CC BY
55
ВЕСТНИК УДМУРТСКОГО УНИВЕРСИТЕТА ФИЛОСОФИЯ. СОЦИОЛОГИЯ. ПСИХОЛОГИЯ. ПЕДАГОГИКА
Философия
УДК 165.24 О.Н. Бушмакина
САМООПРЕДЕЛЕНИЕ ИНДИВИДУАЛЬНОГО БЫТИЯ В ПСИХОАНАЛИЗЕ С. ШПИЛЬРЕЙН: ВЛЕЧЕНИЕ И ДЕСТРУКЦИЯ
Рассматриваются способы самопредъявления индивидуального бытия в пространстве психоанализа, заданные в аспекте формирования феноменологических представлений.
Ключевые слова: феноменология, внутреннее бытие, время, целостность, род, тип, индивид.
Прихотливость истории существования и развития русского психоанализа во многом обусловлена, по-видимому, непростым движением социальных процессов в начале двадцатого века. Именно сложность и противоречивость общественного бытия не позволила вполне развиться и проявиться психоаналитическому таланту и европейскому образованию С. Шпильрейн. Ее имя надолго исчезло из анналов психоаналитического движения. Тем не менее, причудливость истории в том и состоит, что, казалось бы, забытые имена всплывают из глубин исторической памяти и обретают свою значимость. Внимание к работам С. Шпильрейн обусловлено не только и не столько попыткой написать женскую историю психоанализа, но, прежде всего, действительной значимостью ее исследований как для русского, так и для европейского психоанализа в целом. «Ее имя не принадлежит к великим, но нельзя не признать, что ранние работы С. Шпильрейн влились в живой поток теории и привели к образованию массива психоаналитических знаний»1.
Особенный интерес вызывает ее идея деструкции в становлении индивидуального бытия. С. Шпильрейн обратила внимание на амбивалентный характер женской сексуальности, который обусловлен, с одной стороны, влечением, а с другой - страхом смерти. Она объясняла этот дуализм отношением между бытием рода и бытием индивида. Каждый индивид в своем существовании стремится к продлению собственного рода, вида посредством полового влечения и размножения. Мужская клетка входит в женскую, включается в нее и поглощается, растворяется, ассоциируется с ней. Женская клетка, включая в себя мужскую, перестает быть собой, трансформируется в такое единство, которого еще не было. Слияние отдельных гамет приводит к их исчезновению, к уничтожению как бытия отдельностей. Новый организм прорастает в точке начала исчезновения старого, давшего ему жизнь. Становление бытия рода происходит через необходимую деструкцию бытия индивида. Инстинкт жизни порождает влечение, но его осуществление оказывается невозможным без разрушения, деструкции как влечения к смерти. Инстинкт самосохранения удерживает индивида от стремления к размножению, сопровождаясь страхом смерти, но сексуальное влечение, управляемое инстинктом самосохранения рода, порождает сексуальное напряжение, требующее разрядки.
Возможность обнаружения роли деструкции в становлении индивидуального бытия во многом обусловлена конструкциями структур времени в бессознательном. Опираясь на идею К.Г. Юнга о сходстве между сновидением и мифом, отсылающим к архаическому мышлению, С. Шпильрейн пыталась с помощью филогенетического способа рассмотрения «дополнить существенную часть точки зрения Фрейда и Юнга»2. Отличие собственной позиции она видела в том, что задавала двойственность переживания в структурах сознательного и бессознательного.
Бессознательное, дополняя весь сложившийся материал переживаний, придает ему чувственность, позволяя стать действительным. С одной стороны, оно включает в регистре памяти воспоминание о некогда пережитом чувстве, усиливая его актуальность, как переживаемого здесь-и-сейчас, устанавливая тем самым связь между прошлым и настоящим. «Бессознательное растворяет настоящее в
1 Ванинг А. ван. Работы одного из пионеров психоанализа - Сабины Шпильрейн. ЦКЬ: http://psychoanalyse.narod.ru/ spielrein/waning.htm
2 Шпильрейн С. О психологическом содержании одного из случаев шизофрении // Шпильрейн С. Психоаналитические труды. Ижевск, 2008. С. 81.
