. Достоевский непрерывно анализирует мысли и действия своих героев, тем самым напоминая читателям об ответственности за свои поступки.
Целью статьи является анализ способов взаимодействия личности и общества в произведениях Ф. М. Достоевского. В вопросе взаимодействия человека и социума, в вопросе автономности личности писатель отстаивал гуманистические позиции. В статье отмечается, что писатель в своих произведениях убедительно доказывает, что убийство не может быть оправдано никакой теорией. Это антихристианская позиция, отрицание законов нравственности.
Обращается внимание на то, что Ф. М. Достоевский раньше других ставит вопрос о способах и методах саморефлексии, которые применяет человек для успешного преодоления жизненных трудностей, критических ситуаций. Природа наделила человека механизмом общения с собой как инструментом самоорганизации и самопрограммирования. Человеческая натура противоречива, и это предполагает и требует постоянного внутреннего диалога. По мнению Ф. М. Достоевского, жить — значит непрерывно общаться с самим собой, и в этом случае следует говорить о рефлексии как способе осмысления жизни внутри себя. Адаптивная роль такого рода психической деятельности в будущем будет возрастать, и дальнейшее развитие человечества потребует еще более тонкой рефлективности. При этом Ф. М. Достоевский убедительно показал, что религиозное чувство является питательной средой для развития и улучшения личности.
В статье рассматриваются и другие точки зрения Ф. М. Достоевского, созвучные идеям формирования механизмов психической саморегуляции человека, это обращение человека к религии. Предпосылки для подлинного общения с собой, формирования соответствующих психологических структур возникают уже в недрах гуманистических религий.
В заключение утверждается, что Достоевский-художник был проповедником гуманистической религии и заявил о новой философии, в основе которой лежал нравственный закон и взгляд на мир эпохи Возрождения.
Ключевые слова: личность; общество; гуманизм; внутренний диалог; психика; ценности; нравственность; религиозное чувство; рефлексия.
Для цитаты: Романова Е. С. Саморефлексия и взаимодействие человека и общества в творчестве Ф. М. Достоевского // Системная психология и социология. 2020. № 2 (34). С. 21-30. DOI: 10.25688/22236872.2020.34.2.02
Романова Евгения Сергеевна, доктор психологических наук, профессор, исполняющий обязанности директора Института психологии, социологии и социальных отношений Московского городского педагогического университета, заведующая кафедрой общей и практической психологии Института психологии, социологии и социальных отношений Московского городского педагогического университета, Москва.
E-mail: RomanovaES@mgpu.ru; ORCID: https://orcid.org/0000-0002-9032-6869
© Романова Е. С., 2020
UDC 159.9
DOI 10.25688/2223-6872.2020.34.2.02
SELF-REFLECTION AND INTERACTION BETWEEN INDIVIDUAL AND SOCIETY IN F. M. DOSTOEVSKY'S HERITAGE
E. S. Romanova,
MCU, Moscow, RomanovaES@mgpu.ru
The article is about the relationship between a man and society in F. M. Dostoevsky's works. Trying to understand the nature of the human soul, he put the question of people's actions and motives first. Dostoevsky continuously analyzed the thoughts and actions of peoples' characters, thereby reminding readers about their responsibility for the actions.
The purpose of the article is to analyze the ways of interaction between a person and society in F. M. Dostoevsky's works. It is known that Dostoevsky defended humanistic positions in his novels. He convincingly proved that murder can not be justified by any theory. Attention is drawn to the fact that F. M. Dostoevsky raised the question of ways and methods of person's self-reflection before others, it is mentioned that people use self-reflection to overcome life's difficulties and criisis situations. Nature has given man the mechanism of internal dialogue for communicating with himself as a tool for self-organization and self-programming. According to F. M. Dostoevsky's statement, to live means to constantly communicate with oneself, and in this case reflection means as a way of understanding life within oneself. The adaptive role of this kind of mental activity will increase in the future, and the further development of humanity will require even more subtle reflexivity. At the same time, F. M. Dostoevsky convincingly showed that religious feeling is a «breeding ground» for the development and improvement of person's life.
The article also considers other points of view noted by F. M. Dostoevsky, and these views are consonant with the ideas of forming mechanisms of person's mental self-regulation, — this is the moment of person's appeal to religion. The background of the internal dialog for communication with oneself dates back to humanistic religions. In conclusion it is stated that Dostoevsky-as-the artist was a preacher of the humanistic religion and declared a new philosophy, based on the moral law and the view of the world of the Renaissance epoch.
Keywords: personality; society; humanism; internal dialogue; psyche; values; morality; religious feeling; reflection.
For citation: Romanova E. S. Self-reflection and interaction between individual and society in F. M. Dostoevsky's heritage // Systems Psychology and Sociology. 2020. № 2 (34). P. 21-30. DOI: 10.25688/22236872.2020.34.2.02
Romanova Evgeniya Sergeevna, Doctor of Psychological Sciences, Professor, Acting Director of the Institute of Psychology, Sociology and Social Relations at the Moscow City University, Head of the Department of General and Practical Psychology at the Institute of Psychology, Sociology and Social Relations of the Moscow City University, Moscow, Russia.
E-mail: RomanovaES@mgpu.ru; ORCID: https://orcid.org/0000-0002-9032-6869
Введение
Все мы живем в обществе и с детства начинаем подчиняться тем законам, по которым оно существует. Мы зависим от общества и от той эпохи, в которой приходится жить. Мы приспосабливаемся к его нормам и соблюдаем их. Но рядом с нами всегда существовали и будут существовать люди, которые не хотят принять господствующие правила и часто стремятся создать новые. Такие люди всегда несут перемены, но никогда нельзя предугадать, чем они обернутся — благом или злом.
К проблеме взаимоотношений человека и общества русская литература обращается постоянно. И Федор Михайлович Достоевский не исключение. Задаваясь вопросом, насколько сильно среда влияет на человека, насколько он от нее зависит и может ли противостоять ей, писатель ответом на него старается объяснить человека. Этот вопрос оказывается вторым в ряду тех, которые Ф. М. Достоевский ставит, пытаясь понять человеческую природу. На первое место он помещает вопрос о том, что же скрыто в потаенных уголках человеческой души. Только заглянув туда и проанализировав поступки людей и их мотивы, писатель мог обнаружить, что в человеке индивидуально, а что — следствие влияния. Определив это, можно попытаться назвать все элементы натуры индивида. Ф. М. Достоевский как тонкий психолог, философ, исследователь человеческой души непрерывно анализирует мысли и действия своих героев. Заставляя читателей задуматься об индивидуальной и социальной природе человека, писатель вновь напоминает им об ответственности за свои поступки, об ответственности, которую никакие воздействия — ни окружения, ни общества в целом, ни отдельного вышестоящего индивида — не снимают с человека [4; 9; 11; 15-17].
Достоевскому важны были социальные мотивировки поведения его героев, историческая и общественная обусловленность их психики, но писатель скоро пришел к выводу, что психологическую сложность человека нельзя объяснять только воздействием среды [7; 9; 11; 18-20]. По мнению исследователя Б. И. Бурсова [2], Достоевский, характеризуя
личность и поступки персонажей, убедительно демонстрирует несводимость влияющих на психику факторов к окружению героя. Художник представляет литературного героя в динамике, в момент кризиса, когда требуется принимать жизненно важные решения. И особо значимой при изображении поворотного момента для него является природа субъективного мира человека, его разнообразные и сложные взаимоотношения с самим собой.
Идея нравственного самосовершенствования в творчестве Ф. М. Достоевского
Индивид, зависящий и от судьбы, и от общества, составляет часть социума. В свою очередь, общество, состоящее из индивидуумов, не может не зависеть от их воли и особенностей характера каждого. На протяжении всей жизни и творчества занимаясь сложнейшей проблемой взаимодействия личности и общества, писатель обращался и к первой, и ко второму. Мнение художника о модном тогда учении о среде и о роли общества в формировании личности никто не выразит вернее, чем он сам: «Ведь вот что говорит учение о среде в противоположность христианству, которое, вполне признавая давление среды и провозгласивши милосердие к согрешившему, ставит, однако же, нравственным долгом человеку борьбу со средой, ставит предел тому, где среда кончается, а долг начинается. Делая человека ответственным, христианство тем самым признает и свободу его. Делая же человека зависящим от каждой ошибки в устройстве общественном, учение о среде доводит человека до совершенной безличности, до совершенного освобождения его от всякого нравственного личного долга, от всякой самостоятельности, доводит до мерзейшего рабства какое только можно вообразить» [5: с. 54-55].