4
О.Н. Бушмакина
2012. Вып. 4 ФИЛОСОФИЯ. СОЦИОЛОГИЯ. ПСИХОЛОГИЯ. ПЕДАГОГИКА
прошлом»3. С другой стороны, «Я» содержит в себе такие представления, принадлежащие надиндиви-дуальному прошлому, в которое вносится настоящее переживание. Отсылка к истории оказывается столько глубокой, что включает не только опыт личных переживаний индивида, но даже результаты переживаний прародителей. Универсальный родовой опыт переживания концентрируется и выражается в абстрактных понятиях, которые обретают личную окраску посредством переживаний индивида.
Парадокс заключается в том, что универсальный опыт является фундаментом способности индивида к личному переживанию. Можно сказать, что универсальный опыт актуализируется как индивидуальное переживание. Однако индивидуальное элиминируется в родовых абстракциях, как в закрепленном опыте, лишенном индивидуальности. «Индивидуальное будущее превращается в общее филогенетическое прошлое, и наряду с этим оно приобретает для индивидуума значение будущего»4.
Будущее, проявляющееся в сновидениях, направленных на исполнение желания, где образы выражаются в архаических символах, превращается в прошлое, в котором все возможные индивидуальные конфликты уже происходили и успешно разрешились, так как род продолжает свое существование. Здесь «будущее состоит из прошлого (собственно, это лишь форма прошлого)»5. Это значит, что бессознательное придает собственные значения не только настоящему, но и будущему. Ввиду того что в бессознательном возникает неразличенность временных атрибутов, оно оказывается как бы за пределами времени, то есть для него существуют «одновременно настоящее, прошлое и будущее»6.
Развивая идею принципа одновременности, С. Шпильрейн полагала, что в бессознательном события настоящего как бы стираются или растворяются, трансформируясь в то, что не привязано ни к какому определенному времени, где всякое индивидуальное представляется как филогенетическое. То, что справедливо для времени, может быть перенесено и на топику пространства. Любое индивидуальное событие может быть сведено к истории рода и прочтено через него. Как отмечает А. ван Ванинг, «хотя через все ее работы проходит тема дуализма, действия и противодействия, всю свою жизнь она стремилась к целостности»7.
Индивид повторяет историю рода. Он ее актуализирует здесь-и-теперь, в точке своего бытия. Целостность рода предъявляется через точку индивида. Бытие индивида здесь-и-теперь случайно в его отношении к роду, но само событие появления индивида как такового является необходимостью в бытии рода в целом. Сам индивид существует как преходящее событие в целостном бытии рода, а значит, ценность рода много выше, чем ценность индивида, который жертвует своей жизнью во имя продолжения существования рода. Индивид как случайная точка бытия рода утрачивает свою индивидуальность и становится в нем любой, то есть неразличимой точкой. В аспекте неразличимости каждый индивид рода оказывается всего лишь точкой бесконечного повтора. Существование рода упорствует в точке универсального индивида, который тиражируется во множестве повторяющихся точек. Индивид в повторе оказывается дивидом. В самотождественности повторов он предъявляется как инвариант бесконечного множества временных исторических вариантов, манифестируя род в его актуальности. «Глубина нашей Души не знает никакого Я, но лишь суммирование, “Мы” или настоящее Я, рассмотренное как объект, подчиняемое другим подобным объектам»8.
Бессознательное рода предстает как желание растворения индивида в недифференцированно-сти рода. «Каждая частица нашего существа стремится к обратному превращению в свои истоки, из чего опять проистекает новое становление»9. Индивид объективируется в абстрактном представлении как «индивид вообще», то есть становится типом, оказываясь «место»-положением совокупности филогенетических переживаний рода. Любое событие в перспективе рода оказывается объективным фактом, лишенным личностно-случайного. Происходит универсализация индивидуальных переживаний, переход от непосредственности переживания к его символическому выражению.
Объективация индивидуального бытия сопровождается ощущениями трансформации мира, его отчуждения. Типизация завершается самопредставлением: «Я чужой самому себе». Мысли деперсо-
3 Там же. С. 84.
4 Там же.
5 Там же.
6 Там же.
7 Ванинг А. ван. Указ.соч.
8Шпильрейн С. Деструкция как причина становления // Шпильрейн С. Психоаналитические труды. Ижевск: ERGO, 2008. С. 118.
9 Там же. С. 115.
нифицируются. Они принадлежат не столько “Я”, сколько “Мы” или даже “Они”. Обнаруживается, что родовые желания не совпадают с Я-желаниями. «Родовая Душа хочет ассимилироваться в сохранившейся до нашего времени Я-душе в то время как Я, да и каждая его частица, обладает стремлением к самосохранению в настоящей форме (способность упорства)»10. В попытке растворить индивидуальное «Я» в родовом начале само «Я» в сопротивлении этой ассимиляции самообнаруживается и самоутверждается не просто как индивид, но как типизированный индивид.
Желание упорства сопровождается стремлением к трансформации, а содержание индивидуального представления ассимилируется в подобном ему филогенетическом материале, типизируется и становится родовым. «Уже при каждом произнесении мысли или описании представления мы производим обобщения, так как слова - это ведь символы, которые как раз для того и служат, чтобы обобщать личное в общечеловеческое и понятное, т.е. лишать его личного выражения»11. Иначе говоря, язык, речь оказываются той типизированной филогенетической основой, которая служит фундаментом для приведения индивидуальных переживаний к общетипическим содержаниям, выраженным в понятиях. Именно благодаря им один индивид понимает другого.
З. Фрейд строил модель психодинамических процессов основываясь на принципе константности, как тенденции к устойчивости, или гомеостатическому равновесию. Всякое напряжение, сопровожденное неудовольствием, приводит к внутреннему возбуждению организма, разрешающемуся в удовольствии, посредством его снятия и возвращения утерянного равновесия. Снижение внутреннего напряжения приводит к переходу на менее высокий, а значит, на более энергетически устойчивый уровень существования организма.
Принцип удовольствия не является господствующим в жизни организма. Зачастую во имя принципа самосохранения организм идет на самоограничения, которые сопровождаются чувством неудовольствия. Принцип реальности, как принцип ограничения, является основным способом «откладывания» во времени цели достижения удовольствия. Он примиряет с существующим неудовольствием. Другим источником неудовольствия оказывается вытеснение тех желаний, которые оказываются недостижимыми ввиду их слабой энергетики. Они замещаются либо следуют окольными путями так, что уровень энергетической разрядки оказывается слишком слабым, чтобы вызвать удовлетворение.
Задача психоаналитика заключается в том, чтобы обнаружить очаг возбуждения, вызванный различными причинами, и открыть его с тем, чтобы сделать возможной разрядку. Для этого врач добивается того, чтобы больной не столько вспомнил, сколько воспроизвел пережитое им в прошлом. «Он должен заставить больного снова пережить часть забытой жизни и должен следить за тем, чтобы было сохранено в должной мере то, в силу чего кажущаяся реальность сознается всегда как отражение забытого прошлого»12.
Воспроизведение прошлого и есть его повторение. В ближайшем прошлом представляются детские переживания. «Вечное возвращение одного и того же» становится устойчивой чертой характера индивида. «Его судьба все снова и снова повторяется»13. З. Фрейд выдвинул гипотезу о том, что в «психической жизни действительно имеется тенденция к навязчивому повторению, которая выходит за пределы принципа удовольствия»14. В этой тенденции связываются страсть к повторению и прямое удовлетворение влечений, которое рождает наслаждение. Именно навязчивое повторение оказывается более изначальным, элементарным и обладающим большей энергией, чем принцип удовольствия.