Ф. М. Достоевский обращается к героям из среды «униженных и оскорбленных», тех, кого обидела жизнь, и кто в ответ сам на нее обижен. Они хотели бы иметь то, чего жизнь им недодала. И наиболее сильные герои писателя чаще всего стремятся взять это. Порой униженные, чтобы выжить, сознательно идут
на преступления: грабят, крадут, поступаются добрым именем и честью. Писатель признает, что общественная несправедливость очень велика. В вопросах связи индивида и социума, автономности личности писатель отстаивал гуманистические позиции, поэтому, как он полагал, нищета людей, в которой виновато общество, оправдывает их дурные с точки зрения морали поступки [9-11; 15; 17].
Таким образом, не стоит осуждать Сонечку Мармеладову, которая продает тело, чтобы помочь своей семье, или сестру Раскольни-кова Дуню, которая собирается выйти замуж за нелюбимого человека для благополучия брата. В романе «Преступление и наказание» писатель доказывает, что можно простить «внешний» грех, если сердце и помыслы чисты, но нельзя простить «внутреннего», сознательного нарушения норм нравственности или человечности.
Его «грешники» идут против общественных норм, но не совершают убийства — оно тяжелее и страшнее любого другого греха. Ведь как бы сознательно ни приготовился к нему убийца, душа все равно не бывает готова. Поэтому убийство среди грехов героев писателя встречается реже. Но те, кто его все-таки совершают, — это люди изменившиеся, потрясенные до самого основания своей сущности. В результате такого потрясения они либо умирают, либо перерождаются.
Задумывая свое преступление — убийство старухи, Родион Раскольников опирался на идею счастья других людей. Но это самообман, стремление казаться лучше или очистить свою совесть, хотя сам герой не сразу понимает это. На самом деле Раскольниковым движет придуманная им теория, поделившая людей на великих, которым разрешено в жизни больше, чем обычным людям, и «тварей дрожащих», которыми пренебрегает герой Достоевского. Убийство должно положить конец его сомнениям и определить, кто же он сам — сильная личность или слабая «тварь». Но автор убедительно показывает, что убийство не может быть оправдано никакой теорией. Никто не вправе решать, достоин ли жизни любой человек или нет. А что если этой не имеющей значения для другого человека личностью, которую можно без особых
переживаний для себя убить, окажутся твои мама, ребенок, родные, любимые или ты сам? Ведь это страшно! Только Бог имеет право и должен распоряжаться судьбами людей. Ф. М. Достоевский доказывает, что ставить себя на место Бога — величайшее из преступлений, вследствие которого теряются все моральные нормы. А на вседозволенность, как известно, нельзя найти ни управы, ни правосудия. Поэтому так важно быть человечными и соблюдать основной закон — великий закон нравственности, основанный на христианстве. Только этот закон, только одна эта теория могут быть мерилом поступков человека. Тех же, кто этого не понимает, ждет страшный конец. Поэтому и Родион Раскольников не может простить себе самому преступление и мучается от угрызений совести.
Преступления, которые осуждаются обществом, можно сказать, ничтожны по сравнению с теми, которые совершает само общество по отношению к людям. Оно оправдывает черные деяния тех, кто стоит высоко, кто имеет власть и возможность оправдаться. Наказываются неугодные, а не преступники.
Сначала из обиды на общество, затем из жестоких, бесчеловечных идей рождается главное зло, на которое способен человек. Из социалистического учения выросла революция. Отдельные люди разрешили себе принести в жертву определенное количество других людей ради кажущегося счастья всех остальных. Общечеловеческие ценности потеряли силу, и произошло падение общественной морали. Вместо благополучия пришел террор, и в убийствах перешли от единиц к миллионам. Светлым будущим оправдывали преступное настоящее. На крови строили свой «рай». И это как навязчивый бред владело умами большинства.
Согласно идеям Ф. М. Достоевского, именно общество должно формировать нравственное, христианское отношение к личности, именно общество должно анализировать, какие устои в нем преобладают и каковы последствия тех опасных теорий, которые могут стать источником испытаний для следующих поколений. А потому при чтении произведений писателя людям важно извлекать уроки из размышлений
и поступков его героев для того, чтобы тем самым предотвратить многие непредсказуемые, ужасающие преступления в самих себе.
Социальная детерминированность характера или поведения человека, являясь внешним, видимым источником его страданий, безусловно, не заслоняла для Достоевского истинную (первоначальную, по мысли писателя) причину: амбивалентная природа личности, обрекающая ее на борьбу (благодаря которой, однако, та и способна существовать), определяет индивида и становится основанием его мучений. Противоречивость, двойственность личности приводит ее к страданиям. При этом двусмысленным оказывается и бытие, в котором находится противоречивая личность: для героев Достоевского любовь может быть любовью-презрением, любовью-ненавистью, любовью-мщением, и даже красота представлена как «две бездны».