Понимание принципа повторения фундировано представлением об изначальном отношении внутреннего и внешнего. В коре головного мозга, как ближайшей к внешнему миру его части, возникают устойчивые возбуждения, вызванные восприятиями. Их стойкие и продолжительные следы сохраняются как воспоминания. Возможность их пролонгированного существования объясняется тем, что они не достигают сознания, сохраняясь как бессознательные, и позволяют ему функционировать нормально, без перегрузки системы восприятие - сознание. «Все следы этого процесса, на которых
10 Там же. С. 121.
11 Там же. С. 123.
12 Фрейд З. По ту сторону принципа удовольствия. Харьков: Фолио, 2001. С. 373-436.
13 Там же. С. 391.
14 Там же. С. 391-392.
базируется воспоминание, при распространении этого возбуждения переносятся на ближайшие внутренние системы»15. Сознание возникает на том месте, где проходили следы воспоминаний.
Далее З. Фрейд перешел от гидродинамической модели внутренних психических процессов, заданных принципом гомеостаза, к принципиально иной, геометрической модели, где господствующим оказывается представление о границе между внешним и внутренним как о контактирующей поверхности. Внутреннее образует своего рода «пузырек», замкнутую сферу, реагирующая поверхность которой обращена к внешнему миру и дифференцирована характером его воздействий. Постоянство их влияния как бы прожигает каналы в глубине поверхности, организуя и структурируя весь ее пласт способом наилучшим для всех возможных восприятий. Преобразованная таким образом поверхность в дальнейшем остается неизменной. Сознание, собственно, есть функционирование или возбуждение этой сложившейся системы каналов вместе с протекающими по ней восприятиями. Сложная структура уровней пласта поверхности предъявляется в длительности сопротивления возбуждению, пробивающему в нем канал. Однако в самом сознании такого сопротивления не возникает. Формируется представление о связанной энергии организованного каналами восприятия субстанции пласта граничащей поверхности и свободной энергии возбуждения, протекающей по руслам системы уже пробитых каналов. Их соотношение должно быть таким, чтобы сохранялась гарантия существовования организованной сферы. Условием ее сохранения является предположение о том, что граничащий устойчивый слой этого живого организма уподобляется неорганической системе. Он «в качестве особой оболочки или мембраны действует сдерживающе на раздражение, т. е. ведет к тому, чтобы энергия внешнего мира распространялась на ближайшие оставшиеся живыми слои лишь небольшой частью своей прежней силы»16. Его функцией становится не только восприятие, но и защита от разрушающих внешних воздействий.
Самый граничный поверхностный слой, который регулирует силу восприятия внешнего раздражения, постепенно преобразуется в как бы вынесенные вовне органы чувств. Им отныне достаточно пробной доли энергии внешнего воздействия для реагирования. Органы чувств образуют некое подобие щупалец, которые словно бы прикасаются к внешним объектам. Если система способна защититься от внешних раздражений, то она не может исключить или уменьшить воздействие внутренних, которые выражаются в структурах удовольствия и неудовольствия. В том случае, когда внешнее воздействие оказывается слишком сильным, оно проламывает защиту, возникает нарушение поверхностного слоя, появляется травма. Весь психический аппарат активизируется, возбуждается энергетически, как бы обтекая поврежденное место. Возбуждение энергии внутренних процессов стремится компенсировать нарушение целостности, связывая энергию разрушающего внешнего воздействия, переводя ее в энергию жестко структурированного слоя. Взаимодействие двух систем подчиняется принципу повтора для возобновления утраченного удовольствия и выражается в идее влечения. «Влечение, с этой точки зрения, можно было бы определить как наличное в живом организме стремление к восстановлению какого-либо прежнего состояния, которое под влиянием внешних препятствий живое существо принуждено было оставить, в некотором роде органическая эластичность, или -если угодно, - выражение косности в органической жизни»17. Это своего рода принцип инертности органической системы, который удерживает ее в устойчивом, консервативном состоянии. Для пояснения принципа навязчивого повторения, который актуализируется через влечение, З. Фрейд использовал аналогию с принципом филогенеза, дополняя его принципом историзма. В этом свете принцип повторения проявляется как принцип влечения к самосохранению.
Организм предстает как единство унаследованных и вновь приобретенных способностей. В развитии зародышевых клеток возникают два сценария: во-первых, часть из них развивается до конца в соответствии с индивидуальными условиями существования, то есть становится сомой, а другая -сохраняется и служит основанием для начала развития другого зародышевого организма, то есть передается в развитии рода путем повтора. «Эти зародышевые клетки противодействуют умиранию живой субстанции и достигают того, что нам может показаться потенциальным бессмертием, в то время как это, вероятно, означает лишь удлинение пути к смерти»18. Поскольку для начального развития нового организма требуется слияние зародышевых клеток разных организмов, постольку условием его осуществления оказывается сексуальное влечение.
15 Там же. С. 394.
16 Там же. С. 396.
17 Там же. С. 407.
18 Там же. С. 411.
Среди всех возможных влечений к самосохранению сексуальное влечение оказывается наиболее устойчивым и консервативным, так как оно ориентировано не столько на сохранение индивида, сколько на сохранение рода. Вся совокупность сексуальных влечений образует общее влечение к жизни (либидо) и противостоит тем влечениям, которые ведут к смерти. «Одна группа влечений стремится вперед, чтобы возможно скорее достигнуть конечной цели жизни, другая на известном месте своего пути устремляется обратно, чтобы проделать его снова от известного пункта и удлинить таким образом продолжительность пути»19.
Принцип самосохранения индивида проявляется в увеличении пути к конечной цели, которое производится через некое «отклонение» (к^ггацеу) от необходимости (аvаvкn). Индивидуальность пути образуется той совокупностью «отклонений», которые препятствуют достижению низкого энергетического порога системы, то есть полной реализации принципа удовольствия. Смерть всегда оказывается индивидуальной как завершение индивидуального пути, траектория которого конфигурируется «отклонениями».
Согласно принципу наименьшего действия система должна вернуться в состояние с низким энергетическим уровнем наиболее коротким путем. Движение повторения обусловлено тем, что энергетическая система стремится занять наименьшее энергетическое положение, которое оказывается наиболее устойчивым. Каждый организм как бы несет в себе память о своем неорганическом прошлом как наиболее низком энергетическом уровне. Направленность к неорганическому прошлому задается как влечение к смерти. Ввиду того что это положение связано с неорганической историей системы, оно заключает в себе более простую ступень ее организации. Любой сложный организм в историческом или филогенетическом аспекте предстает как более простой, то есть всякая metаzoyа апеллирует к protozoya.