Борьба противоположностей, составляющая сущность бытия, накал эмоций, наполняющий произведения Достоевского, и противоречивые чувства, которые испытывают его герои к другим людям и к жизни, определяют и восприятие читателем творчества писателя. Его книги притягивают и отталкивают одновременно, вызывают боль и острый интерес, рассказывают о страданиях и надежде.
Двойственность человеческой природы, близкая к средневековому понятию внутренней войны, у Достоевского приобретает дополнительный смысл, поскольку обогащается не только духовными, но и психическими оттенками. Противоречивость натуры, ее раздвоенность — неизменно заданные обстоятельства бытия, предполагают и требуют постоянного диалога. Гениальная интуиция подсказала Достоевскому (и это в полной мере выразилось в его творчестве), что именно внутренняя речь — первоосновная характеристика человека. Именно этот литературный и психологический прием усиливает восприятие сюжета читателем.
Таким образом, писатель утверждает, что жить — значит постоянно общаться с самим собой, и в этом случае следует говорить о рефлексии, подразумевая под этим понятием внутренний ответ, отождествляя ее
со способностью индивида концентрироваться на предмете своих мыслей. По сути дела, рефлексия способствует осмыслению мира и собственных действий. Однако в традиционном понимании рефлексия подразумевает обычно осознание лишь своих внешненаправ-ленных действий. В то же время общение с собой предполагает осознание важности выполнения внутренней психологической работы. Психические действия имеют все особенности, присущие межличностному общению.
Действия людей привычно направлены в основном только «наружу»: человек проявляет активность, меняет поведение, отношение к окружающим, но ничего не делает для активного, конструктивного изменения внутреннего мира, умения адекватно оценить свое психологическое здоровье. А это возможно, согласно древней мудрости, только в результате самоорганизации, самопомощи, приобретения навыка общения с собой. «Наука об исцелении души, — писал Цицерон, — есть философия, но помощь ее приходит не извне, как помощь против телесных болезней, — нет, мы сами должны пустить в дело все силы и средства, чтобы исцелить себя самим» [14: с. 271].
Отмеченная римским философом специфика борьбы с душевными недугами получает развитие в творчестве и духовной жизни многих писателей. Л. Н. Толстой, познавший сложности рефлексивных процессов, отмечал: «Нам кажется, что настоящая работа — это работа над чем-нибудь внешним — производить, собирать что-нибудь: имущество, дом, скот, плоды, а работать над своей душой — это так, фантазия, а между тем всякая другая, кроме как работа над своей душой, усвоение привычек добра, всякая другая работа — пустяки» [12: с. 220].
Достоевский раньше других ставит вопрос о способах и методах использования собственной психики для более успешного преодоления жизненных трудностей, критических ситуаций. Он особо подчеркивает, что неадекватная оценка самого себя опасна для общества и разрушающе действует на психику личности. Идея душевного совершенствования, работы над собой и внутри себя присутствует практически во всех произведениях
Достоевского. При этом особенно важным для писателя становится состояние постоянного напряжения в общении с самим собой, с другими, контроля и неусыпного внимания в борьбе противоположных начал и победе над собой. Именно поэтому все произведения Достоевского пронизаны диалогом, необходимым для достижения гармонии. «Диалог здесь, — пишет М. М. Бахтин, — не преддверие к действию, а само действие. <...> Здесь человек не только проявляет себя вовне, а впервые становится тем, что он есть... не только для других, но и для себя самого. Быть — значит общаться диалогически. Когда диалог кончается, все кончается. <...> Один голос ничего не кончает и ничего не разрешает. Два голоса — минимум жизни, минимум бытия» [1: с. 294].
По Бахтину, «основная схема диалога у Достоевского очень проста: противостояние человека человеку, как противостояние "я" и "другого". ... "Я-то один, а они все," — думал про себя в юности человек из подполья. <.> Мир распадается для него на два стана: в одном — "я", в другом — "они", т. е. все без исключения другие, кто бы они ни были. Каждый человек существует для него, прежде всего, как "другой". И это определение человека непосредственно обусловливает и все его отношения к нему. Всех людей он приводит к одному знаменателю — "другой"» [Там же]. Такое представление подтверждает социальное происхождение человеческого внутреннего «Я», постоянно сопровождаемого «не-Я», т. е. его социальным окружением.