Итак, в концепции С. Шпильрейн индивидуальное бытие представляется как точка актуального самоопределения рода в его исторически непрерывном существовании, где сам конкретный индивид предстает как нечто случайное в бытии рода, но в аспекте актуального самоопределения родового бытия предъявляется как типическая точка. Существование рода как целого актуализируется в его конкретности через динамическую точку типического индивида как такового. Универсальный анонимный тип «рассыпается» во времени на множество индивидуальных поименованных точек, имена которых случайны. Переживание конкретной жизни отдельным индивидом всегда приводится к типической основе как историческому месту разрешения всех возможных конкретных конфликтов, способствующих самопредъявлению и развитию рода в многообразии его бытия. Влияние родовой основы как бытия универсальности манифестируется в бытии типичности как разворачивании языковых структур. Возможность дискурса открывается через переживание индивидуального страха как самопредъявления принципа самосохранения рода в бытии конкретного индивида. Индивид возникает только через его обусловленность родом и объясняется в процессе «разворачивания» точки типического, то есть через отсылку к истории рода. Его стремление к продолжению рода сталкивается с принципом индивидуального самосохранения и находит свое разрешение в апелляции к слову как к истории рода. Можно сказать, что бытие рода как целого задается в принципе продолжения рода, который выступает в амбивалентности влечений к жизни и к смерти. Влечение к жизни для индивида есть требование инстинкта его самосохранения. Влечение к смерти предъявляется в инстинкте продолжения рода или в инстинкте самосохранения рода. Оба влечения оказываются инстинктивными, бессознательными и определяются в точке внутреннего конфликта через объективацию «Я» как «Мы» или «Они», так что происходит его самоотчуждение. Это позволяет, однако, преодолеть индивидуальность и раскрыться универсальности или типичности Я в структурах языка. Актуальность языка манифестируется в говорении конкретного индивида, но его универсальность структурирует бытие индивида в его типичности или историчности. Здесь все модусы времени сходятся в точке одновременности, симультанности, задавая бытие как целое.
В позиции С. Шпильрейн как бы прорастают начала феноменологических представлений в пространстве психоанализа. Ее обращения к языку, к идее симультанности времени открывают возможности использования гуманитарных методов в исследовании структур внутреннего бытия. Принцип целостности в понимании бытия позволяет представлять бытие в структурах его самоопределения, где анонимная целостность бытия рода самоидентифицируется в поименованной точке индивида.
19 Там же. С. 412.
Бесспорно, что идеи З. Фрейда задают, скорее, поле классического психоанализа, которое ориентировано на естественно-научные представления. В них преобладают модели гидродинамические. Сам З. Фрейд отдает им приоритет как областям объективно-истинного знания. Однако именно в области объяснения процессов соотношения бытия рода и бытия индивида они имеют ограниченное применение. Это связано с тем, что психическое не сводится ни к биологическому, ни тем более к физическим процессам и принципам их объяснения. Попытка представить внутренние процессы через внешние воздействия оказалась проблематичной. В процессе рассуждения об отношениях между организмом и миром кардинально меняется представление о направленности воздействия. Если в первоначальном понимании мир как субъект был активен и воздействовал на пассивный организм, то есть объект, как бы протравливая в нем ходы, то после канализации поверхностного слоя возникла двойная структура, и организм сам стал активным субъектом, превращая мир в объект своего воздействия. Движение развития от неорганического к органическим формам, а затем от простейших органических форм к более сложным, не позволяет объяснить причины сохранения простых зародышевых клеток в сложных организмах. В той же мере непроясненным оказывается вопрос о причинах развития организмов от простых форм к сложным, а значит, и о причинах появления смерти и влечения к смерти.
Сравнивая позиции З. Фрейда и С. Шпильрейн по вопросу соотношения индивидуального и родового бытия, можно отметить, что концепция С. Шпильрейн оказалась более продуктивной именно потому, что ее идеи определялись гуманитарными представлениями, инициирующими понимание психоанализа как гуманитарной области знания, где в центре оказывается рассмотрение человеческого бытия на его собственной, то есть гуманитарной основе.
Поступила в редакцию 20.11.12
O.N. Bushmakina
Self-determination of individual being in S. Shpilrein’s psychoanalysis: attraction and destruction
This article covers the methods for self-presentation of the individual being in the space of psychoanalysis, said methods are specified in the aspect of the formation of phenomenological ideas.
Keywords: phenomenology, the immanent being, time, holistic, genus, type, individual.
Бушмакина Ольга Николаевна доктор философских наук, профессор
ФГБОУ ВПО «Удмуртский государственный университет» 426034, Россия, г. Ижевск, ул. Университетская, 1 (корп. 4) E-mail: [email protected]
Bushmakina O.N., doctor of philosophy, professor Udmurt State University
426034, Russia, Izhevsk, Universitetskaya st., 1/4 E-mail: [email protected]