Разные мыслители и художники были сторонниками концепции бытия как диалога. К примеру, Л. С. Выготский указывал на склонность человека к рефлексивным процессам, отмечая, что то, что прежде являлось содержанием реального диалога, впоследствии становится содержанием внутреннего диалога [3]. Британский писатель и журналист Артур Кёстлер писал в своем романе «Слепящая тьма»: «Оказалось, что раздумье — мысленный монолог — это на самом-то деле диалог, в котором один собеседник молчит, а другой, вопреки грамматическим правилам, называет его не ты, а я — чтобы втереться к нему в доверие и разузнать самые
сокровенные помыслы; но немой собеседник никогда не отвечает, больше того — он наотрез отказывается определить себя в пространстве и времени» [8: с. 81].
В любом случае сомневаться в постоянном диалоге человека с миром и с самим собой не приходится. Великолепным примером подобного глубокого общения с собой служит духовная жизнь Л. Н. Толстого, который вел дневниковые записи, направленные на совершенствование собственной личности, на протяжении 63 лет1.
Такого рода рефлексия будет в дальнейшем развиваться, способствуя адаптации человека, что позволяет предположить правомерность следующего высказывания Цицерона: «Человек, наделенный совершенной мудростью (такого человека еще нам не встречалось, но, по суждениям философов, можно описать, каким он будет, если будет), вернее сказать — его разум, достигший в нем совершенства, будет так распоряжаться низшими частями души, как справедливый отец достойными сыновьями: ему довольно будет одного лишь знака, чтобы без всякого труда и усилия достигнуть цели: он сам себя ободрит, поставит на ноги, научит, вооружит, чтобы выйти на боль как на неприятеля» [14: с. 265].
«Утверждение и реализация личности не могут быть результатом лишь внешне складывающихся обстоятельств и требований. Да и саму рефлексию в свете вышесказанного следует рассматривать как проявление первичной психической активности. Не секрет, что еще в недалекие времена в обыденном понимании она считалась отрицательным качеством, ослабляющим волю, ведущим к бездействию, к "гамлетовщине" с присущим ей вечным вопросом "быть или не быть?"»2. На протяжении всего времени развития цивилизации человек самосовершенствовался во многом благодаря неустанной рефлексии. Осмыслив жизненную реальность, скоординировав свою жизненную стезю с кругом интересов других, человек сам становится творцом
1 В 90-томном собрании сочинений писателя (М.: Худож. лит., 1935-1964) вторая серия посвящена дневникам и включает в себя 13 томов (Т. 46-58).
2 Гримак Л. П. Общение с собой: Начала психологии активности. М.: Политиздат, 1991. С. 25.
своих деяний и отвечает за них перед своей совестью. Этого можно достичь вследствие того, что человек осмысленно в соответствии со своей целью делает свой выбор. На разных этапах жизни свободным выбором он может оказывать содействие совершенствованию своей личности, а может сдерживать его3.
«Как же возник этот "инструмент" становления, развития и совершенствования психики? В каком направлении это свойство будет развиваться? Экскурс в историю развития человеческой психики даст возможность не только ответить на обозначенные вопросы, но и глубже понять сам механизм рефлексии, причины возрастания значимости личностного потенциала, духовности, культуры "общения с собой"»4.
Достоевский, утверждая, что победа нравственного начала в противоречивом по своей природе человеке возможна лишь на пути смирения и отказа от собственного эгоизма, убедительно показал, что только религиозное чувство является питательной средой для развития и улучшения личности.
В каждом периоде своего становления религия выполняла определенное психологическое назначение. Ритуалы, составляющие неотъемлемое содержание религии, воздействуя на психику человека, содействуют погружению человека в свои мысли, приближая его к себе, посредством диалога с Богом. В романе «Братья Карамазовы» старец Зосима являет собой образец данной психотерапевтической роли, проявленной в молитве: «Каждый раз в молитве твоей, если искренна, мелькнет новое чувство, а в нем и новая мысль, которую ты прежде не знал и которая вновь ободрит тебя; и поймешь, что молитва есть воспитание» [6: с. 288-289].
По-видимому, этот индивидуальный психологический двигатель, действующий до сих пор, будет оставаться еще какое-то время, пока человек не сформирует в психике механизмы полной личной самоуправляемости. В таком случае Бог как бы сместится из внешнего мира вглубь психики человека, и человек, при общении с ним, будет сосредоточиваться
уже на предмете своей собственной духовной жизни, не обращаясь при этом к небесам. Интересно, что в наше время стало необыкновенно распространено среди населения многих стран употребление для самоорганизации духовной жизни разнообразных составляющих восточных религий: медитаций, аутогенных тренировок, самогипноза и т. п. При этом во многих случаях идея Бога как высшей силы фактически не применяется. Человек использует свои собственные духовные силы, дает им импульс и управляет ими, тем самым умножая стойкость, веру в жизнь и ее разумное устройство. «Эти примеры говорят о том, что организация психической деятельности и самочувствия вполне может находиться в ведении самого человека»5.
Правомерно добавить, что бессмысленно выбивать религиозную опору из-под ног у искренне верующего человека. Известно, что во время тяжелых жизненных обстоятельств умножается число людей, обращающихся к религии. Таким образом происходит восполнение необходимых элементов процесса саморегуляции в психике значительного количества людей, «поэтому они вынуждены задействовать механизмы филогенетически более древние, исторически тесно связанные с религиозным компонентом миросозерцания»6.
Известны разнообразные мнения о влиянии религии на механизм саморегуляции психики. Так, основоположник неофрейдизма Э. Фромм [13] выделяет два типа религий: авторитарные и гуманистические. Обязательной чертой авторитарных религий (к ним он относит все мировые религии, кроме буддизма) является почитание высшей силы, правящей судьбами мира и людей. Человек, согласно религиям такого плана, бессилен, зависим, весьма неидеален. К гуманистическим, по мнению Э. Фромма, принадлежат религии, в центре которых фигурирует человек (например, буддизм, даосизм, христианство и т. д.). Таким образом, религия им определяется довольно пространно: как система представлений, почитаемая той или иной группой людей и предоставляющая
3 Там же. С. 25-26.
4 Там же. С. 26.
Там же. С. 39-40. Там же. С. 40.
человеку объект обожествления. Такое учение, или доктрина, направляет человека на воспитание чувства единства со всеми живыми созданиями, населяющими Землю. В такой религии целью индивида оказывается «самореализация», достижение нравственных вершин. «Главным же арбитром, отделяющим нравственный поступок от греховного, выступает внутренний голос (совесть), "страж нашей целостности, взывающий к нам самим, когда есть опасность потерять себя". Соответственно и психологическая реакция на грех в этом случае принципиально иная, чем в традиционных религиях. В случае сомнения в моральности своего поведения или явного его отклонения от норм нравственности человек обращается прежде всего к самому себе, своему внутреннему миру и интенсивно рефлексирует, общается с самим собой, а не с абсолютом вне себя и мира. В результате реализуется целая цепь психических явлений: осознание и переживание греха, страдание и возможный катарсис, формирование установки на последующее моральное самосовершенствование. Таким образом, предпосылки для подлинного общения с собой, формирование соответствующих психологических структур возникают уже в недрах гуманистических религий. <.> В гуманистических. религиях. создались возможности для зарождения и развития в психике человека активного творческого начала»7.
Здесь необходимо сказать, что люди-исключения, распространенные в обществе достаточно равномерно, в произведениях Достоевского сконцентрированы с наибольшей силой. Почти у всех персонажей доминирует какая-нибудь потребность (страсть), способная перекрывать даже первостепенную необходимость (как любовь к деньгам у Про-харчина, оказывающаяся сильнее многих его физиологических нужд, даже голода).
Заключение
Осмысление внутреннего мира героев у Достоевского вполне укладывается в рамки
Гримак Л. П. Указ. соч. С. 43-44.
гуманистической психологии. Наиболее важными ее постулатами для творчества писателя становятся следующие: «человек целостен»; «главной психологической реальностью являются переживания личности» и «индивид открыт к самореализации». Герой Достоевского стремится к самоактуализации, ищет ответы на сущностные вопросы и «реализует смысл жизни». По представлениям психологов-гуманистов, индивидуальный смысл жизни может быть обретен в одной из трех сфер: творчестве, переживаниях, осознанном отношении к жизни (в философствовании). Герои писателя обретают его, скорее, именно в переживаниях, особой разновидностью которых становится и философствование (= творчество).
Очевидно, что для Аркадия Долгорукого потребность в уважении и признании долгое время значимее потребности в любви, для Дмитрия Карамазова любовь важнее стабильности и безопасности, для Родиона Рас-кольникова самореализация и признание существеннее стабильности и любви. Уже из этих примеров понятно, что для персонажей Достоевского первостепенное значение имеет признание ценности собственной личности. И галерею образов здесь можно было бы продолжить (Ганя Иволгин, Настасья Филипповна, Рогожин, генерал Иволгин, Став-рогин, Иван Карамазов, Федор Павлович, Смердяков и т. д.). Каким бы смешным и неказистым на вид ни был человек, он прежде всего личность и нуждается во внимании и любви. У обиженных невниманием самолюбие, мнительность и амбиции становятся болезненными и непомерными. Их неосуществленные желания превращаются в навязчивые идеи, они бегут от действительности, переходя в разряд «подпольных людей». Таким образом, у них осуществляется самореализация, которая может принимать формы и изолированного мечтательства, и злобного обвинительства. Те же «подпольные», которые не закрываются от мира, но «замыкают сознание», будучи обиженными непониманием, часто приходят к единственно приемлемым для себя способам существования в виде склонности к жестокости (тирания и садизм) или шутовству. В подобном случае истинные мотивы,
7
настоящая потребность индивида для других людей так и остается нераскрытой. Герои Достоевского ищут смысл жизни (русская философская мысль по большей части онтологич-на) и стремятся себя реализовать, доказывая свою значимость в этом мире. Соответственно, реальность, основанная на переживаниях людей, становится «психологической».
Зная взгляды Достоевского на религию, можно утверждать, что Достоевский-художник
был проповедником (певцом) гуманистической религии, в отличие от Достоевского-мыслителя, сторонника авторитарного вероисповедания. Придя к этому одним из первых, писатель интуитивно поднялся до вершин психологического мастерства и заявил в период господства позитивистского и рационалистического течений мысли о новой философии, в основе которой лежал нравственный закон и взгляд на мир эпохи Возрождения.
Литература
1. Бахтин М. М. Проблемы поэтики Достоевского. Санкт-Петербург: Азбука, 2017. 416 с.
2. Бурсов Б. И. Личность Достоевского. Роман-исследование. Л.: Сов. писатель, 1979. 679 с.
3. Выготский Л. С. Мышление и речь. СПб.: Питер, 2017. 432 с.
4. Достоевский. Материалы и исследования. Т. 21 / под ред. Н. Буданова, К. Баршт. СПб.: Нестор-История, 2016. 529 с.
5. Достоевский Ф. М. Дневник. Статьи. Записные книжки. 1877-1881 года. M.: Захаров, 2010. 576 с.
6. Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений: в 30 т. / редкол.: В. Г. Базанов (отв. ред.) и др.; ИРЛИ. Т. 14. Братья Карамазовы: роман в 4 ч. с эпилогом. Кн. 1-10 / текст подгот. В. Е. Ветловская, Е. И. Кийко. Л.: Наука. Ленингр. отд.-ние, 1976. 511 с.
7. Касаткина Т. А. Священное в повседневном: двусоставный образ в произведениях Ф. М. Достоевского. М.: ИМЛИ РАН, 2015. 528 с.
8. Кестлер А. Слепящая тьма. М.: ДЭМ, 1989. 208 с.
9. Кольцова В. А., Холондович Е. Н. Воплощение духовности в личности и творчестве Ф. М. Достоевского. М.: Институт психологии РАН, 2013. 304 с.
10. Мейер Г. А. Свет в ночи: (О «Преступлении и наказании»): опыт медленного чтения. Франк-фурт-на-Майне: Посев, 1967. 518 с.
11. Рябов В. В., Романова Е. С. Психологические аспекты в творчестве Ф. М. Достоевского. М.: МГПУ, 2007. 176 с.
12. Толстой Л. Н. Собрание сочинений: в 90 т. / под общ. ред. В. Г. Черткова. Т. 47. Дневники и записные книжки, 1854-1857. М.: Худож. лит., 1937. 615 с.
13. Фромм Э. Психоанализ и религия. М.: АСТ, 2012. 120 с.
14. Цицерон. Избранные сочинения. М.: Худож. лит., 1975. 456 с.
15. Berdyaev N. Dostoevsky: an interpretation / trans. by D. Attwater. San Rafael: Semantron Press, 2009. 242 p.
16. Scruton R. The soul of the world. Princeton: Princeton University Press, 2014. 216 p.
17. Williams R. Dostoevsky: language, faith and fiction. London: Continuum, 2008. 290 p.
18. Horvath Gesa S. Dostoevsky's idea of the Golden age. Modern subjectivity in philosophical and poetic perspective (Demons) // Dostoevsky Journal. 2017. V. 18. № 1. (Jan 2017). P. 37-48.
19. Jensen K. A. Nietzsche and Dostoevsky: on the verge of nihilism // Dostoevsky Journal.2018. V. 19. № 1 (Dec 2018). P. 85-89.
20. Meacham W. A case study in human behavior: Motivation and abnormal psychology of Fyodor Dostoyevsky // Owlcation. Psychology. Jun. 2016. URL: https://owlcation.com/social-sciences/Abnormal-Psychology-Case-Study-of-Fyodor-Dostoyevsky (дата обращения: 25.01.2019).
References
1. Bakhtin М. М. Problemy' poe'tiki Dostoevskogo [Problems of Dostoevsky's poetics]. St. Petersburg: Azbuka, 2017. 416 p.
2. Bursov B. I. Lichnost' Dostoevskogo [Dostoevsky's personality]. Leningrad: Sov. pisatel, 1979. 679 p.
3. Vigotskiy L. S. My'shlenie i rech' [Thinking and speech]. St. Petersburg: Piter, 2017. 432 p.
4. Dostoevskij. Materialy' i issledovaniya [Dostoevsky. Materials and research]. V 21 / ed. by N. Buda-nov, K. Barsht. St. Petersburg: Nestor-Istoriya, 2016. 529 p.
5. Dostoevskij F. M. Dnevnik. Stat'i. Zapisny'e knizhki [Diary. Articles. Notes. 1877-1881 years]. Moscow: Zakharov, 2010. 576 p.
6. Dostoevskij F. M. Polnoe sobranie sochinenij: v 30 t. [Complete works in 30 v.] / redkol.: V. G. Ba-zanov (otv. red.) i dr.; IRLI. T. 14. Brat'ya Karamazovy': roman v 4 ch. s e'pilogom. Kn. 1-10 / tekst podgot. V. E. Vetlovskaya, E. I. Kijko. L.: Nauka. Leningr. otd.-nie, 1976. 511 s.
7. Kasatkina Т. А. Svyashhennoe v povsednevnom: dvusostavny'j obraz v proizvedeniyax F. M. Dostoev-skogo [The sacred in everyday life: a two-part image in F. M. Dostoevsky's novels]. Moscow: IMLI RAN, 2015. 528 p.
8. Kestler А. Slepyashhaya t'ma [Darkness at noon]. Moscow: DEM, 1989. 208 p.
9. Koltsova V. А., Kholondovitch Е. N. Voploshhenie duxovnosti v lichnosti i tvorchestve F. M. Dos-toevskogo [The embodiment of spirituality in F. M. Dostoevsky's personality and work]. Moscow: Institute Psixologii RAN, 2013. 304 p.
10. Meyer G. A. Svet v nochi (O «Prestuplenii i nakazanii»): opit medlennogo chteniya [The light in the night (About Crime and punishment): the experience of slow reading]. Frankfurt a/M.: Posev Publ., 1967. 518 p.
11. Ryabov V. V., Romanova Е. S. Psixograficheskie aspekty' v tvorchestve F. M. Dostoevskogo [Psycho-graphic aspects in F. M. Dostoevsky's works]. Moscow: MGPU, 2007. 176 p.
12. Tolstoy L. N. Sobranie sochinenij: v 90 t. [Complete works in 90 v.]. Moscow, 1937. V 47.
13. Fromm E. Psixoanaliz i religiya [Psychoanalysis and religion]. Moscow: AST, 2012. 120 p.
14. Ciceron. Izbranny'e sochineniya [The collected works]. Moscow: Xudozhestvennaya literatura,1975. 456 p.
15. Berdyaev N. Dostoevsky: an interpretation / trans. by D. Attwater. San Rafael: Semantron Press, 2009. 242 p.
16. Scruton R. The soul of the world. Princeton: Princeton University Press, 2014. 216 p.
17. Williams R. Dostoevsky: language, faith and fiction. London: Continuum, 2008. 290 p.
18. Horvath Gesa S. Dostoevsky's idea of the Golden age. Modern subjectivity in philosophical and poetic perspective (Demons) // Dostoevsky Journal. 2017. V. 18. № 1. (Jan 2017). P. 37-48.
19. Jensen K. A. Nietzsche and Dostoevsky: on the verge of nihilism // Dostoevsky Journal.2018. V. 19. № 1 (Dec 2018). P. 85-89.
20. Meacham W. A case study in human behavior: Motivation and abnormal psychology of Fyodor Dostoyevsky // Owlcation. Psychology. Jun. 2016. URL: https://owlcation.com/social-sciences/Abnormal-Psychology-Case-Study-of-Fyodor-Dostoyevsky (accessed: 25.01.2019).
